Мы оставили асфальтовое шоссе за Цэцэрлэгом — городе в самом сердце Монголии, административном центре аймака Архангай. В городе сохранился комплекс монастыря Зайяйн Гэгений Сум (или Зайяйн Хури), построенного в 1586 году, который насчитывал пять храмов и две тысячи насельников. Расцвет монастыря пришелся на вторую половину XVII века, на время Первого Зайя-пандиты Халхи (Халха, кто не в курсе, — историческая центральная часть Монголии) — Лувсанперенлея, одного из высших иерархов монгольского буддизма и современника Занабазара. Шестой Зайя-пандита был убит коммунистами в 1932 году, а центральный храм монастыря был превращен в краеведческий музей.

«Странно видеть, что из Монголии в Тибет направляются паломники, не отдающие себе отчет, что потенциал Монголии гораздо выше, чем у современного Тибета. Недаром же монголы трижды победоносно проходили по Тибету, а монгольские ламы в Тибете играют весьма значительную роль».

Это писал Н.К.Рерих во время своего неудачного похода по Тибету в 1927-28 гг. Стоит только добавить, что именно монгольские ламы познакомили европейцев с основами буддизма, историей, культурой и географией Тибета.

Ламы разные нужны. Ламы разные важны!

…В Монголии нет дорог, а есть направления. Я не знаю точно, кому принадлежит авторство этой крылатой фразы, но она чрезвычайно точна. В Монголии обозначенные на картах шоссе напоминают реки со множеством рукавов. По этим рукавам можно двигаться в любом направлении, не опасаясь лобовых столкновений, хотя и тут, наверное, существуют какие-то правила. На перевалах и сложных участках дороги ставятся «обо» — курганы из камней, обвязанные синими хатагами (полосками ткани). Некоторые обо имеют внушительные размеры. При этом возведением обо занимаются как буддисты, так и анимисты. Буддисты рассматривают обо как субурган — ступу. Анимисты — как чортен в знак уважения к духам. Иногда вместо каменной насыпи ставится некое подобие шалаша из длинных жердей. Мы видели обо в образе дерева, обложенного камнями, по которым сновали бурундуки.

Дорога выводит нас к массиву потухших вулканов. В Монголии есть Долина Больших Озер, просто Долина Озер, Долина Вулканов. Есть еще Долина Динозавров, но что-то мне подсказывает, что динозавров уже откопали и отправили по музеям. Ну, по крайней мере тех, что смогли найти. Не будут же драгоценные кости валяться под открытым небом! Так что те, кто расчитывают на то, что будут кататься по Гоби на верблюде среди торчащих ребер тиранозавров, будут разочарованы. Иначе все базары были бы завалены безделушками из «костей динозавров».

Мы поднялись к кратеру вулкана Хорго. Как раз в это время сюда прибыл десант монгольских экскурстантов. Вокруг Хорго — конусы других потухших вулканов, черные и темно-серые лавовые поля, поросшие жиденьким лиственничным перелеском. Вдали в закатных лучах уходящего солнца блестит озеро Цагаан-Нур. В сам кратер Хорго можно спуститься. Лавовые поля полны пустотами, если вообще можно так выразиться. Своды некоторых из них обвалились, образовав живописные провалы. Мы спускаемся в темные и тесные пещерки, но откровенно говоря, они не особо впечатляют. Снаружи они практически незаметны; в них можно пробраться через узкие лазы, мимо которых пройдешь, так и не догадавшись, что у тебя под ногами кто-то спрятался…

Озеро Белое (Цагаан-Нур) — это серебряное зеркало в оправе из зеленых волн окружающих его холмов. Ночью на него спускается туман. Утром он рассеивается, и над шатрами кочевников начинают свой полет беркуты. Мы с Сергеем и Виктором живем в хозяйском гере. Обстановка в нем скорее напоминает городскую малогабаритную квартиру. Очень уютно и тепло. Хозяин, очень милый и добродушный человек, любит выпить и часто просит водки, запасы которой у нас еще остались.

Мы совершаем конную прогулку, а потом идем смыть с себя лошадиный пот в озере. В него вдается скалистый мыс. Кристалльно прозрачная вода Цагаан-Нур размывает гранит, кроша его в крупный песок, могущий стать украшением любого аквариума. Но вода в озере холоднющая. У наших девушек нет выбора и они моют головы шампунем прямо в ледяной воде. Этим актом они, по всей видимости, гневят духов Белого Озера, и начинается настоящий шторм. Слава Махатмам, что я успеваю до этого драматического момента осуществить заплыв. Пока обсыхаю (благо ледяная вода быстро испаряется), ко мне подходят двое подвыпивших монголов и выражают своё восхищение русским батыром, отважившимся окунуться в Цагаан-Нур. Только на следующее утро я узнал, что эти же двое, повстречав какого-то итальянца на берегу Цагаан-Нура, вступили с ним в перепалку и во время драки сломали ему ногу. А наш Оргюль примерно в то же самое время, рыбача, перевернулся вместе с лодкой и чуть было не утонул. Отгревался остаток ночи, бухая в «буханке». Рыбы не поймал и весь следующий день дефилировал по степи в цветастых штанах нашей хозяйки. Нет, ребята, пить вредно!

