Эти заметки изначально были рассчитаны на украинсого читателя, поэтому кое-что может быть не совсем понятно. Например, в
подзаголовках я обыгрывал вариации на тему «Украина – не Россия» – книги, которую «написал» Кучма, став при этом всеобщим
посмешищем. Часть, касающуюся виз для украинцев, тоже решил здесь оставить чисто для информации, как и стихотворение одного
из ведущих украинских авангардистов 80х Сэмэна Лыбоня без перевода. По-моему, статей о Македонии здесь еще не было, а
смотреть там есть что, особенно, в Охриде. Был я там в сентябре 2003 года. Так что поехали:

Македония — не Россия

Македония — не Россия. Так просто напоминаю, — может, кто не знает. Только что оттуда вернулся, в этом убедился и могу
авторитетно это утверждать. Страна такая на Балканах есть — Македония — самая балканская изо всех балканских, в которых
бывал (а бывал я в них во всех уже, за исключением Болгарии. Но туда вряд ли когда-то поеду: знаете, чувствую к ней,
братской, что-то типа того, что чувствовал знаменитый боснийский кинорежиссер Эмир Куштурица, когда британские
документалисты спросили о его участии в очень известной, особенно, в 80-е годы югославской рок-группе Zabranjeno Pusenje
(«Запрещенное курение», но не только – здесь имеет место еще и игра слов с сексуальным оттенком). Это было в те времена,
когда в остальном коммунистическом мире, возможно, кроме Польши и Венгрии, настоящий рок преследовали, а в СССР вообще
господствовали разнообразные «Самокалерз» и «Голубые сердца». «Почему ты решил стать музыкантом?» — спросили Куштурицу
англичане. «Да, знаете, — ответил он, — хотелось всем показать, что Югославия — не Болгария»).

Да, на территории Македонии господствует суровая балканщина со славянско-турецко-албанской смесью на каждом шагу, с
древнейшей славянской культурой, где турецкое влияние заметно повсюду: в народной и поп-музыке, национальной кухне, в языке,
танцах, архитектуре и песнях. Кроме славян-македонцев, чей язык очень напоминает болгарский (а многие из болгар вообще вам
скажут, что, мол, это диалект болгарского; но верьте, ровно настолько, насколько верите, что украинский — это диалект
русского), в Македонии живет 30-процентное албанское меньшинство, меньше турок, которые, тем не менее, более заметны
благодаря национальной одежде. Есть еще около трех процентов сербов. В разговорах македонцы часто оскорбительно
высказываются в адрес албанцев, которых обвиняют в волнениях последних лет. Сейчас, после предоставления албанцам
определенной национальной автономии, вооруженные инциденты пошли на спад, но заметно, что некоторые македонцы в быту
продолжают относиться к ним пренебрежительно. Да, в Охриде я сидел в баре с приятелем-поэтом Сэмэном Лыбонем, вместе с
которым путешествовал в Македонию из Лондона через греческий город Салоники (или Солун по-славянски, славянским, а еще
еврейским, этот город — родина святых Кирилла и Мефодия, славянских просветителей и творцов первой славянской азбуки,
глаголицы, — был вплоть до 20-х годов прошлого века). Вдруг из минарета рядом послышалось пение муэдзина, призывавшего
верных мусульман к молитве, как делал это лет шестьсот назад. Несколько македонцев, которым показалось, что пение немного
затянулось, нервно-недовольно начали оглядываться в сторону мечети. В другой раз я видел, как на автобусной станции в
Гостиваре — городе с многочисленным турецким и албанским населением — водитель отказался взять в автобус нескольких
албанцев, поскольку у них были якобы «неправильные билеты». Возможно, билеты действительно были не те, но ухо резанул
пренебрежительный тон водителя.

