Однажды наш город посетил известный журналист. Осмотрев по заказу редакции достопримечательности, он
назвал Екатеринбург «чередой рабочих поселков», а жителей — «детьми шагающих экскаваторов». А мы-то
думали, что бывают места и похуже. Ведь у нас же все как у людей: и модная тусовка, и быстрый
интернет. Вывод: те кавалерийские наскоки, которые мы произвели на 10 хорватских городов, вряд ли
дали нам объективную информацию о них.

Пореч – малая родина.

Он появился из-за мыса, весь в утренней дымке (фотки вышли фиговые). Мы плыли на катере. От нашего
отеля «Дельфин» 2* до Пореча 5 км. На том самом катере по морю, по лагунам 20 минут и 2 евро, на
менее приятном автобусе 1 евро. На туристическом поезде – это автомобиль, декорированный под паровоз
с 5-ю тележками – тяжко, душу вытрясает. Одного раза нам хватило. Веселила только группа итальянцев:
арии из популярных опер + восхищенные возгласы «Белла маре!», «Какая чудная природа!», когда парни
видели какую-нибудь девушку на пляже без верхней части купальника.

Что рассказать о культовых местах Пореча? Просто улицы. Узкие, с домами 15-16 и так далее веков,
выпуклые мостовые из огромных отполированных булыжников. Ресторанчики, кафе на все эстетские вкусы:
под старину, про море, про современное искусство, про рок-н-ролл. И на один средиземноморский
гастрономический вкус. Подают рыбу, рыбешку, омарчиков, детей кальмарчиков, шашлыки и бифштексы с
кровью, пиццы ($4.5) – на набережной в «Saloon» в меню 39 видов, а 40-ая пицца со знаками вопроса (из
чего сами изволите?). «Изволитэ?» – ласковый вопрос звучит отовсюду, приглашение к покупке. Вы
помните главную идею турецкого, египетского маркетинга: «А ну, турист, раскошеливайся по быстрому и
на много! Нечего мне тут мозги парить, что тебе дубленка не нужна. Нужна – я лучше знаю». Хорваты
находятся посередине пути от прилипчивых арабов до заносчивых европейцев, они полны достоинства, но
приветливы: «Не смеем вас уговаривать, но если вам вдруг по случаю чего-нибудь захочется, то знайте –
мы здесь стоим…».

Конечно культовое место – Eufrazijeva bazilika. Базилика Ефрасинии очень старая, пока не стала
католическим храмом, была римским домом для общественных собраний, потом византийской церковью.
Большая часть экспозиции музея, а в него вход платный, посвящена мозаикам 3-5 веков. Взгляд вьется по
растительному орнаменту мозаичного панно, мысль – вокруг невиданной сохранности его ярких цветов. На
смотровую площадку серой, мрачноватой колокольни ведет деревянная лестница, панорама сверху достойная.
Центральная площадь (Trg Slobode) обладает сразу двумя достопримечательностями. Сценой, на которой
каждый четверг в 9 вечера выступают музыканты, проходят концерты и фестивали. В один день наш отель
наводнили норвежские девочки, потом они нарядились в костюмчики из шотладнки и натянули красные
чепчики, погрузились в 2 автобуса и отыграли на этой самой слободкинской площади классный концерт
духовой музыки. Нашествие Красных Шапочек на наш отель скоро компенсировали превосходящие числом и
аппетитом хорватские мальчики-футболисты, их поселили в противоположный корпус.

Вторая ценная точка площади – кафе Cotton club. Признаться, в Хорватии везде чудесный кофе. За
крошечной чашечкой эспрессо($0.5), проносимой мимо официантом, тянется ароматный шлейф, способный
укрыть всех посетителей, но капучино в Cotton club – это вершина желаний. К нему тирамису или
клубнику на белой горе из сливок. С этой площади просматривается и вывеска Интернет-центра. Хозяин
Драго (самое популярное хорватское имя) тайно недолюбливает немцев и благоволит англоговорящим
русским.

