Идея поехать в Одессу возникла как-то внезапно: с одной стороны, вдруг образовались дела, а с другой — выяснилось, что имеется еженедельный прямой рейс из Екатеринбурга, и у нас есть все шансы успеть до его закрытия на зиму. В результате в середине сентября я оказалась в Одессе и получила возможность оценить ее туристичесую привлекательность и прочие прелести.

Сразу скажу, с погодой мне сказочно не повезло: два дня из пяти лил проливной дождь такой силы, какого старожилы не упомнят с момента объявления незалежности, а некоторые — и со времен румынской оккупации. В такие дни надо посещать либо рестораны, либо музеи, и я, увы, предпочитала рестораны (хотя и в музее побывала).
В СССР Одесса была назначена воплощать собой недоступные средиземноморские города: она одна была нашим Неаполем, Генуей, Барселоной и Венецией вместе взятыми (точно также Рига и Талинн воплощали разом все западноевропейские города). Кроме того, у Одессы был свой собственный миф: уехавшие из нее великие и просто знаменитые поэты и писатели, проживая в Москве, с болезненной ностальгией вспоминали свою южную родину и любовно описывали каждую ее родинку. Они воспели несравненный уют одесских двориков, и причудливую красоту одесских дворцов, и шелест ее платанов, и море, море… И, конечно, бессмертный одесский язык, и шаланды, полные кефали.

Грузу таких ожиданий и таких мифов очень трудно соответствовать. Поэтому посещение Одессы оставляет двойственные чувства: это очень красивый город, но это не совсем тот город. Не то что кефаль, даже бычков — некогда пищу нищих и кошек — можно попробовать только в самых дорогих ресторанах. На улицах никто не говорит по-одесски. Южнорусский мягкий выговор слышен в изобилии, но одесский язык — это совсем-совсем другое. Кроме привычки таксистов спрашивать «Где вы будете ехать?» (что означает: «Куда?»), никаких заметных следов одесскости в глаза не бросается, и правильно произнести «Шё такое?» тоже никто не в состоянии. И, понятно, почему: одесский выговор заимствовал мелодику и языковые конструкции из языка идиш (и еще десятка других языков, но все-таки в основе лежал идиш), а почти все, кто его знал, уехали или умерли. Сейчас в Одессе говорят по-русски.

Конечно, надписи напоминают, что мы на независимой Украине. В основном они сделаны по-украински. Этим Одесса отличается от Крыма, где по-украински пишут только официальные надписи, и от Киева, где все надписи — украинские. Одесса придерживается золотой середины. В некоторых случаях получается, с точки зрения одесского языка, даже удачно: настоящие одесситы принципиально не признают букву «ы», поэтому «ринок» и «риба» нравятся им «гораздо не меньше», чем традиционное русское написание.
Городское телевидение вещает на русском, в городе можно смотреть и русские, и украинские каналы, и, конечно же, новости из Израиля («НТВ», на русском языке). Впрочем, украинской речи мне не довелось слышать ни разу.

Центр города сильно обветшал. Больше всего Одесса напомнила мне немолодую южную красавицу, которая идет на рынок в халате и тапках: у нее слишком много хлопот, чтобы думать о своей внешности… Такая героиня итальянского неореалистического фильма То тут, то там яркими заплатами выделяются недавно отреставрированные дома, что-то активно ремонтируется, но в целом ощущение обветшалости и неприбранности доминирует.
Что ж, такова судьба обеих имперских «Пальмир». И Одессу, и Санкт-Петербург революция превратила в областные центры, а их особняки — в коммуналки. Еще неизвестно, кто пострадал больше: Питер, лишившийся «посольств полумира» и министерств, или Одесса, у которой отняли свободу торговли, а вместе с ней — смысл существования. В юности я весело смеялась над «пикейными жилетами» Ильфа и Петрова, которые у стен бывшего кафе «Флорида» мечтали о превращении Черноморска в вольный город. Теперь я понимаю, что это совсем не смешно. Кстати, Ильф и Петров, вместе с Бабелем, Багрицким, Олешей, Катаевым и т.д. (список можно продолжать), бежали из Одессы в Москву именно потому, что поняли — здесь, как говорят в Одессе, ловить нечего и стрелять нечем.
Кафе «Фанкони» на Ришельевской, превратившееся у Ильфа и Петрова во «Флориду», снова работает. Только посещать его я не советую: мрачно, грязновато, и меню какое-то странное — мексиканское, вместо знаменитого кофе и не менее знаменитого мороженого, любовно описанного … (см. список выдающихся писателей Южно-Русской школы).

