После чайной церемонии нас привезли в наш отель и проводили в
наш же номер. Уже убран, постельное бельё сменено. Куня предложила пару часов
поспать до отхода судна. Безусловно, отличная идея! На пятизвездных кораблях
нам, конечно, ещё не доводилось бывать, но, вообще, круизы – для нас не новость:
встречный ужин в ресторане, капитанский коктейль в музыкальном салоне,
бриллианты, декольте, фраки! Надо же достойно выглядеть! А мы утомились от
неизвестности порядочно, да и после дождливого дня одежда наша приобрела
непотребный вид. Надо бы принять душ, да и переодеться.

В пять часов в номер постучались. Мальчишка – портье
ёс
два пакета с огромными коробками. Китайская рисовая водка в гранёных бутылках и
по две сувенирные стопки! Ох, это уже слишком! Да и куда она нам?! Пить точно не
будем, выбросить жалко, с собой тащить вообще немыслимо – впереди ещё двадцать
семь дней пути, тысячи километров, и в рюкзаках есть место только для самого
необходимого! Галя снова затеяла старую песню про обман, про дешёвый сыр в
мышеловке, про то, что ничего так просто не бывает. Я, — по её мнению, — наивная
дура, коих свет не видывал. Водку же, ни в коем случае нельзя брать с собой.
Непременно нужно оставить презенты здесь, или, в крайнем случае, в машине. Но, в
итоге, я убедила Галю не обижать китайских товарищей, и наш багаж увеличился на
два полиэтиленовых пакета. Не малую роль в этом сыграла и красивая картинка на
коробках с видовым изображением реки Янцзы в районе Трёх ущелий.

Всё та же шикарная серебристая “Toyota” доставила нас, наконец, на причал. Дело близилось к шести часам
вечера, и уже стемнело. Противный моросящий дождик, размытая глина, скользкие
мостки. Несколько довольно больших паромов, прижавшись друг к другу бортами,
светились гирляндами электрических лампочек. В темноте они выглядели даже
нарядно. Но при близком рассмотрении оказалось, что – это бывшие баржи для
перевозки риса, переделанные нынче под нужды китайских пассажиров. На главной
палубе первого парохода, куда привели мостки с причала, в ряд выстроились
восьмиместные каюты. В крошечной коморке четыре пары двухъярусных нар длиной 1,5
м и шириной около полуметра! Свет горит постоянно, окна нет, двери в дверном
проёме тоже. Вместо матрасов – рогожки, вместо подушек – котомки туристов. В
углу рукомойник. По-моему, в тюрьмах похожие условия. Проходим мимо лестницы,
ведущий в трюм. Мама дорогая! А там-то что делается! Сотни грязных колхозников в
мятых пиджаках и кирзовых сапогах, измазанных глиной. Бабки,
дети, старики, куры, овцы, чуть ли не коровы, тюки,
мешки, баулы! И все прямо на металлическом полу сидят, лежат, и уже едят. Кости,
пищевые отходы, одноразовую посуду кидают, как водится, тут же, на пол. Какое
счастье, что мы не пожалели денег на пятизвёздный корабль! Он где-то должен быть
следом. Знаете, как у нас в Петербурге на речном вокзале паркуются суда: по три
в ряд. Пассажиры крайнего корабля проходят через главные палубы ближнего и
среднего. Вот и здесь, видно, та же тема. Но, почему-то нам предлагают подняться
на следующую палубу именно этого парома. Это наверное, какая-то ошибка! Там
расположены двух- и четырехместные каюты “первого класса”. Провожающий любезно
распахивает дверцу одной из них, парнишка затаскивает туда наши рюкзаки, куня
кричит что-то прощальное, типа “приезжайте к нам в Чунцин снова”. И очень быстро
все исчезают. У нас с Галей наступила полная парализация всех двигательных
органов, а заодно и органов дыхания, сознания и осмысления. Мы отдали восемьсот
пятнадцать долларов!!! За это?! Две хлипкие
койки, заправленные серым бельём и дырявыми одеялами, неработающий чёрно-белый
телевизор допотопного образца, покрытая плесенью туалетная кабина, не
запирающиеся окна. И каюта настолько миниатюрных размеров, что для нас с Галей
места совсем не оставалось. Стук в дверь вывел нас из оцепенения. На вошедшего
помощника капитана хлынул поток негативных эмоций, скопившихся за все семь дней
нашего пребывания в Китае. Такого жульничества, наглого обмана и бессовестного
лицемерия мы не встречали нигде в мире! Взять
$815 за пятизвёздный круиз и посадить туристов на убогую баржу! Заодно мы
припомнили ему и куню в Пекине, из-за которой нам пришлось ехать к Великой стене
на такси, и надувательство с экскурсиями в Сиане! Кругом сплошной обман!
Интеллигентного вида китаец почти ничего не понимал по-английски, поэтому мы
смело дали волю могучему и великому русскому языку. Когда наш словарный запас
иссяк и наступила вынужденная пауза, помощник капитана предложил переселиться в
VIP – room. Таковых на “лайнере” оказалось две. Обе расположены на самой верхней
палубе над капитанским мостиком. От “первого класса” они отличались наличием
одного кресла и журнального столика, чуть большими размерами, одной полутора
спальной кроватью вместо двух спартанских коек, и большим панорамным окном в две
стены. Во всём остальном убогость прослеживалась та же: из бачка унитаза торчал
кусок проволоки, из душевого рожка постоянно текла рыжая вода (безусловно,
холодная, горячая не предусмотрена вообще). При первой же попытке набрать воду
из душа в бачок унитаза, выяснилось, что бачок треснутый, потому как вода тут же
оказалась на полу. Видимо, смыв унитаза тоже не предусмотрен. Кстати, и вода с
пола в фановое отверстие также не спешила стекать. Постельное бельё
грязно-серого цвета с жуткими бурыми пятнами. Матрас не берусь и описывать.
Полотенец нет. Подушка одна. Одеяло солдатское. “Разруха!” – как говаривалось в
одном известном литературном произведении.

