Кто был в Таиланде, поднимите руку. Да, вижу, и Вы, и Вы, и Вы… Ах, и Вы тоже? Ага. Действительно, в Таиланде много кто был.

А как насчёт Лаоса? И это все? А почему так мало?

В Лаосе ведь столько всего интересного — храмы и природа, старинные артефакты и современные музеи, буддийская религия и неприкрытый социализм… Один закат над Меконгом чего стоит! А Луанг-Прабанг вообще признан ЮНЕСКО объектом всемирного наследия! Я уж не говорю про Долину кувшинов, плато Болавен или район Четырёх тысяч островов…

А какие, собственно, препятствия могут подстерегать путешественника на пути в страну Миллиона слонов и белого зонтика, как звучит в переводе название Лаоса? Да, в сущности, никаких!

Во-первых, виза гражданам России нынче не нужна. Уж не знаю, от каких-таких щедрот лаосцы расщедрились, но факт налицо. Наверное, прав путеводитель «Lonely Planet», утверждающий, что не так давно до лаосских властей внезапно дошла простая мысль: чем больший срок пребывания разрешён в визах, тем больше времени иностранцы проводят в стране. Как результат, начав с 14.400 туристов в 1990 году, Лаос спустя 15 лет добился цифры в 894.806 въехавших. Видимо, тем же ветром либерализма зацепило и Россию — сперва граждане нашего государства получили право на недельное пребывание без визы, а год спустя этот срок был увеличен вдвое.

Во-вторых, с транспортировкой на территорию Лаоса проблем нет никаких. Взять хотя бы авиасообщение: если кому расценки «Bangkok Airways» или «Lao Airlines» покажутся завышенными, то к его услугам «Air Asia» со своими феноменальными ценами на http://www.airasia.com – менее полусотни долларов за полёт из Бангкока во Вьентьян, и всего-то делов. Если же брать наземный переезд, то автобус или поезд до границы, проходящей по Меконгу, стоят вообще сущие гроши.

Правда, конкретно наша поездка столкнулась с некоторыми объективными трудностями. А дело было так. Памятуя, как безмятежно прошла ночь в поезде Куала-Лумпур — Сингапур, я расписывал брату устройство вагона с центральным проходом и полками вдоль стен: залезаешь к себе в постель, натягиваешь занавеску и оказываешься словно в отдельном купе. Хочешь спи, хочешь читай — ни попутчики, ни общий свет тебе не мешают.

Именно в таком духе нам представлялось наше ближайшее будущее, когда мы, переполненные тайскими впечатлениями, заходили на железнодорожный вокзал Хуалампонг. Тут-то нас и низвергли с небес на землю. Нет, пожалуй, даже ещё ниже: нужных билетов на завтрашний ночной поезд не было. То есть сами билеты были — в сидячий вагон третьего класса. А спальные места оказались все разобраны…

Оглушённые таким ударом судьбы, мы кое-как собрались с мыслями и отдали 776 бат за два сидячих места, потому что деваться было некуда.

Время до отъезда на север мы провели в Бангкоке с большой пользой и развлекались как могли, но мысль о ночном переезде в сидячем положении подспудно давила на душу. Когда программа пребывания в Таиланде истекла, и мы появились на железнодорожной платформе, сразу стало ясно, в чём кроется причина наших бедствий: поезд был в значительной степени заполнен западными туристами.

При этом в раздолбанных креслах сидели не только бэкпекеры, точнее говоря, не только они; наблюдались несколько весьма почтенного возраста старичков, которые явно не стали бы экономить на проезде. Тут нам открылась истина — свинью нам (и многим другим гостям Таиланда) подложили проклятущие забастовщики, перекрывавшие аэропорт. Из-за этих неурядиц застрявший в стране улыбок народ бросился уезжать в окрестные государства, надеясь улететь домой оттуда. Теперь те, кто выбрал для бегства северное направление, сидели в поезде Бангкок-Нонг Кхай и костерили судьбу-индейку…

Поругаться было отчего, и мы сами не преминули произнести несколько подобающих случаю слов. Начать с того, что вагон был просто-напросто грязен. Грязный пол вызывал желание подогнуть ноги. Грязный потолок заставлял больше смотреть в окно, благо грязные рамы были опущены. Грязное кресло могло быть откинуто на приличный угол, приводя владельца фактически в лежачее состоянии, да вот беда: будучи один раз откинуто, оно уже ни в какую не желало вернуться назад хоть на чуть-чуть.

О кондиционере не было и речи, так что от духоты не спасали даже многочисленные потолочные вентиляторы, работавшие на полную мощь, и некоторая прохлада наступила только с отправлением, когда в открытые окна стал врываться ночной ветерок. Я лично заопасался комаров, но беда пришла откуда не ждали — снизу. В лице тараканов. К счастью, обычных, рыжих, а не местных, из числа тех, кого жарят тайцы или там камбоджийцы. Трёх особей, оказавшихся в пределах нашей досягаемости, мы быстро отправили к праотцам, а остальные, наверное, предпочли более гостеприимных пассажиров, так что хоть эта проблема оказалась решена.

Хуже было с перспективами сна — лампы дневного света заливали пространство безжалостно и безнадёжно. Была какое-то время надежда, что после полуночи ослепительный свет отключат — ничуть не бывало. Кроме того, по составу беспрерывно кто-то бродил. Сперва за дело взялись торговцы вразнос. Они ползали взад-вперёд, предлагая всякую дрянь, и, в частности, «энергетический напиток М-150», тайский аналог российского «Ягуара»; это пойло путеводитель характеризует как подпадающее под действие Конвенции о запрещении химического оружия — из-за количества разных веществ и общего качества содержимого.

Потом к продавцам присоединились два полицейских в чёрной форме, и мероприятие стало напоминать игру «Pacman», только тут надо было провести своего торговца через вагоны так, чтобы не попасться на глаза «чёрным» полицейским; для этого можно было прятаться, скажем, в туалеты. На следующем уровне стало сложнее — поезд начал патрулировать полицейский в белом. Он появлялся через нерегулярные промежутки времени, так что играть стало определённо сложнее.

Тем не менее, тот, кто управлял торговцами, был специалист высокого класса, потому как открыв глаза под утро, я первым делом обнаружил бредущую по проходу сутулую фигуру с корзинкой в руке, причитающую — как мне показалось спросонья — «Блоужоб, миста, файф долла, миста! Аналь сэкс, миста, файф долла, миста! Олтугеза дискаун, ван долла! Олтугеза, найн долла, миста!»

За окном светило солнце…

Оказалось, удручения и печали предыдущего вечера были настолько велики, что организм каждого из нас решил отключить мозг и погрузить тела в живительный сон. Так что несмотря на неблагоприятное окружение, мы проспали никак не меньше восьми часов и почему-то находились в довольно бодром настроении. Которое тут же снова испортилось, когда спустя короткое время стало явно, что поезд наш за ночь успел «наверстать» отставание от графика, увеличив его до двух часов.

Таким образом, вместо восьми утра мы прибыли в Нок Хай около половины одиннадцатого. Предстояло теперь подобно самураям из песни «перейти границу у реки». Сделать это оказалось достаточно просто, хотя мы сделали дело не совсем оптимальным образом. Надо было всего-навсего выбраться на асфальт, пройти по ходу поезда километра полтора, после чего принять влево, и мы оказались бы на месте.

И связываться с тук-тукщиками не надо. Хотя, с другой стороны, 40 бат — не такая уж большая сумма, чтобы ради неё топать по раскалённому шоссе, тем более что всю поездку на тук-туке нас обдувал приятный ветерок, за исключением той пары минут, что наш водитель потратил на визит в какую-то туристическую контору.

