Под куполом Азии (ч.5)

16 августа.

Подъем в 6-30, завтрак. Сегодня мы отправляемся в трехдневный поход через перевал Кардонг-ла. С утра хозяин отеля подошел к гиду и что-то ей сказал. Гид перевела нам таким образом: мол, поскольку мы не будем ночевать в гостинице 2 ночи, как-то глупо держать за нами номера. Поэтому неплохо было бы снести все вещи в багажное отделение, а по приезду нам предоставят свободные комнаты. Упаковываться совсем не хотелось, тем более, что гостиница была оплачена. Я спросила, как нам это будут компенсировать, и предложила по 60 $ каждому, иначе мы оставим вещи в своих комнатах. Естественно, никакой компенсации нам не дали, и мы не освободили номера.

На перевал поднимались часа полтора-два. Джип медленно карабкался вверх по серпантину, обгоняя бледнолицых велосипедистов. Оказывается, существуют и такие экстремалы. Их вещи едут в машине сопровождения, а любители крутить педали испытывают себя, взбираясь на самый высокий автомобильный перевал в мире — 5600 метров. Нас окружал пейзаж безжизненных гор с редкими клочками растительности.

Минуя Ворота Индии и Ворота в долину Нубра — эти громкие названия красовались на больших валунах по бокам от дороги — мы, наконец, достигли перевала Кардонг-ла. Честно говоря, я ожидала, что мы увидим море белейшего девственного снега, вдохнем кристально чистый горный воздух, насладимся тишиной и покоем величественной природы. Но не тут то было. На самой высокой точке перевала располагалась военная база. Солдаты жгли солярку, вели дорожные работы. Другие проводили строевую подготовку. Кругом было шумно, пыльно, дымно, многолюдно. В нескольких местах лежали клочки грязного снега. Было довольно-таки тепло, светило солнышко, ветра не было. Я даже пожалела, что взяла с собой куртку — она не пригодилась.

Та часть нашей группы, которая ехала во втором джипе, попросила остановить машину за 2 км до самой высокой точки, с тем, чтобы проделать этот путь пешком. Мы же с Леной первоначально хотели, наоборот, побыть подольше на самом перевале. Узнав же, какая там ерунда, я двинулась навстречу нашим дамам. За мной увязался Имран. Идти было легко, так как мы шли под горку. У Ворот в долину Нубра мы встретили остальную часть группы, развернулись и пошли в обратном направлении — вверх. Но и тут, вопреки ожиданиям, я почти совсем не запыхалась. Может, акклиматизация прошла, и организм привык к недостатку кислорода.

На перевале мы еще немного полазали по скалам, увешенным молитвенными флажками, сфотографировались и поехали вниз, уже по другую сторону горы. Кое-где лежали ледники. Параллельно с нами шли по дороге солдаты. Мы махали им руками и улыбались. Джип спускался по серпантину, а солдаты решили срезать и побежали с горы бегом. Через некоторое время мы вновь их обогнали, уже на нижнем участке дороги. Пришлось улыбаться по второму разу. По мере нашего снижения природа менялась. Постепенно безжизненные горы перешли в широкие долины с альпийскими лугами. Несколько раз мы останавливались у блок-постов, где записывали наши паспортные данные. В одном таком месте протекала очень живописная речка, на берегу которой паслись ослики. Часто на нашем пути встречались дорожные рабочие, ремонтирующие дорогу или разгребающие обвалы. В основном это были женщины. Их лица наполовину закрывали цветные косынки, защищая дыхательные пути от дорожной пыли.

На одной из остановок выяснилось: гид предложила сократить пребывание в долине Нубра до двух дней и одной ночи, мол, зачем дважды ночевать в походных условиях, когда в Лехе простаивает отель со всеми удобствами. Объяснялось все просто: мы не дали гиду заработать на наших номерах в гостинице Леха, значит надо сэкономить на гостинице в долине Нубра. Экстрасенсы, в присутствии своей гуру ведущие себя как зомби, поддержали идею гида. Мы же с Леной настаивали на выполнении программы, чем вызвали всеобщее недовольство.

А пейзажи за окном тем временем продолжали меняться, как в волшебном калейдоскопе. Вот мы въехали в долину, обрамленную цветными скалами. Неожиданно Имран остановил джип, выскочил на обочину дороги и сорвал цветок. Как романтично, но для кого из нас предназначается этот подарок? Мое сердце забилось, неужели это для меня? Но как мне реагировать на столь открытое ухаживание на глазах у всех, и каким будет его следующий шаг? Эти мысли вихрем пронеслись у меня в голове. Я не на шутку разнервничалась. Но уже через мгновение я могла расслабиться. Имран подарил цветок Людмиле, самой полной и самой пожилой женщине в нашей группе. Это была веточка пижмы. Поехали дальше. Через некоторое время Имран начал шмыгать носом и вытирать слезы. Когда он окончательно расклеился, мы поняли, что у него началась аллергия. В целях нашей безопасности пижму пришлось выкинуть.

Вскоре мы выехали к реке Нубра и просто онемели от восхищения — великолепные белые пляжи тянулись вдоль ее берегов. Кое-где русло реки пересохло, образуя широкую белую пустыню, сначала абсолютно ровную, лишь немного ребристую от ветра, подобно морскому дну. Затем на равнине, то здесь, то там стали возникать песчаные дюны, поросшие редкими кустиками. И, наконец, дюны перешли в гигантские белые барханы. Такой красоты я не видела никогда в жизни.

Неподалеку раскинулась деревня, где нам предстоял ночлег. Мы пообедали в ее лучшем ресторане. Ели грибы и овощи с бамбуком, но на этот раз в виде супа. За обедом спорили по поводу программы — менять или не менять. Спор был, в общем-то, беспредметным, так как места предстоящей ночевки мы еще не видели. Целительницы пытались подавить нас большинством, но юридически правда была на нашей стороне. Гид, прекрасно понимая это, в результате отказалась от своих притязаний.

После обеда нас разместили в отеле, вопреки ожиданиям, весьма приличном. Правда удобства находились в коридоре, и горячая вода выдавалась по требованию в ведре, но в целом, все было чисто и опрятно, не в пример гест-хаузу под Ламаюру. Здание гостиницы утопало в цветах, за территорией отеля тянулись бескрайние луга. В жарком воздухе пахло травами.

Комната нам досталась несколько странная. Это не был обыкновенный гостиничный номер. Кроме стандартных кроватей здесь находился диван, весь в мягких подушках, кресло, несколько столиков, сервант с посудой — термосами и китайским фарфором. На одном из столов в углу стоял большой фотопортрет Далай-Ламы, убранный свежими цветами. На стене — еще одна фотография, запечатлевшая торжественное вручение какого-то диплома одним официальным лицом другому. На подоконнике лежала книга, заложенная купюрой в 10 рупий. Судя по всему, эта комната являлась спальней хозяев, но ввиду переполненности отеля ее сдали туристам. Под стекло серванта была вставлена какая-то грамота, которую я из любопытства прочитала, благо заполнена она была латинскими буквами. Оказалось, грамоты удостоился не кто иной, как Намгиял. Продолжив дальше свои исследования серванта, среди китайского фарфора я обнаружила три медицинских карты, также принадлежащие Намгиялам. Теперь у меня не осталось никаких сомнений — один из потомков ладакхских королей теперь держит отель в долине Нубра.

