А на следующий день Мария Эстер отвезла нас домой к владельцу хостерии в Баньосе,
которому мы оплатили одну ночь проживания. Хостерия называлась El
Trapiche, была недавно построена, поэтому цены в ней были
еще божескими. Мы заплатили вперед, нам не дали никакой бумажки, поэтому мы занервничали, но Мария
Эстер вела себя так, будто это вполне нормально, и хозяин уверил нас, что он обязательно позвонит в
хостерию, чтобы там готовились к нашему приезду. Все это было несколько странно, но мы положились на
удачу. Потом Мария Эстер отвезла нас на автобусную станцию, откуда отправлялись автобусы во все концы
Эквадора. Там-то я впервые и поняла, что есть еще и другой Эквадор, а не только тот, что мы видим в
окружении семьи Хорхе. Станция была грязной, шумной, мало чем отличаясь от какого-нибудь Ярославского
вокзала в Москве. Вокруг было полно подозрительных личностей, которые сновали туда-сюда, продавая не
менее подозрительного вида товар. После рафинированного общества Мальдонадо я испытала легкий шок.
Мария Эстер тоже явно волновалась, оставляя нас в автобусе. Однако автобус был очень приличный,
комфортный даже. Желающих ехать в Баньос набралось человек шесть. Какое-то время сопровождающий
водителя (что-то вроде контролера, его функция заключалась в собирании денег и зазывании пассажиров)
ходил вокруг автобуса с воплями: «A Banos, a Banos!, а затем мы отправились. И всю дорогу я не переставала удивляться тому, что вытворяли
водитель с «контролером» – первый при виде толпы людей в количестве больше одного человека тормозил,
второй выскакивал и начинал их уговаривать присоединиться к уже едущим в Баньос. Автобус тем временем
ехал дальше, и сопровождающий вскакивал в него на ходу, зачастую вместе с теми, кого удалось
уговорить. Эти постоянные выпрыгивания и запрыгивания на приличной скорости изрядно нас веселили.
Постепенно автобус заполнился кучей народа, среди которых преобладали эквадорцы, в том числе
несколько чол с детьми за спиной. При более тесном общении с ними выяснилось, что им неплохо было бы
принять ванну.

Ехали мы до Баньоса часа три, а то и все четыре. К моему облегчению, водитель не
лихачил, да и путь наш пролегал по старому доброму Пан-Американскому шоссе. Проехали известный город
Амбато, который запомнился здоровенной скульптурой голой женщины из белого камня, проехали
злополучную Латакунгу, столько раз восстававшую из пепла. Затем опять начался серпантин, но, к
счастью, не в крайнем его проявлении. Мы спускались с гор — Баньос находится на высоте около 1600
метров, и здесь заметно теплее, чем в Кито. Кстати, отсюда начинаются джунгли, хотя не такие,
конечно, как в Орьенте. А в Орьенте мы не попали из-за проливных дождей и, соответственно, высокой
влажности – и правильно, сказали нам, в это время там столько заразы, что лучше не рисковать.

В отличие от всех мест, где мы уже успели побывать, Баньос не таил в себе никакой
загадки. Напротив, горы в нем были не такими грозными, да и в самом городке, казалось, было больше
жизни. Было приятно наконец почувствовать себя туристами, приехавшими на курорт и окруженными такими
же туристами.

На автобусной станции нас встретил черноглазый худощавый паренек лет 18-ти или чуть
старше. Он отвез нас в хостерию. Она находилась в пяти минутах езды от станции. Хостерия произвела на
нас приятное впечатление: много зелени, хорошенькие одноэтажные домики, каменные дорожки. При всем
при этом было видно, что отделка территории еще не доведена до ума, тут и там нам попадались рабочие,
которые что-то копали. Ясно было, что хостерия совсем новая. Тем не менее, нашему удивлению не было
предела, когда мы поняли, что мы здесь совсем одни. Первые подозрения закрались, когда мы спросили,
во сколько будет обед. Нам ответили, что во сколько захотим, во столько и будет. Мы сказали, что
хотим через час. Придя в назначенное время в столовую (рестораном это назвать было нельзя, название
«столовая», в хорошем смысле, подходило больше), мы увидели, что накрыт всего один столик. Тут-то мы
и поняли окончательно, что кроме нас, постояльцев здесь нет.

Все это было довольно забавно. На нас двоих приходилось два человека обслуги и один
охранник, который ночью сидел на ресепшн с ружьем. Первые два ухаживали за нами, иначе и не скажешь:
готовили для нас еду, убирались, вызывали такси, заказывали экскурсии и даже водили по городу. Все
трое были молодыми парнями лет двадцати. Ситуация была настолько необычной, что я все время
чувствовала неловкость. Однако ребята были – сама любезность. Пообедав, мы завели разговор с тем
парнем, который нас встретил (очень жаль, что я забыла его имя). Он рассказал нам о том, как мы можем
провести досуг в Баньосе. Оказалось, что недалеко от центра городка есть горячие бассейны, рядом с
которыми находится один из многочисленных водопадов. Молодой человек вызвался проводить нас до них. По дороге мы не очень много говорили,
но он высказал удивление оттого, что мы говорим по-испански и спросил, откуда мы. Когда услышал слово
«Россия», на его лице не отразилось никаких ассоциаций, только формальная улыбка, предназначенная
скрыть непонимание. «На каком языке у
вас говорят, на английском?» – спросил
он. Вот уж поистине — сколько на свете стран, где и не подозревают о нашем существовании (кто сказал,
не помню).

Неожиданно в кусте рядом с дорогой Данил заметил колибри. По телевизору я сто раз
видела эту крохотную птичку. Но когда я увидела ее, живую, зависшую на одном месте и собирающую
хоботком нектар из цветка, меня охватило ощущение чуда: трудно было поверить, что такое сказочное
существо есть на самом деле.

