После крайне удачного пребывания в Ханое мы никак не ожидали, что Хошимин поначалу встретит нас неласково. Наверное, виной тому лживость путеводителя, утверждавшего, будто в хошиминском аэропорту есть стойка с твёрдыми тарифами на такси. Стойки не оказалось ни возле местного терминала, ни у иностранного, хотя у последнего имелась сомнительная остановка автобуса — непонятно, какого. Естественно, по случаю позднего часа аппетиты таксистов разгорелись совершенно неприлично, и дешевле, чем 10 долларов никто ехать не соглашался; путеводитель утверждал, будто красная цена за весь маршрут вдвое меньше. После нескольких минут оживлённых переговоров мы обозлились, взвалили рюкзаки на плечи и решили идти голосовать на трассу. Решение оказалось в принципе правильным — не успели мы пройти и полусотни метров, как запросы водителей сильно снизились: тут же удалось договориться на 5 долларов, и машина покатила в город.

Впрочем, покатила она не совсем сразу: как ни смешно, но «наш» таксист сперва договорился о цене проезда, и только потом принялся выяснять у коллег, куда конкретно нужно ехать; бумажку с названием отеля мы ему дали, но где таковой расположен, он не знал. Тем не менее, в дальнейшем дяденька показал себя наилучшим образом, поскольку довёз куда следовало, довольно быстро, и взял ровно столько, сколько было уговорено, хотя счётчик настукал 116000. В общем, мы дали ему доллар на чай за аккуратность и тишину, после чего вступили под своды вестибюля нужной нам гостиницы.

Хотя время было довольно позднее, ни малейших сомнений в том, что нас сейчас поселят, у меня не имелось — не зря я трижды писал менеджерам, предупреждая: «Мы прилетаем поздно, пожалуйста, имейте это в виду», и трижды получал клятвенные заверения: «Когда бы вы ни приехали, ваш номер будет вас ждать».

На поверку оказалось, что нас не ждёт не только номер, но и портье. Он оказался до крайности удивлён нашим визитом, поскольку его никто не предупредил о поздних гостях, и комнат свободных в гостинице нет…

От рукоприкладства его, наверное, спасла решимость немедленно обустроить прибывших; вьетнамец тут же принялся обзванивать «соседей», и с третьего звонка узнал, где есть свободные комнаты. Они оказались в здании по соседству, носящему название «Lien Ha». В ответ на нашу просьбу показать номера сонный дяденька, дремавший за конторкой, выдал сонному помощнику пару ключей, и мы поехали на пятый этаж, устраивать смотрины. Сперва обстановка нам не глянулась, равно как и первое представленное помещение. Второй вариант был более пригож, но там никак не удавалось заставить работать кондиционер. Наш сопровождающий даже позвонил на ресепшн, получил оттуда инструкции, оглядел коридор и попытался раздербанить застеклённую кнопку пожарной сигнализации; позже выяснилось, что надо было открыть замаскированный щиток и включить особый рубильник. После этого жизнь показалась вполне сносной и, договорившись насчёт проживания как минимум на две ночи, мы обрели крышу над головой.

К слову, через пару дней мы решили, что от добра добра не ищут, и так и прожили в «Lien Ha» все четыре дня. В самом деле, номер у нас был весьма просторный, вмещавший две двуспальные кровати, шкаф, холодильник, телевизор, столик, стулья и ещё оставалась куча места. Пятый этаж позволял забыть о шуме с улицы, а планировка здания оставляла нас без соседей за стенкой; в общем, лучше и пожелать было сложно, особенно с учётом обильного завтрака. Я как первый раз оказался в отельском ресторане, так и обомлел: вместо стен были устроены аквариумы с громадными рыбами. Таким образом, завтракали мы с видом на улицу сквозь водоросли и косяки рыб, и даже если бы с едой было не очень, сидеть в подобном антураже очень приятно — а с едой как раз дела обстояли неплохо. Во-первых, желающие могли причаститься вьетнамской кухни, то есть перчёного супа, зауксусенной лапши, всяких салатов и прочих блюд, под которые брат опробовал знаменитый рыбный соус (он известный экстремал, способный запросто слопать лимон). Я же в основном налегал на европейские кушанья, как то оперативно жаримую поваром яичницу с мясом, рис, колбаску. Само собой, гостям предлагались различные соки, плюс довольно вкусный кофе, который следовало настаивать в насадке над стаканом, причём в самом стакане уже была налита сгущёнка. Можно ещё упомянуть различные фрукты, чей ассортимент менялся день от дня; мне больше всего запомнилась неизвестного наименования штука, белая с чёрными точками.

После неторопливого завтрака, длившегося около часа, идти куда-то не очень хотелось, но мы старательно заставляли себя осматривать Сайгон и его окрестности, благо там есть что посмотреть. Взять хотя бы Дворец воссоединения, свидетель множества важнейших событий истории. Именно к нему мы первым делом направились, широко используя полученные в Ханое навыки взаимодействия с вьетнамским транспортом, и попутно осматривая местность.

Дворец Воссоединения, он же Дворец Независимости, он же Президентский дворец (возможны другие имена) расположен в самом центре города, среди элегантного парка. Далёкий предок нынешнего здания был заложен аж в 1868 году, когда французский губернатор отвёл 12-гектаровый участок в центре Сайгона под свою резиденцию. Спустя 3 года двухэтажный Norodom Palace был возведён, и следующие сто лет верой и правдой служил своим власть имущим обитателям. Меры по реконструкции были предприняты лишь после того как здание подверглось бомбёжке, и новый облик дворца оказался просто-таки пронизан символизмом: вид сверху был похож на китайский иероглиф «Светлое будущее», вид спереди изображал иероглиф «гуманизм», башенка на крыше обозначала «свободу и образование», а всё вместе выглядело как иероглиф «суверенитет». В общем, задумано было просто замечательно, за тем исключением, что ни процветания, ни суверенитета, ни даже свободы Южному Вьетнаму достичь не удалось. Даже в Организацию Объединённых Наций проамериканский режим не приняли, а то, что он держался исключительно на иностранных штыках, известно всякому. Как только заокеанские друзья бросили своих «младших партнёров» на произвол судьбы, державшийся на чужих штыках строй немедленно рухнул. Утром 30 апреля 1975 года 30-летней войне за независимость был положен конец: бойцы Армии Освобождения захватили Президентский дворец, вломившись на его территорию как раз через те ворота, к которым мы сейчас подходим. 15000 донгов с каждого за вход, и вот перед нами огромная лужайка, на краю которой стоит танк с номером 843 на броне. Да-да, тот самый, что первым ворвался на территорию дворца.