Отдохнув и переодевшись, мы были готовы к новым приключениям. В 17-00 нас повезли к песчаным барханам. Джип остановился на краю пустыни на берегу речки. А мы двинулись в пески. Солнце клонилось к закату, озаряя волшебным светом гигантские белоснежные холмы. Сами холмы имели округлую форму, но хребет у них был острый и тонкий, как нитка.

Мы сбросили одежду и зарылись в горячий песок, оставив на поверхности лишь головы. Ощущения были просто непередаваемые. Уставшее тело каждой косточкой, каждой мышцей реагировало на сухое тепло, которое согревало, успокаивало, расслабляло. Досыта повалявшись, мне захотелось побегать по барханам. Видимо, теперь организм требовал дать нагрузку отдохнувшим мышцам. Я не стала противиться зову природы и пробежала сначала по острому гребню, варварски нарушив его девственность, потом вниз, где между барханами образовалось небольшое наполовину высохшее озерцо. Все было классно до тех пор, пока мне не пришлось взбираться наверх. Песок подо мной осыпался, и ноги выше колена вязли в зыбучей массе. Я не на шутку испугалась. А вдруг это и есть зыбучие пески, и в одно мгновение меня засосет целиком. Девушек я не видела, поскольку они находились за хребтом. Надо полагать, что и я оказалась вне поля их зрения. Что делать — кричать, звать на помощь? А вдруг не услышат или не добегут. Решила пока ограничиться своими силами, просто быть осторожнее, и в тех местах, где особо сильно засасывает, сразу отступать. Так, аккуратненько, я и добралась до верха. Девушки лежали в тех же позах, наслаждаясь жизнью и релаксируя. Я же от пережитого ужаса и мобилизации сил вся покрылась потом, и мне просто необходимо было искупаться. Недолго думая, я направилась к речке. В ней уже купались двое: один из наших водителей, Норбу, и еще какой-то тибетец. Правда, купались — это громко сказано. Речка была мелкая, и они просто лежали в каменистом русле. Присоединилась к ним и я. Вода была прохладной, но не холодной. Она приятно освежала мое разгоряченное тело, а быстрое течение со множеством водоворотов создавало некое подобие гидромассажа. Но по закону кармы за все удовольствия надо платить. В данном случае я заплатила полным купальником песка и мелких камешков, набившихся в результате импровизированного «гидромассажа».

Забравшись в джип, я насухо вытерлась и переоделась. Вскоре подтянулись остальные туристки, и мы поехали. Имран и здесь устроил нам аттракцион — джип-сафари по бездорожью, намеренно выбирая на дороге неровности и ухабы, чтобы нас посильнее трясло. Мы подпрыгивали на своих сиденьях, визжали и хохотали. Имран тоже смеялся, глядя на нас в зеркальце.

По дороге нам встретились погонщики верблюдов. Водители остановили машины и предложили нам прокатиться. Памятуя о своем печальном опыте верховой езды на мексиканском ранчо, я все-таки рискнула продолжить общение с животными. Погонщик поставил верблюда на колени, и мне помогли забраться в седло между горбами. Меня еще в Египте предупреждали о том, как верблюд поднимается с колен. В этот момент важно очень крепко держаться, чтобы не упасть, так как животное встает рывком. Предупреждена — значит, вооружена, так что в седле я удержалась. Теперь настало время оглядеться вокруг. Открывшаяся мне панорама превзошла все мои ожидания. Был тихий вечер. Красный шар солнца клонился к закату, даря свой предвечерний свет бескрайнему морю песка, дыбящемуся белыми волнами барханов. Корабль пустыни — только теперь я прочувствовала истинный смысл этого эпитета — медленно и плавно двигался по песчаным волнам. И я, словно с капитанского мостика, взирала сверху на великолепную картину торжества природы. Так бы я и плыла по безмолвному океану пустыни, но сумерки начали сгущаться, и погонщик заторопился назад. Верблюд ускорил шаг и почти побежал рысью. Моей безмятежности пришел конец — я вновь стала думать о собственной безопасности и обеими руками вцепилась в мохнатый горб. Особенно страшно было, когда верблюд шел вниз по склону бархана. Дело в том, что верблюд устроен так, что его туловище всегда принимает положение, параллельное поверхности, по которой он идет. Таким образом, получалось, что я сижу на наклонной плоскости. Я не съезжала с седла лишь благодаря наличию у животного горба. А поскольку под горку верблюд еще и бежал, ужаса я натерпелась изрядно. Через 15 минут меня доставили обратно. Верблюд снова лег, и я, с горем пополам, слезла с него. В гостиницу мы вернулись затемно. Поужинали в саду курицей в кисло-сладком соусе, приятно побеседовали, и спать.

17 августа.

Сегодня мы, наконец, выспались. Встали в 8 утра, и, не спеша, позавтракали в саду отеля. В тот момент, когда мы с собранными рюкзаками подошли к джипу, гид ошарашила нас предложением провести в этом отеле еще одну ночь. По программе у нас была запланирована ночевка в другой гостинице в Панамике. Видимо, гид договорилась о скидке, если мы возьмем подряд 2 ночи. Мы уже устали с ней спорить и согласились, тем более, что отель нас устраивал. Пришлось упакованные вещи нести обратно в комнату и собираться еще раз: мы ведь едем на горячие источники, так что надо взять с собой полотенце и запасную одежду, чтобы переодеться в сухое. Купальник я надела на себя.

Наконец, все организационные вопросы решены, и мы едем в Панамик. Путь лежит через белую песчаную пустыню в широкой долине между горными хребтами. Пустыня ровной плоскостью простирается вправо и влево насколько хватает глаз. Мы попросили Имрана остановиться для фото. Ноги ступили на твердый грунт, не то, что вчерашние зыбучие пески на барханах. Здесь белый песок был плотно утрамбован и ребрист, как стиральная доска. Из этого замечательного места не хотелось уезжать, но — труба зовет.

Мы едем дальше, и пустыня сменяется солончаками. Из белой потрескавшейся почвы вылезают на свет хилые кустики. Чуть подальше дорогу пересекает ручей, и вот мы уже мчимся вдоль него. Вода принесла живительную влагу, вдохнув жизнь в эту бесплодную местность, и пустыня преобразилась. По обеим сторонам дороги зазеленели сплошные стены кустов облепихи. Люди тоже не обошли стороной этот оазис. Здесь выросла целая деревня. Делаем остановку и лакомимся гроздьями оранжевых ягод, густо облепивших кустарник. Облепиха вполне оправдывала свое название. Любопытно, что на коробках облепихового сока, который нам давали на завтрак в отеле, было написано «Leh-berry juice» — сок из ягод Леха. Официальное же название облепихи по-английски sea-buckthom. Похоже, что ладакхцы изобрели новое английское слово.

Далее наш путь снова лежит в горы. Мы поднимаемся все выше и выше, проезжая мимо одиноких ступ и целых монастырей. Наконец, Панамик — долгожданные горячие источники. Вслед за Имраном лезем вверх по крутой горе. Где-то на середине пути между подножием и вершиной приютились два небольших домика. Это купальни. Внутри они состоят из двух уровней. На верхнем уровне вы оставляете свои вещи и спускаетесь по ступенькам на нижний уровень, куда выведена труба с горячей водой. Вода хлещет непрерывно и вытекает сквозь дырку в углу. Если эту дырку заткнуть камнем, то нижний уровень купальни заполнится водой наподобие ванны. Имран спросил, будем ли мы принимать такую ванну. Но мы отказались — неизвестно, кто там мылся до нас.

