13 октября 2003 г., понедельник
Моей целью в Панаме были острова Бокас дель Торо, прославившиеся в России благодаря многосерийному телешоу
«Последний герой», которое показали по первому каналу пару лет назад. Я хотел добраться именно до того острова, где жили
«герои». Первым шагом было переправиться на главное селение архипелага – город с одноименным названием. Из путеводителя по
Коста-Рике я знал, что туда из Алмиранте ходит паром, а вчера с удивлением услышал от Мигеля, что капитаном этого парома
является мой соотечественник по имени Саша. С утра, оставив вещи в гостинице, я налегке прогулялся по городку с намерением
найти место, откуда отходит паром. Познакомиться с Сашей так и не довелось: из расспросов прохожих выяснилось, что паром
ходит всего три раза в неделю, и что следующий будет лишь послезавтра. Но мне объяснили, что на острова часто ходят
лодки-такси. Я разыскал место, откуда они отправляются, и узнал, что они ходят через каждые полчаса-час, а цена билета – не
выше, чем на пароме (3 доллара в один конец). Так что я сходил в гостиницу за рюкзаком (всего пять минут хода от причала) и
вскоре уже сел в одну из лодок-такси. Через полчаса я прибыл в «столицу» островов – городок Бокас дель Торо. Сначала
планировал остаться в Бокасе до завтра, чтобы осмотреться и навести справки о месте съемок русского «Последнего героя». Я
даже присмотрел себе недорогую гостиницу (относительно недорогую – за 10 долларов в сутки, по сравнению со всеми другими,
куда я заходил, и где цена была не ниже 25 долларов). Но поселяться сразу не стал, а, оставив за стойкой рюкзак, прошелся по
набережной. От говорившей по-английски сотрудницы гостиницы я уже знал название острова, где делали «Последнего Героя – 1»:
остров Zapatilla (по-испански звучит как «Сапатиа», с ударением на «и»). На одном из лодочных причалов я получил
дополнительную информацию – что этот остров находится довольно далеко, «на отшибе», и что на соседнем с ним острове сейчас
снимают своего «Последнего героя» французы.

Решив не откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня, я сторговался с
лодочником Франциско насчет поездки на остров Сапатиа. Сумма в итоге получилась гораздо больше, чем я ожидал (50 долларов за
то, чтобы меня туда отвезли и через несколько дней забрали), но – охота пуще неволи. Сходив в гостиницу за рюкзаком и
накупив воды и консервов на ближайшие дни, я отдал лодочнику часть оплаты (30 долларов) и после получасового плавания,
примерно в полдень, высадился на острове Сапатиа. Договорился с Франциско, что он приедет за мной 17-го в семь часов утра.
Остров оказался таким, как я и представлял его после просмотра «Последнего героя» — кусочком заросшей лесом и кокосовыми
пальмами земли, размером примерно 1 км х 0,5 км, с небольшими мангровыми зарослями на одном конце и с маленьким песчаным
пляжем – на другом. Лодочник предупредил меня, что на острове расположен кордон национального парка, в состав которого
входит этот и несколько других островов, а также акватория между ними. Я также был настроен на то, чтобы внести плату за
посещение национального парка и проживание в нем. С другой стороны, я рассчитывал получить от «лесников» сведения о том, где
и как снимали «Последнего героя». Но, зайдя на «кордон», я обнаружил, что двери заперты, и даже свежих следов человека
поблизости не наблюдалось. Спрятав большой рюкзак в кустах недалеко от «кордона», я обошел остров кругом и выбрал на
противоположном от «кордона» конце место для «лагеря». Пока ходил, обнаружил на острове пару строений (крытых пальмовыми
листьями избушек-навесов), но ни одного человека не встретил. Перетащив рюкзак на выбранное место, установил рюкзак под
кокосовыми пальмами, натаскал с берега дров для костра и уютно устроился на ближайшие два дня и три ночи. С того места
открывался вид на соседний остров Койос (примерно километр от острова Сапатиа), на котором, по словам лодочника, работало
французское телевидение. В бинокль были видны деревянные сооружения на пляже (очевидно, построенные для «конкурсов на
выживание»), а также группы людей. Но из-за большого расстояния не было понятно, что там конкретно происходит. Вечером
развел костер, вскипятил воды, заварил суп из пакетика. Заодно уничтожил свалку мусора (пластиковые бутылки, пакеты и
пенопластовые контейнеры для еды).

14 октября 2003 г., вторник

Утром раздул угли в костре и вскипятил воды для чая. Всего в 20-30 м от моей палатки под пальмами была тщательно
расчищенная от пальмовых листьев и кустарника площадка, на которой, похоже, и жили «последние герои», или, по крайней мере,
приходили сюда на соревнования. Посреди площадки стояло сухое дерево, на котором был нарисован цветной орнамент и нанесена
круглая мишень. Я внимательно осмотрел площадку, но никаких признаков жизнедеятельности ни русских, ни французских «героев»
не обнаружил, если не считать оплавленных женских плавок из синтетической ткани (похоже, кто-то неудачно подсушил над
костром). Видел ящерицу-василиска, другой вид, чем в национальном парке Корковадо (позднее узнал название этого вида –
ящерица Иисуса Христа, Jesus Christ Lizard, Basiliscus basiliscus). С полчаса побродил по берегу, подбирая красивые кусочки
кораллов и ракушки, понаблюдал в бинокль за местными ребятишками, которые приплыли откуда-то на моторной лодке и недалеко от
берега занимались подводной охотой с гарпунами. Охота была, по-видимому, успешной: то один, то другой постоянно возвращались
к лодке, чтобы кинуть в нее подстреленную рыбу. Потом мои планы резко изменились благодаря сеньору Иносенсио и его
ассистентке из Колумбии, Наталье. Они высадились на берег недалеко от моего «лагеря». Как выяснилось чуть позже, когда я с
ними познакомился, они работают здесь по проекту сохранения морских черепах (hawksbill turtles). Проект финансируется
каким-то частным фондом из США. Сеньор Иносенсио работает по этому проекту уже 16 лет, а Наталья приехала всего два месяца
назад (а еще через две недели она возвращается в Колумбию). От сеньора Иносенсио и Натальи я узнал две очень интересные
вещи. Во-первых, «Последнего героя» снимают сейчас не французы, а русские! Французы тоже здесь были, но уже закончили.
Во-вторых, ведущим этого шоу (уже четвертого по счету в России) на этот раз был не кто иной, как всем известный Н.Н.Дроздов,
он же – ведущий телепередачи «В мире животных». (Потом, когда я уже вернулся домой в Россию, выяснилось, что Дроздов был не
ведущим «Последнего героя», а лишь одним из членов «племени»).