Само собой разумеется, что замену каюты нам предложили не из
гуманных соображений, а из самых, что ни есть, корыстных. Всё тот же помощник
капитана объявил нам о необходимости доплатить ещё 500 юаней ($61)! Надо было видеть Галю, когда я перевела ей его
слова! От неслыханной дерзости дыхание свело, а лицо покрылось багровым
румянцем. Я поторопила китайца выйти на свежий воздух, опасаясь за его
безопасность. На палубе сунула ему 300 юаней, втихоря, пока Галя не видит.
Понятно же, что не отстанет без денег: в любой стране иностранные туристы –
желанные гости, а для китайцев особенно, и каждый хочет получить с них свои
дивиденды.

Вернулась в каюту, а там Галина уже срывает непотребное бельё
с кровати и швыряет охапкой в угол. Зову китайца, мол, постель поменяйте! Тот
бортпроводницу зовёт. Куня руками разводит: смены нет, не положено, раз в месяц
меняем; и полотенец нет, вода же горячая не подаётся, вот и не предусмотрено,
что туристы мыться надумают; и уж, безусловно, подушка одна на каюту полагается.
Галя спросила меня, как по-английски будет: “Я – свинья?”, и кричит на весь
корабль заученную фразу, тыча себя в грудь. Пока китайцы пытались вникнуть в
непонятный для них вопрос, я свистнула вторую подушку в соседней каюте. Хотела и
постельное бельё прихватить, но оно там оказалось ещё хуже, чем наше. А дверь-то
как оказалось просто открыть! Дёрни за ручку
посильнее, она из коробки и выскакивает! Перегородки-то фанерные. Правда,
обратно не удалось самостоятельно дверь впихнуть, пришлось плотника вызывать.
Заодно и на нашей двери потребовали замок починить, а то как же рюкзаки в
каюте оставлять на стоянках без присмотра?
Кстати, а будут ли стоянки? Вот об этом-то мы ещё не успели подумать! А вдруг
как эта баржа будет причаливать только для посадки и высадки пассажиров!
Помощник капитана уже ушёл, куня – проводница не понимает ничего, спросить
некого. Хотя народу у нашей каюты скопилось предостаточно! Китайцы знакомятся с
кораблём, исследуют палубы, разглядывают спасательные шлюпки; и те, что
добрались до нашей носовой палубы, все как один прилипают лбами к панорамному
окну нашей каюты. Некоторые даже руками у висков прикрываются, чтоб не
отсвечивало и лучше было видно. А кому места у окна не хватает, так те у щели в
дверном проёме пристраиваются друг над другом в колонну по три – четыре человека
разом. Всем интересно посмотреть на белых людей, тем более женщин. Говорят,
китайские мужчины уважают крупных дородных женщин, и своих, и чужих. Раз
здоровая – значит, хороший работник в семье, и крепкое потомство гарантировано.
А если уж жениться на иностранке, — так ещё и детей будет позволено заводить не
меряно! Нам, правда, никто знакомство не рискнул предложить.