На Цагаан-Нуре меня посетило озарение в стиле Уорхолла. Это случилось под перцептивным воздействием функционалистского сооружения под названием «сортир». Туалет по-монгольски это сортир-трехстенок в половину человеческого роста, из которого открывается панорамный вид умиротворяющих окрестностей, покатых холмов и бескрайней степи, на которую ложатся тени облаков. С виду это сооружение напоминает ящик для компоста, все еще встречаемого на неолигархических дачах Средней полосы России. Для лучшего перцептивного эффекта нужно присесть над ямкой, так, чтобы над сортиром была видна только ваша голова. Для окружающих это будет знаком, что там кто-то есть.

Так вот, насчет Уорхолла. Я придумал концептуальную композицию под названием «Степь». На открытом пространстве в шахматном порядке ставятся монгольские туалеты. Их должно быть много, очень много, с тем, чтобы все это напоминало гигантскую пасеку. Или же, в другом варианте, расставить спиной мужиков в широко расставленными ногами. Мужиков должно быть очень много, от края и до края, за самый горизонт. Это тоже будет иметь определенный смысл — в монгольской степи мы настолько опростились, что далеко не уходили от своего каравана в поисках укромного уголка, коего в степи найти вообще очень трудно. Апофеоз опрощения продемонстрировал Алексей из Перми, который перед тем как присесть на травку, отбросил рукой чью-то фекалию и продолжил начатую походную трапезу.

От Цагаан-Нура мы повернули строго на север в направлении озера Хубсугул. В этот день погода резко ухудшилась. Небо затянули низкие тучи, пошел дождь. Дороги постепенно начинали превращаться в бездороги. Мы поднимались всё выше в горы Хангай. 27 августа выпал первый снег… Он падал наискось крупными хлопьями, залепляющими лобовое стекло. Впрочем, снегопад был недолгим. Когда мы спустились в долину, на дороге нас остановили пассажиры УАЗа с американцами и еще с кем-то. Одна туристка долго допытывалась у меня, правда ли, что перевал засыпан снегом и двигаться дальше нельзя. Она надеялась получить от меня положительный ответ, но не получив оного, принялась расспрашивать всю нашу группу. Конечно, если у них сантиметровый слой снега парализует жизнь в стране, чего еще от них можно ожидать. Они, очевидно, боялись оказаться в снежном сугробе или ожидали, что перевал превратится в ледник. Но думаю, что снег там растаял еще до того, как мы спустились с него. Как-никак, а в Монголии пока еще лето…

Деревянные мосты в Монголии — произведение авангардного искусства в стиле Сальвадора Дали. Они сами по себе являются достопримечательностю страны. Ровная поверхность отсутствует напрочь, так же как и любые прямые линии. Машина проезжает по мосту словно корабль, подымаемый морскими волнами. В этой изогнутости линий проявляется широта монгольской души, существующей вне границ технократических догм и стереотипов.

В городе Мурун заночевали в маленькой гостинице. В этом городе Виктор обрел наконец свой багаж, проделавший путь из Москвы в Осло, из Осло в Улан-Батор, а из Улан-Батора — в Мурун. В аэропорту Муруна продают очень вкусную копченую рыбу; по крайней мере она была лучшей, что мы пробовали в Монголии. Небольшая группа французов-пенсионеров с удочками только что прилетела из Улан-Батора. Они отпраляются на рыбалку, на ловлю тайменя. Поймают тайменя, сфотографируются с ним, отдадут монголам, а те закоптят рыбку и отправят в аэропортовый магазин.

На второй день доезжаем до озера Хубсугул (Косогол). По дороге заезжаем к местным казахам, которые дают напрокат орла (для фотографирования). Ау, «зелёные»! Если надо, дам адрес. Птичку жалко! Хубсугул появляется за поворотом и светит синим цветом сквозь прорезь в лиственничном лесу. Здесь все леса — сплошь лиственничные, нежно-зеленые на солнце. Прогулка по такому лесу в ясный день приносит невероятное наслаждение. А сколько здесь грибов! Мы на Цагаан-Нуре собирали здоровенные шампиньоны, растущие прямо на берегу озера. В лесах вокруг Хубсугула растут маслята и моховики. За полчаса мы собирали несколько пакетов грибов, чего хватало для поджарки на ужин.