Позвольте, позвольте… Мы же буквально вчера видели танк номер 843 в одном из павильонов Ханойского военного музея? Или вьетнамцы ухитрились его за ночь перетащить с юга страны на север? Придётся предположить, что это так, потому как иначе выходит форменный анекдот: «Это череп Пушкина в юности, это череп Пушкина в зрелом возрасте…»

Поскольку в полдень здание закрывают «на обед», мы решаем отложить решение вопроса о подлинности танка на потом и бодро направляемся к левому крылу, с торца которого устроен вход внутрь. Встречающие там посетителей милые девушки сразу интересуются, будет ли гость страны осматривать помещения сам по себе, или предпочтёт послушать гида, присоединившись к группе. К группе присоединяться нам не хочется, но раз уж есть гид, отчего бы его не послушать, может что интересненького расскажут.

Ну да, как же…

Начать с того, что вьетнамец в очках, кратко излагая историю, мило позабыл некоторые весьма занимательные её страницы. Скажем, он упомянул, что народная республика за последнее время выдержала борьбу с крупнейшими мировыми державами, такими как Франция и США. Кто-то робко поинтересовался: «А с Китаем разве конфликта не было?» «Да Вы что? — возмутился гид. — Последний раз китайцы воевали с нами две тысячи лет назад!» «Эвона, — забормотал возле моего уха брат, — чего это он плетёт?! А с кем же они в 1979 году сцепились?» Дальше — больше: пока чередой шли залы, гид довольно бойко распространялся об их предназначении; вот комната для приёма гостей, вот комната для приёма иностранных делегаций, тогда как мы быстренько переиначивали их «Комната для приёма 100 грамм», «Комната для приёма 200 грамм», «Комната для приёма 100 грамм с иностранными гостями» и т.д. На втором ярусе у него разговорчивости поубавилось, особенно когда брат стал задавать вопросы по истории здания. Мне же хвалёные интерьеры как-то ужасно напомнили петербургский Дворец молодёжи и обликом, и содержимым.

После сорока минут прогулки по этажам мы попали на крышу, где, во-первых, в отличии от помещений было довольно прохладно, и во-вторых, открывались неплохие виды. Тут бы стоило задержаться, но гид заторопился продолжать поход, и на этом мы с ним расстались, о чём впоследствии ничуть не жалели. Ведь невнятный рассказ мы променяли на спокойный осмотр командного пункта и бомбоубежища, выстроенного после того как один из пилотов южновьетнамской армии сбросил бомбовый груз на резиденцию любимого президента — я уже упоминал, что именно после того прискорбного инцидента была затеяна перестройка здания. Среди прочих экспонатов мне, как могло бы показаться со стороны, больше всего понравилась фотография «Представители обкома Хошимина встречаются с делегацией Всемирного совета мира» — ведь я добрую четверть часа торчал возле неё… На самом деле, рядом с ней был расположен скрытый кондиционер, дававший какую-никакую, а струйку холода. Если же говорить серьёзно, то, безусловно, во дворце есть куда более занятные фото, такие как посмертный снимок бывшего президента Южного Вьетнама Нго Динь Зиема. Этот государственный муж по официальной версии застрелился из винтовки — вот только руки у самоубийцы явно связаны за спиной. Застрелиться из винтовки вообще дело нетривиальное, а уж со связанными руками сделать это мог разве что йог…

Но главное, что мы непременно пропустили бы, следуя за гидом, это кинозал в подвальном помещении. Верные своей привычке изучать всё, что попадается в поле зрения, мы никак не могли пропустить президентский лимузин, а рядом с ним углядели дверь, за которой слышались звуки кинохроники. Сунувшийся в неё окажется сторицей вознагражден за проявленное любопытство: в отлично кондиционированной комнате показывают фильм об истории штурма Сайгона. Его мы внимательно просмотрели полтора раза: попав на середину хроники, после того как первый заход закончился, остались на второй. С одной стороны, было интересно посмотреть реальные кадры боёв, с другой торопиться было особенно некуда, потому что с полудня до половины второго все музеи закрыты, а таскаться по жаре не самое удачное занятие. Собственно говоря, дворец-то тоже закрылся для посетителей, и пару раз наше уединение нарушал вьетнамец-служащий; он помялся-помялся, но так и не рискнул изгнать иностранцев из помещения, вероятно испугавшись перспективы выговора за срыв агитационной работы. Но мы уж не стали совсем наглеть и по окончании сеанса выкатились в парк, заняли беседку под развесистым деревом и принялись обсуждать увиденное. Кругом на все лады шумел Хошимин…

Ко времени окончания обеда в Музее военных преступлений возле его ворот собралась приличная толпа, состоявшая в основном из представителей именно тех наций, чьи кровавые преступления обличались экспозицией. После того как первые волны американцев и австралийцев ввалились за ограждение, вошли и мы, раскошелившись на 15000 донгов каждый.

Как и в ханойском военном музее, тут была обширно представлена трофейная военная техника, отобранная у агрессора: танки, БМП, артиллерия и авиация собрались тесной компанией. Куда больше мне запомнилась выставка «Американские фоторепортёры о войне», расположенная в корпусе сразу справа от входа. Там были очень впечатляющие кадры, некоторые из которых могут шокировать, но в целом выставка довольно правдиво отображает события. Вот, например, тело вьетконговца морпехи тащат за бронетранспортёром, а вот, наоборот, лежат убитые американцы. На соседнем стенде слегка размазанное фото лаконично подписано «Медбрат делает раненому искусственное дыхание. Не помогло». Год за годом проходит мимо, и переходя из зала в зал обращаешь внимание, как постепенно позирование бравых американцев сменяется кадрами их трупов, гигантских воронок от бомб, сожжённых лесов и разгромленных деревень.