Стук в дверь. Заходит очередная куня и просит заплатить ей за
экскурсионное обслуживание 500 юаней. Опять платить! Какая наглость! Заодно
выяснилось, что кормить нас тоже бесплатно никто не собирается. На нижней палубе
есть торговая палатка, где можно купить печенье и семечки, там же для желающих
есть полотенца и туалетная бумага. По маршруту следования нашего “лайнера”
планируются четыре длительные остановки, во время которых и предлагается
экскурсионная программа, безусловно, за дополнительную плату. Собственно, в
нашей ситуации следовало бы порадоваться тому, что остановки всё-таки
предусмотрены. А то мы уже подготовились к мысли ехать до Ухани три дня не
выходя из своей люксовой каюты. Конечно, 500 юаней мы не дали. Хватит и трёхсот.
Взамен получили розовые значки, необходимые для опознания принадлежности к одной
из туристических групп нашего парохода. Тут же пришла умная мысль сократить срок
нашего пребывания на круизном судне до минимума. Безусловно, нечего делать нам в Ухани. Сразу после района Трёх
ущелий, из-за которого, собственно, мы и
выкинули почти тысячу долларов, пароход
делает остановку в порту города Ичан, где
есть аэропорт. Оттуда можно выбраться в Гуанчжоу, а там и Гонконг уже рядом. Первоначально планировалось ехать до Гуанчжоу
из Ухани на поезде (17 часов) в целях экономии, но ситуация приняла такой неожиданный поворот, что лишние двое суток в Китае кажутся теперь невыносимыми. Нужно
срочно покидать страну, пока и деньги не все
ещё у нас китайцы выудили, и пока
путешествие окончательно не испорчено каким-нибудь новым приключением. Тут же у
куни заказали и авиабилеты из Ичана до Гуанчжоу (прямых рейсов в Гонконг нет).

Вечером успели отхватить безвкусный клейкий рис в корабельной
столовке в качестве гарнира к желе непонятного происхождения грязно-розового
цвета за 7 юаней. Желе попробовали, да выплюнули, а рисом пиво закусили. Потом,
поливаясь из термоса тёплой водичкой, приняли душ. Вместо постельного белья,
скинутого в угол, на кровать постелили наши походные пляжные саронги. Подушки
завернули в юбки, взятые с собой для посещения буддистских храмов. Спать
пришлось одетыми, укрываясь одним на двоих одеялом. Кровать оказалась неровная:
солидный уклон матраса слева направо вынуждал тело находиться в постоянном
напряжении, при каждой попытке расслабиться, мы с Галей неминуемо скатывались на
пол. Пол же, в свою очередь, был весь залит водой: дождь неистово бил в наши
панорамные окна, и через все щели пробивался внутрь каюты. К тому же почти
каждые пять минут прямо над нами раздавался душераздирающий, продолжительный
гудок, или три истошных коротких, от которых мы обе каждый раз вскакивали с
круглыми от ужаса глазами, спрашивая друг друга, что случилось. Помните фильм
Эльдара Рязанова “Жестокий романс”? Капитан на “Ласточке” дёргал сверху вниз
ручку на металлическом тросе, и труба на самой верхушке парома издавала
пронзительный вой, призванный, видимо, приветствовать другие корабли. На нашей
барже было установлено такое же устройство в точности. Капитанский мостик был
расположен под нами, а приветственная труба прямо на крыше нашей каюты. Мало
того, что гудок и так слишком часто вопил по судоходной надобности, так ещё и
все последующие дни особо ушлые китайцы, распознав назначение металлического
тросика, протянутого снизу вверх мимо наших окон, постоянно дёргали его по своей
обезьяньей сущности, смеясь, и искренно радуясь своим глупым выходкам.

