Рассказываем всем, что едем в Париж. Долгов утверждает, что мы себя этим унижаем, и автобусные туры – это когда «кучу
мартышек посадили в автобус и повезли показывать их в Европу».
— Это туристическое агентство Юрта? Не могли бы вы прислать нам еще один автобус с забавными русскими туристами?
Ерунда какая. Можно подумать, в Европе нет своих мартышек.

Симорон учит, что весь мир состоит из знаков. Большинство знаков – забытый индекс фирмы, ушедшая в отпуск девушка, ведающая
автобусными турами, моя неожиданная простуда – говорят о том, что ехать нам нельзя ни в коем случае. Так утверждает Why. Я
пытаюсь убедить ее, что знаки не имеют никакого отношения к путешествию.
— Послушай, если бы все было так, как ты говоришь, то знаки бы подавались нам обеим. А болею только я… И индекс забыла тоже
я…
За день перед поездкой у Why крадут паспорт…Любой, кто упомянет при мне хотя бы Зодиак, заболеет сотрясением мозга и
переломом челюсти.

Мы подделали справки о зарплате. Валя дрессирует свой отдел на случай, если позвонят из посольства. Они теперь
«Дон-Перспектива», в которой работают как минимум два человека с зарплатой по четыреста баксов. Надо было вписать Логунова
директором…

Ждем звонка из Юрты. В пять станет известно, открыли нам визу или нет. Автобус в Москву отправляется в восемь. Почему-то
кажется, что если собраться до того, как сообщат об открытии визы, то ее точно не дадут.

В пять звонит Лев, спрашивает, что там с документами. Я сварливо отвечаю, что не знаю, и могу не узнать, если он немедленно
не положит трубку. Кажется, не обиделся.

Ну, конечно, повзвонили не мне, а Вале…

19 октября, воскресенье. Выезд

Совсем чуть-чуть – о действующих лицах, чтобы не приходилось по ходу рассказа объяснять, кто есть кто. Разумеется, главные
герои – мы. Также участвуют:

Анджей, один из водителей автобуса и суперзвезда. Бездна обаяния, изумительное чувство юмора и фантастически красивые
глаза. Вай утверждает, что это мужчина ее мечты. На полном серьезе.

Рома, второй водитель автобуса. Обольщает девушек разговорами о том, что их с Анджеем автобус стоит 40 000 евро, что у него
двое детей, но он недавно развелся и сейчас свободен…

Виктория, сопровождающая группы. 25 лет, красивая, но нервная и издерганная. Постоянно напоминает о том, что все, желающие
сбежать, должны заплатить штраф в размере 30 евро, потому что отдавать его из своего кармана на польской границе она не
намерена.

Людмила Ивановна. Демоническая женщина лет 60-ти, из всех вещей имеющая при себе только ридикюль. В начале поездки успела
нахамить абсолютно всем. Причем – адресно, с индивидуальным подходом. Как выяснилось, планировала увидеть Париж и умереть.

Инна, выглядящая на 23-25. На самом деле ей 31, но ни по виду, ни по манере общаться ей столько не дашь. Ехала встретиться
с подругой, которая живет в Швейцарии. Любит с придыханием рассказывать, как хорошо жить в Швейцарии, и как несложно, в
общем-то, туда уехать.

Петя, редактор и один из авторов журнала «За рулем». Планы на жизнь: к 30 годам повидать все континенты и попробовать все
виды спорта. В Париж привез ролики, на которых и объехал город.

Лена, деловая женщина, владелица магазина обоев «Эдем» («Эдем» – потому что магазин является раем для любого, кто хочет
купить обои). Утверждает, что едет встретиться с одноклассниками и непременно вернется в Россию. Вериться слабо…

Дима, планирующий начать в Европе новую жизнь. Т.е., сначала, разумеется, он утверждал, что едет просто посмотреть другие
страны… Но, отмечая переход границы товарами из дьюти фри, таки раскололся.

Грузин. Имеет традиционную кепку, ужасно напоминает по складу ума и характера персонажа из «А зовут его Авас». С собой
имеет сало и черный хлеб. Домой везет не подарки, а гостинцы. Знаете, в чем разница? Гостинцы можно съесть.

