ОКНО В ПАРИЖ

Мы решили, что нам необходимо проветриться и отдохнуть. В Ростове второй месяц стояла
сорокоградусная жара, и самочувствие было отвратительным. Оно становилось еще хуже, стоило только
включить телевизор. Москва задыхалась от дыма горящих торфяников; Черноморское побережье тонуло в
селевых потоках; по всей стране падали и взрывались вертолеты, а во Владивостоке снова готовились к
зиме без тепла и света. В Европе, если верить СМИ, дела шли не лучше: в Дрездене плавала в потопе
знаменитая галерея; в Италии обсуждались причины недавней авиакатастрофы; где-то в срочном порядке
ловили расплодившихся в водостоках хищных рыб-мутантов, а где-то — российских мафиози, оказывается,
подкупивших прошлой зимой весь Олимпийский комитет. Приближался август — а значит, СМИ вновь
радостно заговорили об очередном, предсказанном Нострадамусом конце света. Часть наших граждан
разделяла радость СМИ — но только не мы. Нам было досадно: мы еще не были в Европе, которая, если
верить достоверным источникам, должна была вот-вот вместе с остальным светом провалиться в тартарары
— то ли в результате очередного теракта Усамы, то ли вследствие столкновения Земли с астероидом…
Мы отказались от мысли купить новый холодильник, стиральную машину и поплавать пару недель в Черном
море, которое в этом году (опять-таки из достоверных источников) было заражено нитратами и трупным
ядом из разрытых селями свалок. Мы собрали всю накопленную за год наличность — и отправились в бюро
путешествий «Дон-тур,» что на Ворошиловском проспекте.

Как оказалось, для выезда «за бугор» нужно очень немного: загранпаспорт, ксерокопия обычного
паспорта, две фотографии и справка с места работы о том, что на время поездки за вами сохраняется
рабочее место и ваш месячный заработок составляет не менее 200 у.е. (размер пособия по безработице в
Европе?). Школьникам, студентам и прочим лицам, чей доход меньше указанной суммы, требуется
представить справку о спонсорстве — то есть о том, что некто, обладающий достаточными средствами,
берет на себя все расходы по вашей поездке. Зачем это нужно, и как быть тем, кто, скажем, сам три
года копил средства на поездку при зарплате в 100 у.е. — история умалчивает. Говорят также, что эти
справки налоговая полиция не только не проверяет, но даже и не видит. Так что пишите в этих справках,
дорогие граждане, что хотите — лишь бы на работе вам поставили гербовую печать.

Документы передаются менеджеру турбюро, оформляющему ваши путевки. Вам выдается заверенная по
всей форме путевка с указанием уплаченной вами суммы, а также — договор с турбюро с перечнем
взаимных прав и обязанностей. Путевка автобусного тура «Окно в Париж» вместе с обязательной
страховкой и билетом на поезд Москва-Брест стоит всего, минимум, 379 у.е.: 299 у.е. (путевка) + 35
у.е.(виза) + ж/д (плацкарт — 45 у.е., купе — 60 у.е.). За гарантированное двухместное размещение в
номере, обязательное для семейных пар и родителей с детьми, необходимо заплатить еще 10 у.е. на
человека. Распорядок поездки строго регламентирован по дням. В оплату путевки входят транспортные
расходы, пять ночевок в отелях класса 2* вместе с континетнальными завтраками, услуги сопровождающего
группу гида, обязательные экскурсии. Факультативные экскурсии отмечены «звездочкой» в прилагаемом к
путевке плане. На них, так же как и на питание и сувениры, рекомендуется брать не менее 250 евро
(валюта шенгенской зоны). Доллары в шенгенской зоне недействительны; их можно взять — но все равно
придется обменивать в банках, естественно — с комиссионными.

После того, как вы оформили путевку и сдали менеджеру документы, вам остается только три дела —
ждать оформления визы, добывать билеты до Москвы и собирать вещи.

Первое дело проходит «в автоматическом режиме», если у вас в порядке документы и вы не
удосужились сделать у себя дома что-либо, из-за чего вас могут не пожелать увидеть в Европе.
Документы отправляются в Москву с курьером за две недели до поездки. Примерно через неделю следует
позвонить своему менеджеру и узнать, что все в порядке, виза открыта. Теперь свой загранпаспорт вы
получите в Москве, у своего гида; менеджер агентства сообщит вам, как его (то есть гида) зовут и у
какого вагона поезда Москва-Брест на Белорусском вокзале вам его найти.

Второе дело тоже может пройти без особых усилий с вашей стороны — если заказать билеты здесь
же, в турагенстве. Однако в этом случае билеты берутся по броне и будут стоить рублей на 150 дороже,
чем если бы вы брали их сами, в кассе. Если вам жаль денег, можете покупать билеты сами — если
получится. Нам после двухдневных бесцельных походов к вокзальным кассам все-таки пришлось заказать
билеты в агентстве. Это было в конце августа, то есть в «сезон» всеобщих разъездов; вполне может быть,
что в другое время купить билеты на «Атамана Платова» не стоит труда.

И, наконец, сборы. Лучший вариант поклажи, как мы поняли уже в самом конце, — это туристический
чемодан на колесиках. Тащить чемоданы в руках с Казанского вокзала на Белорусский — дело вкуса и
физических возможностей; надо не забывать также, что их придется тащить в Бресте метров 200 до
автобуса; а потом — через таможню на границе с Польшей; затем — загружать-выгружать в каждом из трех
отелей и т.п. К чемодану придется взять отдельную сумку с провизией и необходимыми в пути вещами, а
также — сумку, с которой предполагаете ходить на экскурсии. Во время длительных автобусных переездов
(на обратном пути — 36 часов) чемодан будет находиться в грузовом отсеке, а сумки — с вами в салоне.
Из провизии, как мы убедились на личном опыте, лучше всего брать с собой «крепкие» фрукты и овощи,
сухофрукты, орехи, «неплавкие» конфеты, сухое печенье, йогурты. Попытки взять с собой сыр, колбасу и
др., скорее всего, закончатся их выбросом в мусорный ящик. Даже самой сухой колбасе не под силу
выдержать то, что под силу нашим туристам, она про-ту-ха-ет. Сыр, почувствовав приближение Франции,
вообще теряет голову и делает попытку превратиться в «рокфор», знаменитый французский сыр с плесенью.
(Кстати, для реабилитации «российского» сыра: его коллега «камамбер», купленный нами в Париже, тоже
не выдержал разлуки с родиной и на пути в Ростов превратился в «рокфор».) В автобусе имеется
кофеварка, и горячей водой во время переездов вы будете обеспечены. Для нее следует прихватить, по
крайней мере, одну эмалированную кружку (и еще, на всякий случай, кипятильник). Если ваш желудок пока
что не возражает против таких страшных вещей, как лапша «Доширак», «Анаком» и прочих «горячих кружек»
— пожалуйста, берите их в поездку. Только потом не удивляйтесь, что после возвращения домой вам
какое-то время придется сидеть на диете.

