Дальше наш путь лежит во второй по величине город страны — Фианаранциа (Finarantsoa). Ехать туда 4 часа. Дорога идет через горы, и скорость невелика. То и дело путь преграждают стада зебу. Обычно их гонят по земле параллельно дороге, чтобы не снашивать копыта об асфальт, но на горных перевалах дорога одна. Даже знаки «Осторожно, зебу» встречаются.
В небольших придорожных ларьках продают мед. В других районах страны мы такого не видели, и если хочется меду, а Танька очень любит мед, то надо брать здесь.

На одном из горных перевалов Парани указал нам на деревню. Говорит, здесь родился наш президент и все люди из его команды. Видимо, здесь живут очень умные люди. Да, говорю, такое бывает не только на Мадагаскаре. В России тоже президент со всем окружением из одной деревни.

В Фианаранциа мы приехали днем. Город большой, построен англичанами. Сейчас его население подходит к миллиону. Многоэтажных домов мало, и город растянулся на многие километры. Парани высадил нас на обед и назначил встречу через час. Отведав еще раз зебу, мы пришли на означенное место и стали ждать. Увы, Парани потерялся. Лишь с трудом удалось его найти на ж.д. вокзале. Оказывается, он нас ждал там, у отеля Chez Papillon, в котором нам сегодня предстоит провести ночь. (цена номера 70 000 MGF) Пока я его искал, потерялась Таня. Она осталась ждать на прежнем месте, когда я отправился на поиски. Позвонил ей, чтобы она шла к вокзалу, но дороги она не нашла. Пришлось ее искать.
Сначала перезванивались. Слышно плохо — не понять. Неожиданно вмешался абориген.
— Ты ищешь белую леди?
— Да
— Так она 10 минут назад шла по этой улице.
Вот это страна — на весь город одна белая леди.

Вечером на закате Парани еще успел нас свозить на небольшую экскурсию по городу, в том числе в верхний город, расположенный много выше нынешнего центра. Это интересный старый квартал со старинными церквями, сохранившимися со времен англичан. Они в 18 — начале 19 века контролировали Мадагаскар, поскольку он был на стратегическом морском пути в Индию в обход Африки. Потом, когда был прорыт Суэцкий канал, Мадагаскар утратил свое стратегическое значение, и пришли французы, а начинали строить город вообще норвежцы.
Со смотровой площадки отличный вид на город. Немалую часть центра занимает университет. Оказывается, самая популярная среди абитуриентов профессия на Мадагаскаре — программист. Где они только работают? Что-то я особенно компьютеров не видел.

Утром следующего дня в 7 часов мы на поезде уехали на побережье. Здесь в рабочем состоянии сохранилась последняя на острове железная дорога. По ней 4 раза в неделю ходит пассажирский поезд. Рельеф местности здесь столь сложный, а болота столь мокрые, что проложить автодорогу нормального качества до сих пор не удалось. Общая длинна дороги 170 км. С высоты более 2 километров она спускается до уровня моря. 50 туннелей, в том числе один трехкилометровый, множество мостов. Все это было недавно реконструировано, и теперь поезда ходят регулярно. В 2004 году появилось сообщение, что ливень небывалой силы стал причиной селевых потоков, уничтоживших дорогу, но при нас все работало отлично.
Вагоны делятся на первый и второй классы. Первый чуть дороже, народу в нем чуть меньше, все более покрашено и почищено. Мы поехали именно в нем. Вагон швейцарского производства, фирмы De Wagons & D`Ascenseurs Schlieren-Zurich.
Сначала я думал, что он полностью предназначен для туристов, но оказалось, что, кроме нас, ехала одна парочка французов, а все остальные места заняты местным населением — теми, кто побогаче или едут с маленькими детьми. Оставшиеся вагоны очень набиты, и первый класс, конечно, комфортней.

Вместо положенных по расписанию 7 часов поезд отправился в 9. Вначале дорога идет по плоскогорью. Первые остановки расположены вблизи Фианаранциа, но вскоре начинаются дикие края. На этих полустанках, кроме железной дороги, нет больше никаких путей во внешний мир. Погода выдалась дождливой и туманной. Через два часа поезд проехал длиннющий туннель. Света в вагонах нет, и ехать приходится в полной темноте. Сразу после перевала выглянуло солнце. Природа изменилась. Теперь вокруг растут бананы, древовидные папоротники и прочие тропические растения. Вскоре поезд надолго встал на небольшом полустанке Andrambovatо. Местное население подбежало к поезду с пирожками, бананами. На следующих станциях прибавились вареные раки.
По мере продвижения к морю горы постепенно отошли в сторону, деревни стали все более многолюдными, станции более солидными, а дорога пошла по берегам реки Faraony, периодически ее пересекая. На одном из полустанков разминулись со встречным поездом.
Последние километры идут по равнине, засаженной финиковой пальмой.