За отелем «Porec», что стоит на набережной – автостанция, рядом – супермаркет.
На противоположном конце городка, а он совсем небольшой, есть рынок с фруктами и очень доброй
женщиной в медовой лавке. Которая кроме меда, пыльцы и восковых ангелов и слоников, имеет две
цистерны с домашним вином в разлив. Есть у нее и тара – чистенькие пустые пластиковые бутылки,
наполняемые божоле с невероятной проворностью. 1 литр – 1 доллар. Наслаждение — бесценно.

Информация для девушек. В этом сезоне в Хорватии вы будете выглядеть модно, если:

1. Наденете бюстгальтер с силиконовыми (прозрачными) лямками.

2. Поедете в спортивных босоножках. И оставите дома обувь на каблуках или того хуже шпильках. В
противном случае оставите их в булыжниках мостовой.

3. Нарядитесь в облегающую одежду, причем ваша комплекция значения не имеет.

4. Блесток, стекляруса и пайеток мало не бывает – влияние близкой Италии.

5. Трусы будете носить на талии, а брюки при этом на бедрах.

6. Сделаете педикюр – обувь ведь открытая. Как вариант: выкрасить ногти на ногах в яркие цвета
и подождать пока облупятся.

Novo Vas и саламандры.

В 9-и километрах от Пореча находится карстовая пещера Баредине, туда гид предлагает экскурсию, но мы
поехали на автобусе (из интернета я узнала, что это легко). На автостанции Пореча мы просто прижали к
стеклу кассирши проспект с пещеркой, и она сказала: «Вам надо в Ново Вас» и продала 2 билета на
автобус. Нью Васюки оказались сонной деревней с колокольней, церковью, баром и большим указателем на
Баредине – 1.5 км. Фигня – подумали мы! Но дорога проходила по солнечным живописным полям, воздух
прогрелся до +38, а мы в наш второй день еще не загорели (пришлось упрыскаться кремом). В конце пути,
у самого входа в пещеру раскрылся страшный обман: совсем рядом за холмом виднелась колокольня Ново
Васа, к ней вела грунтовая дорога. Оказалось, что то шоссе, по которому мы пришли, огибало чьи-то
владения, поэтому и полтора километра. По прямой, через персиковый сад, может метров 400.
Билеты в пещеру – 5 долларов. Пришлось немного подождать – людей запускают группами с
экскурсоводом. Но даже если бы там вообще ничего не было, мы бы все равно пошли. Вы тоже отдали бы 5
баксов за то, чтобы хоть на минутку попасть с этой жары в место с 14 градусами круглогодично.
Впрочем, как и везде на Истрии, вход в пещеру оказался культурным местом с рестораном, садом и
чистым туалетом. Начался наш крутой спуск по лестнице. Гид проявлял живость и выдумку, говорил сразу
на 4 языках – итальянским туристам, хорватским, немецким (а эти… смешные люди потащили с собой
грудного ребенка, ребенок в ужасе рыдал), неопределенным национальностям по-английски. Громкий
возглас «Жабы!» мы услышали еще заранее. Спускаемся – гид фонариком спелеологов светит в морду
большой буграстой жабе, потом второй. Мы так и не поняли – деньгами или угрозами – служители
удерживают зверей на одном месте, на маленьком каменном выступе. Сталактиты и сталагмиты красного
цвета из-за большого содержания железа в почве. Мы спускаемся на 60 метров мимо гигантских «слоновьих
ушей», сталагмита «плачущая мадонна» и других локальных прелестей. Наша цель на самом дне – в
маленькой лужице себя демонстрируют 2 саламандры. Саламандры, живущие, кроме Баредине, еще только в
одном месте в мире совершенно слепые и мертвенно бледные. Этакие змеёныши с рыбьим хвостом и
крошечными лапками. Саламандры поразили мое воображение еще в школьные годы – увидеть их редкое
счастье!