У одного македонца, ехавшего с нами в поезде и опять же называвшего албанцев обидным словом «шиптар», мы спросили, как они
вообще различают албанцев от македонцев или, скажем, сербов. Нам и македонцы, и албанцы внешне казались довольно похожими.
«Дело в языке, — ответил собеседник. — Албанцы очень плохо говорят по-македонски. Они общаются с нами преимущественно
по-сербски с албанским акцентом». Мне же и сам македонский язык (чисто поверхностно — имею в виду лишь сходство слов; я
прошу прощения у македонцев, которые, возможно, прочтут статью, если это им неприятно) показался смесью болгарского с
сербским, с которыми я знаком. Например, как сказать по-македонски «большое спасибо»? Абсолютно все, с кем довелось
общаться, говорили «хвала много». Первое слово такое же, как сербское, а второе — и как сербское, и как болгарское. Но
македонских пуристов, которых встречал в Лондоне, нервировал такой македонский, они заявляли, что следует говорить только
«благодарjам» (почти так, кстати, и по-болгарски). Их нервозность понимаю — меня самого раздражает, когда по-украински
говорят «велике спасибЁ» вместо «дуже дякую». Поэтому мы с Лыбонем пришли к следующему выводу: македонцы преимущественно
пользуются этаким македонско-сербским суржиком, который они, впрочем, однозначно называют македонским языком. Собственно, на
подобной смеси (только я назвал бы ее сербско-болгарской) мы с Лыбонем и общались с местным народом.

Иногда вообще
забывалось, что язык — иностранный, тем более что для разговорного македонского характерно такое родное киевское «шоканье».
В завершение языковой темы отмечу, что македонцы для письма используют кириллицу. На первый взгляд, оно и неудивительно,
если вспомнить, что последователи Кирилла и Мефодия Климент Охридский и Наум жили и работали именно здесь. Но Климент и
Наум, как и их учителя, использовали в своих трудах глаголицу — первую славянскую азбуку, которая предшествовала кириллице.
В конце IX века в Охриде Климент и Наум основали первый славянский университет — Охридскую школу письменности. Кириллица
пришла сюда уже позднее из Болгарии, где глаголичное письмо было реформировано по образцу греческого. Синтез дал то, что
сегодня называется кириллицей в честь святого Кирилла, который, впрочем, сам не имел ничего общего с этой азбукой. Св.
Климент, собственно, и оказался «в ссылке» в Охриде, поскольку не соглашался с ревизией глаголицы Кирилла при болгарском
дворе. В свете дискуссий о целесообразности введения латиницы в украинском языке, которые время от времени вспыхивают в
Украине, могу сказать следующее: кое-что в Македонии пишут и латиницей (причем просто и без каких-либо дискуссий). Например,
на этикетках вин все написано латиницей, некоторые знаки на улицах — тоже. Возможно, это сделано для того, чтобы было
понятно без перевода тем бывшим югославам и другим славянам, которые не знают кириллицы? Но это лишь предположение. Во
всяком случае, частичное применение латиницы в Македонии, которая официально имеет лишь одну, кириллическую азбуку, является
фактом, и невооруженному глазу путешественника не видно, чтобы у кого-то это вызывало ужас или истерику.

Македония — не Болгария

Ирония судьбы для Македонии состоит в том, что теперь она оказалась в абсолютно невыгодном, по сравнению с Болгарией,
положении. Помнятся времена, когда для Болгарии (добавлю от себя — и для экс-СССР) она была «диким Западом», то есть
открытой для западных товаров («настоящая американская» жевательная резинка и джинсы Levi’s), западных кинофильмов, книг и
рок-музыки, македонцы имели более свободные масс-медиа, свободный выезд из страны и, что самое главное, безвизовый въезд в
абсолютно все как западные (включая США), так и «социалистические» страны. Теперь же Болгария готовится к членству в ЕС в
2007 году, а Македонии подобное может лишь присниться (хотя уверен, что, несмотря на нынешний кризис, македонцы все равно
окажутся в ЕС раньше ЕЭПнутой Украины). Болгары уже сейчас ездят без визы в страны Европейского Союза. Македонцы же, которые
когда-то относились к болгарам кто снисходительно, а кто и с ненавистью, после распада Югославии стали вообще почти
невыездными. Виза им нужна всюду — как на Западе, так и у «кандидатов» в Запад, каковыми себя видят граждане некоторых,
скажем так, не очень модных стран бывшего Варшавского блока. Разве что Сербия пока не перекрыла кислород и Албания ставит
визу на границе за 10 долларов.

