Три дня лесом: из Кременца в Шумск

Люди, сведущие в биоэнергетике, утверждают, что даже двухдневный вояж лоном природы запросто освобождает горожанина от застоявшейся энергии. Более того, они настаивают, что подобное брожение помогает открывать в себе силы для достижения новых целей, будь то баллотирование в кандидаты или же прочистка забившейся канализации.

Такая вот присказка. Сказка же начинается, когда вы с друзьями встречаетесь на вокзале, едете в точку «Х», откуда, собственно, и начинается Путешествие.

Итак…

Низкий старт

Говорят, что все идеи витают в воздухе – нужно лишь правильно настроиться на волну какой-нибудь из них, чтобы она «родилась» в голове. Наверное, приблизительно так можно объяснить то, почему мы – Андрей Гринюк, Виталий Левчук, Алексей Медведь, Александр Пьянов, Алексей Слипченко, Владимир Сторожук, Виктор Юрченко и автор этих строк – решили совершить пеший поход по горам Кременецкого кряжа. Поговорив недельку-другую о том, как это будет здорово, и не дождавшись наступления хорошей погоды, 20 мая мы таки двинулись в путь.

Еще в Ровно на автовокзале кто-то из нас не в меру оптимистически заметил, что, мол, дождик в дорогу – это хорошо. И с этой минуты дождь верным псом сопровождал нас практически два последующих дня, затихая лишь время от времени, дабы мы почувствовали, как без него скучно и неуютно.

По приезде в Кременец – точку нашего старта – мы бегло ознакомились с памятниками старинной архитектуры и взобрались на гору Бона, названную в честь итальянской принцессы Боны Сфорцы, где все еще возвышаются относительно живописные руины древнего замка, разрушенного казаками Богдана Хмельницкого. В замке этом, использовавшемся, кстати, большей частью в качестве тюрьмы, сидел в свое время будущий Великий литовский князь Свидригайло. Впоследствии он и предоставил Кременцу Магдебургское право, с чего, собственно, и начинается его история как города.

Побродив всласть среди затянутых облаками крепостных стен, мы определились со сторонами света отнюдь не по Солнцу и двинулись в путь, который лежал на Шумск через горы и долины, поросшие лесами. Едва спустившись с Боны, мы заметили белку, сидевшую на дереве с гордо поднятым хвостом, которая словно напутствовала нас – держите, мол, и свой пистолетом!

На распутьях

Впервые дорога раздвоилась на околице села Зеблозы, где нам предстояло самоопределиться – куда держать путь. Во время горячего спора относительно того, идти ли нам прямо или же свернуть налево, на помощь пришел местный дед, копавшийся в огороде неподалеку. Диалог с ним выглядел приблизительно так:

– Как нам пройти на Чугали?

– Три километра по прямой и вы на месте.

– Спасибо, – сказал Леха Слипченко и махнул рукой. – Мужики, нам налево.

Прочитав в глазах деда недоумение, смешанное с подозрением, что куда бы мы ни шли, все пути приведут нас в психбольницу, мы побрели по основательно раскисшей дороге вглубь леса. Через несколько километров дорога опять коварно подсунула два варианта решения. Имевшаяся в наличии карта-«километровка» ничего не говорила о том, почему на распутье нет сказочного камня с четкими указаниями относительно того, куда нам двигаться дальше. К счастью, к месту нашего совещания подоспела женщина. Выбрав на карте населенный пункт с наиболее оптимистическим названием, Леха обратился к ней с вопросом:

– Как нам пройти на Веселовку?

– Сворачиваете, значит, тут налево, идете мимо горы Куриная Ножка – места там очень красивые, потом будет гора Долгая… – словоохотливо начала женщина.

Послушав ее минуты три, Леха поблагодарил ее за столь подробное объяснение и вздохнул:

– Жаль, что нам туда не надо… Мужики, идем прямо, а там видно будет…

В дальнейшем мы еще неоднократно спрашивали дорогу у местных, однако старались идти именно туда, куда они показывали, потому что Лехина манера отталкиваться от обратного перестала себя оправдывать уже через километра три. Проявилось это в очередном лесном «тупичке», когда дорога прямо на глазах растаяла в густой траве. Сыпавшийся на голову дождь не помешал разгореться дискуссии, живо напомнившей сессию Верховной Рады с той лишь разницей, что происходило это на фоне весьма живописного пейзажа – в воздухе царил подмокший лесной аромат, а вокруг возвышались поросшие соснами, дубами и грабами горы.

