«Если меня спросят — какая охота мне нравится больше всего, я отвечу – утиная. Потому что, можно весь
день сидеть и, изредка постреливая в пролетающих пернатых, попивать пиво. А можно и вздремнуть
часок-другой». Именно на эту фразу моего знакомого охотника я и купился. «А на Маныче утки – тысячи,
миллионы!». А эта фраза просто сорвала меня с тёплого, мягкого дивана и, буквально толкая в спину,
заставила собирать рюкзак в октябре 2001 года.

На Маныче я уже бывал, только охотились мы на фазанов, да зайцев. Теперь вот, пришло время проредить
слегка утиное племя. Что нужно настоящему охотнику, кроме ружья, естественно? Правильно, водка. А
сколько её нужно? Не мучайтесь, всё равно не угадаете. Сейчас я вам сообщу очень простую формулу,
пользуясь которой, вы сможете самостоятельно определять количество водки, необходимое для той или иной
охоты. Выглядит это так: на любую охоту водки надо брать больше, как можно больше! Чтобы не было
мучительно больно оттого, что ближайший магазин типа «ларёк» находится в 20 км, а последняя бутылка
была буквально выжата перед утренней зорькой и, если бы ещё оставалось, то на чёрта сдалась она, эта
охота, и единственное, на что сейчас есть охота – это сон! Итак, ружья взяты, водка в количестве
одного ящика (маловато на троих будет) загружена в багажник, туда же загружена лодка (пока ещё не
подводная) и еда (которой, вскоре, суждено превратиться в закуску). Настроение – высший класс! Что ещё
нужно троим молодым парням? Нет, не угадали – с женщинами это уже не охота. С девушками тем более. Эти
глупые вопросы, типа: «А зачем вы брали ружья, если всё равно никто не стрелял?», «А кто забыл
патроны?» и «Почему нас шестеро, а кровати три?». Ну, кому, скажите, понравится всё это? Вот и мы
решили на эти два дня полностью абстрагироваться от реалий цивилизованной жизни и окунуться в
первобытный мир дикой природы. Дорога пролетела незаметно. Для меня и Михаила, сидевших на
пассажирских сиденьях. Холодное пиво, знаете ли, если и не сокращает дорогу, то уж во всяком случае,
делает её более интересной и весёлой. Наш друг Александр, крутивший баранку, думал, видимо, по-другому
– два весёлых друга, распивающих холодное пиво под убойную музыку перед носом у водителя, делают
поездку просто невыносимой. Кто б ещё интересовался его мнением! Так или иначе, а до места мы
добрались.

иНебольшое отступление – перед тем, как ехать именно в это место, мы предусмотрительно
выяснили у знакомого охотника (молодого парня) все подробности – как проехать, где оставить машину,
где ночевать и пр. С его слов выходило, что машину можно поставить недалеко от охотничьего домика,
откуда до него (домика) буквально рукой подать. И условия там вполне приемлемые, не «Метрополь»,
конечно, но… Воодушевлённые таким раскладом, мы были, мягко говоря, удивлены, когда увидели ЧТО нас
ожидает на самом деле. Представьте берег лимана – заросший камышом, почти не просыхающий, даже в жару.
В ночь перед нашим приездом прошёл а-фигенный ливень, превративший дорогу в подобие болотной жижи. Это
первое, но не самое страшное. Самое страшное заключалось в том, что весь путь от стоянки, где мы могли
оставить машину, до нашего пристанища был длиной около 5 км. И вот тут мы поняли, что рюкзак, доверху
набитый патронами, а также ящик водки, резиновую лодку и ружья тащить 5 км по болоту – это здорово.
Это именно то, о чём мы и мечтали, лёжа на диванах в тёплых, уютных квартирах. Но, будучи настоящими
друзьями, мы, конечно же, стали уступать друг другу почётную обязанность тащить пресловутый рюкзак с
патронами, количество которых позволило бы даже при 50-процентном попадании, уничтожить всю популяцию
северной утки на Маныче.
— Может, оставим часть патронов? – нерешительно предложил я и тут же пожалел – меня в два голоса
обвинили в саботаже, желании испортить им всю охоту, а также, в сговоре с утками.
— Может, они тебе платят? – подозрительно спросил Михаил.
— Кто?
— Утки?
Я понял, что дальнейшие переговоры могут завести нас в тупик и, проклиная тот день, когда я первый
раз взял в руки ружьё, побрёл по болоту. Следом за мной, бормоча такие же проклятия, захлюпали
сапогами ещё два любителя утиной охоты.