Хубсугул — близкая родня Байкалу. Всего триста километров отделяют одно озеро от другого. В обоих — удивительная чистота и прозрачность вод, и их смертельный холод. Я пробовал устроить заплыв, но выдержал в воде не более минуты. Так что развлечением отдыхающим на Хубсугуле могут служить пешие и конные прогулки вдоль его берегов, да посещения кочевий оленеводов-тувинцев, которых здесь называют цаатан. В нашем кемпинге был довольно внушительных размеров ресторан, в котором была бильярдная, так что вечером можно было разогнать холод, гоняя шары. Хотя… в свете новейших научных открытий выражение «гонять щары» в Монголии может приобрести совершенно иной смысл:

* ИЗ ПРЕССЫ: «8 сентября из трехнедельной экспедиции на Горный Алтай и в Монголию вернулась группа исследователей под руководством профессора Эрнста Мулдашева. Он объявил журналистам, что связь между подземными мирами Горного Алтая и острова Пасхи, подтверждение которой он искал, действительно существует.

ИДЕЯ путешествия возникла, когда Эрнст Рифгатович узнал, что на Горном Алтае есть каменные истуканы и пещеры, подобные тем, которые он ранее обнаружил на острове Пасхи. Восемь исследователей из Уфы отправились проверить этот факт. И вот итог. В двух точках, разделенных тысячами километров, по словам путешественников, обнаружены и сфотографированы следующие сходные объекты.

1. Земляные холмики с узким и низким входом.

2. Большие керамические трубы явно не природного характера.

3. Пещеры искусственного происхождения, при входе в которые людей облепляют невидимые для них шары. Их зафиксировали цифровые фотоаппараты в обеих экспедициях. Исследователи утверждают, что чувствовали недомогание, тошноту, головную боль.

4. Изображения людей-птиц на стенах пещер.

5. Статуи истуканов.

По убеждению Э. Мулдашева, жизнь существует не только на поверхности планеты, но и под ней и две названные точки земного шара — места, где эта жизнь ближе всего подходит к поверхности. Входы в подземный мир охраняют люди-шары. Интересно, что при увеличении снимка внутри шара можно различить (так, во всяком случае, уверяют путешественники) крест или свастику, а древние легенды алтайцев и жителей острова Пасхи называют строителями подземного мира летающих людей.»

Вот так-то. Ни много, ни мало… В окрестностях озера Хубсугул, в труднодоступных горных долинах живут шаманы, сохраняющие веру, которую исповедовал Чингис-Хан. Сегодня тема шаманизма очень популярна в Монголии, так как именно в нем лежат основы монгольской цивилизации как таковой. Буддизм пришел сюда позднее. Поэтому шаман с бубном имеет для современного монгола такое же «национальное значение», как и монах в желтой шапке.

Мы ездили к тувинцам в стойбище, посмотреть оленей и разведать шаманских тайн. Но как ни бился Аверьянов с этими тайнами, никак оленеводы не хотели их ему раскрывать. Даже баночки с заветным драже «Тенториум» не помогали. Поняли мы, что не те это шаманы, не настоящие, и тайн у них шаманских нет никаких. Развернули коней и поскакали к настоящим шаманам, вернее шаманке…

…Её чум стоял на берегу Хубсугула. Пыхтел самовар, в котором варилась настойка из целебных трав. На выходе она имела цвет какао с молоком. На полянке перед чумом валялись двое пациентов с явными симптомами болезни, общей для монголов и русских. Но вы бы видели, как они во время приступов её держатся в седле! У нас мужики добираются до дома на бровях, а у них — на конях! Вскорости прибыл муж шаманки — добродушный старичок с трубкой мира в зубах. Хозяйка чума поначалу наотрез отказывалась раскрывать тайны шаманской магии, но за пять долларов с носа интерессантов она всё-таки согласилась надеть на себя одеяние, состоящее из вороха обрезков ткани, а также продемонстрировать, как шаманы бьют в бубен. Она сначала смущалась своему поступку, подрывающему авторитет народных целителей и вызывателей духов, но потом решила, что она всё равно не стопроцентная шаманка. Настоящий шаман учится шаманить пятнадцать лет, а она только двенадцать была в обучении. И в конце концов, народному целителю тоже нужно на что-то жить. И гости заморские с национальной культурой знакомятся, однако ж.

Аверьянову дали на память какую-то травку, от желудочных болезней. Это была единственная шаманская тайна, которую раскрыла экспедиция.

Возвращаясь с прогулки по галечному берегу Хубсугула мы стали свидетелями странного явления. Солнечные лучи поднимались из-за вод озера против заката, как будто солнце было там, а не в зеркально-противоположной стороне, в соответствии с законами физики и географии. Мы удивились, но не придали особого значения данному обстоятельству. Лично я списал это на побочные следствия сомнительных научных экспериментов Доктора Редько, который находился в непосредственной близости от нас, в каких-то двадцати-тридцати верстах, в гостях у хубсугульских шаманов…

* * * * * *

ЛИРИЧЕСКО-ФАНТАСТИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ.

«ДОКТОР и КОМАНДОР».