А вообще говоря, тащить с собой в Европу мешок с провизией на все 13 дней не имеет смысла —
только если вы не решили сильно сэкономить на еде. Глупо везти туда также собственные комплекты
постельного белья, купальные полотенца, утюги, кастрюли, рулоны туалетной бумаги и т.п. — словом,
все, что наши граждане привыкли брать с собой, отправляясь отдыхать куда-либо в Минводы или Геленджик.
Европа, в отличии от нашей страны, гораздо лучше приспособлена для жизни. Как говорил Дж. К. Джером
сто лет тому назад: «В Германии незачем о себе беспокоиться: все делается для нас и делается хорошо.»
В настоящее время это можно с полной уверенностью сказать о всей Европе — по крайней мере, той ее
части, по которой пролегают туристические маршруты. Там всегда можно найти, где быстро, хорошо и
недорого перекусить, сделать покупки и обменять валюту; в гостиничных номерах перед вашим вселением
туда включат кондиционер, заправят свежие рулончики туалетной бумаги, а также положат на туалетную
полочку мыло, салфетки и пластиковые чашки; за вас там ежедневно прибирают номер, заправляют кровати
и меняют полотенца в ванной. В Европе нужно очень постараться, чтобы купить некачественные или
просроченые товары (так же как и добиться того, чтобы вас обсчитали при покупке). Если вы в какой-то
момент устанете от вежливости европейских продавцов и вам захочется услышать что-либо смачное, в духе
наших родных работников сервиса — пожалуйста, найдите частную лавочку какого-либо «эммигранта с юга»
и сделайте вид, что очень хотите у него что-либо купить… Впрочем, что он схамит, как требуется, мы
тоже не ручаемся.

Отдельный разговор — о деньгах и документах. Воры есть везде, даже в цивилизованной Франции.
Поэтому нас предупреждали, что сумку с документами нужно держать «на коротком ремешке», иначе она
может убежать. Деньги вообще предпочтительнее держать где-либо во внутреннем кармане (а лучше — в
нескольких внутренних карманах) и доставать небольшими порциями.

Вот, в общем, и все, что требуется для подготовки этой замечательной поездки. А как это
выглядит «в деталях», мы постараемся отразить дальше, по возможности точно изложив хронологию нашего
тура.

1-й день. Садимся в поезд «Атаман Платов» в г. Ростове-на-Дону. Поезд относительно чистый.
Обслуживание приличное.

2-й день. Просыпаемся в половине седьмого, свешиваемся с полок, разглядывая мелькающие за окном
подмосковные леса, а главное — дым среди них… Видимость — замечательная. Среди стволов плавает
утренний туманчик, но никак не дым… Ладно, еще увидим. Сами же слыхали: задыхается Москва! Не
станут же наши СМИ распространять заведомую ложь!.. В 7.30 почти без опоздания прибываем на
Казанский вокзал. Высаживаемся, на метро добираемся до станции «Белорусская.» Проходим на Белорусский
вокзал, где в 14.30 должна состояться встреча с нашей тургруппой. По дороге старательно
принюхиваемся, ожидая учуять запах горящих торфяников, но воздух по-прежнему ничем не пахнет — кроме
продаваемых в киосках жареных пирожков.

Заходим в здание вокзала, сдаем багаж в ручную камеру хранения, функционирующую здесь круглые
сутки.

На первом этаже вокзала — множество торговых павильонов, телефоны, платный туалет; порядок,
относительная чистота, милиционер проверяет документы у показавшихся ему подозрительными личностей.
Подымаемся на второй этаж, в просторный зал ожидания, где съедаем заготовленный из дому завтрак.
Потом пьем кофе с «пахлавой» в одном из продуктовых павильонов на первом этаже. Выходим из вокзала и
на метро отправляемся на Красную площадь, где бродим до 13.30. В Москве тихо, чисто и довольно
спокойно. Запаха дыма по-прежнему не ощущается… Да что же это такое?

Возвращаемся, перекусываем в том же павильоне. В 2.30 выходим на перрон, где уже стоит наш
поезд до Бреста. Находим нашего гида — Галину. Она раздает туристам нашей группы конверты с
загранпаспортами, памятками, а также «координатами» гостиниц, в которых нам предстоит останавливаться.

Садимся в поезд, занимаем места согласно имеющемуся у Гали списку из 45 человек. Группа
размещается частично в плацкартном, частично — в купейном вагонах. После отправления Галя обходит
нашу группу и проводит первый инструктаж. Ужинаем, ложимся спать. Ночь омрачена кипучей деятельностью
соседей по вагону (по-видимому, «челноков»), обсуждающих свои дела и перегружающих вещи с полку на
полку.

3-й день. В 5.30 прибываем на Брестский вокзал. Выходим из поезда. Еще темно. Тащим багаж по
перрону к нашему автобусу, стоящему на площадке слева от вокзала. Автобус — комфортабельный
«Неоплан» с мягкими откидывающимися сиденьями, двумя телевизорами, кофеваркой и микрофоном для гида;
все исправно работает.

Водители Руслан и Олег помогают нам загрузить вещи в багажное отделение автобуса. Галя торопит
нас, так как впереди — таможенный досмотр, а на стоянке, кроме нас, стоят еще четыре автобуса, также
следующие через Брестскую таможню. Один из них все-таки обгоняет нас.

По дороге к Брестской таможне Галя предлагает всем членам группы представиться в микрофон, и
большая часть автобуса хоть и без восторга, но все-таки делает это. Обнаруживается удивительный — по
крайней мере, для нас — факт: москвичей в нашей группе вообще нет; зато хорошо представлены Сибирь и
Зауралье. Из Ростова — мы одни. Соотношение числа женщин к числу мужчин — примерно, 5 к 1. Из 45
туристов — только двое несовершеннолетних, едущих с родителями. Несколько семейных пар; три-четыре
семейства «в полном объеме»; мамы со взрослыми дочками; компании из трех-четырех подруг; несколько
«одиночных» туристов, в основном — пенсионеров, «съевших собаку» на туризме и не нуждающихся ни в
чьей компании. Первое впечатление: на «новых русских» не тянет никто — и это понятно. Если у
человека имеются лишние деньги, он предпочтет авиатур. Чтобы больше не возвращаться к этой теме,
сообщим: первое впечатление впоследствии подтвердилось. Никто из нашей группы, кроме нескольких
молчаливых личностей, не покупал не только бриллианты на «алмазной фабрике», но даже эссенции духов
во Фрагонаре. Большинство экономило на продуктах, а кое-кто, уже на обратном пути вздыхал: «Подвели
меня — сказали, что в поездку достаточно взять 150 евро. Если б я знал … (перечисление благ, от
которых пришлось отказаться), я бы занял еще 50!» В общем, группа подобралась вполне организованная и
приятная, и за все время поездки ни с кем из группы не произошло ни единого заслуживающего внимания
инцидента (если не считать обменов любезностями с «чернопопыми» торгашами в Париже и Амстердаме, о
которых с возмущением рассказывали наши дамы). Наши туристы премило «вписались» в «забугорную»
действительность и делали все, как надо — от начала и до конца. Трудно сказать, за какими такими
нашими соотечественниками «за бугром» наблюдают наши юмористы типа Задорнова — а потом смешат
аудиторию «достоверными» рассказами о том, как дико, невежественно и «по-быдловски» выглядят русские
в культурной Европе. По-видимомому, здесь действует известный принцип: кто что хочет увидеть — тот
это найдет.