Что я могу сказать по поводу тех 5 километров…и того рюкзака…и тех патронов…? Не думаю, что это
пропустят по цензурным соображениям. Поэтому, каждый может мысленно представить себя на моём месте и
те слова, которые придут ему в голову, может смело считать моими. Именно такие слова и помогли нам
пройти первую половину пути. Услышав позади себя хриплое «Всё, привал!», я с облегчением плюхнулся в
грязь, раздавив при этом, пару зазевавшихся жаб. Рядом плюхнулись ещё два тела. Тяжело дыша, мы, тем
не менее, сумели оценить красоту окружающей природы – серый камыш трёхметровой стеной возвышался по
обе стороны дороги. Больше не было видно ни черта! Мишка вытер лицо рукой, от чего стал ещё грязнее и
предложил начать охоту прямо здесь.
— Рванём через камыш, там, наверняка, вода близко. Утка к вечеру на воду сядет. Тут мы её и…
Не закончив фразу, Мишка бодро ворвался в камыш и как слон, ломая вокруг себя сухие стебли, попытался
пройти сквозь серо-жёлтую стену. Мы, как люди более опытные (охотились второй сезон), с наслаждением
откинулись назад, понимая, что сквозь камыш пройти может только камышовый кабан, но никак не Мишка.
Первый метр своей нелёгкой дороги Михаил прокладывал минут двадцать, матерясь сквозь зубы. На этом его
энергия иссякла. Пряча глаза от наших наглых физиономий, он рухнул на лодку.
— Был бы нож, я бы за две минуты туда добрался! – заявил он, пытаясь спасти реноме.
— Держи! – порывшись в карманах, я вытащил и с доброй улыбкой протянул ему перочинный “Viktorinox”.
— Да пошли вы со своими шуточками! – услышал я вместо благодарности и мы пошли.
После получасового отдыха, взваливать на спину рюкзак, который, казалось, потяжелел вдвое, пришлось с помощью друзей. Через километр я уже был уверен, что кроме рюкзака несу на себе кого-то из друзей. Ещё через километр я твёрдо знал, что несу всех. По кряхтению и отдельным фразам, раздававшимся то слева,
то справа от меня, я понял, что не одинок в своей уверенности – ящик водки и мешок закуски – тоже не букет цветов, да и лодка с ружьями – не бумажный кораблик. Рано или поздно кончается всё. Закончился и наш тяжкий путь. Но приключения только начались.

Я многое могу понять. Я могу понять человека, который приукрашивает реальные события, случившиеся с ним в прошлом, зная, что проверить невозможно. Могу понять того, кто преувеличивает размеры улова (убитой дичи). Но как, КАК можно было назвать полуразваленную халупу с десятком железных кроватей с продавленными сетками «нормальными условиями»? При том, что функции подушки, наволочки, простыни, матраса, одеяла и наволочки выполняли два грязных матраса, а удобства представляли собой наспех сколоченный деревянный ящик с дыркой и без двери? Надо ли объяснять, что ни ванны, ни горячей воды там не было? Договорившись, что отзывы о поездке нашему «туроператору» мы передадим по приезду (для этого специально оставили несколько патронов), мы с волнением в душе переступили порог сего благословенного приюта. Взглянув на два десятка пустых водочных бутылок, немереное количество бутылок из-под пива,
густой, устоявшийся запах не стираных портянок, грязный пол, щедро усыпанный окурками, мы поняли, что попали на настоящую охоту.

Встретил нас не очень (мягко говоря) трезвый мужик лет пятидесяти, смотревшийся в этом антураже весьма
органично – поношенный, залатанный комбинезон, небритый, в резиновых сапогах. Он представился егерем и хозяином
этого «отеля». На вопрос, где мы можем расположиться, Тимофеич (он представился именно так), пошатнувшись, сделал
широкий взмах рукой, предоставив нам свободу выбора. Выбирать было не из чего. Все кровати были одинаково
продавлены, все матрасы – одинаково грязны и воняло во всех комнатах с равной силой. Тем не менее, нам удалось
выяснить, у «метрдотеля», что есть свободная комната как раз на три кровати. Туда-то мы и свалили свои вещи и, очень
быстро переодевшись, рванули в направлении, указанном таким же широким жестом егеря. До ближайшего места дислокации
охотников оказалось около километра. Этот путь налегке мы проделали гораздо быстрей, чем думали и буквально через
несколько минут стояли в камышах.
