В аптеках знаменитых горнолыжных курортов Австрии стерильно чисто и по-операционному пусто. По большому счету там продаются
только три вещи: таблетки от похмелья, крем от загара и инвалидное кресло. Хватает за глаза. Скупой ассортимент точно
отражает все потребности странного, не очень здорового на голову существа под кодовым названием «горнолыжный турист».

Хенде хох, братан…

Когда я увидел Альпы в первый раз, то просто восхитился. Не пейзажем, а Суворовым. Перевести войско через такие кручи и
вершины, которым облака – в пояс и до стратосферы — рукой подать, таки фантастика.

Но – ша! — разглядывать окрестности в аэропорту Зальцбурга. Туристов уже нетерпеливо разбирают автобусы. За рулем —
водители из соседней Баварии: прилетов-отлетов по субботам столько, что сами австрияки с транспортировкой ценного живого
груза не справляются. Вот и нам свезло: комфортабельный респектабельный автобус ведет ленивый сонливый баварец. Меньше чем
за час он вгоняет машину в сугроб и с чувством выполненного долга обмякает на сиденье: на этом его профессиональные
обязанности исчерпаны. Когда-нибудь приедет тягач и высвободит автобус из плена. Всему свое время. Порядок есть порядок.
Терпение и смирение …

Однако покоя баварцу не будет. Его пассажиры – не дисциплинированные и чуткие к табели о рангах соплеменники, а хмельные от
отпуска и свежего набега на дьюти-фри горнолыжники с бывшей 16 части суши. Они не привыкли ждать милости от природы да и
сидеть без дела просто скучно. Горохом высыпав на дорогу с криком – качни, братан, а мы поможем — они начинают толкать
автобус так рьяно, что в два счета вытаскивают его из заноса. Зер гут – еще долго гудел восхищенный водила, который в честь
такого случая даже проснулся. И поднимал большие пальцы обеих рук вверх.

Австрийские гостиницы – небольшие семейные пансионы, где каждый квадратный сантиметр столетнего здания любовно
реставрируется и вылизывается. На горнолыжных курортах Австрии крутятся большие деньги и народ там живет очень сыто. Однако
в первый же вечер я получил урок бережливости: когда во время ужина выдавил горчицу себе в тарелку и небрежно бросил почти
пустой тюбик на столик. Подошел хозяин отеля. Взял нож. Показательно выскоблил содержимое тюбика до конца. Свернул тюбик
кольцом, чтобы проверить, не осталось ли в нем еще на полкапли. Он не сказал ни слова, но немой упрек еще долго реял в
воздухе.

Несмотря на такой образцовый порядок без накладок не обошлось. У нас с другом был заказан номер на двоих, мы предупреждали,
чтобы кровати стояли отдельно. Заходим – а посреди номера пышное супружеское ложе. Пришлось прокладывать демаркационную
линию между матрацами. Уговорились так: кто во сне хоть какой частью тела границу перейдет – немедленно обвиняется в
нестандартной сексуальной ориентации. В результате весь тур мы спали чутко, скукожившись, балансируя – каждый на своем краю
постели.

Меняю палки на доску

Раньше горнолыжный спорт являлся уделом избранных – это было элитарное и очень дорогое развлечение. Снег для соревнований
или спортивных тусовок возили грузовиками, и крестьяне из окрестных сел утаптывали его равномерно по склону. Вся эта
элитарность испарилась с появлением снежных пушек. Похожи на гигантские мясорубки, куда подаются воздух и вода под давлением
в сорок атмосфер. Все это смешивается и выбрасывается наверх снежными крупинками. Затем в дело вступают ратраки: вроде
тракторов, только с резиновыми гусеницами. Весь день эти трудяги ползают по горе, перепахивая снег, примятый лыжниками, а
перед ними идут рабочие, со свистками и флажками – такое вот красочное шоу.

Пушки и ратраки сделали возможным превратить в горнолыжный склон практически любую гору. Катание стало массовым. А
последний колышек в гроб элитарности вколотил сноуборд, изначально задуманный как спорт для неимущей молодежи. Нет денег на
лыжи – бери доску и катись.