Тому, кто хочет попробовать настоящие одесские «рожки» («трубочки») и «хрустики» («хворост»), а также еще десяток сортов свежайшего печенья и пирожных, надо пройти по Ришельевской немного дальше и дойти до кафе «Картопляники». Несмотря на малорасполагающее название, это прекрасная кондитерская, где можно и чаю выпить, и захватить все эту прелесть с собой.
Раз уж зашла речь о еде, добавлю — кафе и закусочных в Одессе множество, на любой кошелек и любой вкус. Самые дорогие, как и следовало ожидать, располагаются на Дерибасовской. Советую посетить ресторан «Украiнская Ласунка» (Ришельевская, угол Дерибасовской) и попробовать вареники с вишнями. Это обойдется вам в 15 гривен, т.е. 90 русских рублей, и расход того стоит. Остальные блюда в «Ласунке» вызывают критику, но их вареники безупречны и, что самое важное, подаются посыпанными сахаром (в настоящие украинские вареники с вишней никогда не кладут сахар — это портит вкус). В ресторанчике «Кларабара» в Горсаду рекомендую паштет из куриных печеночек: он тоже сделан по всем правилам, из жареных, а не вареных печеночек. А вот гефилте фиш в одесских ресторанах я так и не нашла, хотя в Киеве «рыба по-местечковому» фигурирует в любом меню. Еще один показатель того, как проходит земная слава…

Однако от пищи телесной пора переходить к пище духовной. На мой взгляд, главная прелесть Одессы — это не отдельные выдающиеся памятники архитектуры, хотя они имеются в достаточном количестве, а общая атмосфера и настроение. Это город, по которому хочется бродить и бродить, благо заблудиться в нем невозможно. Старая Одесса планировалась по новейшей тогда градостроительной системе и представляет собой комплекс квадратных кварталов, который надет на три основные улицы — Пушкинскую, Ришельевскую и Екатерининскую. Поперек соответственно идут Большая Арнаутская, Малая Арнаутская («арнаутами» в те времена называли албанцев), Базарная, Греческая, Еврейская, Польская и, само собой, Дерибасовская. Названия улиц лучше всякого путеводителя объясняют, каким интернационалом был «вольный город Черноморск» в былые времена. На самом деле, конечно, не вольным городом, а просто «порто-франко», т.е. местом, где брали заметно меньшую пошлину, чем в других черноморских портах, но принцип ясен. Кстати, граница «порто-франко» проходила по Старопортофранковской улице, которая отделяла респектабельные городские кварталы от буйного и нищего предместья Молдованка, и продолжает это делать и до сих пор.
Главное, запомнить, что только «приезжие» (а это одесский эквивалент московских лимитчиков) говорят «улица Пушкинская» или «на углу Ришельевской и Малой Арнаутской». Единственно правильным произношением является «Пушкинская улица» и «Ришельевская, угол Малой Арнаутской». Расстояние же надлежит измерять кварталами (например: «почта на следующем квартале»).
Впрочем, улицы переименовали на старый лад сравнительно недавно, а приезжих в Одессе много (слишком много, по мнению коренных одесситов). Поэтому когда я с наслаждением сообщала таксистам адрес своей гостиницы: «Ришельевская, угол Малой Арнаутской», они считали нужным уточнить: «Ленина, угол Воровского?». Точно также Екатерининская, угол Греческой до недавнего времени называлась в Одессе «Два Карла», поскольку там пересекались улицы Карла Маркса и Карла Либкнехта. О былом нынче напоминает стоящая на углу только «Греческая таверна «Два Карла», название которой поначалу сильно изумляет.