На следующий день подъём ни свет ни заря. В пять утра
причалили в городишке Фэнду. Дует пронизывающий ветер, дождь моросит, темень
непроглядная. Тысячные толпы китайских экскурсантов с десятка точно таких же,
как наш пароходов мельтешат на пристани со всех сторон. Мы с Галей, с опухшими от кошмарной ночи лицами, в бессильной злобе пытаемся разглядеть хотя бы одного
китайца с розовым значком. Нашли, наконец.
Теперь главное — не потеряться, не то потом
и пароход свой не опознаем. Наша экскурсовод ни слова не говорит по-английски.
Хорошо хоть у нас есть с собой некая литература о данном городе, даже и на
русском языке немного, а то бы и не разобрались, что к чему.

Фэнду, или Город Духов, как его ещё называют, не будет
затоплен после строительства плотины, так как расположен на высоком холме, и в
настоящий момент является самым известным даосским храмовым комплексом на берегу
реки Янцзы. Посетителей встречают десятки огромных глиняных раскрашенных яркими
красками демонов. Страж – демон с головой лошади замахивается кривым трезубцем:
“Я арестую тебя!”; у демона “Больных сумерек” за пояс заткнуты трое детей: “Я
отниму твоих детей!” – написано на поднятой демоном табличке. Ещё у одного: “Я
удавлю тебя!”, у другого: “Я отниму у тебя жизнь, и о тебе не останется
памяти!”. У главного входа в центральный храм два моста. Гиды отчаянно кричат
что-то в мегафоны, и вся толпа китайцев преодолевает в три прыжка правый мостик,
при том, что левый совсем свободный. Оказывается, гиды заранее предупреждают,
чтобы никто не вздумал пройти по левому мостику. Только по правому, причём надо
его одолеть ровно в три прыжка, иначе – дорога сразу в ад. Хочешь сразу понять,
что такое ад – посмотри в зловонную лужу рядом с мостом, и представь, что ты в
ней захлебнулся. Почему нельзя по левому? Да он занят – по нему невидимые глазу
черти тащат за волосы в ад грешников. Мы с Галей мало что понимаем, но стараемся не отставать от толпы, прыгаем, как
все. Впереди у туристов много испытаний: встать у мраморной плиты, с
начертанными предсказаниями будущей жизни, закрыть глаза, сделать шаг назад,
трижды повернуться и, снова сделав шаг вперёд, протянуть руку. На какой иероглиф
опуститься ладонь, то и сбудется в следующей жизни. Кому-то выпадет стать
знаменитым любовником, кому-то сварливой женой, или змеёй, или цветком. А кому
выпадет и трагически погибнуть, – предсказания начертаны в пяти сантиметрах друг
от друга. Следом испытание: встать на островерхий булыжник одной ногой и
продержаться до счёта “девять”. Удержался – счастье, нет – сразу в ад. Чтобы ни
у кого не оставалось сомнений на счёт адской жизни, целый зал посвящён показу
различных экзекуций: тут черти пилой распиливают тело грешницы пополам, там –
подвешивают за рёбра на крюк, здесь – глаза выкалывают. Сразу за экспозицией –
новый храм. Перед глиняным демоном с выпученными глазами китайцы устанавливают
курительные палочки, пишут записки с желаниями. Все на коленях стоят на атласных
красных подушечках, склонив головы, сложив ладони – прощения просят во
искупление грехов. Затем – лестница: поднимешься на 99 ступеней на одном
дыхании, – значит, долго проживёшь. Мы по недопониманию поднялись на фуникулёре.
Посмотрели очередной храм, да и скорее вниз: всего час остался до отправления
парома, а нам бы ещё и затовариться надобно. Полотенца купить, пива, воды
питьевой в бутылках, да и поесть бы чего. Не только же ужасы всякие
рассматривать, и так уже к концу экскурсии по Городу Духов только и следим, как
бы не переступить порог с правой ноги, да не открыть дверь левой рукой.