В Нью Васюках на автобусной остановке нет расписания. Спрашиваем у бармена, он говорит, что автобус
придет в четыре. Посидели у него, посмотрели с местным жителем футбол (чемпионат мира) по
телевизору. Потом в лавке купили огромную четвертину арбуза и устроились на травке. Вдруг проехал
автобус (минут на 40 раньше). Водитель не признал в нас потенциальных пассажиров, а мы в нем —
рейсовый автобус. К бармену! «Где автобус?» – «Был. Ровно в четыре» (врать-то) — «Еще будет?» –
«Нема!». И предложил нам голосовать на дороге. В этот момент деревня оживает. Бешеный колокольный
звон приводит в действие жителей: нарядно одетые, они стекаются к церкви, машины заполняют площадь,
в окружении свиты идет пастор, в финале появляется машина с невестой. Свадьба! Но русских туристов на
нее не звали. Как голосовать-то? Мы еще ни разу этого заграницей не делали. Примерно пятая
проезжающая машина остановилась. Молодой фермер едет на море купаться. Подвез нас до автостанции в
Порече. Кстати, крестьянин бегло говорил по-английски и от денег за проезд отказался. Сказал:
автостоп – это, когда бесплатно. Это был День моего рождения.

Липовый Пазень.

«Ну и жара! Скорее бы дождь» – сказала на встрече наш гид Катя. – «Работать совсем невозможно!»
Какой дождь? Нам на отдыхе такого счастья не надо. Но гроза случалась каждые 3 дня, дождь лил, как
из ведра. Становилось холодно и сыро в номере. Потом вдруг выглядывало обжигающее солнце. Так мы по
Хорватии и ходили: в одной руке кофты, в другой – крем от загара. Мягким климат можно назвать только
средне арифметически.

Когда автобус причалил к автостанции Пазеня (полчаса езды от Пореча) и дверь открылась мы, к нашему
удивлению – чем должно пахнуть в таком месте? – погрузились в благоухание цветущих лип. Потом перешли
под благодатную густую липовую тень маленького городка, потом под недвижимую тишину католического
храма, смерили взглядом гору с одной стороны Пазеня и заросший головокружительный провал с другой.
Прямо на этой круче расположился этнографический музей, в более славные свои годы бывший воинственной
крепостью. Это было единственное место, где билетерша удивилась одиночным туристам из России. Кроме
нас по пустынным залам бродила, временами исчезая, только одна немецкая пара. Их-то мы и попытались
заманить в пыточное подземелье. Они недоверчиво посмотрели на лестницу вниз. Мы спустились,
осмотрелись – дыбы, зажимы для рук и ног, камни с цепями, чтобы узник не сбежал, кандалы, история
борьбы за освобождение с применением данных предметов. Ну вот, мы одни, видеокамер слежения вроде
нет, а экспонаты – реконструкция. Мы начали вставлять руки-ноги-головы, делать страдальческие лица и
фоткаться. Смеху было! На выходе заметили объявление, что детям и чувствительным особам вход
воспрещен. Опа!

Однако время подкрепиться. Но при полном отсутствии туристов, в Пазене кафе нет, только кофейни для
местных жителей. Представляете, уйма столиков на улице, вальяжные пазенцы с чашками кофе, череда
заведений и ни в одном не кормят обедом. Еда нашлась в кафе «Pod Lipom», да там все под липом!
Рабочий люд – дальнобойшики, строители в комбинезонах – получали комплексный обед за 2.5 доллара из 5
блюд. Не спеша, они поедали спагетти, запеканки, мясо и наваристый суп, в котором плавала большая
колбаска. Вследствие неосмысленного тыканья в хорватское меню, мы получили целый стол еды
по-домашнему вкусной и доброжелательное внимание – все практически даром.

На изобильном фруктово-овощном рынке у бабушек мы купили спелой, темной вишни и целый мешок горошка.
Стручки длинные, почти как фасольные, а горох сладкий. В музее – старинные открытки тихого Пазеня. На
автовокзале – билеты обратно.

Вот что мы вам скажем. Пазень – настоящий хоббитский город. Земной рай для усталого путника. Его
народец работящий, веселый, основательный, живущий под липами.

Кто не бывал в Мотавуне, тот не видел Истрии.

Не успели мы в интернет-центре свой почтовый ящик открыть, как услышали: «Вы русские! Как хорошо. А
мы тут совсем уже озверели без родной речи!» – молодая парочка из Питера – Наташа и Артем – уже
неделю живут в частных апартаментах за 30 евро в сутки (за двоих), жилье забронировали на сайте
istria.com, а билеты на чартер в Москве купили за 150. Вот вам экономичный вариант. Ребята
предложили нам взять машину на четверых и покататься по окрестностям. Конечно, мы не отказались.
Через день встретились, скинулись по 35 долларов с пары на машину и бензин и поехали в Мотавун. «Нам
Драго список городов написал. Вчера до часу ночи нас не отпускал, потом еще в кафе предлагал
продолжить» — объяснили свою топографическую осведомленность питерцы.