Переименования привели к некоторым парадоксам. Так, помпезное здание КГБ (сейчас СБУ, т.е. Служба безопасности Украины), выполненное в стиле «сталинский ампир», неожиданно очутилось на Еврейской улице. Что ж, недаром Одесса — столица юмора!
Как бы не назывались одесские улицы, они в полной мере сохранили очарование гриновского Гель-Гью. Мостовые по-прежнему замощены бельгийским булыжником (спасибо брюссельским инженерам, уложившим его на века), правда, знаменитую итальянскую лавовую плиту, которую некогда доставляли из Генуи, чтобы не гонять порожняком зерновозы, сменил обычный асфальт и обычная тротуарная плитка. Дома в стиле «Второй Империи» (этот стиль назывался в советских искусствоведческих трудах «эклектика» с прибавлением «художественной ценности не представляет») по-прежнему блистают смешением архитектурных стилей, виртуозной лепниной, скульптурой в самых неожиданных местах, и чугунными решетками на воротах. На одесских домах сохранились даже держатели для факелов (не знаю, как правильно называется это приспособление — такой чугунный узорчатый конус, прикрепленный к фасаду на высоте человеческого роста), львиные морды с кольцами в носу, а кое-где — и таблички с фамилией владельца (я видела такой дом на Карантинной, или это была Канатная?).

Кое-что построено заново. Очень украшает город восстановленный «из ничего» Спасо-Преображенский собой. Его еще не закончили штукатурить, но колокольня уже приведена в полный порядок и вновь является главным силуэтом старого города (она видна практически отовсюду). Кое-что, увы, утрачено безвозвратно: когда с я трепетом душевным прибыла на Канатную, угол Куликова Поля, где проживал Петька Бачей с семейством (имеется в виду советская детская классика — катаевский «Белеет парус одинокий»), то обнаружила на месте доходного дома роскошный и вполне современный отель «Палладиум». Но это случай достаточно редкий — несмотря на советскую власть и румынскую оккупацию, старая Одесса сохранилась очень хорошо.
Пока существуют и знаменитые одесские дворики — покосившееся балконы, оплетенные виноградом и плющом, лесенки, двери и дверцы и чье-то сохнущее белье (белье в Одессе именно «сохнут»). Ничего приятнее прогулки по городу с посещением каждой подворотни (неизменно украшенной надписью «В этом дворе туалета нет»), я вообразить не могу. Правильное состояние в Одессе, по моему убеждению — это «гуляка праздный».

Но, самое главное для меня, прибывшей с севера дальнего в сторону южную, — это деревья! Платаны, акации, каштаны — огромные, развесистые, образующие над улицей тенистый лиственный шатер. У меня нет слов, чтобы выразить свой восторг! Особенно меня пленил платан (он же — чинара): белый голый ствол, который светится в темноте. Единственная центральная улица, на которой деревьев нет — это Ланжероновская, и за что ее так обделили, непонятно.
Кстати, деревья в Одессе выше домов, потому как старая Одесса невысока — три-четыре этажа. Выше строить опасно — город стоит на катакомбах, из которых в свое время добывали камень для его же застройки. По этой же причине в Одессе нет метро. С моря же вообще виден только поросший густыми деревьями склон, из которого проступают Потемкинская лестница, Оперный театр и колокольня Спасо-Преображенского собора, а также, естественно, новоукраинские элитники (но это уже на Фонтанах, за пределами центра).
Мне больше всего понравилось гулять по Пушкинской, потому что там платаны, гостиница «Бристоль» с настоящим буйством лепнины, и знаменитая одесская биржа, она же филармония «в ассиро-вавилонском стиле» (определение заимствовано у Ильфа и Петрова) — Пушкинская, угол Бунина (бывш. Полицейская). С биржей связан очередной одесский анекдот: архитектор Бернадоцци, который ее строил (Одессу строили преимущественно итальянцы), по просьбе «бирженников» сделал в зале такую акустику, чтобы никто не мог слышать, о чем говорят по соседству, не то что на расстоянии десяти шагов. Естественно, теперь в этом зале филармония.

Впрочем, Екатерининская с великолепной классицистской церковью святой Троицы (арх. Фраполли) и Музеем Западного и Восточного искусства (и то, и другое представлены весьма достойно, хотя и не на том уровне, что в Киеве), и Ришельевская с ее каштанами и акациями тоже очень хороши. Еще одна изумительная улица — это Гоголя с знаменитыми атлантами, подпирающими огромный земной шар и «Шахским дворцом». Дворец называется так потому, что в нем жил иранский шах, сбежавший в Одессу от революции еще до революции (в смысле Октябрьской). Дворец напоминает средневековый замок, обогащенный восточными мотивами, и находится в отличном состоянии, поскольку в нем расположился какой-то банк (за что банкирам сердечное спасибо).