Наивные, мы предполагали, что лучше полежим в открытых бассейнах или постоим под водопадом. Но, попробовав водичку в бассейне, я с ужасом отдернула руку — это был кипяток. Ни о каком окунании не могло быть и речи. Чем выше мы поднимались, тем горячее была вода. До водопада вообще невозможно было дотронуться. Кругом текли ручьи с кипятком, и я вынуждена была перепрыгивать через них по скользкой грязи, всякий раз рискуя обвариться. Кстати о грязи. Наши целительницы сказали, что грязи тут целебные. Они и впрямь пахли сероводородом. А я помню, как мы в Турции, в местечке Дарьял Каунас, обмазывались грязями близ сероводородного горячего источника. Здесь, похоже, было такое же природное явление. Стало быть, надо намазаться грязью. Оставив чистым лишь лицо, я дождалась, пока грязь высохнет, и пошла смывать ее в крытую купальню — единственное место, где текла вода терпимой температуры. Помылась я очень хорошо, прополоскала купальник, и вышла из домика распаренная, как после бани.

Погода начала портиться, над горами нависли тучи. Мы возвращаемся обратно той же дорогой. По пути заезжаем в монастырь Самстханлинк. Это монастырь со строгим уставом. Здешние монахи отказались от вечерней трапезы, с тем, чтобы пораньше лечь спать, пораньше встать и начать молиться.

Монастырь стоит на горе. Главное здание по архитектуре напоминает китайскую пагоду. В монастыре есть школа. Там учатся 50 маленьких монахов. Как раз в этот день дети сдавали экзамены. В монастыре все продумано до мелочей. На просторной террасе, вымощенной плитами, то тут, то там виднелись люки с решетчатыми крышками. Один из люков был открыт. Мы заглянули туда и увидели… запасы зерна. Под террасой находилось зернохранилище.

Сначала мы посетили небольшой храм. Бетонный пол. Вдоль стен стеллажи с книгами. Расписные колонны. Шкаф со статуями: Авалокитешвара, настоятель монастыря и др. Следующий храм посвящен 21 воплощению Тары. В шкафах скульптуры богини, а по стенам диваны и кресла. Когда в прошлом году сюда приезжал Далай-Лама, в этом зале устраивались аудиенции. Из зала аудиенций нас провели в покои Далай-Ламы: гостиная, спальня, санузел, личная молельная комната со статуями в шкафу: Амитаюс, Манджушри, Авалокитешвара, Дзонкапа.

Главный молельный зал украшен фресками: Шакьямуни с шестнадцатью архатами, локапалы. В алтаре в центре статуя Шакьямуни. По бокам Майтрейя, Авалокитешвара, Зеленая и Белая Тары. Танки закрыты полотнищами ткани.

При выезде с серпантина, ведущего к монастырю, на главную дорогу мы видели аварию: столкнулись армейские грузовики. Между водителями чуть было не завязалась драка. Грузовики перегородили дорогу, и мы вынуждены были сделать остановку. Авария, видимо, явилась крупным событием для местных жителей и лам. Они высыпали поглазеть на обочину дороги, предоставив мне возможность пощелкать их фотоаппаратом. Позировавших детишек я угостила шоколадными конфетами. Минут через 10 дорогу освободили, и мы поехали дальше.

Погода становилась все хуже и хуже. В белой пустыне разразилась настоящая песчаная буря. Песок несло, словно снег, с сумасшедшей скоростью. Я приоткрыла окно, чтобы сфотографировать пургу, но тут же поплатилась за это полными глазами песка, который моментально влетел в образовавшуюся щель. Имран предпринял героическую попытку вылезти с моим фотоаппаратом наружу, предварительно замотав нижнюю часть лица платком, и сделал таки исторический кадр метели в пустыне.

Возвратившись в отель, мы пообедали в саду и пошли гулять. Накрапывал дождик, но это нас не смущало. Мы с Леной шли по деревенской улице, отвечая на улыбки и приветствия местных жителей: «Джулей», что в переводе с ладакхского означает привет. Тут же по улицам свободно расхаживали ослы и коровы. Через некоторое время мы вышли за пределы деревни и пошли вдоль полей. Целью нашей прогулки было дойти до песчаных барханов, которые вчера нам так понравились. Вскоре показался край пустыни, но попасть с дороги к пескам оказалось не так-то просто. Во-первых, по обеим сторонам дороги рос непроходимый кустарник, и нам надо было искать разрывы в этой колючей стене. Во-вторых, даже найдя лазейку, мы уперлись, как это ни парадоксально, в болото, отделявшее пустыню от дороги. Лена закапризничала, и мне пришлось уговаривать ее идти дальше. По кочкам нам кое-как удалось достичь песков. Поскольку это был еще только край пустыни, вместо барханов тут имели место быть небольшие дюны, поросшие редкими кустиками. Повсюду были разбросаны гладенькие отшлифованные камушки, как будто раньше здесь было дно реки. А может, так оно и было. Возможно, та узенькая речка, в русле которой я вчера лежала, во время паводка разливается на всю долину, и пустыня оказывается на время дном реки. Помните, Рерих в одном из своих дневников описывал, как они раскинули палатки на берегу ручья, и вдруг вода в реке начала прибывать с бешеной скоростью и, в какие-то считанные минуты, смыла пол-лагеря. Поток унес тогда много ценных вещей, по-моему, были даже человеческие жертвы. Так что, в горах шутки плохи. Не стоит заигрывать с природой, она сильнее нас. В связи с непогодой песок сегодня был холодным. Мы немного побродили и двинулись в обратный путь, так как начали сгущаться сумерки.

В отель мы вернулись около восьми вечера в кромешной темноте. Группа уже начала беспокоиться о нас. Сели за стол в саду к нашим девушкам. Поели суп, попили чай. Под конец, когда девушки ушли, к нам подсел водитель. Обсуждали систему образования в Индии и личную жизнь нашего Имрана. Поболтали и спать. В 23-30 вырубили дизель-генератор. Хорошо, что мы к этому времени уже лежали в постелях.

18 августа.

Сегодня мы идем на утреннюю службу в монастырь Дисгит. Поскольку удобства в коридоре, мы распределились, кто во сколько встает, и кто кого будит, чтобы не создавать очередь. Так как будильник прихватила с собой только я, мне выпала честь вставать первой. Лена идти в монастырь отказалась, сказав, что будет отсыпаться.

Итак, я встала в 5-00. Полная тьма, электричества нет. В туалете ничего не видно. Выполнила моцион на ощупь. В 5-45 мы, не выспавшиеся и съежившиеся, выползли в сырое холодное утро. Наши водители еще спали в своей палатке. Мы встали напротив, и стали тихо совещаться, как нам поступить. Ребята тут же проснулись, вскочили, и побежали к своим джипам, благо спали они в одежде. Просто удивительная работоспособность и потрясающе ответственное отношение к делу. В монастырь мы прибыли в 6 утра. Тишина и пустота — монахи спят. Служба начинается лишь в 7-00. Гид, как обычно, все перепутала.