Весь день беспробудно спали, не обращая уже внимания ни на
пронзительные гудки над ухом, ни на любопытствующих китайцев у окна и двери. К
вечеру ближе, с трудом глаза продравши, двинули к столовке. А там уже,
оказывается, безвкусный рис кончился, а другого не предусмотрено. Пришлось в
судовом ларьке семечек купить. Распахнули шторы на своих панорамных окнах,
развалились в креслах, пивко потягиваем с семечками, осматривая окрестности. Вон
– похожее на пагоду девятиярусное деревянное строение красного цвета –
50-метровый храм Ланьжуодянь Цынского периода, прилепившейся к скале. В
путеводителе написано, что круизные лайнеры
делают здесь остановку. Надо полагать, интуристовские пятизвёздные. Наш мимо
проплыл. Затем двенадцать скал – пиков, из которых китайцы одну считают символом
красоты – пик Богини. Выглядит, как присевшая на корточки женщина. Когда
строительство плотины будет завершено, можно будет дотронуться до головы богини!
А пока китайцы верят, что даже взгляд, брошенный скалу, приносит счастье. Затем
проплыли мимо холма Фэйфын, на вершине которого стоит храм в честь Чжанфэя,
генерала царства Шу периода троецарствия. Тоже без остановки. Но самое обидное,
что и висячие гробы, в которых местные жители в период Борющихся царств, вешали
своих покойников, в пещерах Фынсяна, мы тоже близко не увидели. Осталось только
догадаться, что они где-то рядом. Повсюду видны отметки: сюда вода придёт через
пять лет, сюда – через восемь! Прибрежные города и посёлки выглядят вымершими.
Многие дома брошены жильцами, заранее покинувшими гиблые места. Остались только
те, кому, видимо, ехать некуда. И старики, ждущие своей смерти вместе с родными
местами. Когда-то здесь кипела жизнь: строились дома, кричали петухи, гоняли
пластмассовый мяч дети. Теперь всё окрашено в цвет “мокрой мыши”, навевающий
тоску и уныние. Ни детей, ни петухов, а недостроенные дома нелепо торчат серыми
бетонными остовами с чёрными глазницами окон. Мёртвые берега.

Совсем поздно вечером причалили, наконец, в городке Цзыгуй –
родине знаменитого поэта и мыслителя Цюйюаня, который в 278 г. до н. э. покончил
жизнь самоубийством, бросившись вниз головой в реку. Причины самоубийства нами
точно не установлены, так как в трёх разных имеющихся у нас источниках, указаны
три совершенно разные причины. Бегом осмотрели несколько залов музея, увешанных
полотнищами с иероглифами, видимо, стихов поэта, и – скорее на причальный рынок.
О – о – о! Варёная картошечка “в мундире”! Копчёная курочка! Солёные огурчики!
Помидорчики! Целый день ведь семечками питались! Встали в очередь за помидорами.
Весы у продавца: бамбуковая палочка с грузилом на одном конце и чашей для товара
на другом. Мы такие в Чунцине уже видели, но метод взвешивания до сих пор не
усвоили. Поэтому внимательно следим за предыдущим покупателем: сколько помидор
получил в штуках, сколько денег в юанях заплатил. Получилось, что за восемь
помидор он заплатил 2 юаня. Но с нас, как обычно в Китае, за четыре помидора
требуют аж 8 юаней! Совсем за дураков белых людей принимают! Чуть не до драки
дело не дошло! Но тут нежданное вдруг случилось! Тот самый предыдущий китаец с
нашего парохода, по которому мы помидоры отсчитывали, встал на нашу сторону,
ругательно что-то крикнул продавцу, добавил в нашу сетку несколько крупных
помидор, выхватил из моих рук всего два юаня, отдал их торговцу, и подтолкнул
нас в сторону парома, — идите, мол, с богом! За чужой счёт благородство,
безусловно, но ведь — это первый случай
заступничества за восемь дней нашего пребывания в Китае!