Я пришла в отличное расположение духа, и оно лишь улучшилось, когда мы достигли
центра Баньоса, до которого, кстати, шли не больше десяти-пятнадцати минут. Здесь мы увидели
небольшую, но очень красивую церковь, и здесь же начиналась улочка, напоминающая Старый Арбат, по
которой фланировали отдыхающие. Заглянув внутрь цервки, мы открыли рты: такое великолепие открылось
нашему взору. Хотелось войти внутрь, и наш гид сказал, что это вовсе не запрещено, но то ли робость,
то ли недостаток времени помешали нам это сделать. А жаль — вернуться сюда нам больше не предоставилось случая.

Вскоре мы достигли бассейнов с горячей водой. Необычность их заключается в большой
разницей между температурой окружающего воздуха (как бы ни было тепло в Баньосе, иногда приходилось
накидывать ветровку) и водой в бассейне, а они находятся под открытым небом. Поэтому заставить себя
раздеться было довольно трудно, а когда мы все же сделали это и вошли в первый бассейн, вода
показалась нам обжигающей. Впрочем, она такой и была. Всем, думаю, знакомо это чувство, когда
собираешься парить ноги и погружаешь их почти что в кипяток. С похожим чувством мы пытались войти в
этот первый бассейн, где уже отмокало с десяток страждущих. Минут через пять удалось погрузиться, но
долго выдержать в этом вареве я не смогла. И цвет воды (грязно-бежевый, как будто в ней растворили песок, если бы он мог растворяться),
и ее температура напоминали какой-то адский суп, в котором ингридиентами служат люди. Фуу, написала и
самой противно стало. В общем, я поспешила оттуда выбраться и отправилась на поиски более приятного места. Вскоре оно нашлось:
бассейн с такого же цвета водой, но гораздо менее горячей. В нем-то мы и нашли свое пристанище. Данил
периодически вылезал оттуда и прыгал в небольшой холодный водоем, а мне и от взгляда на это
безобразие сводило ноги.

Купались мы до тех пор, пока не стало смеркаться – это было не так уж долго,
сумерки начали сгущаться скоро, часов в семь. Возле бассейнов находится водопад, который ночью
подсвечивается прожекторами – замечательное зрелище. Разогретые, мы отправились в отель, чтобы оттуда
стартовать на ночную экскурсию к действующему вулкану Тунгурауа. Транспортным средством нам должна
была служить так называемая «чива». О ней нам рассказывали Хорхе и Мария Эстер, характеризуя ее как
«el bus sin puertas y ventanas con musica» – «автобус без окон, без дверей и с музыкой». Почему-то я при этом описании представила себе
какой-то черный ящик, где мы поедем в полной темноте, зато с музыкой. Мрачновато, правда? Почему-то я не подумала, если нет дверей и окон,
то мы вряд ли сможем туда попасть.

В действительности все оказалось правильно, только совсем не так, как я
представляла. Дверей и окон у чивы действительно не было, только кабина, как у грузовика, и платформа
со скамейками, а над ней крыша, на которой, кстати, тоже можно ездить. Что касается музыки, то это
было мягко сказано – на самом деле, чива грохотала на всю округу, мигала разноцветными огнями (ни
дать ни взять дискотека на выезде) и периодически завывала сиреной. Так что подниматься в ней в гору
было очень весело, только
холодновато.

Подъем длился около получаса, затем мы остановились на какой-то площадке. В
наступившей внезапно тишине и темноте я пыталась понять, поднялись мы уже на вулкан или нет, и если
нет, есть ли отсюда какая-то дорога. Тем временем, люди вышли из чивы и бесцельно бродили туда-сюда.
Край площадки оказался обрывом, откуда открывалась панорама на огни ночного Баньоса. Минут через пять
к нам подошел водитель нашей шумной колымаги, парень, напоминающий скорее не эквадорца, а турецкого
мачо. Вид он имел довольно небрежный: в зубах сигарета, распахнутая телогрейка (иначе не назовешь),
резиновые сапоги. Поэтому я удивилась, когда он начал рассказ и слушать его оказалось интересно. Вот
что мы поняли из этого рассказа. Вершина вулкана Тунгурауа находится от нас в непосредственной близости и мы приехали в точку, откуда
обычно его хорошо видно, однако сегодня наши карты спутал все тот же туман. Поэтому мы просто узнаем
несколько интересных фактов. К примеру, о том, каково жителям города жить не то чтобы «как на вулкане», а на вулкане в буквальном
смысле слова. Оказалось, ученые постоянно следят за уровнем его активности, и в случае чего люди
могут быть своевременно эвакуированы. Для пущей безопасности в Баньосе существуют зоны эвакуации.
Если вы услышите вот такую сирену (тут он изобразил звук), надо все бросать и бежать в ближайшую
такую зону. Но сейчас, тут же успокоил он нас, активность вулкана на низком уровне и бояться нечего.

Слушая рассказ, мы разглядывали стоящих рядом людей. Ночь, тишина и близость
вулкана странно сближали, как будто все мы – члены какой-нибудь научной экспедиции, затерянные в
горах и греющиеся у костра. Как всегда, мы старались угадать, кто из какой страны приехал. Видимо,
такое же любопытство терзало и их, потому что через некоторое время стоявший рядом молодой человек,
чьего лица я так и не разглядела и которого я ни в жизнь не узнаю, встреть его на улице, спросил нас,
откуда мы. Реакция на наш ответ была более осмысленная, чем у нашего знакомого из хостерии –
изумление. Оказалось, что он сам из Чили, а его девушка – англичанка. А вон тот парень, указал он, из
Норвегии. «Все ли вы
понимаете?» – спросил он и стал
переводить некоторые фразы гида на английский.

После того, как рассказ был окончен, в центр полукруга, образованный туристами,
вышли два пацана: оказалось, это сыновья нашего гида водителя. Они устроили представление с факелами, жонглируя ими и глотая огонь. Зрелище
отнюдь не новое, но в этой обстановке, в полной темноте, оно обретало какую-то таинственность.
Поначалу ребята факелы роняли, и когда они стали бросать их через голову одной из девушек,
вызвавшейся добровольцем, я была в шоке. Однако девушка уцелела.