В Манакару (Manakara) приехали только в шесть вечера. Это небольшой курортный городок. Побережье застроено небольшими отелями с бунгало. Город распложен на косе. С одной стороны море, с другой — пресноводный канал. В первом акулы, во втором крокодилы. В общем, каждый может себе выбрать место для купания, но туристам настоятельно предлагают бассейн при отеле. Вот тебе и морской курорт.
По описанию в путеводителе мы выбрали Hotel Parthenay Club. Как пройти от вокзала, было непонятно, и пришлось нанимать пус-пуса. Из набежавшей толпы мы выбрали мужика, который понимал несколько слов по-английски. Просил 5000, но я сторговал до 3000. Нас предупреждали, что надо торговаться и не уступать, не подрывать рынок. На пус-пусов и так управы нет, если их разбаловать — всем будет плохо. Дорога оказалась длинной — километров пять, местами в гору. Бедный мужик пыхтел как самовар. У жалостливой Тани просто слезы проступили. За 50 центов так стараться! Уговорила меня дать ему пятерку. Мужик сходу предложил забрать нас завтра в 6 утра на обратный поезд. Мы согласились, а зря. Утром он сказал, что спал тут на повозке всю ночь, и за это с нас полагается десятка. Вот так, действительно нельзя баловать.
Чувство жалости к пус-пусам покинуло Таньку до конца поездки.

Вечером мы долго гуляли. Город оказался достаточно большим, и на его обход потребовалось часа два. На морском побережье высажена тенистая аллея. Отличный песчаный пляж, вода теплая, но купаться мы не отважились. В этом месте острова практически нет рифа. Глубина начинается прямо от берега. В результате морские волны обрушиваются прямо на пляж, а акулы могут подобраться к самому берегу.
Вероятность, конечно, очень мала, но все же проверять как-то боязно.

Вечером в ресторане я заказал лангуста. Это такой большой морской рак. Его мне принесли на огромном блюде. Потом еще долго пришлось ломать его твердый панцирь, доставая кусочки мяса. Вечер выдался на редкость приятный. Наконец отогрелись. В отличие от высокогорного плато, здесь, у моря, настоящие тропики и всегда тепло, даже зимой. Ночевали в прибрежном бунгало. Уютно, теплая вода есть. Как в любых
тропиках, внутри полно всякой живности.

Утром у нас обратный поезд в Фианаранциа. Отправление в 6-45. Пришлось рано вставать. Солнце едва поднялось над морем, и утренний туман не успел рассеяться. Не успев как следует позавтракать, мы сели в вагон голодными. Ехать так до вечера было бы тоскливо, и мы решились отведать местной народной пищи. Попробовали всех пирожков, бананов, раков. Вкусно, и главное, как выяснилось впоследствии,
безвредно.
Несмотря на то, что поезд шел в гору, обратный путь проехали быстрее и уже около двух часов дня были в Фианаранциа.

Прямо на вокзале нас встретил Парани.
Тут же, на привокзальной площади, приезжим показывают хамелеонов. На дереве, напоминающем мимозу, сидело несколько крупных особей.
На Мадагаскаре их очень много. Даже на дорогах валяются раздавленные колесами хамелеоны, но на дереве увидеть их непросто. Маскируются отлично. Надо долго стоять и смотреть на ветки, думать, что откуда и куда растет. Рано или поздно найдется сучок без листьев непонятного происхождения. Это и есть хамелеон. С дерева его можно снять палкой. Сначала потревожить, а потом поставить ее у него перед носом. Не
торопясь, он на нее заберется. Теперь палку можно опустить — и зверь пойман. Самые крупные особи достигают длины 60 см. Брать их в руки надо осторожно. Их челюсти достаточно сильные. Тридцатисантиметровый меня довольно сильно укусил, так что пальцы в пасть лучше не совать.
Вопреки распространенному мнению, хамелеоны не меняют цвет мгновенно. Если его взять с зеленой ветки на руки, он не станет розовым. Как я понял, должно пройти немало времени, прежде чем хамелеон примет окраску куста, на котором сидит, более того — цвет меняется в небольшом диапазоне, соответствующем обычной окраске растений, и добиться ярких цветов не удастся.
Хамелеоны на привокзальной площади ручные. Их подкармливают специально для туристов, поэтому они разных видов и огромных размеров.
В природе их тоже много, но такие красавцы попадаются редко. За просмотр предлагается принести кузнечиков с рынка, заплатить хамелеоноводу, да и чаевые дать. 10000 франков сняли все претензии.