Кое-как одолев очередную гору, на склоне которой шелестела под дождем о чем-то всегда весеннем березовая роща, – ее, как оказалось, можно было и обойти под девизом «умный в гору не пойдет…», – мы, к пяти вечера намотав по бездорожью километров двенадцать, вышли к уютной долинке с двумя небольшими озерцами у подножия горы Вуглярки. (По словам одного из местных жителей, на ней то ли выжигали древесный уголь, то ли просто собирались это когда-то делать.) Место было просто замечательное, и безо всяких прений, чтобы лишний раз не преть под дождем, было решено остановиться здесь на ночевку.

Ночь у Вуглярки

Переодевшись в относительно сухую одежду, мы принялись ставить палатки, а Медведь вплотную взялся за разведение костра. Спустя минут пятнадцать-двадцать к нему присоединилось еще трое. Нашептывая над щепками волшебные слова, они колдовали еще около получаса, пока, наконец, пламя не поддалось на уговоры. (Утром, когда выяснилось, что у Сторожука таки было несколько таблеток сухого спирта, Медведь поинтересовался, какого «хм и хм!» он мучался вечером. «Да, понимаешь, – со свойственным ему чувством юмора ответил Вовка, – я тут с Лехой поспорил на 20 гривен, что ты и без сухого спирта обойдешься…» Медвежьей благодарности, естественно, не было границ.)

Вскоре созрел ужин, по кругу пошел весьма горячительный напиток и гитара, а сумерки отделили наш костер от остального мира. Идиллия поползла по телу как ласковые руки и даже прибитые дождем комары воспринимались зародышами ангелов. «Кто виноват?» – пел Витёк и со словами из песни «один дурак, другой твой враг» рождалось понимание, что и те, и другие остались где-то в иной, чуждой этому месту реальности – город отпускал душу на покаяние…

«Реалоиды» в пути

Из ненаписанного дневника похода: «День второй. Утро. За бортом палатки градусов девять тепла. Храп. (По словам Виталика, в нашей палатке наблюдалось редкое разнообразие исполнения этого вида вокальной деятельности – кто-то храпел сочным баритоном, кто-то – сопрано, а кто-то – подобно церковному регенту.)».

Утро выдалось на диво облачным. Даже вершина Вуглярки, которая и в высоту-то едва ли метров сто, была затянута облаками. Минут через десять, заметив, что мы вылезли из палаток, объявился дождик и принялся нас, так сказать, облизывать. Последним из палатки появился Андрей со словами: «Нет, я же все-таки реалоид и не верю, что ботинки пошли к костру впереди меня…».

После того, как мы собрали рюкзаки и позавтракали, людей, уже сутки лишенных информации извне, одолел «информационный голод». Было приятно смотреть, как некоторые сушили на костре насквозь промокшие газеты и впитывали не то что статьи, а каждую буквочку в свое истощенное пребыванием вне «зоны досягаемости» тело. Когда и этот аппетит был окончательно удовлетворен, мы наметили – в общих чертах, конечно, – маршрут длиной километров тридцать и бодро тронулись в путь. Где-то через час подъемов и спусков Леха, повертев карту так и эдак, с некоторым удивлением в голосе сообщил, что весь кряж уже остался позади.

«Реалоиды» ему верить отказались наотрез, и мы двинулись на завывания какой-то скучающей на ближайшем хуторе собаки. Владелец пса, который при виде нас заметно оживился, а также по совместительству и хозяин хаты на хуторе Башковцы, окинул нас взглядом, мол, «зачем идете в горы вы?», и довольно обстоятельно рассказал, куда нам дальше путь держать. Однако Леха, подозревая, что это ему не очень-то поможет, вскоре взял да и сложил полномочия «путеводителя», препоручив нас и себя заботам «триумвирата лоцманов» – Медведю, Виталику и Вовке. Троица азартно взялась за дело, что, впрочем, вскоре не помешало снова прозвучать среди девственной природы слову-паразиту: «Тупичок!».

Избище

Однако, как бы там ни было, но решение, что «одна голова хорошо, а три – лучше», себя кое-как оправдало, потому что трое ведущих на вопрос: «А не ударить ли нам по бездорожью?», склонны были всегда отвечать: «Нет». Наверное именно поэтому где-то к двум пополудни мы вышли к беседке посреди леса неподалеку от точки на карте с названием Избище (в чем-чем, а в колоритности названий в тех местах недостатка не наблюдалось). По дороге к этому заповедному месту на меня едва не налетела косуля – это симпатичное копытное рыжим болидом вылетело из-за деревьев метрах в десяти от меня и пронеслось мимо галопом по каким-то своим делам. Я отделался «легким испугом», а старожилы этих мест впоследствии пояснили, что где-то в этот период самцы тщательно бдят территорию, на которой завелся их детеныш и чужаков не любят страшно…

Наскоро перекусив, дабы организм не потерял возможности переставлять ноги, мы начали спуск к селу Стижок. Там, по слухам, находился форпост цивилизации в виде магазина, где можно было пополнить запасы питательных и иных веществ. Без потерь добравшись до благословенного места, где среди прочих чудес в продаже наблюдалось и разливное пиво, мы практически вплотную приблизились к цели сегодняшнего отрезка маршрута – церкви Святой Троицы, заложенной еще Данилом Галицким на вершине горы, которую с тех пор называют Даниловой.

