Юбилей города — тема особая. Тут даже большим застольем не обойтись. В Москве день города начали отмечать не так давно,
но это славное начинание уже превратилось в добрую традицию. А вот в Клайпеде, портовом городе Литвы, это — уже давняя,
неотъемлемая часть летней жизни. Обычно в последние выходные дни июля празднуется День рыбака, к нему приурочивается и
ярмарка ремесел, куда съезжаются мастера со всей страны, а частью даже из-за рубежа. На 1 августа попадает День рождения
города. Именно этот день 1252 года впервые указан в документе при упоминании Мемельбурга, давнишнего названия Клайпеды.
Мемель — средневековое название реки Нямунас (Неман), отсюда и город. Литовское, а если быть точнее, жемайтийское,
«Клайпеда» зафиксировано в 1413 году. Так и существовал на протяжении веков город с двумя именами — прусским и литовским.

Европу недаром называют «Старый мир», здесь что ни город — история. Москве грянуло 855 лет, в этом году, нетрудно
сосчитать, Клайпеде исполнилось 750 лет! Кстати, Стокгольм лишь на месяц ее старше. За 750 лет чего только не
происходило здесь. Понятно, что нам, бывшим гражданам Советского Союза, историю рассказывали очень выборочно, минуя не
слишком логичные, с точки зрения руководящей партии, события. Расселившись теперь по отдельным квартирам, мы с
удивлением открываем неизвестное не только у себя, но и у соседей. Не будем уж сильно углубляться, но вот в самом начале
19-го века, когда Наполеон стремительно занял Пруссию, Клайпеда стала столицей, так как сюда, спасаясь от французских
войск, прибыл с семьей король Пруссии Фридрих Вильгельм III. С 1923 по 1939 Клайпеда была литовской. Литовцы — курши и
жемайтицы -издавна жили в этих краях, недаром знаменитая коса названа Куршской. В 1939-м Германия вновь насильно
присоединила к себе Клайпедский край, а Гитлер лично посетил Клайпеду и даже выступал с балкона местного драматического
театра. В январе 1945 года в город пришла советская власть.

Но вот уже 12 лет, как с карты мира исчез Советский Союз. Бывшие советские республики строят свои государства. Срок не
слишком большой, хотя именно столько сейчас у нас учатся школьники. Будем считать, что и новые государства получили
среднее образование. Выпускника школы очень зрелым не назовешь, но от выбора, который он сделает вслед за последним
звонком, во многом зависит жизнь. Литовцев не назовешь торопливыми и неосмотрительными. Веками они жили рядом с
поляками, белорусами, немцами и русскими. Сохранили свой язык, образ мыслей и жизни, но и научились уважать культуру
соседей, часто спешно претендовавших на роль наставников. Но терпение и терпимость, природное спокойствие и внутреннее
достоинство оказались сильнее огромной череды «руководителей».

Организаторы нынешнего праздника решили объединить ярмарку и юбилей, что придало обоим событиям невероятный размах.
Праздник был по обыкновению домашним, уютным, ну, может быть чуть-чуть более продолжительным и шумным.

Бывший председатель горисполкома (кажется, так звучала должность мэра в советские времена) Альфонсас Жалис, ныне
почетный гражданин города (которого все здесь вспоминают добрым словом), болея за Клайпеду, украшал ее памятниками.
Устраивал мастер-классы скульпторов: те приезжали пообщаться, отдохнуть и поработать, а их творения оставались в городе.
Они и сейчас стоят в парке. Жалис добился того, что в центре города появился уникальный островок — горка Йонаса. Раньше
здесь были оборонительные укрепления, сейчас — естественный амфитеатр, окруженный водой. Ему же принадлежит идея
создания Морского музея в сохранившихся на косе фортификационных сооружениях, да и само ее осуществление было во многом
обеспечено его умением маневрировать внутри коммунистической иерархии. Дело в том, что строительные и реставрационные
работы шли втайне не только от Москвы, но и от Вильнюса. Деньги добывались партизанскими способами. Необходимо было
как-то легализоваться. А тут в Клайпеду должен был приехать Гришин, третий по значимости человек в СССР, член Политбюро.
Он благосклонно одобрил инициативу: зеленый свет дальнейшим работам был дан. Жалису же принадлежит идея строительства
дельфинария, кстати, куда более удобного и красивого, чем в Москве, да и программа там продумана куда лучше. Много ли
найдется городов, где с такой благодарностью вспоминают местное начальство?

