«Монголия — это сердце Центральной Азии
и самое захватывающее воплощение пустоты»

Гёте

Мы были в Монголии десять дней. Нам там было неплохо, часто хорошо, а иногда даже (да что там скромничать) отлично. Монголия не обидела нас, и даже не потискала мозолистой рукой до обрыва дыхания. Спасибо ей, ведь могла.

Монголия заняла так много места в нас, что заставила нас вот уже спустя полгода обмениваться между собой гигабайтами фото через госграницы, писать и публиковать отчеты, делать фильмы и сайты. Монголии в нас так много, что мы хотим поделиться ею – и, может быть, посмотрев наши отчеты, вы повернете свою жизнь чтобы тоже попасть туда.

Все началось в середине апреля 2005 года, когда я позвонил Александру Лебедеву, далее просто Лебедю, кажется, даже безо всякого дела, и нарвался на предложение пойти в поход в Монголию. Я знал, что последние лет пять Лебедь водит народ в походы и это его бизнес. Наверное поэтому я решил, что идет речь о деловом предложении и, ощущая себя деловым человеком, принципиально не стал выяснять подробности по телефону, а попросил его прислать программу похода на мой почтовый ящик. Вот тогда, типа, и поговорим конкретно.

Письмо пришло чуть ли не в тот же вечер. Приаттаченый файл был действительно программой, правда, на сплошном английском, которая называлась Schedule of Tourism Activities for the Mongol Altai Nuruu Special Protected Areas (Программа Туристических Маршрутов в Специальных Закрытых Районах Монгольского Алтая Нуруу). Программа была таблицей в 10 столбцов на 4 страницах мелким шрифтом, в ней не было ни одной даты, главный вопрос для делового человека – «сколько» не вычислялся, зато в изобилии были GPS Coordinates of Highlighted activities (GPS-координаты горных маршрутов). Текст письма гласил:

Дим, привет!

24 апреля (воскресенье) 2005 г. в 18 ч. я приглашаю тебя на показ слайд-фильма об Алтае. Приглашены все кореша.

Фотографии будут из нашего с тобой совместного похода, из других моих походов на Алтай и десяток фотографий моего друга Дмитрия. Буду рассказывать всякие истории про Горный Алтай.

Не знаю будет ли презентация моей книги «Алтай», т.к. она должна выйти из печати после 18-го апреля. В конце расскажу об осеннем проекте – автомобильной экспедиции в северо-западную Монголию.

Приходи.

Рассказывать об Алтае буду в кафешке Лехи Калашникова. Называется оно «Другое место». Адрес: Малый Гнездниковский пер. 98 стр. 7.

Ясно было, что никаким деловым предложением в письме и не пахло, что Лебедь прислал мне не мою программу, а программу какого-то турагентства, и поскольку подобное неуважение меня задело, я написал язвительный ответ:

Саш!

Программа по Монголии замечательная, а нет уточнения программы например:

1 день. Прилет в а/порт Улан-Уде — «__»_______ 200__ г.

2 день. Погрузка на а/м ГАЗ-66 — «__»_______ 200__ г.

3 день. Пересадка на вертолет до Квхын Гутуу — «__»_______ 200__ г. и т.д.

И сколько всего будет $$, или вся инфа в воскр?

Письмо пришло быстро и ответы были на удивление конкретные, –

1) Кто хочет — тот всегда дойдет.

2) Дим, в эту часть Монголии вообще мало кто ходил. Поэтому информации мало.

Будем стараться тратить денег по минимуму.

Идея такая. Все встречаются в Барнауле. До недавнего времени группа состояла из 4 чел. 2 чел. из Москвы; 1 — из Кургана; 1 — из Усть-Каменогорска (Казахстан). У чела из У.-К. будет свой джип, на 4 чела. Остальные должны взять транспорт в Барнауле или в Монголии. Переход российско-монгольской границы на нашем участке возможен только на машине.

3) В Монголии, наверно, возьмем гида т.к. он лучше знает куда надо ехать.

«Наверное, возьмем гида» — это было круто, но добил меня последний ответ пунктуально помеченный №4:

4) Строго плана придерживаться не будем.

После такого письма у меня наконец-то мозги встали на место, я перестал чувствовать себя деловым человеком, согласился, что это очередная нормальная авантюра по принципу «сам себе режиссер» и поехал в воскресенье в «Другое место».

Тут надо сказать пару слов о самом Лебеде. Мы знакомы уже лет двадцать, за это время достаточно регулярно – раз в 2-3 года встречались у него дома, на турслетах МАИ и в походах. Внешностью он немного напоминает Ю.Шевчука и производит впечатление свободного от внешних обстоятельств человека, навроде чукчи в тундре. Возможно, это родовая черта всех маевцев. У Лебедя сложный по своей организации бизнес, он круглый год лично водит группы туристов, в том числе и иностранцев со всего света, в самые разные места — от Камчатки и Эльбруса до Новой Зеландии и Борнео, плюс к этому постоянные заботы и хлопоты с многочисленным семейством (жена и пятеро детей), которое все продолжает увеличиваться каждые два года. При такой жизни сильно переживать по мелочам – непозволительная роскошь.

В кафе я опоздал к назначенному времени минут на 20, слайд-фильм был в самом разгаре. Небольшой зал был полон, я увидел место у столика возле стенки, где уже сидел Сергей – участник наших совместных походов на Урал, Саяны, Алтай. Самих слайдов, похоже, было немного, по крайней мере, на каждом Лебедь останавливался минут по пять. Он рассказывал том, что из себя представляет алтайский аил (слайд с шестиугольной низенькой избушкой в лесу), почему у бурундука пять полосок на спине (слайд с бурундуком), какие эндемики произрастают на Алтае и чем они полезны (слайд с эдельвейсом) и др. Говорил Лебедь занудно, растекаясь мыслею по древу. Возможно, мне это было бы интересно, если бы я не ходил в этих местах вместе с ним и Сергеем, был если не автором, то персонажем некоторых фотографий и имел свои впечатления и представления об Алтае.

Я долго не мог понять, а потом догадался, что попал на презентацию летнего похода на Алтай, а сидящий в кафе народ был целевой аудиторией, жертвами тяги к природе и романтике походов. Народ был уже состоявшийся, судя по обилию бегающих по залу во время слайд-фильма разновозрастных детей, и, может быть, поэтому делающий сознательный выбор в пользу Алтая, а не Турции. Лебедь меж тем минут пятнадцать уже рассказывал о своем знакомстве на Алтае с петроглифами (знаками и изображениями на камнях), которых там оказалось немеряно. Я заподозрил в этом его интересе увлечение, а может быть и страсть, и немного забеспокоился — а ну как нам придется таскаться за ним от одной скалы за другой разглядывая Лебедя фотографирующего литографии.

После окончания слайд-фильма народ обступил Лебедя, начал задавать ему дурацкие вопросы о предстоящем походе на Алтай, мы же с Сергеем коротали время, вспоминая свой алтайский поход и сравнивая свои познания о Монголии. Я заметил, что вместе с нами в зале скучало еще с десяток человек «монголов», похоже, такие же «все кореша», но мне незнакомые. Конечно, когда дошла очередь до нас (т.е. до автомобильной экспедиции в северо-западную Монголию), наши вопросы были такие же дурацкие (это становилось понятно по ответам Лебедя), но мы их все равно задавали. Наверное, для того, чтобы по реакции Лебедя убедиться, что он достаточно вменяемый человек для организации этого похода.

И действительно — Лебедь старался отвечать на вопросы подробно и конкретно, почти как в письме из четырех пунктов. Я, например, спросил, можно ли лететь не до Барнаула, а до Улан-Батора, а оттуда уже добираться до того места, откуда мы начнем ездить на джипах по Монголии, Ну, чтобы не тратить четыре дня на дорогу от Барнаула. У меня был опыт переездов от Барнаула до Тюнгура через Горноалтайск, т.е. примерно наш маршрут — в конце второго дня от одного вида автотранспорта уже начинало трясти. Нельзя, отвечал Лебедь, ты посмотри карту – где Улан-Батор и где будем мы, на машине не доехать, а если туда летают самолеты из Улан-Батора, то посчитай сколько это будет стоить.

Ясности после встречи сильно не прибавилось, но решение почему-то окрепло – надо ехать, потому что будет интересно. Предварительно полученная информация получалась такая:

— человек семь собираются поехать только из Москвы, и к ним добавляется еще человек 5-10 местных (из Кургана и Казахстана);

— количество участников не ограничено, приглашаются все желающие;

— поход не начнется раньше 18 сентября и продлится не больше трех недель;

— связь пока будем держать по Интернету, все что нужно, Лебедь сообщит;

— кое-какая информация все-таки есть (карты, отчеты о прохождении маршрутов, ссылки на сайты) и Лебедь сделает всем рассылку. Кроме Сергея, у которого не было Интернета.

Воодушевленный этим всем я в течение мая попытался увлечь идеей этого похода некоторых моих знакомых, и некоторые даже передали мне данные своих загранпаспортов под гарантию, что это не обязывает их в октябре ехать в Монголию.