Мотавун типичен – городок с колокольней и крепостью. Он, как старая шляпа на голове
садовода, нахлобучен на крутую гору. Взгляд с крепостной стены – опять пропасть, внизу в долине
поля. В единственной, но богатой, сувенирной лавке никого, только хозяева – дед с бабкой. Мы в
смущении быстро вышли, как будто в жилой дом вломились.

Грожнян – город 40 галерей.

Дело вот в чем. Посередине полуострова Истрия стоит маленький старый город (1102г.), в котором нет
ничего, кроме 40 арт-галерей. Это такой своеобразный город — культурный центр. Туристов почти нет, а
керамических изделий, плитки, картин, бутылок расписанных, терракотовых скульптур очень много. И все
это действительно с уклоном в искусство, а не в дешевую сувенирность. «Обманули!» — в одной безлюдной
арт-лавке я стащила буклет про Грожнян. На карте-схеме было отмечено не 40, а 32 галереи. Хотя и 32
впечатляет — на каждый дом по две штуки. Наташа и Артем купили керамическую птицу Додо, а мы пару
фигурных бутылок с настойкой на виноградной водке граппе. Одну подарили нашему генеральному
директору, а вторую – моему брату. Брат до сих пор на нее любуется, спрашивает, пить-то это можно?
Потому что в спиртяге плавает, как живая, зеленая травина для ароматизации.

Клубничный Ровинь.

Ударение на последний слог – РовИнь — нам очень понравился, мы потом съездили в него еще раз, уже на
автобусе. Здесь, на оживленной даже днем набережной, мы часто слышали русскую речь. Ровинь просто
оккупирован туристами. Я бы назвала его более многообразным, чем родной Пореч. Есть набережная, а
есть дома, одной стеной просто уходящие в море, между ними узкие ступени прямо к воде. Купеческие,
чтобы товары было легко выгружать из судов прямо в здания. На самой высокой точке города расположен
величественный храм, посвященный Святой Ефимии — покровительнице города. Ее скульптура украшает
колокольню, в руках у нее штурвал. Ефимия в 8 веке н.э., как героическая ранняя христианка, погибла
от лап льва на гладиаторских представлениях. О чем имеется фреска на стене и мощи святой.
Маленькая лавочка с антиквариатом на одной узкой улочке, безусловно, торговала настроением. В
магазинчике воссоздан интерьер старого дома с гостиной (атласная кушетка, буфет с посудой, люстра),
спальней, даже садиком. От музея отличало только то, что на всех даже самых крошечных вещицах были
наклеены деликатные ценники. Фрагмент патриархальной старины покупать бессмысленно: или все, или
ничего!

На ровиньском рынке оживление, хорватская сдержанность уступает место ярмарочным законам. Мы купили
по коробке клубники, помыли ее водой из бутылки и прикончили на месте… и животы у нас не заболели. В
Хорватии решен вопрос с кишечными инфекциями, по крайней мере, в список популярных туристских
болезней они не входят, а входят: простуда и укол ноги иголкой морского ежика. Воду везде можно пить
из-под крана.

Самое место поговорить о взаимопонимании. Да, хорватский язык с нашим в одной языковой группе. Как
писал Чёсич: «Русский язык легок. Как будто очень пьяный человек говорит по-сербски». На простой
вопрос: где то или это? или: можно воды? Вы получите ясный ответ. Но если попытаться поговорить на
более сложные темы, то поток непонятного щебета и яростная жестикуляция наведут вас на глубокие
раздумья. Видя вашу беспомощность, хорваты горестно вздохнут и перейдут на английский.

Пула – город чемоданов.