Он, видите ли, надеялся сделать на двух глупых иностранцах небольшой бизнес, отправив пассажиров делать через «помогальников» лаосскую визу (комиссионные привезшему прилагаются). Печаль его после нашего отказа была настолько глубока, что пришлось трижды медленно и раздельно повторить, что виза нам не нужна. Таец всё- таки ещё с минуту пронзал нас умоляющим взглядом, но так как мы были непреклонны, вновь завёл свою таратайку и двинулся в путь.

На границе, как и следовало ожидать, царил обычный индокитайский бардак. Взад-вперёд носились машины и тук-туки, гомонили полчища тайцев, бродили ошарашенные европейцы, а пограничники возились с оформлением так долго и так пристально рассматривали каждого туриста, словно перед ними представали диковинные зверушки с другой планеты. Наконец, дошла очередь и до нас.

Получив выездные штампы, мы прошли десяток метров и купили билет на автобус до лаосского КПП, на другом берегу Меконга. Транспорт по этому маршруту ходит как бог на душу положит, так что можно уехать сразу, а можно ждать, пока прибудет очередная машина. Ну а уж если сел, дальше всё просто: едем по мосту Дружбы, потом дорога уходит вправо, и вот за мотками колючей проволоки пограничного ограждения уже видна лаосская земля…

На пограничном контроле сперва требуется заполнить иммиграционную карточку, а потом уже топать к будкам; мы-то грешным делом решили, что «без виз» означает также и «без лишних формальностей». Не тут-то было! Пришлось потратить пару минут на бюрократию, а пока брат занял очередь, я выменял часть оставшихся тайских бат на местные кипы. Курс был, кстати, довольно неплохой, хотя можно деньги и не менять, ведь в Лаосе отлично принимаются оптом и в розницу как тайские баты, так и доллары.

Казалось бы, после того как паспорт проверен и проштампован, никаких преград между путешественником и страной не остаётся, однако в Лаосе это не так: в город не выпустят, если помимо въездного турист не предъявит квиток «сбора за обслуживание». Это «пожертвование» пограничникам можно сделать в специальной будке. Тамошний народ не очень обрадуется бумажке в десять бат (поскольку махинации со сдачей в этом случае исключены), но это его собственные проблемы. А мы, наконец, прибыли на место.

То есть не совсем прибыли на место — до гостиницы оставалось проделать довольно немалый путь: 34 километра отделяло нас от Вьентьяна, и вдобавок от центра города нужно было проделать ещё 6 километров. Поначалу дело казалось не стоящим хлопот — как-никак на площади у КПП толпилось немало тук-тукеров, готовых, по их собственным словам, совсем недорого доставить гостя страны в столицу. «Недорого», с их точки зрения, это 200 бат. Ну, в крайнем случае, 150. И ехать они готовы ну вот прямо сейчас. Только… Только нужно чуть-чуть подождать других пассажиров. И цена… Ну, в общем, цена будет подороже 200 бат. Скажем, 200 бат с человека мистеров устроят? И мистеры, конечно, добавят ещё пару сотен, чтобы доехать прямо в отель?

Мистеров такой оборот не устраивал, и ничего добавлять к обговоренной цене они не собирались. Мистеры недолго думая полезли из кузова наружу, после чего тук-тукер подозвал своего приятеля, и тот, широко улыбаясь, начал вкручивать, что, дескать, бензин нынче дорог, и путь неблизкий, и вообще наживаться на бедных туземцах — дело недостойное. Ему подпевали другие тук-тукеры, отставшие было, когда мы вроде бы договорились с одним из них. Теперь они вновь взялись за старое, и, поскольку лично у меня начинало лопаться терпение, не знаю, чем бы кончилась эта сцена, если бы сквозь гомон брат не расслышал осторожный голос коренастого дяденьки, предложившего за всё те же 200 бат доставить нас прямо в гостиницу.

Пожелав вымогателям всего самого хорошего (к сожалению, то, что мы им пожелали, трудновато выполнить из-за особенностей человеческой анатомии), мы направились за мужичком к автостоянке. Судя по тому, что лаосец оказался владельцем кондиционированного минивэна, наверное, он «подхалтурил» разово, вопреки тук- тукерской мафии. Так или иначе, мы тронулись в путь с комфортом, а тем, кому не так повезёт с водителем, сообщу: попасть во Вьентьян без утомительного торга и ненужных расходов очень просто. Нужно всего-навсего послать приставал подальше и на приграничной площади забрать вправо, к навесам и сидящим под ними людям. Там останавливается автобус N 14, соединяющий столицу и её восточные деревни.

Только надо учесть, что автобус заезжает на КПП независимо от направления, так что вместо дороги на запад можно уехать на восток. Это, в сущности, тоже неплохо, потому как путешественник в этом случае приедет к парку Будды. Но лучше всё-таки спросить у водителя и пассажиров о пункте назначения. Проезд в теории стоит 4000 кип за весь маршрут, но с иностранца обычно хотят слупить на тысячу больше. Ну и бог с ними: лично с моей точки зрения следует приветствовать общественный транспорт, а «бомбил» по возможности избегать. В крайнем случае, если уж едешь на «частнике», то с жуликом поступать жёстко, тогда как нормального водителя можно поощрить.

Например, в Дамаске на гору Касьюн нас вёз один хитрован, попытавшийся вдвое завысить обговоренную цену. Зато на следующий день таксист, доставивший нас к автобусу на Пальмиру, получил чаевые, поскольку делал своё дело спокойно, без курения, без музыки, без предложений куда-нибудь заехать и требований доплатить. Вот и во Вьентьяне мы выдали лаосцу больше чем следовало потому как он довёз нас не просто к отелю, а проехал всю территорию почти насквозь, так что нам осталось просто шагнуть в двери громадного холла.

Похоже, в «Cosmo Vientiane» нас заждались, потому как выдали ключи без промедления (ну разве что пришлось заполнить анкету и отдать паспорта для регистрации). А, может, мы были в тот день единственными постояльцами — огромная гостиница была совершенно пуста. Был пуст обустроенный в национальном стиле ресторан, были пусты выдраенный коридоры, и даже возле бассейна не было ни души. Переодевшись в отельские купальные халаты, мы поспешили к воде: нас не столько беспокоила жара, сколько хотелось смыть с себя память о ночном переезде. 25-метровой длины ёмкость как нельзя лучше подходила для отдыха в полуденный час, и, казалось, можно провести весь день в неге, тем более что расставленные вдоль поребрика шезлонги просто-таки умоляли это сделать.

Пришлось собрать волю в кулак и топать в номер собираться. Здесь нас подстерегало новое искушение — громадный телевизор, держащий в памяти множество спутниковых каналов (как раз шёл футбол) и мягкие кресла зазывно манили остаться в прохладе кондиционера и не ходить на жару, а из роскошной ванной комнаты, набитой всякой фурнтитурой, вообще не хотелось уходить. Всё-таки мы, попив чаю, превозмогли лень и вышли на раскалённое шоссе…

Непонятно, для каких целей индокитайские музейщики устраивают обеденный перерыв с 12 до 13 — когда, казалось бы, измождённые дневной жарой туристы как раз испытывают страстное желание укрыться в прохладе музеев. Ан нет, их ждут закрытые двери, и в этом плане Лаос не исключение, о чём недвусмысленно говорят нам страницы сайта http://www.culturalprofiles.net Мы предусмотрительно выяснили расписание и заявились в первый по дороге до центра музей, Мемориал Президента Кайсона Фомвихана, находящийся буквально в километре от отеля, около половины второго. Вход стоил 3000 кип с человека, то есть сущую ерунду.