Из значимых событий июня было получение монгольских виз. Этим занимался Лебедь, а все остальные были свидетелями этой драмы и комедии. Лебедь договорился с директором монгольской туркомпании Канатом (за 15 долларов с человека), что он пришлет в посольство в Москве письмо-приглашение со списком наших фамилий (для этого как раз и были нужны паспортные данные). До этого Лебедь уже ездил в посольство, пытался договориться с кем-нибудь, чтобы дали визы просто так, без приглашения с учетом что мы оплатим хлопоты, даже дошел до самого консула с этим предложением, но ничего не получилось. Такое упрямство посольства было непонятно – по общему мнению обязанность получать визы для поездки в Монголию сопоставима с получением виз для поездки в Рязанскую область. Потом Лебедь еще несколько раз ездил в посольство и искал там приглашение от Каната, возвращался переполненный впечатлений, рассказывая, что монголы не знают ни русского, ни английского и с трудом понимают матерный. Наконец наше приглашение нашлось, Лебедь сдал паспорта, потом спустя два дня монголы обнаружили, что это не наше приглашение (наш в этом приглашении был только Канат), но загранпаспорта вернуть отказались (так же как и оформить визы по чужому приглашению). Потом Лебедь опять искал наше приглашение, запрашивал у Каната повторное, потом получал визы – в результате у одного потенциального участника из-за отсутствия паспорта сорвалась загранкомандировка, и это при том, что он заплатил дополнительные 25 долларов за ускоренное получение визы.

В начале августа Лебедь наконец согласовал со своими планами окончательную программу нашего похода и разослал его участникам (орфография автора):

18 сентября. Встреча в 08:30 в аэропорту г. Барнаул. Переезд от аэропорта до автовокзала. Переезд на рейсовом автобусе из Барнаула до Горно-Алтайска. Обед. Закупка продуктов. Музей. Переезд на микроавтобусе до устья Чуи. Ночевка.

19 сентября. Переезд до петроглифов Калбак-Таш. Осмотр петроглифов. Переезд в пос. Акташ. Получение разрешения у погранцов на посещение погранзоны. Переезд в пос. Ортолык. Ночевка.

20 сентября. Переезд в долину р. Еланда. Осмотр 50000 петроглифов. Ночевка.

21 сентября. Переезд в долину р. Тархата. Осмотр Тархатинского комплекса. Возвращение на Чуйский тракт. Переезд к г. Курман. Осмотр петроглифов на г. Курман и на г. Джалгизтобе.

22 сентября. Переезд в пос. Кокоря. Посещение местного музея. Переезд в долину р. Бугузун. Осмотр археологических памятников.

23 сентября, рано утром. Встреча с машиной Андрея в Кош-Агаче. Переезд до границы. Переход границы. Переезд до Ульгия. Оформление документов в Ульгие.

24 — 30 сентября. Активная программа.

1-2 октября. Фестиваль.

3 октября. Переезд до границы.

4 октября. Переезд рано утром границы. Переезд до Горно-Алтайска.

5 октября. Переезд до Барнаула. Ночевка в гостинице.

6 октября. Вылет в 08:30 из Барнаула.

Мои опасения оправдались – Лебедь включил петроглифы как обязательный элемент программы почти на каждый день похода. Особой изюминкой программы обещало стать посещение ежегодного фестиваля Орла, на который съезжаются охотники-беркучатники, т.е. которые охотятся с помощью орлов-беркутов. После получения программы народ начал потихоньку закупать билеты, купил и я на рейс Москва-Барнаул (и обратно) за 8450 рублей.

Ближе к дате отлета начал складываться список необходимых вещей, из которых отмечу:

Российский флаг размером 40х80 (размер хоть и не соответствующий пропорциям Конституции РФ, но зато точно такой же как у казахстанских товарищей, чтоб был паритет сувернитетов при их параде).

Пуховик, теплые перчатки, дополнительный спальный коврик (я готовился к сильно континентальному климату от +30 до -10С)

Адаптеры с 12V DC на 220V АС (а как иначе заряжать всю эту фото-видео технику)

700 долларов денег, половина в рублях, половина в долларах мелкими купюрами (забегая вперед, скажу, что весь поход обошелся мне в 750 долларов, включая билеты)

Большая упаковка мезимфорте (по отзывам путешественников, еда в монгольском общепите – «мясо с мясом»)

Средство от комаров (на всякий случай)

Фольга (запекать метровых хариусов)

Хотя встречаться все (кроме ребят из Казахстана) по плану Лебедя должны были утром 18 сентября в аэропорту г.Барнаула, я договорился с Сергеем о встрече в а/п Домодедово — это как-то показалось надежнее.

День первый — 18.09.2005 Сам вылет к месту сбора в Барнауле ничего необычного не представлял. Ночью в а/п Домодедово встретились только мы трое – Сергей, Дима и я (тоже Дима). Как потом оказалось, это и были все «москвичи» похода. Уже утром 18-го на прилете в а/п Барнаула нас встретил Лебедь, отправлявший домой через Москву группу ирландцев, человек 15. Из аэропорта мы поехали на автовокзал, по пути из номера гостиницы, где ночевал Лебедь забрали групповое снаряжение – палатки, каны и остатки продуктов. На автовокзале нас уже ждал Дима из Кургана (третий Дима — он приехал поездом). Посовещавшись, решили купить газовую плитку и с десяток баллонов к ней. Потому что дров в Монголии может и не быть. Мы с Сергеем купили спиннинги и катушки (мой комплект обошелся в 290 рублей) и сели в маршрутку до г. Горно-Алтайска (за 300 рублей с человека).

Итак, здравствуй Чуйский тракт, трасса М52!.

В Горно-Алтайске нас уже ждал Коля – наш старый знакомый по первому походу на Акем в 2000 г. Он местный, поэтому в разговоре пропускает «е» после «а» и смягчает окончания:

получается – получатса,

знаешь – знаш,

знаем – знам.

Коля занимается извозом (у него микроавтобус Тойота), прекрасно знает регион, на все руки мастер – готовит, ловит рыбу, режет баранов, Лебедь постоянно сватает ему своих знакомых туристов. На его машине мы планировали ехать до Кош-Агача, где была запланирована встреча с нашими казахстанскими друзьями.

С 2000 г., когда я там был в последний раз, Горно-Алтайск сильно изменился. Появилась мобильная связь (впрочем, на трассе тоже), город отремонтировали, украсили наглядной агитацией «Наркомания – путь к преступлению». Мы закупили продукты, в основном водку, и пошли в музей. Лебедя, а значит и нас, интересовали народы, жившие на Алтае и в Монголии. Дело в том, что Лебедь успешно издал свою первую книгу «В горах Алтая», где кроме описания маршрутов в окрестностях Белухи собрал много различной информации. Теперь он был одержим написанием второй книги о нашем маршруте и неутомимо собирал материал о быте современных и древних народов, истории мест, природных феноменах, археологических памятниках, короче — обо всем. В сопровождении экскурсовода мы последовательно осмотрели экспозиции неолита, бронзового, железного веков от скифов к тюркам и к нашим дням. Для себя открыл, что монгольская, корейская, японская группы языков объединяются вместе с тюркской группой (шорты, хакасы, якуты, татары, караимы и др.) в алтайскую семью языков.

Удивительное ощущение осталось от всех этих экспозиций (а на обратной дороге из Монголии мы еще сходили в краеведческий музей в Бийске). Понимаешь, что уклады жизни, как способ выживания народов включали в себя помимо бытовой организации – доведенных до абсолютного совершенства оружия, инструментов, украшений и т.п. (на доступном им уровне развития технологии) еще и модели религиозных, нравственных отношений с окружающей средой (так же доведенных до совершенства). И эти двухкомпонентные (из материального и духовного начал) системы мало чем отличались от современной, скорее превосходили ее, были более гармоничными. Или так хочется думать.

В Горно-Алтайске к нам присоединился Девид. Точнее, он присоединился к ирландской группе Лебедя еще на арактайской тропе когда Лебедь вел своих подопечных к Акему. Девид сам из Швейцарии, увлекается Чеховым, в России уже 4 месяца, объездил все «чеховские» места, имеет российскую визу до марта 2006 г. Он немного говорит по-русски, так как лет семь назад полгода стажировался в Киеве. Почему поехал на Алтай, а не на Сахалин (по следам Антон Палыча), объяснить не может. Ему за сорок, вид истощенный, заросший, все имущество помещается в маленьком рюкзачке, спального коврика нет, водки пьет мало, не храпит, с готовностью берется за любую работу – моет каны, собирает дрова, ходит за водой. Непрерывно фотографирует на небольшой цифровик. Будет пытаться проникнуть в Монголию вместе с нами, но без монгольской визы.

Уже после Бийска трасса стала на порядок живописнее, постепенно дорогу начали обжимать сначала холмы, а потом и горы, а после Горно-Алтайска тракт окончательно превратилась в горный маршрут. Несмотря на конец сентября, осень ощущалась только по желтизне отдельных берез. Сам тракт приведен в порядок – хоть всего и две полосы, но везде нанесена разметка, установлены столбы со светоотражателями, столбики и ограждения на поворотах. Заправки, кафе, магазинчики иногда на каждом километре. В магазинах продаются персики и бананы – не очень понятно, для кого, т.к машин все-таки немного, 10-15 в одном направлении за час, половина — дальнобойщики.

Ночуем в придорожной гостинице «Чуй-Озы» (7 км после Ини). Неплохие условия за 150 рублей в сутки, тут же есть кафе, в котором вечером ужинаем, а утром завтракаем.