В Дисгите живет 80 лам. Единственный бодрствующий монах ведет нас на экскурсию по монастырю. Первый храм посвящен тантрическим божествам. Небольшое помещение набито статуями чудовищ, у которых занавешены лица. Пахнет благовониями.

В следующем храме по стенам стоят шкафы, а в них статуи 16 архатов. Они же изображены и на висящих танках. С обеих сторон от архатов — скульптуры четырех локапал. Ближе к алтарю шкафы с книгами — 108 томов Каджура. В алтаре в шкафу статуи Дзонкапы, Авалокитешвары, Майтрейи, Шакьямуни. Фрески плохо сохранились — как-никак монастырю 650 лет.

И вот монах вышел на крышу и затрубил в раковину. Мы прошли в главный молельный храм и сели на пол по периметру. Храм очень скромный, ни фресок, ни статуй, ни книг. Лишь в алтаре статуя Майтрейи, да пара танок. Хорошо, что мы пришли заранее. Теперь я смогу наблюдать ритуал с самого начала.

В храм начали прибывать монахи. При входе они дважды становились на колени и касались пола головой. Старый дед-лама накинул на плечи желтую накидку, зажег палочки и окурил храм. Вошли еще несколько лам, расселись по местам на лавки, поставили перед собой кружки, разложили книги. Юный служитель налил им из гигантского чайника горячего чая. Другой служитель, постарше, раздал ламам музыкальные инструменты. Подкрепившись, монахи запели. Хор был жиденький, так как на службе присутствовало примерно 7 лам. При этом туристов было человек 50. Наши дамы-экстрасенсы посидели минут пять и покинули храм. Они сочли, что нет смысла оставаться здесь дольше, так как горстка монахов не в состоянии обеспечить на службе сильную энергетику, и соответственно повампирить нашим целительницам тут не удастся. Мне тоже был сделан знак отправляться на выход, но я отказалась. Не для того я вставала в 5 утра, чтобы сразу уйти. Мне хотелось посмотреть ритуал до конца. Гид осталась со мной.

Немного попев, ламы замолчали. Им необходимо было подкрепиться, чтобы восстановить силы. Вновь по проходам забегали маленькие ламы с чайниками и кастрюлями с едой. На этот раз угостили и меня. Налили чай с маслом типа бульона. Хотели еще насыпать сверху что-то типа муки, но я отказалась. Потом еще какое-то тесто предлагали, но я тоже не стала. А вот горячий жирный чай натощак прошел очень хорошо. Под мерные звуки мантр я даже задремала.

Служба еще не закончилась, когда гид позвала меня на выход. Водитель уже уехал, и мы отправились вниз пешком. Солнышко приятно согревало, но еще не пекло, и прогулка обещала быть приятной. Мы петляли по горному серпантину, вдоль которого стояли белые ступы. Иногда на поворотах мне удавалось заглядывать в узкое и глубокое каменное ущелье. Оно было темным и мрачным. В середине пути нас подобрал Имран, выехавший нам навстречу.

Завтракали мы, как обычно, в саду отеля. Собрались, и по машинам — едем в Лех. Снова за окном проплыли белые барханы, дюны, поросшие кустарником. Прощайте, дивные места! Вряд ли когда-нибудь еще мне доведется здесь побывать.

К перевалу Кардонг-ла мы прибыли раньше времени. Оказывается, существует жесткое расписание движения по перевалу. Время для туристов — 13-00. Нам предстояло стоять еще целых 1,5 часа. Хорошо, что хоть место было живописное: на берегу речки среди альпийских лугов. Я обратила внимание на этот форпост еще по пути туда. А теперь мне представилась возможность немного погулять. Лена осталась дремать в машине, а я оделась потеплее — было достаточно прохладно — и пошла исследовать окрестности. Мелкая бурная речка бежала по камушкам, совсем как в песне Валентины Толкуновой. Некоторые туристы, перескакивая с камня на камень, переходили на другой берег, где на широком лугу паслись ослики. Мне тоже хотелось туда попасть, но всякий раз, дойдя до середины реки, я сталкивалась с проблемой слишком большого расстояния между валунами, а прыгать я боялась. Увидав мои трудности, какой-то тибетец в самом сложном месте подал мне руку и помог преодолеть препятствие.

На лугу пасся маленький осленок со своей мамой. Я попыталась погладить малыша, но он испугался и убежал. Я погналась за ним. Наверное, со стороны все это выглядело очень смешно. Тут я заметила, что за мной наблюдают. На камне сидел какой-то турист и поедал сухой паек из коробки. Он протянул мне кусок хлеба, чтобы подманить животное. Но осленок не воспринял приманку. Мужчина посоветовал мне подозвать маму. Ослица с удовольствием съела хлеб у меня с руки и дала себя погладить. Турист оказался итальянцем. Мы разговорились. Говорили о России, об Италии, о Ладакхе, о путешествиях. Обсуждали, где самые красивые девушки и самые красивые мужчины. Итальянец оказался жителем Милана. Он работает архитектором, а у его родителей служанка с Украины, по его словам, очень интеллигентная женщина, бывший инженер. Итальянец еще только ехал в долину Нубра, откуда мы возвращались. Он помог мне перебраться на другой берег речки, и мы попрощались.

Среди скопления машин я с трудом отыскала свой джип. Вскоре нам открыли движение на перевал. По мере набора высоты погода становилась все хуже и хуже. Пошел снег, потом дождь. Ужасно похолодало. По ущельям между горными хребтами гуляли злые ветры, словно кто-то выпустил их из сосудов, где они были веками замурованы. Каково же было наше удивление, когда, въехав в Лех, мы обнаружили там жару и солнце, как будто и не было наших мытарств и приключений. По приезду мы щедро отблагодарили Имрана за чудесно проведенные три дня, дав ему хорошие чаевые.

В пути мы изрядно проголодались, поэтому сразу пошли обедать в ресторан нашего отеля. Заказали курицу по-гонг-конгски, очень острую, и чай. Немного придя в себя после дороги, мы отправились по магазинам. Перво-наперво, мы пошли на рынок возле мечети, где я вернула продавцу свои лже-кораллы. Он без вопросов отдал мне назад деньги.

Наши дамы-экстрасенсы на протяжении всего отдыха много говорили про некоего дедушку-индуса, который провел восемь лет в ашраме Саи-Бабы, а теперь держит магазин в Лехе. Он, де, маг, волшебник, прорицатель, с ним очень интересно беседовать. Мы с Леной были заинтригованы и спросили, где находится лавка этого чудесного деда. Дамы нам объяснили. И вот сейчас мы решили туда заглянуть. Поздоровались, представились, сказали по чьей мы рекомендации. Дедуля очень обрадовался. Кроме него в лавке находились двое помощников — парень и девушка. Девушка сидела на ковре среди подушек в глубине магазина и что-то объясняла по книге покупательнице-европейке. По-моему, что-то о магических свойствах камней. Мы с Леной начали осмотр товаров. Лавка была необычная. По большей части здесь продавались магические предметы: гадальные кристаллы, хрустальные шары, жезлы. Один жезл привлек мое внимание. Длиной полметра, он имел деревянное древко, как бы обвитое змеей. На одном конце жезла был хрустальный шар, а на другом — кристалл в виде граненого карандаша. Лена присела на корточки, что-то рассматривая, а я взяла жезл и стала тыкать ей в спину острием «карандаша», имитируя воздействие на чакры. Это вызвало неудержимый смех девушки-ассистентки и праведный гнев Лены, не оценившей мой прикол. Помимо магических предметов здесь продавались и украшения. Я присмотрела себе кулон из горного хрусталя оригинальной формы за 10 $. Торговаться за него дед отказался, зато прочитал мне целую лекцию о камне, сказав, что кристалл надо любить, разговаривать с ним, играть с ним, тереть его о тело, делясь с ним своей энергией и впитывая его силу, и тогда он станет моим другом, моим талисманом.

