Дело принципа

Если вы хотите познать кухмистерскую экзотику Израиля, потуже набейте карманы шекелями и поезжайте в Тель-Авив. В
городе, на каждом углу которого что-то продают, варят, жарят, выпекают или просто жуют, с радостью обменяют вашу
наличность на уютный столик, заставленный закусками и напитками. По свидетельству газеты «Ха-Ир», в Тель-Авиве имеется
около 500 ресторанов, а количество кафе, баров, пабов, кабачков, духанов и прочих вертепов, имеющих хоть какое-то
отношение к массовому пропитанию граждан, счету не подлежит вообще. Потому что молниеносность их появления и
исчезновения вызывает недоумение не только у уважаемых специалистов Центрального статистического бюро, но и у не менее
уважаемых инспекторов Центрального налогового управления.

Впрочем, праздношатающемуся гражданину, решившему во что бы то ни стало познакомиться с ресторанной экзотикой, забивать
голову такими пустяками не стоит. Тут самое главное — определиться в принципах: что именно считать экзотикой. Если цены
— то лучшего всего сразу отправиться в одну из шикарных гостиниц на побережье и за пару сотен шекелей полюбоваться на
бутылку шампанского, которая стоит в пять раз дороже. При этом пару сотен вы оставите в качестве «чаевых» официантам —
вымуштрованным, как прусские пехотинцы, непроницаемым, как агенты ФБР, манерным, как английские лорды, и требовательным,
как вахтеры платного туалета.

Залетным миллионерам, особенно которые из России, такие расценки нравятся больше, чем меню, упрятанное в натуральную
крокодиловую кожу. Мне лично это меню напоминает пухлый литературный альманах времен развитого социализма: все имена и
жанры представлены, да читать нечего.

Нет, настоящий любитель экзотики в гостиничный ресторан не пойдет. Не полезет он и в центр города, где тренируют
челюсти новые израильтяне из Бат-Яма. Настоящий любитель экзотики, если он к тому же гурман, начнет обход ресторанов по
тропе былинной славы, рожденной в богемных кулуарах и увековеченной кухмистерской рубрикой той же газеты «Ха-Ир». В
крайнем случае экзотолюб пойдет по международному маршруту, который в принципе почти ничем не отличается от былинного.
Потому что экзотика — на то она и экзотика! — обязательно должна сопровождаться иноземными ароматами. А для ресторанов,
сами понимаете, — это обстоятельство не самое последнее.

Как бы то ни было, но знакомство с общепитовской магией Тель-Авива вы начнете… в Герцлии-Питуах. Таков странный
парадокс (или диалектическая закономерность): все лучшие рестораны города постепенно перекочевывают в «дворянское
гнездо» — поближе к держателям вилл, вилок, ножей и капиталов. Возможно, хозяева пищезаправочных заведений в чем-то и
правы: обилие шекелей всегда сопровождается отменным аппетитом, а иногда и хорошим вкусом. Эта вполне философская
дилемма породила двойственность иного рода: рестораны базируются в Герцлии-Питуах, сохраняя небольшие филиалы в
Тель-Авиве. Скорее для представительства, чем для обольщения.

Среди «экзотиков» одним из первых принялся осваивать целину богачей индийский ресторан «ТАНДУРИ». Его хозяйка
Рина Пушкарна приехала в Израиль около десяти лет назад. Была она тогда скромной репатрианткой из Индии, которой
еврейская тетушка оставила пару миллионов в наследство. В принципе Рина и без того не слишком нуждалась, и «корзина
абсорбции», видимо, представлялась ей чем-то очень абстрактным и вкусным.

Как любой начинающий предприниматель, госпожа Пушкарна принялась осваивать самый доступный вид бизнеса, эксплуатируя
привычные с детства запахи, специи и ароматы. К тому же ее муж — бывший капитан и человек бывалый — оказался заправским
менеджером. Он выписал из Индии посуду, инвентарь и повара, который тут же принялся стряпать удивительно вкусные и
невероятно некошерные блюда из свинины (говядину по понятным причинам граждане с точкой на лбу в пищу не употребляют).