Но это ещё полбеды, поскольку в основном здании экспозиция бьёт по голове куда сильнее — там безногие, безрукие, изувеченные вьетнамцы смотрят буквально со всех стен. Вот, скажем, стоит под стеклом пулемёт M-60, и тут же представлены жертвы, мирные крестьяне, расстрелянные между делом. А уж апофеозом всего мероприятия является часовой фильм о злодеяниях США. Мы поначалу ничего худого не заподозрили и, вызнав, что в 14.00 должен начаться сеанс, смирно сидели возле телевизора до четверти третьего, пока у нас не лопнуло терпение, после чего брат нашёл смотрителя и велел тому начинать показ.

Лучше бы он этого не делал…

«Почему?» — спросите вы. Да потому что большую часть экранного времени перед зрителем проходят сцены с участием жертв применения дефолиантов. Эта дрянь повлияла даже на здоровье тех, кто её выливал с самолётов, что уж говорить про тех, на кого её выливали. Представьте, какое жуткое зрелище являет собой человек без половины головы. То есть часть лица у него нормальная, а вторая будто съехала набок, размазавшись как облитая водой акварельная картинка; ухо где-то на уровне плеча, глаз примерно там, где полагается быть рту, и так далее.

После просмотра нам несколько расхотелось продолжать знакомство с музеем, тем более что потенциально интересная экспозиция «Преступления КНР» с некоторых пор отсутствует: нынче у Вьетнама с китайцами отношения неплохие, а ведь ещё недавно заведение называлось «Музей преступлений американской и китайской военщины.» В общем, прогулявшись к выгородке «Методы расправы с патриотами», где на стенах типичной камеры обустроенных «молодой демократией Южного Вьетнама» застенков были развешаны рисунки самых популярных пыток, мы бросили прощальный взгляд на вышку охраны с колючей проволокой вдоль стены, и пошли куда глаза глядят.

Вскоре выяснилось, что глядят они на возвышавшуюся над домами пагоду Xa Loi, по дороге в которую нам повстречалась удивительная агитмашина, обвешанная плакатами и битком набитая буддийскими монахами; те махали руками и к чему-то призывали, словом, было очень интересно. Дальше — больше, и возле нужного места мы обнаружили валяющиеся под ногами доллары. Я не шучу: там и сям на мостовой как ни в чём ни бывало лежали стодолларовые купюры. Оказывается, в азиатских странах есть целая отрасль, фабрикующая деньги для жертвоприношений; среди её «выпускников» встречаются даже пятитысячедолларовые банкноты, вот как!

Увы, от сайгонского климата без кондиционера не спастись, а где ж его возьмёшь в храме? Другое дело расположенная поблизости мороженица, куда мы завалились передохнуть. Передышка была как раз кстати, и лакомство тоже пришлось по вкусу. Брат даже соизволил отведать дуриановое мороженое, и потом нахваливал вкус.

На обратном пути к отелю мы обратили внимание на заметное оживление, царившее в Парке Культуры. Там проходило что-то вроде пионерской зорьки, поскольку отряды подростков в красных галстуках попадались на каждом шагу. Было немного неожиданно окунуться в атмосферу советского прошлого здесь, в тысячах километров от родины.

Дальнейшая дорога плавно привела нас на крытый рынок Бен Тхань, где царит форменный содом и гоморра. Внутри здания продавалось почти всё, что можно было продать, начиная от костюмов, и заканчивая дурианом. Если кто увлекается «шопингом», милости прошу туда, вот где уж раздолье для души. Мы даже, помнится, подумали, что надо бы для организованных туристов устраивать посещение рынка за отдельную плату — и вот среди бумаг с полезной информацией обнаружили программу одной турфирмы, где чёрным по белому было написано: «Шопинг на центральном рынке Бьен Тхань». Хорошо хоть, не за отдельную плату…

Нас, собственно, промтовары не очень интересовали; куда важнее было разжиться съестным, так что мы без труда вычленили нужный район по дуриановому запаху, подобрались ближе и сделали надлежащие покупки, среди которых выделялся кругленький арбуз, очень вкусный — и без единой косточки!

Вообще, в Хошимине с едой дела пошли как-то проще, чем в столице; вероятно, мы уже привыкли к местной пище, так что без труда поглощали то, чем богаты небольшие закусочные. Больше всего лично мне понравилась организация питания в квартале, где находился наш отель; вот уж где воистину не иссякает поток страждущих, как туристов, так и местных, каждому из которых в обмен на 20000 донгов вручают порцию мяса, порцию риса, овощи и соус с полиэтиленовом пакете. Продавец ловко начиняет всем эти добром пластиковые коробки — раз-два! — и порция готова. А вот хошиминские пирожные показались мне не такими вкусными, как ханойские, чего-то в них не хватало…

После всех впечатлений мы никак не предполагали провести остаток дня в четырёх стенах, однако пришлось именно так и поступить: на Хошимин обрушился тропический ливень. Это, конечно, что-то, доложу я вам — дождь действительно льёт стеной, а улицы словно мгновенно вымирают. Потом, тем не менее, жизнь снова начинает теплиться, когда на сцене появляются вездесущие мотоциклисты, по случаю непогоды завёрнутые в полиэтилен. Поскольку наше окно выходит на оживлённый перекрёсток, то сквозь пелену дождя мы видим как волна за волной к светофору подкатывают эти воины железных коней, и замирают ненадолго мириадами светляков-фар, чтобы в нужный момент сорваться в стремительный полёт. Надо сказать, что хошиминские байкеры ведут себя нахальнее ханойских, не стесняясь при случае ездить по тротуарам, так что их полчища напоминают орды Чингисхана, бескрайние, неумолимые, неостановимые…