Вдоволь нажонглировавшись факелами, ребята стали учить желающих глотать огонь. По
окончании представления все на радостях стали кидать монеты в шапку, пущенную по кругу, а потом
погрузились в чиву и с тем же грохотом и под завывание сирены спустились вниз, в Баньос.

Было немного странно спать в просторной, но несколько холодного вида комнате, зная,
что за спиной — горы, на ресепшн – человек с ружьем, и больше во всем отеле ни души. Если бы Эквадор
не был так приветлив к нам все это время, можно было вообразить какие-нибудь ужасы, но тогда это в
голову не пришло.

Проснувшись к завтраку, мы выглянули в окно и увидели дождь. Нам сразу стало
грустно, ведь мы собирались на экскурсию (сами толком не знали, на какую). Кто бы знал, что и безо
всякого дождя мы будем мокрыми с ног до головы!

<

Выйдя на террасу, мы смотрели на горы, мокнущие под дождем, и ждали машину. Вдруг
со стороны дома через дорогу раздался очень громкий продолжительный свист, настолько художественно
исполненный, что я решила, будто это кто-то из эквадорцев развлекается с утра пораньше. Свист
повторялся каждые полминуты, и трели
настолько были похожи одна на другую, что вдруг до меня дошло – это же птица! Я была ошарашена, так
свист был похож на человеческий.

Вспоминаются, казалось бы, мелочи, однако именно такие незначительные воспоминания
вдруг складываются перед внутренним взором в очень реальную картину того дождливого утра.

Вскоре за нами приехало такси, которое отвезло нас в туристическое агентство,
которое и организовывало нашу экскурсию. Там мы узнали, что нас ожидает тур по водопадам. В рекламной
брошюре было написано: «Приготовьтесь промокнуть!» Я порадовалась, что надела ветровку с капюшоном.
Подходящей обуви у нас не было, но в агентстве нам выдали резиновые сапоги.

Пока мы ждали чиву (менеджер долго извинялась, говоря, что некоторые клиенты
слишком любят поспать), один человек из турфирмы предложил сопроводить нас в какое-то интересное
место. Этим местом оказалась смотровая площадка, откуда открывался вид сразу на несколько водопадов,
впадающих в быструю горную речку. Вид был настолько ошеломительный, что мы застыли как вкопанные.
Человек был явно доволен произведенным эффектом, улыбка не сходила с его лица и он все время
спрашивал: «Les gusta?» («Вам
нравится?) Как нам могло такое не
понравиться? Нужно быть совсем
толстокожим, неспособным чувствовать красоту, чтобы не оценить вид, открывшийся нашим
глазам.

Обратно пришлось бежать бегом, потому что чива приехала и ждала уже нас. За рулем
был тот же самый водитель, что и вчера, однако среди туристов знакомых лиц мы не увидели.

Ехали по горному серпантину, узкому, в некоторых местах даже слишком узкому для
двух машин. Пропасти были головокружительны. Однако я чуть попривыкла к эквадорским высотам и уже не
хваталась за сердце на каждом крутом повороте. Потом, на чиве ехать было как-то менее страшно:
подъезжая к повороту, водитель включал
сирену, слышную не на один километр, чтобы никому в голову не пришло не уступить нам дорогу, да и
музыка бодрила. Один только момент поспособствовал активному выделению адреналина: когда на нас из-за
угла выкатил автобус, нам было с ним не разъехаться и пришлось сдавать назад, до более широкого
места. Справа был обрыв не в один десяток метров, и выглянув из автобуса и посмотрев на колеса, я
увидела, что они идут по самому его краю. Да, это был волнующий момент!

Зато мы были вознаграждены удивительными видами, каждый из которых заслуживал
минуты восхищенного молчания. За полдня мы увидели двенадцать или тринадцать разной высоты и силы
водопадов, каждый из которых был по-своему прекрасен. По дороге к последнему и самому крупному
водопаду была сделана остановка, где желающие могли переправиться через пропасть на фуникулере за
символическую плату в один доллар. Как ни уговаривал меня водитель присоединиться к самым смелым, я
решила ограничиться поеданием кукурузы, которая продавалась неподалеку. А Данил поехал и был очень
этим счастлив.

Потом мы отправились к последнему водопаду из «цепочки», увиденной нами сегодня –
El Pailon del Diablo. Чива
остановилась в ничем не примечательном месте, откуда мы пошли пешком. Сначала путь наш лежал к
истокам водопада: быстрая горная река стремительно бежала по камням и с шумом обрушивалась вниз.
Вторая часть пути была значительно более продолжительной и трудной. Около получаса мы спускались по
узкой скользкой тропинке в окружении сочной тропической растительности, а навстречу нам попадались
люди, мокрые с ног до головы. Шум падающей воды был слышен издалека, но по мере приближения к его
источнику он превращался в грохот. Наконец мы пересекли по качающемуся подвесному мосту реку, куда
впадал водопад, добрались до смотровой площадки и оказались совсем близко к мощному потоку. Да,
грозное зрелище, нечего сказать! Через минуту, несмотря на капюшоны, по степени пропитанности водой
мы ничем уже не отличались от встреченных нами людей.

Постояв с пять минут у водопада, мы отправились назад по той же узкой тропинке, уже
вверх. Это оказалось самым неприятным в нашей поездке, зато самым убийственным для лишнего веса.
Думаю, пара таких пробежек в день смогла бы держать нас в форме всю оставшуюся жизнь.

… Оставшиеся до отъезда пару часов мы
посвятили прогулке по главной улочке Баньоса. Она, как и все подобные улочки курортных городков,
состояла из сувенирных магазинчиков и кафе, в том числе и интернет-кафе (кстати, количество последних
в Эквадоре превосходит все ожидания). Самым колоритным зрелищем было приготовление продавцами местной
сладости из гуавы: тягучую массу вытягивают в подобие веревки и размахивают ей, как прыгалками, по
всей улице. Данил сообщил мне, что в детстве родители никогда не покупали ему «эту гадость» из
соображений безопасности, но тут родителей не было и любопытство взяло верх. «Гадость» оказалась
очень сладкой и вкусной, тягучей, как ириска. Когда она застывает, то становится похожей на карамель,
с той разницей, что карамель не крошится. Есть ее, ничем не запивая, просто невозможно, настолько она
приторная.

