Лондон и Южная Англия. Часть 2

Накануне, в конце концов добравшись до гостиницы и припарковав машину, что тоже было совсем непростым делом, мы собрали вещи с вечера, чтобы утром как можно раньше выехать, Мы думали, что четырех дней в Лондоне будет достаточно. Какая самонадеянность! Сколько еще не увидено, не узнано, не понято! Но нас ждала Дорога - со всем тем новым, интересным, неизведанным, что она может принести. Сомнений не было – только вперед!
Первым городом в провинции был Кентербери. Он был знаменит, этот город, и, кроме того, находился как раз по дороге в Дувр. Почему Дувр важен, будет ясно позже, а пока – Кентербери. Словосочетание “Архиепископ Кентерберийский” почти так же известно, как “Папа Римский” и не навестить его было бы неразумно, не так ли?
В пятницу утром в городе было заметное оживление. Молодые пары с детскими колясками, солидные люди, подростки – все шли в одном направлении, и нам ничего другого не оставалось, как присоединиться к общему потоку. В итоге мы оказались у входа в тот самый знаменитый и древний собор. На площади толпились, гуляли, сидели, болтали нарядно и весьма легко одетые люди.
Вообще англичане показались мне довольно морозоустойчивыми. Если мы надевали свитеры и пальто, то все обходились плащами, а когда мы, наконец, согрелись до пиджаков, то остальной народ разомлел до пляжных маечек. Причем глаза слезились от режущего ветра, а носы краснели, но это ничему не мешало. Даже малыши в колясках были скорее раздеты,чем наоборот. Я даже думаю – не в этом ли секрет английского эдоровья и долголетия? А заодно и характера? Вывод о долголетии сделан на основании подсчета прожитых лет знаменитых, великих и просто людей, чьи данные попались на глаза. Кстати, полных и толстых – мало. Дамы весьма сухопары и стройны. Мужчины не очень стройны, но тоже - в пределах нормы. Опять я отклонилась от темы. Итак, собор.
Собор состоит из разновозрастных частей. К нашему приезду был открыт для посещений древнейший норманнский крипт, выстроенный в стиле французской готики в 12 веке. Это огромное сооружение, с колоннами, сводами, витражами и всем прочим, что полагается иметь готическому собору 900-летней давности.
Сам же собор, моложе этой части на 3 века, был закрыт. Ведь это была пятница не обычная, а предпасхальная, и поэтому двери открывались только для прихожан. Пастырь хотел видеть только свою паству. Праздные и невоспитанные туристы могли нарушить единенье душ. Нам оставалось погулять по парку и посмотреть на стены монастыря. Погода благоприятствовала, фотографии удались.
Историческая справка: собор знаменит тем, что здесь был убит архиепископ Томас Бекет, выступавший против короля Генриха II. Король был очень раздражен противостоянием архиепископа и однажды в ярости воскликнул: “Кто же избавит меня от этого безродного попа?” Кучка доблестных подхалимов тут же растерзала священника прямо на ступенях алтаря. Как мы можем убедиться, все повторяется, и надеяться на пользу уроков истории – безнадежное дело. Но это еще не все. Мертвый Бекет оказался оказался более активным, чем живой. Он был объявлен мучеником, причислен с лику святых и канонизирован, а королю пришлось публично покаяться над его могилой. Вот где истоки и корни истинной демократии!
Могила Бекета стала местом паломничества в Англии. А паломники – это народ, люди, интересные и разные. Они приходили, приезжали, молились, а по вечерам, собираясь в пабах, общались /как сказали ли бы об этом в наше время/, разговаривая и рассказывая обо всем.

Поэт и писатель 14 века Джефри Чосер умел не только писать. Умел он также и слушать, и думать. На основе этих народных баек и завиральных историй Чосер написал книгу под названием “Кентерберийские рассказы”. По форме это произведение напоминает “Декамерон” Боккаччо и столь же игриво. Народный юмор, грубоватый и доходчивый, легкость изложения, рискованные ситуации - все это способствовало огромной популярности автора с тех самых пор и по сегодня.
