Драгобрат

На Драгобрате в начале мая всегда снежно. Это в Киеве как попало, а сегодня плюс 25. И только сочувственные взгляды прохожих, которые видят, как ты укладываешь в пасть автомобиля зимнее, могут описать ту пропасть между верой в календарь и рассудком. Дорогой до Львова, проезжая окутанные цветением деревни в дымке заботливых пчел, мы продолжали твердить: «А ведь едем кататься!».

И ехали. Вдоль налитых тюльпанов, не голландских, полупрозрачных - вдоль усадеб, ухоженных мясистыми, кормовыми тюльпанами. Вдоль СИ-рени, которая на октаву выше, чем в прошлом году. Вдоль речек, налитых жаждой преобразований. Весна сейчас под патронатом. Чахлая в затянувшемся детстве, ей повезло раскрыться зрелостью. Не старостью как летний август. Не безразличием ноября. Весна, как молодой боксер, верит только в справедливость силы. И не обращает внимания на мчащийся к снегу автомобиль. Но мы-то, ЕДЕМ КАТАТЬСЯ! Где-то у Олесского замка, под Львовом, появились первые сомнения. Надежные опорные сооружения не свистом стрел, а цикадами летней неги, усталым вздохом свершившегося лягушечьего отцовства, поп ытались вернуть нас к действительности. Но мы-то едем кататься. И лыж с приданым - боекомплект. А настроя - не отнимать: последний рывок через перевал, там другая страна, а уж зима , так точно Львов, душный Львов с густым ароматом старины, украсился свечками каштанов, укутался тополиным снегом. Мы же едем кататься. Летний снег подан - нужны тополиные лыжи... Вот так, вырываясь из жарких лап настигающего лета, пробивались во владение морозных Драгобратов.

Драгобрат зеленым не бывает, там всегда царство снегов со стражей лавин. Там явочная квартира всех Санта Клаусов мира, берлога зимы. Глубокой ночью, когда молодое лето спит, наконец въехали в Карпаты. Здесь то нас поймут, и лыжи в машине не вызовут глупую улыбку горожанина. Мудрый горянин понимает, единственное, что нельзя забыть в дорoгу - нарты и потыки.[1]

Здесь жизнь настоящая, без городских излишеств. И дороги Форду непривычные, а для «Нив»- самые подходящие. Ведь настоящая жизнь неприхотлива. «Нива» не прихотлива к дороге, водитель к автомобилю, а судьба к водителю. Спрашиваю такого наездника, почему аварийка все время включена?, - "Так фары не работают, вот еще бы и не мигала, в дважды дорогу лучше видел бы". Ведь настоящая жизнь неприхотлива. Но характером настойчива. Как комару в Сибири за три теплых дня нужно пережить год, так в Карпатах за несколько теплых месяцев нужно успеть засеять огород, найти дивчыну, пересеять смытый дождем огород, сменить дивчыну на более сговорчивую, собрать урожай и родственников на весилля. И поздней осенью, в конце сентября, когда по утру махать лопатой, разгребая дорожку к хлеву, так же привычно как горожанину махать зубной щеткой, сыграть свадьбу. Еще неделя и до середины окна будет лежать снег. Но когда мы встретили настоящее свадебное гуляние! Люди, которым градусник - единственный календарь уже играют свадьбы! -Настроение испортилось окончательно. Снега не увидеть. Около пяти утра нас встретил всюдыход. Этот образец военной индустрии предназначен исключительно для натренированных бойцов с противогазом в проектном положении. Для устрашения висит табличка:: «Спать в отсеке с включенным обогревом запрещено!». Мы и не спали. Окошко очень пригодилось. В тяжелые моменты выглянешь, и понимаешь, - тебя не просто болтают по , а поступательно, вертикально вверх двигают. Через два часа трипера[2] зеленая лицом, но не побежденная духом, команда вывалилась у приюта. Утро в горах, то утро, когда солнце незрелыми мягкими лапками ласкает подолы туманных долин: Утро в горах пахнет нежностью младенца, птичьими переливами дразнит хриплое течение ручья. И дышит это утро мокрой травой, слезинками сосновой смолы, шелестит крыльями пчел, спешащих на утреннюю дойку. Скажите, при чем здесь снег? Даже бугельщики отлетели на Север. Старожилы, к которым отношу и Татьяну за знание Драгобрата со времен кожаных ботинок, не припомнят бесснежных склонов в мае. А в этом году только редкие пигментные пятна еще не превратились в притоки Тисы. И что ж напрасно убегали от лета, даром везли за восемьсот километров горную поклажу?

На следующее утро Игорь - инструктор-затейник всей этой авантюры - таки отыскал отбившихся от стаи бугельщиков. Какими экстремальными аргументами убедил подранков завести вытяг[3], нам не известно. Но с рюкзаками и лыжами мы отправились к снегу. Кто хоть раз смотрел , знает, что расстояния в горах обманчивы. До начала подъемника было метров пятьсот. Пятьсот метров и час подъема по ступенькам из травы, мимо крокусиных лужаек. Пятьсот метров, за которые вспомнилась каждая выкуренная сигарета и мерзкий образ первого человека, сварившего пиво. Снег был так близок, что, упав, можно дотянуться до него руками, но мы шли и шли. Иногда встречались лепешки, значит коровы сюда добрались. Это слегка дразнило, появлялась зависть к рогатым, которые без принуждения забираются так далеко. Ну, во-первых, они не курят, во-вторых лезут в гору за едой. А за чем мы бредем? Так ли важны островки ушедшей поры? Жить нужно настоящим, а значит не карабкаться в гору, а спускаться к теплому морю.

Снег. Какое гениальное, жаль запатентованное изобретение. Снег. Я грыз его, разгребая лунки поглубже, умывался и лепил снежки. Катал его, падая так, чтоб засыпался за шиворот и под футболку. Назло всем, кто не верил, кто говорил что лето. На следующий день снежные глаза сощурились и закрылись до следующей зимы. Мы путешествовали, уже не скрывая радости к наступающему лету. Пили из ручьев вчерашний снег и пели так, что сол овьи притихли.

[1]Нарты и потыки -укр. лыжи и палки.
[2] от англ. Трип - путешествие
[3] вытяг - укр. Подъемник