Утром следующего дня прибыли, наконец, в район Трёх Ущелий.
Вернее, это мы так понимаем, что должны быть ущелья. Пора бы уж! Около шести
утра перед нашими панорамными окнами собралась толпа китайцев. Вскоре промозглый
ветер и моросящий дождь прогнал на наше счастье всех туристов. На палубе остался
только один худенький европеец. Мы уже подсчитали, что кроме нас на судне
находится около десятка белых путешественников. Надо бы познакомиться! Я вышла
на палубу, и разговор завязался сам собой. Вскоре мы сидели в нашей
VIP-каюте в компании с немцем и его
приятелем – американцем. Молодые парни – один из Гамбурга, другой – из Северной
Калифорнии, путешествовали по Китаю третью неделю самостоятельными туристами.
Познакомились они только уже на пароходе, попав по воле случая в одну
восьмиместную каюту третьего класса. Билеты купили, разумеется, в кассах
Речвокзала в Чунцине, всего за 256 юаней ($31). Как и всех других пассажиров “лайнера”, их, безусловно, интересовал
вопрос о стоимости нашей VIP-каюты,
вызывающей чёрную зависть у туристов других классов. Но объявленная нами
стоимость в $815 подвергла в тяжёлый шок
даже видавших виды путешественников. Дар речи вернулся к ним только после
четвёртой бутылки пива. Мы предложили им занять нашу каюту после нашей высадки в
Ичане. Разумеется, бесплатно. Парни не верили своему счастью! Тут же они
притащили из паромного ларька два ящика пива во славе! Простились временно на
экскурсию по Трём ущельям.

Кругом грязь, мокрая глина, скользкие мостки, кирзовые сапоги
и серые пиджаки. Бардак во всём. Мест в автобусах туристам не хватает, таксисты
руками машут, мы, как водится, ничего не понимаем. Главное – держаться
экскурсантов с розовыми значками! Наконец, ситуация прояснилась: надо пересесть
в речные калоши-катера для осмотра Малых ущелий. На нашей калоше три парня,
видимо, народности цзян, которые должны быть босыми и одеты легко. Мы читали,
что народность цзян разделена на нечто похожее на касты, если твой отец бурлак —
значит, бурлаком и проживешь. Туристы сойдут с лодки, а бурлакам тащить ее назад
— часа три по колено, а то и по пояс в ледяной воде. Там, где ущелье становится
тесным, и горы почти смыкаются, бурлаки идут по отвесной тропе и тянут лодку,
рискуя сорваться. Там, где глубоко, но можно все же встать на отмели, бурлаки
отталкиваются от скал специальными крючками. Тащат лодки бурлаки всегда голыми,
потому что в намокшей одежде идти тяжело и можно в кровь стереть плечи. Когда-то
вверх по Янцзы через Три ущелья бурлаки тянули баржи и джонки с товарами в
Сычуань. На одну баржу приходилось больше сотни бурлаков. Особенно много
бурлаков погибало в Ревущем ущелье. Ущелье там шириной чуть больше сотни метров,
а в Янцзы воды много, пересилить течение трудно, идти приходилось по вырубленным
в отвесных скалах тропам. Сорвется один — потянет за собой всю ватагу, кто-то
спасется, кого-то затянут водовороты. “Ущелье лошадиного легкого” и “Ущелье
бычьей печени”, “Ущелье игры теней”, “Ущелье ведьмы”. Вырубленные на скале
иероглифы предупреждают об опасности. “До Сычуани дальше, чем до неба”, — так
говорили совсем недавно. Но это всё в прошлом. Нынче парни в обуви и в одежде.
Калоша – речной трамвайчик с шумными мощными, но против течения также тяжко
прыгать. В ином месте на несколько минут зависаем над порогами. Кругом воронки и
водовороты. Цютанское ущелье, самое маленькое из трёх, имеет длину 8 км. Это
череда пропастей головокружительной высоты, которые сходятся иногда так тесно,
что едва оставляют реке проход, ширина которого не превышает 50 метров. Мы,
отдав втихоря кормчему 30 юаней, расположились на носу калоши. Здесь,
безусловно, интересней, но туристам по мерам безопасности не разрешается
выходить из пассажирского салона. Только за взятку. Рядом с
нами пара молодых немцев. Курят нашу “Приму”.
Разговорились. Парень – безработный архитектор из Германии, уговорил свою
подружку, мечтающую съездить в Южную Америку, посетить Россию, Монголию и Китай.
Две недели они провели в Забайкалье, одну в Монголии,
теперь едут в Шанхай, откуда самолётом вернуться домой. Практически
первый вопрос к нам – сколько стоит наша каюта? Уже, видимо, все ассоциируют нас
с VIP-каютой.