Чосер считается и почитается основоположником английского литературного языка и реализма в английской литературе. Для сравнения: это место /в смысле - основоположника/ в русской литературе занимает Пушкин, несравненный и обожаемый. Вот только жил он на 500 лет позднее. Какой же язык был до него - праздный вопрос.. Что же до английских просторов – о, в те времена образованные молодые люди были обязаны знать латынь. Но не просто знать – вот именно пользоваться ею, разговаривать на латинском языке в быту /как выразились бы сейчас/. Существовали даже специальные люди, которые должны были подслушивать разговоры студентов в частной жизни: дома, на улице, в кабачке, на спортивной площадке. И не дай Бог, что-то будет сказано не по уставу. Только вообразить себе: притаился такой вот деятель под окном и ждет: а как там его подопечный поблагодарит достопочтенную маменьку за поданный пудинг к чаю?. Или, допустим, горничную за дверью ущипнет да и скажет ей чего-нибудь эдакого. По –английски. Тут его и замести без промедления. За не те глаголы.
Вернемся к Чосеру. В Кентербери устроен дом-музей по его “Рассказам” с куклами в духе “Мадам Тюссо”. Каждая группа иллюстрирует какую-нибудь из известных историй. Музей интересный, популярный и посещаемый.
А еще в Кентербери находится театр Кристофера Марло, талантливого драматурга, современника и друга Шекспира. Некоторые исследователи склонны именно Кристоферу Марло приписывать авторство или, по меньшей мере, соавторство в ранних произведениях великого драматурга. Для этого существуют определенные причины, но однозначных доказательств ни эа, ни против пока не найдено. Внутрь театра мы не заходили, а снаружи – он особого впечатления не производит.
Словом, утро в Кентербери было насыщенным.
Каких-нибудь 25 км – и мы подъезжаем к Дувру. Главный фотограф нашего путешествия волновался – ведь “Белые скалы Дувра” - известнейшее место. Многие столетия они были ориентиром для моряков, сверкающим белизной естественным маяком для кораблей в Ла-Манше. Но к описаниям этих красот примешивались предупреждения опытных путешественников и даже одного профессионального экскурсовода – не увидеть нам всего этого великолепия с берега, потому что обрыв слишком крут, не подойдешь, видно только с моря, а это значит - не стоит и трепыхаться. Не поплывем же мы ради этого в Кале, во Францию. Но нам очень хотелось...
И мы решили попытаться. Риска никакого – максимум просто покатаемся. Зато в случае успеха предприятия – какое удовольствие продемонстрировать скептикам, что были там, где еще никто из них не бывал. Проехали Дувр – городок без особых признаков. Едем вдоль моря, вдруг – дорога разделилась: слева появился не обозначенный на карте туннель, спускающийся прямо к морю. Слегка помешкав от неожиданности, мы повернули в туннель. Выехав из него, мы оказались...в природном парке-заповеднике “Samphire Hoe” : с входом /недорогим/, обозначенными дорожками, набережной и буфетом. Он /заповедник/ был расположен на нешироком участке земли между скалами и берегом моря.
Солнце сияло изо всех своих небольших северных сил, море морщилось и переливалось павлиньими оттенками - от нежно-салатового до густо-фиолетового, а вот скалы выглядели не совсем так, как ожидалось. Это были холмы, частично поросшие кустарниками, а на открытых местах – буроватые каменные выступы. Т.е, похоже, но не совсем. Главное, они были не белые, как на картинке в “Атласе чудес света”. И совсем не такие праздничные. Но тем не менее – и Дувр, и скалы налицо. Берем, что есть.
Прогулка удалась. Заповедник устроен как терренкур – на дорожках указано пройденное расстояние, маршрут проложен кольцевой, прогулочный, очень приятный. И даже публика не очень энглизированная – все живые, приветливые, улыбающиеся друг другу и всем остальным. Много надписей на французском языке. Возможно, сказывается близость Франции. Я имею в виду - в километрах, ничего более того.
Но скалы – нет, не те.