Другое дело, что снимать внутри здания было нельзя; «Памятники во дворе фотографируйте сколько угодно, а к экспозиции не вздумайте соваться», — напутствовала нас тётенька в кассе, потребовав заодно зарегистрироваться в специальной книжке. Судя по этом талмуду, за этот день мы были первыми иностранцами, да и общее количество использованных страниц заставляло усомниться в популярности заведения. Ничего удивительного: во-первых, в эти края не вдруг доберёшься, а во-вторых, немногие сумеют оценить историческое значение человека, чья воля провела Лаос через гражданскую войну и революцию.

Естественно, на просторной площади красуется статуя самого Кайсона, обрамлённая по краям двумя скульптурными группами, так сказать, военной и мирной. Первую составляют фигуры лаосцев с винтовками, гранатами и прочим оружием, просто форменное «рабочий тащит пулемёт, сейчас он вступит в бой». Вторая отображает мирные свершения — тут и лётчик, и сталевар, рыбак, и колхозница с корзиной бананов; тук-тукера только вот забыли…

На эти забавы подданных наружный Фомвихан взирает с отеческой улыбкой, в отличие от Фомвихана внутреннего, встречающего посетителей в просторном холле, где охрана вежливо попросит оставить в камере хранения вещички. Просто нельзя описать, как устроена эта скульптура; достаточно, наверное, упомянуть, что лидер партии предстаёт перед гостями с вогнутым внутрь лицом. Дальше, к счастью, идут более-менее приличные портреты, на которых первый президент Лаоса запечатлён на разных этапах своей карьеры — чуть ли не от рождения в Саваннакете до самой смерти в 1992, на 73 году жизни.

В частности, отображена учёба Фомвихана в Ханое, где он пропитался революционным духом, его борьба против американской агрессии, деятельность на посту премьер-министра свежесозданной Лаосской народно-демократической республики. Конечно, не одними картинами да фотографиями богат музей; вот макет пещеры, где будущий глава страны скрывался от врагов (этакий аналог российского Шалаша), а вот горшок, из которого он имел привычку кушать и т. д., и т. п. Наконец, имеется стул кайсонова дяди, в те времена деревенского старейшины: когда военные пришли обыскивать поселение, дядюшка встретил их сидя за столом, а под его сиденьем прятался племянник.

Примерно в том же стиле выдержан и Военный музей, расположенный в полутора километрах на юг — те же два этажа плюс статуя незабвенного Фомвихана, и опять-таки снимать внутри нельзя. Правда, стоит вход подороже, 5000 кип, и охранники суровее, в форме с погонами; как-никак музей находится под прямым управлением Министерства обороны (его здание расположено неподалёку). Если в предыдущем музее мы кое-что успели сфотографировать, то на здешних просторах сделать что-либо не представлялось возможным.

Особенно обидно было на верхнем этаже: нижний был занят исключительно военной техникой, и вся она была сплошь советского производства. БТР, БРМД, гаубица М-30, миномёты, зенитки и даже медицинский УАЗик стояли стройными рядами и радовали глаз привычными очертаниями — за один этот набор россиян должны пускать бесплатно, да ещё и встречать цветами! А вот второй ярус вместил в себя множество занятных экспонатов. Лично мне больше всего запомнился кусок тайского беспилотника в обрамлении фотографий убитых солдат.

Этой композицией лаосцы напоминают о вооружённых конфликтах, случившихся у них с Таиландом в 1984 и 1988 годах вроде бы из-за сущей ерунды — трёх приграничных деревень. На самом деле, обе страны имели друг к другу целую кучу претензий. Можно вспомнить как тайцы поддерживали хмонгских сепаратистов, в ответ на что лаосские коммунисты взялись помогать тайским.

Мстительные подданные Рамы IX за это на некоторое время перекрыли соседям экспорт и импорт, не разрешая провозить даже велосипеды, а те прозвали Мост Дружбы Мостом СПИДа, намекая на разврат, процветающий к югу от Меконга; под шумок же ревнители моральных устоев тырили ценное тиковое дерево со спорных территорий. Таиландская армия решила, наконец, это дело пресечь, но не слишком преуспела: хотя с противной стороны воевало почти сплошь ополчение, оно выстояло под массированными бомбёжками и даже сумело сбить тот самый беспилотник, выставленный в музее.

Наверное, и остальные экспонаты обладали ничуть не менее интересной историей — вот кабы удалось расшифровать подписи на лаосском. Мы бы, например, непременно дознались, что за загадочные цифры завершают раздел «Американская агрессия против Лаоса». Кое-какие из них нам были известны; в частности, количество бомб, сброшенных на территорию этого не участвовавшего во Вьетнамской войне государства, равняется двум миллионам тонн, то есть примерно по 500 килограммов на каждого лаосца.

Можно, кстати, вспомнить и нападение армии Южного Вьетнама на восточные провинции Лаоса — там американцы формально не участвовали, ограничившись авиационной поддержкой и предоставив транспорт. Кончилась эта авантюра для вашингтонских марионеток очень скверно: вышколенные заокеанскими советниками войска потерпели ужасающее поражение, и впечатляющее фото вояк, цепляющихся за отлетающий вертолёт как за последнюю соломинку, украшает нынче вьентьянский Военный музей.

Прямо напротив храма военной славы Лаоса весьма символично устроен памятник Неизвестному солдату, своего рода помесь буддийского храма и советского стиля. К сожалению, он обнесён оградой, так что подойти поближе не удалось, и вдоль забора мы побрели дальше, к Золотой пагоде, а по дороге миновали военный плац, на котором работали бульдозеры — незадолго до нашего приезда в Лаосе праздновали очередную годовщину социалистической революции, и имел место быть парад.

Соответственно, не закатанный в асфальт плац техника размесила в хлам, и теперь пространство перед Национальной Ассамблеей неспешно приводилось в порядок (мы отдельно посетовали, что узнали про дату праздника слишком поздно, чтобы менять график поездки). Золотая пагода нам не очень понравилась, в отличие от следующей достопримечательности, называемой Patuxai: пагоды-то нам не в новинку, а Триумфальная арка, насколько я понимаю, в этом регионе одна.

Потухай, как мы прозвали сооружение, построен в 1960-е годы в честь павших во время борьбы с французским владычеством. Лично я, если бы не прочёл путеводитель, ни за что бы не поверил, что это современная постройка. Куда больше стиль похож на какое-то средневековье. Так и представляешь, как конструкцию возводят после какой-нибудь древней войны, типа той, что началась из-за куска навоза. Эта трагедия разыгралась в XIV веке, когда лаосцы разжились уникальным белым слоном, символом власти и могущества в Юго-Восточной Азии.

Не веривший в такое чудо император Вьетнама потребовал доказательств, и в качестве таковых ему отправили в ларце несколько волосков. Тут в дело вмешался желавший перейти под власть восточного соседа правитель приграничной провинции, подменивший сакральные символы на слоновью лепёшку. Вьетнамцы не замедлили ответить на оскорбление, и лаосская держава пала под их ударами. Правда, потом партизанская борьба вкупе с малярией подкосила силы врага, агрессоры ушли к себе на родину, а Лаос остался сам себе на уме.

Вход на смотровые площадки Потухая бесплатен для местных, тогда как иностранцы должны выкладывать по 3000 кип. За эти деньги у них появляется возможность взглянуть на столичный град с приличной высоты. Только не стоит слишком задерживаться на среднем уровне, где сувениры: там, если дать слабину, можно застрять надолго, благо выбор обширный, и цены вполне умеренные.