Спустившись вниз по Гоголя, вы окажетесь на знаменитом «Тещином мосту», построенном секретарем Одесского обкома КПСС товарищем Синицей для того, чтобы его любимой теще было удобнее ходить к нему в гости. Это не шутка. Мост проходит через балок над Военным спуском, тянется параллельно морю и огорожен высоченной решеткой, поскольку его одно время полюбили самоубийцы. С одного конца моста находится так называемая «старая Одесса», т.е. маленький сад, куда свезли с разных концов города живописный мостик, старый мраморный колодец, чугунную беседку и т.п. Получилось очаровательное место, излюбленное туристами и новобрачными.
Другим концом мост упирается в начало Приморского бульвара, а именно — в то место, где стоит Дворец пионеров, он же Воронцовский дворец. Этот прекрасный образец классицизма со знаменитой полукруглой ротондой над морем находится в аварийном состоянии и близко подходить к нему не рекомендуется. Впрочем, ходят слухи, что Президент Кучма собирается забрать его под резиденцию. И дай-то Бог!
Про Приморский бульвар, памятник Пушкину у здания Горсовета (оно же — первое здание Биржи), памятник Дюку Ришелье и Потемкинскую лестницу много писать не буду. Это — классика и об этом знают все. Дам только один совет (позаимствован из книги В. Смирнова, о которой ниже) — на Дюка имеет смысл посмотреть с водопроводного люка, который находится по правую руку, если стоять к нему (Дюку) лицом. Свиток, который Дюк держит в руке, примет характерное положение, наводящее на вполне определенные мысли (такой одесский прикол).

Кроме того, в высшей степени желательно спуститься по знаменитой лестнице к Морскому вокзалу. Его фасад представляет собой огромное зеркальное стекло, в котором отражается и лестница, и Дюк, и много чего еще. Там же находится причал, с которого отходят прогулочные катера (прогулка вдоль берега стоит всего 10 гривен = 60 рублей, но приходится ждать, пока соберется публика).
Что касается знаменитой Дерибасовской, то она пала жертвой собственной знаменитости и того, что является пешеходной. Та ее часть, которая тянется от Соборной площади и Горсада до Ришельевской, заставлена летними кафе до такой степени, что разглядеть дома не представляется возможным. Если добавить к этому активность продавцов сувениров и фотографов, предлагающих вам сняться с питоном, крокодилом, игуаной или, на худой конец, с лемуром, а также прокатиться на понуром пони, и тот факт, что в двух или трех домах идет капитальный ремонт, становится понятным, почему прогулка по Дерибасовской не доставляет ожидаемого удовольствия. Стоит посетить только Пассаж, чтобы насладиться изумительной лепниной в стиле «Второй Империи» (Преображенская, угол Дерибасовской).
От Ришельевской и до Польской гулять по Дерибасовской гораздо приятнее. Во-первых, с Ришельевской открывается прекрасный вид на Оперный театр (вернее, открывался бы, если бы театр не подвергался реставрации), а во-вторых, праздного гуляку ждет множество сюрпризов. Главный из них — огромный бюст создателю языка эсперанто, установленный во дворе дома № 3. Представьте огромный белый бюст с широко открытыми глазами посреди типичного одесского дворика (белье, виноград, бабушки и т.п.)! В самом конце Дерибасовской стоит памятник Де Рибасу, при виде которого мне стало обидно за Иосифа Михайловича — конечно, человек он был многогрешный, но такого не заслужил. Памятник больше всего напоминает героя известной оперы «Щелкунчик», которому зачем-то вручили лопату.
Вообще памятники — это особая тема. В Одессе их много, и самых неожиданных. Самый знаменитый — это памятник «Леде» Утесову на скамейке в Городском Саду (или просто в Горсаду). Это — отрада туристов, до блеска натерших место рядом с Утесовым и его коленку. В том же Горсаду имеется памятник одному из двенадцати стульев в натуральную величину и памятник знаменитому авиатору Уточкину. Кроме того, мною были обнаружены памятник Вере Холодной на площади Веры Холодной (она умерла в Одессе и похоронена где-то на Молдаванке), памятник Пушкину на Пушкинской перед гостиницей Du Nord, где он в свое время проживал (к сожалению, трость у поэта уперли), памятник Атаману Головатому на Старобазарной площади (казак, состоя на российской службе, помогал Де Рибасу брать крепость Хаджибей, на месте которой потом построили Одессу; впрочем, лошадь атамана настолько затмевает его самого, что возникает впечатление, что отметить решили это достойное животное). И, само собой, памятник графу Воронцову на Соборной площади, с которого в постсоветские времена наконец-то сбили оскорбительную пушкинскую эпиграмму («Полу-подлец, но есть надежда, что станет полным, наконец»). Кроме того, перед Археологическим музеем стоит Лаокоон с двумя сыновьями — точная копия античного из каррарского мрамора, а напротив Оперного театра, рядом с гостиницей «Моцарт» кто-то разместил Венеру Милосскую.