Мы прикатили в Пулу. В этом большом городе нужно было решить две задачи: посмотреть Колизей и купить
чемодан Артему и Наташе, так как им некуда было складывать купленные сувениры. Колизей построен на
рубеже нашей эры, но сохранился лучше всех, имеющихся в мире – билет 2 евро. В нем даже снимали фильм
«Гладиатор». Несмотря на то, что мы были далеко не во Флоренции, моего друга неожиданно догнал
синдром Стендаля (потрясение от культурных ценностей). А именно: он на большой пешеходной скорости
врезался в стену Колизея. Понимаете, просто налетел на стену, как слепой. Потом очухался и полез по
ржавой лестнице внутри колонны на 4 этаж амфитеатра (заваренная металлическая дверь остановила его на
уровне второго этажа). Я сказала, что на 15-и тысячное покрытие своей медицинской страховки, он,
конечно, может себе позволить свернуть шею. Как и везде, запоминаются детали: я долго не могла
оторвать глаз от яркого голубого неба в серых арочных оконных проемах амфитеатра. К сожалению, у
моего фотоаппарата совсем другой взгляд на эти вещи.

В большой постройке советских времен располагался пульский ГУМ. Какой-то он не шикарный, вещей вроде
много, но все дурацкие, бестолковые. Сами хорваты одеваются в соседнем итальянском Триесте, туда
шоп-экскурсии предлагаются. С нашими попутчиками у нас были разные интересы (у них – чемодан, у нас –
подарки), поэтому мы договорились погулять и встретиться в баре. Сувениров мы не углядели и решили
сгладить конфуз покупкой бутылочки красненького. В продуктовом отделе приобрели самую лучшую 0,7 и …
заметили кучку чемоданов и дорожных сумок. Встречаемся с Артемом и Наташей в баре. «Нету у них
чемоданов» – грустно сказали они. «А те, что в продуктовом отделе вам не понравились?» – спросила я.
– «Где?!» – «Там, между консервами и заморозкой…». Через 5 минут питерцы появились радостные, они
катили за собой большущий приличный чемодан на колесиках: «Он стоит на наши 600 рублей! Господи, как
вы догадались, что чемодан надо искать в продуктах?!» — «Да мы это… просто за выпивкой пошли.»
Вечером на террасе нашего номера мы поднимали тосты за славное обретение чемодана, за удачное
путешествие, за доброе знакомство.

Бриуни – архипелаг Тито.

Все нормальные едут на острова Бриуни посмотреть на парк-сафари и ужасно разочаровываются. Мы
поехали к Тито, и друг мой остался в полном восторге. Дело в том, что Броз Тито, говорят, был
практически единственным восточно-европейским политиком, который умело отстоял страну от Сталина, он
спорил с ним и неизменно поступал по-своему. Потом, похоже, для потехи, он создал Движение
Неприсоединения, тем самым отмежевался от социалистического лагеря. Моя мама в 70-е посещала
Югославию, со сложностями в оформлении, как в кап. страну. Гид на Бриуни утверждала, что Югославия
никогда не была социалистической, но была тут же подловлена русскими старшего поколения: «Ваша страна
называлась СФРЮ, что значит: социалистическая, федеративная…». Ответа не было. Зато она пояснила, что
пока Югославия была федерацией, государственным языком был сербо-хорватский, как он назывался в
Сербии и хорватско-сербский – в Хорватии. Фотовыставка Тито может потрясти воображение только на
истинного фаната этого лидера, а мой милый таковым и являлся. Так что все прошло удачно. Из чучел
умерших зверей Тито впечатление произвели только жирафы, которые все до одной околели от
сальмонеллеза. «Теперь-то ты понял, как важно мыть руки!» — сказала я другу.

Бриуни – подходящее место, чтобы поговорить о хорватской природе. До того, как в 19 веке архипелаг
купил австрийский промышленник, острова были болотистыми, заросшими и малярийными. На борьбу с
болезнями был пущен видный ученый Кох (знаете его именную палочку?). Кох засыпал все болота, кроме
одного, в которое поселил рыбок – гурманок до личинок малярийного комара. Перед этим болотом и сейчас
стоит замаскированный шалаш, в котором любил сидеть и обозревать закисшую водную гладь Тито. «Можно
представить, каким был этот человек, если он любовался болотом» – сделали вывод наши туристы. На
Бриуни огромные площадки для гольфа, корты, парки с особым воздухом и две гостиницы (почти пустые).
Мысленно переместимся с Бриуни и похвалим грандиозный парк вокруг нашего отеля «Дельфин». Огромные
раскидистые дубы, высокие кипарисы. А кедры однажды после грозы решили открыть свои шишки и отдать
весь свой ореховый запас. С оглушительным треском они начали бомбардировать припаркованные Мерседесы
и Порши семечками размером с наш миндаль. Довольные итальянцы и белки радостно собирали урожай
(первые — в полиэтиленовые мешки).

