В китайском цирке женщину не пилят

В 320 километрах к югу от Пекина по дороге на Шанхай, окружённый хлопковыми полями, расположен неприметный с виду, но известный во всём мире крохотный городок Учау. Две накрест пересечённые безликие центральные улицы, невзрачные скучные грязные дома. В городке – ничего примечательного, но на его окраине – крепостные стены, длиной, высотой и толщиной не уступающие кремлёвским московским, за которыми скрывается не дворец китайского мандарина, а уникальный цирковой комплекс под открытым небом.
  Традиции китайского цирка запрещают использовать в аттракционах животных; только лошадь, совершая круги по арене, помогает проявить мастерство наезднику. Сила духа человека, ловкость, точный расчёт и бесстрашие – на этом держится китайский цирк.
  Заплатив в кассе несколько десятков юаней и пройдя ворота центральной башни, вы оказываетесь под пологом цирка «Шапито». Если вы не успели к началу, и представление уже заканчивается, не стоит унывать, через полчаса те же гимнастки, акробатки и эквилибристки выйдут на эту арену и каждый номер отработают вновь, с тем же хладнокровием повторяя отшлифованные до автоматизма движения. И так – весь день с короткими перерывами, чтобы успеть незаметно перебежать на другую площадку с другим номером.
  Три девочки тринадцати-пятнадцати лет летают на трапеции под брезентовым куполом, исполняя акробатические трюки, одновременно раскручивая в каждой руке на тонких спицах по 5-7 тарелок. Они же попеременно ассистируют парню с непроницаемой повязкой на глазах, ударами длинного кнута обрывающему лепестки цветка, который за хрупкий стебелёк держит во рту девочка-подросток. Непроницаемые лица, максимальная сосредоточенность, выверенный до миллиметра расчёт в каждом движении.
  Площадка, где выступают «самоистязатели» - группа из пяти человек, они же – музыканты, сменяющие друг друга на время выступления своих компаньонов. Вот один из них с шутками и прибаутками лезвием острейшего меча шинкует на своей оголённой груди зелёные листья салата. И ни одной царапины на коже, как будто она у него из ещё более прочной стали. Потом проглатывается металлический шарик величиной с куриное яйцо и через пару минут усилием воли изрыгается на землю. Металлический шарик сменяют два прямых стальных меча чуть ли не метровой длины одним движением по рукоять уходящих в глотку выступающего, у которого, по-видимому, вместо внутренностей – полая труба. За проглоченными мечами приходит очередь номеру с трёхметровым металлическим прутом толщиною в сантиметр. Этим орудием партнёр-палач в три петли обвивает шею своей жертвы. Лицо «удавленного» сначала краснеет, потом синеет. Кажется, так долго даже с верёвкой на шее не живут. И лишь через пять минут ходячий «труп» без посторонней помощи начинает медленно разгибать руками петли удавки – виток за витком.
  И нет в этих трюках ни малейшего обмана, никаких кио-копперфильдовских заморочек – традиции не позволяют!
 
Лестница из остро отточенных мечей. Парень лет двадцати, шагая голыми ступнями по лезвиям, быстро возносится на высоту пятиэтажного дома. На самом верху торчит копьё, укреплённое вертикально. Раздетый по пояс, он животом ложится на острие копья, отпускает руки и повисает, распростёртый, над головами зрителей. Страховка отсутствует – это не для китайского цирка, здесь все номера натуральны, без цирковой «фанеры».
Арену занимает пожиратель огня. Проглотив с десяток метров мелко нарезанной бумажной ленты, он запивает её стаканом горящей синим пламенем крепкой рисовой водки. Из ушей, как из заводских труб, валит густой белый дым. А где-то в небе, чуть ли не на уровне облаков, по туго натянутому канату, неразличимому с земли, движется едва заметная точка. Как этот человек попал на небо и как долог его путь, определить не берусь.
  На одной из площадок миниатюрная китаянка лет восемнадцати, лёжа на спине, крутит ногами огромных размеров толстый глиняный кувшин, в котором, как Диоген в бочке, удобно устроился здоровенный детина – один из зрителей, добровольно вызвавшийся проверить прочность женских ног. Его гладкая физиономия лоснится от удовольствия – оно и понятно: не каждого мужчину женщина носит на ногах.
  Мимо павильона, где выступает фольклорный ансамбль, продвигаюсь к крепостной стене, окружающей цирковой городок. Возле стены – скромное одноэтажное строение, в котором живут артисты цирка; комнатки, похожие на кельи монахов, видно, что жизнь этих людей сосредоточена на работе, и в этой жизни едва ли имеют место личные интересы.
  Поднимаюсь по лестнице на крепостную башню. Сверху цирковой городок, как на ладони – островок средневековой культуры, спрятанный за высокими стенами от суеты китайских мегаполисов с их растущими, как на дрожжах, кварталами стеклянных небоскрёбов.