В процессе потребления пива у магазина мы познакомились с Юрием – человеком, принявшим в нас большое участие. На протяжении доброго часа он пытался втолковать нам куда, опять же, следует идти. И нужно сказать, что это ему удалось – последующие три километра (приблизительно, конечно, так как шагомером нам служила лишь субъективная оценка расстояния, выражавшаяся в желании больше никуда не идти) мы протопали, практически не сбиваясь с заложенного курса. Тут нельзя не отметить, что местные жители к нам, как залетным туристам, отнеслись как к блудным сыновьям. Поинтересовавшись у одной из женщин относительно такого стратегического продукта как сало, наличие которого мы «стоптали» в первую же ночевку, Леха получил «в нагрузку» два килограмма этого «наркотика». Причем, когда он имел наглость предложить в обмен деньги, женщина намекнула, что брать их – это не только ниже ее достоинства, но и грозит, как минимум, ее неуважением к путникам…

Древняя земля

Дорога к церкви Святой Троицы довольно крута, но люди на вершине Даниловой Горы бывают довольно-таки регулярно. Это было заметно хотя бы потому, что ящик для пожертвований был взломан, возможно, потомками тех русичей, которые почти тысячу лет назад стояли здесь, молясь Богу перед дальней дорогой или же благодаря за счастливое возвращение. Что ж, видать, у каждого на этой горе своя цель, определяющая конец дальней дороги…

Полюбовавшись открывающимся видом, мы спустились в ложбину, густо поросшую кустами аронии, где и разбили стоянку. Причем, Андрей пустил в дело систему фэн-шуй, рекомендующую спать головой строго на восток, чтобы не уподобиться покойникам, которых кладут головой на запад, дабы в час Страшного Суда они поднялись из могил лицом к Богу…

Еще на подходе к Даниловой горе было мне откровение. И пришло оно снизу, и заключалось в том, что мои кроссовки ни к черту для похода не годятся. Сняв их на привале, я увидел свои ноги, живо напоминающие конечности начинающего йога, неудачно пробежавшегося по раскаленным углям – волдыри и водянки стремились слиться на ступнях в одно целое. Медведь – как старый «лесной волк» – посоветовал все это проколоть иголкой с ниткой, смоченной йодом. Совет был хороший и даже полезный, но я все же сдуру решил узнать что будет дальше, если этого не сделать. Эффект был в буквальном смысле сногсшибательным, но об этом позже.

Утро №2

Позади вторая ночевка и чуть больше сорока километров. Мы на руинах сожженной 26 назад церкви у села Антонивцы. Был, оказывается у коммунистов и иже с ними способ борьбы с «опиумом для народа» – жгли они церквушки и дома, где народ собирался помолиться, бросая в окно резиновый сапог, наполненный горящим бензином. Геростраты, одним словом, с той лишь разницей, что списывался пожар как случившийся от удара молнии, невзирая на то, была ли гроза или нет.

На околице этого села, еще лет тридцать назад насчитывавшего 800 дворов, от которых ныне осталось едва ли с десяток, мы, оставив рюкзаки у одной из местных бабушек, решаем посетить еще одну местную достопримечательность – отреставрированный штаб группы УПА «Пивдень». Примечательно то, что во время войны километрах в десяти – с другой стороны Антонивцев находилась база отряда мельниковцев, объединявшихся с УПА лишь в случае крайней нужды. Как, например, в 1943-м, когда эссесовцы вкупе с представителями польской полиции сожгли живьем в Стижках около 60 человек, включая детей от 3 до 11 лет. В тот же день мельниковцы и отряд УПА, забыв о разногласиях, уничтожили практически весь карательный отряд их 80 человек.

Штаб УПА расположен километрах в пяти от Антонивцев неподалеку от вершины горы Шейка и представляет собой комплекс из собственно штабной хаты, каплычки и небольшого кладбища. Судя по ухоженности этого места, люди там бывают довольно часто. В основном, говорят, пластуны.

Где мои запасные ноги?