Конечно, я не мог устоять против соблазна увидеть своими
глазами «последних героев» и познакомиться лично с Дроздовым. За два доллара сеньор Иносенсио согласился перевезти меня на
остров Койос, где, как я понял, и снимается шоу. Иносенсио с Натальей все равно собирались туда плыть. Когда мы подплыли к
острову, Наталья вышла на берег в том месте, где в песок были воткнуты вешки, и откопала троих «новорожденных» черепашат.
Несколько дней назад она заметила черепашью кладку, частично размытую прибоем, и перенесла шесть оставшихся яиц на несколько
метров подальше от воды. Три яйца пропали, а из остальных вылупились черепашата. Наталья посадила эту троицу в ведро с
водой, где уже сидели три таких же черепашки. Вечером, когда стемнеет, их выпустят в море (днем нельзя: слишком много
хищников в прибрежных водах). После того, как миссия по спасению черепашат была на сегодня завершена, мы причалили к берегу
рядом с большой избушкой на сваях – «резиденции» сеньора Иносенсио и временным жильем для Натальи. Как оказалось, весь
остров Койос, хотя он и входит в состав национального парка, является частной собственностью жены сеньора Иносенсио (он
достался ее предкам еще в 1927 году). У сеньора Иносенсио были даже планы построить здесь отель. Правда, не было для этого
денег. По прибытии на остров выяснилось, что я не совсем точно понял сеньора Иносенсио, и что «последние герои» теперь здесь
не живут. Неделю назад они переехали на большой остров Бастиментос (Bastimentos), ближний край которого виднелся на
расстоянии 2-3 км от нас. Осталась только площадка, на которой стоял шалаш «героев», и куча пальмовых листьев (основная
часть деревянного сооружения была сожжена). По словам Иносенсио, Н.Н. Дроздов тоже здесь жил, только ночевать предпочитал не
под общей крышей, на жестком деревянном настиле, а чуть в стороне, на земле. Место «бивака» было очищено на совесть:
тщательный осмотр на предмет оставшихся после «героев» каких-нибудь сувениров принес весьма жалкие результаты. Я нашел лишь
упаковку лейкопластыря (с надписью на русском языке), самодельный стакан из бамбука и пару забытых на пальмовом листе
носков. Стакан я прихватил в качестве сувенира. Более продуктивным оказался обход острова по берегу. Остров Койос был еще
меньше, чем остров Сапатиа.

В двух местах на пляже остались деревянные конструкции (шесты с подвешенными наверху лоханками
для воды и разделенные на секции деревянные коробки), использовавшиеся недавно для проведения конкурсов. Ничего
примечательного рядом с этими конструкциями найти не удалось, но в сотне метров напротив коробок я заметил в море два
поплавка из кусков бамбука с привязанными кокосовыми орехами. На одном из поплавков ярко желтел кусок какой-то тряпки. Я не
поленился туда сплавать, чтобы ее осмотреть. Моя догадка подтвердилась: это оказалась бандана со стилизованным изображением
змей и логотипом телешоу «Последний герой». Более того, когда я поплыл от первого поплавка ко второму, чтобы поискать
бандану и там (не нашел), то заметил на дне моря большой квадратный предмет размером примерно 1м х 1м. Нырнув на глубину
около 3 м, я выяснил, что это пустая деревянная коробка с привязанной внизу сеткой с камнями. Она тоже, очевидно,
использовалась в одном из конкурсов. Сама коробка не представляла интереса, но в ней лежали самодельные бусы из каких-то
тропических орешков, выкрашенных в бирюзовый цвет. Само собой, бусы тоже пополнили список «трофеев». В другом месте, на
берегу, я нашел также блузку с изображением тигров и леопардов. Вернувшись к хижине сеньора Иносенсио, я сделал ему новое
предложение: за 10 долларов отвезти меня на остров Бастиментос, к «героям». Предложение было принято. Наталья, несмотря на
ушибленный о камень палец на ноге, тоже решила прокатиться. Правда, удовольствие от поездки было сомнительным: после обеда
поднялась волна, и маленькую лодку сеньора Иносенсио постоянно захлестывало. Я то и дело отчерпывал со дна воду. Шорты,
трусы и кепка (то есть вся одежда, что на мне была) оказались насквозь промокшими. Сначала мы съездили на остров Сапатиа,
где я второпях свернул палатку и собрал рюкзаки, а затем минут 15-20 плыли до Бастиментоса. Сеньор Иносенсио сказал, что до
самих «героев» довезти меня не сможет из-за опасной волны, а вместо этого высадит меня возле индейской деревни с
подветренной стороны острова, где волна поменьше.