Из-за разгула стихии прогулку по вечернему Хошимину пришлось отменить; единственное, что удалось ещё успеть — это заказать поездку для осмотра знаменитых тоннелей Ку Чи, некогда партизанского края. Памятуя об испорченной турагенством поездке в Халонг, мы шли на дело скрепя сердце, надеясь на лучшую долю. Квартал наполняла целая куча фирм, так что, не мудрствуя лукаво, мы добежали под зонтиком до ближайшей, буквально через дорогу, под названием «Tuan Travel» — http://www.tuantravel.com Стоимость вылазки на полдня оказалась равна пяти долларам; вход непосредственно на территорию партизанской деревни оплачивается отдельно. Экскурсия начинается ровно в восемь, что несколько рано лично по моим меркам, но весьма разумно по меркам Хошимина, потому как даже в такой час на улицах уже чувствовались основательные пробки, а пока собрали воедино всю группу, на выезде из города образовался феноменальных размеров затор. Отняли у нас драгоценное время и некоторые пертурбации, случившиеся при формировании группы: в «нашем» транспорте оказался народ из дневного тура «Ку Чи плюс Као Дай» и пришлось этот народ пересаживать в другой микроавтобус. Вдобавок, отъехав на пару кварталов, гид обнаружил, что два передних сидения занятый пожилыми дамами, купившими обзорную экскурсию по городу. Благообразных тётенек сгрузили возле очередного филиала «Tuan Travel», и ринулись на северо-запад — чтобы упереться в уже упомянутый затор. Размеры бедствия были настолько велики, что водитель, поразмыслив, плюнул на короткий путь и поехал в объезд, сделав гигантский крюк аж к аэропорту, и всё-таки окольными путями вырвавшись на виадук, ведущий к шоссе. В общем, пять километров по городу мы преодолели за час, а потом дело пошло легче: трасса разделена на части барьерами, отсекающими полосы для мотобайков и прочей шелупони от крупных форм. Правда, полный ход мы давали недолго, свернув на какую-то просёлочную дорогу, совершенно не запланированную программой. Оказалось, нас ждёт обычная процедура посещения сувенирного магазина, близкого родственника «магазина папируса» в Египте, «магазина кожи» в Тунисе, «магазина текстиля» в Турции, и так далее. Ладно хоть можно посмотреть весь процесс изготовления изделий…

Цены на товары, естественно, там аховые, так что заведение годится только для выяснения реального положения вещей. Скажем, если статуэтки с инкрустацией на фабрике идут по 5 долларов, то в городе они стоят впятеро дешевле; короче, делим цифры в 4-5 раз. Мне лично больше всего запомнились качалка с резьбой (600 долларов), изящный деревянный корабль метрового размера (1000) и расписная ширма (4000). Ей-богу, купил бы всё, только денег жалко…

Вдоль череды домиков мы некоторое время выбирались обратно на шоссе, удивляясь странным столбам на обочинах: на них размещались статуи собак — злых духов отгонять, что ли? Мы было рыпнулись прояснить этот вопрос у гида, но он, похоже, владел английским только в объёме проводимой экскурсии, что и выяснилось по приезде в район «Железного треугольника». «Железным» это место прозвано из-за количества боеприпасов, использованных для борьбы с неуловимым Вьетконгом. Шутка ли — на Вьетнам было сброшено втрое больше бомб, чем использовалось за всю Вторую Мировую войну. Каждый день американские военные расходовали боепитания на 1 миллион долларов, а с учётом всех затрат каждый убитый враг обходился Штатам в 400000 долларов. Пожалуй, США выдержали бы и не такие расходы, как они снесли потери 900 самолётов (в том числе 30 стратегических бомбардировщиков Б-52) на миллиард долларов, но перспектив выиграть войну у них не было никогда. Взять хотя бы район Ку Чи, находившийся буквально в паре километров от крупной американской базы — казалось бы «запинать» прячущихся под землёй аборигенов не так сложно, да не тут-то было. Заплатив по 50000 донгов с человека, мы проходим в накрытый пальмовыми листьями барак и смотрим хронику сорокалетней давности. На экране то и дело мелькают самолёты и танки с белыми звёздами на броне, а у вьетнамцев что есть против всей могучей техники? Только мотыга и совок, сиротливо лежащие на стеллаже справа. Вот с их помощью маленькие отважные люди и боролись с вооружённым до зубов агрессором. В день на бригаду из трёх человек полагалось выкопать 3 кубометра грунта, так что партизанский город разрастался весьма проворно, и общая протяжённость тоннелей достигла двухсот километров.

Некоторое время американцы, устроившие в этих краях крупную базу, и не подозревали о существовании противника, пока кто-то из их офицеров не провалился в одну из нор. Вот как раз перед нами, достигшими второй точки экскурсии, узкая щель в земле, из которой торчит одетый в хаки вьетнамец.

По идее она должна иллюстрировать тактику здешней войны: высунулся из-под земли, выстрелил и слинял; противник если и найдёт отверстие, туда просто не влезет. Но тут вышла заминка — брат, ко всеобщему удивлению, без труда поместился в щель, при его-то 80 килограммах. Хотя смотрелось всё это цирковым аттракционом иллюзиониста: верхняя половина человека торчит прямо из прелых листьев. И вылез, кстати, он без посторонней помощи, в отличие от худенькой сингапурки, которая влезть смогла, а вылезти увы. Пришлось нам ее вытаскивать за руки, ну а дальше внутрь полезли все подряд, включая двух симпатичных австралиек. Следующим объектом стали огневые позиции, и потом дело дошло до блиндажа, где представлены различные ловушки. Мне больше всего понравилась яма 50*50 сантиметров с гвоздями на дне. Но, кроме того, в яме имелись боковые щиты с направленными наискось вниз гвоздями. Мораль — провалившись и наколов ступню, агрессор инстинктивно попытается выдернуть ногу обратно и в неё вопьются фланговые гвозди. С них уже без посторонней помощи не снимешься. Если также учесть, что острия обычно вымазывались какой-нибудь мерзкой дрянью типа змеиного яда, человеческих фекалий или рыбного соуса, то раззяве не позавидуешь.