Из Антонивцев мы двинулись на Малую Иловицу. И вот тут мои ноги начали «рассказывать» все, что думают о кроссовках, походе и местных дорогах, в частности. Романтика окружающей действительности от этого несколько поблекла, невзирая на то, что вездесущий дождик куда-то подевался, а сквозь просветы в облаках начало выглядывать солнышко. Доковыляв до центра Малой Иловицы, я с наслаждением еще не протянул, но уже вытянул ноги под старым-старым ясенем. Соблазн прошагать еще четырнадцать километров до Шумска как-то отошел на задний план перед возможностью снять с ног кроссовки. Впрочем, нечто подобное ощущал не один я, потому как в столь длительном походе впервые приняла участие едва ли не половина нашей группы.

После визита в местный магазин относительно пива и крекеров, мы начали обсуждать план дальнейших действий. Вопрос на повестке дня стоял один: как бы нам быстрее очутиться в Шумске. Неожиданно у кого-то зазвонил телефон и мы узнали, что находимся в зоне покрытия сотовой связи. Исходя из этой новости Виталик без особого успеха попытался дозвониться до своих родственников – родом он был из этих мест.

Тем временем вокруг нас начаться потихоньку собираться толпа из местных жителей и их коров. Быть в центре внимания, конечно же, приятно, но врожденная скромность не позволила нам злоупотреблять повышенным интересов к нашим особам и мы перебазировались на околицу, где и растянулись на солнышке во весь рост. Что-либо обсуждать не только не хотелось, но и не моглось…

Чудеса бывают

Случилось так, что вскоре Виталик допил пиво и – остановил двух лошадей с привязанной к ним телегой. Хозяина лошадей звали Олегом и удача улыбнулась нам приблизительно так же, как и его жена.

– До Шумска не довезу, а до Литовища – пожалуйста, – сказал Олег.

Моментально забросав телегу рюкзаками и своими телами, мы поехали по дороге, огибающей почти отвесные, поросшие соснами скалистые склоны. Смотреть на них в положении лежа было куда как приятней, нежели карабкаться вверх. По крайней мере, мне.

Пребывая в таком блаженном состоянии, мы разговорились с возничим, что называется, «за жизнь».

– Как живу? – не без иронии переспросил Олег. – Можно сказать, отлично. Вот имею двух лошадей, телегу-«люкс», такое-сякое хозяйство… Говорят, что на улице уже ХХI век, космические корабли бороздят, мол, космическое пространство, а мы тут как ковырялись руками в земле, так и ковыряемся…

Дальше он прошелся по политикам, которые берут кредиты, чтобы на них же закупать за границей мясо вместо того, чтобы дать денег селу, с горечью помянул О’Генри в том смысле, что и до сих пор горожане, как и в известном рассказе этого автора, считают селян едва ли не идиотами.

– В городе поднимают цены на железо. Мы, естественно, продаем мясо дороже… В общем, между городом и селом идет настоящая война, – заключил он.

Все, что говорил Олег, напоминало о «Неукротимой планете» («Мир смерти-1») Гарри Гаррисона, где горожане воевали с природой и так называемыми корчевщиками – людьми, которые жили с природой в согласии. Чем там все так грустно кончилось, можно узнать, прочитав книгу, а наше путешествие на телеге подошло к концу через восемь километров. До Шумска оставалось еще шесть и он уже виднелся на горизонте в лучах заходящего солнца.

Сойдя с телеги, я снова ощутил все прелести натертых ног, но близость конечной цели хоть как-то, но вдохновляла. На подходе к селу Рохманив, где живут родители Виталика, я узнал как можно хромать сразу на три ноги, потому что даже мой импровизированный посох, казалось, натер себе мозоли. Но все, как говорится, когда-то кончается, а конец – делу венец. Венцом же нашего путешествия стала сауна в Шумске, организованная Виталиком, за что ему огромная благодарность от души и тела. Вообще же, хотелось бы поблагодарить всех, кто во время похода наставлял нас на путь истинный и просто помогал, чем мог.

Ожив после сауны, мы, освещаемые светом полной луны на наконец-то безоблачном небе, к полуночи вернулись в Рохманив, чтобы достойно отметить завершение похода. По пути к нам присоединился местный писатель и историк Сергей Сынюк, который и поведал в задушевной беседе девять десятых исторических сведений, приведенных в этом опусе, за что ему особая благодарность.

Уезжали мы в понедельник, на сто процентов избавившись от всего негативного, кроме негативов, которые превратились в фотографии, чтобы не дать нам забыть о семидесяти с лишком пройденных по Кременецкому кряжу километрах. Ведь ноги заживут и снова пойдут куда глаза глядят…