Однако вскоре и более состоятельный народ сообразил, что сноуборд – это очень удобно. На нем можно делать то, что на лыжах
нельзя: крутиться в горизонтальной и вертикальной плоскостях, больше маневрировать. И учиться проще. На доске стоишь боком,
как на скейте. Там всего несколько движений: я еду прямо по склону, я еду спиной, глядя на склон назад, и в повороте. Это
легко, надо только постоянно перекатываться с пятки на носок, меняя центр тяжести. За один день становишься очень чутким к
чувству равновесия. Зато там, где я на лыжах побоюсь съехать, на сноуборде – запросто. Поэтому те, кто после лыж переходят
на доску, к лыжам, как правило, уже не возвращаются.

Понятно, что между горнолыжниками и сноубордистами – сложные отношения. Горные лыжи – солидный элегантный вид спорта.
Сноубордисты же умудрились сделать из этого образца респектабельности отвязную веселуху. Горнолыжники на трассе
снисходительно фыркают в сторону сноубордистов, а сноубордисты, в свою очередь, взглядом демонстрируют горнолыжникам
незримый «фак». Однако антагонизм ненавязчив и напряжения за собой не влечет. Сидя на подъемнике, все с удовольствием
болтают и с интересом разглядывают друг у друга снаряжение.

Что касается снобизма со стороны обладателей дорогих костюмов по отношению к владельцам костюмов поскромней – этого нет
совсем. Социальные различия на трассе демонстративно игнорируются. Понятно – почему. Завтра ты весь такой красивый в своем
навороченном прикиде упадешь, получишь травму и жизнь твоя будет зависеть от помощи того, кто одет хуже. Рискуют-то все
одинаково.

Дальтоникам вход восперещен

На горе ориентируются по цвету. Лыжные трассы бывают зелеными – для новичков, синими – для тех, кто таковыми себя уже не
считает, красными – для лыжников хорошего уровня и черными – для нахалов. Бывает, что трасса местами красная, потом
переходит в черную. Внизу у подъемника висит карта, там вся гора обозначена.

(И все равно – два года назад, будучи в Андорре, мы ухитрились потерять ориентацию и съехать с горы прямо во Францию. Очень
этому обстоятельству удивились. И быстро рванули обратно. А потом сами себя пилили: чего так испугались, если вокруг, что
вправо, что влево, единый Евросоюз?).

В общем, берешь ты у подножия горы карту и садишься в подъемник. Обалдело смотришь по сторонам, потому что на каждом новом
километре высоты – свой пейзаж и даже свое время года: от осени до весны. Хотя вообще-то на дворе зима. На высоте в один км
+16 градусов, и все в майках. На высоте в три километра –3 и может вьюжить. Катаешься, пока не запротестует тело. Тогда
спускаешься до одного километра, расстегиваешься, садишься в шезлонг, берешь горячее вино и смотришь, как народ вылетает из
тумана, который на самом деле не туман, а облако, нанизанное на гору. Отдохнув, опять идешь наверх.

Бокал глинтвейна – это максимум, а вообще в горах пить не принято. Пьют потом – процедура называется «апре ски», что с
французского так и переводится «после лыж». В четыре часа дня все подъемники начинают движение только вниз. На высоте в один
километр находится большой бар, куда народ и устремляется. Лыжи воткнуты в снег, а лыжники уже поглощены другим занятием –
играют в молоток. Чисто сельское развлечение, которое кроме Австрии я нигде не встречал. Большая колода, в нее слегка
воткнуты гвозди. Нужно суметь забить их по шляпку одним ударом молотка. Сумел – получи бесплатную кружку пива от заведения.
Казалось бы, нехитрая задача, но у меня ни одна попытка успехом не увенчалась.

А рядом народ уже танцует. Пляски в горнолыжных ботинках – отдельный вид искусства, который заслуживает всемерного
уважения, потому что эта обувь предусматривает только одно положение человека – полусогнутое. При этом каждый ботинок весит
не меньше 2-3 кило.

Приняв на грудь и исполнив танец снежного человека, ощущаешь, что вполне заслужил австрийскую баню. Она хороша. А если бы в
ней не было австриячек – ей бы вообще цены не было.