Об утиной охоте мы, конечно, раньше читали, но непосредственно в ней принимать участие не приходилось. Поэтому,
действовать стали, исходя из собственных представлений об этом. То есть, обнаружив любую птицу, летящую на
расстоянии выстрела, мы дружно начинали палить по ней из трёх ружей. Матерные возгласы, доносящиеся с соседних
точек, мы сначала воспринимали как знаки одобрения наших действий. За час с небольшим, совместными усилиями нам
удалось отбить охоту у всех видов птиц подлетать к нашему озеру. Даже тупые и наглые лебеди и безбашенные чирки
сворачивали, не приблизившись и на километр. Начинало темнеть. С чувством выполненного долга, расстреляв несколько
пачек патронов, мы решили слегка перекусить и отошли на небольшую полянку. Разложив скромную закуску и нескромную
выпивку, мы устроились поудобней, не забыв положить поближе свои ружья – на всякий случай. В сумерках любая птица
кажется дичью, а водка делает тебя, как минимум, Клинтом Иствудом. Поэтому, после первых двухсот граммов, мы опять
вспомнили, что на охоте и начали палить во всё, что летело мимо. В основном, это были совы. Поняв это, мы решили,
что реванш возьмём на следующей зорьке и, разрядив ружья от греха подальше, принялись методично доедать и допивать
начатое. В самый неподходящий момент (как это всегда бывает в жизни), когда в руках у моего товарища был пластиковый
стакан и кусок варёной колбасы граммов, эдак, в триста, мы увидели утку. Ошибиться было невозможно – она летела
прямо на нас, видимо, понимая, что ей ничего не грозит. За несколько секунд дотянуться до ружья, зарядить его и
выстрелить не смог бы и сам великий Клинт. Но разве мог мой товарищ упустить такой шанс? С криком «Мочи её!» он
запустил в утку куском колбасы, лишив нас тем самым последней закуски. Минут пятнадцать мы ржали как сумасшедшие.
Затем, собрали вещи и тронулись в обратный путь.

К моменту нашего возвращения в охотничью обитель, более удачливые коллеги ощипывали трофеи, обсуждая тех
неизвестных, что испортили им своими выстрелами всю вечернюю зорьку. Судя по преобладанию в их отзывах ненормативной
лексики, нам не стоило упоминать о том, что были именно мы. Сочтя за благо промолчать об этом факте, мы выложили на
общий стол еду и стали ждать приготовления коронного блюда утиной охоты – шулюма из свежей дичи. Если кто не ел –
полжизни потерял! Именно на охоте и именно из свежей дичи. Чтобы на двойном, а то и тройном бульоне, да с луком, да
с картошечкой, да под водочку холодную, да под охотничьи рассказы. Ей-Богу, только из-за этого стоит съездить на
охоту хотя бы раз, чтобы влюбиться в неё на всю жизнь!
Первые полчаса нашего совместного ужина, мы, как новички, молча слушали обсуждение прошедшей охоты, делая
выводы и мотая на ус секреты мастерства. Судя по всему, народ собрался бывалый и перебить их своими скромными
рассказами нам вряд ли бы удалось, если бы… Если бы не наша начитанность. «В дебрях уссурийского края», журналы про
охоту, рассказы других охотников, в конце концов. Смешав всё это в одну кучу, мой товарищ завладел вниманием
присутствующих и начал выдавать такое, что мы с Мишкой, еле удерживались, чтобы не сползти под стол от смеха. То ли
по причине малой образованности, то ли по причине выпитого, но никому из присутствующих и в голову не пришло, что им
впаривают ранее прочитанные рассказы, слегка адаптированные к ситуации. Наоборот, через час мы чувствовали себя
корифеями, мастерами охотничьего дела. Ещё через час отдельные, совсем уже несознательные граждане, советовались с
нами. Мы щедро делились опытом, купаясь в лучах славы. Где-то под утро из сизого сигаретного дыма, тенью отца
Гамлета, появился Тимофеич. Дыша перегаром, он сообщил, что через час выдвигается на номер и ему нужен тот, кто
будет грести. Вёслами. Не сговариваясь, мы с товарищем указали пальцем на Мишку, мирно спавшего среди консервных
банок и пустых бутылок. Даже не взглянув на кандидата, егерь кивнул головой, и исчез в тумане. Не дождавшись, пока у
нас станут брать автографы, мы разошлись по своим кроватям. Час пролетел как одна минута. Лично мне удалось сомкнуть
глаз минут на десять, не больше. Храп, сотрясавший стены убогого жилища, по силе не уступал звуку работающего
отбойного молотка. Сквозь чуткий сон (теперь уже) бывалого охотника привидением возник егерь. «Пора!» — подумал я и,
пнув Сашку, пошёл за Мишкой.