В другом магазине я хотела купить ритуальный колокольчик, каким пользуются ламы во время службы. Но когда мы сторговались, продавец завернул мне не только колокольчик, но и ваджру. Вообще-то ваджру я купила до этого и сказала продавцу, что мне ваджра не нужна. Но оказалось, меня в очередной раз обманули. Колокольчик и ваджра составляют единое целое и продаются только в паре. Ваджра олицетворяет мужскую энергию, а колокольчик — женскую. Действуя совместно, они распространяют позитивные вибрации в пространстве. Продавец отнесся к моей покупке со всей серьезностью и провел ликбез о буддийской доктрине. У него же я приобрела ритуальные тарелки с выгравированными на них надписями «Ом мани падме хум».

Уже в сумерках мы отправились на рынок серебра. Там я посмотрела серебро, кораллы. Кораллы очень скромные и не дешевые. Серебро тоже дорогое. Так ничего и не купив, мы пошли ужинать в наш любимый ресторан, где заказали овощи в индийском соусе.

19 августа.

Сегодня нам предстоит путешествие на озеро Пандонг — самое большое высокогорное соленое озеро в Азии. Оно лежит на высоте 4200 метров. Ехать до него 5 часов. Поэтому встаем в 5-00, в 5-30 завтрак. Выхожу во двор — пусто, темно и тихо. По всей видимости, персонал еще не проснулся. Оказывается, в связи с ранним часом нам накрыли не во дворе, а в помещении. Быстренько завтракаем и по машинам.

Едем по уже знакомым, не раз виденным нами местам, в сторону Хемиса. Погода сразу не заладилась. Возле Шея пошел дождь. А я то рассчитывала, что буду купаться, и надела под одежду купальник, а на ноги вьетнамки. На всякий случай я прихватила с собой свитер и шерстяные носки. Как они мне пригодились!

Постепенно дорога стала подниматься в горы. Дождь не прекращался, а с набором высоты становилось все холодней и холодней. Я надела свитер и носки. Вдруг мы увидели радугу, которая перекинулась через долину между горами. Остановились, сфотографировались, и дальше — еще выше. На перевале Чанг-ла лежал снег. Я вышла из джипа во вьетнамках — своеобразные ощущения. Несколько раз на перевале проверяли паспорта.

Природа менялась от пустынных гор, покрытых снегом, до альпийских лугов с горными речками, где мирно паслись стада яков, лошадей, коз, ослов, охраняемые собаками тибетской породы, крупными и пушистыми.

На одном из таких лугов я пошла фотографировать и, не заметив ямку, упала и подвернула ногу. Было очень больно, я боялась встать, опасаясь перелома. Наконец, попробовала — получилось. К вечеру нога распухла. Мы поставили диагноз — ушиб. Нога не болела, но ее больно было поворачивать.

На другой остановке дорожные рабочие попросили нас сфотографироваться с ними, и были счастливы, когда мы согласились.

Вот показалось небольшое озерцо с ярко-зеленой водой. Потом еще одно, и еще. Всякий раз мы думали, что это Пандонг, но Имран смеялся, говоря, что до Пандонга еще ехать и ехать.

Через некоторое время мы сделали небольшой привал в кемпинге, где попили чайку и заказали обед на обратном пути. Мне водители предложили попробовать тибетский чай с маслом яка. Вкусно.

Через 25 км озеро Пандонг. Путь лежит через солончаки, поросшие травой и переходящие в белую пустыню. Иногда это дюны с кустами, иногда белые барханы, иногда просто белая гладь, иногда на этой глади разбросаны камни. Красота необыкновенная.

И вот, наконец, озеро Пандонг. В длину оно имеет 95 км, и противоположной стороной упирается в Китай.

Солнце то покажется, то скроется. Прохладно, ветер. Купаться совсем не хочется. Вода очень чистая, прозрачная, соленая, ярко-зеленого цвета, и ужасно холодная, просто ледяная. Дно усеяно камнями. Я засучила брюки и вошла в воду собирать камушки. Ноги сводит, но я терплю — ведь это наши целительницы порекомендовали мне охладить ушиб в ледяной воде.

Озеро мелкое, чтобы искупаться надо долго идти. Но есть небольшая запруда, отделенная от озера тонкой и прерывистой песчаной косой. Там вода молочно-изумрудного цвета, непрозрачная, и гораздо теплее. Эта запруда глубокая, причем глубина начинается сразу.

Устав бродить по острым камням на дне, я села на валун, свесив ноги в воду. Передо мной расстилалась бирюзовая гладь озера, обрамленная желтоватыми горами и снежными пиками. Ко мне подошли двое пожилых израильтян, спросили, нет ли где поблизости отеля. Немного поболтала с ними.

Я все еще не оставляла надежды искупаться, ждала только солнца. Но оно так и не показалось. Дул сильный ветер, было холодно и хотелось побыстрее отсюда уехать.

Окончательно убедившись, что ловить здесь больше нечего, мы поехали в кемпинг, где нас уже ждали горячие мо-мо. В связи с непогодой и шквалистым ветром нам накрыли стол в шатре. Вкусный и сытный обед согрел нас и придал сил. Через дорогу от кемпинга мы заметили надпись «leprosy». Задали вопрос водителю, что сие означает, но он не дал нам вразумительного ответа. Скорее всего, это было именно то, что мы подумали — лепрозорий для прокаженных. Хотя, кто знает…

Теперь нам предстоит возвращение. За окном, словно на кинопленке, сменяя друг друга, прокручиваются кадры в обратном порядке: пески, луга, камни. На камнях сурки. Они лежат, бегают, вытягиваются в стойке с поднятыми лапками. Зверюшки довольно крупные, напоминают бобра: такой же хвост лопатой, светло-коричневый мех.

На перевале солнечно. Утренние снега растаяли и превратились в бурные реки, текущие вдоль и поперек дороги. Настоящее джип-сафари. В 19-00 прибываем в Лех. Ужинаем в отеле супом. Идем на променад, где нас заманивают в очередной магазин и угощают чаем. Уставшие, ложимся спать. Завтра — наш последний день в Ладакхе.

20 августа.

Наконец-то мы выспались. Встали в 7-30. В 8-30 завтрак. С утра пошли по магазинам. Сегодня нам надо купить все, что намечено, чтобы потом не было мучительно больно. Начать решили с тех лавок, где мы еще не были. В первой же лавке мне приглянулось ожерелье из кораллов в три нитки с оригинальными серебряными подвесками в виде кованых капель. Теперь я была уже в состоянии отличить натуральные кораллы от подделки, к тому же ориентировалась в ценах на них, поэтому после недолгого торга мне удалось приобрести колье всего за 85 $. В задней части ожерелья имелась вставка из ляпис-лазурита. Позже я узнала, что коралл и ляпис-лазурит очень хорошо сочетаются между собой.