Подъезжаем к КПП, останавливаемся. В автобус заходит российский пограничник и собирает
паспорта, сличая нас с фотографиями; он сердится, когда ему улыбаются: «Вам смешно, а я — на работе.»

Сидя в автобусе, заполняем таможенную декларацию: откуда едем, куда направляемся, № паспорта,
вывозимый багаж, подробно — вывозимая валюта. Галя очень просит не шутить в ответ на вопрос
таможеника: «Везете ли вы наркотики, взрывчатые вещества?» Одну из тургрупп недавно задержали на
таможне на полдня только потому, что один хохмач ответил так: «А как же, полный автобус пластида!»
При прохождении таможни лучше вообще не шутить. Вытаскиваем из багажника кладь, проходим через КПП. В
целом, декларации проверяются чисто формально; но одной из наших туристок не везет — таможенник
почему-то требует, чтобы она предъявила всю заявленную в декларации валюту, и бедняжка принимается
рыться во всех своих сумочках, внутренних карманчиках и кошелечке на шее. Обнаруженное
несоответствие в размере 10 рублей вызывает длительное разбирательство. Вся группа ждет у выхода с
КПП. Галя показывает нам бесплатный туалет и пункт обмена валют, где мы меняем доллары на евро;
курс — один к одному.

После полуторачасового стояния вновь садимся в автобус и проезжаем КПП. Проверка со стороны
польской таможни — чисто формальная, занимает минут десять.

Выезжаем с территории КПП на мост через реку Буг (справа — памятник защитникам Брестской
крепости). На середине моста — граница между Россией и Польшей. Галя говорит в микрофон: «Не слышу
аплодисментов!» Мы дружно аплодируем — и выезжаем «за бугор.»

Особой экзотики из окна автобуса пока что не заметно: те же пашни, поля и рощи, что и у нас;
только обочины дорог почище и все указатели на польском. Наиболее часто встречается слово «SKLEP»;
Галя объясняет нам, что на польском оно означает обыкновенный магазин, а никак не «крипт».

Через полчаса подъезжаем к автомобильной стоянке со стандартным «джентельменским набором» —
заправкой, кафе, магазином. Всей группой заходим в кафе. Галя рекомендует нам всем взять «комплексный
обед», как наиболее простой вариант; альтернатива — стоять в очереди и самому выбирать блюда, как-то
общаться с официантами-поляками, расплачиваться долларами-злотыми и т.п. Человек двадцать из группы
(мы в их числе) выбирают «комплексный обед». Нас проводят в боковой зал, где уже накрыт длинный стол.
«Хозяйка»-полька общается с нашей «пани» Галей на смеси польского, русского и языка жестов; она
говорит, что сегодня комплексный обед включает в себя суп-лапшу, гуляш и компот. Предложенное меню ни
у кого возражений не вызывает, и мы сдаем Гале деньги — по два доллара на человека. Официантка —
девица в очках, с шаркающей походкой — быстро и аккуратно подает на стол. Обед очень вкусный; однако
в середине стола люди оскорблены в лучших чувствах — пока до них дошел супник, из него выловили
почти всю лапшу.

Насытившись, выходим из зала. Осматриваемся. Наши товарищи по группе — те, кто не пожелал
«комплексный обед» — все еще разбираются у стойки в главном зале с меню и долларами. В холле кафе —
бесплатный туалет и телефон; однако позвонить по нему по старой телефонной карте не удается; то ли
карта устарела, то ли не тот тип автомата. На автостоянке — очень чисто, цветы на клумбах и в кашпо,
подвешенных к крыше. Побродив с четверть часа и дождавшись возвращения из кафе «всех наших,» снова
садимся в автобус и едем.

По бокам дороги становится заметен «местный колорит» — начинаются типично польские хуторки с
цветочными садиками и девами Мариями перед домами. Галя объясняет, что в Польше мало крупных городов;
в основном — такие вот хутора из двух-трех огороженных заборчиком усадеб. Хуторов в Польше
насчитывается около 45 тысяч. Один хутор плавно переходит в другой; четкой границы между ними не
наблюдается. Между хуторами — аккуратные поля, на которых хорошо просматриваются наделы размером,
примерно, в три-пять соток. Дома — относительно простые, кирпичные, с асимметричными крышами; в
основном — двухэтажные. На вторых этажах, как правило, галерейки, на которых развешаны кашпо с
розовыми и фиолетовыми цветами. Перед большинством домов разбиты декоративные садики со сложными
конструкциями из клумб, цветочных «березок» и скульптур «под мрамор». Поляки — очень набожный народ
(около 80% — верующие); поэтому почти в каждом садике можно увидеть часовенку с божьей матерью,
украшенную цветами, лентами и горящими лампадками.

Как выяснилось немного позже, такой вот «колорит» вдоль главной дороги — все таки, немного
«потемкинские деревни.» Вечером того же дня мы несколько часов кряду ехали окольными дорогами — и не
видели ни одного такого «садика»; обыкновенные сельские дома с хозпостройками — почти такие же, как у
нас. Однако обочины дорог в Польше почище, чем у нас, и на полях почти что нет сорняков. Кроме того,
ландшафт там непривычно плоский: можно ехать полчаса — и не увидишь ни холма, ни долины, как будто
местность основательно прогладили утюгом. Смотреть из окна довольно быстро надоедает.

Около часа дня въезжаем в Варшаву. Еще по дороге Галя раздает нам планы Варшавы и знакомит с
историей города. Оказывается, во время Второй мировой войны город был почти что полностью взорван
фашистами; от него буквально не осталось камня на камне. Поэтому Варшаву после войны восстанавливали
по чертежам 17 века и старинным рисункам на средства самих поляков. Тем не менее, реконструированный
Старый город (аналог нашего Кремля) внесен в список мировых шедевров архитектуры.

Название Варшава происходит, якобы, от имен его основателей — рыбака Варсы и его жены Савы; по
легенде, они начали строить город на месте, указанном им Сиренкой, мифическим существом, выплывшим из
реки. Сиренка считается покровительницей Варшавы. Ее изображения украшают герб города и его главную
площадь.