Саша и Лариса. Очень похожи на молодоженов, может, таковыми и являются. Саша неплохо говорит на английском, Лариса всю
дорогу вяжет голубой шарф.

Рустик, казахстанец. Никаких творческих или управленческих элит, обычный парень.

20 октября, понедельник. Польша

На границе нам показали дьюти фри. Зря, между прочим. Все кинулись закупаться, кое-кто сразу решил и выпить. Дима изрядно
набрался, и ходит по автобусу, убеждая всех, что не надо нервничать при переходе границы. И что он сейчас выпьет еще, выйдет
и покажет всем полякам, как русский человек проходит границу…
Затем Дима подсаживается на незанятое место к нашей соседке сзади, пожилой, интеллигентного вида женщине… Доносится: «Ты
знаешь, как это было бы хорошо… Иметь короткую дружбу с женщиной… Нет, ты не подумай ничего такого. Можно, я тебя в щечку
поцелую?» Я радуюсь, что рядом с нами нет незанятых мест.

Едем по Польше. Большинство домов – как у Астории. Два-три этажа, вокруг разбит аккуратный садик. Иногда – с искусственным
ручьем. Никаких огородов. Интересно, вся бедная Польша так выглядит, или специально вдоль трассы понастроили, чтобы
дезориентировать туристов?

Во время остановки купили Астории собачку. Страшную, похожую на бобра и с синим цветком на всю спину (ничего, главное не
подарок, главное – внимание). За 8 злотых, которые мы заняли у соседа-грузина. Ну, забыли, забыли мы обменять деньги… А
получать сдачу в злотых – никакого интереса. Обещали вернуть деньги в Париже.

Приехали в город. Вацлав? В общем, название какое-то не запоминающееся. Разместились в отеле…

Об одной достопримечательности гостиницы надо рассказать отдельно. Это замечательный лифт: там есть дверь с окошком,
которую надо открыть самостоятельно. Если не успеешь – поедешь вместе с лифтом по следующему вызову.
Мы, получив ключи, и еще пара счастливых обладателей номеров, вваливаемся в него первыми. Закрываем дверь, наблюдая в
окошко остальную группу, в глазах которой мелькает легкая зависть, которую всегда испытывают к тем, кто стоит в начале
очереди. Жмем на четверку…
Ну, разумеется, открыть дверь мы не успеваем, поэтому плавно отправляемся вниз. На первой этаже снова наблюдаем группу:
теперь в их глазах легкое изумление. Торжественно, без остановок проезжаем первый этаж и спускаемся в подсобные помещения.
Там стоят несколько работниц отеля. Открыв дверь и увидев забитый туристами лифт, слегка удивляются. Закрывают дверь… И мы
снова едем на четвертый этаж. Снова медленно и печально проезжаем первый этаж, обменявшись взглядами с группой: изумление в
их глазах уже не то, чтобы легкое… Не знаю, сколько бы мы еще мимо них катались, но на четвертом этаже по счастливой
случайности оказался администратор, который открыл нам дверь…

Отправились гулять по городу. Наиболее подходящее слово для увиденного – мило. Чисто, ухоженно. И цветы, везде цветы. На
балконах, во дворах. Тихо. А еще нас пропускают водители на улицах. Просто стоят и ждут, пока пройдем. Все это очень
странно: наверняка они что-то замышляют.

Вернувшись в гостиницу, попытались есть сырое мюсли. Не смешно. Валя предлагает пересыпать его сахаром. Возможно, конечно,
это его спасет, но сахара у нас нет. Злотых тоже – и их уже не будет, вечер уже, обменные пункты закрыты. Спускаемся вниз,
интересуемся у девушки, где можно расплатиться за сахар Визой Электрон. «Пани нужно идти в Реал», — отвечает та.

Идем в Реал. Хорошо живет на свете Вини Пух! Бодро, надо отметить, идем. Находим Реал… О, гипермаркеты – это прикол.
Во-первых, там есть все. Разумеется, не элитные бренды, но всякая всячина. А еще там есть бассейн, а в бассейне плавает
живая рыба. А рядом – мужик с сачком. Над ним можно издеваться: «Нет, нет! Вон ту вот рыбу, а не то, что вы поймали!»

Покупаем сахар и шарфик. Сахар – как планировали, шарфик просто симпатичный.