Поэтому ресторан, открытый Риной напротив дизенгофского фонтана (поющий фонтан на центральной улице Дизенгоф, а сам
Дизенгоф — это первый мэр Тель-Авива), вызвал интерес не столько широкой публики, сколько живущих по соседству
ревнителей традиции. После неприятных объяснений Рине пришлось переехать в промзону Герцлии-Питуах, где и располагается
сегодня «Тандури».

Экзотикой этот ресторан наполнен от вешалки до кухни. А еще — непередаваемым колониальным колоритом, кайф которого так
ценили бледнолицые завоеватели, наезжавшие в Индию с краткосрочными граб-визитами.

Не успеете вы войти в помещение, как завернутая в шелковое сари хозяйка протянет вашей спутнице алую розу. Далее
последуют услаждающий ухо английский лепет, приятный глазу поклон и щекочущий нос запах благовоний, которыми вас окутает
смуглый официант в белом смокинге. После этого начнется вкушение пищи, которая будет бурлить и стонать прямо на столе,
подогреваемая огнем фарфоровых светильников. К мясным блюдам, название которых нормальный человек не запомнит никогда,
вам подадут вино в серебряных бокалах.

Стоит вам только выразить такое желание, как официант на ломаном “иврито-англите” расскажет, в какой соус следует
макать данный кусок и какой травкой посыпать этот, но можно вполне избежать мудрых наставлений и отправлять куриные
ножки в рот руками, поочередно заталкивая их (ножки) в наполненные специями мисочки, блюдечки и тарелочки. Будьте готовы
к тому, что примерно через каждые пять минут возле стола может появиться официант с чашей, в которой булькает настой из
розовых лепестков. Так вот, пить этот напиток, как попыталась сделать моя спутница, не следует. В настое из розовых
лепестков следует полоскать руки, что гигиенично и очень эффектно.

Об официантах «Тандури» можно написать целую диссертацию. Ни в одном другом ресторане Израиля они не ведут себя столь
целомудренно и уважительно, как на индийском островке Герцлии-Питуах. Любой клиент для них — раджа, господин, которого
надо ублажать и желания которого есть проявление высшей мудрости. Едва вы поднесете ко рту сигарету, как из полумрака
тут же возникнет человек с зажигалкой. Он же немедленно наполнит опустевший бокал, при необходимости пододвинет стул и
сопроводит (опять же в случае необходимости) вашу даму до туалета и обратно. Ненароком оброненная салфетка будет
немедленно водружена на место, а если на пол полетит вилка, то замене подлежит весь столовый прибор.

Официанты охраняют покой и благодать жующих властелинов с остервенением боевых слонов. Если какому-нибудь слишком
раскованному балбесу вздумается порезвиться в кресле или в порыве восторга крикнуть через весь зал: «Йоси, ма нишма!»
(“Как дела, Йоси!”), вокруг стола возмутителя спокойствия тут же выстроится четверка мускулистых индусов, живой стеной
закрывающая его от высокопочтенной публики. При этом не будет произнесено ни единого слова, но суровый вид индусов тут
же вернет балбесистого нахала с шука Кармель (шук — рынок) на берега Индийского океана.

После обильного поглощения мяса, розовых лепестков, белого вина, заунывного пения ситара и созерцания индусов вас
непременно потянет на разговоры о загадке Востока и отличиях раджи от ханжи. Быть может, вам даже захочется спеть куплет
из песни «Хорошо жить на Востоке» или сплясать танец живота. Но этот порыв угаснет моментально, едва на стол ляжет
очередная роза, прикрывающая скромный листочек с очень неприятной цифрой, — это то, что вы, именно вы должны заплатить
за полученное удовольствие. Единственная радость — бокал шампанского, который вам подадут «от фирмы» в надежде на
будущие встречи.

В отличие от индийского ресторана, расположенный неподалеку японский «ТАКАМАРУ» выдержан в более строгих тонах.
Здесь вас уже не будут ублажать розами, ситаром и шампанским. Длинноногие блондинки в мини-кимоно (ну очень мини!)
ограничатся скромным поклоном и укажут вам на свободный столик. Впрочем, свободных столиков в «Такамару», который открыт
с 12 часов дня до 2 часов ночи (с перерывом на бизнес-обеды), практически не бывает. Их надо заранее заказывать по
телефону. Если же вы планируете объяпониться в субботу, то заказ следует сделать за день или два.