Времени на экскурсию — два с половиной часа, поэтому она проходит в маршевом темпе. Мы проходим
по главной улице Старого города; заглядываем на пять минут в костел Святого креста, где замуровано
сердце Шопена; осматриваем снаружи готические соборы Иезуитов и святого Яна; затем выходим на
Замковую площадь к колонне Сигизмунда Третьего. Галя показывает нам эстакаду, под которой нас будет
ждать наш автобус в половине четвертого. Затем она проводит нас во внутренний двор Королевского замка.

Замок выглядит экзотически — как издали, так и вблизи. Он представляет собой объединение
двух-трехэтажных зданий под черепичной крышей, раскрашенных в коричневый, оранжевый, салатный цвета и
разрисованных узором по уникальной технологии. Нас удивляет, что королевский замок, по нашим
российским меркам, так прост и неказист (ни колонн, ни золоченых статуй); но Галя обясняет, что
внутри замок имеет богатое убранство; в настоящее время там находится исторический музей.

Вот мощеная брусчаткой площадь, в центре которой расположен фонтан с легендарной Сиренкой,
держащей щит и меч. Вокруг фонтана — навесы кафе со все теми же цветочными кашпо; вежливые молодые
официанты с бабочками, в белоснежных фартуках разносят пиво, мороженое и др. Здесь же — извозчик на
стилизованном экипаже, запряженном рыжим битюгом, катает желающих вокруг Сиренки.

Галя дает нам сорок минут на самостоятельный осмотр старого города. Мы трусцой пробегаем по
нескольким узеньким, похожим на каменные каньоны улочкам, меняем в пункте обмена валют два доллара на
злотые (в долларе — 7.4 злотых), забегаем в платный туалет (1.5 злотых), берем за 1.5 злотых
мороженое — обыкновенный «Баскин Роббинс», фотографируемся у Замка и колонны. С поляками общаемся с
помощью «ключевых слов» и жестов; но никаких проблем не возникает; поляки — весьма вежливые и
дружелюбные люди, как правило, немного понимают по-русски. И это понятно: русских туристов в Варшаве,
по-видимому, немало.

Больше времени нет, а жаль. Возвращаемся к своему автобусу. Едем почти что до полуночи с
краткими остановками у заправок и туалетов. По дороге Галя посвящает нас в планы нашего
времяпрепровождения в Париже, пускает по рядам красочные буклеты и список предлагаемых экскурсий,
среди которых нам надлежит отметить желаемые. В результате такого «соцопроса» выясняется, что все
хотят на Эйфелеву башню, на Монмартр, в Лувр, Версаль и на кораблик по Сене; многим хочется побывать
в Дисней-Ленде и Аквапарке. Экскурсия в Фонтенбло и на кладбище Сен-Жермен вызывает интерес только у
нескольких человек, а на Мулен Руж вообще не находится желающих (и это понятно — билет стоит 79 Е).
Для справки, цены на факультативные (то есть не включенные в стоимость путевки) экскурсии выглядят
так: Эйфелева башня — второй этаж 6.9 Е, третий — 9.9 Е; Лувр — от 5 Е; катание на кораблике по Сене
— 5 Е; Версаль — 5 Е; замок Фонтенбло — 5.5 Е; Диснейленд — 36 Е; Аквабульвар — 20 Е (цены могут
незначительно колебаться в зависимости от сезона, времени дня и пр. факторов). Теоретически, на все
эти экскурсии можно и не ходить, а довольствоваться обязательными экскурсиями по городу, Дефансу —
кварталу будущего и во Фрагонар — музей парфюмерии. Другое дело — зачем вообще ехать в Париж, если не
поднятся на Эйфелеву башню и не посетить, по крайней мере, Лувр с Версалем?

Галя собирает деньги на экскурсии. Попутно мы пьем приготовленный водителями кофе и смотрим по
видео «Животное» и «Такси-2».

Заполночь добираемся до гостиницы «Под сосной». Хозяин — пан Сосновский, мрачный седой поляк с
вислыми усами — уже ждет нас на пороге заведения. Галя общается с ним; затем сообщает нам номера
наших комнат и показывает бар, куда мы должны прийти завтра утром на «континентальный завтрак» к
восьми тридцати (по-нашему, к десяти тридцати — европейское время «запаздывает» на два часа по
отношению к московскому). Въезжаем в номера. Недурно. Комнаты — трехместные, с удобными кроватями,
телевизором, телефоном, совмещенными туалетом и душем.

Приводим себя в порядок после трех суток переездов, пьем приготовленный кипятильником в кружке
чай, падаем, спим. Половина второго ночи.

4 день. Подымаемся в восемь по стуку в дверь (гостиничный сервис), выходим в бар-ресторан.
«Континентальный завтрак» включает в себя жареные колбаски, ветчину, джем, масло, чай с лимоном, хлеб.

Покончив с едой, выносим из номера наш багаж и загружаем его в «Неоплан». Затем выходим во
двор, фотографируемся на фоне нашего мотеля и автобуса, прогуливаемся вдоль обочины к сосновой роще,
которая очень напоминает Сосновую горку в Кисловодске. Попутно констатируем, что воздух здесь
необыкновенно чистый — так же как и шоссе, и вся растительность вокруг.

По команде садимся в автобус, едем. К 9 часам пересекаем границу Польши с Германией. Дороги
становятся ровнее и основательнее; это уже не просто дороги, а настоящие германские «автобаны». По
середине дороги идет разделительная полоса с зеленой травой; по обе стороны от нее — двухполосные
трассы с разметкой и стандартными дорожными указателями. Туалеты на стоянках сияют чистотой
(посещение — 30 центов) и снабжены всеми благами цивилизации: бабинами с белоснежной перфорированной
бумагой, автоматами с салфетками, сушилками для рук и т.п. Механика включения крана над раковиной
(так же как и слива в бачке) всякий раз вызывает живой интерес у наших туристок: здесь и «плавающие»
на подшипнике краны, и краны с автоматическим включением-отключением, и нечто, до чего нужно просто
дотронуться пальцем — и оно заработает. Чтобы закрыть «туалетную» тему и больше не возвращаться к
ней: во всех европейских городах — в парках, скверах и прочих общественных местах обязательно имеются
т.н. «публичные» туалеты, обозначаемые интернациональным символом «WC»; посещение такого туалета, в
среднем, обходится в 30-40 центов. В музеях, универмагах, ресторанах и кафе туалеты, в большинстве
своем, для посетителей бесплатные. Галя объясняла нам, что можно запросто зайти в какое-либо кафе,
или бар, положить на конторку 30 центов — и пройти в туалетную комнату. Однако мы предпочитали более
«корректную» схему: зайти в какое-либо маленькое кафе, купить у стойки какую-либо мелочь — и только
после этого, на правах посетителей, идти в направлении «WC.» В людных клубах и барах, по-видимому,
вообще нет жесткого контроля за тем, кто разгуливает по коридорам заведения; главное там —
«сориентироваться на местности» (туалет, как правило, в глубине коридора) и не привлекать к себе
особого внимания.