От деревни к той бухте, где жили «герои», вела, по словам Иносенсио,
хорошая тропа, и идти по ней было «совсем недалеко». Иносенсио даже нарисовал мне схему, как лучше дойти до бухты. Сеньор
Иносенсио и Наталья проводили меня от пристани до деревни и попросили двух мальчишек показать мне, где начинается тропа.
Ребятишки «поставили» меня на тропу и прошлись за компанию несколько сотен метров. Каждый получил в виде вознаграждения по
доллару, и дальше я пошел один. Было начало шестого вечера. Вопреки словам сеньора Иносенсио, путь оказался отнюдь не
легким: часа полтора через распадки, по корягам и крутым глинистым склонам. Тем не менее, к половине седьмого, когда уже
начинало темнеть, я вышел к морю (в Панаме из-за часовой разницы во времени по сравнению с Коста-Рикой темнота наступает не
в шесть, а в семь часов вечера). Осталось только преодолеть скалистый утес, за которым (по рисунку Иносенсио) располагалась
нужная бухта. Обойти утес стоило немалых усилий. С одной стороны он обрывался в море, с другой – зарос густыми джунглями.
Обходной тропы, о которой говорил сеньор Иносенсио, в наличии не оказалось. Вернее, была какая-то неприметная тропа, но она
увела меня совсем в сторону от моря, и я чуть было не заблудился. Между тем стемнело, и пришлось идти через заросли при
свете налобного фонарика (поминал добрым словом голландца Клааса, который подарил мне эту незаменимую вещь). В конце концов,
утес я обошел, когда уже совсем стемнело. Но ни большого пляжа, показанного на схеме сеньора Иносенсио, ни «последних
героев» там не оказалось. Невдалеке маячил еще один скалистый прижим. Хорошо еще, что между морем и джунглями была узкая, не
шире 10 м, песчаная полоса с редкими деревьями и пальмами. На ней я и поставил палатку. Костер развести не успел: начался
дождь. Для меня так навсегда и осталось загадкой, в каком же месте произошла «осечка»: то ли сеньор Иносенсио нарисовал
неправильную схему, то ли мальчишки вывели меня не на ту тропу? Как бы то ни было, вместо визита в гости к Н.Н.Дроздову и
«последним героям» я оказался ночью между джунглями и морем, в душной палатке, по которой барабанили капли дождя.

15 октября 2003 г., среда

Дождь прекратился около полуночи. Сквозь тучи просвечивала луна. В час ночи я вылез из палатки, развел из мокрых
дров костер (на растопку пошли найденные рядом куски пенопласта и пластиковая бутылка) и до утра сидел у огня. При свете
фонарика занес в дневник события за последние два-три дня, подсушил кое-что из одежды, вскипятил чаю, съел банку рыбных
консервов. Когда в шесть утра рассвело, я свернул палатку, спрятал оба рюкзака под пальмовыми листьями и, раздевшись до
плавок, двинулся в обход второго утеса, который ограничивал залив с дальней стороны. Я еще надеялся, что искомая бухта с
«героями» находится за ним. На сей раз обходить решил с моря, вплавь. Мыс со стороны казался маленьким, но, проплыв брассом
вдоль скал не меньше сотни метров, я еще не видел его конца. Прибой с утра был не сильный, и я вылез на скалы в том месте,
где склон был не очень крутой. Как был, в одних плавках, продрался через густые заросли с колючками вверх по склону, вышел
на маленькую банановую плантацию и по руслу крохотного ручейка спустился к морю уже за утесом. Большой бухты там не
оказалось. Я уже понял, что мне здесь «ничего не светит», и пошел назад, к своим рюкзакам. В одном месте, пробираясь через
заросли бананов, я потревожил гнездо то ли мелких ос, то ли пчел. Я вовремя заметил поднявшийся рой из сотен этих насекомых,
чтобы сделать «ускорение». Одно жало в ногу все же получил. Несмотря на мелкий размер насекомых, укус был таким же
болезненным, как у нашей обычной осы. Добравшись по суше до залива, на берегу которого провел ночь, я взвалил на плечи
рюкзаки и тронулся в обратный путь, к деревне. Опять нужно было преодолевать распадки с крутыми склонами, со скользкой после
ночного дождя тропой. Как и вчера, по пути часто попадались маленькие (2-3 см) ярко-красные лягушечки. Встречалось также
много мелких ящериц. Но любоваться красотами природы приходилось сквозь застилавший глаза пот. Часа через полтора
непрерывного ходя я вышел к индейской деревне.

Один из первых же встреченных жителей предложил мне свои услуги в качестве
лодочника, чтобы доставить прямо к «последним героям», и просил за это всего 5 долларов. Индеец совсем не говорил
по-английски, и я несколько раз повторил «руссо сервайвор», чтобы убедиться, что мы друг друга правильно поняли. Индеец
утвердительно кивал головой. Конечно, я с радостью принял его предложение. Мне даже показалась слишком низкой названная
цена, чтобы плыть на моторной лодке вокруг большого острова туда и обратно. Однако моторной лодки и не было. Выйдя напрямую
от дома лодочника (где он захватил короткое самодельное весло) к причалу, мы сели в очень шаткое каноэ, выдолбленное из
ствола дерева, и по узкому каналу в мангровых зарослях вскоре вышли к морской бухте с песчаным пляжем. Я был уверен, что там
мы пересядем в моторную лодку, чтобы дальше огибать на ней остров, но индеец как ни в чем не бывало продолжал грести вдоль
берега. Я уже засомневался, не собирается ли он таким образом плыть несколько десятков километров до другого конца острова.
Но все оказалось проще. Проплыв всего пару сотен метров и пройдя столько же по берегу, мы вдруг попали на то место, где
проводились съемки телешоу, а именно – к «площадке для голосования», на которой решалась участь победителей и проигравших.
Площадка была хорошо знакома после предыдущих выпусков «Последнего героя»: те же декорации, рисунки на шкурах животных,
светильники, черепаховые панцири, факела и свечи вокруг. Правда, при свете дня было видно и многое из того, что остается за
кадром: электрические софиты на столбах и пальмах, газовая трубка в «очаге» на самой площадке и, наконец, задний план,
который вовсе не соответствовал имиджу «необитаемого острова». На этом заднем плане стоял большой дом на сваях, с
пристройкой для кухни и с надписью на фронтоне: “Limbo on the Beach”.