Янки пытались вытравить вьетнамцев газами — те стали устраивать тоннели, сообщающиеся через водные пробки: человек ныряет и продолжает путь на другой стороне, газу же хода нет. Бомбёжки также не помогали, поскольку подземная сеть строилась в несколько ярусов, доходя до глубины в 12 метров. Также опробовалась идея истребить жителей подземелий с помощью специально обученных бойцов, так называемых «туннельных крыс». Идея в принципе хорошая, только потери этих ребят были очень велики; аборигены, ну будь дураками, то вертикальный колодец соорудят в самом тёмном месте, то приладят под потолком коробку со скорпионами — не говоря уже о боевых стычках. Так ничего с партизанами сделать не удалось, даром что те базировались во враждебном окружении…

Пока народ восхищался искусством ловушенья, я улизнул, завидя впереди на тропе подбитый танк. Его в тот момент оккупировали какие-то любители сниматься во всех деталях: «Это я и пушка», «Это я и правая сторона брони», «Это я и ведущий трак», «Это я и семнадцатый сегмент гусеницы». Тут и наша группа подоспела, с трудом удалось запечатлеть танк без народа. Внутренностей у бронированной машины, между прочим, нет, так что корпус пролезаем насквозь.

Очередной остановкой стал полигон. Даже вдалеке от него были слышны выстрелы, нешуточно пугавшие мирных овцечеловеков. Мы-то с братом не раз держали в руках автоматы, так что пальба вдали нас нисколько не смущала. Наоборот, я предвкушал, как мы славно постреляем. На деле стрелять оказалось совсем неинтересно. Начать с того, что мишени не меняются, результатов огня не видно и оттого нет никакого спортивного азарта. В лучшем случае видишь фонтанчики песка от бруствера, да и то в случае промаха. Впридачу оружие намертво закреплено в определённом положении, так что нет ощущения «держал его в руках». Стреляешь опять-таки только из положения стоя, чего лично я отродясь не делал. И реальную тяжесть ствола почувствовать возможности нет, и заряжают вьетнамцы, так что остаётся тупо палить в белый свет как в копеечку. В общем, какое-то разочарование; выпустили невесть куда купленные патроны, да и пошли восвояси. Расценки — 1,5 доллара (25000 донгов) за M-16 и M-60, 1,2 (22000) за АК, остальные все по 18000 донгов. В восторге остались только лишённые радостей службы по призыву овцечеловеки, не жалеющие денег чтобы испытать якобы «мужские» ощущения. Кто-то один даже раскошелился на ленту в пулемёт, и потом терзал слух окружающих короткими очередями весьма продолжительное время, пока не отважился держать палец на курке безотрывно хотя бы секунд пять.

Некоторое время группа провела наблюдая как сохнут листы рисовой бумаги на плетёных каркасах — я ещё по дороге приметил подобные конструкции и гадал, что это за оно. От предложения купить под тем же навесом рисовую водку все дружно отказались, а потом шли и, охая, обсуждали крепость напитка — 32 градуса, просто кошмар! Мы же только посмеивались украдкой…

Чуть позже группа добрела до мастерской по изготовлению сандалий из автомобильных покрышек. Выставлены все размеры, вплоть до полуметрового образца. Впечатляет. Интересно, где ж такой великан сыскался?..

Наконец, наступил тот момент, ради которого многие ехали на экскурсию — спуск под землю, в тесные тоннели. Имеется 3 отрезка — 10, 20 и 50 метров, каждый последующий глубже и гаже. Мне надоело после первого участка, а брат мужественно пролез весь путь. Вместе с ним пространство одолело ещё 3 человека, из числа 14 в группе. Потом был привал и партизанский обед — натурально как в песне «горсточка риса, дохлая крыса и большой Мао портрет». Ах, нет, это уже китайский рацион, а нам выдали по кусочку овоща «кассава» и чашечке бромистой воды, назвав её чаем. Кассава с виду походила на банан, а на вкус была лежалым мылом. Что до чая, то нам такую дрянь давали в армейской столовой. Кассаву, кстати, полагалось ещё обмакивать в блюдечко с гречневой мукой. В общем, после такой трапезы очень хотелось поскорее пойти в бой и отдать жизнь за родину, чтобы больше не мучиться. Готовили все это варево на «кухне генерала Хоанг Кама». Тут же была и сама подземная кухня, с выводом дыма в рассеянном состоянии, типа дымка или туман. Брат спросил гида насчет судьбы генерала, но тот, как уже упоминалось, был не очень сведущ, и ничего толком не сказал, предпочтя смыться к следующему пункту, воронке от бомбы Б-52. Наконец, все вышли к сувенирной лавке, где продавались заспиртованные звери. До сих пор жалею, что не купил за 40000 донгов кобру — побоялся везти по всему Индокитаю.

На обратном пути мы, находясь под впечатлением от увиденного, то и дело напевали:

«Выкопал тоннель я очень глубоко,
А замполит сказал: «Вот и дальше так копай!»
Буду я трудиться лучше всех и будет мной горда
Милая моя Ло Хань из города Чи Хай…

Припев:

Вьетнам, Хошимин!
Вьет-нам, Хо-шимин!
Вьетнам, Хоши-мин!
Вьет-нам, ХО-ШИ-МИН!!!

Трудно мне теперь копать: тверда здесь красная земля,
Но я справлюсь — ведь при мне мои мотыга и совок,
Вот прогоним янки, вернусь в деревню я,
Выйду поутру на берег и поссу в Меконг…

Припев:

Вьетнам, Хошимин!
Вьет-нам, Хо-шимин!
Вьетнам, Хоши-мин!
Вьет-нам, ХО-ШИ-МИН!!!»