Из башен верхнего яруса открывается неплохой вид на Вьентьян. Особенно симпатично выглядит уходящая к Меконгу авеню Lan Xang, называемая «Елисейские поля Востока». С уровня земли-то она не так увлекательна: самым интересным местом на этих «полях» оказался пункт проката велосипедов (доллар за время с утра до вечера), а самым неинтересным — туристический офис, без единого работника и без какой-либо надежды выудить полезную информацию; зато с открытыми настежь дверями, символизирующими, так сказать, местное гостеприимство. Типа «приходите, гости дорогие, но помощи вы от нас не дождётесь…»

Полюбовавшись на замыкающий трассу президентский дворец, мы обошли здание с фланга и вышли на берег Меконга, финальной точке нашего перехода. Увы, с того места, где мы стояли, великая река была практически не видна: её стеной заслоняли деревья, а подобраться к воде поближе мешали многочисленные огороды. Пришлось сдвинуться вправо, туда, где грохотала музыка и распространяли вкусные запахи многочисленные кафешки. Ходят слухи, что власти неоднократно делали попытки избавиться от этих заведений, но те с завидным постоянством возрождаются наподобие птицы феникс — место ведь просто золотое. Испытать их гостеприимство мы решили чуть позже, а пока что спустились к воде и замерли в ожидании заката.

Кроме нас посмотреть как солнце проворно опускается за лес тайских антенн на другом берегу на откос пришло с полдюжины человек. Эх, если бы не эти злосчастные антенны, то зрелище удалось бы на славу: Меконг величаво нёс себя к далёкому океану, на его глади торчала рыбацкая лодка, солнечная дорожка бежала к нам языком пламени, и вообще на фото получилась просто-таки идиллия, особенно если учесть, что за кадром осталась значительная часть весьма неприглядно выглядящего песчаного острова, занимающий едва ли не половину русла.

Когда над Вьентьяном распростёрлись сумерки, мы посчитали закатный аттракцион оконченным, прогулялись вдоль кафе и выбрали то, где нам сходу предложили меню: принцип «нет цены — нет покупки» проводился нами в жизнь неукоснительно. Стоимость ужина оказалась достаточно низкой; если кому-то в Москве или Петербурге удастся трапезу из мясных блюд плюс пиво уложить в 8 долларов за двоих, я лично сниму шляпу. Качество же не оставляло желать лучшего и, находясь в самом лучшем расположении духа, мы двинулись к последней на сегодня точке, Северному автовокзалу.

По плану нам следовало уезжать в Луанг-Прабанг следующим утром, но поскольку Вьентьян нам в целом глянулся, то было решено перенести отъезд и попасть на север ночным автобусом. Предполагая какой высокий может быть спрос на билеты, мы собрались озаботиться местами заранее, да только ничего из этой благой затеи не получилось. Для начала мы заблудились буквально в трёх соснах и вышли на нужную улицу дальше, чем следовало бы. Потом нам долго пудрили мозги бестолочи-торговцы, впадавшие в панику при малейшем обращении; они глупо улыбались, втягивали голову в плечи и махали руками во все стороны разом.

Никаких признаков автостанции в округе не наблюдалось, и лишь с большим трудом мы всё-таки желаемое место нашли. Тут же оказалось, что предварительная продажа не ведётся, и надо, дескать, приходить завтра, где-то за час до отправления. «Места непременно будут», — заверил нас сильно подвыпивший лаосец, ухмыляющийся из окошка с надписью «Luang Prabang». — Места на ночной автобус есть всегда!»

Поскольку слева от кассового павильона как раз шла погрузка на луангпрабангский экспресс, мы изучили обстановку, убедились в комфортабельности транспорта, выяснили, что салон за полчаса до отбытия полон едва ли наполовину, и с чистым сердцем отправились восвояси: предстояло добраться до гостиницы.

В этом нелёгком деле нам по идее должен был помочь рейсовый автобус маршрута N 2 — мы его приметили днём и установили, что в нужном направлении он уходит от рынка Talat Sao, где расположена крупная автостанция. Знать бы, во что выльется нам поход, мы бы пошли сразу на северо-восток, а так приперлись в центр. К нашему разочарованию, некогда шумное кольцо автобусов словно вымерло. «Кто же приходит так поздно, — удивился толстый охранник при диспетчерской, — после шести вечера и не думайте отправиться в путь общественным транспортом. Чем ехать? Вон стоят тук-туки…»

Небольшой разговор с тук-тукерами стал полезен для обоих Высоких Договаривающихся Сторон — нас он обогатил информацией о степени жадности тук-тукеров, а их словарь пополнился новыми английскими и русскими фразами. Цены назывались немилосердные – если мы за 10 долларов приехали во Вьентьян из Бангкока, то за 6-километровый путь предлагалось отдать лишь вдвое меньше. Знают, гады, что деваться туристу некуда…

Завтрак, вопреки ожиданиям, был весьма скромен — яичница, пара тостов, мармелад, кофе, словом, то, что в этих краях называется «american breakfast». Ресторан с нами делили какие-то корейцы число 4 человека, первые и последние увиденные нами посетители отеля. Как пояснило наблюдение, они прибыли на машине — весьма разумная мысль, хотя до центра города можно без труда доехать упомянутым рейсовым автобусом, как мы сделали чуть позже завтрака: сперва проверили электронную почту через стоящий в фойе компьютер (для постояльцев, кстати, услуга бесплатна), потом упаковали вещи, сдали ключи, оставили рюкзаки на хранение и вышли к обочине шоссе. Не прошло и пяти минут, как показался автобус, мы замахали руками, он притормозил, мы влезли, заплатили по 3000 кип за билет и пустились в путь.

На автовокзале утреннем царил всеобщий бедлам — торговцы и пассажиры смешались в рокочущем водовороте, являя этакий феноменальный контраст со вчерашней вечерней пустотой. Мы сразу же выяснили, что автобус в Будда-парк уходит от правого края самой дальней остановки, если заходить на территорию с улицы Nong Bon. На этой улице, между прочим, можно найти массу обменных пунктов с неплохим курсом. Наменяв денег, мы вернулись к остановке, оккупировали задние сидения местного ПАЗика и приготовились к созерцанию пейзажей.

Народу набилось тьма- тьмущая, и нескольким нерасторопным европейцам пришлось всю дорогу стоять в проходе. Я бы на их месте дождался следующего рейса, правда, никогда не знаешь, во сколько он состоится — автобусы отправляются по мере заполнения. Плюс по дороге водитель подсаживает всех желающих, а выходить никто не будет вплоть до остановки возле погранпункта. Зато дальше народу в салоне почти не остаётся: пара местных едут в свою деревушку, а все наличные иностранцы, можно быть, уверенным, направляются в Будда-парк. Об этом знают и водители, так что особой надобности, отодвинув оргстекло, таращиться за окно в поисках таблички нет — автобус остановится там, где нужно. Остаётся отдать шофёру плату в 5000 кип и топать к будочке у входа в парк.

Билеты стоят 5000 кип и вдобавок отдельно оплачиваются фотоаппарат (3000) и видеокамера (5000). Насчёт необходимости тащить с собой видеоаппаратуру я лично сомневаюсь, больно уж мало действия выдают каменные скульптуры, а вот сделать сотню фотографий можно без труда.

Первое, что бросается в глаза — гигантский помидор, доминирующий над местностью. То есть это поначалу конструкция кажется заурядным овощем, а меж тем она символизирует не больше не меньше как Вселенную: верхний ярус изображает рай, средний — землю, а нижний, естественно, ад. Замысел автора можно разгадать только попав внутрь громадины через зубастую пасть в половину человеческого роста. Теперь сквозь один ряд окон галереи будет видно как снаружи полыхает солнце, а через другой откроются внутренности конструкции, включая богов, демонов, людей и так далее. Следует знать, что по внешним галереям можно попасть на самый верх, откуда открывается вид на окрестности, тогда как в подземный ярус доступ есть только из сердцевины композиции. Короче говоря, ищите и обрящете…

Другой крупной формой является 40-метровый отдыхающий Будда, абсолютное подобие того, что возлежит в центре Бангкока. Только тот весь в золоте и с инкрустированными пятками, а этот, похоже, лёг однажды в траву, да так и застыл в нирване, не замечая как бренное тело мхом поросло. Ну а среди остальных фигур лично мне запомнился древний «рокер», то есть мужик с гитарой, припавший на колено, словно вытягивающий партию-соло.