Многие македонцы принципиально отказываются выстаивать очереди под посольствами, требующими от них (как и от украинцев)
десятки бумажек. Один македонец сказал мне: «Лучше никогда не оставлять Македонию, чем унижаться до сбора справок об анализе
мочи для поездки в какую-то там Словакию». Я его прекрасно понимаю: ясно, что украинцы в советские времена индивидуально
вообще не могли никуда съездить. Но представляю себе, что я с моей страстью к путешествиям, без которых не мыслю своей
жизни, 20 лет назад нормально покупал бы билет и ехал куда пожелаю, без малейших ограничений, и вдруг в один «прекрасный»
день все ввели бы против меня визы. Я был бы очень и очень зол. (Я уже и без того принципиально, в знак протеста, бойкотирую
такие особо придирчивые в вопросе виз для украинцев страны, как Чехия и Словакия, где раньше любил тратить свои трудовые в
барах и ресторанах. Пусть понесут на мне хоть и небольшие, но убытки.) Поэтому нынешние преимущества для болгар в Македонии
многих раздражают, ведь исторически македонцы имеют на болгар большой зуб. Не хочу углубляться во все исторические нюансы,
но Болгария в прошлом всегда претендовала на то, что является нынешней Македонией. Так же, как россияне — Киев, болгары
считают балканскую жемчужину и православную святыню македонский город Охрид своей колыбелью. Остановлюсь лишь на том, что во
время Второй мировой войны Болгария, которая была союзницей Германии, по согласию последней оккупировала Македонию.
Македонцы же, естественно, оказывали оккупантам сопротивление. Любви к братьям-славянам все это, разумеется, не добавило.

Стихи об украинском паспорте (ода в прозе)

Маяковский говорил: «Я волком бы выгрыз бюрократизм». Я бы тоже это сделал, особенно после всего своего богатейшего опыта с
визами и паспортами. Если уж затронул болезненную тему с визами в этой статье, то хочу отметить, какой в этом плане режим в
Македонии для украинцев. Визу они нам дают бесплатно в посольстве, но, в принципе, можно договориться и на границе.
Единственное, чего требовала от меня сотрудница посольства в Лондоне, — это адрес и имя принимающего меня человека. Я снимал
в Охриде частное помещение и дал тот адрес, который, к счастью, уже знал. К счастью, поскольку чаще всего, путешествуя, не
заказываю гостиницу заблаговременно, а ищу что-то приемлемое уже по прибытии. Уже потом в Охриде я был ошарашен, когда
Трайче, которому принадлежала заказанная мною комната, сказал, что из лондонского посольства ему позвонили, чтобы проверить,
действительно ли я буду там проживать. Пользуясь случаем, хотел бы лично поблагодарить наше правительство за такое отношение
к украинским гражданам в посольствах всего мира. Путешествуя по миру и беря визы, я внимательно знакомлюсь с тем, какие
требования для получения визы предъявляются к представителям разных стран. Так вот, бросается в глаза большое количество
государств, для въезда в которые гражданам с украинскими дипломатическими и служебными паспортами виза не нужна, а вот
простым смертным нашим соотечественникам — наоборот. Те же россияне там, где это возможно, путешествуют без виз. Они им не
нужны, например, при посещении Хорватии, Боснии и кандидатов в ЕС Кипра и, до недавнего времени, Словении. Путин давит даже
на Евросоюз, чтобы россияне и туда путешествовали без виз. Украинские же чиновники позаботились лишь о себе. Люди,
путешествующие индивидуально, их, похоже, не волнуют. Поэтому еще раз спасибо им за то, что мои путешествия по миру вдвое
увлекательнее, чем были бы, если бы не все эти эксперименты с очередями и расходами в посольствах, куча дополнительных
вопросов на границах и проверки в компьютерной базе данных, не преступник ли я. Между тем я, как правило, стараюсь
приветливо улыбаться пассажирам, прилетающим со мной из Лондона, и всем своим видом демонстрировать, что я не террорист, как
они уже начали думать, это просто недоразумение. А почему же представитель иммиграции просит показать ему мои деньги? А кто
его знает? Чудак какой-то. И вообще, я, между прочим, доктор наук и журналист и на паспорт сознательно сфотографировался в
футболке бразильского клуба «Фламенго», чтобы разрядить атмосферу…