…Пейзаж за окном автобуса — все те же равнинные смешанные рощи. Строений вдоль дороги почти что
не видно; а если они и встречаются, то огорожены монументальными заборами. Вообще создается
впечатление, что немцы не строят городов вдоль трасс — по-видимому, из экологических соображений.

Въезжаем в Берлин. Его окраины не производят на нас сильного впечатления — бетон, кирпич,
редкая реклама на «роликовых» движущихся щитах — гораздо более неяркая и скромная, чем наша. Надо
отметить, что за все время поездки по Европе мы не видели таких грандиозных, бьющих в глаза и
аляповатых рекламных щитов, как в нашем родном Ростове; по-видимому, по части рекламы мы уже «впереди
Европы всей».

По мере продвижения вглубь Берлина Галя рассказывает нам, что немцы в настоящее время активно
модернизируют свою столицу: сносят старые дома, заменяя их новыми, ультрасовременными. Например,
подлежит сносу так называемая «женщина в повязке» (на жаргоне берлинцев) — Дом учителя, здание 70-х
годов, «пенал» из стекла и бетона с «поясом» из цветной мозаики на уровне второго этажа.

Переезжаем через реку Шпрее, над которой возвышается странная скульптура размером с пятиэтажный
дом, как будто вырезанная из грубой металлической терки для овощей. Галя говорит, что это творение
создано из металлоотходов и называется «Дружба народов»; когда у нее лично туристы спрашивают, что
там делают над рекой эти три колосса, олицетворяющие три расы, она просто отвечает: «Они дружат.»

Проезжаем мимо остатков Берлинской стены — «жуткого строения», разделявшего Берлин на две части
— соц. Восточный и кап. Западный. «Жуткое строение» в настоящий момент выглядит вполне безобидно —
обыкновенная бетонная стена с трубой поверху, украшенная многочисленными цветными рисунками; среди
них самый известный — целующиеся Брежнев и Хонекер. Из окна автобуса видим также Трептов парк —
памятник советским войнам, погибшим во время Второй мировой войны.

Пересекаем невидимую границу, отделяющую Западный Берлин от Восточного — и попадаем в сплошной
массив сверкающих небоскребов, над которыми вздымается шпиль телебашни. Стекло, пластики, в которых
отражается яркое солнце, зелень пышных деревьев и ухоженных газонов; суперсовременные здания делового
центра Берлина — и тут же шпили готических соборов, «древнегреческие» портики, мраморные колонны и
золоченые скульптуры исторических зданий. Множество машин на дороге, но все они движутся непривычно
тихо, пунктуально останавливаясь перед светофорами, пропуская пешеходов, которым и в голову не
приходит метаться среди машин и перебегать дорогу на красный свет. На велосипедных дорожках вдоль
дороги — сплошной поток велосипедистов. Несколько раз из окна мы видим огромные стоянки, «забитые»
велосипедами.

Проезжаем Музейный остров (Национальная галерея, «Боде», «Пергамон» и др.), знаменитый мост со
скульптурами, изображающих архангелов, возносящих воинов-героев на Олимп. На Унтер-ден-Линден —
тенистые деревья, строгие старинные здания с «аквариумами» супермодных бутиков и кафе на нижних
этажах, навесы над нарядными столиками и… гипсовые мишки в натуральную величину, украшенные яркими
рисунками! В Германии, оказывается, очень любят мишек — почти как у нас. Медведь — это символ
добродушия и силы. Только здесь мишек используют исключительно в эстетических целях — ставят на
бульваре посреди главной улицы и раскрашивают во все цвета радуги; тема рисунков — произвольная, от
национальной символики — до портретов Сальвадора Дали, как мы видели возле музея этого художника.

По Унтер-ден-Линден доезжаем до Браденбургских ворот. Они закрыты на реставрацию; из-за щитов
виднеется только часть левой арки да знаменитая Квадрига (колесница, запряженная четырьмя лошадьми)
на вершине ворот. В виде слабой компенсации для туристов слева от стройки — хоровод все тех же мишек
(штук сто, не меньше). Каждый медведь, стоящий на задних лапках, — в полтора человеческих роста и
символизирует какую-либо страну. Галя советует нам прийти сюда и посмотреть на медведей поближе.

Сворачиваем на зеленую улицу. Галя объясняет, что мы проезжаем мимо парка, где имеют
обыкновение отдыхать местные нуддисты и прочие лица с нетрадиционной ориентацией. Особенное
столпотворение, по ее словам, царит здесь в дни ежегодного Парада любви; наши туристы, которым
удается увидеть это мероприятие воочию, бывают в полнейшем недоумении.

Впереди — колонна с золотой Эльзой, или богиней Никой наверху. Это — колонна победы на Площади
Звезды. Нику в Эльзу берлинцы переименовали в честь жены скульптора, создавшего памятник.

Сворачиваем в сторону Тиргартена и останавливаемся на площади Зоо, «под жирафом» — в
традиционном месте высадки туристских групп. Здесь у нас отстой автобуса — в течение девяти часов
наши водители должны добросовестно отдыхать; в случае невыполнения их ожидает солидный штраф со
стороны полиции, которая будет проверять электронный «бортовой журнал» нашего «Неоплана».

Выходим. Галя указывает нам павильон, из которого можно позвонить домой. Очень удобно:
подходишь к конторке, безмолвно берешь у администратора карточку, заходишь в указанную кабину и
набираешь номер; разговариваешь, сколько необходимо; выходишь; администратор указывает тебе в окошке
счетчика сумму в евро, которую ты должен заплатить за переговоры. Мы проговорили минуты три и
заплатили за это около 4 евро.

Решаем не тратить время на Зоопарк, а сразу же отправиться в центр города, к Александрплац.
Наша группа уже разбрелась — кто куда. Решаем не искать «наших» и самим попробовать попутешествовать
по Берлину. Сворачиваем на одну из дорожек, идущих вдоль ограды Зоопарка. Пытаемся ориентироваться по
карте, но дорожек много, и нам приходится спрашивать дорогу у «аборигенов». Это довольно легко — с
помощью карты, в которую показываешь пальцем, и обрывков английских фраз. Берлинцы отвечают вежливо и
охотно; многие из них понимают по-английски, а молодежь на нем прямо-таки «строчит.»

Проходим сквозь ухоженный тенистый парк, по мостикам, переброшенным через две-три аккуратные
речки. Солнечно, тихо, отдыхающие сидят на скамейках или гуляют по посыпанным песком дорожкам. Над
парком витает дух спокойствия и ничем не омраченной, благоустроенной жизни. Чинные берлинцы
разгуливают только по дорожкам; им и в голову не приходит мять траву. Полиции не видно, но почему-то
никто не ходит наискосок газонов, и не бросает мусор себе под ноги. Все это действует успокаивающе:
похоже, что если здесь все делать по правилам, все будет хорошо! Сворачиваем на улицу 17-го июня.
Слева и справа от дороги — сплошная сочная зелень; по дороге почти бесшумно мчатся сверкающие авто, а
по велосипедным дорожкам между тротуаром и проезжей частью катят по своим делам велосипедисты.