Внешне зал «Такамару» смахивает на помесь китайской фанзы с турецким предбанником. Несколько столиков без скатертей,
фонарики под потолком, чуть-чуть соломы на стенах, фанерные кабинки и нахально-купеческий пивной насос, возвышающийся
над стойкой бара. Но внешняя несуразица отходит на второй план, едва на столе появляется меню, составленное из веселых
картинок с подписями на английском и иврите. Ибо и здесь из названий можно понять примерно столько же, сколько из
неиллюстрированной «Кама-Сутры», изданной к тому же на языке оригинала.

Читая эти творения, начинаешь живо сознавать, насколько важная функция в нашей жизни отводится изобразительному
искусству.

Церемония поглощения пищи в «Такамару» не имеет ничего общего с чайной церемонией. Но, с другой стороны, японцам нет
никакой необходимости постоянно пинать под столом своего напарника (или напарницу), чтобы прошипеть набитым всякой
экзотикой ртом: «Класс, а?!» Или периодически хвататься за голову, приветствуя появление очередного
фиолетово-розоватового блюда. При таких перегрузках жеманиться и с улыбкой вливать в желудок чайный напиток просто
неприлично. В крайнем случае — подогретый саке из маленькой чашечки. Хотя, на мой взгляд, это баловство лучше заменить
бокалом великолепного «Ярдена», которое придает японским забавам чисто отечественный колорит.

Как правило, обеденная процедура в «Такамару» начинается с «суши» — этаких крохотных завертушек из морской травы и
сырой рыбы. В ресторане имеется около 100 разновидностей «суши», но самая пикантная, конечно же, с красной икрой. Причем
это единственный вид «суши», который можно есть в натуральном виде, не погружая предварительно в бульончик из сои,
специй и еще чего-то очень огнедышащего и вызывающего в животе ощущения, близкие к харакири.

После разминки лучше всего отведать «яватамаки» — сочный кусок говядины, обернутый овощами и запеченный в тесте. Но
самые экзотически настроенные граждане могут попробовать «тампуру» — амброзию из овощей и омаров в специальном соусе.
Правда, есть приходится палочками, которые в руках ближневосточного европейца выглядят примерно так же, как бензопила
«Дружба» в руках вождя племени яган. Если же вам придется совсем туго, попросите нож и вилку, которые, возложив на
деревянный поднос, официантка доставит как самое диковинное изобретение человечества. И при этом вы еще почувствуете на
себе взгляды минимум двадцати пар глаз, обладатели которых с чувством гордого превосходства примутся жонглировать
палочками, демонстрируя чудеса высшего застольного пилотажа.

Положение ваше будет столь унизительным, что, выйдя из «Такамару» и переведя дух, вы непременно захотите сотворить
что-нибудь на удивление молодецкое: запустить камнем в разжиревшую на японских помоях кошку или долбануть из горла
«голдовки» (“Голд” — самая популярная водка у бывших совграждан; напоминает “коленвал” времен сладостного застоя.) В
любом случае вам тут же полегчает и ресторанные впечатления покажутся самыми лучшими в этой жизни. Впрочем, «Такамару»
заслуживает того…

После восточных услад, омаров, кальмаров и узкоглазых чудачеств самое время переместиться в старушку Европу. Благо для
этого следует отсчитать десяток шагов до ближайшего угла и еще десяток после. Ресторан с невероятно оригинальным
названием «ГИППОПОТАМ» открыт с полудня до полуночи и являет собой осколок пасторальной французской провинции.

Какое отношение имеет толстокожее африканское животное к изнеженной Франции, я так и не понял, но пройти спокойно мимо
удивительно милых бегемотиков, намалеванных на окнах заведения, так и не смог.

Ресторан располагается на двух ярусах, каждый из которых занимает совершенно особая публика. Верхний, как правило,
оккупируют юноши в сиреневых галстуках и розовых пиджаках, из карманов которых торчат антенны сотовых телефонов.
Обладатели антенн чинно сидят за тяжелыми деревянными столами, почти ничего не едят и не пьют, поминутно отвлекаясь на
телефонные беседы. Если “сотка” не зуммерит хотя бы две минуты, розовопиджачные завсегдатаи начинают звонить сами,
настойчиво выясняя, почему Рути, Пеги или Ципи не проявляют интереса к тому, где именно в этот момент находится их
собеседник.