За столом под навесом дома сидело трое панамцев. Никто
из них не говорил по-английски, но все же удалось от них выяснить, что Николай Дроздов с «героями» приезжают сюда почти
каждый день, и что сегодня они тоже вроде бы здесь будут. Но когда точно – никто не знал. Позднее, часов в 11 утра, из
города Бокас пришла лодка с тремя неграми, говорившими по-английски, и один из них сообщил, что русские прибудут примерно в
час дня. На одной из свай под домом висел на гвозде мешок со змеей. Сквозь полупрозрачную ткань было видно, что она змея
очень похожа на нашего амурского полоза, только размером покрупнее (метра два с половиной). Если я правильно понял панамца
Джорджа, который мне показал эту змею, она была поймана поблизости кем-то из русских. Я развесил для просушки влажные брюки
и рубашку, сбрил трехдневную щетину, отремонтировал с помощью проволоки сандалии (сегодня утром у одного отвалилась
подошва), прогулялся по берегу до расположенной в километре гостиницы, где узнал от владельца о стоимости проживания (всего
5 долларов в сутки) и договорился с его братом о том, чтобы он в 7:00 завтра утром перевез бы меня на моторной лодке на
остров Сапатиа за 20 долларов (а если там меня не будет ждать Франциско, то за дополнительные 30 долларов отвез бы меня в
Бокас). Затем вернулся к «Лимбо» и, разместившись под навесом на лодочном причале, поработал над своим дневником. Между
делом покормил остатками хлеба тропических рыбок.

С разрешения Джорджа я поупражнялся в езде на его каноэ. Оно оказалось
очень неустойчивым, и за 10-15 минут отчаянных попыток его освоить я только чудом ни разу не перевернулся. «Герои» не
приехали ни в час дня, ни в два. Лишь в третьем часу дня появилась лодка с двумя местными неграми и тремя русскими парнями.
Дроздова среди них не было. Познакомившись с ребятами, оказавшимися членами съемочной группы (Дима и два Алексея, примерно
мои ровесники), я узнал, что «мой поезд уже ушел»: съемки закончены, и вчера «герои» с Н.Н.Дроздовым улетели первым из двух
чартерных рейсов из Панамы в Эквадор, откуда на самолете голландской авиакомпании возвратятся в Москву. Правда, насчет
бухты, где жили «герои», сеньор Иносенсио вчера не наврал: они там, действительно, были вчера до позднего вечера. Осталось
только неясно, на каком расстоянии от мой палатки они были (по словам одного из Алексеев, эта бухта находится в дальнем
конце острова Бастиментос, и от индейской деревни до нее нужно идти не полтора часа, а по крайней мере часов пять). Увы,
моим надеждам на фотографию с «последними героями» и на автограф Н.Н.Дроздова не было суждено сбыться. Мне только и
осталось, что поприсутствовать при сворачивании съемочной площадки. Помог ребятам снять со столбов несколько софитов и
смотать несколько десятков метров кабелей. Остатки съемочной команды вместе с оборудование вылетают в Эквадор вторым
чартерным рейсом. Лодка с русскими шла назад в Бокас, и меня согласились подвезти. Мы удачно проскочили между несколькими
«дождевыми зонами», а в одном месте наблюдали вдалеке мощный водяной смерч – темный столб между морем и тучей (я сделал пару
снимков).

Для ребят из съемочной группы работа с «последними героями» была простым рутинным занятием: это было уже не первое
подобное шоу, которое они делали. Поэтому они не делились особо эмоциями и подробностями по поводу того, как проходили
съемки на этот раз. Тем не менее, про два интересных случая все же от них узнал. Оба случая были неприятными. Первый
произошел как раз в той бухте, где была съемочная площадка, и где я встретился с русскими ребятами. Оказывается, в той бухте
на мелководье живет много скатов-хвостоколов, и одна из «телегероинь», несмотря на запрет заходить здесь в воду, все же
умудрилась наступить на ската и получить сквозное ранение шипом в ногу. В группе был доктор, и все обошлось благополучно.
Место второго эпизода осталось для меня неизвестно, но в этом случае пострадали все «герои» вместе с Дроздовым. По словам
Алексея, как раз Н.Н.Дрозов и накормил группу экзотическим блюдом из местных жаб, после чего все отравились. К счастью, не
насмерть. Николай Николаевич предположил, что раз ядовитые железы у жаб находятся на коже, то в ободранном виде тушки вполне
могут сгодиться в пищу. Но известный всей стране герпетолог жестоко ошибся. О том, кто стал настоящим «последним героем»,
кто «остался в живых», я спросить так и не решился. Да, скорее всего, ребята бы все равно уклонились бы от ответа. Выяснил
лишь, что первую серию этого шоу уже показали по первому каналу русского телевидения неделю назад, а заключительная серия
будет 27 декабря. Конечно, теперь это шоу будет для меня вдвойне интересней.
В городе Бокас я был часов в шесть вечера. Нашел причал, откуда отплывал два дня назад на остров Сапатиа, и сообщил
удачно оказавшемуся там лодочнику Франциско, что поездка за мной завтра отменяется. От того же причала через полчаса я
отправился на лодке-такси на «материк» — в город Алмиранте. Там сел на автобус до города Чанквинола и около часа спустя был
уже там. В трех гостиницах, которые я обошел, номера были от 20 долларов и выше. Решив из-за позднего времени не искать
более дешевого жилья, я остановился в номере за 20 долларов, с телевизором и кондиционером (удалось сбить цену с 24 до 20
долларов). Прогулявшись по соседним забегаловкам, купил на ужин жареной курицы, каких-то печеных корней на пробу, сока и
пива. Почти все это уничтожил за вечер, устроившись перед телевизором.