День второй — 19.09.2005 Утром чуть возвращаемся обратно по трассе обратно к Ине чтобы полюбоваться и сфотографировать место, где сливаются реки Чуя и Катунь (красивая панорама, неплохое место для ночевки), потом опять едем на юг и уже через 10 км смотрим петроглифы Калбак-Таша. Туристический сезон закончился, нет никого кроме нас и деньги за просмотр никто не собирает. Камни просто все исписаны (т.е. избиты) петроглифами. В музее в Горно-Алтайске мы задавали вопросы – кто, как и зачем наносил эти рисунки, что означают те или иные повторяющиеся сцены. Из ответов я сделал вывод, что археология в части описания психологии, мировоззрения, религии – это набор гипотез, тем более, когда речь касается периода 3000 – 4000 лет до н.э. Наверное, из-за этого все эти петроглифы и привлекают внимание современных людей. Стоишь перед ними и раз за разом пытаешься понять мотивы, побудившие автора тратить силы и время на их нанесение. В конце концов ощущаешь, что в поисках разгадки уходишь в область, где нет ни одной опоры даже для предположений.

Следующая остановка – Белый Бом. Осень выжелтела до ядовитых фломастерных оттенков тополя, которые свечками торчат из общей зеленой массы лесов, стали показываться далекие (пока еще далекие) заснеженные вершины Чуйского хребта. Скалы вдоль трассы тоже высокие и отвесные. У дороги памятник. В гражданскую войну здесь «белые» устроили засаду, в бою захватили несколько «красных». Не поленились поднять их на высокую скалу чтобы потом сбросить оттуда, связав попарно. Зачем были нужны такие сложности? Конечно, понимаешь, что страсти тогда кипели нешуточные, но нашей логикой такие поступки (да и мотивы) уже не понять. А прошло-то меньше ста лет.

В поселке Акташ, следующем пункте нашего маршрута, в погранчасти оформляем пропуска в погранзону. Пропуск один на всех, пять строчек и список фамилий на четвертушке бумаги с печатью, но оформление заняло 4 часа, получаем его точно к окончанию рабочего дня – к 17 часов. По предыдущим отчетам некоторые группы эти пропуска не оформляли, но мы решили не рисковать, тем более, что с нами иностранец. Встаем на ночевку в последнем лесном оазисе перед Чуйской степью в устье р.Тут Туерык. Речка, много дров (собирали сухие ветки лиственниц и плавник вдоль берега), чисто, красиво. Напротив стоянки на горе вышка мобильной связи, поэтому прием прекрасный. Единственный недостаток – это место облюбовали местные жители для ночных выездов на природу, поэтому можем посоветовать встать у 104 км М52, мы там ночевали на обратном пути, тоже возле реки, есть дрова и потише, правда, без мобильной связи. Коля пытается ловить рыбу, вылавливает за час трех хариусов 15-20 см, которых хватает на ненаваристую уху для 7 человек.

День третий — 20.09.2005 Встреча с казахстанцами утром 23-го, у нас есть два дня, поэтому едем по Чуйской степи смотреть на петроглифы в долину р.Елангаш (урочище Сарыкобу). Дороги в степи не совсем безжизненные – за весь день навстречу нам попались несколько машин, не считая двух свежеразбитых и брошенных возле дороги (восьмерка и Москвич-412). Вдоль дорог регулярно попадаются бутылки из-под водки, такое впечатление, что их выпивают прямо на ходу и выкидывают в окна. Первый раз встречаемся с «гребенкой». Это накатанные колесами поперечные волны на грунтовой дороге с частотой железнодорожных шпал. Мы можем ехать со скоростью не выше 40 км/час, тряска такая, что в салоне приходится говорить громко, чтобы быть услышанным.

Чуйская степь по одному из источников – дно древнего моря, 50х70 км. Ее окружают со всех сторон цепи высоких гор, все это очень живописно, но сама степь достаточно монотонна и безжизненна. Эту монотонность сглаживают курганы, которых здесь множество. Раньше вдоль тракта мы изредка встречали группы из 2-3х, здесь можно говорить о россыпях и комплексах через 100-200 м по 5-6 курганов рядом, и в среднем курганы здесь диаметром 3-5 метров, высотой до метра. Растительности практически никакой, чем тут питается скот — непонятно. Конопля естественно, тоже не растет. Съезжаем с дороги и сразу скорость снижается до 10 км/час. Как экзотику фотографируем кучи кизяка, сложенные на просушку возле зимней стоянки. Зимние стоянки представляют из себя небольшой сарай с плоской крышей, сложенный из жиденьких бревен и обмазанный глиной и крытого загона для скота рядом. Для нас они представляют интерес в качестве ориентиров для привязки к картам. Лебедь где-то достал подробные карты Алтая и Монголии, которые гордо называет «генштабовскими», с помощью которых пытается разгадать, где мы находимся – дело в том, что ориентиров на местности не так много – стоянки да курганы.

Курганы начинают попадаться уже более крупные, высотой до 2-х метров, диаметром 20 м, на квадратном основании. Лебедь говорит, что это тюркские захоронения. Только благодаря тому, что у Лебедя были карты 1:1 и GPS-приемник нам наконец удалось найти знаменитую долину. Здесь осмотр петроглифов (в отличие от Калбак-Таша) напоминал поиск грибов в ближайшем Подмосковье — 1 петроглиф на 10 минут ходьбы. Но, так как сама долина занимает площадь 17х3 км, вполне возможно, что их тут действительно обещанные 50000 шт. Нашли очень много изображений баранов, оленей, сцен охот и даже колесниц (колесницы достаточно редко встречаются на Алтае). Нашли петроглиф, изображающий человека пристроившегося сзади козы, держащего ее за круп одной рукой. Возможно, это доисторическое порно.

Ближе к вечеру на обратной дороге у чабанов покупаем барашка за 1000 рублей и возвращаемся на место предыдущей ночевки. Коля режет и освежевывает несчастное животное, уже в темноте всей командой готовим кровяную колбасу и шашлык. К костру подходит сосед по стоянке. Это Эрик, он англичанин, путешествует на велосипеде. За две недели проехал от Новосибирска до Кош-Агача – всего 1200 км, теперь возвращается на родину. Предлагаем водки – отказывается, говорит, что за рулем не пьет. Ест с нами барана, общается с нашим Дэвидом.

День четвертый — 21.09.2005 Едем осматривать Тархатинский мегалитический комплекс. Он находится на расстоянии 25 км от Кош-Агача. Поселок Кош-Агач — это крупный районный центр с традиционным Лениным на площади у дома администрации. Есть еще несколько трехэтажных административных зданий, но остальные строения – это одноэтажные деревянные, саманные и кирпичные дома с участками в 4-5 соток, огороженными высокими сплошными заборами (скорее всего, от ветра). Половина домов с двухскатными крышами, половина без крыш (мы даже сначала решили, что крыши недавно снесло ветром и их не успели восстановить). Поселок без канализации и какой-либо зелени вообще, даже дворы, закатанные у состоятельных хозяев бетоном и асфальтом, ветер поднимает по улицам белесую пыль. Один из вариантов перевода слов «кош агач» — последнее дерево. Убогий базарчик, на двух «центральных» улицах продуктовые магазины, столовые, казино, аптеки, салон сотовой связи. Связь действительно есть. Практически на тракте не было никакой связи только от перевала Чикв-Томан до реки Тут Туерык.

Дорога выходит из города, опять ровнехонькая степь, опять «гребенка». Чтобы уменьшить тряску пытаемся ехать рядом с дорогой. Мегалитический комплекс меня ничем не поразил, наверное из-за отсутствия каких-либо признаков его искусственного происхождения. Ну да, лежат разного размера каменные глыбы (необработанные, до 500 т каждая), и вроде бы даже по кругу. По словам специалистов, в первую очередь Лебедя, камней таких пород ближе 5 км не найти, да и вообще ближайший горный массив в 3-х километрах. Обещанные магнитные аномалии наши компасы не обнаружили, поэтому убедить себя в том, что перед нами гениальное творение рук человеческих или внеземных цивилизаций мне, например, не удалось. Гораздо больше меня поразила канавка длиной метров 100, вся кривая, «штык на штык», выкопана параллельно дороге, в 300 м от комплекса. Выкопана недавно – ну, самое большее может быть 2-4 года назад. Но зачем? Вокруг на 20 км ничего нет, даже столба одинокого. Грунт сильно каменистый, без кирки его не возьмешь, тем не менее, кто-то потратил как минимум день чтобы так процарапать степь.

Следующим пунктом маршрута был музей в с.Кокоря. Музей очень маленький, но некоторые экспонаты заставляют остановиться – голова гуннского воина (II век до н.э.), его лук, тщательно отделанные элементы лошадиной сбруи. Директор дал нам наводку на скопление курганов по долине реки Тюргунду. Проехав ¾ пути мы не рискнули переправляться на машине вброд через речку, поэтому встали лагерем на этом берегу, запланировав на завтра радиалку по окрестностям.

День пятый — 22.09.2005 Утром отправляемся осматривать окрестности и переходим Тюргунду вброд. Речушка шириной метров двадцать, глубиной по колено, но ноги успевают занеметь до боли. Курганы, которые на карте показаны возле реки Юстыт мы не нашли, поэтому прошлись вверх по р.Тюргунду до большого лиственничного леса на склоне горы и залезли на пару горушек высотой примерно 2400 м. Сверху видимость 20-30 км.