Такое впечатление, что берлинцы вообще предпочитают велосипед машине. Педали здесь крутят все:
от подростков — до седовласых солидных дядечек и представительных фройляйн с хозяйственными сумками
на багажниках; от поджарых студентов с рюкзачками на спине — до ухоженных деловых людей, чуть ли не
при галстуках. Отдельные экземпляры ростом под два метра еле-еле умещаются на велосипедах — но все
равно спокойно едут, ни на кого не обращая внимания. Вообще, среди берлинцев очень много спортивных,
высоких людей; немало плотных. — но жирных, расхлябанных, обрюзгших совершенно не видно. По-видимому,
у берлинцев культивируется здоровый образ жизни. Равенство — по крайней мере, внешнее — тоже. Все
одеты примерно одинаково — в качественный неяркий трикотаж и джинсы. Среди женщин совершенно не видно
дам с ярким макияжем и на каблуках; более того, похоже, что у немок даже не принято ярко красить
губы.

Становится заметна пресловутая немецкая «упорядоченность». На улицах — удивительно спокойно,
хотя видно, что все направляются (именно направляются — а не спешат) по своим делам; никакой
сутолоки, суеты и истерики — как в наших крупных городах. Все пешеходы идут, как правило, по правой
полосе тротуара; все велосипедисты едут по специально отведенным дорожкам, не заезжая за разметку;
все машины снабжены глушителями; все вместе пунктуально останавливаются перед светофорами и ждут,
когда им загорится зеленый свет. Никаких праздношатающихся, или пьяных, или подозрительных личностей;
никакой громкой музыки, подранных скамеек или мусора, брошенного прямо на тротуар… И снова вокруг
не видно ни одного полицейского! По-видимому, все-таки исполнилась старая шутка Джерома К.Джерома:
«Немец или повинуется, или командует. Остается одно: обучать их всех командовать — и затем отдавать
каждого под его собственное начальство: тогда он будет отдавать сам себе разумные, смелые приказания
и следить, чтобы они были исполнены.»

Доходим до Браденбургских ворот и все-таки ныряем под их арку. Галя сказала нам, что у
туристов считается «хорошей приметой» пройти под Браденбургскими воротами. Затем мы сворачиваем от
стройки вправо и отправляемся к «хороводу мишек». Своего, российского зверя находим быстро: он третий
справа в хороводе, весь разрисован бело-сине-красными ленточками. Рядом с ним — всевозможные
медведи-Зимбабве с девушками в пальмовых юбках и медведи-Мадагаскары с разноцветным орнаментом;
медведь — США, как и полагается, раскрашен под статую Свободы с факелом в лапе и звездно-полосатым
флагом на пузе.

Идем по Унтер-ден-Линден до моста через Шпрее, а оттуда, по Карл-Либкнехт-Штрассе — к
Александрплац. По дороге останавливаемся и фотографируемся у Университета Александра Гумбольдта
(внешне больше похожего на музей, чем на действующее учебное заведение), на Маркс-Энгельс плац у
памятника авторам «Капитала», у мирно соседствующей с ним готической церкви Атос, у Национальной
галереи. Дойти до Берлинской стены нам не удается. Все немцы, к которых мы спрашиваем дорогу,
почему-то упоминают метро, и мы списываем свое непонимание на недостаточное знание языка. Слушать,
как немец отвечает на ваш вопрос — одно удовольствие; он подходит к этому делу со всей
ответственностью, и видимо огорчается, если не знает ответа (странно, но факт: человек пять не знали,
что такое Трептов-парк и где он находится). Наконец, нам попадается соотечественница, от которой мы
на чистом русском языке слышим: Берлинская стена в другом конце города, до нее нужно добираться на
метро… Почему нам во время автобусной экскурсии показалось, что она совсем рядом с Александрплац?
Ехать на метро уже поздно. Через два часа нашу группу «под жирафом» будет ожидать Галя, чтобы повести
на экскурсию к Рейхстагу.

Во время своей прогулки по городу мы сделали несколько покупок, которые изрядно шокировали нас
ценами. Мороженое в районе Александрплаца мы купили за 1.5 Е; бутылку минеральной воды на
Унтер-ден-Линден объемом 0.25 л.- за 2Е; отвратительное на вкус фруктовое молоко — за 2.5 Е. К концу
нашей прогулки по Берлину мы пришли к выводу, что абсолютно правы те, кто нам советовал еще дома, в
России: «Когда попадете «туда» — не пытайтесь переводить «их» цены в наши рубли. Не портьте себе
нервы и аппетит.» Да уж, стаканчик минералки за 60 рублей — по нашим меркам несколько вызывающе…

Перед экскурсией на Рейхстаг Галя повела нас в ресторан самообслуживания «Марше», где мы
основательно «заправились» за 7.5 Е «на брата»; взяли жареный куриный окорочок, жареный картофель,
салат из помидоров и огурцов, замечательный на вкус цитрусовый сок в высоком стакане со льдом и
трубочкой. Выбор в ресторане огромен: десятки сортов салатов (в том числе — «корейских»; да и среди
обсуживающего персонала много корейцев); блюда из мяса, рыбы; красивейшие фруктовые салаты и
пирожные. «Механика» самообслуживания в «Марше» проста: берешь поднос; на него ставишь тарелочки
выбранного размера (от размера зависит цена блюда) и накладываешь на них столько выбранной провизии,
сколько вместится; затем подходишь к кассе и платишь по выбитому кассиром чеку; после этого садишься
за столик — и перекусываешь. Кажется, многим из нашей группы в «Марше» понравилось; настолько, что
наиболее увлекшихся мы с полчаса ждали на тротуаре перед рестораном. Впрочем, мы об этом не жалели:
мы рассматривали и фотографировали здание напротив, где прямо на крыше напротив растут развесистые
деревья. Немного позднее Галя сказала, что оранжереи на крышах — это одно из последних веяний
европейской моды.

Садимся на рейсовый автобус (стоимость проезда — 2.1 евро в течение двух часов), едем к
Рейхстагу. Автобус — двухэтажный, с электронным табло, на котором высвечиваются названия остановок.
Со второго этажа открывается превосходный вид на вечерний Берлин. Город светится всеми цветами
радуги. Особенное впечатление на нас производит невзрачные днем церкви памяти кайзера Вильгельма (на
сленге берлинцев — «Полый зуб с пудреницей и губной помадой»); и «пудра» и «помада» (то есть две
Новые церкви рядом с разрушенной в годы войны Старой) светятся изнутри призрачным голубым светом.