Вот и в этот раз на македонской границе с Грецией пограничник улыбался, только когда смотрел британский паспорт Лыбоня и
документ американского воина, который возвращался в Косово и ехал с нами в одном купе. «Thank you, sir», — сказал
пограничник Лыбоню на вполне приличном английском. Когда же увидел мой «трезубый», все произошло как в стихотворении
Маяковского — улыбка исчезла, а лицо сделалось очень озабоченным. Несмотря на наличие у меня визы, он побежал советоваться с
шефом. Затем вернулся и начал расспрашивать, с какой целью и на какое время еду и т.п. На обратном пути — то же: «Вы знаете,
что у вас одноразовая македонская виза? Если вас не впустят греки, то мы обратно тоже не пустим». Слава Богу, греки
впустили, иначе пришлось бы доживать век репортером мировых масс-медиа с греческо-македонской нейтральной полосы, этаким
reporterе sans frontieres, знаете ли…

А еще раз благодарю наше правительство за то, что выдает загранпаспорта, не рассчитывая на тех, кто любит путешествовать.
Парадокс? Мой паспорт, например, полностью заполняется разнообразными визами обычно за два года, хотя выдается на все
десять. Постоянно приходится ходатайствовать о новом документе.

Македония? Не-е… Югославия!

Македония — единственная вышедшая из старой Югославии страна, в которой большая часть населения с ностальгией вспоминает
общую страну во главе с Тито. Да, Милошевича здесь тоже не любят, как и всюду, но Тито трогать не стоит. Эта «югоностальгия»
объяснима: Македония при Югославии жила в значительной степени за счет других. Когда осталась одна, обнищание населения
достигло критической отметки. Это бросается в глаза повсюду в стране, за исключением, возможно, Охрида. Столица, город
Скопье, выглядит как какой-то областной центр Украины типа Винницы десять лет назад. Дома запущены, люди одеты бедно, иногда
неопрятно. В Скопье кажется, что попадаешь в страну, населенную одними таксистами. Такси вам предлагают на каждом шагу, но
не заметно, чтобы кто-то на них ездил. Очереди машин на стоянках такси огромные. Отвезти вас за бесценок предлагают куда
угодно, даже в другую страну. Как только мы с Лыбонем вышли с рюкзаками из поезда, прибывшего из Греции, целая толпа
таксистов начала предлагать нам за хорошую цену отвезти в административный центр Косово Приштину, а также в Тетово, где
недавно был вооруженный конфликт между албанскими повстанцами и правительственными войсками. Македонцы, поскольку иностранцы
в их стране — редкость, считают, что чужестранец, вероятнее всего, может ехать в одно из этих двух мест, где положение
контролируют международные организации. Даже в курортном Охриде большинство из немногочисленных иностранцев — это приехавшие
отдохнуть из Косово на выходные или же представители македонской диаспоры из Австралии, Германии, США и Швеции, где имеются
крупные общины.