Вернулись на наш паром. А там куня вчерашняя поджидает. И
объявляет нам, что на наши места при досрочной нашей высадке никто претендовать
не может. И даже 300 юаней возврата предлагает. Ребята – рюкзачники
расстроились. Но мы-то неужели 300 юаней возьмём в обмен на данное обещанье?
Смешно даже! Спровадили куню и весь день пили вчетвером их пиво и наш виски,
обсуждая проблемные темы жизни в России, Америке и Германии. Приятные ребята.
Обещали приехать к нам на 300-летие Санкт-Петербурга.

В Ичан должны были прибыть в 23 часа. Но очень долго простояли
в очереди к шлюзам плотины Гэчжоуба. В итоге на берег сошли уже только в час
ночи. Речной порт произвёл удручающее впечатление: бродячие лишайные собаки,
пара убогих ларьков, тусклый свет от единственной лампочки, наверное, на 40
ватт, да несколько навязчивых таксистов. Наш рейс в Гуанчжоу уже в
6.40 утра. Любой здравомыслящий турист на
нашем месте примет решение ехать сразу в аэропорт, и там коротать время до
отлёта. Вот и мы так поступили. Взяли такси, обозначили конечный пункт —
“аэропорт”, условились в цене. Конкуренция большая, поэтому таксист без лишних
слов погрузил наши рюкзаки в багажник и рванул со старта. Но через метров 200,
вдруг тормозит, и что-то лопочет о якобы закрытом на ночь аэровокзале.
Предлагает ночлег на 3 – 4 часа в отеле и последующий трансфер на аэродром. Вот
китайцы – жулики! Ну, все на одно лицо! Лишь бы навариться на иностранных
туристах! Хотя Галя сомневается, наш аэропорт “Ржевку” вспоминает: вдруг, мол,
здесь такой же скромный терминал, что ночью не работает, я принимаю твёрдое
решение ехать только в аэропорт и точка! Надоели уже все эти китайские
заморочки! Один обман кругом! Как может быть закрыт аэропорт на ночь?!

Дорога вышла за черту города и пошла петлять в кромешной
темноте среди полей и лесополосы. Ни одного фонаря или указателя! Мы притихли, а
водила наш постоянно тормозил, вглядываясь в тьму у каждого поворота. Видно, не
так уж часто в местный аэропорт на такси пассажиры ездят! Однако, через двадцать
минут доехали! Посреди поля чёрным склепом мрачно высился полукруглый контур
здания аэропорта. Водитель выключил мотор, и в звенящей цикадами тишине
послышалось хлопанье флагов на ветру. Металлические тросы били по флагштокам, а
сами трубы издавали пробирающий до мурашек по телу, заунывный вой. Ни души
вокруг. Ни одного фонаря. Никаких признаков жизни. Таксист опять завёл песню об
отеле. Немного струхнув, конечно, в глубине души, я бодро стала выгружать из
машины наши рюкзаки. Чтобы у водилы не было больше вопросов, развернула у него
перед носом пустой кошелёк: нет, мол, более денег. На том и расстались. Таксист
укатил, мы с Галей в полуобморочном от страха состоянии остались у закрытых
дверей аэровокзала в кромешной тьме. Расположиться решили в уголке. Подтащили
кадки с пальмами для прикрытия, расстелили на полу саронги, сели, прижавшись
друг к другу, и трясёмся и от страха, и от холода. Курить пришлось, прикрывая
сигарету ладошкой, как партизаны на войне, чтоб издалека огонёк не приметен был.
Вдруг, видим по фарам: издалека две машины приближаются. Галя шепчет, что это
наш таксист подмогу взял и возвращается нас грабить. Глаза закрыли, дышать
перестали. Но предположение, Слава Богу, не подтвердилось! Это такие же
пассажиры, как и мы, прикатили на двух машинах, посмотрели на закрытые двери, и
уехали обратно. Нас не заметили. Затем мотоцикл мимо проехал. Следом человек с
фонариком в десяти шагах от нас прошёл, может — сторож. Так четыре часа и
провели. Не сказать, чтоб не заметно. Наконец, долгожданное утро наступило.
Открылся аэропорт, появились пассажиры и служащие. Затеплилась жизнь в онемевших
конечностях. Страх ушёл, напряжённость спала. Но их место заняла мертвецкая
усталость. А ведь весь день впереди!