Целый заповедник памятников, а точнее, памятничков находится в садике Литературного музея (за вход — две гривны, т.е. 12 рублей). Там имеется Жванецкий, Рабинович, рыбачка Соня и Костя, Одесса-мама и «Памятник будущему гению». В садике бьет фонтан, цветут цветы и бродят туристы, считающие своим долгом потереть крошке-Рабиновичу правое ухо (говорят, это приносит деньги). Сам музей тоже заслуживает внимания, особенно если вы — поклонник Южно-Русской писательской школы. Я с огромным интересом разглядывала кепку Ильфа и фотографию гимназистов — братьев Катаевых (старшего, который Валентин Катаев и младшего, который Евгений Петров), а также прижизненные издания Бабеля и рукопись «Песни про Опанаса». Вообще ни один великий русский писатель (за исключением Достоевского) не миновал Одессу, поэтому музей богатейший, и посетить его стоит. Тем более, что расположен он в роскошном особняке князя Гагарина и гордится «Золотой гостиной».
Самый смешной памятник в Одессе — это отнюдь не памятник Рабиновичу, а скульптурная композиция, изображающая матросов с броненосца «Потемкин». Композиция установлена неподалеку от Потемкинской (бывш. Бульварной) лестницы на очаровательной площади, которую ранее украшала другая композиция: «Екатерина II с основателями города Одессы». От Екатерины и основателей осталась только голова императрицы, которую можно наблюдать во дворе Краеведческого музея. Новую композицию принято называть «Статуй крохоборов». Считается, что матросы выражают радость по поводу найденного на мостовой рубля: «Смотри, рубль!», «Точно!», «Как блестит!». После того, как мне это объяснили, я не могла смотреть на группу, не давясь от смеха.

Несколько слов «за Молдаванку». По этому району одесситы мне гулять не рекомендовали: одни говорили, что там стремно, а другие — что страшно. Поэтому я взяла такси и проехалась по Дальницкой, Мясоедовской и по их округе. При этом таксист честно признался, что района не знает, потому что обычно в такси на Молдаванку не ездят, и пользовался моей туристской картой. Впечатление, действительно, было то еще. «Колоритные дворики старой Молдаванки», как их именуют путеводители, отличаются той же убогостью, что и во времена Бабеля: одноэтажные покосившееся домики, подпорки под крыши, заборчики и сарайчики и т.п. Правда, почти во всех двориках стоят «Жигули» первых четырех моделей. В общем, став трудовым рабочим Ильичевским районом, Молдаванка как-то не процвела. Исключение составляет Дальницкая, по которой имеет обыкновение въезжать в Одессу Кучма. Она приведена в порядок, и ничем не напоминает Дальницкую Бабеля и Багрицкого («Я пройду сегодня по Дальницкой С дынею и хлебом в узелке …»). Дальницкая, угол Балковской, где родился Бабель, также не выделяется чем-то особенным.
Так как было холодно, на городские пляжи я ездила только любоваться морем. Я была в Аркадии, и мне очень понравилось: тихо, малолюдно, море опять-таки, но, думаю, что в хорошую погоду о тишине и малолюдстве приходится только мечтать. Дорога в Аркадию идет по Французскому бульвару. Этим все сказано.

Теперь ряд практических рекомендаций.
1) Если вы хотите гулять по Одессе с мытой шеей и чистыми ногами, останавливайтесь только в гостиницах, потому что только в гостиницах и днем, и ночью есть а) вода б) горячая вода. В остальной Одессе горячей воды нет совсем, а холодную на ночь отключают. Наряду с достаточно дорогими частными гостиницами, в Одессе остались советские отели с приемлемыми ценами. Я платила 40 долларов за двухместный номер в гостинице «Черное море» (Ришельевская, угол Малой Арнаутской), и имела за эти деньги не только горячую воду, но и телевизор и телефон. Впрочем, всего за 100 долларов вы можете поселиться в «Лондонской» на Приморском бульваре и чувствовать себя иранским шахом. Если для вас это дороговато, то можно снять комнату у бабушки (на вокзале таких бабушек полно), но тогда уж не жалуйтесь насчет помыться. В «Лондонскую» можете сходить выпить кофе и полюбоваться на знаменитые интерьеры.