…Брянский дворец культуры имени Медведева буквально гудел, переполненный людьми. Алексей Рудольфович оказался здесь в тот вечер случайно, по собственному неразумению и малоопытности, как потом говорил. Его заманили афиши, расклееные по городу, на которых бородатый человек в стильных очках, сидящий в позе лотоса как бы парил в воздухе, а под ним расстилались долины, реки и города с небоскребами. Афиши приглашали на семинар «ТЕЛЕПОРТАЦИЯ КАК НОВОЕ НАПРАВЛЕНИЕ В ТУРИЗМЕ». Как начинающего путешественника это «направление» Алексея Рудольфовича явно заинтриговало, хотя он и почувствовал какой-то скрытый подвох. Однако любопытство взяло верх и этим вечером он оказался в числе сотен участников семинара.

В зале царил полумрак и откуда-то сверху доносился слабый, но приятный запах каких-то благовоний. Звучала такая же тихая и ненавязчивая музыка. «Сектанты… точно… сектансткским духом пахнет» — пронеслось в голове у Алексея Рудольфовича.

— Точно. Сектанты. Жулики и проходимцы, — проворчал неожиданно себе под нос сосед справа. И, обернувшись в Алексею Рудольфовичу, решительно и твердо, будто отвергая выдвигаемое против него обвинение, произнес:

— Я сюда из любопытстсва пришел. Только из любопытства! У меня нюх на этих проходимцев. Я и на Кашпировского, и на Грабового ходил. Жулики! Гребут деньги лопатой, дурят народ!

Тем временем на сцене появились два человека. Один лет тридцати плотного сложения в белом кителе, а другой постарше, с окладистой бородой и густой шевелюрой, в широкой цветастой батиковой рубахе, с увесистыми браслетами и перстнями на руках. В нем нетрудно было узнать человека с плаката. Человек в белом кителе представился Командором, а с бородой и перстнями — Доктором Редько.

«Ну просто Вольфрам Зиверс какой-то… по крайней мере, что касается бороды…» — подумал Алексей Рудольфович, но тут его сознание целиком и полностью переключилось на то, о чем говорили выступающие.

Сначала Командор описал все преимущества, которые дает новый способ передвижения, вернее, перемещения в пространстве. Сокращается до минимума время в пути, причем до такого минимума, что даже трудно себе представить. С континента на континент можно будет перенестись всего за несколько минут, при этом снимается проблема получения виз, по крайней мере в те страны, куда их действительно трудно получить. Можно будет побывать в Израиле и не испортить паспорт израильской визой, а потому без проблем отправиться в арабскую страну, которая с Израилем на ножах. Можно мотаться в Америку сколько угодно не беспокоясь о почти гарантированном отказе в визе. Более того, стоимость телепортационных перелетов в самые отдаленные уголки палнеты сократится вдвое, а то и втрое. Всего за 300 евро можно будет слетать, к примеру, на Мадагаскар, а за 500 евро — на остров Пасхи.

— А что с багажом? Чемоданы тоже будете телепортировать? — насмешливо спросил женский голос откуда-то с заднего ряда.

— С багажом будет все в порядке. Багаж телепортируется вместе с владельцем, — спокойно ответил Доктор.

— А за утерю его кто отвечать будет???

— Конечно, — начал Доктор, — в процессе перемещения белковых тел и материальных предметов в пространстве могут случаться сбои, поскольку уже в процессе самого перемещения они проходят через мощные энергетические поля, которые можно сравнить с турбулентностью. Вокруг перемещаемых субъектов создается, конечно, свое защитное поле, ограждающее их от неблагоприятных воздействий окружающей среды. Это поле достаточно надежно, однако…

— Однако страхуйте свой багаж, и дело с концом! — вставил реплику Командор.

— Совершенно верно, — продолжал Доктор, — телепортация есть такое же путешествие, как и перелет обычным самолетом, а потому правила страхования тоже должны на нее распространяться.

Алексея Рудольфовича поражала не столько сама тема «доклада», сколько абсолютно спокойная реакция аудитории, как будто речь шла о самых обыденных вещах. Люди слушали Доктора и Командора с большим вниманием, и даже можно сказать, с интересом.

Даже сосед справа не бурчал больше себе под нос, покамест Доктор описывал красоты этого мира, которые можно познать «методом телепортации». Виды этих крсот появлялись на двух гигантских экранах, нависающих над сценой.

В целях более эффективного и углубленного изучения этих красот предлагалось создание специальных телепортируемых групп, в составе примерно 10-12 человек, которые под руководством Доктора отправлялись бы в путешествия по странам и континентам. Более того, для тех, у кого со временем совсем напряженно, предусматривалось создание групп «астральных путешественников». Т.е., к примеру, группа собирается в специальном помещении, и под руководством Доктора их астральные тела совершают экспедицию, скажем, к пирамидам майя в Мексике, к папуасам Новой Гвинеи или, что ещё круче — на Тибет. Так бы им пришлось бы бродить по свету в одиночестве, а так — с опытным экскурсоводом, который при этом может гарантировать возвращение обратно. И все это — за какие-то 600 евро за сеанс! При этом время в астральном туре течет по-другому. Сеанс длится полчаса, но астральное путешествие — две недели! Человек просто вышел из офиса как бы на обед, вернулся через часок посвежевший; коллеги спрашивают — «в солярий что ли ходил?», а ты им в ответ: «Был на Мадагаскаре!»