После такого вступления обычно следует автоответ: «Как где? Догадайся сама! Ха, конечно, в «Гиппопотаме»!» Сраженная
этой фразой собеседница, видимо, тут же теряет сознание и в глубокой отключке падает на пол, так как гражданин с
телефоном принимается набирать следующий номер, чтобы сообщить Дуду, Гиди или Рони, как отреагировала на его информацию
Рути, Пеги или Ципи.

В кульминации беседы звучит все та же магическая фраза: «Как откуда? Из «Гиппопотама», разумеется!» Обморок, глубокая
отлючка и удар об пол…

На первом этаже — иные нравы и иная публика. Здесь собираются постоянные клиенты, способные оценить изящество
французской кухни, мастерство шеф-повара и одуряющий букет вин, которые то и дело подносят для дегустации официанты. —
Рекомендую белое «Шердоне» урожая 1972 года, — говорит подносчик бутылок, покрывая дно фужера ароматной жидкостью.

Дегустирующая особа делает глоток, зажмуривает глаза и несколько секунд чмокает губами. После этого его лицо
вытягивается в такую блаженную улыбку, от лучезарности которой можно запросто раскурить трубку.

— Нет, голубчик, — говорит он наконец, — это вино к устрицам не походит. Подай-ка что-нибудь пооригинальнее…

Выбор напитка продолжается еще минут тридцать, после чего к столу привинчивается огромная подставка, в которую с
глубоким почтением и трепетом погружается заветная бутылка. Правда, наливать из нее придется самому: демократической
Франции чужды колониальные индийские замашки. Зато пепельницы и тарелки вам будут менять столь часто, что вы не успеете
даже толком рассмотреть рисунка на них.

Сигналом к началу трапезы служит зажженная свеча. Но пока неторопливая официантка с явно студенческими манерами чиркнет
спичкой, вы успеете основательно изойти слюной, вдыхая запахи и ароматы, доносящиеся из кухни.

Центр обеденного натюрморта занимает огромный каравай ржаного хлеба, выпеченный прямо в «Гиппопотаме». К нему
прилагаются такой же огромный зазубренный нож, масленка и добрый шмат гасконского сыра. Если у вас остались хоть
какие-то крохи силы воли, воздержитесь от раздирающего вас желания немедленно наброситься на хлеб и набиться им до
двенадцатиперстной кишки. Хлеб в «Гиппопотаме» выполняет скорее декоративную, чем питательную функцию. Так же, как
колоски пшеницы, которую обязательно положат под хлебницу. Впрочем, не многие отказывают себе в удовольствии
полакомиться ржаным чудом, и уже к середине трапезы от пузатого каравая остается жалкая горбушка.

Фирменное блюдо «Гиппопотама» — гусиная печень с грибами. Порция такая огромная, что она вполне может насытить
Гаргантюа после недельной голодовки. Нормальному же гражданину справиться с таким изобилием невозможно — разве что при
помощи еще парочки едоков. К тому же горячее блюдо подается после длительной артподготовки, в ходе которой официанты
производят залпы из всех видов порционного оружия: овощные салаты сменяются рыбными и мясными, за ними следует супчик из
грибов и гусиных потрошков, потом грибной жюльен, но без потрошков, затем нечто промежуточное с замысловатым названием
«муллярд».

Окончательно добитые «муллярдом» и гусиной печенкой, вы все же втолкнете в себя кусочек пирожного, сделанного из
воздуха напополам с кремом, и в полном изнеможении падете к ногам официантки, которая покроет вас аккуратненьким
листочком с улыбающейся физиономией бегемота. Уже в бреду вы различите трехзначную цифру, которая помещается аккуратно в
той части гиппопотама, которую отказываются созерцать даже самые дикие туземцы. К жизни вас вернет бодрый голос с
верхнего яруса: «Смотри, еще один долбанулся. Да, это я тебе говорю. Как откуда?! Из «Гиппопотама», разумеется…»

Прямым конкурентом «Гиппопотама» считается французское заведения великого израильского мага кухни Исраэля
Аарони. Много лет он скитался по миру, выведывая кулинарные секреты полудиких кочевников и цивилизованных
европейцев. Вернувшись на родину, открыл сразу два ресторана — французский и китайский. Почему именно эти? По мнению
многомудрого маэстро, именно эти две кухни неповторимы, как течение Хуанхэ, и изящны, как Эйфелева башня.