Мы вернулись в хостерию, собрали немногочисленные вещи и попросили вызвать нам
такси. Через пять минут мы уже сидели в автобусе Баньос — Кито.

Уезжать из этого очаровательного городка было грустно. Мы знали, что уделили ему
недостойно мало времени. Не съездили в джунгли, не покатались на велосипедах, как хотели. Поэтому мы
молчали и смотрели в окошко, пока не стемнело. Потом водитель включил фильм про извержение вулкана.
На фоне снежной шапки Котопакси, виднеющейся в сумерках, фильм смотрелся очень актуально.

На автовокзале нас никто не встречал. Мы подождали с полчаса и решили ловить такси,
и в этот момент увидели родную «caballo». Оказывается, Хорхе заблудился, уехал куда-то в другую сторону, и ему пришлось изрядно
поплутать.

В этот же вечер мы узнали, что в ситуации с бастующими неграми нет никаких
изменений. Они по-прежнему блокировали дорогу, правительство не предпринимало никаких заметных
действий. В этот вечер стало окончательно ясно, что мы не увидим ни Эсмеральдаса, ни Атакамеса — по
крайней мере, в этот раз.

Сообщение меня расстроило дальше некуда. Как бы ни были хороши горы, мы повидали
уже множество горных пейзажей и нас тянуло к воде, к океану. К тому же перспектива просидеть
оставшиеся пять дней в Кито меня не прельщала, все-таки большой город не располагает к отдыху — а
других вариантов не было: в Куэнку не хотелось, на Галапагоссы лететь не было смысла, да и денег
тоже.

К тому же мне стало казаться, что мы начали несколько утомлять наших радушных
хозяев, что неудивительно: любое радушие не резиновое. Нет, не было ничего плохого, скорей, у меня
возникло такое ощущение. Поэтому мне хотелось смыться и дать людям от нас отдохнуть.

Посидев над картой Эквадора, я призадумалась. А почему, собственно, мы так
стремимся в район Эсмеральдаса? Ведь
есть Салинас, есть Манта – известные курортные места. Эта простая мысль почему-то не приходила нам на
ум, который, видимо, был заблокирован желанием поехать в дом Хорхов вместе с ними. В этот же вечер мы
вынесли идею на обсуждение, и через какое-то время было уже твердо решено, что послезавтра мы летим в
Манту, где у Хорхе обнаружился приятель студенческих лет, который сможет нас встретить. В общем,
проблема с невозможностью поехать на побережье оказалась совершенно надуманной.

Весь следующий день мы посвятили Кито. Ведь, пробыв в Эквадоре уже неделю, мы
толком не видели его столицы. Мария Эстер взялась показать нам центр.

Центр был так же похож на ту часть города, где мы жили, как Красная площадь на
московские спальные районы. То есть это был совершенно другой город. Красивые площади, величественные
соборы. На улицах иногда грязновато, иногда многовато подозрительных личностей или попрошаек, но в
целом Старый город производил сильное впечатление. К сожалению, названия многих мест, где мы
побывали, выветрились из памяти, я запомнила лишь «Музей города» — Museo de la Ciudad.

А еще мы купили билеты эквадорской авиакомпании Tame Кито-Манта-Кито, с отлетом
завтрашним утром и возвращением через три дня.

Полет до Манты длится всего полчаса. «Боинг 727-200» летит над горами, а потом то,
что внизу, укрывает плотный слой облаков. Это означает, что горы кончились. Облака толпятся у их
подножья, хотят просочиться дальше, в Кито, но горы им не дают. Поэтому в Кито почти всегда
солчнечно. Я пью принесенный стюардессой кофе, пытаясь казаться как можно спокойней, а женщина на
соседнем ряду кофе не пьет и постоянно молится. Через пятнадцать минут после взлета самолет начинает
снижение. Он входит в толщу облаков, как в масло, пробивает ее – и мы оказываемся в замкнутом
пространстве между двумя прослойками облаков, как муха, случайно запеченная между двумя коржами
слоеного пирога. Ощущение не из приятных – как будто задыхаешься под чересчур толстым одеялом. Пробит
нижний слой облаков – и снова мы оказываемся в замкнутом пространстве: опять снизу и сверху вата. Я
начинаю думать, что сейчас мы врежемся в землю. Самолет опускается еще ниже, пробивает и этот слой –
и тут сквозь легкую дымку я вижу воду. Океан. Через пять минут самолет садится.

Мы выходим из аэропорта, перемешиваясь с небольшой толпой встречающих. К нам никто
не подходит, поэтому мы сами высматриваем в этой толпе человека, которого Хорхе описал как «alto, moreno y pelado» – высокий,
смуглый и волосатый. Через пять минут высматривания уже начинаем волноваться, а на шестую минуту
убеждаемся в том, что с чувством юмора у Хорхе все в порядке – к нам обращается высокий, худощавый,
но почти абсолютно лысый пожилой мужчина, говоря, что ищет двух русских, и представляется: «Пепин
Себайес». Уже потом мы убедились, что и Хорхе, и Пепин, и второй Хорхе-врач, друг первого
Хорхе-архитектора не могут общаться и говорить друг о друге иначе, чем в стиле постоянных подколок,
чаще безобидных, но не всегда.

А пока Пепин вез нас в машине к себе домой, чтобы позавтракать. Он оказался до
ужаса болтливым и довольно эксцентричным типом. Внешне он ничуть не походил ни на Хорхе-архитектора,
ни на врача. Легче всего было представить его в кепке и с саксофоном в руках, уж не знаю почему. С
самого начала он стал обращаться с нами, как если бы мы просто давно не виделись и у него накопилось
много новостей, которые ему позарез надо рассказать. При этом он расспрашивал и нас о разных вещах,
изо всех сил вовлекая нас в разговор,
а видя, что мы не все понимаем, объяснял значения слов. Поэтому он сначала расположил меня к себе и
разговор шел на удивление легко.