Мы выразили неудовольствие номером, окна которого выходили на открытый ресторан. Тогда нам
незамедлительно был предложен другой, с видом на парк и персональной дорожкой к морю. Вот здесь будет
по-настоящему тихо – подумали мы, засыпая в первую ночь. В 3 часа мы подскочили от нереального шума.
Под нашим окном орали нечеловеческими голосами, дрались и царапались десяток здоровенных чаек. Первый
ежик, который пришел под наш балкон оказался молчаливым лишь до той поры, пока не появился второй –
видимо разнополый. Нежданная встреча привела его в такой восторг, что могучее пыхтение разнеслось на
весь лес. Нет, мы не видели, как ежи это делают… хотя было бы очень интересно. При приближении
человека ежи впадали в ступор и медленно скатывались в клубок. Одного я взяла голыми руками. Так мы и
запечатлелись: я с выпученными глазами и перепуганный еж со спрятанным на пузе носом. Наши дары –
хлебные палочки и арбуз – кажется, были приняты благосклонно.

Морских ежей я видела только в водах Бриуни, а на нашем пляже в прекрасной чистой воде между ног
носились рыбки. Вечерами мы безуспешно гонялись за крабами. Одного звали Петр Петрович, другого —
Григорий Григорич.

Почему мы не поехали на знаменитые плитвицские озера? Мы поняли, что наши интересы лежат больше в
этнографической, чем в географической, области.

Риека и антиглобалисты.

И мы поехали в Риеку. Первая причина была историческая. Хорватия очень долго принадлежала
Австро-Венгрии. Австрияки и заложили первый курорт на Истрии. Красавица-Риека – город с венскими
отголосками в архитектуре, модная, чуть более изысканная, чем рыбацкие городки противоположного
побережья полуострова.

Дорога к городу уже сама по себе удивительная достопримечательность. Крайне пересеченная местность с
высокими горами и сумасшедшими пропастями проколота автотрассой, как дамской шпилькой. Самый длинный
виадук больше 400 метров, а тоннель в горе 4,7 км (про радиотелефоны SOS через каждый километр
тоннеля кто-то уже писал).

Местная идеологизированная шпана в Риеке высказывается по всему периметру своих прекрасных дворцов
с помощью аэрозольной краски. На магазине Бениттон надпись: «Долой мультинациональные корпорации!».
А в Венеции протестуют против биотехнологий. Было воскресенье, магазины были закрыты, местный Арбат с
круглыми фонарями пуст. Из сочувствия к антиглобалистам и сидящему в тюрьме французу Жаку Бовэ, мой
друг не пожелал идти в Макдоналдс. «Чтоб я в майке с Че Геварой в дрянь-еду пошел?!» Снова поели
кальмаров.

Город украшают малые скульптурные формы. На мостике через канал стоит простой чугунный житель Риеки,
с вывернутыми дырявыми карманами. Не в деньгах счастье! Фонтанчик украшают скульптуры сидящих
мальчика и девочки. Мой друг присел на край, чтобы я его сфотографировала. «Ой, пойдем отсюда
скорей» — сказала я. Местные жители со скамеек посмотрели на нас неодобрительно, будто мы зашумели в
тихой комнате, нарушили покой. «Ничего удивительного. Мы своими взглядами (чужаков) украли часть их
статуи. Вот они и недовольны» – ответил он.