Китай Исраэль Аарони пересек вдоль и поперек, что отразилось не только на его познаниях, но и на внешнем виде. Глаза
маэстро сузились, остатки волос заплелись в длинную косичку, а европейский костюм уступил место тибетскому халату,
расшитому драконами. В таком виде господин Аарони частенько шастает по улице Шенкин (улица тель-авивской богемы), на
которой и живет в шикарном пентхаузе.

Местные всезнайки рассказывают, что семейный очаг еврейского китайца напоминает жилище далай-ламы в изгнании, а на
балконе он выращивает траву, из которой потом готовит специальные добавки для своих кулинарных творений. Что касается
французских увлечений Аарони, то тут следует сказать, что ресторан его считается одним из самых шикарных и дорогих в
Израиле. Сам чародей появляется в нем довольно редко — лишь по особо торжественным случаям. По свидетельству газет, в
последний раз это случилось около месяца назад, когда заведение полностью зафрахтовала «русская» команда, решившая
отпраздновать здесь день рождения своего «капитана». Кстати, после этого Аарони дал интервью второму каналу израильского
телевидения, в котором заявил, что граждане страны должны молиться на репатриантов из России. Лично он так и делает,
потому что еще не встречал в родных палестинах публики более воспитанной и столь тонко разбирающейся в еде.

Правда, в китайском ресторане «ИНЬ-ЯНГ» «русской» публики почти не бывает. Залетные индивидуумы репатриантского
происхождения периодически появляются лишь в тель-авивском филиале «Янга» на ул. Ротшильд, 64, тогда как в
Герцлии-Питуах властвует совсем иная публика. Несмотря на то что ресторан открыт с 12 часов дня до 23 вечера, больше
всего народа собирается здесь в обеденные часы. Новая израильская мода гонит сюда больших и малых предпринимателей на
так называемые бизнес-ланчи, в ходе которых проворачиваются сделки и устраиваются всякие делишки.

А обстановка в «Инь-Янге» располагает к плодотворному коммерческому творчеству. Небольшие перегородки, отделяющие друг
от друга парочки, трио и квартеты, поглощают звуки с прожорливостью питона, который, кстати, в китайской кухне считается
одним из главных деликатесов. Нет, питонятину бизнесмены, естественно, не едят: им достаточно того, что они сами на
время преображаются в гигантских змеев, пожирающих настырного собеседника вкупе с экзотической стряпней Аарони.

Как правило, бизнес-ланчи состоят из двух-трех порционных блюд и салатов. Гвоздем программы считаются пареные в сое
баклажаны с добавками мясорыбной смеси. И здесь можно трескать палочками — последние подаются только по индивидуальным
просьбам. Делается это для того, чтобы предостеречь клиентов от возможных неудобств, связанных с использованием
непривычных инструментов. К тому же уронить увлажненный соей шматок риса на карденовские брюки собеседника, которого вы
в этот момент раскручиваете на миллион баксов, право, неудобно.

Приличия же «Инь-Янга» требуют степенности, расслабленности и улыбки. Последняя, правда, обязательна лишь в случае
удачного исхода сделки, которая обмывается бокалом шампанского или легкого белого вина.

Если же партнер оказывается упрямцем, то его следует примерно наказать, назначив новую встречу, но уже в вечернее
время. Для такого случая можно заказать фаршированный ядерной смесью банан, оболочка которого служит исключительно для
того, чтобы подсластить перцово-травяное содержимое. После вкушения такого банана упрямец как минимум на полчаса
потеряет дар речи, и вы можете использовать эту паузу в своих корыстных целях. Если же он продолжит упорствовать в
отрицании (о, витиеватый штиль Востока!), немедленно заказывайте яйца по-шанхайски. Способ приготовления их достаточно
прост: берут куриное яйцо и запекают в гашеной извести. Подают это уличное лакомство прямо в известковой оболочке,
разукрашивая ее всеми цветами заката над речной Хуанхе. Так вот, если едока не предупредить заранее, он примет наружные
красоты за очередную экзотику и легкомысленно примется поглощать именно ее. Производимый при этом эффект можно сравнить
лишь с тем, который вызывает кружка выпитого спирта, запитая им же.