С хозяином следующего магазина мы познакомились в день приезда в Лех, каждый день обещали к нему заглянуть, но время для этого выделили только сейчас. Украшениями, коврами, шалями мы уже затарились, и торговцу было уже практически нечего нам предложить кроме чая. Разговаривали за жизнь. Хозяин расспрашивал о моей семье, о муже. Напророчил мне сына, а через 5 лет дочь. В конце концов, Лена приобрела у него три шелковых платка.

Далее мы зашли в магазин футболок. Вышивку на них делают прямо тут же на машинке. Мне приглянулась майка с глазами Будды ярко-бирюзового цвета. Лена же накупила кучу маек для себя и в подарок: с глазами, с ваджрами, с яками. В этой же лавке я приобрела войлочную сумку грушевидной формы с бахромой. На горчичном фоне были вываляны цветы. Очень оригинальная вещь. Потом мы отправились в книжный магазин, где я купила книжку о Ладакхе и карту Ладакха.

Нагруженные, мы вернулись в отель, попили на террасе ласси с бананом — национальный ладакхский напиток, что-то типа кефира, и двинулись дальше. Зашли в магазин танок, где нас напоили чаем и продемонстрировали антикварные танки. Танки были хорошего качества, но слишком мрачных цветов, поэтому я сказала, что подумаю. А Лена купила там 2 пары сережек.

Затем через рынок мы отправились в тибетский медицинский центр. Выйдя на оживленную площадь, я остановилась, чтобы сфотографировать пагодообразную арку, красовавшуюся в ее центре. И вдруг, совершенно неожиданно, получила удар палкой по мягкому месту. Оглянулась — позади меня стоял какой-то тибетец и улыбался. Меня захлеснула волна негодования. Да как он смел! Ударить меня, белую женщину, да еще и по такому месту. В голове с бешеной скоростью проносились причины, по которым я могла это заслужить. Может быть, ему не понравилось, что на мне надеты слишком обтягивающие джинсы или чересчур короткая майка? В любом случае, бить туристку палкой — это не метод. Надо было срочно реагировать, но как? Дать сдачи? Но это будет как-то некрасиво выглядеть. Все-таки я женщина, к тому же белая. Несолидно, да и в полицию могут забрать. Рядом стоял полицейский, регулирующий движение. Похоже, он все видел. Подойти, пожаловаться ему? Но как я с ним буду объясняться? Не получится ли так, что я сама попаду в участок? От бессилия и обиды хотелось плакать. Это что же получается, что каждый местный идиот может так фривольно со мной обращаться, и ничего ему за это не будет? Тем временем, мой обидчик пошел дальше, лупя всех подряд: и проезжающие мимо автомобили, и встречных людей. Причем я еще легко отделалась, других он бил по плечам, что гораздо больнее. Потерпевшие, в основном это были местные жители, ничего не делали, только потирали ушибленное место и недоуменно оглядывались вслед сумасшедшему. Я поинтересовалась у одного из прохожих, кто это был. Оказалось, это просто псих. Лена сказала, что мне надо гордиться, что меня благословил юродивый.

Дойдя до тибетского центра, мы зашли в музей. Музей очень интересный и познавательный. Во-первых, там собраны танки на медицинские темы: точки, чакры, классификация костей скелета, таблицы, рассказывающие о зачатии, сводные таблицы внутренних органов и их метафор (к примеру, желудку соответствует лотос, руке — птица и т.п.), разноцветные окружности, связанные с космосом и со знаками зодиака. Другая часть экспозиции была посвящена тибетским пилюлям. Ингридиентами для них служат и драгоценные камни, и всевозможные минералы, и растения, и семена. Здесь же были представлены и фотографии лекарственных растений.

Побродив по музею, я поняла, как должен выглядеть гадальный салон, если я когда-нибудь соберусь его открыть. Пол устлан шелковыми коврами, по нему разбросаны подушки. Со стен свешиваются медицинские танки. Еще обязательно должен быть хрустальный шар, гадательные кристаллы и жезл, подобный тому, что мы видели накануне в лавке деда-индуса. И закупать весь этот реквизит надо именно здесь, в Ладакхе.

Вернувшись к отелю, мы поели мо-мо в близлежащем ресторане. Потом Лена пошла собираться, а я предприняла последний марш-бросок по магазинам. Купила, наконец, на рынке массивный серебряный браслет с застежкой в виде жгута, за который торговалась уже несколько дней. Этот браслет составил комплект с купленным мною ранее серебряным колье в форме зубьев, прикрепленных к черному жгуту. Потом я приобрела кашемировую шаль — пашмину, ту самую, что проходила через кольцо. Ее я тоже уже давно наметила. Хотела купить еще танку с Бхавачакрой, выполненную в ярко-голубых тонах, но продавец не сбавил цену, к тому же танка была сделана не совсем в соответствии с канонами. Значит, не судьба, и я брать ее не стала.

Оставшееся время я посвятила упаковке чемоданов. Вечером мы с Леной приняли участие в прощальном ужине, на котором собралась вся наша группа вместе с водителями. Было немного грустно, но все хорошее когда-нибудь кончается.

21 августа.

Снова мы встали ни свет, ни заря — в 5 утра. Персонал отеля в последний раз накормил нас завтраком, а водители отвезли на джипах в аэропорт. Там мы слезно распрощались с ними. В аэропорту очень тщательно досматривали. Женщин обыскивали дамы-пограничницы за отдельной ширмой. Я взяла в ручную кладь рюкзак, в котором лежала коробка с куклой. Таможенница спросила, что у меня в рюкзаке. Я напрягла мозг, и таки вспомнила, как по-английски будет кукла — выручило название питерского стриптиз-клуба «Golden dolls». А то бы не избежать распаковки коробки.

Из Леха напрямую долетели до Дели. Получили багаж — и сразу в автобус. Я даже немного замерзла под кондиционерами, по крайней мере, жары не почувствовала. Дели показался мне очень зеленым городом. На улицах было многолюдно. Ярко одетые женщины в пенджаби и сари, молодые мужчины, идущие, держась за ручку, нищие. Одна нищенка в сари подошла к окну нашего автобуса, стоящего в пробке, и стала попрошайничать, молитвенно складывая руки. Естественно, никто ради нее из автобуса не вышел и даже не открыл окно. Немного резануло глаз количество мужчин, справляющих малую нужду прямо на обочинах тротуаров. Нисколько не стесняясь, они делали это там, где их заставало желание. Мне показалось, что писающие мужчины стояли чуть ли не через каждые 50 метров. Причем это были не какие-нибудь бомжи, а вполне приличные люди с портфелями типа дипломат, явно спешащие на службу. Я заметила даже одного полицейского. Вот такие впечатления я получила, следуя в автобусе от аэропорта в отель.

Гостиница Парк-отель находилась в состоянии перманентного ремонта. С фасада здания свисали зеленые маскировочные полотнища. Номер оказался неплохим, но без излишеств в виде электрочайника или халатов. На пять звезд отель явно не тянул. Немного отдохнув, мы спустились к обеду, который проходил в ресторане на первом этаже. Это был «шведский стол» с достаточно богатым выбором. Особенно впечатлило нас обилие всевозможных десертов. За две недели мы успели соскучиться по сладкому.