По возвращении в гостиницу получаем приглашение в гости от соседей. За кофе вполне закономерный вопрос: «Ну, как прошел
день?» Если сказать, что у нас не было ни денег, ни нормальной еды, поэтому пришлось тащиться за несколько километров в
магазин – это звучать не будет. Поэтому: «Мы гуляли по городу. Очень красиво, зря вы не пошли. Да, и в гипермаркет
заскочили. Это такое место, где есть все. Даже лыжные ботинки. А цены… Ну, как вам сказать? Этакий дьюти фри на вещи…» Вот
тут у соседок в глазах мелькает и легкая зависть, и острое сожаление …

В номере нас поджидает сюрприз. Холодно даже в куртках. Я объявляю, что, если так будет продолжаться, я пойду спать в холл
на диванчик, и пусть им будет стыдно. Я, между прочим, больной, простуженный, уставший человек, который не хочет заработать
воспаление легких, потому что у него впереди Париж и Амстердам. А там надо быть в хорошей форме.

В общем, я падаю на диванчик в холле четвертого этажа и изображаю смертельно больную. Когда мимо кто-нибудь проходит,
открываю глаза и несчастным голосом интересуюсь, не найдется ли парацетомола. Удивительно, но никто с собой не возит
парацетомола. Странные люди.

Валя идет припираться с администрацией отеля. Девушка на рецепшене обещает, что сейчас придет «пан и все исправит». Ждем
пана.

На лифте катается мужик. Приехал на четвертый этаж и стоит. Может, ему дверь помочь открыть? Прежде, чем я успеваю встать,
мужик уезжает на лифте на третий этаж. Наверное, перепутал.
Нет, не перепутал. Снова поднимается на четвертый этаж, смотрит на меня и… опускается на третий. Может, хочет парацетомол
зажать? Или все-таки открыть ему дверь?
В третий раз я даже успеваю встать, но мужик шустро тыкает какую-то кнопку и опять спускается на третий. С него на
четвертый поднимается уже пешком… Про таблетки я спрашивать не стала…

Выясняется, что с отопительной системой какая-то проблема, и она не работает у всех номеров по правой стороне. Нам, как
самым скандальным, пан с грустными глазами приносит калорифер. И еще нашим соседям. Остальные мерзнут всю ночь.

Утром – завтрак. Разнообразные булочки, ветчина, помидоры, яйца, джем, кофе и сок. Можно хотя бы на время забыть про мюсли.
После завтрака выезжаем в Дрезден.

21 октября, вторник. Германия, Дрезден

Нас выгоняют из автобуса, предварительно порекомендовав посетить ряд музеев, попробовать немецкие сосиски и пиво, пройтись
по улице с магазинами и зайти в бесплатный туалет в Макдональдсе (слушая гида, понимаешь, что Макдональдс действительно
зарекомендовал себя как сеть бесплатных туалетов по всему миру).
Кстати, у Виктории такой принцип: она при подъезде к городу всегда рассказывает сначала о музеях, потом о туалетах, затем о
магазинах и ресторанах. Мол, это основные вопросы, с которыми могут возникнуть проблемы.
Итак, на девять часов мы предоставлены сами себе. Почему на девять? Это такая система: перед или после ночного переезда
автобус должен простоять девять часов. Заходить в него при этом не рекомендуется, чтобы не тревожить отдыхающих водителей… В
общем, нам предстоит долгая прогулка.
Погода омерзительна. Моросит мелкий дождь, ветер дергает зонт, холодно и противно. Валя успевает подсунуть Людмиле Ивановне
теплую куртку. Та называет Валю святой… Недалеко от истины, наверное. Я бы не подумала дать. Просто не догадалась бы.
Начинаю завидовать богатству духа.

Первый час гулялся с энтузиазмом. Второй тоже. Третий – более-менее бодро. Четвертый – с постепенным осознанием, что
голодно и холодно. На пятый мы пошли по магазинам…
Из обнаруженных достопримечательностей: католическая церковь с самым большим в Европе органом, Цвингер, огромное количество
разнообразных дворцов и прочих памятников архитектуре, золотой мужик на коне, золотой мужик на буйке (почему-то все, видящие
его фотографию, спрашивают, неужели мы в Дрездене даже плавали), несколько мостов и трамваи, больше похожие на сбежавшие из
подземки вагоны скоростного метро.
Достаточно много времени мы посвятили поискам Холерного фонтана. Пытались узнать о его расположении у прохожих, у девушек,
продающих билеты в музеи, и у японских туристов. Кстати, туристам Валя очень интересно жестами показывала разыскиваемую
достопримечательность — широко разводила руки и говорила: «Вотер!» Не помогло.