Прилетели в Гуанчжоу. Это около тысячи километров на юг от
Ичана. Здесь сразу же почувствовали дыхание тропического климата. Жара и
влажность. Господи, доедем ли когда до Таиланда?!

Гуанчжоу – самый крупный город, административный,
политико-экономический и культурный центр всего юго-восточного побережья Китая.
Мы планировали задержаться здесь на один – два дня, но сейчас уже такие мысли и
не пришли даже в голову. Только сошли с трапа самолёта, сразу же бросились на
поиски международного терминала. Но это оказалось не так-то просто. Указатели на
английском языке, как водится, отсутствовали, китайские служащие вопросов не
понимали. Мне даже пришлось наглядно изображать взлетающий самолёт, приняв
гимнастическую позу “ласточка”: стоя на одной ноге, наклон туловища вперёд, руки
в стороны, вторая нога – хвост самолёта. Со стороны смотрелось наиглупейшим
образом. Но даже и языком жестов с китайцами вести продуктивную беседу
невозможно. Нашли, наконец, международный терминал. В кассах выяснили стоимость
авиабилетов до Гонконга: $150. Однако! Тут
же совсем рядом! Три часа ходу на автобусе!

Пошли ловить такси. Машины подходят одна за другой, но
проблема обычная: даже с помощью китайского словаря и разговорника не можем
объяснить членораздельно суть желаний. Только двадцатый по счёту таксист
предложил, наконец, нам сесть в свой автомобиль, связался по мобильному телефону
с приятелем, говорящим на английском языке, и дал мне трубку. Я по телефону
рассказала приятелю, куда хотим ехать, а он уж перевёл мои слова таксисту. Было
бы замечательно, если бы в Китае организовали телефонную службу переводов.
Сколько разных проблем для иностранных туристов можно было бы решить запросто!
Ведь только так нам удалось добраться до железнодорожного вокзала, с которого
поезда идут в Шэньчжень.

Купили билеты на скоростной поезд и уже через час прибыли в
самый крутой суперсовременный город Китая, соперничающий с самим Гонконгом,
первую открытую экономическую зону китайского коммунизма – город Шэньчжень. Мы
читали про отличные отели, тематические парки, восхитительные пляжи. И думали
остановиться здесь на несколько дней для заслуженного отдыха. Тем более что все
путеводители обещали и сногсшибательный шопинг по немыслимо низким ценам – ведь
80% китайской продукции производится именно в южных провинциях. Хотя лично мы,
собственно, не собирались ничего покупать, всё равно, когда в России планируешь
путешествие, кажется заманчивым прогуляться и по заваленным товарами магазинам.
Но это было в России. Нынче же мы уже девять дней в Китае, и единственное
желание – поскорее ехать дальше, не задерживаясь ни на час, покинуть эту страну,
как можно скорее. Да, да! Именно, как можно скорее! Сыты по горло! Кругом одно
непотребство, стяжательство, бескультурье и обман! Какие уж тут пляжи и товары!

Поэтому, не отвлекаясь и не задерживаясь, прямой дорогой с
поезда прошли на границу с Гонконгом в Луоху. Заполнили иммиграционные карточки,
отстояли очередь. И даже здесь китайцы отличились, – мы в спешке перепутали
паспорта, и, в итоге, я преспокойно прошла границу с Галиным паспортом. Но вот
Галю с моим паспортом задержали. Хорошо хоть не углядели в наших действиях
диверсии. Отпустили.