В этот день нам предстояло еще одно серьезное дело: найти ночлег. До сих пор, как бы мы ни прыгали и вертелись весь день, всегда в глубине души грело ощущение, что есть уголок, где можно спрятаться и отдохнуть. Выехав из Лондона на Большую дорогу /как ее называл Ходжа Насретдин/, мы перешли в стан свободных и бездомных путешественников. Свобода предполагала полет души и тела, а бездомность...Это тягостное чувство, которое настигает ближе к вечеру и усиливается по мере бесплодных поисков крыши над головой. План был таков: найти пристанище в окрестностях Брайтона – это знаменитый старинный морской курорт в Южной Англии, а не то, что вы подумали; остаток вечера предполагалось провести в созерцании и размышлении. Но – тут, как всегда, вечное “но” – отработанная, казалось бы, система поисков дала сбой. Не видно было мотелей, которыми уставлены обочины Канады и США, не было зазывных надписей “Гастхауз”, “Циммер”, - по европейскому образцу, но, главное, не присутствовали “B&B”, “Bed and breakfast” – именно английское изобретение "Ночлег и завтрак”. Мы прилежно озирались, всматривались в разные таблички, развешанные там и сям. Искомых кроваток не было. В конце концов мы въехали на бесконечно длинную набережную Брайтона с международными отелями и соответствующими ценами / я об этом уже писала и не хочу повторяться – насчет цен/. Проехав ее и дополнительно столь же безрезультатно покрутившись в других районах негостеприимного Брайтона, поехали дальше.
Через 10 км, в Уорсинге, нашлись свободные места в дорогом отеле, но выбирать не приходилось. В 9 часов вечера приземлились. Теперь – поесть. Новая проблема – трудовое законодательство не позволяет общепиту закрываться позже 11 часов вечера. В пабах и при самом удачном раскладе не поешь – там в избытке табачный дым и пиво ста сортов, но нам этого не надо. А все остальное угрожающе быстро закрывалось. Кое-как поели в турецком ресторане – невкусно. В самой Турции любой ресторан и в 5 утра еще открыт – были бы клиенты. Но эдесь – ни в коем случае! Ну что вы! Как можно!
Наутро солнышко, с трудом продравшись сквозь туман, немного расправило лучи часам к одиннадцати. Воды Ла-Манша, видимо, из-за отлива отошли от кромки пляжа метров на 150. Пора было двигаться дальше. После обычного английского завтрака – яичница, сосиска, грибы, жареные помидоры, копченая селедка, тосты, варенье, а для тех, у кого от этого меню рано утром начинается головокружение – предлагается меню номер 2 – корнфлекс, мы взяли несколько рекламок с традиционного стенда около стойки регистрации. И вдруг... Опять и снова - это “вдруг”. Чем хороши самостийные путешествия - иногда находишь жемчужное зерно совершенно неожиданно. “Навозну кучу разрывая...”
Да, так вот. Вдруг в местной рекламе мы увидели те самые “Белые скалы”. Они находятся в Ньюхевене, который мы накануне проскочили в сумерках. Решили вернуться и посмотреть. Это немного южнее Истборна. Дугообразный залив, где один рожок – белые скалы, а другой –военный форт-крепость “Ридаут Фортрисс”. Он был построен во времена наполеоновских войн для защиты от нападений с моря. Действующий маяк и музей с пушками, стреляющими в полдень. Выстроенные 200 лет назад траншеи и доты сохраняются в отличном состоянии, всюду можно залезть, посмотреть и потрогать. Вот отсюда как раз и делаются снимки “Белых скал”. Фото не впечатляет все по той же причине - туман. Насладившись этим столь долгожданным видом, поехали дальше.
Поскольку ради “Скал” пришлось вернуться, теперь мы могли, не волнуясь и не торопясь, погулять и осмотреть Брайтон. Как выяснилось, нечего там смотреть. В качестве главной туристской аттракции выступает Королевский павильон /Royal Pavilion/.