Где-то на пятом прогулок по Дрездену Европа начала казаться мрачной, промозглой и чужой. Это означало одно: надо что-то
съесть…Лучше всего – какое-нибудь блюдо национальной кухни. Например, сосиски.
Сосиски мы искали долго, и, в конце концов, нашли какую-то забегаловку с посетителями, при виде которых сразу вспоминались
все ужасные истории карманниках и грабителях, которыми Виктория стращала хомячков.
Я подтащила Валю к меню, написанному мелом на доске.
— Вот это, — тыкаю в строчку, — национальное немецкое блюдо. Как произносится, не знаю. Но нам нужно два. Объясни ей! —
тыкаю на женщину за стойкой.
— Нам, э… Ту… Вот этого…
Та кивает. Выдает нам пару сосисок. После чего на чистом русском спрашивает:
— Что-нибудь еще?
Мы пялимся на нее с отвисшими челюстями. Она, судя по всему, относит наше удивление к заданному вопросу, поэтому уточняет:
— Кока-колу, Спрайт?
Еще две минуты мы бегаем за женщиной вдоль стойки, пытаясь выяснить, русская ли она, давно ли уехала и т.д. и т.п. Она
отвечает неохотно, фактически, вообще не отвечает. В общем, особой радости при виде соотечественников явно не испытывает.
Подумаешь. Не очень-то и хотелось.

Изобрели прекрасный способ избавляться от мужчин из нашей группы. В каком-то торговом центре к нам сзади подкрался
Вольдемар (имя к Володе приклеилось с легкой подачи Димы после перехода польской границы), сказал: «Бу!», после чего,
приобняв, весело поинтересовался, что мы тут делаем.
Валя мрачно смерила его взглядом:
— Хотим есть, но не можем себе этого позволить.
Вольдемар почти сразу же вспомнил, что у него буквально через две минуты очень важная встреча. Ну да, ну да. В Дрездене.
Ню-ню.

Обойдя город, отправились в католическую церковь слушать орган. Службы не было, но сыграть – сыграли. Божественного
откровения не снизошло, хотя и понравилось. Записали концерт на диктофон, надо бы отдать Yerges’у.

Звонил Лев:
— Ты сейчас где?

— В Дрездене. Сижу в единственной католической церкви города, слушаю самый большой орган в Европе.
Чувства, которые испытываешь, совершенно честно отвечая таким образом, крайне новы. Похоже на оргазм… Не пытайтесь
повторить в домашних условиях.

Пришли к автобусу на час раньше. Рома, увидев нас, спросил, не надо ли нам согреться. Например, бренди. Мы отказались. Еще
через 20 минут я поняла, что очень зря… Протолкалась к водительским местам через делящихся впечатлениями туристов…
— Рома, слушай… Насчет коньяка – это ты серьезно?
— Разумеется.
— Мы, э, передумали по поводу первоначального отказа. Ничего?
— Запросто. Анджей. Анджей! – тот увлечен беседой про дороги различных стран.
— Да?
— Девушек надо согреть.
— Что?!
— «Наполеоном», а не то, что ты подумал!
— А-а-а… Ну, принеси…

После «Наполеона», наконец, понимаю, что я в отпуске. Как все просто… Надо было всего-навсего выпить, чтобы расслабиться.
Мы едем во Францию.