Повернув за угол, на высокой горе над городом я увидела сторожевую башню. Далековато и высоковато
для двух пешеходов. «Г..вна – пирога! Залезем!» Нам было понятно, что туда идет городской транспорт
и, конечно, такси. Но как по-хорватски будет «крепость» мы не знали, а искать англоговорящего
человека нам представилось делом более сложным, чем… найти лестницу. И мы полезли. Мы поднимались 45
минут. Ступени вели через квартал с особнячками, через лес. Путь имел религиозное значение у
старшего поколения – временами мы проходили через беседки, посвященные Деве Марии. Молодняк выразился
конкретнее — на стене было начертано: «Crazy racoon road». Это точно: Дорога безумного енота. Там на
вершине мы увидели францисканский монастырь и искомую крепость. На верху сторожевой башни была
малюсенькая смотровая площадка, туда, прибитая страхом такой высоты, я вползла уже на четвереньках и
вцепилась в зубчатый край. Внизу с одной стороны, конечно, ущелье – костей не собрать, а с другой –
весьма удаленный город и порт. Спускаться – не подниматься, рассудили мы здраво и пересчитали
ступени в обратном порядке (больше 400). Капуцинский монастырь напротив, находится внизу, у моря,
перед автостанцией. Он менее аскетичный, чем францисканский – очень красивый и радостный. В этом
здании (вход с переулка) находится привокзальный туалет с горделивой надписью: «Это городской туалет,
потому пользоваться им можете бесплатно». Белый кафель так и сверкает, краны на фотоэлементах, жидкое
мыло и салфетки.

Десятый город не хорватский, но это – Венеция.

В Венецию мы попали со второго раза. Это кстати не исключение, не задерживайтесь с решением плыть,
а то переменчивая погода вообще лишит вас радости посетить этот город. Сильный ветер, от которого
большая волна («южанин» или «южняк» — как сказала гид-Вера?), застал нас в открытом море, пошел
дождь. Наш немаленький корабль кидало с одной гигантской волны на другую, как на американских
горках. Сначала публика весело кричала «У-у-у-х!!!», а потом пришли матросы с гигиеническими
пакетами, и всех стало рвать. Мы выпили таблетки от укачивания и смотрели на дела окружающих с
изумлением. Через 40 минут такой морской прогулки капитан – по сведениям тайный поклонник Д. Хармса
– сказал: «Театр закрывается. Нас всех тошнит.» И повернул обратно в Пореч. Через какой-то час все
стояли на берегу. 70% все еще не могли расстаться с пакетами, несколько толстых мужиков мучались
гипертонией, а мы смертельно, до потери сознания, хотели спать (побочное действие лекарства).
Два дня спустя, солнце на небе сияло. Без особой качки мы дошли до Венеции за 2.5 часа. Проблем с
многочисленными бумажками для пересечения итальянской границы у нас не возникло, вроде ни один
русский с нашего корабля не пострадал. Наша Катя горорила, что в спорных ситуациях можно на
итальянцев и пошуметь, тогда они иногда отступают и решают дело миром.

Радостно видеть город, сохранивший свое предназначение! Сочувствие вызывают города-крепости, где
давно уже никто не воюет, пирамиды, которыми торгуют арабы — «прямые потомки», или столица с
областной судьбой. Венеция, как строилась центром купеческой и ремесленной Республики, так и
осталась многолюдной, торговой. От Моста Академии мы идем мимо магазинчиков, бутиков с роскошными
товарами – не сувенирами! Тысячу лет здесь продают ткани, бокалы и блюда из муранского стекла,
одежду аристократов и богачей. И что с того, что мудреные приборы хитрых арабских торговцев сменил
неземной красоты монитор Apple? Он появляется в низком окне старого дома, угловой витрине
компьютерного салона, который мы огибаем колонной во главе с гидом. Тонкий, как картина, в голубой
рамке, на изящной прозрачной ноге, он видится нам заколдованной венецианской красавицей. (Наш IBM
квадратных упырей что ли колдует?). Венеция лишь следует за прогрессом и модой — бархатные камзолы
сменили костюмы Версаче — не изменяя своим принципам торговли. На площади Сан Марко много народу?
Толпам туристов не место в запретной Долине Царей, а в городе Льва и должно быть 100 тысяч
иностранцев. На Сан Марко мы покидаем группу и гида-Веру, не прельстившись комплексным обедом из риса
и мороженого за 16 евро и 1.5 часа. Обдумывая заплыв на гондоле за 20 денег, решаем, что развлечение
с душком. Представьте, если бы все туристы в Москве катались на птицах-тройках в ушанках и с
матрешками. Жуть!