Подкрепившись, мы отправились на автобусную экскурсию по Новому Дели. Наш гид — юноша в очках, студент, изучающий русский язык. По-русски он говорил, надо сказать, отвратительно. Я с трудом его понимала. Кроме гида и водителя в автобусе присутствовал еще один молодой сотрудник. Я поинтересовалась, в чем заключаются его функции. Оказалось, выдвигать подножку у входа в автобус.

Дели — огромный город. Из окна самолета он выглядит вытянутым, как сосиска. Осмотреть его весь за полдня — задача просто нереальная. В нашей сегодняшней программе значилось четыре объекта для посещения: Храм Лотоса, Кутаб Минар, Ворота Индии и сикхская гурдвара.

Начали мы с Храма Лотоса. Это современное здание из стекла и бетона, по форме напоминающее гигантский цветок лотоса. Как лотос — водное растение, так и храм как бы вырастает из девяти бассейнов, предусмотренных проектом для обеспечения прохлады. Вокруг раскинулся живописный парк, где чинно прогуливались индийские семьи. По гравиевой дорожке мы приблизились к комплексу, сняли обувь и поднялись по широкой беломраморной лестнице к дверям храма. У входа дежурили волонтеры — молодые европейцы. Они прикладывали палец к губам, призывая молчать.

Храм Лотоса принадлежит к религии Бахаи. Эта религия была основана в середине XIX века в Иране. Молодой ширазский торговец по прозвищу Баб возвестил о скором появлении Мессии — Посланника Божьего. Подобные проповеди шли вразрез с исламской доктриной, и вскоре Баба расстреляли. Спустя несколько лет некто Баха-Улла объявил себя Мессией, о котором пророчествовал Баб, и стал проповедовать единство всех мировых религий, братство народов, всеобщее равенство и мир во всем мире. За это он подвергался жестокому преследованию со стороны исламского правительства, сидел в тюрьме. Более девяти тысяч его последователей были казнены. Дело Баха-Уллы продолжил его сын Абдул-Бах, эмигрировавший в Америку, где религия бахаи получила второе рождение. Эти трое — Баб, Баха-Улла и Абдул-Бах — считаются отцами-основателями религии бахаитов. Их имена увековечены на потолке в Храме Лотоса.

Итак, в полном молчании мы вступили в святая святых бахаитов. После влажного делийского зноя здесь нас окутала приятная прохлада. Солнечный свет струился сквозь стеклянные окна купола, накрывшего собой огромный круглый зал, отделанный белым мрамором. Мы опустились на скамьи, рядами установленные перед алтарем. Кругом царила тишина. Но вот к алтарю вышли четверо: две девушки и два мужчины. По очереди они исполнили акапелло не то гимны, не то молитвы. Их чистые голоса заполнили нежной мелодией пространство храма. Умиротворенные, мы покинули это богоугодное заведение.

Следующим пунктом нашей программы был Кутаб Минар. Его я увидела еще из самолета, когда мы пролетали над Дели. Кутаб Минар — это целый архитектурный комплекс, включающий минарет, гробницы, галереи резного камня и колонну из чистого железа. Колонна очень древняя. Она была установлена здесь в 330 году н.э., а отлита гораздо раньше. Железо, входящее в ее состав, не имеет никаких добавок, что, в принципе, не характерно для нашей планеты. Такую чистую железную руду возможно получить лишь в лабораторных условиях путем электролиза, да и то в небольших количествах, так как процесс очень дорогой. Предполагается, что железо, из которого отлита колонна, имеет метеоритное происхождение. Поскольку примеси в железе отсутствуют, колонна не подвержена ржавению. Любопытно, что когда частицы колонны привезли для анализа в Лондон, на них были обнаружены следы ржавчины. Значит, дело не только в чистоте железа, но и еще в чем-то. Быть может, в особой ауре этого места. Считается, что колонна обладает волшебной целительной силой. Постояв с ней в обнимку минут 20-30, люди, пришедшие на костылях, уходили совершенно здоровыми. В прежние времена у туристов был аттракцион: прислонившись спиной к колонне и обхватив ее руками, они загадывали желания. Сейчас это невозможно, так как колонна окружена заборчиком.

Ансамбль Кутаб Минар был построен в конце ХII века первым мусульманским правителем Индии. Его возвели на месте вишнуистского храма в честь победы ислама над индуизмом. Но храм, посвященный Вишну, не был полностью уничтожен. Кое-какие его элементы были использованы создателями нового комплекса. Например, резные каменные колонны многочисленных галерей и, словно кружевные, каменные решетки на окнах с узорами в виде звезд. Таким образом, именно здесь было положено начало индо-мусульманскому стилю. Но кульминацией ансамбля является, конечно же, сам минарет Кутаб Минар — стержень ислама. Он выполнен из коричневатого песчаника и имеет высоту более 70 метров. В поперечном сечении минарет напоминает цветок со множеством лепестков. Внешне же он похож на гигантский карандаш с полукруглыми гранями. Минарет богато украшен арабской вязью, вырезанной по камню. Чуть в стороне начали строительство точно такого же минарета, да так и не закончили. Сейчас на этом месте лишь руины массивной круглой башни. Мы с Леной не успевали щелкать фотоаппаратом, настолько было красиво вокруг. Архитектура комплекса напоминала сказку «Тысяча и одна ночь» с ее истинно восточной роскошью и непередаваемым индийским колоритом. Посетив еще пару усыпальниц, также украшенных каллиграфией, и изнывая от жары, мы пошли к автобусу.

Следующая остановка была у так называемых Ворот Индии. Это что-то типа триумфальной арки, расположенной напротив президентского дворца. Ко дворцу подъезжать было строго запрещено, и мы сфотографировали его с почтительного расстояния. Здание получилось окутанным каким-то розовым маревом, не то жары, не то закатного солнца. Ворота Индии охраняются ярко и пышно наряженными солдатами, которые разрешили себя сфотографировать. Забавно, что в Индии, как и в Болгарии, кивок головы означает — нет, а мотание ею из стороны в сторону — да. Я никак не могла к этому привыкнуть. Особенно, когда на вопрос, можно ли его сфотографировать, человек, вооруженный автоматом, качал головой. Перед тем, как сделать снимок, я долго уточняла у солдат, что они имели в виду, и только, убедившись в их согласии, нажимала на спуск фотокамеры.

Вечерело, когда мы подъехали к последнему объекту нашей сегодняшней программы — сикхской гурдваре. Сикхский храм выполнен в том же стиле, что и Золотой храм в Амритсаре — белое мраморное здание с золотыми куполами, площадь, мощеная беломраморными плитами, бассейн, обрамленный белой мраморной балюстрадой. К сожалению, в тот момент храм реставрировался и не предстал перед нами во всей своей красе, но общее впечатление мы все же получили.

К вечерней службе стекались толпы паломников. Это были сикхи — высокие мужчины в чалмах, женщины в пенджаби и платках. Мы тоже покрыли голову приготовленными заранее платочками, сняли обувь и вошли в храм. В центре храма на подушках под балдахином сидели три священнослужителя. Они играли на музыкальных инструментах и распевали священные гимны, читая их по книге. Входящие сикхи падали ниц перед священной книгой и шли дальше. Некоторые затем садились на пол и слушали пение. А некоторые проходили в следующий зал, где в шкафу за стеклом хранились святые реликвии, одной из которых был меч. Мы уселись в уголочке, наблюдая за происходящим. Некоторые сикхи брали какую-то священную еду.