Но вернемся к юбилею. Два первых дня празднования (из четырех) попали на будни, ради юбилея центральная улица города
была превращена в пешеходную. Это восприняли как должное, потому что уже давно она становится таковой в субботу и
воскресенье. Года два назад главный художник города придумал украсить центральный мост золотыми манекенами — странными
рыцарями, полуфантастическими дамами. С тех пор они кочуют по городу, трансформируясь в чудищ или ангелов. В этом году
манекены были дополнены и живыми фигурами в масках и костюмах, актеры стояли на тумбах, когда вступая в контакт с
фланирующей публикой, когда — отстраненно взирая на нее.
Программа праздника составила четыре газетных страницы мелкого шрифта. События развивались одновременно во многих
точках города с утра до вечера. Мне же хотелось увидеть побольше, потому отдыха ногам я не давала, жалея о невозможности
моментального клонирования с последующим воссоединением оригинала и копий для наиболее полного представления о
происходящем…

Всю официальную часть я сознательно пропустила, с радостью и тоской гуляя по ярмарочным рядам. Такого разнообразия
изделий народных промыслов я не видела никогда. Керамика — любого цвета, от песочного до черного: вазы и подсвечники,
тарелки и горшки, свистульки и памятные медальоны. Изделия из дерева — разделочные доски, тарелки, выдолбленные из
цельного куска, ложки и лопаточки, разнообразной формы подносы. Изделия кузнецов: какая барная стойка с тросами —
опорами, палубными фонарями! Тут же можно попробовать домашнего пива и вареного гороха с копченостями и перловой крупой.
Дальше — домотканые скатерти и салфетки. Плетеные столы, кресла, комоды, чемоданы, корзины. И — невозможное количество
янтаря. Янтарь белый, прозрачный, черный, обработанный или целебный, так называемый «в рубашке». Много сухих цветов,
тонких стебельков льна, изящных колосков соломы. Невообразимое количество самых разнообразных панно из ракушек, листьев,
пуха и отшлифованных морем веток. Еще в 1597 году Клайпеда получила привилегию проведения ярмарок, только раньше они
продолжались от одной недели до двух.

Пока я бродила по ярмарочным рядам, пропустила важное: приезд и поздравления официальных лиц. Ими были в этом году
президент Литвы Валдас Адамкус, президент Латвии Вайра Вике-Фрейберга, президент Эстонии Арнольд Рюйтель, президент
Польши Александр Квасьневски. От России прибыли два губернатора: Владимир Яковлев из Санкт-Петербурга и Владимир Егоров
из Калиниградской области.
С трудом оторвавшись от торговых рядов, поспешила на площадь Театро, где в этот день выступали национальные общины
Клайпеды. Не любя однородные члены предложения, тем не менее перечислю: немецкая, белорусская, еврейская, латышская,
польская, русская, украинская. Достаточно для города с населением чуть более 200 000.

К юбилею приурочили Х международный фестиваль уличных театров «Шярмукшнис». 12 литовских коллективов и 9 зарубежных —
из Швеции, Германии, России, Украины, Молдавии, Венгрии. Тут и цирковые представления, музыкальные концерты, пантомима,
мюзикл, куклы, различные шоу. Венгерский мюзикл из Дебрецена с живым звуком и приличными голосами казался естественным
на улице, по которой двигались огромные массы людей. Быстрые ритмы и азартность исполнителей поддерживали праздничное
настроение рассевшейся на скамьях публики. Но и неспешное выступление иллюзиониста из Киева Владимира Ятченко (в основе
лежал сюжет пушкинской «Пиковой дамы»), с «рыхлой» режиссурой Виталия Щеменцова принималось благодарно и с уважением.

Проходя по улице, можно было услышать звук волынки, промаршировать вместе с чеканящими шаг гвардейцами и восхититься их
мужеству: весь день в дикую жару проходить в мундире! Можно было спрятаться от палящего солнца под зонтик кафе и
оказаться в окружении пилигримов, которые, потягивая пиво, распевали негритянские спиричуэлсы. Ловко придуманные и
выполненные костюмы создавали полную иллюзию средневековья, но современный грим и джазовые интонации не оставляли
сомнений, что ты никуда не переместился во времени. На перекрестке монахини продавали индульгенции, четыре козочки
терпеливо их ждали конца их бизнеса, с удовольствием пережевывая подношения сердобольных зрителей. Неожиданно раздавался
голос над головой: над перекрестком «парила» в кресле то ли гадалка, то ли ведьма.