Курганы (большей частью тюркские) и балабаны (каменные столбики) здесь тоже есть, они очень красиво раскиданы на террасах вдоль речки Тюргунду. Погода была чудесная, было жарко и можно было загорать. На террасах растет трава, можно сказать, просто луга, по склонам тут и там летают кузнечики. Они замещают бабочек – развили в себе способность порхать и описывать сложные траектории, пролетая по 20-30 метров, при этом сильно стрекоча (наверное, от радости полета). Если бы не этот стрекот, была бы полная имитация бабочек. А бабочек тут нет.

Лебедь обнаружил сильное расхождение между координатами, которые дал его GPS-приемник и координатами «генштабовских» карт (это расхождение достигает 70 км). Кто врет, было непонятно – или GPS-приемник не был переведен в балтийскую систему, или карты специально искажены для шпиенов навроде нас. Лебедь носился как ненормальный от одного кургана к другому, все-таки записывая GPS-координаты. Я мог объяснить его бурную активность только тем, что больше себя в этих местах занять просто нечем.

Впервые столкнулись с сурками и плодами их деятельности. Сурок по праву может считаться царем природы и венцом развития степной цивилизации. Он безусловный носитель культуры и победитель энтропии. Благодаря ему в степи есть хоть какая-то разумная организация жизни. В земле нарыты норы, рядам с ними высятся кучи выкинутого щебня и дерьма, а рядом иногда стоит столбиком творец-хозяин. Сурок – преобразователь и покоритель степи. Ну, типа как человек на Земле. Человек, гордо стоящий столбиком в своем пентхаусе в, например, Красных Парусах.

Погода стояла чудная — днем мы все загорали, хотя утром вода в канах подергивалась тонким льдом. Коля безуспешно пытался ловить рыбу, но заехавшие вечером на огонек алтайцы-ветеринары сказали, что рыбу можно ловить только выше по реке, там где лиственничный лес. Алтайцы делали профилактические прививки скоту от ящура, выпить отказались, рассказали, что тувинцы часто угоняют алтайский скот, причем приходят солидно, с автоматами.

День шестой — 23.09.2005 Возвращаемся в Кош-Агач чтобы встретиться с ребятам из Казахстана. Они нас уже ждали. Оказывается, что Лебедь с ними знаком только по переписке. Андрей, Михаил и Алексей на двух машинах Mitsubishi Delika 4WD с резиной R15 и надписью “ALTAI EXPEDITION Khayahstan-Russia-Mongolia”.

Вот наконец мы все в сборе. Перебрасываем в Mitsubishi наши вещи из Колиной машины и мчимся в сторону границы – надо успеть ее пройти за сегодня. Заезжаем в новенький, «с иголочки», погранпост в Ташанте. Проходим оформление за 2,5 часа. Насчет Дэвида сказано, что российская сторона может его пропустить, базара нет, а там сами разбирайтесь с монголами. Мобильная связь на погранпосту очень хорошая, но полностью глушиться погранцами – нельзя даже отправить SMS. Потом у перевала Дурбэт-Доба (через 15 км) проходим еще один российский погранпост (там стоят напротив друг друга российский и монгольский погранстолбы) и прощаемся с асфальтом (как потом выяснилось, надолго).

После пересечения госграницы местность меняется не сильно, все то же самое, только телеграфные столбы стоят не на бетонных опорах, а привязаны к кускам рельсов. Преодолеваем 10 километров нейтрально-монгольской территории и подкатываем к монгольскому погранично-таможенному комплексу. Новенький, «с иголочки», копия нашего, только побольше. Ворота закрыты, никого, какой-то монгол издали машет нам руками. Таможня обедает? Ладно, паркуемся, у дороги на плитке кипятим воду, на землю стелим скатерть, устраиваем перекус. Минут через сорок к воротам подходит монгол и объясняет, что комплекс еще не работает. Собираемся, по склону горы объезжаем новостройку и становимся на оформление в очередь за четырьмя автомобилями. Все прохождение занимает 1,5 часа и порождает две проблемы – у Андрея из машины погранцы воруют цифровой фотоаппарат, а Дэвида не пускают в Монголию без визы. Наши надежды о существовании безвизового режима между Швейцарией и Монголией не оправдываются. Через какое-то время мы находим «хелпера» — держателя столовой сразу за постом, который проводит с кем-то переговоры, в результате которых у погранцов рождается коммерческое предложение выкупить фотоаппарат обратно за 150 долларов. Путем торга цена снижается до 80 и аппарат возвращается своему законному владельцу.

С Дэвидом сложнее – сначала ждем начальника, потом тот созванивается с кем-то, через 2 часа выносится вердикт – без визы Дэвида в Монголию не пустят, здесь ее не оформят, а мы должны вернуть его туда, откуда взяли. Времени до наступления темноты остается совсем немного, поэтому отвозим Дэвида только до российского поста на перевале и оставляем его там, несмотря на бурные возражения пограничников – они хотят, чтобы мы отвезли его в Ташанту.

Подавляющее большинство населения северо-западной Монголии казахи, поэтому Андрей, который немного знает казахский, может с ними объясняться. Наш хелпер тоже на самом деле казах, в его юрте-столовой мы, пока решался вопрос с фотоаппаратом и Дэвидом, поели мантов (60 руб. порция) и выпили баночного корейского пива (40 руб.). В юрте был рукомойник, но я не заметил, чтобы хозяева мыли руки между лепкой мантов и забрасыванием кизяка в печку. Хотя, с другой стороны, в юрте чисто, нет никаких неприятных запахов. Сергей из любопытства провел валютообменную операцию – поменял у хозяина 100 рублей. Курс оказался 1 рубль – 30 тугров.

Встаем на дорогу до Улгия. В 10 км от погранпоста – шлагбаум. С нас берут дорожный налог 6000 tg плюс 1500 tg с машины за проезд по дороге. Нас предупредили, чтобы мы сохраняли квитанции, вроде бы на обратной дороге это дает право не платить за выезд. Надо сказать, что подобные посты сбора денег мы встречали еще раз пять, как правило, возле мостов. Законность сборов нам казалась сомнительной, но т.к. суммы были незначительные – 200-400 tg, мы платили без споров.

Уже стемнело, когда доехали до Цагаан-Нура. По карте это большой поселок возле озера, в действительности на местности – развалины какого-то большого предприятия и двух десятков строений вокруг него. Смысла гнать ночью в Улгий не было никакого, поэтому проехав еще километров пять по дороге на Ногон-Нур мы встали на ночевку у склона горы в долине неизвестной пересохшей речушки напротив озера Адаг-Нур. Дров в окрестностях нет, нет даже травы, а что-то непонятное растительного происхождения на поверхности каменистой почвы сбивается ногами в пыль с двух проходов. Готовим ужин на газовой плитке на остатках взятой в России воды. Ночью было очень светло – было почти полнолуние, облаков не было, и звезды, как обычно в горах, были яркие и крупные. Высота 2050. Утром на улице термометр показал -6, в палатке +1. В газовых баллонах к плитке, купленных в Барнауле, замерз газ.

Еще на монгольской границе к нам присоединился Александр. Он путешествует один на мотоцикле. Ему 27 лет, из Тольятти, едет до Улан-Батора. Увлекается путешествиями уже года четыре, самый большой пробег – от Акобы (Красное море) до озера Байкал. Говорит, что по асфальту может в день делать до 1000 км, без асфальта – до 200 км. При всем его опыте Монголия чем-то напрягла его, поэтому он решил не ехать до Улгия в одиночку (а ведь мог не ждать нас два часа на границе). Ужинает и ночует вместе с нами.

День седьмой — 24.09.2005 Утром обнаружили, что поселок Цаганнур все-таки существует, но он чуть дальше после поворота на Улгий, а те развалины, которые мы видели, оказались останками некогда могущественного Скотоимпорта – организации, собиравшей скот со всей Монголии для отправки в СССР и страны СЭВ. Отъехав от поселка километров 15, заметили маленькую палатку возле маленькой машинки и двух ребят, греющихся на солнце после ночевки. Это были те англичане, которые обогнали нас на погранпосту вчера – участники акции “Save the children”. Мы разговорились – они участвуют в автопробеге из 50 машин, едут из Англии. Их цель доехать до Улан-Батора, там продать машины и отдать деньги детям. У этих двоих праворульный английский автомобиль класса «Таврии». Пораженные, мы обменялись мнениями а-ля Н.В.Гоголь – «а доедет ли эта бурбухайка, к примеру, до Улгия?».

Дорога уже от погранпоста пошла грунтовая, точнее, дороги – потому что когда колея разбивается, рядом прокладывается новая, в одном месте мы насчитали таких 20 полос. Монгольская автострада, понимаешь. К перевалам они, конечно, сливаются в одну. Километров за 20 от Улгия мы увидели строящуюся дорогу, а последние 500 м до Улгия проехали по асфальтовому покрытию.