— И всё это — за 600 евро! — громогласно резюмировал выступление Доктора белокительный Командор, явно довольный тем эффектом, которое оно произвело на публику. Стараясь закрепить успех, Командор вытянул вперед руку и рявкнул в зал:

— Вставайте под наши знамена! Вступайте в наши ряды! Будущее принадлежит нам!!!

«Нет, ну это уж точно «Аненербе» какое-то вперемешку с сумасшедшим домом, » — подумал Алексей Рудольфович. Сосед справа тоже заерзал.

— Сектанты… Я же говорил, что это сектанты! Я их ж…пой чую!

Тем временем в зале началось оживление. Музыка стала громче, а запах сандала все сильнее.

— Ага! — встрепенулся сосед. -Это они газ начали пускать! Это они умеют — газами да гипнозом народ мучат!

-Господа! — вещал со сцены Командор, — получите ваши членские карточки! Они же являются дисконтными: каждому, кто совершит четыре астральных путешествия, пятое предоставляется совершенно бесплатно! Кроме того, вы получите скидки в массажных и мебельных салонах, а также при заказе пластиковых окон и элитных дверей!!!

Кто-то рванулся из зала к сцене, где уже велась запись добровольцев в необычные экспедиции.

…В минуты волнения у Алексея Рудольфовича начиналась изжога. Нужно было что-то делать, что-то предпринимать. Его родной город был во власти хитрой и коварной секты и жители Брянщины готовы были толпой устремиться в объятия шарлатанов. С минуту поколебавшись, Алексей Рудольфович приподнялся с кресла. Кровь хлынула ему в лицо, и он сам не помнит, как первая фраза вырвалась из его казалось бы вконец онемевшего рта:

— Стойте! Остерегайтесь! Люди, разве вы не видите? Это же шарлатаны!!!

Толпа на мгновение оцепенела, и это мгновение показалось Алексею Рудольфовичу почему-то изнуряюще долгим. Он видел обращенные к нему взгляды Доктора и Командора, причем их лица были как будто искусственно приближены, сфокусированы на размытом фоне. Доктор был совершенно спокоен, только глаза его как бы смеялись. Командор смотрел на Алексея Рудольфовича наискось, стоя вполоборота, но в глазах не было задора и веселья: они горели презрением и злобой.

Алексей Рудольфович хотел еще что-то сказать, но почувствовал странный холод в затылке, перешедший в озноб по всему телу. В глазах потемнело, ноги подкосились, и Алексей Рудольфович начал проваливаться в какую-то теплую бездну. В его голове что-то звенело, и сквозь этот звон прорывалась далекая музыка и самоуверенные слова человека в белом кителе: «Будущее принадлежит нам…»

… Когда Алексей Рудольфович пришел в себя, то обнаружил, что лежит на теплом песке, а над ним мерцают теплые южные звезды. По правой ноге что-то пробежало. Алексей Рудольфович вскочил. Краб… Просто краб. Оглядевшись вокруг, он понял, что находится в каком-то курортном местечке, но с трудом мог себе представить, где это может быть. Из за пальм слышалась дискотечная музыка. Он решил идти туда, на звуки музыки и веселые огоньки неизвестного города. По дороге ему встретилась чернокожая девушка, на ходу одергивающая короткую юбчонку. Алексей Рудольфович понимал, что он уже не в Брянске, но все равно захотел спросить, где он находится и вообще как лучше и быстрее добраться до консульства, но девчонка, кокетливо сверкнув глазами и хихикнув, протараторила:

— О, анкор ё! Туль монд е дежа ла ба! (фр.: О, еще один! Все уже там!) За за!

Прошмыгнув мимо Алексея Рудольфовича она обернулась и снова крикнула:

— За за!.

«Что еще за за-за?» — проворчал про себя Алексей Рудольфович, выходя на широкую освещенную улицу, бегущую вдоль моря. И ответ был получен тотчас же: на высокой белой стене светилось розовым неоном «ZA ZA. CLUB-DISCOTEQUE». Вот откуда слышалась музыка на пляже! Неожиданно музыка стихла и кто-то постучал пальцем по микрофону: «Дамы и господа! Граждане и гражданки!… Друзья!»… Этот голос был знакомым. Очень знакомым! Слишком знакомым. Каких-то полчаса назад (а может, целую вечность, но это уже не важно), он звучал со сцены дворца культуры имени Медведева в городе Брянске. Голос принадлежал Доктору Редько…

Алексей Рудольфович протиснулся сквозь плотную толпу изящных благоухающих негритянок и оказался рядом с открытой площадке, которая в обычное время, судя по всему, служила танцполом. У одной из колонн на невысоком постаменте стоял позолоченный бюст какого-то человека. Табличка гласила, что это «A.B.Zamyshlyaeff, ami du peuple de Madagascar («А.Б. Замышляев, друг народа Мадагаскара»). О Замышляеве Алексей Рудольфович, конечно, слышал, но то, что в честь него уже сооружают бюсты, было для него новостью. «Так значит Мадагаскар…» — мелькнула догадка в голове Алексея Рудольфовича, но в тот же момент словно кол она пригвоздила его к полу.