Утренняя Манта серая, теплая и пустынная, вся пропитанная влагой и солью. В момент
нашего с ней знакомства она совершенно не была похожа на популярный курорт. Но пустынность ее улиц и
неброскость домов мне понравились – уж здесь мы точно не встретим снобизма и нарочитости.

Пепин, не переставая болтать, привез нас к себе домой. Это был дом на берегу
океана, просторный и красивый, с террасой, выходящей на пляж и окруженной растениями. Мы сидели в
кресле на балконе, потягивали аперитив и слушали плеск металлических волн. Пляж был пустынный и
широкий, с сероватым песком; очень хотелось искупаться.

Пепин продолжал развлекать себя и нас остроумной непринужденной беседой, и мне все
здесь нравилось. После завтрака нам предстояло выбрать отель и поселиться там. На самом деле, я была
очень рада, что нам не предлагают остаться здесь жить, потому что мне хотелось полной свободы.
Ощущение того, что я живу у кого-то в гостях, успело мне поднадоесть. К тому же я очень люблю отели.

Пепин предложил нам выбрать из двух гостиниц: одна рядом с океаном, пятизвездная Oro Verde, а другая чуть дальше от
пляжа и подешевле – «Кабаньяс Баландра», четыре звезды. По описанию нам больше понравился последний
отель, и мы решили сначала заехать туда. Там мы и остались, потому что отель в самом деле был
совершенно очаровательный. Несколько симпатичных белоснежных домиков, утопающих в бурной
растительности, асфальтированные дорожки, небольшой бассейн. По сравнению с этим «Оро Верде», который
мы видели по дороге, казался голым булыжником. Хотя, конечно, я не могу судить о нем, ведь мы туда
так и не зашли.

Мы получили ключи на ресепшн и отправились к себе в номер. Нас ждал сюрприз – нам
достался целый двухэтажный домик! Этот коттедж был явно рассчитан на семью из двух родителей и троих
детей, потому что на первом этаже в комнатке стояла широкая двуспальная кровать, рядом была прихожая
с ванной комнатой, а слева была лестница, ведущая на второй этаж, где находились еще три кровати.
Конечно, столько места нам было ни к чему, но раз уж поселили сюда – почему бы и не пожить здесь.

Когда мы выбрались на улицу, уже вовсю светило солнышко, небо было высокое,
голубое, и ничто не напоминало о тех трех ватных одеялах, через которые рано утром пробивался наш
«Боинг». Манта уже не была серой, но все так же оставалась пустынной и дышала океаном. Я долго
гадала, почему же здесь так мало людей, пока не попала на пляж. Здесь собралось, очевидно, все
население городка плюс туристы из других городов и стран. До этого я считала, что только русские
обладают такой страстью к купаниям в открытой воде, но эквадорцы предавались этому занятию с ничуть
не меньшим удовольствием. Мы к ним радостно присоединились.

Вообще-то июль считается здесь не самым жарким месяцем. Несмотря на то, что
температура воздуха в это время около тридцати, они ощущаются как градусов двадцать пять в Москве –
если вообще можно сравнивать. Океан приносит приятную прохладу.

На пляж многие эквадорцы приходят всей семьей и предаются интернациональным пляжным
развлечением: сооружением замков из песка, закапыванием друг дружку в тот же песочек, принятием
солнечных ванн. Водные аттракционы типа «бананов» или скутеров начисто отсутствуют, но это никого не
расстраивает.

Единственное, что напрягало меня по первости – это обилие на пляже торговцев,
которые завидев наши бледные физиономии, толпой ломились к нам и пытались всучить всякую ерунду:
солнечные очки, музыкальные диски, масло для загара, разные сувенирные поделки и прочее. Особенно
одолели негритянки с предложениями заплести волосы в кучу косичек, уверяя, что с такой прической я
стану неотразимой. Через какое-то время я стала надевать солнечные очки, делать физиономию кирпичом, и торговцы стали менее
навязчивыми. Однако полностью избавиться от них можно было, лишь пойдя купаться. Что мы, собственно,
и делали бОльшую часть времени.

В воде подстерегали уже другие личности, но они проявляли активность лишь в
отсутствие Данила (за исключением наиболее наглых). Надо сказать, что перед поездкой я получила
пессимистичный прогноз насчет любвеобильности эквадорцев, мне говорили, что без мужа высовываться
куда-либо не стоит. Однако это оказалось правдой лишь для пляжей Манты, где мужское население,
видимо, было разогрето солнышком и настроено на радостный лад длительным бездельем. Количество
компаний одиноких молодых мужчин, играющих в мяч или плавающих наперегонки, не поддавалось
исчислению. Совершенно естественно, что стоило мне только приблизиться к линии прибоя одной, мне уже
кричали: «Hola!» и «Como te llamas?» («Привет», «Как тебя
зовут?») Надо сказать, что «морда
кирпичом» и тут помогала, хотя не всегда – некоторые не обращали внимание на «кирпич» и плавали
следом, пока я, отчаявшись, не вылезала из воды.

Время, свободное от купания и загорания, мы проводили в номере или в ресторане.
Короче, бездельничали по полной. После экстремальных поездок по горам это был совершенно иной отдых,
как будто несколько разных отпусков вдруг соединились в один – да так оно и было. Нам даже ездить
никуда не хотелось, и мы почти не ездили. Поэтому практически все, что мы увидели в Манте — это был
океан, пляж, пальмы, солнце, «малекон» (набережная) с несколькими ресторанчиками, да еще супермаркет
неподалеку.