О приближении к Улгию мы догадались по появлению сигнала мобильной связи в сотовых телефонах и взлетевшему самолету. Так мы узнали, что в Улгее есть аэропорт. Улгий может даже по российским меркам считаться современным большим поселком. Городом его делают асфальтовые дороги, тротуары в центре, театр, музей, банки, центральный рынок, огромное количество гостиниц, а также улицы с 2х и 3х этажными особняками новых монголов, которые прореживают кварталы саманных одноэтажных домовладений. Полно машин, в основном советско-российских, по улицам ездят мотоциклы-такси, их водители, т.е. таксисты, все в оранжевых и желтых строительных касках. Есть полиция и мы видели, как двое ребят в форме выводили из кафе пьяного посетителя. Есть Интернет, и Лебедь успешно позвонил в Москву по IP-телефонии за 0,5 доллара минута связи сносного качества. Мы, правда, безуспешно искали помойку чтобы выбросить мусор, который не выкидывали по дороге, а собирали в пластиковые мешки. Не нашли, нам сказали, что выкинуть можно везде, где хочется. Наш мусор мы пристроили возле какого-то забора, где он нас и дождался, когда мы вернулись через неделю, сделав радиалку к озерам.

Канат, который оформлял нам приглашения для виз, оказывается, владеет крупным бизнесом – у него гостиница, кафе, пионерский лагерь (об этом мы узнали чуть позже), свой и арендованный автотранспорт, о нем можно узнать из нескольких рекламных щитов – мы видели у его офиса-кафе и на дороге на Сагосай. Кафе (или ресторан?) Каната – очень приличное заведение с настоящим туалетом, душем и, соответственно, холодной водой в неограниченном количестве. У нас есть часа два, пока нам ищут гида, переводчика для гида, оформляют регистрацию и разрешение на посещение национального парка, поэтому едем на базар и в музей. На базаре меняем рубли, но уже по курсу 43 tg за рубль, пункты обмена – это стоящие в ряд УАЗики, Волги и ВАЗы с прикрепленными к лобовым стеклам наборами купюр. Валют всего четыре — доллары, рубли, юани и тугрики. Потом, заплатив за вход 50 tg, бродим торговой зоне — огороженному по периметру саманым забором лабиринту из сараев, контейнеров, ларьков, навесов, развалов и куч товара. Весь товар китайский и российский. Население этой части Монголии на 90% состоит из казахов, поэтому я не уверен, что за весь поход мы увидели больше пяти монголов. Нередкость владеющие русским языком и даже работавшие или учившиеся в России (или СССР).

Городской музей на 90% посвящен советскому периоду Монголии и Улгея. Поэтому стены увешаны фотографиями красных батыров, знатных шахтеров (пардон, чабанов) и доярок. Гордость музея — диарама битвы за Ургу расположена в одном из залов, посвященных становлению советской власти. Есть,и упоминание о бароне Унгерне фон Штернберг – на стенде фотография, где он (или не он?) сдирает кожу с пленного. Есть также немного этнографии – на четвертом этаже стоит юрта со всеми необходимыми предметами быта, а досоветсткая история представлена двумя бабами под лестницей на первом этаже (там же лежат и несколько плит с петроглифами). Еще на первом этаже в фойе расположены два магазина, торгующих hand-made войлочными и шерстяными изделиями народного промысла – коврами, ковриками, шапками, тюбетейками, стегаными атласными покрывалами и т.п. по безумным ценам.

К нашему возвращению Канат уже сделал регистрацию и разрешение. В талонах регистрации по-русски оказались написаны только наши имена и отчества, так как фамилий у монголов нет (понятно, что у всех остальных тоже). Эта регистрация обошлась нам в 3 usd c человека. Смысл регистрации мы поняли в городе – по нему бродит довольно много иностранцев, которые сами того не зная, очень существенно пополняют местный бюджет. Встретились и наши знакомые англичане на праворульной «Таврии», они по-прежнему были очень решительно настроены добраться до Улан-Батора. И продать там машину чтобы отдать деньги детям.

Набираем воду в душе ресторана Каната, покупаем солярку (920 tg за литр), заливаем ее в два дополнительных 50-литровых пластиковых бака и принимаем решение отказаться от переводчика для гида. Во-первых, дороговато для его уровня владения русским языком и знания монголо-казахских обрядов, легенд, пословиц, поговорок и тостов (сбор фактуры для книги – больная тема для Лебедя). Переводчик для гида обошелся бы нам столько же, сколько и гид — 5 usd в день. Во-вторых, у нас очень большой перегруз и добавление 70-80 кг переводчика с вещами к нашему барахлу, продуктам, водке, только что купленной соляре и нанятому гиду могли оказаться критическими для подвески. Решили, что в совсем крайнем случае Андрей сможет по-казахски объясниться с нашим гидом-монголом. Михаил и Андрей бросают последний жалостный взгляд на присевшие под тяжестью груза машины и мы покидаем город.

Сначала идем по дороге вдоль долины реки Кобдо-Гол, которая протекает возле Улгия. На выезде из города у реки очень живописно раскинуты с десяток юрт—это, оказывается, кемпинг. В полной мере наслаждаемся знаменитой монгольской «гребенкой». Она оказывается круче российской. В основе гребенки лежит математическая зависимость между средним весом машин, проходящих по дороге, диаметром их колес, расстояниями между осями, скоростями движения и еще какими-нибудь факторами. В результате получаем волны на грунтовом покрытии. Нас трясет, но, похоже, это только вопрос привычки – пока идем по дороге нас несколько раз обгоняют местные на шестерках и козлах, поднимая пыль, за которой какое-то время ничего не видно. Проезжаем поселок Сагсай, потом пересекаем большое плоскогорье и, т.к. уже начинает темнеть, становимся на ночевку возле реки Сагсай-Гол. Место для ночевки неплохое – есть вода в реке, высокая трава, три здоровенные лиственницы добавляют уют, правда дров нет. Площадка обильно завалена кизяком разной степени свежести, от которого мы расчищаем места для трех палаток – у гида Того отдельная, во второй — Лебедь и Юра, в нашей — Сергей, Дима и я, а Михаил, Алексей и Андрей спят в своих машинах. Наконец-то ставим флаги России и Казахстана, используя для этого две телескопические 6-метровые удочки Андрея. Обнаруживается непаритетность держав – казахстанский флаг двухслойный из тяжелого натурального шелка, с ручной вышивкой, поэтому не развевается, а только висит на полшестого, подергиваясь под порывами ветра. Все равно кричим «ура», поднимаем кружки с водкой и, как принято в таких случаях, задумываемся о родинах.

День восьмой — 25.09.2005 Утром продолжаем движение в сторону национального парка расположенного у реки Модон-Сала. Через час движения торчащим камнем срывает защиту картера на машине Михаила. Прикручиваем ее пока кое-как веревкой, решаем, что по дороге найдем какую-нибудь проволоку, а вечером займемся ремонтом. Возле моста через какую-то реку упираемся в шлагбаум. Это граница национального парка. Возле шлагбаума стоит юрта, сарай, один мужчина ловко обдирает только что зарезанного козла, другой одевает фуражку без кокарды, берет такую знакомую полосатую палку и подходит к нам. У нас есть разрешение на посещение парка, оформленное Канатом, поэтому мы просто общаемся, фотографируем двух бегающих детей лет четырех, козла и принимаем приглашение выпить чаю в юрте. У юрты торчит шест с панелью солнечных батарей, с другой стороны — тарелка спутниковой антенны. Очень чистая юрта, на стенах ковры, в красном углу – шкуры совы (с перьями) и лисицы. К зеленому чаю с молоком хозяйка подает творог, сушеный творог, жареный в бараньем жиру творог, густую сметану, сухой сыр. Мы угощаем детей шоколадками, в качестве благодарности оставляем 10000 tg. Мужчина с полосатой палкой поднимает шлагбаум и мы вьезжаем в национальный парк. После пересечения границы парка местность меняется не сильно, точнее — никак.

Впервые проезжаем современное степное кладбище. Это с десяток невысоких холмиков из среднего размера камней высотой полтора, основанием полтора на два метра без каких-либо опознавательных знаков в 20-30 метрах от дороги. Рядом с ними – древний курган, отличающийся большими размерами, более пологими склонами и пылью, заполнивший за столетия пространство между камнями. Кто и когда похоронен неизвестно в обоих случаях. Возле такой экспозиции начинает закрадываться подозрение, что это и не важно.

Навстречу нам идут один за другим (целых четыре за день) груженых горой скарба поверх бортов ЗИЛы с сидящими сверху женщинами, детьми и кошками. Вдоль дороги на некотором расстоянии мужчины гонят стада разного скота – лошадей, коров, яков, овец и коз. Это стойбища перебираются с горных пастбищ в долины на зимовку. Дальше по дороге вдали видим как то здесь, то там свертываются стойбища – хозяева разбирают юрты и грузятся на машины. Погода портится – солнце окончательно скрывается за серыми тучами, вода в озерах принимает стальной цвет, кажется, вот-вот пойдет снег, и все будет в снегу, а не только дальние вершины, сначала заметет дорогу, а потом нас. Возникает чувство, что все умные или опытные местные люди сваливают отсюда. А что мы?

В озерах плавают самые настоящие зоопарковские (или сказочные) лебеди. Мы их пугаем, чтобы сфотографировать момент отрыва от воды, но снимки не получаются – нет солнца.