«Ничего не понимаю… Был семиинар этот грёбаный, был полоумный доктор и чувак в белом кителе. Чёрт меня дёрнул ляпнуть с дуру… теперь расхлебывай! Попался на удочку…».

— Алексей Рудольфович! — грохнул микрофонный голос откуда-то сверху. — Чертовщина равно как и разная там черная магия тут совершенно ни при чем! Наука, друг мой, только наука. Мы исповедуем сугубо научный, строго научный и никакой другой подход.

Словно какая-то сила вытолкнула Алексея Рудольфовича на середину танцпола, залитого развратным розовым светом. «Ну вот куда, куда меня опять поперло!» — выстрелило в голове. Он обернулся. За барной стойкой стоял Доктор, держа в руках старомодный микрофон-колотушку. Вокруг танцпола сгрудилась пестрая толпа, состоящая из напомаженных, надушенных и пышногрудых малагасиек и европейцев, среди которых Алексей Рудольфович с удивлением узнавал многих учстников злосчастного семинара. Наибольшее негодование вызвал вид его ворчливого «соседа справа»: в бермудах и легкомысленной соломенной шляпе, с коктейлем в одной руке и смазливой малагасийской лет семнадцати в другой. Он был явно навеселе, и малагасийка служила ему скорее необходимой точкой опоры, чем аксессуаром сладкой жизни на тропическом острове.

— Наука и только наука, — продолжал Доктор. — За сотни тысячелетий своей истории человечество накопило громадный духовный опыт, большей частью позабытый. Мы отвергли то, что дано было нам самой природой и свое незнание и невежество стали прикрывать фиговым листком так называемой «позитивистской науки». Как только является человеку нечто не вписывающееся в его пошлое, узкое материалистическое представление о мире, он называет это шарлатанством… И Вы туда же, Алексей Рудольфович! Сразу же пошли обвинения, а ведь стоило только подойти, поговорить… Стыдно, стыдно быть невеждой и занудой!

Алексей Рудольфович стоял посреди танцпола как бык на корриде, ожидая выхода тореадора. И он явился в образе Командора, неторопливой походкой выплывшего из пестрого людского моря. В его глазах не было уже и тени злости и раздражения, только сверкали хмельные огоньки. Весь внешний вид Командора внушал покой и добродушное умиротворение.

— Как видите, мон шер, эксперимент прошел удачно, как любил говаривать старик Эратосфен -сказал он с улыбкой паталогоанатома. — Можете считать для себя это рекламным туром. Слетали на Мадагаскар за счет фирмы, проветрились, оттянулись, отдохнули. Смотрите, сколько хороших и добрых людей вокруг! Позитива, больше позитива!

Грохнула музыка, завизжали малагасийки, и пестрый людской водоворот поглотил Алексея Рудольфовича…

… Он покинул дворец культуры последним. В кармане он теребил заветный членский билет, он же купон на скидки в массажных и мебельных салонах, а также при заказе пластиковых окон и элитных дверей.

* * * * * *

Ночи на Хубсугуле холодные. Ветерок с озера дует свежий, но далеко не теплый. Монголы нам в «буржуйку» подбрасывают дровишек, но через пару часов холод всё-равно возвращается в юрту. За поддержание температуры больше всех беспокоится Виктор. «Буржуйка» в итоге раскаляется докрасна. Даже труба снаружи розовеет. Аверьянов не выдерживает и выскакивает на улицу, чтобы глотнуть свежего воздуха: внутри гера атмосфера напоминает сухую сауну. Но к утру жар всё равно выветривается и просыпаещься озябшим.

Мы едем теперь на восток, по направлению к Улан-Батору. Ландшафт меняется. Появляются душистые трявяные луга, веселящиеся цветами и жужжащие пчелами. Раньше в Монголии было свое пчеловодство, но по мере высыхания степей этот благородный промысел ушел далеко на север и на запад. Только в 1950-е годы при помощи СССР стали воссоздаваться пасеки, но конечная «продукция» оставляет желать лучшего из-за того, что в магазины поступает переработанный мед, со множеством сомнительных добавок и консервантов. Я бы даже вообще на назвал это мёдом. На вкус это напоминает сироп с отдаленным вкусом мёда. Ей-Богу, водку в Монголии делают гораздо лучше.