Солнце не было очень сильным, на него часто набегали облачка, к тому же мы сидели в
основном под зонтиком, а перед тем, как зайти в воду, мазались кремами с сильной защитой. Поэтому мне
удалось почти не сгореть. Сгорела только часть ноги, которую я непредусмотрительно высунула из-под
зонтика, и зона под глазами, которую я забыла намазать кремом. Выглядело это не фонтан и портило
настроение, к тому же болело. Вот такое оно коварное, солнце на экваторе.

Первый наш обед в Манте имел место в ресторанчике «Peces &
Peces» («Рыбы и рыбы», так я понимаю), рекомендованном нам
Пепином. Все было действительно замечательно, и мы, довольные, уходя, оставили хорошие чаевые, после
чего девушка за стойкой долго смотрела нам вслед округлившимися глазами. На следующий день они
приготовили нам такую гадость, что мы не смогли это доесть и потом боялись за свои желудки.
Загадочная эквадорская душа…

На второй день Пепин обещал нас отвезти в какой-то зоопарк. Он действительно заехал
за нами вместе со своей племянницей, и мы отправились куда-то вдоль побережья. Климат резко
изменился: начал моросить дождь, стало пасмурно. Пепин сказал, что здесь всегда сыро.

Ехали мы около часа, проехали обещанный зоопарк, оказавшийся закрытым. Пепин привез
нас к какому-то недостроенному дому на побережье. Здесь был дикий пляж с шумно разбивающимися о скалы
волнами, и тут же летали и расхаживали по пляжу орлы, вблизи похожи на здоровых грачей. У Пепина
здесь оказались какие-то свои дела, поэтому мы минут с сорок, а то и больше, бесцельно шатались вдоль океана. Почему-то сегодня у
меня было противное настроение, и я злилась на Пепина, который привез нас в какую-то дыру, а сам
занялся своими делами. Мне хотелось купаться и загорать и я уже жалела, что поддалась на эту идею с
поездкой в зоопарк, который, к тому же, мы так и не увидели.

Потом мы отправились назад. Пепин всю дорогу пел песни, без умолку болтал с
племянницей, и я вдруг почувствовала, что от моего прежнего восхищения этим пожилым ребенком не
осталось и следа.

… Нам пришлось пообедать у Пепина дома, на этот раз мы познакомились с его женой.
Она оказалась не очень приятной особой с ярко накрашенными губами, с которых не сходила тонкая
улыбка, но глаза ее оставались холодными, ими она неотрывно наблюдала за нами. Пепин и его жена
устроили нам форменный допрос на тему советских реалий тридцатилетней давности. Они понятия не имели,
что Россия сейчас совсем другая страна, ведь Пепин был на нашей родине, когда она еще была Советским
Союзом. Конечно, что-то об изменениях они слышали, но представить себе их масштаб не могли. Также их
очень интересовало, что лучше – социализм или капитализм, и предоставься нам выбор, где бы мы решили
жить: в России, в Штатах или в Эквадоре. Чтобы порадовать их, мы говорили, что в Эквадоре нам очень
нравится (это и вправду было так) и мы с удовольствием приехали бы сюда, будь у нас возможность
купить такой же дом, как у них. Разговор шел тяжело, нашего испанского было маловато для обсуждения
таких серьезных тем, да к тому же в итоге Пепин с женой начали выкладывать все свои познания про русскую культуру, опять-таки застывшие
несколько десятилетий назад: начиная с русского балета и заканчивая Гагариным. Сказать по правде, я
вздохнула с облегчением, когда «аудиенция» была закончена. Больше мы с ними не
виделись.

В этот же день, сидя в шезлонгах на пляже, мы внезапно услышали родное
«Здравствуйте». Открыв глаза, я увидела, что рядом с нами стоит наш соотечественник. Оказывается, он
заметил мою футболку с надписью «Aport.ru»» и сразу понял, что к чему. Мы разговорились. Выяснилось, что соотечественник родом из
Беларуси, а живет в Кито. Было интересно поговорить с человеком, знающим реалии эмигрантской жизни не
понаслышке. В какой-то момент черт дернул меня задать ему вопрос: «А как вам эта эквадорская
авиакомпания Tame? «Нормальная
компания,» — последовал ответ. — «В прошлом году три пассажирских «Боинга 727-200» разбилось. У них
ведь такие старые самолеты, на таких только в Эквадоре и в Африке летают».

Естественно, все оставшееся время в Манте я провела в тихой панике.

Уже потом, когда мы вернулись в Кито, Хорхе объяснил нам, что в тех катастрофах
была виновата не старая техника, а ошибки экипажа – какая, казалось бы, разница, но это почему-то
реабилитировало Tame в моих глазах.

На второй день нашего пребывания в
«Кабаньяс Баландра» служащие отеля сообразили, что целого коттеджа на двоих нам многовато и
предложили нам другой номер, с видом на океан. Туда мы и перенесли свои немногочисленные вещи. Этот
номер мне понравился больше, отчасти
благодаря гамаку на балконе, на котором мне нравилось лежать и созерцать виднеющийся неподалеку
океан. Вообще, гамаки, как я заметила – слабость жителей Манты. В одном месте мы увидели целое
многоярусное сооружение, состоящее аж из шести гамаков, где зависала в буквальном смысле слова
местная молодежь.

Все три дня в Манте слились для меня в полосу сплошного расслабленного безделья, не
считая мрачного настроения, вклинившегося в эту полосу после слов встреченного нами соотечественника.
И еще одна проблема вконец испортила мое настроение: когда пришло время расплачиваться за проживание,
на моей кредитке не оказалось денег, хотя я точно знала, какая сумма там должна была оставаться. Тут
уж разволновался и Данил. Мы расплатились наличными и поехали в аэропорт, по дороге мрачно размышляя, где могли пропасть
деньги.

Улетали в Кито мы вечером. Все полчаса полета самолет швыряло в приличной силы
турбулентных потоках. Но ни одно из моих мрачных предчувствий не сбылось, поэтому по приземлении я
испытала такой прилив жизненных сил, что его хватило бы, наверно, на еще один такой же отпуск.