Вот как объяснить человеку, поспавшему два часа, что сейчас ему предстоит длительный путь, а потом ещё и
гребля? Правильно. Никак ты ему не объяснишь. Нужно просто взять его за шиворот, поставить перед егерем и сказать:
«Иди, потом тебе всё объяснят!». И всё. Я, конечно, мог себе представить, как выглядят зомби…. Ну, кино, рисунки…. В
тот день я увидел это воочию. Бедный Мишка, не понимая, кто он и где находится, молча нацепил на себя ружьё и
поплёлся за егерем. Амплитуда его походки была не менее двух метров. Молчаливый егерь, глядя на эти зигзаги, только
покачал головой. Мы же с Александром, понимая, что егерь пойдёт туда, где дичь есть наверняка, выждали минут десять
и, накачав лодку, устремились вслед. Минут через сорок стало понятно, что идём мы непонятно куда. Луна, то и дело,
скрывавшаяся за тучами, помогала слабо, а фонарь мы не включали из страха быть обнаруженными. Идти же в полной
(почти) темноте, таща за собой надувную лодку, в которой лежит рюкзак с патронами, два ружья, клетка с подсадной
уткой и несколько пластиковых чучел, да с бодуна (читай – ещё пьяными), да по болоту…! Удовольствие, доложу я вам,
ниже среднего. Но, охота пуще неволи! Ещё минут через двадцать мы увидели огоньки. «Смотри!», — прошептал Сашка, —
«Это Тимофеич, уже устанавливает чучела! Давай быстрее!». Собрав последние силы, мы почти бегом устремились в
сторону огоньков, не придав значения тому, что они тоже движутся. И только, почувствовав под ногами асфальт, мы
вдруг поняли, что стоим на трассе, держа с двух сторон надувную лодку, а навстречу нам летит фура, сигналя и моргая
фарами! Представляю себе что почувствовал водитель дальнобойной фуры, когда ещё в сумерках, перед ним, засыпающим от
после бессонной ночи, на трассе федерального значения в свете фар возникли два типа с надувной лодкой, одетые в
камуфляж! Этот случай, наверное, он будет вспоминать до конца жизни. Скатившись кубарем в кювет, мы перевели дыхание
и, обвиняя другу друга в случившемся, повернули назад.
Начинало светать, когда мы, наконец, прибыли на место, оставив после себя в камыше просвет шириной в метр.
Расставили чучела, посадили утку и стали ждать. Минут через двадцать первые утки начали кружить над нашими
головами. Ещё через несколько минут утки выбрали противоположный берег, возле которого бодро колыхались чьи-то
подсадные. Дробь, осыпавшая нас после выстрелов с того берега, заставила слегка изменить наши представления о
благоприятном выборе нашего места. После следующего дуплета нам показалось, что мы находимся на линии огня.
Буквально на передовой. Утки летели к тому берегу как заговорённые, а над нашими головами свистела дробь. Ещё
немного и, казалось, начнут рваться снаряды, а вместо уток на нас спикируют бомбардировщики.
— Слушай, ты уверен, что они приехали охотиться на уток? – спросил, пригнувшись, Сашка.
— А кто-нибудь знает, что ты сюда поехал? Из твоих конкурентов?
— Думаешь, они бы стали дробью стрелять?
— Согласен. Тем обиднее стать жертвой несчастного случая.
Это я сказал, уже оттаскивая лодку подальше в камыши.
— Может, давай, пристрелим подсадную? После вечернего бенефиса стыдно как-то возвращаться без трофея.
— Стыдно будет возвращаться с зарядом дроби в заднице.
Мы сменили позицию. Расставили уток, и тут началось…. За какой-то час мы настреляли около десятка уток и,
довольные собой, стали собираться. Выбравшись из камышовых зарослей, чувствуя себя настоящими охотниками, мы
вразвалочку побрели к домику. По дороге встретили Мишку с Тимофеичем. Сонная физиономия нашего друга говорила о том,
что ничего не может помешать человеку, если он хочет спать – ни крики уток, ни выстрелы. Позади него егерь с
каменным лицом тащил мешок с трофеями. «Не хватает только пары подсадных уток, в качестве замыкающих», — подумалось
мне. В завершение всей этой истории мы узнали, что бедный егерь мало того, что всю дорогу практически тащил пьяного
Мишку, так ещё и грёб за него. Туда и обратно.