Выходим у Рейхстага, становимся в очередь на подъемник. Рейхстаг — действующий парламент
Германии (в нем заседает нижняя палата — Бундестаг), поэтому принимаемые здесь меры предосторожности
нельзя назвать излишними. Туристов запускают партиями человек по тридцать, проводят через «рамку»,
как в аэропорту — и только после этого поднимают на лифте на крышу Рейхстага. Интересный момент: при
прохождении через «рамку» мы забыли вынуть из сумки фотоаппарат. Уже наверху мы всполошились: а не
засветились ли наши пленки? Галя заверила нас, что с пленками ничего не случится. Тем не менее, уже
дома, после проявки, стало ясно: все четыре кадра, которые мы сделали на ступенях Рейхстага, перед
подъемом, почему-то «не удались» (хотя вся остальная пленка, действительно, оказалась в полном
порядке). Еще более странно, что абсолютно та же история произошла и у наших родственников, ездивших
в ту же экскурсию.

На крыше Рейхстага — площадка с башнями на углах; в центре ее — стеклянный купол смотровой
площадки, на которую можно подняться по винтовой лестнице. Сквозь сложную систему зеркал внутри
купола можно увидеть внизу часть зала заседаний. Впрочем, кроме синих кресел ничего рассмотреть не
удается. Никаких напоминаний о событиях 9 мая 1945 года мы здесь тоже не видели.

Фотографируемся на фоне ночной панорамы Берлина, спускаемся, снова садимся на городской автобус
(билет действителен в течение двух часов). Едем к «жирафу», где нас в одиннадцать вечера будет ждать
наш автобус.

«Под жирафом» — вечернее гуляние. «Тусуется» молодежь — удивительно тихая и культурная по
нашим меркам — ни гогота, ни потасовок; какой-то парень с огромным букетом роз бродит среди толпы,
предлагая купить у него цветы. Поначалу мы опасливо оглядываемся на подъезающие к тротуару машины,
ожидая, что вот-вот, как у нас дома, произойдет какая-либо свара или мордобой (а какое вечернее
гуляние без мордобоя?); но все тихо, берлинцы настроены на редкость благодушно и миролюбиво…
Правда, нам удается усмотреть в толпе бомжа, который просит какого-то парня купить ему в баре
бутылочку (самого его туда, по-видимому, не пускают); но, получив желаемое, бомж незаметно
растворяется в толпе.

Подъезжает наш «Неоплан» и мы загружаемся в него. Впереди — ночной переезд. Выехав из Берлина,
останавливаемся у какого-то мотеля и всей группой идем в туалет — умываться и переодеваться на ночь.
Возвращаемся в автобус. Спрашиваем у Гали: а мы будем проезжать через «затопленные» недавним потопом
места? Галя сообщает нам, что нет. Но вот предыдущая экскурсия, которая следовала через Дрезден
(по-видимому, маршрут «Классическая Европа») слегка задержалась в пути из-за этого самого наводнения
— но и только… После этого Галя наливает нам всем немецкого вина «чтобы потом сравнить с
французским». Проделать все манипуляции с винными бутылками и стаканами на полном ходу автобуса — это
сложно даже для суперровных германских дорог; но Галя осуществляет их не без изящества, по этикету
держа бутылку белоснежной салфеткой. Потом Руслан включает видео, и мы засыпаем под «Бум-1» и
монотонный гул мотора.

5-й день. Просыпаемся, смотрим в окно на серое преддождевое небо — и ужасаемся: не видать нам
сегодня Эйфелевой башни! Какая панорама по такой погоде? Надеемся, что через несколько часов, когда
мы въедем в Париж, небо прояснеет — но зря. Погода в тот день оставалась дождливой до самого вечера,
и нам пришлось отложить экскурсию на Эйфелеву башню на последний день.

По дороге завтракаем недопортившимися домашними припасами, пьем приготовленный водителями кофе,
смотрим по видео «Бум-2» и обзорный фильм о Париже, слушаем хорошую французскую музыку из галиных
кассет. Сама Галя разговаривает по мобильному телефону с кем-то в Париже, договариваясь то ли о
гостинице для нас, то ли об экскурсиях. Затем немного рассказывает нам о Париже и о нашей
«культурной программе» в нем..

После 16 часов переезда добираемся до Парижа.

Первое впечатление от города — туннели. В таких туннелях снимались батальные сцены знаменитых
французских детективов с Бельмодо и Аленом Делоном; в таком туннеле погибла принцесса Диана. Прямо
над местом ее гибели — скульптура, изображающая горящий факел («Пламя свободы», кажется); факел «по
мистическому стечению обстоятельств был создан за несколько лет до катастрофы — как будто в ожидании
своего часа». В настоящий момент он огорожен цепями — чтобы отвадить почитателей Дианы, которые не
только разукрашивали факел надписями, но и лезли прямо в туннель, провоцируя новые ДТП.

Кружим по окраинам Парижа, ища подъезд к нашему отелю «Ибис». Наконец находим его и
припарковываемся. «Ибис» — большое светлое здание с автоматическими дверями, предусмотрительно и
бесшумно раздвигающимися при нашем приближении. В холле — кресла, цветы, налево — «Рецепция»,
направо — лифт и кафе-бар. Галя получает в «Рецепции» и раздает группе талоны на завтрашний завтрак и
электронные ключи от номеров (похожи на электронные карты в московском метро).

На лифте подымаемся с багажом в свой номер на седьмом этаже. Разбираемся с электронным замком,
заходим. Номер — двухместный, с кондиционером, телевизором, телефоном, ванной, туалетом (последние
совмещены). На стенах — светильники, картины, два зеркала друг напротив друга — по-видимому, для
создания перспективы. На столе — французский и английский журналы, а также каталог с перечнем
предлагаемых отелем платных услуг (включая химчистку и т.п.). Телевизор включается пультом, лежащем
на ближнем к нему ночном столике. Кстати, мы его даже не включали за все время пребывания: отчасти —
из-за недостатка времени, отчасти — из опасения нажать на какую-либо «красную кнопку» от платных
«горячих» каналов.

Отдохнуть не удается — надо бежать на экскурсию в Лувр. Наш «Неоплан» удаляется на отстой,
поэтому добираться до Лувра нам приходится на парижском метро под руководством Гали. Первое, что
бросается в глаза от прогулки по окраине Парижа — это то, что здесь порядка, все-таки, поменьше, чем
в Берлине. Местами — мусор на тротуаре, местами — кучки не слишком располагающих к себе, в основном,
темнокожих личностей (в Берлине мы не видели ни одного такого «иммигранта»). Забегая вперед, скажем,
что впоследствии это впечатление подтвердилось: как ни красив Париж, а порядка в Берлине побольше.
Недаром Германия — любимое место паломничества наших научных работников; и не только их, а всех, кто
ценит порядок, надежность и здравый смысл.