Легенды так и ходят вокруг нас, напичканные разговорами гидов про то, что Венеция «невероятно
дорогой город», про чашку кофе за четвертак и тарелку супа за триста, готовимся к худшему, берем с
собой 500 евро на 5 часов и запас воды.

Мы поднимаемся на колокольню Сан Марко (6 евро). В каждом окне на 4 стороны есть карта местности, то
есть, что можно из этого окна внизу разглядеть. Однако мы видим лишь одинаковые грязно-красные
крыши. Венеция сверху замощена черепицей, как наши города закатаны в асфальт. Спустившись вниз,
неистово фотографируемся с прожорливыми голубями. В очень живой очереди в собор у нас кончается
пленка в фотоаппарате. Я делаю выпад в сторону ларька — Codak за 6 евро – и по-ковбойски на бегу
перезаряжаю орудие. В соборе жесткий фэйс-контроль, тот самый, из-за которого я парюсь в длинной
шифоновой юбке. Больше всего нам понравилось осматривать внутренности с верхней галереи.
Во дворец к пожизненно избираемым Дожам нам нужно обязательно. Наши фантазии населяют огромные
золотые залы и лестницы не чиновниками магистратов и адвокатур, а крестоносцами, готовящимися
пленить Константинополь и дожем Дандоло с ледяным взглядом. Однако фантазии разминулись с теми
залами, по которым мы сейчас ходим, на несколько сот лет. Правосудие во дворце дожей обставлено так,
что не вызывает сомнения в своей правоте. Путь до камер тюрьмы короче, чем до главы республики.
Золотой и живописный Зал Большого Совета длиной 54 м и шириной 25 м становится апофеозом увиденного.
Зрение, как орган чувства, не справляется с сномом людей на полотне Якопо Тинторетто (Братство
Милосердия) – 7,6 х 24,6 метра, и в ушах начинают носиться звуки.

Но дело даже не в этом. Несмотря на все открытые по жаре двери и окна и легкий сквозняк, во дворце
дожей везде явственно ощущается ни на что не похожий запах. Мы улавливаем его одновременно, в первом
же холле и пытаемся разобраться: старые карты, красное дерево, так пахнет сандал, краска с полотен?
Все вместе и много чего еще, о чем мы и не знаем. «Не забывай, дожи – властители купцов. Ясно, что
кто-то из них купил этот запах сотни лет назад у арабских торговцев, а может еще у каких-то темных
личностей. Такие вещи, раз и навсегда, приобретенные никуда не исчезают» — сказал мой друг, я
согласилась.

А с едой в Венеции проблем нет. У дешевого перекуса есть еще и сильное преимущество: быстрота. За
3.5 евро я ухватила сэндвич, набитый салатом из креветок, мой друг что-то большое и мясное в лепешке.
С банками газировки мы уселись на паперть какой-то церкви с видом на Сан Марко. Через 5 минут уже
были свободны.

У нас еще оставалось время побродить по улицам. Мы вооружились картой, потому что побывавшие
раньше нас в Венеции Наташа и Артем, сказали, что у города недружественный интерфейс. Но нам
повезло, в своих прогулках мы ни разу не уткнулись в канал без набережной. Зато увидели много
сиюминутного, интересного. В качестве сувениров купили какую-то мелочь – брелки, открытки. «Вы
понимаете, что только Китай, с его огромным населением, в состоянии пошить такое количество
карнавальных шапок с бубенчиками и всего остального» — предупредила гид-Вера. Мы лично очень хорошо
относимся к китайскому экономическому чуду – происхождение сувениров нас не пугает. А вот с тех пор,
как я и мои друзья начали путешествовать, я стала плохо относиться к безделушкам. Они приехали,
подарили тарелку или загогулину, а я потом всю жизнь с нее пыль стираю! Поэтому мы и сами себя
ограничиваем только полезными в быту вещами, и близким привозим расходные материалы (эндемичную еду,
напитки, свечи, наконец). До нашего корабля у причала нас довезли по каналам на водном такси.

Покидать Венецию не хотелось до слез.


Прощание с Хорватией – на уровне нервного срыва. Но пора обратно домой, чтобы скопить следующую
порцию евро, чтоб в будущем выгодно обменять их на новые впечатления.