Танцующая в полутьме

Сижу в парилке. Точу с другом Женей лясы. Заходит голая девушка. Мы даже ухом не ведем. Привыкли. И к тому, что бани в
Австрии общие. И к тому, что девушки здесь – ходячие инструкции «Как стать импотентом с первого взгляда». Дело не в том, что
они несимпатичные, а в том, что они демонстративно не желают за собой ухаживать, по принципу: что естественно, то не
безобразно. Естественно – это никакого макияжа, обломанные, не знающие маникюра ногти, и тело, никогда не ведавшее, что
такое бритва, ваксинг или эпиляция.

В австрийских банях есть любопытный обычай. Допустим, в парилку входит группа людей. Того, кто оказывается последним,
встречают аплодисментами. Он закрывает за собой дверь, раскланивается, открывает дверь и выпускает пар. Затем льет воду на
камни, берет полотенце и начинает гонять воздух над головой так, чтобы жара хватило каждому. Если ты это вытерпишь, потом
чувствуешь себя замечательно.

Однажды последней оказалась пожилая фрау лет пятидесяти пяти с телосложением, наглядно демонстрирующим, что дама отродясь
не отказывала себе в лишней свиной рульке. А в тамошних банях под потолком цветные лампы – красная, желтая, зеленая, они
меняют цвет, играя роль таймера, чтоб ты мог определить, сколько времени сидишь. Теперь вообразите эту картину: в красных
лучах фрау начинает исполнять ритуал с полотенцем. Она усердно прыгает и все сто двадцать четыре складки и складочки
подскакивают к потолку вместе с ней, а мех на коже победно развевается. Тут друг Женя наклоняется ко мне и шепчет: слушай, а
в такой оргии мы с тобой еще не участвовали…

В раскаленном воздухе смеяться невозможно. Для этого лучше дождаться конца экзекуции, выскочить из парилки в нутро
прохладного бассейна, а потом, сидя на его бортике бассейна (ноги на подогретом полу, разумеется) и глядя сквозь стеклянную
стенку вниз на хоккейную площадку, дать себе волю, вспоминая наиболее удачные ракурсы разгоряченной банщицы.

Вариантов, куда направить стопы дальше – масса. Можно посетить бар «Территория сумасшедших людей», где разрешено делать что
хочешь: от битья посуды до переворачивания столиков. Главное, чтобы ты был готов это оплатить. Можно забуриться на
дискотеку, но это неразумно, ибо завтра идти на трассу и силы стоит беречь. Логичней всего идти спать. Но с этим – как
повезет. В отеле поселились тюменские нефтянники, здоровые, как сибирские кедры, и непосредственные, как щенки
стаффорширдского терьера. Вчера они уже приходили знакомиться к нам в номер в четыре часа утра. Видимо, в Тюмени это лучшее
время для приема гостей. Пришлось культурно, но твердо выставить их взашей. Нефтянники сначала обиделись, однако услышав,
что мы не просто русские, а русские из Латвии, перестали суроветь лицом: а-а, латыши, знаем-знаем, вы там все нелюдимые.

Сегодня видел их на трассе. До сих пор не подозревал, что Гуччи и Версаче делают лыжные костюмы. Может, это специально для
Сибири коллекция? Эти новые русские будто только что выпали в наш отель прямо из анекдотов. Без бутылки столатового коньяка
за стол они не садятся. Один увидел мой мобильник: о, надо мне такой же взять. Другой говорит: братан, зачем тебе труба, у
нас же связи мобильной нет? Утихни, — отмахивается первый, — зато красиво!

Но в целом русских в Австрии поразительно мало. Кроме нас было еще четверо из России. Долго искать их не пришлось: вышли из
отеля — да вон они. Только русские додумаются лепить на австрийском горнолыжном курорте снежную бабу, воткнув ей вместо
носа бутылку водки.