Остальное население страны, создается впечатление, работает в барах и ресторанах. Низкое жалованье македонцев делает
низкими и цены в этих чрезвычайно привлекательных учреждениях, где господствует просто невероятная вкуснотища. Македонские
официанты и бармены — невероятно честный народ. За неделю в стране с нас не взяли ни денара больше, чем было указано в меню,
и это за исполинские порции.

Кухня здесь, как я говорил, со значительным турецким присутствием. Турецкие блюда очень люблю. Это своеобразная комбинация
разнообразных мясных грилей с печеными овощами, например баклажан, перец и томаты, замечательные белые сыры типа сулугуни.
Правда, в отличие от мусульман, македонцы употребляют свинину. Это придает мясным блюдам то неуловимое, что заставляет меня
искать экс-югославские рестораны по всей Великобритании. Мое любимое блюдо — плескавица — огромная грилированная свиная
котлета с каймаком внутри (это такие взбитые кислые сливки, которые по густоте приближаются к творогу). С острым соусом
местного домашнего производства, называемым «айвар», это блюдо — одно из вкуснейших, которые я где-либо пробовал. Местные
вина и пиво — также замечательны.

Но я отклонился от темы. Итак, югоностальгия — это термин, употребляемый в самой бывшей Югославии. Ее признаки в Македонии
виделись мне и в названиях улиц, сохранившихся преимущественно со времен социализма (и Тито вам, и Ленина, и Маркса), в
символах коммунистической эпохи (Македония сохранила герб с пятиконечной звездой, колосками и лентами, который был у нее при
Югославии, и памятники разным югославским народным героям). Со многих авто, среди которых доминируют бывшие югославские
модели «Застава» и «Юго», за 12 лет независимости так и не были сняты наклейки YU. Так же, как в украинских барах всюду
играют русскую музыку, в Македонии играют преимущественно сербскую, а именно — сербский турбофольк, «крутят» и «старых»
югославских певцов. Правда, в отличие от русской попсы, эта музыка имеет бесспорную аутентичность. Это особый уникальный
стиль, и за последние десять лет такие гранды, как, скажем, Горан Брегович и Суба, оказали огромное влияние на развитие
современной мировой музыки. В то же время Македония заботится и о своем. Так, есть один радиоканал, на котором звучит
исключительно македонская музыка. Это та же идея, существующая в Италии, Испании, Хорватии и т.п., и состоящая в том, что
есть люди, которым нравится, чтобы все было только на родном языке.

Несколько раз я говорил с македонцами, которые просто ругали тех, кто, по их мнению, уничтожил социализм. «Смотри, что мы
имели при Тито, — говорил Наум (а Наумов, названных так в честь просветителя, здесь, кстати, много). — Я ездил в Германию и
был представителем единственной страны, граждане которой могли свободно перемещаться между восточной и западной частью.
Представляешь, какие возможности для бизнеса? Работаешь, скажем, в богатом западном Берлине с его западной зарплатой, а
снимаешь жилье, питаешься, ходишь в больницу в дешевом социалистическом восточном». «При Тито все имели работу, — говорит
Трайче, — а теперь значительная часть двухмиллионного населения — безработные. Люди бедствуют, денег нет, а правительство
объявляет приватизацию, при которой все выкупают иностранцы. Даже поляки с болгарами уже чувствуют себя у нас дома как
хозяева». А его жена ругала Горбачева: «Зачем разрушил коммунистическую систему?» Мы с Лыбонем уже не стали объяснять, что
советский коммунизм кардинально отличался от югославского. Пускай люди выговорятся, отведут душу. «А как у вас в Украине
стало после независимости? Хуже или лучше?» — спросил Трайче. «У нас значительно лучше, — говорю. — Киев уже почти как
Париж, а Украина — одной ногой в ЕС и в НАТО. Будет и у вас все о’кей, вот увидите! Сначала и у нас был спад, а потом
началось улучшение». А что же вы думали — начнем жаловаться и бормотать что-то вроде «Да кто же нас там, в Европе, ждет?» От
нас не дождетесь…

Так что же это такое — Македония?