22 октября, среда. Франция, Реймс, Париж
Из программы тура:

Реймс. Проездом

Реймс, как говорит Виктория, знаменит исключительно своим собором, в котором короновали королей. Верится слабо и больше
похоже на попытку оправдать кратковременность пребывания в городе: мол, собор посмотрели? Ну, так поехали, нечего тут больше
ловить.
Успеваем пробежаться по городу. Небольшие улицы, брусчатка, почти нет прохожих, цветы на балконах – очень красиво. Вай
стремиться погрузиться в языковую среду, поэтому пристает к местным жителям с вопросом, где можно выпить горячего шоколада.
Успели озадачить женщину с ребенком на светофоре; та, в свою очередь, поймала какого-то подростка (очевидно, для более
массового мозгового штурма).
В общем, они вчетвером обсуждают заданную тему, я дергаю Вай за рукав: «Слушай, мы же проходили кафе… Там вполне ясно было
написано, что завтрак из круассанов и шоколада стоит 2 евро…» Та отмахивается.
Собственно, беглое чтение многочисленных табличек и указателей всегда было моей сильной стороной. Правда, никто не оценил,
в том числе и в этот раз. В конечном итоге мы, разумеется, возвращаемся к тому кафе, но проходим мимо: уже пора возвращаться
на автобус. Успеваем сфотографировать памятник Жанне Д’Арк, которая больше похожа на Питера Пенна верхом на пони.

Париж. День

Подъезжаем к Парижу. Виктория очередной раз рассказывает про стандартный набор мест, которые надо (или придется) посетить:
музеи, туалеты, магазины: «Если вдруг вы не знаете, как попасть в музей, заблудились или ищете метро, вы всегда можете
спросить у полицейского, как туда пройти. Они хорошо знают английский язык, прекрасно ориентируются в городе, поэтому всегда
могут помочь».
Голос с задних мест: «Простите, а вот в Дрездене мы не видели ни одного полицейского… В Париже с ними дело обстоит также?
Как их найти?» Анджей, не отрываясь от дороги: «Витрину разбейте».

Приехали. Хомячков заселяют в гостиницу. Неожиданно больше комфорта, чем ожидалось: телевизор, чайничек, фен. Стопка
огромных белоснежных махровых полотенец в ванне. Две чашки кофе и печенюшки: добро пожаловать! Очень хочется сказать: все,
приехали, к черту Париж, сидим в номере и отдыхаем. Нас тут любят.
У группы намечен маршрут: сначала в метро, на прослушивание лекции о том, как им пользоваться, затем в музей парфюмерии,
потом в магазин при музее, где все духи продаются русским туристам с 30% скидкой, потом еще куда-то.
С группой мы не едем, потому как с метро вполне в состоянии разобраться сами, а такие скидки, предназначенные, по словам
Виктории, едва ли не эксклюзивно для нашей компании, выглядят как-то слишком уж подозрительно. И вообще, у нас своя
программа: Нотердам, Эйфелева башня, горячий шоколад.
Почему горячий шоколад? Ну, это такая идея Вай: выпить горячего шоколада в Париже. Который во Франции, если верить
Хемингуэю, весьма популярная штука.

Культурная программа

Совершенно очевидно, что любой культурный человек при посещении Парижа должен побывать на Эйфелевой башне и в Лувре. Но в
Лувр почему-то не хотелось: знаем мы эти гипермузеи, из них вечно выходишь с ощущением неудовлетворенного эстетического
чувства и подозрением, что большая часть мировых шедевров ты так и не увидел. Поэтому у нас была своя культурная программа.
Итак, мы начали с Нотердама. Сначала музыка, потом постановка, после нее – книга, и вот теперь – сам собор. Он
восхитителен. Вокруг можно ходить часами, всматриваясь в мастерски выполненные фигуры на стенах. Горгульи, ангелы, святые,
животные… Мозаичные окна… Это надо видеть. Разумеется, никакой выставки восковых фигур а-ля «Квазимодо спасает Эсмеральду от
инквизиции» не оказалось. Не важно. Ходили, таращились, снимали. Сначала внутри, потом вокруг. Под впечатлением, натыкаясь
на прохожих и припаркованные мотоциклы, отправились искать Эйфелеву башню.
На Эйфелеву башню, как известно, существуют два вида билетиков: по одним можно доехать на лифте, по вторым – подняться
пешком. Виктория предупредила, чтобы не вздумали мухлевать: например, взять билет до второго этажа, а потом подняться пешком
на третий. Всех мошенников, по ее словам, ждали огромные штрафы и немедленная депортация, и вообще, не будет им в жизни
счастья.