На этом с пытками можно заканчивать и планомерно переходить к десерту. К китайскому, естественно. А на десерт господин
Аарони рекомендует грушу, вываренную в красном вине. Фрукт предварительно обтирают лимоном и запихивают в странной формы
сосуд, наполненный сладким вином и гордостью садоводческой индустрии Китая. Все это варится на глазах у посетителя и
подается в маленьких фарфоровых чашечках. Причем, никто особо не будет возражать, если вы для начала выпьете вино, а
потом смачно закусите его облимоненной грушей. Хотя так поступают лишь самые отчаянные антикитайцы. Или те, кому
все-таки пришлось выложить последний миллион…

***

ДЕСЯТЬ САМЫХ ЭКЗОТИЧЕСКИХ РЕСТОРАНОВ ТЕЛЬ-АВИВА И ОКРЕСТНОСТЕЙ

Суммарный рейтинг, выуженный из кулинарных рубрик и личных впечатлений автора

1. «Тандури».
2. «Такамару».
3. «Гиппопотам».
4. «Инь-Янг».

5. «Бокаччо» — итальянский ресторан, расположенный на ул. Яркон, 106, в Тель-Авиве. Фирменное блюдо — суп из
креветок. Официанты в белых передниках вежливы до неприличия. Обстановка уютная, цены — умеренные. Спагетти с разными
добавками рекомендуется запивать полусухим вином «Сигель».

6. «Цела бар» — специализированный мясной ресторан на тель-авивской ул. Яд-Харуцим, 14. Фирменное блюдо —
гусиная печень в соусе калабадос. Сюда приходят исключительно для того, чтобы поплотнее набить желудки. Если вы
проведете здесь больше часа, я заранее снимаю перед вами шляпу. При желании хозяева ресторана могут зажарить вам целого
барана или любую его часть. Гурманы приходят сюда, чтобы отведать телячьи ребрышки в чесноке и меду. Прочая публика
налегает на свинину, которую здесь готовят не хуже, чем в какой-нибудь забегаловке Баварии.

7. «Мария-Антуанетта» — ресторан для богемы с французским уклоном. Как и положено, данное заведение
располагается в закоулках Южного Тель-Авива, на улице Флорентин, 6. Нравы здесь своеобразные, кухня тоже. Самое
экзотическое — публика, представленная гамлетами на покое и действующими вице-королями трущоб. Впрочем, кормят довольно
сносно, а телячьи ребрышки, запеченные в тесте и политые соусом из вишни, просто восхитительны. «Мария-Антуанетта» имеет
к этому ресторану такое же отношение, как бегемот к «Гиппопотаму».

8. «Золотое яблоко» — еще один французский ресторан (ул. Карл Нетер, 1), специализирующийся на мясных блюдах и
изделиях из сыра. Кстати, сыр, как и все прочие полуфабрикаты, сюда доставляют из Франции. По крайней мере так говорят
хозяева. Публики немного, и она ведет себя с достоинством кавалеров ордена Почетного легиона. Бизнес-обеды, устраиваемые
здесь, стоят еще дороже, чем у Аарони. Бизнесмены предпочитают питаться говяжьим филе с добавками гусиной печени и
овощей. По просьбам трудящихся к столу могут быть поданы лягушачьи лапки, но мне таких желающих видеть не доводилось.

9. «Табун» — сеть рыбных ресторанов, лучший представитель которого расположен в Яффском порту. Рыбы — навалом,
экзотики — еще больше. Фирменное блюдо — баклажаны, фаршированные творогом, помидорами и рыбным филе. Все это запекается
в тесте, поливается оливковым маслом и запивается белым вином. Большая часть публики — иностранные туристы.

10. «Таверна» — еще одна сеть ресторанов, разбросанных по всей территории Израиля. Обстановка откровенно
пиратская, цены тоже. Рекомендуется для граждан, мечтающих получить морскую болезнь на суше.