Кое-какие семью еще пасут напоследок скот, животные забираются на почти отвесные горы и издали представляются мелкими мушками, облепившими серо-зеленоватые склоны. Дорога давно уже не гребенка – наверное, сказывается неинтенсивное движение, но торчащие камни не позволяют ехать быстрее, чем 5-8 км/час. Вдоль дороги попадаются скелеты и мумии скота. Происхождение их совершенно непонятно, у меня, например, было представление, что здесь никогда не допускают, чтобы скот умирал своей смертью, а после насильственной кончины его всегда полностью съедают, оставляя, разве что, рожки да ножки. А вообще из мусора вне населенных пунктов чаще всего встречаются кости животных и детская обувь. Возле стойбищ часто стоят туалеты – это яма в земле с двумя перекинутыми через нее досками, огороженная с трех сторон каменными или саманными стенами. Яма ограждается, похоже, от ветра, а не от взоров, это мы поняли позже, когда порывом ветра чуть не вырвало дверь у машины Михаила.

Минуем последнюю бензоколонку на маршруте. Возникает ощущение «Кин-Дза-Дзы». Можно сказать, в чистом поле, возле одинокой и проржавевшей, но все равно голубой колонки с циферблатом без стрелки и надписью «БЕНЗИН» стоит улыбающийся заправщик в тапочках, лужковской кепке и длинном однобортном пальто моды 50х годов.

Доезжаем до погранотряда, никакой экзотики, все до боли знакомое – колючка в шесть ниток по столбам, тощий постовой-первогодок в длинной советской шинели с калашом, турник и гимнастический конь на спортплощадке. Отдаем начальнику разрешение на посещение нацпарка и наши паспорта. После двух раундов переговоров и часа ожидания нам разрешают зайти на территорию части чтобы в 200 м от казармы сфотографировать каменную бабу, т.е. совершить ритуал, о котором пишут во всех отчетах. Бабу разрешается фотографировать только со стороны части, чтобы на пленку не попала линия обороны погранзаставы (несколько дотов, обращенных в сторону китайской границы). Зато баба получается на фоне поросших лиственницами склонов гор. Лиственницы оранжево-желтые, склоны вокруг негустых рощиц тоже желтые (опавшие иголки). Вот он какой – национальный парк! Поднявшись позже в горы мы поняли почему леса не очень густые.– местные беспощадно рубят лес на дрова и делают на продажу срубы, несколько готовых уже стояли возле заставы. В западную часть нацпарка, которая расположена за погранчастью, нам проехать не разрешают – там через 30 км уже Китай, поэтому поднимаемся на гору с другой стороны от части (машины легко поднимаются по некрутым склонам) и становимся лагерем.

Это место ночевки оказалось самым шикарным за весь поход. Гора, с которой открывается вид на долину, сбегающий вниз зеленый склон, уходящий за спиной вверх каменный утес и негустая роща лиственниц на почти ровной площадке у этого утеса. Сказка! Мы ставим палатки на мягкий желтый ковер из иголок, жадно в течение получаса натаскиваем огромную кучу дров, и который раз удивляемся, что нет ветра. Уже темнело, но нашлись четыре заядлых рыбака, которые поехали на вечернюю зорьку – для этого надо было спуститься обратно в долину к озерам, примерно километров пять. Юра одолжил мне блесну и леску, а Сергей помог намотать леску на катушку. В последний момент я захватил водку. Самым опытным среди нас был Юра – у него было несколько наборов блесен, крючков и он как-то осознанно в этом богатстве копался. Андрей несколько раз присутствовал при ловле рыбы профессионалами, и у него были высокие сапоги, у меня был купленный на вокзале в Барнауле китайский спиннинг. Алексей стоял от рыбалки еще чуть дальше — у него не было спиннинга, но если он поехал с нами на рыбалку, то, очевидно, тоже были какие-то виды на рыбу. Когда мы остановились у берега озера, к нам подъехал на лошади совсем пьяный местный житель и махами рук показал где надо ловить рыбу, заваливаясь с лошади при каждом махе, говорить он не мог. Рыбу ловили минут сорок, пока совсем не стемнело, за это время Юра и Андрей поймали на блесну 9 хариусов. С наступлением темноты у воды что-то совсем похолодало, поэтому водка оказалась кстати. На ужин, естественно, была уха.

День девятый — 26.09.2005 Утром мы сначала поднялись на вершину горы, на которой мы ночевали. Ветер пробивал насквозь, но было не холодно, светило солнце и с вершины в прозрачнейшем воздухе открывалась панорама во все стороны километров на 50. Эпитеты этому зрелищу и описания я опускаю – это надо видеть. Потом поехали на озеро Хурган-Нур, по дороге остановились у того же озера порыбачить, но ничего не поймали – сильный ветер гнал волны. Дальше по дороге мы видели, как этот ветер сорвал брезент с юрты, а на перевале, где мы фотографировались, чуть не выворотил дверь машины. Через два часа мы подъехали к национальному парку №2 и погранзаставе. Эта была победнее — забора с колючкой не было, территория была обозначена канавкой в полштыка, но остальные атрибуты — вышка, гимнастический конь и шлагбаум на дороге ведущей к маленькой казарме присутствовали. Мы никого не видели, нас тоже, поэтому проехали мимо не останавливаясь. Дорога совсем испортилась, очередной участок морены, наша средняя скорость упала до 10-15 км/час, но одновременно возрос расход топлива – до 22л/100 км у механики и 28 литров у коробки-автомата. Несколько раз пришлось вброд преодолевать мелкие речушки глубиной 30-40 см. По дороге встретили очередное переезжающее семейство, но более бедное — у них все имущество было нагружено на двух верблюдах. Через 65 км такой дороги мы достигаем нашей цели – двух каменных баб, от которых метров на триста тянутся посадочными ориентирами две дорожки вертикально через 2-3 метра поставленных камней – балбалов. Смысл этих столбиков непонятен — по одной версии, они показывают количество убитых захороненным воином врагов. Температура градусов пять, а ветер такой, что если встать спиной к ветру и раскинуть руки, то вынужден бежать, чтобы сохранить равновесие. У баб встретили в УАЗике француженку, Клер Сермиер, лет пятидесяти, которая уже год путешествует по Монголии и пишет книгу. Об этом мы узнали от Лебедя, который тут же залез к ней в машину, показал свою книгу и поговорил о творческих планах.

После баб дорога стала чуть лучше, но все равно мы с десяток раз цепляли камни днищем и защитой картера. Еще с пяток переправ, миновали буддийское (?) кладбище с двумя высокими (метров семь) ступенчатыми ступами на квадратном основании с большими кусками искрящегося белого кварца на вершинах. Время шло к вечеру, поэтому стали искать место для ночевки. С третьей попытки нашли незаболоченный участок, где не так дуло – в небольшой лиственничной рощице у края морены. В русле сухого ручья у огромного валуна сложили каменную стенку полутораметровой высоты для защиты от ветра, чтобы можно было развести костер и съели последнюю казахстанскую дыню. К вечеру ветер чуть стих, но похолодало до нуля. Очень хорошо, что взяли с собой воду – наш гид Того сходил к дальнему озеру и принес флягу воды желтого цвета. Он сказал, что эту воду пить можно, а из ближнего озера нельзя. После ужина мы положили в костер неподъемный пень лиственницы, чтобы погреться. К ночи ветер стих, а мы отметили День Туриста. Дима (из Москвы) опять заварил крепчайший пуэр, в котором стояли ложки, и мы с наслаждением его смаковали.

День десятый — 27.09.2005 Утром на улице было -10, в палатке -7. Безветренно. К костру на завтрак народ вылез напоминая бомжей из Бруклина, или французов у Березины – небритые, мятые, в разноцветных слоях одежды закутанные поверх этого всего в клетчатые пледы с кистями, которые раздал Андрей. Я в который раз обсудил с Димой (из Москвы) тот факт, что его спальники, один из которых он одолжил мне для похода, рассчитаны на комфортную температуру до +5, о чем честно написано на этикетках. Вообще, опыт показал, что утром самое холодное время длится с момента покидания спальника до момента, когда готов чай и поднимается солнце. Перед выходом на маршрут Андрей вывел нас на ближайший холм и прочитал лекцию о геологической истории этого места. Экспонатами были окружающие горы, моренная долина и лежащие чуть ниже озера.

Сегодня наш маршрут идет через перемычку между озерами Хурган-Нур и Хотон-Нур. Заезжаем на очередную погранзаставу. У этих ребят по периметру в скальном грунте отрыты окопы полного профиля с ходами сообщения, которые тянутся к казарме. И нет никакого забора или ограждения. Остальное все то же самое: вышка, турник, гимнастический конь, шлагбаум. Пока ждем оформления разрешения, собираем пармелию – лечебный лишайник (по словам Михаила) от гастрита и язв желудка. Разрешение и наши паспорта выносит лично командир отряда чтобы посмотреть на нас и перекинуться парой фраз на русском языке – он учился у нас в каком-то военном училище в Ленинграде. У моста через перемычку между озерами видим местных, которые ловят рыбу. Присоединяемся. 40 минут бешеного клева (иначе не скажешь), когда удивление вызывает не пойманная рыба, а вытаскиваемая пустая блесна. Рыбу ловят и вылавливают все, с первого заброса, непрерывно, т.е. подряд 2-3 хариуса. Поймали 48 штук, наверное, всего килограмм двадцать. Потом клев как-то разом прекратился и мы поехали искать петроглифы.