К счастью, при возвращении в город и сувенирные лавки, и пробки нас миновали, так что не пробило ещё трёх, как автобус высадил желающих возле Президентского дворца. Оттуда было рукой подать до городского музея, расположенного во дворце Gia Long, резиденции южновьетнамских президентов до того, как они перебрались во дворец Независимости. Увы, 30000 донгов, отданных за два входных билета, оказались напрасной тратой: смотреть в музее особенного нечего, тем более если до этого побывать в Революционном музее Ханоя. Там лежат подлинные предметы, а тут всего лишь копии, как микрофон, через который дедушка Хо объявил о независимости страны. Лично мне больше всего понравилась нумизматическая выставка, устроенная в правом крыле. По тамошним экспонатам можно проследить эволюцию местной пропаганды — то на банкнотах изображены герои древности, на других шахтёры да пахари, а если уж сплошняком представлен дворец Независимости, то это явно эпоха марионеточного правительства Южного Вьетнама.

В принципе, заслуживает внимания раздел, посвящённый партизанскому движению, представленный парой залов. Перед взглядом проплывают инструменты военного оркестра, примитивная аптечка, кусочек джунглей с гамаком и вьетнамцами, внимающими политинформации — всё это очень интересно в других условиях, но никак не после тоннелей Ку Чи.

Намного интереснее оказалось гулять по улицам Французского квартала. Логика маршрута провела нас последовательно через несколько интересных мест, среди которых мне больше всего понравился бывший Hotel de Ville, ныне горком партии. Это изящное здание с колоннами просто создано для фотографирования, и, действительно, с ним снимаются поголовно все присутствующие. Особенно удачные кадры получаются из створа проспекта Nguen Hue, на котором восседает мраморный дедушка Хо в окружении детишек.

Если будете в тех краях, не забудьте навестить туристический офис, кварталом ближе к реке, с левой стороны. Там работают приветливые девушки, которые ответят на любой вопрос, дадут карты города и разрешат воспользоваться бесплатным интернетом. Можно даже отослать домой снимки, если потихоньку открыть нижнюю часть тумбы (там стоят компьютеры) и подключить флэшку…

Южнее, за магистралью Trang Hung Dao расположен громадный рынок, занимающий несколько улиц. Желаете свежую рыбу — вот она! Хотите отовариться рисом — он к вашим услугам! Батарейки, шлёпанцы, брюки — сколько хотите! Девочек? Нет проблем, вот практически такие же как в Тае гоу-гоу бары, и скупо одетые вьетнамки у входа заведений призывно манят туристов. Конечно, ночная жизнь экс- Сайгона не идёт ни в какое сравнение с тайскими аналогами, но и тут есть возможность приятно провести время. Даже и искать особо не надо, кому нужно, тот сам клиента найдёт, как это сделала тоненькая девушка с напудренным лицом. Сперва она просила 500000 донгов для себя и 150000 за комнатку на 2 часа, в процессе торга общая сумма уменьшилась на 200000 тысяч. В целом можно констатировать, что расценки на услуги досуга во Вьетнаме вполне сопоставимы с Таиландом и Филиппинами…

Что несколько удивило, это высокие цены на аудио- и видеотехнику. Мы посетили пару магазинов, и везде стоимость аппаратуры была практически равна российской. И, кстати, атмосфера была сходной: много продавцов, мало покупателей, жуткий грохот музыки.

Что не очень понравилось, так это грязная вода Сайгонки. Она просто убивала, особенно в сочетании с заполыхавшими ввечеру на другой стороне реки рекламными экранами. Ей-богу, лучше бы на эти деньги убрали мусор, натужно раздвигаемый отплывающими теплоходами.

Мне, между прочим, следующим утром тоже предстояло отправляться в плавание — мы решили единственный раз за всю поездку разделиться: брат возжелал посмотреть дельту Меконга, а мне хотелось провести день на пляже. Так что поутру он отправился в офис «Tuan travel», а я пошлёпал к пристани «Метеоров», решив по дороге обменять валюту. Вот где была такая потеха, что я чуть не опоздал на рейс: начать с того, что в банке при моём появлении произошло оживление — ради 50 долларов вьетнамцы устроили бумажную канитель с заполнением форм и передачей бумаг из одного отдела (7 человек) в другой через специальное окошечко. Заявка в двух экземплярах была одобрена, подписана, пропечатана, снова одобрена, передана ещё куда-то… Хорошо, хоть деньги всё же были выданы. С ними я устремился на причал.

Страждущих отдохнуть на пляжах Вунг Тау обслуживают 3 конторы, из которых «Greenlines» и «Vina express» имеют свои сайты с расписанием и ценами. Стоимость проезда практически не различается, и условия поездки, полагаю, тоже: если та контора, которую выбрал я, умудрилась загадить советского производства «Метеор» очень основательно, вряд ли конкуренты оказались более трепетны. Зрелище общей разрухи усугубляла светоотражающая плёнка, облупившаяся и частично ободранная. Видно было очень плохо, только по носу пейзажи оказались кое-как различимы, благо посадили меня в первый салон, вместе с двумя другими туристами и полудюжиной местных, видать, VIP-персон, поскольку всех остальных вьетнамцев запихали в средний зал. Лично мне больше всего запомнилась панорама из полчищ кораблей в дельте реки, а также смотрящийся мост: прямо из воды встают опоры, и один, центральный, пролёт уже есть, от остального же только намётки; зрелище несколько фантасмагоричное.