Сикхов в Индии около трех миллионов. В основном это жители штата Пенджаб. Сикхизм возник в ХV веке на почве борьбы индуизма с исламом и в результате впитал в себя черты обеих этих религий. Сикхи исповедуют единобожие и почитают учение десяти Гуру. Основателем сикхизма был Гуру Нанак. Он сплотил пенджабцев с целью ведения войны за независимость и создания суверенного государства. Символом сикхизма является с двух сторон отточенный меч. Устав сикхов близок к военному. Они не имеют права стричь волосы и никому не должны их показывать, поэтому сикхи носят чалму. Еще они должны носить стальной браслет, меч, передник и гребень. Все это сводится к правилу «пяти К», так как названия перечисленных предметов и ограничений начинаются с буквы К: Кеша — нестриженные волосы, Кангха — гребень, Кара — браслет, Качха — передник, Кирпан — меч. К своему имени сикхи добавляют слово Сингх, что в переводе означает лев.

Надо сказать, что пенджабцы — единственный народ в Индии, который не выродился. Это рослые люди, развитые физически, в то время, как остальные индийцы мелкие, часто больные или имеющие врожденные уродства.

В Пенджабе до сих пор беспокойно, сильны мятежные настроения, не редки восстания. Одно из таких восстаний жестоко подавила Индира Ганди, за что поплатилась собственной жизнью. Госпожу Ганди предупреждали о необходимости удалить из числа ее охранников сикхов, но она не послушалась, говоря, что эти люди служат ей верой и правдой уже 15 лет. Но национальный патриотизм и религиозный фанатизм оказались сильнее личной преданности. После того, как Индира Ганди отдала приказ о штурме Золотого Храма в Амритсаре, где засели повстанцы, она была убита своим охранником сикхом.

В гурдваре и в комплексе вокруг храма никто не обращал на нас ровным счетом никакого внимания, но мы все же чувствовали себя немного не в своей тарелке, опасаясь лишний раз вытащить фотоаппарат, чтобы, не дай Бог, не оскорбить чьих-то религиозных чувств. Покинув храм, мы надели обувь, которую оставили на попечение нашего индийского гида, и направились к автобусу. Тут нас ждал сюрприз в виде нищих детей, среди которых была прокаженная девочка. Лицо девочки наполовину скрывал платок, руки были изуродованы. Дети подошли к нам, прося милостыню. Наша группа шла, немного сторонясь и не обращая на них никакого внимания. Однако Лена, увидев прокаженную, вдруг завизжала и бросилась бежать. Поскольку мы шли вместе, мне пришлось бежать за ней следом. Детям только это и было надо. Со смехом и улюлюканием они кинулись за нами. Навстречу шли какие-то продавцы чая с гигантскими корзинами. Один из них преградил мне дорогу, предлагая свой товар. Я еле-еле обогнула его и побежала дальше. Помощник водителя, заметив погоню, выскочил из автобуса и выдвинул подножку. Мы влетели в автобус и с облегчением плюхнулись на свои места. Теперь нас никто не тронет — мы на своей территории. Прокаженные стояли возле автобуса, потрясая своими культями. Неужели после таких издевательств они еще на что-то надеялись?

Уже стемнело, когда нас высадили на торговой улице. Магазинчики выстроились один за другим. Здесь продавалось все: от обуви до посуды. Мы разделились, договорившись встретиться на углу в определенное время. Поскольку с текстилем в Лехе было напряженно, я ударила в первую очередь именно по нему. Хотелось приобрести сари или пенджабский костюм. К сожалению, ничего достойного с ходу мне на глаза не попалось. Пришлось довольствоваться длинной блузой-платьем типа пенджаби. Еще я купила тоненькую блузку из жатого хлопка, украшенную зеркальцами и хлопчатобумажную рубашку с орнаментом из свастик. Цены на текстиль были просто смешными. Еще я купила шикарные босоножки-вьетнамки со стразами. При переходе из одной лавки в другую ко мне привязался какой-то бродячий торговец барабанами. Он просто шел рядом, расхваливая и демонстрируя свой товар, а я делала вид, что его не замечаю. Вещей вокруг было так много, и все было так дешево, что глаза разбегались. Это изобилие меня утомило, мне надоело торговаться, высматривать что-то, примерять, и я решила последние рупии потратить на чай, купив несколько видов в сувенирных упаковках. Под конец уже на доллары я приобрела металлический кофейник с инкрустацией. Очень изящный, с откидывающейся крышкой. Вообще у меня была мечта поиметь целый кофейный сервиз, но я решила отложить ее осуществление до следующего моего визита в Индию, а пока ограничилась лишь кофейником — на пробу. Кофейник оказался страшно тяжелым. Как я повезу сервиз — не представляю.

Затарившись по самое не могу, я подошла к заветному углу. Времени до назначенной встречи оставалось еще около часа, но я уже купила все, что хотела, и потратила все рупии. Тем более, что магазины уже начали закрываться. На улице было темно. Я стояла в раздумьях, что делать: идти пешком в отель, ждать моих коллег или идти назад на рынок искать их? Тут ко мне подошла нищенка с младенцем на руках и стала весьма навязчиво просить милостыню, буквально преграждая мне дорогу. К счастью, ее тело не носило видимых признаков проказы, но все равно мне было неприятно. Мои страдания заметил таксист и посигналил мне. Это было моим единственным спасением. Я подошла к водителю и спросила, сколько стоит доехать до Парк-отеля. Оказалось, 40 рупий — чуть меньше доллара. У меня рупии закончились, но долларовые купюры по единичке были. Я села в тук-тук. Через пять минут мы были на месте. Я протянула водителю доллар, но он сказал, что предпочел бы получить рупиями, так как один доллар ему будет обменять проблематично. При этом он намекнул, что если бы я дала ему 2 доллара, он бы их принял. Но такой роскоши я не могла себе позволить. Оставив шофера в тук-туке, я пошла в отель и поменяла несчастный доллар на рупии по жутко невыгодному курсу, но на такси как раз хватило.

На ресепшн я встретила двух наших девушек. Одна из них хотела поплавать в бассейне. Мы пошли вместе с ней. Бассейн был уже закрыт, но Аэлите разрешили искупаться и даже вынесли полотенце. А мы с Людмилой сидели на берегу за столиком и беседовали. Потом я поднялась к себе в номер. Лена была уже там. Немного отдохнув, мы отправились на ужин в тот же ресторан. Потом у нас осталось часа полтора для сна. В час ночи надо было уже с вещами ждать на ресепшн. Ночной трансфер в аэропорт, долгое стояние в очереди на паспортный контроль, сон в самолете рядом с сикхом — нас всех рассадили почему-то по одиночке. Утром совершенно уставшие мы были в Москве. Такси до Ленинградского вокзала, камера хранения, день скитания по душному городу, сон в поезде «Аврора» и, наконец, родной Питер. Так закончилось мое путешествие в сердце Азии.

Часть 1
Часть 2
Часть 3
Часть 4