Принц-регент, а впоследствии король Георг IV приказал архитектору Джону Нэшу превратить свою виллу в роскошный дворец в индийско-мавританском стиле, а интерьеры выполнить в китайском стиле. От одного перечисления становится не по себе. “Три по сто в одну посуду...” Что получилось? Ташкентский Дворец пионеров на фоне английского тумана. По неуместности это сооружение уступает только главной “куколке” австрийских дворцов - замку Нойшванштайн, который, кроме бездарной архитектуры, еще и полностью непригоден для обитания. Примеры эти подтверждают, что неограниченный бюджет и отсутствие вкуса, как и сон разума, рождают чудовищ.
Дальше в плане был Солсбери.
Дорога из Восточного Сассекса в Хэмпшир – это названия графств - оказалась неожиданно долгой. Опасаясь повторения нудных поисков ночлега, мы решили, что возьмем все, что подвернется. В пределах возможного, разумеется. Но на этот раз судьба решила вознаградить нас за смирение. Устроились быстро и удачно. Бросили вещи и побежали в город – посмотреть и поснимать, пока светло.
Город не маленький, но всех достопримечательностей в нем - готический собор 13 века. Он великолепен, сумрачен и пустоват. Высота шпиля главной башни 121 м. В начале строительства это не планировалось, и из-за многократной перегрузки боковые колонны перекосило. С тех пор уже не один раз все строение угрожало завалиться, но бдительные ремонтники были на страже.
В этом соборе яркие красивые витражи. Странно, но фотографии витражных стекол- картин не получаются вообще никогда. В самых лучших полиграфических изданиях они выглядят плоско и невыразительно. Наши снимки не стали исключением из общего правила. И это очень жаль. Ведь увидеть своими глазами удается так немного.
На ухоженной лужайке перед собором установлена статуя Девы Марии работы современного итальянского скульптора. Как сейчас толкуют библию, она реально существовала, и жизнь ее была трагической. Автор изобразил ее молодой, исхудавшей и измученной. “Она идет босая по пустыне...”
Теперь о самом городе. Туристов немного. Основное население – рабочий класс. В субботу вечером у всех одна забота - как отдохнуть. Смысл понятия “отдохнуть” – как у Райкина - не вызывает сомнений. Выпить. Отдыхали со знанием дела. Еще засветло бары, пабы, рестораны /а по-простому – трактиры и пивнушки/ были переполнены. Кто еще не успел застолбить место – бежал размашисто. Хотя этот рысистый бег можно объяснить и по-другому: одежды было явно недостаточно. Мини-юбки и декольте дам поражали воображение.
Ближе к вечеру улицы обезлюдели. Пару раз мы наткнулись на абсолютно пьяных леди, причем без всяких кавалеров. Они набрались сами, но при этом потеряли способность самостоятельно передвигаться. Красивые, рослые, нарядные – и при этом совершенно невменяемые. Меня такое зрелище до сих пор коробит – не могу привыкнуть к публичному унижению. Даже если оно добровольное.
А, например, ночлег в этом городе нам достался отличный. Можно сказать, самый лучший за все время путешествия. Это был большой частный дом 75 лет от роду, выстроенный в викторианском стиле. В нашей комнате потолок поддерживался перекрещенными балками, закопченными /якобы/ от старости и былых пожаров. При этом “удобства “ были современными и сверкающими. Перины - украшены кружевами /хочется написать “ручной работы”, да совестно, потому что – не знаю/. Необыкновенно тепло и удобно, пахнет свежеподжаренным хлебом и кофе - лепота! Столовая украшена и выглядит, как в романе из жизни английской провинции: все белое - белоснежно, все фарфоровое – “Веджвуд” с лошадками, овечками, собачками и детками, свечи горят, румяная и седая хозяйка и такой же хозяин, улыбки, дежурные любезности и т.д и т.п. На столах фарфоровые куколки величиной в пальчик, в ручках- указатель комнаты. У нас – комната Криса. Жаль покидать столь приятный и гостеприимный дом, но пора, пора...
Погода обычная: пасмурно, ветер, холодно. Планы на сегодня: Стонхендж, Стоурхэд, Бат, Оксфорд.