Из более чем часовой поездки основное время ушло на достаточно медленное лавирование вдоль изгибов русла, зато уж когда капитан вырвался на морской простор, то врубил двигатели как следует, и у причала мы оказались едва ли не в мгновенье ока. Тут бы мне от здания терминала свернуть влево, пройти слегка вперёд и, начав движение по улице Nguen Trai, быстренько оказаться на пляже, но я решил сперва добраться до статуи Христа, возвышающейся с южной стороны полуострова, для чего преодолел завесу поджидавших поживу тук-тукеров и двинулся вдоль набережной вправо. Увы, через несколько минут столь радовавшая глаз цепочка деревьев закончилась и следующие несколько километров пришлось топать по открытой, палимой солнцем местности. В результате, когда за очередным поворотом показалось начало лестницы к холму с гигантской статуей, лезть вверх мне уже совсем расхотелось, тем более что близость моря искушала бросить всё и броситься купаться. Километром спустя задуманное, наконец, удалось исполнить, когда скалы закончились и начался длиннющий вунгтаувский пляж. Туристов на нём было на удивление мало, так что я безо всякого труда нашёл местечко наособицу и принялся торговаться с бабками-хранительницами лежаков и зонтиков. Сперва эти мадам желали получить 30000 донгов, потом сильно скинули цену, но ниже 20000 спускаться не желали, указывая на какой-то плакат поодаль. Там действительно фигурировало число 20000, только вот надпись на вьетнамском заставляла усомниться, к чему же относятся цифры. Впрочем, и так, и так прокат оборудования стоил гроши, так что выложив искомую сумму я оставил имущество на шезлонге и торжественно вступил, наконец, в Тихий океан.

Торжественность момента, однако, была сильно подмочена упомянутым океаном, потому как он целеустремлённо катил на берег волны приличной высоты и униматься вовсе не собирался. Пришлось сократить программу купания: вместо плавания заняться прыжками в пене…

Спустя минут двадцать упорство стихии мне малость надоело и я счёл за благо расположиться на берегу. При ближайшем рассмотрении шезлонги оказались ржавыми и довольно ветхими, но назначение своё честно исполняли — ну и ладно. Вытащив самый с виду крепкий на солнышко, я провёл некоторое время в блаженстве, изредка нарушаемом бродившими вдоль берега торговцами разным барахлом. Справедливости ради надо сказать, что торговцев этих было совсем немного, и они практически не навязывались: скажешь «Спасибо, не надо», и разносчик печально тащится дальше. В остальном пожаловаться совершенно не на что, хотя друзья, пробывшие несколько месяцев в Муй Не, утверждали, будто знали немало народу, перебравшегося туда отдыхать из Вунг Тау, и не знали никого, поступившего наоборот…

Как ни приятно было проводить время на пляже, а в конце концов настало время собираться в обратный путь. Не будучи любителем ездить по одному и тому же маршруту я решил добраться до Хошимина по суше, для чего нужно было найти автостанцию. Вот тут-то и начались проблемы: оказалось я умудрился где-то посеять карту. Хорошо хотя в одном из отелей мне дали визитку с крохотной схемой местности, потому что опрашиваемые на улице граждане всё время пытались отправить меня к пристани вместо автовокзала. Кое-кто из тук-тукеров даже утверждал, будто нужное мне место расположено в пяти километрах от центра. Вообще, у меня сложилось впечатление, что Вунг Тау является прибежищем совсем уж больных на голову перевозчиков: один дядя несколько минут ехал рядом со мной по встречной полосе, и всё спрашивал, что мне нужно. На вопрос, понимает ли он по-английски, ответил «да», после чего был попрошен оставить меня в покое, чуть подождал, переваривая информацию, и принялся опять за своё. Только на перекрёстке удалось от него отделаться, а там и автостанция показалась, где меня тут же взяли в оборот. По тому, как засуетился тощий мужичок возле кассы, можно было предположить, будто автобус вот-вот отправится в путь и уже стоит одним колесом на пороге. Схватив билет за 50000 донгов, я, сопровождаемый непрошеным помощником, вылетел на внутренний двор, где был посажен в абсолютно пустой микроавтобус и провёл там примерно полчаса в ожидании улова из остальных пассажиров. Вьетнамец, однако, оказался рыбаком не из удачливых, так что уже и водитель пришёл, и время отправляться настало, а он всё метался по двору в поисках добычи. В результате на север мы отчалили имея на борту ровно полдюжины человек, зато с надеждой поживиться на трассе. Кое-каких желающих с грехом пополам удалось подобрать; мне особенно запомнился финт, выкинутый шофёром на полдороге, когда он, слишком поздно увидев голосующего монаха, высадил бортпроводника «застолбить участок», после чего не поленился проехать пару километров, развернуться, пуститься в обратный путь и всё-таки дедка окучить; бортпроводник тем временем караулил клиента…

Что интересно, на шоссе беспрерывно идёт обмен информацией между водителями — то они мигают фарами, предупреждая о постах ГАИ, то растопыривают пальцы, типа путь свободен, то вдруг из окна встречной машины высовывается рука, изображающая пистолет: дескать, радар близко. С другой стороны, не очень понятно, зачем этой трассе радары: насколько я помню, разогнаться нам удавалось не так уж часто, потому как транспорта на асфальте не перечесть. Порой приходилось прямо посреди дороги, без всяких перекрёстков или светофоров торчать в пробке, потому что кто-нибудь загородил всю проезжую часть своей телегой. Оживлённая жизнь идёт и на обочинах, где практически на всём протяжении многокилометрового пути не прекращается торговля (это зрелище живо напомнило мне недавнюю поездку на Филиппины). Короче говоря, в дороге мы провели три часа и на автовокзал Mien Tay прибыли уже в сумерках. После сравнительно безлюдного побережья атмосфера общей суеты меня несколько ошарашила, и спасение я нашёл на втором этаже автовокзала, где расположен крупный супермаркет, торгующий всем подряд, от одежды и стирального порошка до продуктов питания. Эскалатор из набитого кассами различных автобусных компаний зала ожидания привозит прямо ко входу в магазин, так что найти нужное место несложно. Затоварившись соками, печенюшками и упаковкой сахара, я почувствовал себя снова в своей тарелке и отправился искать среди полчищ отправлявшихся междугородных автобусов стоянку местных маршрутов. Естественно, на местности имелись тук-тукеры, естественно, несмотря на имеющиеся вывески маршрутов весь транспорт стоял как попало, но мне на все эти шероховатости было наплевать, поскольку я уже заметил номер 14 на одной из машин — это означало, что другое кольцо этого рейса расположено на площади Ben Thanh, в паре шагов от гостиницы. Проезд стоил, смешно сказать, 200 донгов, а в салоне за всю поездку не побывала и полудюжина человек, так что этим отрезком маршрута я остался весьма удовлетворён, любуясь в окно, как наша громадина рассекает волны мотоциклистов, заполнивших улицы. Брат, как оказалось, возвращением из дельты Меконга опередил меня совсем ненамного, так что остаток вечера мы обменивались впечатлениями «по горячим следам».