16 октября 2003 г., четверг

Покинув гостиницу в десятом часу утра, через полчаса я был в пограничной деревушке, куда доехал на автобусе меньше,
чем за доллар. Перед прохождением границы посетил местный магазинчик и потратил там оставшиеся однодолларовые купюры, чтобы
не везти их с собой в Россию. Купил пару напитков и два мачете (длинное и короткое) на сувениры. Все вместе обошлось всего в
6 долларов. Как и в прошлый раз, границу пересек безо всяких проблем, на все про все ушло минут десять. На коста-риканской
стороне меня, правда, попросили показать обратный билет из страны. Билет на самолет у меня был только «электронный» (то есть
было зарезервировано место через компьютер), но распечатка из Интернета с указанием рейса и подтверждением оплаты вполне
удовлетворила чиновника за стойкой. Подождав в пограничной деревушке Саксиола около получаса на остановке, я сел на автобус
и еще через пару часов, где-то в полдень по местному времени (минус один час от панамского), высадился в деревушке Кауита на
берегу Карибского моря, примерно в 40 км не доезжая до города Пуэрто Лимон. На остановке меня тут же перехватил местный
светлокожий парень с рыжей бородой и предложил гостиницу в двух шагах оттуда, с приемлемой ценой в 6 долларов. Гостиница,
правда, обошлась в семь с половиной (плюс еще один доллар парню «на чай»), но условия меня устроили: хотя и не на берегу
моря, но зато совсем рядом со входом в национальный парк Кауита. Интересно, что со стороны деревни вход в национальный парк
является свободным (принимаются только добровольные пожертвования), хотя при въезде в парк с другого конца, в 7 км от
деревни, необходимо платить за вход обязательные 6 долларов. Немного отдохнув в номере, я посетил ближайшую песчаную бухту,
которая находится на территории национального парка, прошелся пару километров туда и обратно. Было жарко и душно, и ничего
интересного я не встретил. Решив посетить парк завтра рано утром, я вернулся в гостиницу, купив по пути холодного пива,
булочку и кусок колбасы. Устроив себе сытный ужин, никуда уже не стал выходить и завалился спать совсем рано, часов в семь
вечера, под шум начавшегося дождика.

17 октября 2003 г., пятница

В половине шестого я уже был у входа в национальный парк Кауита. Но сотрудник парка, несмотря на такое раннее время
уже сидевший в домике при входе, меня не пустил, хотя я и пытался его уговорить. Оказывается, парк открыт для посещения
только с шести часов утра до пяти вечера. Обходного пути не было: войти в парк в том месте можно было только по
единственному мосту через ручей. Пришлось возвратиться в гостиницу, благо она была в трех минутах ходьбы. Заполнив
страничку-другую дневника своего путешествия, в начале седьмого я вполне легально вошел в парк, занеся свое имя и
национальность в журнал посетителей (я был первым на сегодня). С биноклем на шее я не спеша прогулялся по тропе, которая шла
параллельно берегу моря, то подходя к нему вплотную, то удаляясь на сотню метров. По тропе можно было дойти до
противоположного конца этого небольшого национального парка (менее 10 км в длину), но я не прошел и половины, решив
позагорать на отшлифованном волнами коралловом валуне возле самого моря. По пути видел два новых для себя вида млекопитающих
– трехпалого ленивца (brown-throated three-toed sloth) и обыкновенного енота (northern raccoon), а также новый вид птиц
(цаплю). В одном месте на вершине высокого дерева заметил большую коричневую игуану, не меньше метра в длину. Она грелась на
солнце, распластавшись вдоль ветки. Наблюдал недалеко от тропы «хор» обезьян-ревунов: в нем участвовало на разные голоса
одновременно 2-3 «певца». Некоторые гавкали, как собаки, другие подвывали. Мелодичным это исполнение явно не было. Видел
также две или три стаи обезьян-капуцинов, штук по десять в каждой. Я потратил последние кадры фотопленки на семейку
капуцинов, подкравшись к ним всего на пять метров. Я считал это большим достижением, но очень вскоре убедился, что можно
было бы без труда снять обезьян вообще вплотную.