Стонхендж - что же это такое? Смысл и назначение этого гигантского каменного сооружения не разгаданы окончательно до сих пор. Выглядит же это так - монолиты из песчаника весом до 50 тонн весом, стоящие попарно и перекрытые третьей плитой, образуют два концентрических круга с еще более непонятной группой камней подковообразной формы в центре, сложенных из голубого долерита. Возраст камней -- около 5000 лет.
Гипотез и предположений на предмет происхождения и смысла этого сооружения видимо-невидимо. Гиды обожают подобные достопримечательности: все можно сказать и все сойдет. Можно закатывать глаза, понижать голос /чтобы кто не услышал?/, воздевать руки – доверчивая публика кушает все. Так сложилось, потому что нет достоверной информации. На момент строительства камни таскать уже научились, а письменность еще не придумали. Зато теперь какой простор для фантазии! Примерный перечень прилагаю:
Капище древнего грозного бога;
Доисторический Байконур;
Или, наоборот, какие-нибудь “смуглые и золотоглазые” здесь приземлились, им понравилось и они остались?
А, может быть, и тогда уже поддавали по субботам? Как-то по пьянке и устроили это каменное сборище?
Камни молчат, зато путеводители многоголосо описывают таинственную и волнующую атмосферу и притягательность этого места.
Нам очень хотелось сюда попасть. Приехали, припарковались.-4 фунта. Оказалось, что выход к камням только из стоянки по специальному туннелю. Вход 10 фунтов с человека. Внутри проложена дорожка вокруг камней на расстоянии 20 метров. Сходить с дорожки запрещено. Площадка, где стоят камни, окружена мелкоячеистой сеткой. Подойти к этому забору тоже нельзя – следит полиция. Запрещено даже фотографировать с шоссе – висит знак, полиция на страже. . Признаюсь – мы расстроились. Воспетое в романах английское благородство скатывалось в грязную яму бессовестного и жадного Востока. Поборы “за вход в Провал, чтобы не слишком провалился”? Не ожидали встретить последователей непотопляемого Остапа под сенью британского флага.
При такой жесткой регламентации ощутить дыхание веков было невозможно. Все флюиды и токи, предполагавшиеся уловить, остались неполученными – мы просто отказались зайти.
Сделали пару унылых снимков, не останавливая машину. Все.
Стоурхэд – парк.
Немного информации: что такое английский парк? Это живописные природные красоты, оформленные и подправленные таким образом, чтобы вмешательство было незаметным. Или, если угодно, почти незаметным. Одним из наиболее доступных примеров является парк в Кисловодске – огромный и прекрасный. Но я там не была уже много лет и не знаю, как обстоят дела на сегодняшний день. “В те еще годы” это был земной рай – по моим небогатым тогда впечатлениям. Стоурхэд – один из красивейших английских ландшафтных парков – стал синонимом английского сада. Его создал в 1740 году Генри Хоур II в семейной усадьбе. Извилистое русло реки Стоур и маленькое озеро с крошечными полуостровками и бухточками создают все новые и новые пейзажи. Фотоаппарат работал почти без перерывов. Прилагаю 2 фотографии, хотя удачных снимков, которые хочется смотреть еще и еще, гораздо больше. Кроме пейзажей, устроены несколько искусственных гротов с прекрасными статуями нимф, речных богов и спящей Ариадной. Можно подняться по каменным лесенкам, потрогать мшистые от влаги и лет стены и удивиться непонятно откуда вдруг падающим лучам солнца. Гармония в этом парке достигает совершенства.
Словом, рекомендуем.
Закончив прогулку и уже собравшись уезжать, мы решили выпить чаю. Не пятичасового, вошедшего в поговорки, а просто - в буфете. Заходим. Импровизированная стойка из составленных столов, на которых выложены нарезанные торты, булочки, пирожные. Мы не знали, что выбрать. И вдруг...