Последнее утро во Вьетнаме подарило нам поучительную картину — весь час, пока мы неторопливо двигали челюстями в ресторане, сквозь аквариумы нам была видна троица грустных бэкпекеров с огромными рюкзаками, обходившая район в поисках мест. Ходили бедолаги долго, почти час — всё искали гостиницу, чтоб была и недорогая, и комфортабельная. К «нам» они тоже заходили, но, похоже, не сговорились о цене. Нет, всё-таки приятно ощущать, что у тебя дела идут как следует: и в номер возвращаться не страшно, и кондиционер работает, и горячая вода идёт без проблем, и завтрак включён в стоимость. Вдобавок немаловажным плюсом оказалось наличие расположенной почти напротив гостиницы конторы «Tuan travel», так удачно способствовавшей нашим вылазкам по окрестностям Хошимина. Очевидно, было бы глупо променять зарекомендовавшую себя контору на что-то ещё, так что автобусный билет до Камбоджи мы приобрели там же. Правда, по ходу пути наше радужное настроение слегка подпортил экипаж автобуса, постаравшийся превратить банальную поездку в балаган. Начать с того, что весь салон оказался набит контрабандой — под каждым сиденьем стояла какая-то коробка, полки над головами также были забиты до отказа, а в грузовой отсек вещи туристов клали так, чтобы прикрыть занимавшие основной объём тюки с барахлом. Потом мучительно выбиравшийся из центра города автобус несколько раз останавливался в заранее оговоренных местах и принимал всё новых и новых кхмеров, пока не набился до отказа. Тут за дело взялся бортпроводник, бодро обрабатывавший иностранцев на предмет «помощи» в получении камбоджийской визы; так она стоит 20 долларов, а с «помощью» 24. «Помощь» заключалась в заполнении сикось-накось иммиграционных карточек, что можно было бы сделать и самим; по крайней мере пара немцев, возжелавших делать визу самостоятельно, никаких неудобств на границе не претерпела.

Составив себе определённое мнение о Вьетнаме, мы всю дорогу с интересом прислушивались к разговорам попутчиков-туристов, стараясь определить, каковы их впечатления. Увы, узнать нам удалось не слишком много, поскольку большинство реплик не носило совершенно никакого смысла. Вот типичный разговор двух овцечеловеков:

— Wow!
— Pretty good!
— Really?
— OK!
— Ye-e-e-e!
— Wow!
— Really good!
— OK!
— Fine!
— Ye-e-e-e!

Так эти существа могут переговариваться часами.

Особенно смешно, когда какой-нибудь американец желает выразить переполняющие его эмоции. Сообщите, пожалуйста, первые пять фраз, пришедших Вам на ум в тот момент, когда Вы обнаружили, что портье забыл при выселении отдать Вам паспорт.

Фразы могут быть, скажем, такими: «Вот ведь бестолочь! Ну как можно было так опростоволоситься! Что у него вместо головы — жбан?! Какого чёрта! Ну и что теперь делать?!»

Или такие: «Ох, твою мать! Ну просто п…ц! Какое сказочное б..во! Как же нас подставил этот тупоголовый х..! Дать бы ему по е..лу за такие проделки!»

А что сказал янкес? Он первым делом сказал «Fuck!». Потом он ещё раз сказал «Fuck!» Потом он несколько раз сказал «Fuck!», протянул в сердцах «Fu-u-u-u-u-ck», подумал немного и напоследок грязно выругался: «Fuck!!!».

Хорошо, хоть спохватился он сразу как только мы отъехали, так что всё для него обошлось, хотя, как мне кажется, с учётом бардака, творящегося на границе, там можно было бы обойтись и без документов. То есть будь вьетнамский погранконтроль устроен мало-мальски разумно, мероприятие определённо не выгорело бы, но он устроен совсем не разумно. Как обычно действуют в подобных ситуациях руководители групп? Правильно, они собирают паспорта с подопечных, выстраивают людей в очередь, после чего начинают оформление документов. Наш бортпроводник начал бодро, собрав со всех паспорта, после чего исчез и в следующий раз мы его увидели только через полчаса в толпе вьетнамцев, осаждавших будку пограничника. Тот не поднимая головы монотонно штамповал паспорта, выкидывая их на стойку с необычайной брезгливостью, а там уж поджидавшая толпа едва не рвала добычу на части. Стоявшие первым кругом выкрикивали фамилии владельцев, те лезли вперёд из второго, третьего и четвертого кольца — словом всем было весело. Добавлю, что всю эту картину мы наблюдали исключительно потому, что забрались на лестницу, откуда нам открывались и описанное зрелище, и панорама растерянно озиравшихся попутчиков. К сожалению, нас с наблюдательного пункта в прямом смысле выкурил тощий вьетнамец, устроившийся под лестницей с сигаретой, аккурат под табличкой «курить запрещено». Хорошо, что к тому времени основная масса выезжающих уже схлынула, и очередь дошла до нашего автобуса — очередные штампы украсили страницы паспортов, усталый офицер перед дверью выхода на улицу проверил, всё ли в порядке, мы оказались на свежем воздухе и увидели невдалеке здание, определённо стилизованное под знаменитый силуэт башен Ангкор Вата.

Камбоджа была уже совсем близко…

P.S. Фотографии Вьетнама можно посмотреть тут — http://www.vazlav.narod.ru/vietnam/vietnam_photo2.htm