По дороге к ближайшей станции («Новый Орлеан») Галя рассказывает нам, что парижское метро —
одно из старейших в мире. Схема линий в нем очень сложна и довольно неудобна. В отличие от
московского метро, где платформы двусторонние, в Париже, чтобы сесть на обратное направление,
приходится идти по запутанным подземным переходам. При перемещениях нужно постоянно пользоваться
картой (мы получили их в гостинице вместе с буклетом Парижа). Поезд то идет по туннелю, то выходит на
открытые эстакады, как обычная электричка. В прежние времена, еще до волны иммиграции в Париж
«цветных», здесь были вагоны двух классов; но потом иммигранты одинаково загадили и первый класс, и
второй. Да и вообще все метро теперь благодаря им выглядит не слишком приятно.

Россиянам вряд ли стоит посещать парижское метро в первый свой день пребывания в Париже,
поскольку у них еще свежи воспоминания от московского метро, на котором они добирались до Брестского
вокзала — начального пункта нашего тура. Как известно, московское метро — это произведение искусства;
а парижское — всего лишь незамысловатое средство передвижения. Здесь низкие потолки и узкие коридоры,
покрашенные непритязательной желтой краской; здесь грязновато, мрачновато, полно суетящихся
чернокожих, дует на углах. Двери открываются не автоматически, а с помощью вращающихся ручек; на
стенах станций — американизированная реклама, нередко — с черными физиономиями. На одной из станций в
наш вагон заваливается оливковый мачо с гитарой наперевес и начинает голосить что-то мексиканское,
строя глазки нашим туристкам; затем он обходит вагон, клянча денег — почти как его «коллеги» в наших
пригородных электричках. Правда, выглядит он куда более сытым и ухоженным, чем наши «барды.»

Выходим у Лувра. Галя ведет желающих в магазин недорогой парфюмерии; часть туристов (и мы в их
числе) «откалывается» от группы, забирает у Гали билеты и со всех ног мчится в Лувр. На осмотр этого
огромного музея (до семнадцатого века — резиденции французских королей) у нас отведено всего лишь два
часа. За это время можно, разве что, рысью пробежать по нескольким залам, да сфотографироваться на
память. На более внимательный осмотр Лувра необходимо несколько недель; его каталог в настоящее время
насчитывает около 400 тысяч экспонатов: от древнегреческих скульптур — до современной живописи. Как
мы выяснили потом по буклету «Весь Париж,» большую часть луврских экспонатов мы так и не увидели.
Зато мы посмотрели на Венеру Милосскую, и Нику Самофракийскую, и Мону Лизу, и портреты Гойи. Мы
прошли по нескольким залам с религиозной и парадной живописью, посмотрели вблизи на огромную
(размером в 54 кв. метра) картину Давида «Коронация Наполеона.»

Внутренний двор Лувра (Квадратный двор) вымощен брусчаткой, на которой запросто можно проводить
парад небольшой дивизии; ширина одной стороны двора — 120 метров. Двор украшают фонтаны, скульптуры в
стиле барокко и стеклянная Пирамида, возведенная уже в наши дни и объединяющая вход в различные
отделы музея.

Выходим из музея, оставив всего 20 минут на ужин (или поздний обед). С точки зрения французов
это наверняка варварство. Когда мы спрашиваем у первого попавшегося «аборигена», где здесь кафе, он с
улыбкой указывает нам на заведение со столиками под нарядными тентами, в окружении цветочных клумб;
за столиками неспешно ужинают посетители, а среди них также неспешно бродит благодушный официант.
Прикидываем, что ужин здесь займет часа полтора — и бежим в «Макдональдс», есть гамбургеры с
пепси-колой. Невкусно, зато быстро и дешево — по 3 Е на человека. Официанты — явные выходцы из Азии,
обслуживают посетителей с тенью иронии. Ну какой приличный турист в Париже станет есть гамбургеры?

Досадуя на бешеный темп нашей экскурсии, бежим назад, во двор Лувра, где уже собирается наша
группа — кататься на кораблике по Сене. Снова едем на метро; затем спускаемся на набережную, к Сене и
садимся на кораблик, который на самом деле представляет собой небольшой пароход с открытой кормой и
забранным празрачным пластиком салоном. Возле каждого кресла — автоматический переводчик,
напоминающий отдаленно телефонную трубку. Набираем на клавиатуре цифру «6», соответствующую выбору
русского варианта текста, сопровождающего экскурсию.

Путешествие по Сене сопровождается рассказом о парижских мостах (Новый мост, мост Александра
третьего и др), а также островах Сите и Людовика, а также исторических зданиях, возвышающихся на
берегах реки. Проплываем мимо величественного Лувра и мрачного замка Консьержери, через который в дни
Революции лежал путь осужденных на гильотину. Впервые издали — уже в сумерках — видим на острове
Сите знаменитый собор Нотр-Дам. Начинает накрапывать теплый летний дождь. На скамейках вдоль берегов
Сены целуются парочки; какой-то парень выглядывает из-под пластиковой накидки, машет нам рукой,
улыбаясь во весь рот. Кажется, в Париже на Сене вообще существует традиция: махать рукой тем, кто
проплывает мимо. Улыбаются и машут нам пассажиры проплывающих мимо пароходиков, и просто гуляющие,
перевешивающиеся через перила набережной и мостов — как на празднике. И иллюминация над городом —
тоже почти праздничная; море разноцветных, ярких огней, над которыми медленно совершает круги луч
Эйфелевой башни. Сама башня горит желто-оранжевым светом на фоне черного неба, не позволяя забыть, в
каком городе мы находимся…

Спускаемся с пароходика, идем по вечерней набережной, через мост, фотографируемся на фоне
Эйфелевой башни. Снова едем на метро до нашего «Нового Орлеана». По дороге к гостинице заглядываем в
еще открытую продуктовую лавочку (на часах — около полуночи), купить булочек и сока. Продавцы —
цветные, обращаются с покупателями со сдержанным хамством. По манерам и уровню культуры напоминают
торговцев-южан с наших дешевых рынков: то же панибратство, те же двусмысленные ухмылки и шуточки.
Делаем вывод: с этой братией лучше впредь не общаться — чтобы не портить себе аппетит.

Приходим в «Ибис» в половине первого ночи. Приводим себя в порядок, пьем купленный в лавочке
сок (превосходный — в отличие от продавцов), а также — чай, сваренный кипятильником в кружке. На
стенках кружки появляется темный осадок; очевидно, вода здесь не рассчитана на то, чтобы ее кто-то
пил. Осадок — какой-то маслянистый. Может, специальный парфюм, который подводится прямо в номер для
принятия ванн? Неизвестно. Но мораль ясна: пить здесь лучше либо бутылированную воду, либо кофе в
баре.

Ложимся спать. Половина второго ночи.