Эта стая совсем не боялась людей. Пока я «скрадывал» семейство из трех
капуцинов, один из других членов стаи нагло открыл «молнию» на моем рюкзачке, который я непредусмотрительно оставил на
тропе, и утащил из кармашка полиэтиленовый пакетик с туалетной бумагой. Забравшись на дерево, капуцин разорвал зубами
пакетик и, удостоверившись в несъедобности содержимого, бросил его вниз. Я решил угостить капуцинов кусочками сушеной
говядины, оставшейся в рюкзаке («неприкосновенный запас» в дальних походах, которых в Коста-Рике больше не ожидалось), и
пара обезьян взяла угощение прямо из рук. Правда, слишком приправленное специями мясо не пришлось им по вкусу, и они, едва
попробовав, тут же побросали его на землю. Пока я прикармливал обезьян, на мой рюкзак снова было совершено «покушение». На
сей раз один капуцин вытащил из кармашка маленькую картинку в рамке – единственный оставшийся после поездки в США русский
сувенир. Картинка была завернута в целлофан и, подобно туалетной бумаге, она тоже оказалась на земле, как только обертка
оказалась разгрызенной. (Уже потом, на пути в Россию, я вспомнил о двухстах с чем-то рублях, которые были засунуты под
целлофан и которые так и остались лежать где-то в джунглях.) Позагорав на берегу часа полтора и подкрепившись сушеной
говядиной, я проделал тот же путь в обратном порядке. Приняв в гостинице душ и побрившись, прошелся по поселку и выбрал себе
более симпатичное место для ночлега – маленькую гостиницу “Seaside Cabins”, расположенную всего в десятке метров от берега
моря, с развешенными между кокосовыми пальмами гамаками. Правда, и цена была тоже несколько выше (12 долларов за номер без
горячей воды и с вентилятором), но я решил в последние дни путешествия не отказывать себе в маленьких удовольствиях. Около
полудня я переселился из одной гостиницы в другую.

Чтобы перед возвращением «в зиму» набрать как можно больше загара, я
прогулялся до другой бухты, на противоположной стороне деревни. В отличие от той бухты, что в национальном парке, песок на
пляже другой бухты был почти черный (она так и называется по-испански: Playa Negra, то есть Черная Бухта). Купающихся и
загорающих почти не было, несмотря на хорошую солнечную погоду. Окунувшись минут на пять в теплое Карибское море, я
расстелил захваченное из гостиницы полотенце и принял еще одну основательную «солнечную ванну», часа на полтора. Солнце было
не слишком яркое из-за небольших полупрозрачных облаков, поэтому я не рисковал получить солнечный ожог. Когда я возвращался
по черному пляжу назад, навстречу попался негр с характерной для здешних мест прической (с десятками скатанных из волос
косичек-дредов на голове) и предложил мне купить дозу «ганжи» (местное название марихуаны) за 1000 колонов (2,5 доллара). О
том, что курение «травки» и торговля ей являются довольно обычным делом на карибском побережье, я уже знал из путеводителя
по Коста-Рике. В шесть часов вечера снова пошел дождь, и я вплотную занялся своим дневником, наверстав записи за последние
два дня. В восемь вечера прошелся до центра деревни, выпил в баре бутылочку коста-риканского пива «Империал» и, вернувшись в
номер, почитал перед сном «скачанный» из Интернета роман Шолохова «Тихий Дон».

18 октября 2003 г., суббота

Часов в восемь утра сделал небольшой заплыв в море прямо напротив гостиницы. Сандалий не снимал, потому что дно
было усеяно острыми кораллами, и между ними виднелись кое-где черные морские ежи с длинными иголками. Потом расстелил
полотенце на каменном ограждении и с часок позагорал в лучах неяркого утреннего солнца. Около десяти утра я покинул
гостиницу и пошел на автобусную остановку. Первый автобус в Пуэрто Лимон пришлось пропустить, так как он был переполнен.
Полчаса до второго автобуса скоротал в беседе с местным фермером, пожилым седым негром. Он, как и многие жители провинции
Лимон, говорил по-английски с сильным карибским акцентом, который не всегда можно было понять. На своей ферме мой собеседник
выращивает бананы и некоторые другие культуры. Сезонов года здесь нет, поэтому при посадке новых растений после сбора урожая
руководствуются только фазами луны: оказывается, лучше всего сажать растения через неделю после полнолуния. Хотя фермер не
выезжал за пределы Коста-Рики, он хорошо разбирается в мировой географии, политике и экономике, потому что читает много
газет. Мы поговорили не только о его ферме и моих впечатлениях о Коста-Рике, но и о ситуации в России после развала
Советского Союза, о мировых ценах на нефть, сравнили приблизительно уровни жизни в России и Коста-Рике. В Коста-Рике народ
живет тоже небогато, но, по крайней мере, благодаря тропическому климату не мерзнет зимой, и при в среднем одинаковых ценах
на еду и промышленные товары государственные работники получают гораздо больше, чем у нас. Например, школьный учитель
средней квалификации имеет примерно 400 долларов в месяц – раза в три-четыре больше, чем в России. Узнал от фермера, что в
городу Пуэрто Лимон имеется небольшой процент русского населения. На мой вопрос, чем оно здесь зарабатывает на жизнь, фермер
уклончиво ответил, что занимаются бизнесом.

Во втором автобусе все места тоже были заняты, но все же удалось втиснуться в
проход между креслами, и даже половину пути посидеть на ступеньке. На полпути автобус остановила полиция для проверки
документов, пришлось выходить. Документы проверяли как у местных, так и у иностранцев (последних, в основном путешествующей
молодежи, было не менее двадцати человек). Приехав около полудня в Пуэрто Лимон, дотопал до отеля «Майами», где у меня был
забронирован номер. Комната еще не освободилась, поэтому прогулялся пару часов по городу, оставив большой рюкзак в
гостинице. Пообедал в одной из многочисленных уличных закусочных (кухонька плюс два-три столика под навесом), взяв жареной
курятины с рисом и то ли вареный, то ли печеный банан (по вкусу – как вареная картошка). Потом прошелся до центрального
парка, съев по пути маленький шашлычок. Посидев в парке на скамейке с полчаса (записал в блокнот впечатления от поездки на
острова Бокас Дель Торо), к двум часам дня вернулся в гостиницу. Свободного номера для меня по-прежнему не было. Тем
временем на улице рядом к гостиницей завершались последние приготовления к карнавалу, из-за которого я сюда, собственно, и
приехал. Центральную часть улицы отгородили от зрителей двумя рядами канатов, закрепив их на заполненных водой бочках. Вдоль
каждого каната через 10-20 м друг от друга встали в оцеплении полицейские, вооруженные дубинками. Я заметил, что пистолетов
ни у кого из них не имелось, кобуры были пустыми. В начале третьего часу дня с оглушительным воем сирен проследовало с
полдюжины полицейских машин, потом – десяток полицейских на велосипедах, за ними – группа ярко одетых ковбоев на лошадях, –
и карнавал начался. В основном, как я понял, в карнавальном шествии участвовали учащиеся школ и колледжей провинции Лимон,
взрослых участников было немного. Колонны барабанщиков и ксилофонистов чередовались с большегрузными грузовиками, которые
вместо фур тащили плоские платформы.