Во дворике Дома художников «вибрировал» джазовый проект, через стену в соседнем дворе, как анонсировали газеты,
расположился средневековый город, увидеть который вечером мешали высоченные ворота и колоссального роста строгий
привратник, проверявший билеты или приглашения. На театральной площади, поддержанное большими экранами, ликовало
телевизионное шоу, близкое нашему «Играй, гармонь!». Почти все народные мелодии, полные юмора, лукавства, воспринимались
публикой живо, как давно знакомые, а молодежь принималась танцевать национальные танцы, совершенно спокойно переходя к
модным, современным.
На одном берегу реки Дане царили дети. Там был выстроен огромный парк аттракционов, который днем из-за невероятной жары
почти пустовал. Зато, как в южных странах, наполнялся с заходом солнца.

Горка Йонаса была отдана классической музыке. В первый день после концерта, программа которого состояла из отрывков из
оперетт и мюзиклов, Клайпеду поздравляла Паланга. На сцене разместились музыканты с различными ударными инструментами,
их, словно жрец, возглавлял Аркадий Готесман, известный перкуссионист. Пожелания здравствования и благополучия,
произносимые перед каждой частью этого своеобразного дара одного города другому (частей было четыре — по временам года),
завершались неожиданным взрывом огня на противоположном сцене берегу и фейерверком. Причем смена ритма «поддерживалась»
и использованием новых петард и цвета разлетающихся по темному небу искр. Почти шаманские, колдовские, иногда
шелестящие, иногда громыхающие удары, доносившиеся со сцены, — все напоминало (если кто-то может об этом помнить)
языческие ритуалы, какими они представляются нашему воображению. Это действо было достойным завершением первого дня
праздника. В другой вечер на горке Йонаса звучал Йозеф Гайдн. Концерт для виолончели с оркестром исполнил музыкант из
Кореи Бонг Ихн Кох. Восточная сдержанность удачно совпала с немецкой аккуратностью дирижера Давида Геринга, с
удовольствием и часто приезжающего в Литву. Камерный оркестр Клайпеды был внимателен к жестам дирижера. Особенно это
чувствовалось в исполнении им «Маленькой ночной серенады» В.А.Моцарта. Знакомые и популярные мелодии звучали не как
снисходительная уступка зрителям, но словно напоминание о том, что жизнь прекрасна всегда, а уж когда раздаются звуки
Моцарта — особенно. Оркестр порадовал отточенностью группового звучания: в Клайпеде — филиал Вильнюсской консерватории,
что, безусловно, сказывается на уровне музыкальной жизни города.

Любое представление обязательно находило зрителей. На все той же центральной улице Геркауса Мантаса были представлены и
кухни народов мира. Особых изысков не наблюдалось, но чтобы побаловать людей особенностями арабской кухни, устроители
выстроили целый дворец — оазис среди пустыни. Стены из картона, но песок, шуршащий у их подножия, — вполне настоящий,
как и верблюд, привязанный к дверям этого словно по мановению джина возникшего караван-сарая.
Недалеко от переправы сохранились остатки крепости, с которой и начался город. Там уже не первый год ведутся
реставрационные работы, но только сейчас их результаты стали доступны посетителям. Если крепость удастся восстановить,
как когда-то произошло в Тракае, в Европе появится еще один неприступный замок. Пока эта не совсем обустроенная
территория была отдана рыцарям, которые смело демонстрировали силу и решительность. Турнир был организован братством
рыцарей Ольштына и братством балтских турниров из Вильнюса. Молодые люди тщательно воссоздали экипировку средневековых
рыцарей: как и в прошлом, все из железа, кожи и дерева. Вес доспехов доходил до 45 кг. Мощные латы, тяжелый шлем с узкой
прорезью для глаз, голову в таком быстро не повернуть. Зрелище жесткое. Понятно, что оружие не заточено, но силу удара
особо не уменьшить. Глухие звуки ударов металла по дереву, звонкие — по металлу заставляли представить весь ужас
многолюдного средневекового сражения, когда кровь, без преувеличения, могла течь рекой.

Сегодня в Клайпеде рекой текло пиво, по-видимому, самый любимый напиток литовцев. В тесной толпе ни разу не возникло
ощущение опасности или тревоги, хотя ясно, что многие были навеселе. Если тебя кто и толкал, то он, по странному
стечению обстоятельств, почему-то говорил по-русски.

Р.S. Туристов в маленькой Литве немало — немцев, латышей и огромное количество россиян: Паланга почти вся говорила
по-русски. На вокзале в Вильнюсе, перед отъездом, очень вежливые дамы просили ответить на несколько вопросов их анкеты.
И сколько я могла слышать голоса своих попутчиков, ни один не высказал какого-либо недовольства по поводу отдыха в Литве.