Мы едем по долине реки Селенга. Помните навязчивую и слащавую рекламу «Русского Дома Селенга» в 1990-е? Заметьте, финансовые пирамиды назывались именами гор и рек: Селенга, Хопёр, Тибет. Другие географические термины почему-то не задействовались. А можно было бы: «Большой разлом», «Марианская впадина» и т.п. В долине Селенги меняется характер человеческих поселений; появляются избы вместо геров. Яки (овцебыки) и верблюды больше не встречаются. Зато появляются коровы. Короче говоря, меняется «источник молока». Верблюжье молоко — самое изысканное и дорогое. Ячье — самое вкусное. Кобылье — самое «хмельное». Коровье — самое нам привычное. Образно говоря, Монголия — страна молочных рек. Причем разнообразных.

Заезжаем в город Эрденет. Без сомнения, этот город наряду с Улан-Батором самый «европейский» в нашем понимании, вернее, самый «советский», при этом я не вкладываю в это слово какого-то негатива. СССР помог Монголии сохранить свою государственность перед лицом Китая, считавшего Монголию своею исконною вотчиной, а монголов, наряду с тибетцами — отсталым тёмным народом. Современные города, шахты, заводы, электростанции были построены при помощи советских инженеров и строителей, и монголы не собираются это ни отрицать, ни пересматривать отношение к той эпохе и той дружбе между нашими странами. Они же не прибалты, они же народ с 800-летним стажем участия в общемировой политике, и понимают, что когда оказываешься между молотом и наковальней лучше всего не вставать в гордую позу, а поскорее оказаться за спиной того или другого. По крайней мере, на время… В Эрденете на улицах постоянно встречаешь наших специалистов, которые работают на горнообогатительном комбинате. Есть кафе и столовые с «русской кухней». На стенах домов — рельефы и мозаики с Марксом и Лениным и их изречениями на монгольском языке, звучащие почти что по-матерному.

После Эрденета ночуем рядом с монастырем Амарбаясгалант. Он один из немногих, сохранивший первозданный облик после антирелигиозных бур 1930-х. Он не был разрушен, но и не был поновлен, и тем, собственно говоря, интересен. Его деревянные павильоны и храмы сохранились с XVIII — начала XIX веков. Если поднятья на гору позади монастыря, то открывается величественный вид долины с самим монастырем и становищами вокруг. Впрочем, в основном эти становища предназначены для туристов. Мы сами живем в кемпинге, из которого открывается вид на Амарбаясгалант. Неподалеку — белые субурганы (ступы). Над ними и пологими холмами умиротворяюще светит молодой месяц. Именно эта картина вдохновила Аверьянова на изречение о том, что «Монголия — это недоделанный Тибет». Конечно, гор не хватает. По крайней мере, рядом с Амарбаясгалантом. А где есть в Монголии горы, там шаманы живут. Лучше так сказать: Монголия — это путь в Тибет. Русский путь. Мы по нему вечно идем, но никак не доходим. Пржевальский шел не дошел. Унгерн тоже шел. И Рерихи тоже. Результат тот же. А всё потому, что Шамбала — это остров Буян, до которого никогда не доплыть. А может, и не надо? Ничего хорошего из этой затеи все равно не выйдет. Захотим как лучше, а выйдет как всегда. Никогда ведь не узнаешь, кому какая вожжа под хвост попадет.

Из воспоминаний Рудольфа Гесса: «Поход Германии на Восток по сути дела был санкционирован Центром космического контакта на Земле, так называемой Шамбалой. Махатмы не только подсказывали Гитлеру необходимость разгромить источник пролетарского зла, захватившего территорию России, но и направили в Генеральный штаб Рейха своих «специалистов». Воины Шамбалы оказались не только в личной охране фюрера, но и в центре стратегического планирования… Космос бросил нас, втянув в гибельную авантюру».

В монастыре Амарбаясгалант мы попрощались с комнадой «Тенториума». Они отправились на север, к российской границе, в городок Шамар, на государственную пасеку, крупнейшую в Монголии. Там Аверьянов посадил ребят на поезд до Перми, а сам вернулся к нам в Улан-Батор. Он рассказал нам про ужасную ночь в Шамаре. Про «кошмар в Шамаре», образно говоря. Было 1 сентября, День знаний. Не Высших, но обычных школьных, среднеобразовательных. Монголы поселили Аверьянова одного на турбазе МВД Монголии. Вечером туда приехали учителя со всей округи праздновать начало нового учебного года. Пошумели, потанцевали, выпили. А ночью меж учителей началась страшная драка с поножовщиной, после которой из геров выносили окровавленных педагогов… По всей видимости, в Монголии 1 сентября отмечается так же, как день ВДВ в Москве — в местах массовых гуляний лучше не появляться.