А вот в Андорре россиян полно. Там к каждому второму можно обращаться по-русски. Спрашиваю: экскьюз ми, бас стоп из хиер? А
он – хера, хера, дуй прямо, вон твой бас стоп. В Андорре я наблюдал картину, исчерпывающе объясняющую, что такое загадочный
русский характер. Мужик в крутом снаряжении, в немеряной стоимости костюме с офигенной видеокамерой забрался на самый верх
горы, долго позировал перед знакомыми в разных позах, играя мышцами и потрясая лыжными палками. Потом отвернулся от камеры и
спросил: ну и как эти лыжи надеваются? Мне ж еще спуститься как-то надо! Что самое поразительное – и надел, и спустился.

Полста граммов для разгону

На третий день катания друг Женя зачем-то полез на черную трассу – и упал с двадцатиметровой высоты. Он был на лыжах, там
обычно на креплении выставляется вес, чтобы в случае, если человек падает, лыжи отстегивались и не получалось натюрморта из
лыж, палок и лыжника. А Женя с прошлого сезона немного поправился. И другой вес не выставил. Лыжи не отстегнулись – он
полетел вниз, очень сильно повредил себе колено.

Мы отправились в госпиталь. Там нас встретил замечательный образцовый потрясающе отлаженный конвейер. Цены тоже
замечательные: сделать рентген ноги, намазать ее мазью и замотать бинтом – 211 евро. Горные лыжи — травматичный вид
спорта. Я прикинул, сколько госпиталь зарабатывает за час, и не понял, почему у них не золотые каталки.

Но надо отдать должное: спасение людей поставлено на образцовый уровень. Я был свидетелем, как парень упал и сильно
повредил спину. Мгновенно невесть откуда объявился инструктор. Он вызвал вертолет и тут же стал ловить всех лыжников, едущих
мимо, чтобы поставить их в круг и организовать площадь для посадки. Вертолет с надписью «Травматик» объявился в считанные
секунды. Оттуда выскочили санитары, по движениям людей было видно, что они все время тренируются. Погрузили раненого на
надувные носилки, перенесли в пару движений в салон и вертолет взмыл в небо.

Женю как нетяжелораненого эвакуировали проще: спасатель прибыл на лыжах и притащил с собой транспортное средство, похожее
на лодку с постромками. Друг рассказывал, что спуск показался ему страшней, чем падение с обрыва. Когда ты обозреваешь
пейзаж с высоты человеческого роста – одно дело. А нестись лежа со скоростью ветра очень страшно. Хотя странно – падать-то
вроде уже некуда.

На этой травме катание для Жени и закончилось. Чтоб его утешить, я пошел на страшное признание: рассказал, что та черная
трасса в Андорре, которую я долго не мог пройти и все же прошел, завоевана мошенническим путем. Нормальная гора в Андорре –
когда ты держишься рукой за склон при съезде.
Мне она никак не давалось. Было ясно, что вся проблема в моей личной закрепощенности. Однажды друзья-альпинисты рассказали,
что перед ночевкой в горах они всегда выпивают 50 г спирта. Ночуют-то ребята над пропастью — вбивают костыли, вешают гамак
и спят. Немного спирта помогает телу расслабиться и не трястись всю ночь от страха.

И тогда я тем же методом расслабил тело и душу – и спустился с горы. А потом год маялся, пока не облегчил душу признанием.

Оставшиеся дни я осваивал новые приемы на сноуборде, вечером вваливался в номер совершенно мокрый и стрелял у друга
эластичные бинты. Ему же оставалось только ездить на экскурсии и дышать целебным местным воздухом.

.. Когда улетаешь с горнолыжного курорта двойственное чувство: только-только раскатался, ну куда же я? С другой стороны,
глубоко внутри уже зудит трусливая мыслишка: вот и ладушки, а то ведь помер бы от такой нагрузки как собака. Мы вышли в
аэропорту Риги и обомлели. Девушки. Хорошенькие. С маникюром, макияжем и на тонких каблуках. Стоило съездить к австриячкам,
чтобы это оценить по достоинству!

Врезка:

Пивная в Мюнхене. Круглые штуки – персональные кружки завсегдатаев. Они приходят, открывают замочком свои пивную кружки,
из них и пьют. Стать постоянным клиентом пивной очень просто: нужно всего лишь ходить туда на протяжении 25 лет.