Основная масса скульптур являет собой персонажи индуистской мифологии; нужно хорошо знать данный вопрос, чтобы постичь тонкости замысла человека по имени Bunleua Sulilat, ответственного за всю эту коллекцию. Кто-то, на мой взгляд, очень метко охарактеризовал ансамбль так: вот что можно сделать, имея несколько мешков цемента и мешок травы. Некоторые статуи, действительно, кажутся сделанными в бреду, особенно один трёхметрового роста дядя о пяти головах.

Бродить между изваяниями можно довольно долго, даром что вся территория парка не превышает и двухсот метров в длину: творений весьма немало и стоят они довольно плотно. Порой не удаётся как следует снять приглянувшуюся фигуру, потому что в объектив лезут соседи. Зато на тылах достопримечательности царит простор — как- никак, сквозь редкие деревья виден Меконг. Правда, там снимать совершенно нечего, разве что глинистое поле и ржавую колючку ограды. Передний план безнадёжно изгажен грязной отмелью, а иначе можно было бы поснимать тайский берег, где проглядывали крыши каких-то храмов, и откуда доносились радостные взвизги детишек; такое ощущение, что в той стороне расположен аквапарк…

После возвращения во Вьентьян на всё том же 14-ом маршруте, нас зачем-то понесло в Национальный исторический музей Лаоса. Мы ни с того ни с сего решили, что экспозиция, размещённая в бывшей резиденции французского губернатора заслуживает внимания. Теперь я твёрдо могу сказать: внимания она не заслуживает. Россказни о протолаосцах, ходивших походами на соседей в домустьерскую эпоху (или что-то в таком роде) изучать совсем неинтересно.

Второй этаж, может быть, ещё туда-сюда, поскольку там отражена современная история, но во все перипетии революционной борьбы и противостояния американской агрессии мы уже вникли в Военном музее. Единственное, что немного нас заинтересовало, так это два расположенных в правом крыле первого этажа зала, повествующих о жизни Лаоса сегодня; можно сказать, этакий образчик нашего недавнего прошлого — хлеба колосятся, металл отливается, граница на замке, партия мудро руководит, короче:

И вновь продолжается бой!
И сердцу тревожно в груди!
И Фомвихан вечно молодой!
И новые свершенья впереди!

Этот шорох крыльев птицы Обломинго нас совсем не насторожил; если на тот момент мы о чём-то и переживали, только о потерянном времени и зазря потраченных 20000 кип за два билета. Вроде невелика потеря, а всё-таки на эти деньги можно было как-никак, а преспокойно выпить пива на берегу Меконга. Как раз в ту сторону мы и направились, памятуя о вчерашнем ужине и желая получить такого же качества обед.

С налёту вчерашнее кафе определить не удалось, зато вчерашнее кафе само нас определило, радостной улыбкой «метрдотеля» и дружеским приветствием. Надо сказать, в соседнем заведении немало удивились этому «Хэлло!», на что «наша» девушка, судя по интонациям и жестам, объяснила: «Постоянные, мол, клиенты». Не только постоянные, добавлю я, но и благодарные, так что рекомендую: искать нужное место следует между двумя детскими надувными батутами, столы покрыты клеёнкой с рекламой «Pepsi».

Учитывая, что последний автобус по нужному нам маршруту уходил, согласно расписанию, в 17.50, а до него были ещё отправления в 17.20 и 16.40, времени у нас было хоть отбавляй, так что основательно подзаправившись, мы неторопливо побрели к автовокзалу. На часах как раз была четверть шестого и, не ожидая подвоха (расписание, как-никак!), мы уселись на свободную скамейку, приготовившись слегка подождать…

Слегка подождали…

Потом ещё слегка подождали…

Потом время стало подбираться к шести вечера…

Тут нас начал побирать чёрт, и, пока я оставался караулить автобус, брат пошёл выяснять, куда подевался транспорт, у диспетчеров. Вернулся он злой донельзя и, проклиная всех и вся, объяснил: «Лаосцы посоветовали не обращать внимание на расписание, потому как оно вывешено ради красоты. На самом деле, по их словам, после 16.00 автобусы не ходят».

Теперь пришла моя очередь сказать по поводу образа жизни, системы действий и привычек лаосцев много разных слов: до отеля, как мы уже выяснили вчера, идти примерно час с четвертью, альтернатива же отдаться на милость гнусным тук-тукерам не вдохновляла. Однако, как гласит поговорка, «если изнасилование неизбежно, ложись и наслаждайся» — после нескольких «милых» бесед с «бомбилами» мы всё-таки нашли одного, согласившегося довезти нас до места за 15000 кип.

Понадобилось, правда, несколько минут, чтобы договориться о цене (мы написали её на бумажке и объяснили, что это будет окончательная цифра за двух человек) и месте назначения (отель он не знал, про музей Фомвихана определённо слышал впервые, и только Южный автовокзал пробудил на лице лаосца некое понимание). По дороге мы выгрузили семейную пару в каких-то дебрях за Триумфальной аркой, после чего водила прибавил газу и понёсся прямо к Золотой ступе.

Что он там забыл, осталось не очень ясно, потому как попав на распаханный после парада плац тук-тукер остановился в задумчивости. Наконец он обратил взор к нам и жестами показал: поедемте, дескать, вправо. «Нет, нам нужно влево», — настаивали мы. Ещё минут пять прошли для лаосца в тягостном раздумьи, очевидно, не высадить ли нас прямо тут, и всё-таки жадность пересилила — вернувшись на квартал, наша колымага всё же выехала на дорогу и пошуршала на северо-восток.

На каждом повороте наш водитель оборачивался и спрашивал, не пора ли свернуть вправо, и, каждый раз натыкаясь на наше стойкое нежелание уклоняться от маршрута, темнел лицом. Естественно, мы заподозрили неладное, и предвидение нас не обмануло: стоило нам попросить сделать остановку у фасада отеля, как тук-тукщик немедленно заявил: цена в 15000 была, мол, с каждого. Не знал он, что нас примерно в том же ключе пытались в своё время надувать на Ближнем Востоке, и уж если арабы остались с носом, то в Лаосе сам бог велел действовать автоматически.

Соответственно, не вступая в дискуссию, мы показали коротышке бумагу с цифрами, оставили на сиденьи уговоренную плату, оставили пожелание катиться подальше вместо чаевых и пошли в отель. Лаосец же остался стоять на обочине в крайнем недоумении: с его точки зрения добыча казалась такой лёгкой, как же это она ускользнула? Мир для него определённо лопнул напополам или там напоперёк — всё время пока мы пересекали площадь перед гостиницей, лаосец продолжал с разинутым ртом торчать возле своей таратайки. А что делать — уговор дороже денег!

Дальше наши дела вроде бы пошли на лад: по правилам проживания постояльцы имеют право на бесплатный трансфер в аэропорт, ну или на автовокзал, как в нашем случае. Пришлось, правда, минут 10 подождать, пока прибудет вызванный водитель, после чего мы погрузились в новенький минивэн и с помпой отправились в путь. Из кондиционера приятно тянуло прохладой, музыка обволакивала салон, и всё было великолепно вплоть до того момента, как мы вылезли перед кассами автостанции и обнаружили, что билетов на вечерний автобус нет. Он, видите ли, «фуль», — объяснил нам знакомый по вчерашней беседе подвыпивший кассир.

«Какой, на… фуль?» — «Вот фуль и всё». Оглушенные этой новостью, мы отошли в сторону. Действительно, автобус более чем за час до отправления был уже забит. Видя наше замешательство, один из членов команды предложил ехать в проходе на пластиковых табуретках без спинок. Очень здорово: перспектива просидеть полсуток в проходе не могла не радовать. Вернувшись к кассе мы устроили скандал, по итогам которого выяснилось, что всё-таки можно купить билет на завтра, на утро. Злобно матерясь, мы расстались со 240000 кип за два билета, взвалили рюкзаки на спины и пошли искать пристанище на ночь.