Изначально мы собирались подняться пешком.
— Слушай, — я стою, задрав голову. – Я туда на голодный желудок не поднимусь, это я тебе с полной ответственностью заявляю.
— И не надо. Там же холодно. Давай поедем.

И мы честно едем до второго этажа. А вся наша группа, как выяснилось потом, доехала до первого. А потом поднялась пешком
выше, исходя из своих вкусов и физических возможностей. И никто им ничего не сказал… Чувствуем себя обманутыми.
И вообще, признаться, лезли мы на эту башню более из чувства долга, нежели из внутренних побуждений. Надо. А то позор какой
– были в Париже, а на Эйфелевой башне – нет. После этого смотреть в глаза людям будет неудобно как-то…

Лирическое отступление. Национальная кухня

Вообще, национальная кухня – это такая штука, которую практически невозможно найти там, где, казалось бы, она должна быть
на каждом углу.
Если хотите наглядности, представьте себе, что вы ищете в Ростове американские гамбургеры или итальянскую пиццу. А теперь –
что хотите попробовать традиционные русские блины с семгой или, на худой конец, с красной икрой. Почувствуйте разницу.
Иными словами, словами, поиски любого национального блюда превращаются в занимательный квест, изобилующий беседами с
местными аборигенами. Которым, кстати, словосочетание «hot chocolate» не говорит совершенно ничего.

Горячий шоколад

Вообще-то, строчка «chocolate» есть в меню любого кафе. Мы с завидным постоянством тыкали в нее пальцем, после чего
получали какао. Пили какао, ругались про себя и шли к очередному кафе.
К концу дня пришли к выводу, что не судьба нам выпить в Париже горячего шоколада. Вай расстроилась. Я разозлилась: что,
простите, за манера, впадать в депрессию и сетовать на не сложившуюся судьбу, гуляя по Парижу? А в Африке дети умирают… А
кто-то в Ростове работает в этот же момент… Ну, нам ли быть в печали? Доводы вроде действуют…

Гуляем по вечернему Парижу в произвольных направлениях. Вдалеке виднеется светящаяся Эйфелева башня, сзади — Дом инвалидов,
вокруг – стриженые лужайки.

— И где мы?
— Судя по количеству газонов, это Елисейские поля.
— Логично. Хотя стоп. Лев говорил, что пил кофе на Елисейских полях. За какие-то безумные деньги. А тут негде пить кофе.
— Ну, я не знаю. Может, за безумные деньги на центр газона специально выносят столик…
— Ладно. В Нотердаме были, на башне были. Шоколад честно пытались найти. В гостиницу?
— В гостиницу…

Вечер в гостинице

Возвращаемся в гостиницу. Ванна по очереди, мне, как всегда, везет: Валя вваливается в номер с криком: «К нам сейчас
придут!»

— Кто придет?
— Наши! Анджей, Рома…
— С чего это вдруг?
— Рома проговорился, что Анджей холостой…
— Что, просто так?
— Нет, я его спросила прямым текстом, где мужчина моей мечты… Сказала, что влюблена в Анджея… Он сказал, что Анджей спит в
номере, и обещал его позвать… Наша группа сейчас пьет в баре. Ну, когда бар закроется, я предложила к нам.
— Очень хорошо. Ладно, пойдем пока к ним…

Приходим. Ну, пьют – это очень сильно сказано. Сидят в холле вокруг столика Рома, Дима, несколько девушек и беседуют. Рома
задает тон, утверждая, что в России не хотят работать, но очень любят жаловаться на тяжелую судьбу. Ему противостоит дама,
утверждающая, что в России некоторые люди очень даже работают. Вот, например, она…
Подсаживаемся. На любую попытку Вали напомнить Роме о том, что он обещал привести Анджея, тот раздражается и говорит, что
ему уже пора спать. После чего снова переключается на осуждение загадочной, но ленивой русской души.