А я в ту ночь спал хорошо, в мягкой постели теплого гера. Спал с чувством глубокого удовлетворения — в этот день мы были в национальном парке Терелж, что в 60 км от Улан-Батора. Причудливы скалы его, имеющие имена в зависимости от того, кого они напоминают. Самая известная скала — Черепаха. Правда, на скале кто-то написал краской «Кзыл-Орда», но не верьте этому — это всё равно Скала-Черепаха. Среди всей этой красоты, дышавшей на тебя даже ночью, снились удивительные и дурацкие сны…

… Я стоял ночью перед одиноким тантрическим храмом. Вокруг не было ни души, и внутри тоже. Там было пусто и темно, как перед сотворением мира. Я вошел внутрь и прошел мимо деревянных колонн в центральный зал, туда, где в нишах стояли фигуры. Справа от алтаря размахивал руками грозный Махакала, к которому прижималась хрупкая, изящная и чувственная юм, его женская сущность и неизменная спутница. Лик Махакалы был ужасен, но любовная сцена с юм вызывала чувство какого-то странного умиления. Но это умиление не прогоняло страх, который овладевал мною в этом сумеречном храме. Неожиданно я почувствовал, что кто-то приблизился ко мне слева. Страх ушел, Махакала стал казаться добродушным страшилой, у которого просто такая работа — карать грешников. Не может же он наказывать их с добрым лицом, это же будет уже садизмом с его стороны. Я оторвался от пола и стал медленно кружиться по храму. Когда я опустился наконец на пол после этого сеанса левитации, то обнаружил, что здесь я уже не один. На мягких подушках сидели двое и вели спокойную и неторопливую беседу вполголоса. Одним из беседующих был Доктор Редько, а вторым — высокий бледный европеец в монгольском халате, с жидкой бородкой и серыми глазами, в которых застыла какая-то неистребимая, смертельная печаль.

-… Послушайте, господин барон, — обращался к нему Редько. — Я всё понимаю… но за что вы коллегу моего, врача, которого любила вся Урга, зарубили топором?

— Это Сипайлов, — отвечал грустно тот, которого называли бароном. — Это псих, которого я сам боюсь. Из-за него про меня теперь рассказывают всякие небылицы, детей пугают. И чем хуже были мы тех, против кого боролись? Всё сбылось, все пророчества, всё…

— И Рерих…, — начал Доктор.

-Нет, нет, не говорите мне ничего про Рерихов и иже с ними! То, что я головы большевиков на сковородке жарил — пусть говорят, но то, что он привез в Москву на могилу Ленина землю с Гималаев как подношение, это же ни в какие ворота не лезет! Это святотатсво! И могилу Ленина он где увидел? Большевики, видите ли, отменили церковь, ах какие молодцы — борцы с мракобесием! Да ничего они не отменяли, а своё придумали. Церковь, любезный мой военврач, не отменяется, и её нельзя вообще отменить. Одна церковь и религия заменяются другими! Вселенная не терпит пустоты!

Барон вскочил, заложил руки за спину и нервно зашагал взад-вперед.

— То Америка у него великая страна, то Ленин светоч, — продолжал негодовать барон. — Взять бы этого «Владыку Шамбалы», да к Сипайлову! Да, да, к Сипайлову!!!

— С Лениным, конечно, вышел перебор, не спорю, — начал Доктор, — но людям свойственно ошибаться. И на старуху бывает проруха! (Доктор хихикнул)… Но вот насчет того же Ленина я вот что скажу… Есть одна задумка…

Барон прекратил шагать и пристально взглянул на Доктора, приподняв брови.

— Я о том, — продолжил Редько, — что, к примеру, наконечник копья Гая Кассиуса Лонгина, которым тот пронзил тело Христа, обладает исключистельными магическими, так сказать, свойствами. Адольф Гитлер, к примеру, стремился обладать им как ключом к владению всем миром. А вот пули, которыми Каплан стреляла в Ленина, какими свойствами должны обладать?

— Каплан не стреляла…

— Всё равно, кто стрелял. И если есть Копье Судьбы, то почему бы не быть Пуле?

Последовала немая сцена — оба собеседника уставились друг на друга, словно осененные гениальной догадкой.

… — А про ключ это вы правильно заметили! — послышался спокойный голос и из-за колонн показалась могучая фигура Аверьянова, в альпинистской куртке и шлеме с солнцезащитными очками. — Простите, только что с Гималаев… Про ключ правильно сказано. Читайте «Золотой ключик», там про всё написано. Книга книг! Буратино — посланник Махатм, Великий Учитель, а ключик — это Чинтамани, сокровище мира.

Барон Унгерн удивленно посмотрел на Аверьянова, а потом впервые обернулся в мою сторону. Медленно растворяясь в воздухе, неистовый барон — потомок крестоносцев и пиратов Индийского океана — произнес свою последнюю фразу:

— Ну всё. Полный привет…

Монголия: русский путь в Тибет, часть 1
Монголия: русский путь в Тибет, часть 2

НИКОЛАЙ БАЛАНДИНСКИЙ.

2006-2007.