Нам с Сэмэном олицетворением настоящей Македонии показалась ее (и всемирная) жемчужина — приозерный город Охрид. Именно
такой, как Охрид, теперь мы представляем эту страну, когда она преодолеет кризис, разбогатеет и станет частью Европейской
Унии. Небольшой город, стоящий на окруженных высокими горами берегах одноименного самого глубокого озера Европы с его
уникально прозрачной водой и невероятной фауной, содержит в себе столько памятников славянства, православия и архитектуры,
что может хватить на несколько менее интересных стран, вместе взятых.

Один из старейших балканских городов в древности носил греческое название Лихнидос. Но настоящий его расцвет начался с
прибытием сюда святых Климента и Наума в конце IX века. Город становится центром православного славянства. Здесь сохранились
десятки древних церквей, в том числе св. Климента и Пантелеймона (где и захоронен Климент Охридский) и св. Наума (X в.),
святой Софии (XI в.), св. Иоанна в Канео и св. Богородицы Перивлептос (XIII в.). Мои любимые и, думается, одни из самых
красивых церквей, которые когда-либо видел, — св. Иоанна в Канео — символ Македонии, стоящая прямо на скале над самой водой
на фоне албанских гор, которые возвышаются на противоположном берегу; и св. Наума. Последняя просто фантастическая. Она
находится в 30 км от города, с противоположной от св. Климента стороны озера и на самой албанской границе. Даже виден
албанский флаг пограничной заставы. На высокой круче над озером саму церковь окружает монастырь и несколько кипарисов,
вокруг которых расхаживают павлины. Есть еще гостиница, но других сооружений здесь нет. В комбинации с восхитительным
озерным пейзажем и горами впечатление невероятное. Сама церковь небольшая, там похоронен св. Наум. Под церковью течет
подземный ручей, и если прижать ухо к могильной плите, кажется, что св. Наум что-то тебе шепчет. Здесь много православных
паломников из Болгарии и Греции. Бытует мнение, что посещения этой церкви помогают исцелить психически больных, а также тех,
в кого вселились бесы. Когда мы там были, видели, как венчались македонцы из Америки. Место, прямо скажу, того стоит… В
Македонии заметил, что к православной вере относятся очень серьезно, но без чрезмерного фанатизма. Церкви в Охриде чистые и
отреставрированные (на это ЮНЕСКО, объявившая Охрид городом мирового культурного достояния, выделила большие средства).
Около церквей, и меня это очень удивило, не было ни нищих, ни обычных в родных украинских реалиях безумных, вещунов и
юродивых.

Но церкви — еще не все. Охрид — это также древнегреческий амфитеатр, византийская крепость, несколько древних турецких
мечетей, озерные пляжи и уникальная рыба (охридская розовая форель, угри и плашицы), которую вам со знанием дела приготовят
«по-охридски» в любом ресторане.

Не зря сюда ехал Лыбонь. Таки не прогадал, старина. Таки получил новое вдохновение, за которым долго гонялся. Его
стихотворение «Охрид», как и все им ранее написанное, правда, довольно специфическое. Но, пользуясь случаем, что я это
где-нибудь опубликую, он попросил найти ему место в рассказе.

Охрид Семена Либоня

якому недоумку
може спасти на думку писати вЁршЁ
про втрачену любов
(нЁ, таки кохання),
коли її (його?)
вже нема? м-да…
принципово жодних вЁршЁв
бЁльше
не бде.
все, крапка, до побачення,
мої дорогЁ фани й просто шанувальники мого таланту.

6759643796818703 – це номер моєї кредитної картки,
якщо кому цЁкаво,
чи вже дозволяється тримати грошЁ в Ёноземному банку?

+13С, 14.09.2003, МакедонЁя (а в ЛондонЁ, панове, тепера, до речи +24С!)