Джинка – Турми. Рынок Хамер, основные цвета Африки и кофе церемония.

Ранее утро, загружаемся в машину, кочевая жизнь нас уже приучила – мы собираем и разбираем вещи четко и слаженно, едем в Турми. По сути, мы возвращаемся обратно, делая по пути крюк в сторону. В племя Хамер.

Первая остановка – Хамер — маркет. В продаже мед, табак, кофейная шелуха, колебасы, табуретки и отличительные знаки первых жен.

Хамер очень красивые люди. Лица выразительные, потрясающе красивый разрез глаз и чувственные пухлые губы. И мужчины, и женщины стройные, подтянутые. Женщины одеты в юбки из шкур, в стиле фэнтези. Многие топлес, остальные в синих майках с номерами на спине. Гуманитарная помощь, наверно, или модно в этом сезоне. И, конечно же, у всех женщин потрясающие прически.

Хамер — довольно большая народность, насчитывающая примерно пятьдесят тысяч человек. Занимаются скотоводством и бортничеством, земледелием.

Женщины Хамер смешивают охру, воду и вязкую камедь, втирают все это в волосы и скручивают косички на манер дредов. Такая прическа является символом здоровья и благосостояния и называется goscha.. Хамер очень любят украшать и разрисовывать себя. Каждый орнамент на теле имеет символическое значение, не говоря уже об украшениях. Например, серьги у мужчины обозначают количество жен. Женщины носят железные украшения, каждое из которых тоже что-то обозначает: замужем ли женщина, обручена ли, социальный статус. Так, специальный обруч из металла и сыровяленой шкуры с ручкой достается только первой жене, остальные носят обыкновенные железные обручи, количество которых обозначает порядковый номер жены.

Хамер суеверны. При рождении ребенка его судьба определяется гаданием на коровьих или козьих кишках. Женщинам принято удалять один нижний передний зуб – в противном случае семья рискует навлечь засуху, неурожай или болезни.

Наиболее важной является Bull Jumping Ceremony, на языке Хамер bullah — посвящение в мужчины (maz). Это довольно сложная церемония, на которую обычно приглашают много гостей. В шеренгу выстраивают около тридцати коров, а мальчик должен прыгать, не падая, по спинам животных, взад и вперед, три — четыре раза. В это время, всех его родственниц женского пола, от мала до велика, бьет хлыстом молодой мужчина, недавно присоединившийся к maz. Для женщин большая честь поддержать становление мужчины, и они просят, что бы их секли до тех пор, пока не падают в обморок от потери крови или болевого шока.

Если мальчик ни разу не упал – он с этого момента считается мужчиной. Если же упал, то считается недостойным присоединиться к maz, и неудачи и презрение преследуют его всю жизнь.

Интересны также земледельческие традиции Хамер. Женщины подготавливают почву, взрыхляя и удаляя сорняки, а мужчины – засевают ее. Согласно системе сексуальных символов считается, что урожай является детьми земли и мужчины, а женщина, выполняет роль акушерки

Пробуем с Давидом местный табачок. Нюхательный. Вдыхаешь щепотку и чувствуешь оболочки головного мозга. Давиду по кайфу, он покупает целый пакет. Я покупаю бывший в употреблении колебас, латаный — перелатанный и жутко вонючий. Всю дорогу с ним потом мучилась, но до дома довезла, где он сейчас напоминает мне об Африке, и видом, и запахом.

Заходим в кафе, переждать, когда с рынка свалят белые туристы. Давид устраивает шоу. Достает сторублевку, свернутую трубочкой, пластиковую карту, делает пару дорожек из купленного табака и вдыхает. Даже представить страшно, что сейчас происходит в его голове. Мне понюшки хватило — аж слезы из глаз брызнули. Мы снимаем на камеру, а местные наблюдают с любопытством, а потом интересуются — гашиш?

Возвращаемся на рынок покупать табуретки. По дороге к машине вылавливаем парнишку с пришитой к уху белой пуговицей. Натурально так пришита, белыми нитками. Сведений о том, какое символическое значение имеет пришитая к уху пуговица в системе местных украшений, раздобыть не удалось.

По дороге в Турми слушаем Зериту — популярную эфиопскую певицу. Поет на амхарском языке, но мы уже все песни знаем, различаем и даже, иногда, подпеваем.

Турми. Антон привозит нас в отель «Альфа». Представить страшно какая здесь «Омега». Одноэтажные глинобитные строения, выкрашенные снаружи синей масляной краской. Двери и ставни из профнастила, закрываются на малюсенькие навесные замочки. Из обстановки в комнате: пара кроватей и два стула. Общественный туалет типа сортир, с мухами, годен к использованию только при наличии противогаза. Душ тоже один на всех, платный, днем в нем хранятся ночные горшки, которые на ночь выставляют к дверям каждого номера. Видимо намекают таким образом, что ночью туалет небезопасен или о комфорте постояльцев пекутся.