Прилетев в Кито, мы сразу же позвонили в московский банк и попытались узнать, что
же стряслось с кредиткой. Выяснилось, что деньги каким-то образом заблокировались и снять их какое-то
время будет невозможно. У нас камень упал с плеч, потому что мы-то с деньгами уже мысленно
попрощались. Причина блокировки оказалась простой: когда мы в Котакачи покупали кожаные куртки, у
продавца не получилось с первого раза снять нужную сумму с карточки, и он несколько раз запрашивал ее
через разные банки, в итоге деньги заблокировались. Так что несмотря на то, что кредиткой в Эквадоре
можно расплачиваться зачастую в самых глухих местах, проблемы подобного рода могут
возникнуть.

…Тем временем, у нас оставалось еще два дня в Эквадоре. Не успели мы вернуться в
дом Хорхе, как он предложил нам два способа провести оставшиеся дни. Первый – отправиться в в городок
наподобие Баньоса, с горячими источниками и бассейнами. Второй – поехать в отель в джунглях. Думали
мы недолго. В горячих бассейнах мы уже плавали, а вот джунгли интриговали, поэтому без колебаний мы
выбрали пятизвездный отель под названием Arasha, в двух часах езды от Кито.

На следующий день шофер отвез нас в «Арашу». Путь наш пролегал по дороге, ведущей в
Эсмеральдас, но мы преодолели только ее третью часть: до самого Эсмеральдаса ехать, как я поняла, не
меньше шести часов. Сначала дорога петляла среди туманных вершин, потом она стала несколько ровнее,
пропасти исчезли, а горы стали больше похожи на холмы. Это был совершенно иной Эквадор, здесь была
другая растительность, хотя мы находились всего в каком-то часе езды от столицы. Несмотря на то, что
мы были уже пресыщены впечатлениями, я не переставала удивляться разнообразию этой маленькой страны.

Место, куда мы приехали, в действительности не было джунглями. Это был rain forest, дождевой тропический лес. Джип
остановился у поста охраны возле въезда на территорию отеля, охранник по рации сообщил кому-то о
нашем приезде, и мы проехали дальше. Место было удивительное: красные дорожки, бурная растительность,
изобилие цветов, пальмы, торчащие тут и там на тонких стволах, как цапли, и хижины, разбросанные по
холмистой местности. Небо было затянуто облаками и то и дело припускал мелкий дождик. Шофер высадил нас, сказал, что завтра заберет нас,
и мы отправились на ресепшн. Там нам рассказали об экскурсионной программе, потом сказали не забыть
получить бесплатный коктейль в баре в честь приезда, и сопровождающий отвел нас в комнату в одной из
хижин.

Последние были сделаны из дерева, чтобы не нарушать природный пейзаж, и в комнате
все было выдержано именно в таком же природном стиле. Возле кровати красовался огромный сундук,
вместо кондиционера – вентилятор. Табличка на стене напоминала о том, где мы находимся. Она гласила:
«Не забывайте закрывать дверь, в комнату могут проникнуть насекомые».

Повалявшись немного в комнате и придя в себя, мы тут же отправились исследовать
территорию отеля. Она была бесподобно красивой. Рядом с баром и рестораном обнаружились подогреваемый
бассейн и джакузи. Мы довольно много времени провели в бассейне. Забавно было плавать в теплой воде,
ощущая прохладу воздуха и накрапывающий мелкий дождик. После этого мы отправились на экскурсию к
водопаду «Лагуна Асуль». Небольшой группой из шести человек во главе с гидом, обутые в желтые
резиновые сапоги, ставшие привычной обувью, мы сели в машину, которую очень любят в Эквадоре: сама по
себе легковая, но сзади у нее открытый кузов или что-то в этом роде, где обычно возят людей, животных
или всякий хлам. К слову сказать, мне давно хотелось в такой прокатиться. Мы поехали и в ушах
засвистел ветер. Всем было весело. С нами ехали наши соседи по хижине, семья англичан: папа, мама и
дочка лет восемнадцати-двадцати. Минут через пять машина въехала в какой-то двор, каждому выдали по
обычной палке, на которые сначала все смотрели с недоумением — и начался наш путь к водопаду.

Это было что-то! Мы скользили по грязи (как здорово, что нам дали сапоги!),
хватаясь друг за друга, а потом начался такой крутой спуск, что было страшно смотреть вниз. Палки
очень пригодились – без них мы просто далеко не ушли бы. В некоторых местах была протянута веревка,
не держась за которую, можно было запросто соскользнуть вниз. Минут через тридцать мы добрались до
водопада, все в грязи, и тут же поскидывали одежду и побежали купаться в небольшой лагуне у подножья
горы, с которой падал поток воды. Лагуна была глубокой и прохладной, к тому же по ней шли мелкие
волны, которые плескали в нос при попытке плыть по направлению к водопаду, и мелкие водяные капли не
давали дышать. Спускаться в воду было трудно из-за обилия огромных каменных глыб вокруг. Но я
все-таки немного поплавала, а Данил вместе с англичанами и нашим гидом прыгал в лагуну с камня.

На обратном пути мы все окончательно подружились. Мне звуки английской речи
казались прямо-таки родными, так давно я ее не слышала. Всю дорогу обратно мы болтали, обсуждали
перевод того или иного английского слова на испанский и наоборот. Когда приехали в отель, нам не
хотелось расходиться, и мы вшестером отправились в бар, где разговор продолжился за коктейлями. Я
обнаружила себя в забавной ситуации. Англичане не знали почти ни слова по-испански, наш гид
по-английски говорил, но плохо, и мне приходилось переводить то с английского на испанский, то
наоборот. Но в хорошей компании это было совсем не трудно.

Вечером мы отправились с тем же гидом и с толпой человек из двадцати в ночную
прогулку по сельве. Всем выдали факелы и повели в лес, который начинался прямо у хижин. Мы шли по
тропинкам, смотрели на летающих светляков, останавливались в молчании, чтобы послушать звуки сельвы.
Кричали какие-то незнакомые птицы, стрекотали насекомые, шуршали влажными листьями растения, фонарик
гида то и дело освещал огромные цветы. Хотя отель был в двух шагах, казалось, что вокруг ничего нет, кроме леса, что мы оторваны от мира
людей. Все было удивительно. Это было новое лицо Эквадора, не похожее на другие его
лица.