— Вот я работаю. Ночью сижу за рулем. Устаю. А русские? Они хотят ничего не делать, но хотят зарабатывать. Это же
невозможно!
— Зачем же. Вот я работаю, зарабатываю и ни на что не жалуюсь. На мне держится фирма, даже не знаю, как они там без меня
справятся. Я отдыхаю, а не к женихам еду, которых в Интернете нашла…
Все дружно смотрят в нашу сторону. Плять, и кто из нас двоих первый ляпнул слово «Интернет», открывшее хомячкам безбрежное
море для фантазий?
— Извините, говорю, — никаких женихов. У нас локальная встреча представителей популярного ростовского форума DISCUSS.RU,
если вы понимаете, о чем идет речь.
Дамы таинственно улыбаются, одна из них проникновенным шепотом отвечает: «Не надо торопиться, девочки! Все придет само!»
Неожиданно становится очень смешно…

По очереди мимо нас возвращаются все остальные. Проходит Петя, похваставшись, что сфотографировался там, где Амели покапала
артишоки. Говорит, что они с Рустиком были вечером в Мулен Руж, Рустик пил, гулял и совал кому-то куда-то деньги.
Нетвердыми шагами приближается сам Рустик: он хочет уточнить, не собирается ли кто-нибудь завтра в Диснейленд, а то он вот
очень хочет поехать, но одному ему скучно. Наивный казахский юноша, такому только в Диснейленде и место. Вместе с нами. Еще
собираются поехать Лариса и Саша: в общем, вполне можно будет завтра компанией отправиться.

— Пойдем, может быть?
— Пойдем.

Мы встаем. В коридоре нас догоняет Рома: «Ну, так мы с Анджеем придем? Какой у вас номер?» Я смотрю на него и понимаю, что,
конечно, готова на жертвы ради счастья Вай, пусть и недолговременного. Но не такие.

— Э-э-э…
— Чего вы мэкаете? Решайтесь, давайте!

Нет, говорю. Не надо приходить. Спасибо, очень вкусно, но мы наелись. Уходим с гордо поднятыми головами. Уже в номере:
— Извини… Но на такое я не способна. Всю ночь ему объяснять, что я берегу девственность для третьего мужа – это несерьезно.
— Да ладно, — отвечает Валя. – Старый хрыч. Все равно бы Анджея не позвал. Да и даже если бы позвал, я бы тебя с ним не
бросила. Вот скажи, почему он привязался к нам, а не Анджей?
— Потому что Анджей спит у себя в номере. Закон подлости… Вывод: все мужики – козлы. Одни – потому что пристают, другие –
потому что не пристают.

23 октября, четверг. Франция, Париж

24 октября, пятница. Голландия, Амстердам

Я, в общем-то, тактичный и вежливый человек, надо только найти подход. Напримере, если утром, прежде чем вытаскивать меня
на холод из автобуса, принести мне чашку горячего кофе, я наверняка не воспользуюсь при характеристики начинающего дня всеми
теми матерными словами, которые я знаю… Жалко, никто до сих пор не догадался.

Приезжаем мы в пять. В семь придет русскоговорящий гид, вместе с которым нам предстоит пешая экскурсия по городу. Примерно
в это же время должен позвонить Лев…

Пять утра. Ближайший туалет – на вокзале. Идем туда чистить зубы… По дороге Валю чуть не сбил велосипедист… Ну, кто ж знал,
что эта удобная дорожка рядом с тротуаром предназначена именно для велосипедов…

В туалете нам запретили чистить зубы. Валя пыталась узнать, почему, но уборщик только показывал жестами, что нельзя. Ноу
какао. Вернувшись к автобусу, жалуемся Анджею. Тот тыкает пальцем в будку недалеко от автобуса:
— Сходите в тот. Откроется в семь, а это уже скоро. Только откроется ни мужской, и не женский, а тот, что для инвалидов…
Да, и прогоните оттуда наркомана…
Самое забавное: в туалете действительно был наркоман, и нам пришлось его прогнать.

Приходит экскурсовод: бодрая русскоговорящая тетка. Возмущаясь, как бестактно сидеть в автобусе, когда экскурсия уже
началась, вытаскивает нас всех на улицу. После чего, отйдя от автобуса на 10 метров, минут двадцать рассказывает нам о Петре
Первом, тыкая зачем-то пальцем в сторону канала.
Тетка попалась очень интересная. Она опустила почти все вопросы, связанные с историей Амстердама, и мне пришлось самой
рассказывать Вале легенду о мальчике, который целую ночь затыкал пальцем платину. Зато тетка рассказала о квартале красных
фонарей, способах эмигрировать в Голландию, уровне цен и о том, как она ела кекс в кофешопе…