Естественно, поблизости от автовокзала гостиниц не было и в помине. Нет, было одно здание, смахивающее на отель, но персонал затруднился ответить, есть свободные номера или это просто ресторан; признаться, манера лаосцев отвечать на простые вопросы тупым выражением лица и мычанием начала уже несколько раздражать. Не намного лучше дела обстояли и в дальнейшем: продавщица магазина, где мы затоварились водой, посоветовала нам поискать счастья на тёмной улочке за углом.

Действительно, в глубине квартала спрятался «Thongbay Guesthouse», рекомендованный путеводителем как «приятное место», «недавно отремонтированное» и с «хорошо говорящим по-английски персоналом». Английский персонала был по местным меркам действительно неплох — по крайней мере старичок-портье на вопрос о свободной комнате не стал пучить глаза, а сразу кивнул и показал табличку с расценками. Правда, на этом его познания закончились, потому как про необходимость раздельных кроватей пришлось ему долго объяснять, а вопрос об оплате сразу или по выселении вообще поставил его в тупик.

Однако дяденька оказался недюжинного интеллекта и одолел проблему: посовещавшись с какими-то смотревшими телевизор тётками, он попросил оплатить комнату вперёд. Мы, в свою очередь, попросили показать комнату вперёд, и быстро установили, что нам не подходит ни помещение за 16 долларов (туалет на этаже), ни за 18 (кондиционера нет), а только самые дорогие, 21-долларовые комнаты на втором этаже. В плюсе там наличие удобств, антимоскитной сетки и балкона, а в минусе — общая обшарпанность.

Если и случился когда-то ремонт, то делали его в незапамятную эпоху, и я сразу вспомнил анекдот про еврея: «Господи, что для тебя миллион лет. — Это для меня сущая ерунда, как одно мгновение. — Господи, а что для тебя миллион долларов? — Это для меня ничто, просто пыль. — Господи, так отсыпь мне немного этой пыли! — Что ж, подожди одно мгновение…» Ремонт был как раз «мгновение» назад.

Пока я сходил в магазинчик за мороженым, брат разогрел чайник и мы устроились на балконе, часть которого и была выгорожена под места общего пользования. Нас очень позабавило соседство сверкающего новизной унитаза и громадной ржавой раковины. Конечно, после роскоши «Cosmo Vientiane» антураж гестхауса шокировал, но нам надо было всего лишь провести одну ночь. Ровно в семь утра мы начали свой на сутки отсроченный путь в Луанг-Прабанг.

То есть реально мы его начали в восемь, когда автобус тронулся: пока дошли, пока разыскали нужный транспорт, осмотрелись, пока заняли места прошёл добрый час. Попутно мы удостоверились, что прежнее деление рейсов на три ранга — Ordinary, Express, VIP — осталось в прошлом. Нынче есть или Air-Condition, многие числом, или VIP, утренний и вечерний.

Предполагается, что более дорогой автобус даёт возможность добраться быстрее, вроде как за 9 часов вместо одиннадцати. Ну, не знаю: мы ехали почти половину суток и прибыли на место около половины восьмого вечера. Самой тяжкой была последняя треть дороги, когда до Луанг-Прабанга оставалось рукой подать. По карте…

Помнится, когда мы въехали в очередное селение, брат сверился с картой, удовлетворённо хмыкнул и заявил, что раз сейчас за окном Xieng Ngeun, то мы уже совсем близко. Следующие 30 километров (если по прямой) автобус преодолел за полтора часа, то ввинчиваясь под облака, то ныряя в ущелья. Порой дальнейшая дорога угадывалась по столбам электропередач — вон там, в вышине, на склоне. Неужели мы туда поедем? И ехали, завывая мотором и надрывно гудя…

Хорошо, хоть не весь путь был такой серпантин, при котором мы долго двигались по извивающейся трассе для того чтобы сорок минут спустя увидеть то же ущелье, только с другой стороны. Шоссе начало выкидывать фортели уже сильно за полдень, а до этого всё было вполне пристойно: горы величаво занимали горизонт, окрестности расстилали поля, попадались речки и вообще царила идиллия. Немного смущали, правда, периодически встречавшиеся «лысые» куски дороги без асфальта, по 5-6 метров каждый. Складывалось впечатление, будто некие великаны время от времени являются из джунглей, вырывают часть шоссе, скатывают его в рулон и тащат к себе в пещеру… Не иначе, на матрас…

Раз уж пошла речь об особенностях трассы, следует в первую очередь вспомнить совершенно невменяемое поведение местных жителей и их подопечных. Автобус, понимаете ли, карабкается на гору из последних сил, а экипаж даже все окна пооткрывал, чтобы отключить кондиционер и облегчить работу двигателю. Вот тут-то на сцену чинно вступает стадо коров.

Стадо это намеревается пересечь дорогу, а где-то на середине страшно пугается и бежит обратно, но не в ту прогалину, откуда прибыло, а прямо на косогор. Естественно, там прохода нет, и вся масса вновь несётся на дорогу, в то время как водитель отчаянно тормозит, пытаясь при этом не потерять управление. Само собой, местные жители тоже периодически бросаются под колёса, как в пешем, так и в моторизованном строю, мысль же иногда смотреть в зеркало заднего вида, похоже, никого в Лаосе не посещает.

За время пути мы сделали две остановки. Одна была в деревне возле озера, где местное население торговало рыбой, фруктами, овощами и прочим добром. Лаосцы из числа пассажиров так бодро ринулись к прилавкам, словно во Вьентьяне царит голод; мы тоже причастились к процессу, поскольку утром успели только съесть по бутерброду. Купленные мандарины оказались очень вкусными, так что не жаль было отдать за 6 штук 12000 кип — прямо как в комедии «Спортлото- 82»: «Рубль штучка, три рубля кучка». Чуть позже, на второй остановке, всех пригласили отобедать; по прикреплённому к билету талону можно было получить либо лапшовый суп, либо миску лапши с подливой. Удовольствие, конечно, так себе, ладно хоть не перчёное…

После обеда большая часть народа погрузилась в сон, в том числе наш сосед слева, вытянувший в проход фирменный кроссовки «Adiads» (!). М-да, видел я «Abibas», видел «Adidac», но такое чудо увидал впервые. Ещё меня очень поразили наспех сколоченные ларьки на обочинах дороги; в них стояли странные сооружения, до боли напоминающие старые советские машины по продаже соков, ну такие, как перевёрнутые конусы. Оказалось, это точки продажи кустарного бензина…

От автовокзала Луанг-Прабанга до центра города километра два; естественно, никто из нас и не собирался платить осаждавшим автобус тук-тукерам, совершенно ошалевшим от счастья — не каждый час им выпадает такая славная пожива, как целый автобус овцечеловеков, готовых щедро платить пачками долларов за дорогу от Ленинградского вокзала до Курского. Легко преодолев завесу приставал, мы вышли на трассу и уже через 10 минут по обоим сторонам стали попадаться здания гестхаусов, но было решено их проигнорировать в пользу тех, что рекомендованы путеводителями (в нашем распоряжении имелись как «Lonely Planet», так и «Travelfish»).

Первой из упоминавшихся в книгах на нашем пути попалась гостиница «Rama», персонал которой не замедлил известить, что свободных номеров нет (не без пученья лба и открывания рта, конечно). Следующим номером поблизости числились «Merry Guesthouse 2» и «Merry Guesthouse 1», один почти у самой дороги, второй в глубине квартала, вплотную к реке.