2) Таксисты отвезут вас куда угодно за 10 гривен, а по центру города хватит и 5. Естественно, это не относится к таксистам на Екатеринской площади у памятника Дюку (те сходу ломят 25), и к таксистам у гостиниц, один из которых имел наглость потребовать с меня 50 гривен до Дерибасовской (я поймала частника за 2).

3) На гривны лучше менять доллары, а не рубли — рублевый курс очень невыгодный. Пункты обмена встречаются на каждом шагу, и для обмена паспорт не требуется. Приемлемый курс — не ниже 5.33 гривен за доллар.

4) В Одессе можно без проблем купить карту города (стоит 6 гривен и продается в любом газетном киоске), а вот с путеводителями сложнее. Даже в огромном «Доме книге» на Дерибасовской мне порекомендовали только альманах «Одесса». В нем подробно рассказано обо всех городских достопримечательностях, но нет карты и тем более — схем прогулок. Можно купить книгу «Прогулки по литературной Одессе», но это тоже сборник рассказов о достопримечательностях, которые надо наносить на карту самостоятельно. Меня уверяли, что путеводитель по Одессе есть, но его раскупили. Может быть…

5) В качестве компенсации горячо рекомендую приобрести «Полутолковый словарь одесского языка» В. Смирнова, и вообще любые работы этого автора. Он виртуозно владеет одесским языком, знает все одесские легенды и мифы, и читать его — наслаждение. Я, открыв словарь в кафе, пугала своих спутников взрывами совершенно неприличного хохота. Цитирую наугад: «От когда — с тех пор, как; с того самого времени: «Произошло все от когда у Паши еще были мозги. Хотя у него их никогда не было». В общем, требуйте книги В. Смирнова в магазинах города Одессы!

6) Экскурсии по городу можно приобрести в любом туристическом агентстве. Я пользовалась агентством, расположенным прямо в гостинице. Трехчасовая обзорная экскурсия на двоих с гидом и водителем обошлась нам в 340 гривен (примерно 60 долларов). Групповая, конечно, стоит намного дешевле. Наш гид прекрасно знала город, умела говорить по-одесски и доставила нам массу удовольствия. Кроме обзорной, заслуживают внимания «Литературная Одесса» и «Криминальная Одесса». Последняя экскурсия — тоже литературная, и посвящена Бене Крику и миллионеру Корейко. Для любителей ужастиков рекомендую посещение катакомб.

7) О сувенирах. Они в изобилии продаются в Горсаду и отличаются ужасным качеством. Одесские негоцианты покупают китайские ширпотребные фигурки и черным фломастером пишут на них «Одесса», после чего втюхивают туристам. Когда у нашей продавщицы внезапно кончились матросики с такой надписью, она со словами «Сейчас высохнет!» сделала именно это. Кроме того, имеются блюдечки с голубой каемочкой и чашки с прикольными надписями («Вовуля! Ждет тебя твоя кисуля!»), но качество и тех, и других ниже всякой критики. То же касается пейзажей — это не живопись, это мазня. Иностранным туристам предлагаются матрешки, шкатулки и прочий «стиль рюсс», а также океанские раковины, рыба-шар и прочий ширпотреб, который имеется во всех прибрежных городах мира. В общем, выбор большой, а купить нечего, что даже странно — в Киеве отличный выбор чудесных украинских сувениров, а в Одессе — только Дюк на подставке, о котором я лучше промолчу. В общем, если ваш вкус не может смириться с бычком в бескозырке с надписью «Одесса» (я в конце концов смирилась; кстати, бычок — это рыба, а не бык), лучше купите коробку шоколадных конфет «Одесса» или шоколадку «Французский бульвар». И приятно, и вкусно!

Вот и все. Я старалась быть объективной и взвешенной, но в заключение признаюсь, что мне в Одессе было хорошо. Теперь разглядываю платаны и дворики на фотографиях и ностальгически вздыхаю… Закончу оригинально: «Ах, Одесса, жемчужина у моря»