Продавец этих плюшек – высокий обаятельный англичанин лет 35, в кружевном передничке – обратился к нам на чистом русском языке: “Возьмите вот эти – их пекла моя жена”. Мы были ошеломлены. Придя в себя, разговорились.
Оказывается, он три года работал в Москве в отделении Швейцарского банка. Язык знал до поездки “Учил раньше”. Спросил о нас, об Израиле не расспрашивал, зато поинтересовался, где мы жили в СССР. И оказалось, что в Ташкенте тоже бывал не раз, и даже ездил в горы Чимган. Сохранил самые теплые воспоминания об этой поездке, а особенно о шашлыке, которым его угощали. В Ташкенте наш булочник-банкир бывал для закупок золота для банка.
Вообразить себе только, какими глазами там на него смотрели…
Русский язык у него был безупречный.

Считаю своим долгом добавить, что шашлык, который готовят в Узбекистане для дорогого гостя – это и впрямь нечто незабываемое. И барашек, и зелень, и лепешки, и воздух, и айван над журчащим арыком...

Но вернемся в Англию. Видимо, от переизбытка впечатлений я набралась храбрости и спросила его, почему он продает пирожки. Улыбнувшись он объяснил, что их крикетный клуб нуждается в пополнении клубной кассы и поэтому раз в год все члены клуба участвуют в таком мероприятии - пекут и продают самодельную выпечку, а выручка идет на нужды клуба. Слово “мероприятие” он вспомнил с некоторым усилием, и сам был очень доволен своим успехом. Мы попрощались. На стандартное выражение: “Было очень приятно с Вами познакомиться”, он ответил:”Взаимно” и покраснел от удовольствия.

Ясно, что и мы были в состоянии некоторой приподнятости. Дальнейшие впечатления этого дня были не менее яркими и столь же разнообразными. Маятник ощущений раскачивался с максимальной амплитудой.
Бат – внесен ЮНЕСКО в список памятников культурного наследия человечества. Но субъективное впечатление – он выглядит весьма буржуазным и надутым. Но опишу по порядку. Еще во времена римского нашествия город стал курортом благодаря источникам с горячей минеральной водой. Сибариты-римляне, большие любители понежиться в ваннах и бассейнах и заодно подлечить старые раны, в I веке выстроили Римские бани /Roman Bath/, через которые до сих пор, уже 2000 лет, проходит свыше 1 млн.литров горячей воды каждый день!
В Банях гвоздем программы является бассейн с термальной водой, отреставрированный и почищенный. Вокруг него, там, где “в те еще годы" были отдельные кабинеты с ваннами и фонтанчиками, устроены комнаты с новодельными музейными экспонатами, не очень интересными. Вход как обычно 10 фунтов с человека. Не купаться, нет, только посмотреть. Но, если вы захотите выпить этой самой воды из бювета, устроенного тут же, то за это сомнительное удовольствие придется заплатить еще 2 фунта за стаканчик. Помнится, на нашей бедной доисторической родине питье минеральных вод где бы то ни было: на Кавказе, в Прибалтике - было бесплатным. Но не понимали, не ценили... Вот все и ушло, утекло неизвестно куда – самотеком, в канализацию.
В этих же Банях устроен сообщающийся с большим маленький бассейн, в который, по общей для всего цивилизованного мира примете, все желающие вернуться в этот город бросают денежки. Все дно в нем засыпано монетками и даже банкнотами. Выглядит это так, что никто их вообще никогда не собирает. Если есть желающие прокомментировать этот факт, идущий вразрез со всеми предыдущими моими тезисами – прошу.. От всех этих противоречий за столь короткое время уже голова идет кругом.
Фотографии получились неплохие, например, крытый мост Палтни Бридж.

В эавершение этого нескончаемого дня мы направились в Оксфорд – суперзнаменитый университетский город.
В его 40 колледжах учится 16000 студентов. Но в священном процессе поглощения знаний увидеть эти молодые головы, ясное дело, нам не удалось. Зато в поглощении кое-чего другого, менее уважаемого, но гораздо более любимого – да.