Петроглифы должны были находится возле озера Хотон-Нур. Их сразу не нашли, и, поскольку не все хотели их искать, одна машина осталась у озера, а вторая с Лебедем во главе поехала куда-то по склонам гор, окружающих озеро. Хотон Нур – самое живописное озеро из всех, которые мы видели. Дима (из Кургана) сделал удачный снимок Андрея, ловящего рыбу и разместил его на своем сайте. Могу подтвердить—никакого монтажа или обработки в фотошопе. На окружающих горах видны следы уровней воды на высоте 200-300 м. Это еще раз подтверждало выводы из утренней лекцию Андрея, что Хурган Нур и Хотон Нур – остатки огромного древнейшего озера. Озеро Хотон Нур чистейшее, но с восточного берега, где мы были, мелковато для рыбной ловли. Когда забрасываешь блесну, видно как за ней идут хариусы, но не берут и уходят обратно на глубину. Тем не менее, мы с Сергеем поймали трех. К вечеру на озере поднялась волны, в них отражалось яркое солнце, было градусов 18-20, было полное ощущение какого-то курорта. Вернулись ребята с Лебедем. Они нашли петроглифы – традиционный набор (бараны, олени и т.п.), но, к сожалению, не обнаружили изображения мамонта, о котором кто-то где-то написал.

Вечером потратили около часа на поиски ночевки – чтобы была вода, дрова, лес, и не продувало ветром. Компромиссом оказалась пустая кошара в 300 метрах от ручья. Кое-какой деревянный мусор собрали вокруг кошары, спалили часть дров, которые ребята везли с собой с Алтая. Спать легли в сарае (земляной пол, бревна, обмазанные глиной) постелив на землю тенты палаток.

День одиннадцатый — 28.09.2005 Утром на улице было -10, но в сарае +3! Вернулись к мосту между озерами и опять порыбачили. Опять полчаса бешеного клева, опять каждый поймал по 5-10 хариусов. Хорошо, но не рекорд — в отчетах народ писал о рыбалке в этих местах со скоростью один хариус в минуту на одного рыбака. Наша цель теперь – Ценгел. По северной стороне озера Хурган-Нур дорога выходит на очередную морену, которая тянется до подножия г. Онхотын-Ших. Пейзаж лунно-промышленный, как будто кругом отвалы отработанной породы. Два часа едем со скоростью 10 км/час, между двумя очень плохими участками на плато у дороги видим выложенные камнями разные геометрические фигуры размером от 6 до 30 метров. Это не новодел, камни глубоко вросли в почву. Можно сказать, монгольская долина Наска. Больше всего впечатлили фигуры, напоминающие мухобойки или, может быть, квадратные рамки с прицелом на длинной ручке. Наконец морена заканчивается и дорога выходит к горам, возле которых расположено очередное современное кладбище. Вообще-то, курганов, кладбищ и захоронений в Монголии больше чем поселков. Отснятого материала на эту тему у всех оказалось так много, что у меня возникла идея сделать фото-видео клип с названием «Монголия – страна кладбищ», или более политкорректный вариант – «Монголия – страна вечного покоя». Такого кладбища мы еще не видели – здесь над могилами стоят 4х, 6ти и 8 угольные срубы из бревен высотой до 8 метров.

Минуты через две подъезжаем к очередным бабам – две рядом и одна чуть поодаль. Самые реалистичные изваяния среди тех, которые мы до сих пор встречали. Детально вытесанные лица, руки, пояс с орнаментом, к груди прижимают емкости с последним вздохом (душой). Едем дальше по долине реки Могойтын-Гол. Подъезжаем к 5 курганам, один из которых очень большой, а другой очень высокий. Все курганы окружены кольцами из камней, а некоторые еще и кольцами небольших (метр в диаметре) колец – жертвенников (?).У всех курганов кратерообразная форма, т.е. в центре углубление (или провал), но непохоже, что они разграблены. Возле курганов валяются мумии лошади и верблюда.

Уходим от долины влево к месту, которое называется Джиланд. Здесь сплошные могильники самых разных типов и эпох и обилие баб. Лебедь, хоть и не обладает соответствующими знаниями, тщательно их все фотографирует, описывает и снимает их GPS координаты. Он в полном восторге, глаза сияют, его не остановить, все бабы будут его. Мы, со своей стороны, героически приносим в жертву его научной деятельности вечернюю рыбалку – Того говорит, что тут где-то рядом много рыбы. Возвращаемся в долину Могойтын-Гол. Здесь ее обступают очень живописные двухцветные горы – основной массив красноватый (окислы железа), сыпухи – серо-зеленоватые (окислы меди). На некоторых склонах растут лиственницы и видны кривые канавы – следы спуска срубленых стволов вниз. Доезжаем до моста через реку Кобдо-Гол, очередной шлагбаум, 400 tg. Светлого времени остается всего каких-то полчаса, мест для ночевки нет, поэтому опять останавливаемся на ночевку в кошаре. Сегодня большой праздник – день рождения Лебедя! За ужином переводим Того причину общего волнения и тот произносит тост-поздравление на монгольском. Дима (из Кургана) на варгане (камусе) исполняет песню в честь именинника.

День двенадцатый — 29.09.2005 Спускаемся вниз по долине реки Кобдо-Гол. Дорога так себе, на «З». По дороге у стойбища натыкаемся на УАЗик с туристами-американцами, обмениваемся впечатлениями. Доезжаем до Ценгела, на подходе к поселку нас на огромной скорости обгоняет козел с монголами, позже уже мы его обгоняем – у него отвалился кардан. В Ценгеле как ненормальные закупаем пиво, в том числе темное монгольское (!). У нас, точнее у Лебедя, по программе из этой точки был еще один бросок на север к каким-то другим петроглифам и бабам на расстояние 50 км в одну сторону. Но теперь-то мы уже знаем, сколько весит монгольский километр. У нас кончается солярка (мы не учли такой большой расход топлива) и мы можем не успеть на фестиваль Орла. Поэтому принимаем решение не ехать к этим петроглифам и бабам, а двигаться в Улгей с ночевкой где-нибудь возле Сагсая. Попивая пиво пропускаем поворот на Сагсай и понимаем, что успеваем в Улгий до темноты. Ночуем в Улгие в гостинице очень высокого качества за 4000 tg с человека. Холодная вода, туалет, телевизор LG с тремя каналами, чистое белье, бесплатный кипяток, который выдают в трехлитровых термосах с насосиками. Пока разместились, было уже совсем поздно, еле-еле нашли где поесть. Это оказался турецкий ресторан «Паммукале», безалкогольный. Ужин на 7 человек (первое, второе, закуски, чай) обошелся в 36000 tg. После ужина у нас была заказана в гостинице сауна. Как оказалось, это было мероприятие из разряда экстрим. Из щелей между вагонкой в парилке дуло, печку топили плохо, в предбаннике было холодно, в душе было тоже холодно и вода была только холодная, мыться можно было только в парилке той водой, которая грелась на печке, Из-за этого запланированные на три часа посиделки в сауне свернулись до часа – только чтобы по очереди помыться.

День тринадцатый — 30.09.2005 Едем в районный центр Сагосай на фестиваль Орла. Это в 45 км от Улгея. В поселке узнаем, что фестивалей проводится два – один усилиями городской администрации в Улгие, второй, альтернативный, усилиями Каната и других туроператоров и районной администрации – в Сагосае. В поселке встречаемся с официальной делегацией Горно-Алтайской республики РФ возглавляемой советником губернатора (или президента?) республики по внешнэкономическим связям на УАЗике. Эти ребята были уже сильно в состоянии праздника. Канат размещал гостей на территории тут же расположенного бывшего пионерского лагеря, где он развернул 20 юрт и организовал питание в столовой. Все это за отдельную плату. У нас все свое – разворачиваем лагерь, начинаем жарить хариуса в кляре, которого осталось еще килограммов 15. Сегодня очередной праздник – день рождения Андрея. На стук кружек и «happy birthday, happy birthday» к нам подваливают группы туристов из Израиля и Англии, которых мы угощаем водкой и рыбой. Народ из Израиля благодарно принимает угощение, после чего сбивается в свой круг и попивая нашу водку бурно общается между собой на иврите. Английская группа вливается в наш коллектив, девушки готовят рис по-ямайски, бегают за водкой и стойко переносят наши sexual harassments. Я засыпаю далеко за полночь под крики алтайской делегации из соседней юрты про мороз, коня, жену и чтобы посуду не задерживали.