Вообще-то в Аддисе, при обсуждении маршрута, нам обещали, что в Турми мы две ночи будем жить в палатке, просыпаться от пения птиц. На природе, в буше. Но толи из-за отсутствия у Давида спального мешка, толи Антон, по-обычному своему раздолбайству, палатки не взял. И жить нам предстояло в «Альфе», другие отели ничем не отличались, да и мест в них не было.

Зато, как сказал Антон, стены нашего номера окрашены в натуральные цвета Африки. Неоспоримое достоинство, что тут скажешь. Татьяну, правда, эти доводы не убедили, и она немножко всплакнула.

Вечером мы собрались идти в деревню Хамер на кофе церемонию, а пока суд да дело, идем прогуляться по Турми. Наш променад по городку произвел фурор среди местного населения в возрасте от двух до девяти лет. Дети очень милые, и мы решили их покормить. Заказали на всех мяса и инжеры. Сначала думали, что едим койота. Но многие знания, многие беды. Расспросили хозяина. Оказалось — прозаично. Говядина. Давид даже расстроился.

Детишки предложили показать свою школу. Мы согласились. Почему нет? Когда мы еще посмотрим школу в самой, что ни на есть африканской глубинке?

Перед школой пустырь, мальчишки играют в футбол. Завидев нас, они, естественно, все бросают и пытаются содрать с нас деньги за осмотр школы, за фотографии школы и просто так. Или, хотя бы снять у Давида с пальца кольцо.

Школа прикольная. Во дворе на автомобильной покрышке стоит шар, расписанный под глобус. Из камешков на земле выложена карта Африки. Дети наперебой называют нам страны. Учебные корпуса открыты, мы обходим несколько. Фотографирую всю честную кампанию в классе за партами.

Идем к отелю в толпе детей. Дорогой удивляемся, как это другим туристам удается ходить без свиты. Или это только русский с эфиопом – братья навек?

Антон нас уже заждался, часть пути в деревню проезжаем, дальше идем через буш. Нас встречают детишки Хамер, очень симпатичные, берут за руки, ведут.

На входе в деревню короткий ликбез, обучают нас приветствию на языке Хамер – нагая. Ударение на второй слог, г – фрикативная, вторая а – долгая. И правильному рукопожатию. Напоминает какие-то рэперские штучки.

Входим, здороваемся, знакомимся. Народу объясняем, что фото позже, сначала кофе. Приглашают в дом, говорят, берегите голову.

Дом построен из собранных в буше веток, сквозь стены пробиваются лучи закатного солнца. Полы земляные, застелены шкурами, очаг из камней, по стенкам колебасы висят. Нас набивается человек двенадцать.

Усаживаемся на шкуры. Красавица Тора разжигает очаг и ставит на огонь котелок с водой. Когда вода закипает, засыпает в котелок кофейную шелуху. Кофе вариться, хозяева шутят между собой, смеются, мужчины прихорашиваются, мы фотографируем, Тора позирует. Готовый кофе разливается в половинки колебасов и раздается присутствующим. Антон делает нам знак, чтобы не пили. Пожилой мужчина набирает полный рот кофе и начинает брызгать на все, до чего доплюнет. Так называемая церемония благословления завершена. Можно пить.

Пить ЭТО не возможно. А надо.

Для развлечения гостей, то бишь нас, в дом притаскивают голого пацаненка. Все начинают хлопать в ладоши и петь «Агазена, алабена, а-а-а» в нарастающем темпе, а пацаненок танцевать. Очень экспрессивно.

По завершении кофе церемонии мы фотографируем всех, ну или почти всех, желающих на фоне заката. Тепло прощаемся, обещаем, завтра вечером, прийти на танцы.

Возвратившись в отель начинаем усиленно чесаться. Ржем, что, наверное, блохи со шкур на нас перебрались. А мыться-то негде. Обтираемся влажными салфетками.

Перед сном изготавливаю персональный туалет из пластиковой бутылки. На всякий случай.

Турми – Оморат – Турми. Победа феминизма в деревне племени Dasanech и танцы с Хамер.

Проснулись мы действительно от пения птиц. Хоть здесь Антон не соврал. Петухи начали орать часа в четыре утра, через некоторое время в их хор вступил осел. Солистом. А Татьяне снились чудесные городские сны, в которых все было под контролем, управляемо, знакомо. Пока осел не вмешался.

Умылись, почистили зубы во дворе отеля, позавтракали и поехали в Оморат. Посетить расположенную поблизости деревню племени Галеб, они же Dasanech, они же Reshiat.

Ехали часа три, дорогой встретили бабуинов, белую лисицу, дик-диков и множество птиц.

На подъезде к Оморату у нас отобрали паспорта. Граница с Кенией рядом.