Вселенская пьянка продолжалась. Трезвых вообще не было. Иногда казалось – это спектакль. Ну не могут эти очаровательные, холеные, милые ребята набраться до такой степени. Причем над шатающимися – в прямом смысле - толпами самым расхожим выражением порхало “sorry”. Косые в стельку, они продолжали сожалеть и извиняться, благодарить и улыбаться. Это аристократическое воспитание в пятидесятом примерно поколении дает свои плоды.
Здесь, в Израиле, мы от российской посконно-кондовой пьяни несколько поотвыкли. Русские рестораны, конечно, пытаются продолжать традиции, но эти маленькие подражательно-натужные питейно-обжорные заведения – так, бледная немочь воспоминаний. Размаху нет. Да и где его взять, размах-то, когда жарко тут и без подогрева, и контингент слабоват. Не тянут господа евреи, нет. Разве что поговорить. Это - да. На это у нас горазды.

Название “Оксфорд” означает “Брод для быков” через Темзу. С этим названием город существует с 912 года, когда король Эдуард I вступил во владение им. В 13 веке здесь уже работали колледжи - сначала преподавались только религиозные дисциплины, а затем – точные и естественные науки.
Вообще Оксфорд и Кембридж – похожи. Но это не просто внешнее сходство, это проявление какой-то глубинной общности, родственной, братско-сиамско-близнецовой. Корни ее - в далеком прошлом, в давно-прошедшем 13 веке. Каких-нибудь 700 лет тому назад. В те времена студенческая братия в Оксфорде во главе с ректором университета была как “государство в государстве”. Они позволяли себе неслыханные вольности, они спорили с королем, критиковали всех и вся и в конце концов после больших скандалов и даже драк были изгнаны из Оксфорда. Пристанище было найдено в маленькой деревушке Кембридж, которая по названию тоже похожа и означает “Мост через Кем” Сейчас оба города-университета процветают. Называют их обычно одной строчкой:”Оксфорд и Кембридж”, или даже небрежно – фамильярно “Оксбридж”, в мировой табели о рангах они занимают второе место – после американского Гарварда, дипломы ценятся высочайшим образом.

Колледжи, удивительным образом сочетающие мощь и изящество, похожи на волшебные замки. Мощные “крепостные” стены, выстроенные с запасом прочности на тысячеления, увенчиваются – вдруг- изящными кружевными башнями. Над входными воротами укреплены гербы с орлами, львами, единорогами и совершенно фантастическими животными. Часы, благополучно тикающие 6 столетий, украшены золочеными свитками. В каждом колледже есть своя капелла с витражами, полированными скамьями для прихожан, органом и солнечными бликами точно посередине зала в полдень. Школа “Хогвардс” как будто списана с какого-нибудь из них. Понятно, что за столько лет их уже не раз реконструировали, но только внутри. Внешне они те самые, что и были 400-500 лет тому назад.
А на реке Кем уже был в разгаре так называемый “пантинг”. Punting - катание на широких плоских лодочках, где для передвижения вперед нужно отталкиваться длинным шестом от дна. Со стороны неуклюжие попытки новичков сдвинуться с места и при этом не свалиться в воду, выглядели очень забавно.Было непонятно, почему они такие замученные. С берега все это выглядело совсем несложно! Зрители переглядывались и пересмеивались.Но стоило такому насмешнику взяться за шест самому – только чтобы показать, как надо делать, черт возьми!, как все повторялось.. Это совсем не так просто, как кажется, и перевернуться вместе с лодочкой и всеми пассажирами – пара пустяков, как говорят в Одессе. Кроме того, эта посудина адски тяжелая и совсем не маневренная. Как в ней уживаются такие противоречивые свойства, объяснить невозможно, да и не нужно.
Важен факт: для пантинга необходимы особые умения, для овладения коими необходимо поступить в университет города Кембридж, учиться в нем и получить диплом. Вот и все..

Вот и все – можно сказать и об этой истории тоже. Кембридж был последним в нашей пасхальной, праздничной и насыщенной поездке.

И я почти уверена, что вам было интересно.

часть первая