Поручив брату изучить перспективу, я зашёл в ближайшее заведение и слегка обомлел — то, за что предлагалось выложить 20 долларов, представляло собой жалкую клетушку чуть ли не с топчанами; кондиционера, разумеется, не было, зато туалет был на этаже. При этом кривоногий портье был немало изумлён моим решительным отказом заселиться и даже обсудил данную проблему с наличными туристками. Эта парочка торчала у входа, кормила комаров, жевала какую-то мерзость и пыталась играть с туземными детишками; словом, наличествовала благодать.

Брательниковы дела на тот момент обстояли несколько лучше: он прибыл к вывеске «Merry Guesthouse 1», но счастья сперва не обрёл — рекомендованное место по примеру «Рамы» также было «фулл». Зато в строении по соседству нашлась свободная комната и, когда я появился на пороге «Thony guesthouse», между братом и лаосцем шло обсуждение стоимости проживания. Окончательная цена составила 15 долларов, без завтрака, зато со своей персональной уборной.

Несколько портило настроение наличие на потолке нескольких протечек и жуткий холод, но опять-таки, на одну ночь можно было поселиться, а следующим вечером нам предстояло лететь в Ханой. С мыслями о завтрашнем дне мы отправились гулять по Луанг-Прабангу, то и дело поминая нехорошими словами того алкоголика-кассира, из- за которого сорвался наш ночной переезд и дневная программа: запланированные к посещению водопад Kuand Si и пещера Pak Ou накрылись медным тазом.

Вечерний Луанг-Прабанг в неровных полосах света от витрин и вывесок смотрелся несколько подозрительно, особенно по первости, когда встреченные качающиеся фигуры мы принимали за местных жителей — по ошибке. Естественно, это были овцечеловеки, ужравшиеся в хлам; городок был полон представителей этой братии. Ну кто ещё может сидеть прямо на асфальте и, отпустив патлы до плеч, хлебать лаосскую брагу, заодно покуривая какую-нибудь дрянь — аборигены, что ли? Тем недосуг: надо продавать товары и услуги, приглашать посетить кафе, заманивать в турагенства.

В одну такую контору мы зашли, чтобы выяснить стоимость полёта между Луанг-Прабангом и Ханоем; у нас билеты уже были куплены, просто стало интересно, можно ли было дельце обстряпать на месте. Оказалось, можно, и даже немного дешевле, чем через Интернет, 145 против 160, зато мы были уверены в будущем, особенно памятуя о катастрофе, случившейся с билетами ровно сутки назад.

Лично мне за всю двухчасовую прогулку больше всего понравился Хмонгский рынок на Sisavangvong. Там, заняв всё наличное пространство и выплеснувшись в переулки, расположились десятки навесов, служащих крышей для моря поделок и подделок; народные ремёсла, одним словом. Нам очень приглянулся товар бородатого торговца ножами: у него имелось всё, что угодно, вплоть до мачете в локоть длиной. А в нескольких метрах оттуда морщинистая старушка торговала рогатками весьма воинственного вида.

Традиции горцев бороться за свободу с оружием в руках одно время решили воспользоваться американцы, завербовавшие немало хмонгов, которые затем были брошены бороться против лаосского освободительного движения, поддерживаемого Советским Союзом вкупе с вьетнамцами. Естественно, для поверивших Штатам это мероприятие кончилось плохо, и тем тысячам беженцев, что получили возможность уехать в Америку, крупно повезло по сравнению с теми, кто торчит ныне в Таиланде на птичьих правах. Сермяжная правда жизни также состоит в том, что за океан попали лишь те, что сбежал из формирований заранее, поскольку своих сражавшихся до последнего подручных янки обещали вывезти самолётами, а потом им как-то оказалось недосуг спасти союзников…

По дороге домой мы обсудили, стоит ли устроить экскурсию «Посещение хмонгского рынка»? Брать решили сперва 5, потом 10, потом 15, и, наконец, 17 долларов. Последняя цена понравилась нам тем, что имела претензию на некоторую обоснованность и казалась взвешенной. Везти туристов постановили так: сперва по Naviengkham почти до автовокзала, потом по Phu Vao и, наконец, по Photisarat, а оттуда два квартала пешком, сославшись при этом одностороннее движение и невозможность подъехать ближе.

Да, перед входом на рынок нужно предупредить, чтобы все следили за сумками, так как преступность очень-очень высока, и в одиночку тут передвигаются только самые отъявленные сорвиголовы, которым всё нипочём. Тогда туристы будут не столько размышлять о зря потраченных на «экскурсию» деньгах, сколько опасаться неожиданностей и представлять, как они потом начнут хвастаться участием в столь рискованном мероприятии.

Прибыв почти к самому отелю, мы некоторое время соображали, в какую конкретно щель между домами нам нужно попасть, чтобы добраться до ночлега. Брат при этом выразил уверенность, что дом не съедет. — «Куда он может съехать, на другую явку, что ли?!» — поинтересовался я. — «Да в реку!» — был ответ. Оказалось, я на радостях, что нам не придётся ночевать на улице, и не приметил, что за окном у нас река. Наутро, кстати, оказалось, что река у нас не только за окном, но и под полом, так как комната наша представляет собой выгородку на сваях; сквозь щели плетёного пола отлично проглядывался глиняный берег.

За время нашего отсутствия на веранде отеля поселился «замечательный» сосед-голландец, разбивший палатку; интересно, сколько взял с него наш гостеприимный хозяин? Впрочем, вряд ли удалось этот вопрос выяснить, потому что лаосец вместе с клиентом взялись распивать бутылку виски, да ещё приглашали «быть третьими». Мы отказались, так что эта сладкая парочка бутылку уговорила вдвоём. Уговаривала довольно долго, и мы успели заснуть под пьяное блеяние: — «O-o-e-e-e!» — «Really go-o-o-od…»

Рассвет лично меня не порадовал во-первых потому, что занавески на окне не было и свет лился прямо в комнату, мешая спать, а во- вторых, где-то совсем над ухом начал взад-вперёд ходить народ. Но зато прекратилось скуление какой-то собачонки, начавшей своё выступление где-то в районе одиннадцати вечера. Она, поди, просилась в котёл вместе со своими товарками, и вот под утро её желание, искренне надеюсь, сбылось, тем более что рулады эти прекратились аккурат с началом лязганья ножей чуть ли не под ухом: соседи готовили завтрак.

Пожелав всем собирающимся жрать в такую рань благополучно подавиться, я всё-таки постарался вновь заснуть. Последним видением был комар, тщетно пытавшийся пробиться через москитную сетку (ему бы залететь с другой стороны, где в сетчатой обороне имелись значительные прорехи); я, помнится, ещё подумал, что наш, отечественный комар, если бы и не добрался до тела, то изжужжал бы всё вокруг, и все нервы истрепал, а этот летал в тишине…

Наконец, где-то в половине девятого пришлось просыпаться окончательно, после того как гвалт на веранде стал совсем уж невыносим. О завтраке пришлось заботиться самим, и мы направились искать съестное. Стандартный, знакомый нам по «Cosmo Vientiane» «американский» завтрак из чашечки кофе, пары тостов и капельки мармелада стоил от 25000 до 34000 кип, в зависимости от жадности кафешки. Можно было бы и раскошелиться, но после такой еды как бы ноги не протянуть, так что мы быстренько оказались возле хмонгского рынка, где накануне приметили торговлю местными сэндвичами — вкуснотища, только гляди, чтобы внутрь соус какой-нибудь не налили.

Вместе с пирожными и под чаёк дело пошло очень завлекательно, а на досуге можно было подумать, чем бы заняться в Луанг-Прабанге, если во время утренней прогулки мы обошли практически весь город, от косы на месте соединения двух рек, до южных окраин. Оставалось залезть на холм Пхуси, чья увенчанная пагодой громадина возвышается над городом. Преодолеть 329 ступенек оказалось совсем не сложно, там более что где-то на середине подъёма так и так придётся сделать передышку, пока толстый лаосец будет продавать билеты по 20000 кип штука.