Вечер мы завершили просмотром итальянского фильма о войне (по-моему, назывался он
«Красивая жизнь»). Когда вернулись к себе в комнату, за стеной хижины (казалось, что в ванной)
раздавались громкие странные звуки, похожие на кваканье. Ночью мне снилось, что к нам в кровать
заползают огромные насекомые.

На следующий день мы сходили на так называемую шоколадную фабрику на территории
отеля, чтобы посмотреть, как готовят настоящий шоколад. Фабрики, в привычном смысле слова, там не
было, а была небольшая терраса, в которой стоял стол, вокруг по периметру стулья, и все желающие
могли понаблюдать и даже поучаствовать в процессе приготовления шоколада. Было познавательно и к тому
же вкусно — когда нам предложили попробовать то, что получилось, полив сладкой массой нарезанные
бананы и яблоки.

До отъезда еще оставалось немного времени, и мы пошли искупаться. В бассейне
встретили Джеффа, Анжелу и Хелен – наших знакомых англичан. «Вы слышали, что произошло?» — первым делом спросил нас Джефф. Я сразу
почувствовала неладное. Джефф продолжал: «Дорогу в Кито завалило, теперь неизвестно, когда мы отсюда
уедем». Я вся похолодела. У нас же завтра с утра самолет! С другой стороны, в глубине души я не
удивлялась, видимо, была к чему-то подобному готова. Прежде чем вдаряться в панику, мы пошли на
ресепшн, чтобы узнать, в чем дело. Девушка успокоила нас: на дороге действительно завал, но его уже
расчищают, к тому же завалило не всю дорогу, сбоку достаточно места для проезда одной машины.

Водитель приехал за нами почти вовремя, однако сказал, что на дороге творится
черт-те что, но мы попробуем прорваться. Мы распрощались с прекрасной «Арашой», и наш джип выехал на
дорогу. Примерно через двадцать минут езды мы увидели хвост из машин и поняли, что завал уже близко.
Объехав хвост, мы увидели интересную картину. Посреди дороги лежала куча земли, вокруг нее суетилось
человек тридцать в военной форме. Никто из них ничего не расчищал, зато все они громко кричали и
создавали видимость бурной деятельности. Ситуация действительно не была безвыходной, по крайней мере,
на джипе можно было объехать кучу слева, а хвост выстроился в основном из легковых машин, которым
лучше было подождать, пока дорогу чуть не расчистят. В очереди мы заметили наших англичан, которых
ситуация явно веселила – такие довольные у них были лица. Поболтав с ними немного, мы совершили
прорыв – под дружные крики наш джип, ревя изо всех сил, пролетел по грязному месиву, слегка пошел
юзом, но наш шофер благополучно его выровнял – и вот мы оказались по другую сторону баррикады.
Порадовавшись прохождению препятствия, мы отправились было дальше, но внезапно сообразили, что у
англичан могут быть проблемы, если расчистка дороги затянется. Нам стало стыдно, что мы сразу не
предложили им присоединиться к нам, поэтому попросили водителя вернуться. Однако англичане отказались
от нашего предложения подвезти их до
Кито, сказав, что им неудобно бросать группу, к тому же скоро и их микроавтобус прорвется – что и
произошло на наших глазах минуты через две.

Мы ехали дальше и через какое-то время увидели на дороге еще одну кучу земли. При
этом если в первом случае она теоретически могла свалиться со склона горы, возвышающегося над
дорогой, то здесь было совершенно непонятно, откуда она появилась. И тут до нас медленно начало
доходить: мы ведь ехали по дороге, ведущей в Эсмеральдас! Сказав о своих догадках шоферу,
мы получили подтверждение: все эти
кучи – самая что ни на есть диверсия, а никакой не обвал.

Всю оставшуюся часть пути мы возмущенно обсуждали бездействие властей, которые
позволяют всем, кто пожелает, перекрывать дороги. Данил высказал предположение, что если бы вдоль
проблемной трассы на расстоянии хотя бы одного километра выставить по одному вооруженному
полицейскому, то никому и в голову не пришло бы пригонять сюда грузовики с землей и притаскивать
стволы деревьев (такое нам тоже попалось). Однако серьезных препятствий, которые могли бы задержать
нас, больше не встретилось, и к вечеру мы благополучно добрались до Кито.

Это был наш последний вечер в Эквадоре. На прощальный ужин пришли друзья Хорхе и
Марии Эстер Мальдонадо – Хорхе-врач с женой. Хорхе-врач уговаривал нас приезжать в следующий раз к
нему в гости, а мы отвечали, что теперь их очередь ехать в Москву.

Наш отдых получился более чем насыщенным и вроде бы уже хотелось домой, отдохнуть
от впечатлений. Не терпелось поскорей раздарить горы сувениров, которыми был забит целый шкаф в нашей
комнате, и напечатать не меньшие кучи фотографий. И все-таки было грустно думать о том, что
приходится покидать Эквадор, где мы увидели на самом деле так мало и неизвестно, сможем ли
когда-нибудь наверстать упущенное. На свете так много стран, и так хочется увидеть как можно больше,
что улетая в очередной раз домой, убеждаешься, что, как всегда, ни на что не хватило времени, и
понимаешь, что второго шанса, вполне вероятно, не предоставится, и надеешься, что
все-таки вернешься.

Однако не хочется на грустной ноте заканчивать рассказ. Тем более что наше свадебное путешествие
удалось на все сто! Было ли оно действительно «экстремальным»? Скорее да, чем нет, по крайней мере, для меня. Но это был «экстрим» со
знаком плюс, такой, о котором потом вспоминаешь с удовольствием и некоторым удивлением. И с некоторой
гордостью, потому что тебе повезло и ты открыл дверь, за которой столько прекрасного.