На платформах среди цветов, пальмовых листьев, воздушных шаров и прочих декораций
представители той или иной школы демонстрировали свое искусство пения и танца. Несмотря на всю красочность и шумность,
коста-риканский карнавал все же заметно уступал бразильскому (по крайней мере, телевизионному варианту последнего).
Декорации на подвижных платформах были весьма незатейливы. Одежда женской половины «демонстрантов» тоже отличалась
скромностью и благопристойностью. Хороших фигурок все равно почти не попадалось: танцовщицы были или слишком худыми, или
слишком толстыми, или вообще страшными на лицо. Колонна двигалась очень медленно, с продолжительными остановками через
каждые 20-30 метров. За те два часа, что я простоял в толпе зрителей у канатного ограждения, мимо прошло не более десятка
карнавальных групп. Перед каждой группой был транспарант с названием школы или колледжа, которые они представляли. Когда
шеренги барабанщиков останавливались поблизости, барабанный бой был таким оглушительным, что закладывало в ушах. Становилось
жалко самих бедных барабанщиков. В конце концов, не дождавшись завершения шествия, я поднялся в гостиницу и послился в
освободившемся к тому времени номере. К тому же на улице стал моросить дождь, и из-за раскрытых зонтиков было весьма
затруднительно смотреть на представление. Отдохнув в номере часа полтора, я снова вышел на улицу (дождь к тому времени
закончился) и успел понаблюдать за самым концом карнавала. Интересно вела себя полиция. Удаляющуюся колонну прикрывало,
наверное, не меньше сотни полицейских. Сначала шли пешие, потом с десяток конных и, наконец, блок замыкала сплошная цепь
полицейских в шлемах и с пластиковыми прозрачными щитами. Они пятились задом наперед, как будто ожидали нападения с тыла.
Вообще, создавалось впечатление, что полиция контролировала не карнавал, а крупную антиправительственную демонстрацию. Один
из пеших полицейских знаками показал мне, чтобы я следил за своим фотоаппаратом, иначе его могут сорвать с шеи. Как только
прошло последнее оцепление, канаты были сняты, и по улице вслед за карнавалом двинулись все желающие (кто до этого был в
роли зрителей). Тут же на тротуарах моментально развернулся рынок, как и по все другие вечера. Я еще немножко прогулялся по
улицам и, вернувшись в гостиницу, допоздна валялся перед телевизором. В числе прочих передач посмотрел и одну серию снятого
на Амазонке американского телешоу “Survivor”, по аналогии с которым делался русский «Последний герой». Наша версия, на мой
взгляд, получилась более динамичной и увлекательной, хотя американцам, скорее всего, была бы все равно ближе и понятней своя.

19 октября 2003 г., воскресенье

С утра, выглянув в окошко, увидел пасмурное небо, поэтому продолжал «отлеживать бока» перед телевизором, благо
каналов было более пятидесяти (некоторые – на английском). Пройдясь до центрального рынка, купил себе более чем сытный
завтрак на 3 доллара (рыба, говядина и курятина с гарниром из риса, лука и фасоли). Часов в десять утра немного
распогодилось, и я решил принять последнюю в этом году «солнечную ванну». Для этого прогулялся километра 2-3 за город до
того места, где загорал неделю назад. Видел на одном дереве сразу три новых для меня вида птиц. По пути купил 3 больших
апельсина, всего по несколько центов за штуку. «Оприходовал» их, разместившись на берегу моря, на той же коряге, что и в
прошлый раз. Снова минут пять посидел в мелководной лагунке среди мертвых кораллов, только на этот раз на дне заливчика был
новый «сосед» — необычный моллюск в виде бурого большого (около 15 см) слизняка с двумя парами «рожек» и с мягкой бахромой
на спине вместо ракушки. Когда я поднимал его со дна, он разворачивал бахрому в виде крыльев и выпускал темную жидкость.
Раньше таких морских обитателей я видел только на фотографиях. Позагорав на коряге часа полтора, я тем же путем вернулся в
гостиницу, не спеша собрал вещи и около двух часов дня отправился на автобусную остановку. Через полчаса сел на автобус до
Сан Хосе, заняв место у окна. Ехали три часа, с одно десятиминутной остановкой. Для последней в Коста-Рике ночевки я решил,
руководствуясь своим путеводителем, поселиться в приличной гостинице в центре. Выбрал гостиницу с хорошим названием «Ла
Фортуна». Несмотря на название и стоимость (она оказалась тоже «хорошей» — 28 долларов в сутки), обстановка в номере была
убогой: отсутствовал даже вентилятор (не говоря уже о кондиционере), а у телевизора не было пульта ДУ. Отдохнул с часок,
определил по книге встреченные за последние дни новые виды птиц, упаковал вещи перед дальней дорогой. Потом прогулялся по
одной окрестной улочке, купил половину жаренной на гриле курицы, пива и кока-колы и почти всю ночь смотрел по кабельным
каналам фильмы на английском.