Переправа через реку Омо, Лодка-долбленка из фигового дерева шаткая, неустойчивая, нам велено сесть на пятую точку и не дергаться. Вода в реке коричневая, мутная, течение большое. Дети, праздно шатающиеся вдоль реки, прыгают в воду и плывут наперегонки на другой берег.

Благополучно добравшись, идем в деревню вдоль поля с сизалем. Вдоль всего поля стоят мальчишки из племени, отпугивают птиц. Налепляют на прут влажную землю и пуляют ей в птиц.

Люди племени Dasanech населяют территорию западного берега реки Омо до озера Туркана.. В прошлом скотоводы, многие из них вынужденно занялись земледелием, так как многочисленные инфекции унесли большую часть поголовья скота. Галеб считаются мастерами по разрисовке тел, особенно при подготовке к танцам и праздникам, а также великими импровизаторами в декорировании. В ход идет все: гвозди, обертки от конфет, крышки от пивных бутылок, да все что угодно.

По непроверенным данным мужчины и женщины племени Галеб, даже состоящие в браке, живут отдельными домами. Если женщина хочет заняться любовью, она идет в дом к мужчине. Мужчина как инициатор секса здесь не приветствуется.

Боюсь на Dasanech мы произвели не самое лучшее впечатление. Хотя и пожертвовали некоторую сумму старейшинам на нужды племени. Дело в том, что в Турми электричество дают на пару часов и практически не возможно зарядить аккумуляторы. Так что фотографировать много мы не могли. Выбирали самых креативных: девушку в парике из пивных пробок, девчушку с новорожденным козленком на руках и в юбке, декорированной пробками, женщину с воткнутым в нижнюю губу пером.

Хорошо, что карамельки с собой взяли, но помня предыдущие опыты, отдали их Антону и попросили угостить детей. Антон подошел к вопросу серьезно. Из раздолбая, каким он по сути своей является, превратился в строгого, но справедливого распределителя благ. На хитрости народонаселения не поддавался – распределил конфеты поровну, на всех. Без ажиотажа, истерии и не нужного членовредительства.

На выходе из деревни, Антон, еще не вышедший из роли, собрал упаковки от шприцев, которые побросали приезжавшие врачи, засунул в карман, но ближе к реке, вернувшись, видимо, в свое привычное состояние, выкинул под дерево.

Поскольку в районе обеда мы собирались в деревню Хамер, расположенную недалеко от Турми, на Bull Jumping Ceremony, задерживаться мы не стали, забрали паспорта, заплатили за их сохранность и поехали обратно, останавливаясь лишь для того, чтобы сфотографироваться с гигантскими термитниками.

По приезду в отель оказалось, что церемония отменяется, был дождь, и дороги в деревню нет, разлилась река.

Валялись в отеле, попивали джин. Писала дорожные заметки. Пришли вчерашние дети, мы угостили их манго. Весть о том, что в отеле «Альфа» фаранджи манго раздают, мигом облетела городок, и детей заметно прибавилось. Они глазели на нас, валяющихся, шушукались между собой: «Смотри, смотри – фаранджи», хихикали и, набравшись смелости, предлагали отдать им ручку или кроссовки.

Ближе к вечеру за нами заехал Антон, повез на танцы. По дороге подобрал какого-то парня, сказав, что это организатор танцев, и мы должны заплатить ему. Ситуация типа — друг на мели, помочь надо. Мы, естественно, стали возмущаться. Безрезультатно. Антон сделал серьезное лицо и сказал, что в той деревне, где мы уже были, танцев сегодня нет, а в другую деревню, где есть танцы, ехать без компетентного человека опасно. Ну что тут возразишь?

У организатора танцев как-то хреново с организаторскими способностями: дров не собрали, костер не разожгли, очень долго все раскачивались, собирались. Стало темнеть, Татьяна расстроилась, что придется включать на камере ночной режим.

Танцы начались вяло, но постепенно все вошли во вкус. Я сделала пару фоток. Стоящие у меня за спиной Хамер, заметившие изображение своих соплеменников на дисплее, стали просить показать им фотографии. Я, конечно же, показала, за что и получила от Антона. Видите ли, танцам мешаю. А если они бурно реагируют, то я-то тут причем? Им бы и выговаривал.

Костер разжечь так и не удалось, дрова, принесенные из буша, оказались сырыми, и когда совсем стемнело — дискотеку пришлось прекратить.

Мы с Давидом остались не довольны. И Антоном, и организатором – самозванцем, а также отсутствием костра и обсуждали это дорогой в Турми. Татьяна же твердила как заведенная, что ей все понравилось, все было прекрасно, замечательно, просто великолепно.

С Антоном подчеркнуто сухо попрощались у отеля, самозванца проигнорировали, а Деджену, водителю нашему, тепло пожали руку и несколько раз пожелали спокойной ночи. Для контраста. Чтобы все поняли, что мы думаем по поводу сегодняшнего вечера.

Дорожные заметки — ч.1

Дорожные заметки — ч.2

Дорожные заметки — ч.4