Дорога по западному склону выведет восходителя прямо к смотровой площадке, тогда как восточный вариант позволяет по дороге осмотреть несколько храмов, в том числе тот, где восседает пузатый Будда. Есть там и подземное святилище, где в зыбком сумраке сидят среди цветов различные воплощения бога. Одной из достопримечательностей является, кстати, остов советской зенитки, некогда державшей под обстрелом всю округу. Местечко для неё и в самом деле выбрано славное: пали куда хочешь, хоть по горам, хоть по той стороне Меконга, хоть по целям на аэродроме.

Несмотря на сгущающуюся жару, народу на улицах было немало, и кое-кто из лаосцев даже работал, мастеря из подручных средств мост через реку Кхан. Зато дальше нам встретилась целая орава лодочников, каждый из которых полагал, что мы собираемся осчастливить поездкой именно его.

Может, кому-то из них и улыбнулась бы удача, если бы не наш вечерний рейс в Ханой. Из-за него нам следовало ограничиться фланированием по Луанг-Прабангу, чем мы и занимались практически до отлёта, созерцая многочисленные храмы. Те из них, что входили в обязательную турпрограмму, испытывали наплыв зевак, тогда как другие, рангом помельче, давали возможность без помех рассмотреть статуи, резьбу, росписи или, скажем, повседневную жизнь монахов. Вот висят на плетне чьи-то оражевые портки, сушащиеся после стирки; видать, в этом укромном уголке нравы попроще, нежели в прилизанных центральных храмах. Незамысловатые, можно сказать, нравы…

Вообще, буддийские монахи, обходящие горожан в поисках подношений, почему-то мне напомнили рэкетиров. Так и представился какой-нибудь верховный монах, беседующий с владельцем кафе: «Что это ты, Ванг Пао, нас, монахов, не уважаешь? Мы тебя, можно сказать, бережём, дом вон твой, почитай, ни разу не горел, а ты братьям совсем крохи отчисляешь… Нехорошо как-то, не находишь? Этак, глядишь, перестанем мы тебя беречь, осерчает Будда, и сгорит твоя контора ненароком, как ресторанчик Висуна в прошлом году. Ага, стало быть, думаешь, лучше чтоб мы за тебя и дальше молились? Значит, готовься десять братьев каждый божий день кормить, и чтоб без никаких!»

Во всяком случае, вид у монахов, принимающих от коленопреклонённых граждан имущество, уверенный, достойный и весьма деловитый — они не милостыню просят, а берут положенное.

Ничуть не менее уверенный вид людей «в своём праве» у тук-тукеров, занимающих перекрёстки. «Lonely Planet» утверждал, будто каждый из них с удовольствием доедет до аэропорта за 2 доллара. Ха-ха… Плюнуть прямо в бесстыжие глаза вымогателей не позволяло воспитание, так что мы, купив сувениры, попросту пропили и проели все отложенные на проезд деньги. Место для пикника было нами выбрано исключительно удачное — окрестности королевского дворца.

Построенное в начале XX века здание, превращённое ныне в Национальный музей, нас уже не заинтересовало — после всех перипетий путешествия в Лаос и по Лаосу хотелось закончить пребывание в этой стране чем-то благостным и провести оставшееся время без суеты. Короче, слева от входа в музей есть небольшое озерцо с рыбками, а вокруг под пальмами расставленные скамейки, самое милое место для ничегонеделания. Оставшимися от трапезы крошками можно покормить обитателей пруда, после чего просто сидеть на зимнем солнышке, наслаждаясь погодой. И навряд ли ваш покой будет кем-то нарушен: местные по парку не ходят, а туристы прутся в музей, им отдыхать некогда…

Солнце начало потихоньку скатываться вниз, когда мы распрощались с 600-летней столицей Лаоса, двинувшись через мост Сисангвонг и далее на северо-восток. С защитного цвета рюкзаками и в широкополых шляпах мы, вероятно, казались со стороны чем-то вроде ударного подразделения Шестой бригады по борьбе с терроризмом, прочёсывающим местность. Если же учитывать экс-партизанскую специфику этих мест, то можно сойти и за бойцов какого-нибудь Демократического Фронта Народного Освобождения Лао Сунг.

В любом случае, с таким обличьем можно преспокойно устраивать блокпост и проверять документы, а заподозренных в тук-тукерстве спрашивать, сколько стоит проезд до аэропорта; всех, кто скажет больше 10000 кип, расстреливать тут же, на обочине. Родилась у нас также отличная идея по части вымогательства — можно вытаскивать человека из автобуса под предлогом проверки, а потом кричать сержанту: «Ну чего всех задерживать, отправляйте транспорт, всё равно у нарушителя нет ста тысяч кип на штраф». «Как нет, — робко спросит нарушитель — есть!» Тут самое время сказать: «Надо ведь ещё протокол оформлять», напрашиваясь услышать фразу: «А может без протокола обойтись?»

За размышлениями на эту тему мы и не заметили, как пришли в аэропорт; вся дорога заняла минут двадцать, это не Бейрут, где 7 километров до города пришлось идти полтора часа из-за особенностей застройки. Не была похожа на другие виденные нами терминалы и сама воздушная гавань Луанг-Прабанга, скромное сооружение с патриархальной атмосферой замка Спящей Красавицы. Да и какой ещё может быть там атмосфера, если в написанном фломастером расписании на день назначено оформить 10 вылетов, а уже состоявшиеся рейсы стираются с пластиковой доски тряпкой.

Неудивительно, что пропустив наши рюкзаки через рентген, лаосцы не озаботились их дальнейшей судьбой, отчего мы протащили в зал ожидания вроде как запрещённую воду, а могли бы, скажем, прихватить с собой ножи. С другой стороны, если подумать, то куда деваться потенциальным угонщикам — в Китай? В тамошние тюрьмы? В Бирму? Ещё хуже. Таиланд? Камбоджа? Вьетнам? Всё это неподходящие для воздушных пиратов страны. А куда-то подальше винтовые машины франко-итальянского производства с их радиусом действия в полторы тысячи километров просто не долетят.

Вообще, при взгляде на эти самолётики кровь малость стынет в жилах. Одно дело лететь на чём-нибудь громадном, внушающем уверенность, а совсем другое на крохотной скорлупке… Не по себе было и брату: он до сих пор не вполне верит, что большие железные коробки могут летать по воздуху без помощи некой чёрной магии. В общем, мы, чтобы успокоиться, рассказывали друг другу весёлые истории, в то время как дама напротив нас увлечённо читала книжку «Два века криминала: все сто пять австралийских убийств» (ну или что-то в таком духе). Спустя час такого времяпрепровождения нас пригласили на посадку, заполненный на четыре пятых самолётик завыл двигателями, поднатужился, и под его крылом поплыл Меконг…

Вопреки ожиданиям, полёт прошёл очень культурно. Всего лишь пару раз нас тряхнуло в воздушной яме, а так разница между реактивным лайнером и турбовинтовой машиной почти не ощущалась. В полёте нас покормили — выдали напитки, бутерброд, и обманчиво-сладкую булочку с каким-то гадостным фруктом внутри (жглось неимоверно). Пришлось лихорадочно заливать пожар во рту, и за всеми этими заботами мы почти не заметили, как снаружи окончательно стемнело. Тем отчётливее в чёрноте ночи были видны тысячи огней огромного города. Сомнений не оставалось: под нами был Ханой.

Удивительный Вьетнам ждал нас с нетерпением…

P.S. Фотографии Лаоса можно посмотреть тут — http://www.vazlav.narod.ru/laos/laos_photo1.htm