20 октября 2003 г., понедельник

Перед тем, как покинуть гостиницу, поработал с часок над своим дневником и позавтракал купленными на соседней улице
булочками. В одиннадцатом утра, навесив на себя рюкзаки, без особых трудностей разыскал остановку, с которой отправляются
автобусы в сторону аэропорта. Остановка оказалась не совсем на том месте, где ее показывал мой путеводитель. Возможно, ее
временно перенесли сегодня утром на другое место из-за многолюдного митинга, собравшегося как раз там, где она была
обозначена на схеме. Надписи на плакатах у митингующих были только на испанском, и я не смог разобраться, за что или против
чего митингуют. Понял лишь, что митинг был политическим. За полчаса доехал до аэропорта и без проблем прошел все
формальности. Сначала я обменял оставшиеся коста-риканские деньги на доллары (набралось на 18 долларов), оставив только
сумму, необходимую для уплаты аэропортового сбора. Согласно путеводителю, этот сбор составлял в долларовом эквиваленте 17
долларов. Но информация оказалась устаревшей: теперь нужно было платить 28 долларов. Пришлось доплачивать разницу только что
обменянными долларами. Перед посадкой в самолет осталось время походить по аэропортовым магазинчикам. Потратил еще 11
долларов на сувенир – фигурку латиноамериканца, обнимающего бутылочку с кофейным ликером. Через почти 4 часа полета
приземлились в Хьюстоне, где предстояла короткая (всего один час) пересадка на рейс до Лос-Анджелеса. У меня уже за
несколько дней до полета было ощущение, что эта пересадка будет отнюдь не гладкой. Так и получилось. При прохождении
иммиграционного контроля мой паспорт и заполненную в самолете иммиграционную карточку забрали без объяснения причины, а меня
самого отвели в комнату, где уже сидело десятка два таких же «сомнительных» пассажиров. Мои настойчивые просьбы ускорить
процесс проверки документов не принесли плодов: чиновник только попросил меня набраться терпения и ждать своей очереди. Я
пытался обращаться к другим чиновникам, заходившим и выходившим из комнаты, но без толку. Помощь пришла неожиданно в лице
русской сотрудницы хьюстонского аэропорта, по имени Наташа. После того, как я изложил ей ситуацию, она смогла «пробить»
твердолобых американских бюрократов, и нужный штампик в паспорте был проставлен. До вылета моего рейса оставалось двадцать
минут. Больше половины из них ушло на то, чтобы сбегать в багажное отделение, забрать там свой большой рюкзак, пройти
таможню (к счастью, без остановки), снова сдать рюкзак в багаж и потом метров триста нестись галопом к посадочной стойке.
Наташа героически сопровождала меня во всех этих «забегах», и мы расстались только тогда, когда благополучный исход был уже
ясен. Я был последним пассажиром, севшим в самолет. До вылета оставалось менее десяти минут. Не знаю, каких приключений мне
удалось избежать, успев на свой рейс, ведь следующий полет из Лос-Анджелеса в Хабаровск был бы возможен только через неделю…

21-22 октября 2003 г., вторник-среда

После нервотрепки в Хьюстоне остаток перелета прошел нудно и скучно. Совершив пересадку в Лос-Анджелесе, имел
утомительный 12-часовой полет до Сеула. По пути пересек линию смены дат и «перепрыгнул» в следующий день. В Сеуле подождал
четыре часа до последнего и самого короткого рейса в цепи перелетов до Хабаровска – всего два с половиной часа. Пока сидел в
аэропорту, нашел по телевизору канал НТВ и впервые за месяц с лишним посмотрел передачи русского телевидения. Судя по
выпускам новостей, ничего выдающегося в России за время моего отсутствия не произошло. В Хабаровске приземлились около трех
часов дня по местному времени. Последнее за эту долгую поездку испытание мне устроили в хабаровском аэропорту русские
чиновники из паспортного контроля. Ничего не объясняя, они бегали с моим паспортом туда-сюда минут двадцать, но, в конце
концов, все же впустили назад в страну. К тому времени все другие пассажиры уже давно прошли паспортный контроль и миновали
таможню, я оказался самым последним. Но это уже были мелочи. Самое главное, что сданный в багаж в Лос-Анджелесе большой
рюкзак на этот раз нигде не потерялся, и что на хабаровской таможне у меня не отобрали два мачете, купленные в Панаме. Хотя
и пришлось отвечать таможеннику, что это у меня такое в рюкзаке, и где я это приобрел (мачете высветились на мониторе
рентгеновского аппарата). В Бычиху приехал на автобусе около чести часов вечера. Дома тоже оказалось все нормально.
Странствия завершились, тропический сон закончился, пришло время просыпаться и возвращаться назад, в холодную реальность.

Что касается финансовой стороны моего путешествия, то за две недели поездки по США я потратил всего с десяток
долларов, купив подержанный чемодан и пакетик сушеной говядины. Все остальные расходы оплатила Служба Рыбы и Дичи США. На
поездку по Коста-Рике и Панаме (22 дня) я потратил 1178 долларов США, из который 570 долларов ушло на билет из Лос-Анджелеса
в Сан Хосе и обратно. Остальные затраты (608 долларов) распределились следующим образом: гостиницы – 176, транспорт – 141,
еда – 137, развлечения – 27, промышленные товары – 41, плата за посещение национальных парков – 40, сувениры – 46. Если
отбросить стоимость перелета, то в среднем за каждый день поездки по Коста-Рике и Панаме я тратил около 28 долларов США –
почти в два раза больше, чем во время путешествий по Таиланду.
Фото к рассказу