День четырнадцатый — 01.10.2005 Конечно, утро было очень тяжелым. Вдобавок вчера, оказалось, выпили всю водку, всю воду и спалили все дрова. Сергей потерял свой загранпаспорт, отчего всем совсем поплохело. Но паспорт нашелся, солнце начало пригревать, мы приготовили чай, позавтракали и поехали на фестиваль, который был в пяти километрах от поселка. Мы были воодушевлены программой фестиваля (русский текст переведен автоматическим переводчиком):

Гости и участники фестиваля Орла собирались на место в течение двух часов. В степи возле невысокой горы были поставлены три юрты, грузовик с колонками и звукоусиливающей аппаратурой, широким полукругом встало две сотни автомобилей. Возле грузовика, который выполнял роль сцены поставили два ряда скамеек, чуть поодаль затарахтел генератор. Охотников с беркутами всего собралось около пятидесяти, иностранцев – человек 100, местных – 200. Сначала все было очень красочно и динамично. Открытие фестиваля, недолгие речи организаторов на двух языках (казахском и английском), приветственные речи приглашенных почетных гостей (в том числе и нашего советника президента (или губернатора?)), представление жюри, парад-алле беркучатников на лошадях. Но потом все как-то уныло затянулось. Охотники должны были продемонстрировать что их орлы (если захотят) смогут прилететь к ним по зову со склона той горы, у которой был развернут фестиваль (а это расстояние метров 300). Потом орлы должны были кидаться (с той же горы) на шкуру лисы, которую охотник таскал за собой на веревочке. То ли орлы волновались, то ли вообще не были подготовленные, но редкий орел долетал до своего хозяина и до шкурки лисы. Поэтому если первые участники и вызывали интерес у зрителей, когда размахивая руками метались из стороны в сторону призывно крича, то потом народ стал потихоньку уходить к другим соревнованиям. Закрадывалось подозрение, что эти все орлы-беркуты не используются в повседневной охоте, а выращиваются исключительно для фестиваля. В конце концов у горы остались только охотники, их помощники с еще невыступившими орлами, три человека жюри и десяток туристов с фотоаппаратами, пытающихся поймать момент хватания орлом шкурки. В этот день по программе была еще стрельба из лука на меткость. Стрелы были с большими деревянными наконечниками, а мишенями служили сплетенные из кожаных ремешков мячики, выложенные в ряд на расстоянии 30 метров от лучников.

Из остальных развлечений оставались шопинг и еда. Машины, которые встали полукругом, оказались автолавками и торговцы разложили перед ними на земле продукты (сникерсы, печенье, консервы, прохладительные напитки и т.п.). Обещанное по программе изобилие сувениров и изделий ручной работы было представлено тремя торговцами. Качество этого товара было такое же невысокое, как и в магазинах при музее, правда, у одного я обнаружил верблюжью шерсть тонкой выделки в мотках. Оказалось что это результат руководства кооперативом каким-то американцем, который здесь с женой живет уже три года и от Корпуса Мира помогает монголам наладить производство рукоделия на уровне мировых стандартов. В двух юртах были организованы столовые, которые готовили чебуреки, возле них стояли очереди. Монгольский чебурек непохож на наш тем, что начинки в него кладут немного и перед тем как бросить в масло его сильно прокатывают скалкой. Фактически получается полукруглая лепешка с кусочками фарша. И, конечно, был лагман – крупная лапша с кусками баранины и картошки, но без бульона, которую едят обильно заливая кетчупом, потому что иначе получается совсем какая-то сухомятка.

На фестивале встретили двух наших англичан, которые хотели доехать до Улан-Батора на микролитражке. Их машина сломалась на выезде из Улгия, убоявшись дальней дороги. Имея уже опыт путешествия по дорогам Монголии, скажу, что им повезло.

Праздник нам испортил неприятный инцидент. Увидев у Андрея бинокль, местные подростки попросили его посмотреть. Они, как я понял, сначала смотрели его по очереди, передавая друг другу, пока наконец бинокль не растворился в толпе. Шансы вернуть бинокль были – мы привели двух полицейских, показали им фотографии этой компании, полицейские провели допросы с угрозами, ребята держались стойко, дело мог бы решить мордобой, но, похоже, в нашем случае он был невозможен. В завершение к нам подошли сотрудники Каната и попросили заплатить $30 c человека за посещение фестиваля. За первый день. Все это вместе у нас как-то сложилось в решение уехать, не дожидаясь второго дня. Вариантов, куда можно было двинуться, оказалось немного – нам ведь 3 октября уже предстояло пересекать границу, поэтому мы выбрали знаменитое озеро Толбо-Нур. От Сагсая это было по карте через Улгей километров 70, правда светлого времени оставалось часа два и мы могли не успеть доехать засветло. И не успели – уже в темноте подъехали к озеру, минут сорок блуждали вдоль берега в поисках места для ночевки. Мы искали место рядом с водой, но все время натыкались на заболоченные солончаки. Наконец нам надоело колесить по темноте, мы встали, разбили лагерь, одели резиновые сапоги и сходили за водой на ужин которая была метров в 300.

День пятнадцатый — 02.10.2005 Солнечное утро открыло нам потрясающей красоты вид на озеро в рамке гор. И то, что мы не доехали до нормального места ночевки метров 200. Не торопясь, наслаждаясь этой неспешностью и спокойствием, позавтракали, разобрали вещи и продукты и разбрелись по окрестностям – Лебедь и Дима (из Москвы) полезли наверх, в горы, Сергей, Андрей, Дима (из Кургана), Алексей и я пошли на рыбалку. По дороге подняли с косы и сфотографировали перелетную стаю птиц, словили монгольского хомяка и освободили птичку, которая лапкой запуталась в траве. Описанных в предыдущих отчетах гигантских уловов не получилось, может быть, потому что не доехали до упомянутого в тех же отчетах устья речушки, где у людей был особенный клев. Общими усилиями на четверых за час поймали одного хариуса, да и тот, похоже, просто случайно зацепился. После обеда выехали обратно в Улгий – надо было докупить сувениров. После Улгия поехали к границе, чтобы заночевать вблизи погранпоста и с утра пройти погранпосты. Заночевали в 10 километрах от перехода, возле шлагбаума, где с нас неделю назад взяли деньги за проезд по дороге, пост был пуст, шлагбаум задран. Ночью к палаткам пришла местная собака, она долго гремела половником в кане, вылакала остатки супа из последнего хариуса, не смогла открыть кастрюлю с салатом, рассыпала соль и нагадила возле костровища. Звуки этого пиршества мы слышали, но вылезать из палаток было лень.

День шестнадцатый — 03.10.2005 Ночью и утром мимо нас к границе непрерывно шел транспорт. Когда мы подъехали к посту к восьми утра, то возле него уже стояла очередь из 18 машин. Таможня открывалась в 9, к 10 утра она пропустила 3 машины (мы увидели, как они удаляются в сторону России), после чего все опять замерло, пост стоял пустой, шлагбаум не открывали, новые машины не запускали. Через полчаса мы занервничали, разыскали нашего старого знакомого хелпера – держателя юрты-кафе и тот пообещал помочь нам пройти границу, но если мы сами пролезем без очереди. Мы воткнулись в очередь из трех машин-внеочередников возле шлагбаума и стали потихоньку продавливаться сквозь очередь. К этому моменту страсти уже накалились донельзя – пассажиры повыскакивали из машин, становились перед капотами, плакали грудные дети, старики-казахи с орденскими планками на пиджаках кричали и махали руками. Был понедельник, машины стояли здесь уже с пятницы, у многих заканчивались визы. Мы тоже выскочили из машин, стали упираться руками в капоты автомашин очередников, орать, махать руками и бумагами, а Андрей и Михаил тем временем по 10-20 сантиметров протиснулись к шлагбауму и в 11 часов мы въехали на пост. За полчаса прошли оформление и через пять минут подъехали к российскому посту на перевале, где уже стояли три машины. За нами выстроились еще с десяток машин, прорвавшихся через монгольский пост и возле этого поста мы простояли два часа, потом пять машин пропустили к главному посту к Ташанте, в том числе и нас, и уже там мы всего за какие-то четыре часа прошли оформление. Добрые погранцы-таможенники даже иногда разрешали нам по одному выходить из машины в пограничный туалет типа сортир с буквами «эМ» и «Жо» (20 метров строго на восток). Интересно, что все монгольские машины, которые были за нами на посту у перевала, не пропустили, и они вернулись ночевать в свою Монголию. Ну, здравствуй, Родина! А дальше нас потащил на себе воспринимаемый уже как старый знакомый Чуйский тракт с его бомами, перевалами, поселками, магазинами с вывесками «СОЛЬ ШПАГАТ МУКА ЗЕРНО» и алтайской осенью во всей ее красе.

Чем осталась для меня Монголия? Вакуумом, т.е. пустотой, которая на самом деле совсем не пустота. Да еще затянувшимся чуть ли не на три месяца расставанием с ней.

Дмитрий,

Москва-Улгей-Москва

Наш маршрут по территории Монголии

23.09 Кош-Агач – Ташанта — монгольская граница – оз.Цагаан-Нур

24.09 Улгий – долина р.Кобдо-Гол (5 км) – Сагсай — дол. р.Сагсай-Гол

25.09 Мост через р.Сагсай-Гол – урочище Модон-Хушон – долина р. Харгантын-Гол – граница национального парка у р.Модон-Сала – восточный берег оз.Хара-Нур – перевал – долина р. Годон-Гол – западный склон г. Модот-Толгой – оз.Даян-Нур – погранзастава – подножие г. Ху-Хоргай

26.09 р. Джангашин-Гол — морена долины р. Утенгтийн-Гол – оз.Хурган-Нур

27.09 Погранзастава у оз. Хурган-Нур – оз.Хотон-Нур

28.09 Дорога по северной стороне оз.Хурган-Нур – морена до подножия г. Онхотын-Ших – заезд в долину Джиланд – долина р. Могойтын-Гол до слияния с р. Кобдо-Гол

29.09 Долина р. Кобдо-Гол – пос. Ценгел – пос. Улан-Хус – Улгий

30.09 Улгий — пос.Сагосай (фестиваль Орла)

01.09 Пос.Сагосай — Улгий – оз.Толбо-Нур

02.09 Оз.Толбо-Нур — Улгий- пос.Цаган-Нур – оз.Баян-Нур

03.09 Пересечение монгольской границы