Восточный берег Мадагаскара порос тропическим дождевым лесом. Это одни из самых интересных джунглей на земле. Человек оказался слабее, все попытки освоить эти края провалились, и большая часть зарослей не тронута. Огромная территория выделена в национальный парк Раномафана (Ranomafana). Большая часть предназначена для специалистов, и туристам туда ходить не положено. В оставшуюся часть обязателен гид. Это общая напасть на Мадагаскаре. В одиночестве здесь остаться трудно. Заборов, конечно, нет, и самостоятельно пробраться можно, но аборигенов по парку шатается множество. Все они занимают какое-то место в феодальном клане, который контролирует эту территорию, и живут на деньги от туристов и западные гранты. Неоплаченный турист им не понравится.

Для проживания туристов в центре парка выстроен небольшой поселок Раномафана. В нем есть бунгало и прочие варианты ночевки. Тут же множество ресторанчиков. Подъехали мы уже на закате. Небо расчистилось от послеобеденного ливня. Рваные остатки облаков плыли по розовому вечернему небу, очерченному зубцами скалистых гор. Туман вставал из ущелий. Мы сидели в открытом ресторанчике и ели мясо зебу, запивая вкусным местным вином. Финаратсуа — центр местного виноделия. Бутылка стоит от 10 до 25 тысяч франков. Южная ночь наступает быстро. Луны не было, и по поселку пошли гулять уже в полной темноте. Электрического освещения нет, несмотря на то, что рядом швейцарцы недавно построили новую ГЭС. Ну и не надо. Когда над головой такое черное звездное южное небо, лампочки неуместны.
Утром пошли на долгую экскурсию в лес. Главная достопримечательность — бамбуковые лемуры. Сообразно названию питаются они бамбуком.
Листья бамбука содержат цианиды, смертельные для большинства млекопитающих, но только не для лемура. Для него это — самый лучший витамин. Он без этой отравы просто не может. Если в течение часа он не погрызет листиков с цианистым содержимым, то просто умрет, поэтому лемур непрерывно сидит на ветках и лапами заправляет свежие листья в рот. Даже спят они раз в час, в перерывах между едой. Поел —
можно и поспать, поспал — можно и поесть. Большую часть времени бамбуковые лемуры весьма неподвижны, что свойственно тропическим травоядным. Медленный обмен необходим для переваривания ядовитых листьев, а неядовитых в джунглях не встретить, все уже давно съедено. Прыгают они, правда, далеко и ловко, но нечасто.
Бамбуковых лемуров существует несколько видов, они едят разные сорта бамбука и не замечают существования друг друга. Лемуры одного вида живут небольшими стаями и враждуют с соседями.

Кроме лемуров, в Раманафане наблюдают птиц. Здесь живет множество эндемиков, и в результате большинство посетителей парка бердватчеры. Много ящериц, в частности Phelsuma. Почему-то она так знаменита, что даже есть специальный русскоязычный сайт, посвященный ей http://www.phelsuma.narod.ru/ .
Живности в тропическом лесу всегда много, в том числе и насекомых. Как известно, самый страшный зверь на земле — комар. Количество жертв хищников по всему миру за год не превышает нескольких сотен человек. От комаров ежегодно гибнут миллионы. Малярия и прочие многочисленные лихорадки, особенно без лечения, часто смертельны. На Мадагаскаре желтой лихорадки и лихорадки Денге нет. От малярии надо есть таблетки. В последнее время появился Лориам, который помогает от всех видов малярии, причем надо для профилактики есть всего одну таблетку в неделю, начав за 2 недели до появления в тропиках, и кончив через месяц. Помогает действительно здорово. В одном малярийном амазонском лесу меня за ночь укусили не меньше тысячи комаров. Я считал плотность укусов на квадратный сантиметр кожи. Так вот, лариам спас — все обошлось. Стоит он только очень дорого. Кроме комаров, на Мадагаскаре водятся пиявки. Заразу они не переносят, но если ее оторвать так, что при этом в теле останется и загниет ее кусок, то это место придется долго лечить. На ноге может вскочить огромный гнойник. Главная кусачая мадагаскарская пиявка не больше комара, но ползают они всюду в огромном количестве, даже на автобусных остановках. Нас, правда, ни одна не укусила, или, во всяком случае, мы этого не заметили. Говорят, что вытаскивать их надо с помощью зажигалки — поджечь ее, чтобы пиявке стало некомфортно. Она решит, что жизнь дороже, и решит смотать. Тут ее можно в зависимости от
любви к животным либо раздавить, либо пустить гулять в соседний лес. Главное — не перестараться и не зажарить ее живьем раньше, чем она выполнит команду «фу». За ссадинами и порезами тоже стоит следить внимательней, чем дома. На незнакомого микроба иммунная система реагирует медленней, и вероятность всяких гнойников растет, так что полезно все мазать йодом. Еще в тропиках не стоит сидеть на гнилых
бревнах и пнях. Это, пожалуй, и все. В целом тропический лес не опасней нашего российского. Ведь в нем тоже водится энцефалитный клещ, а энцефалит неизлечим, часто смертелен, прививок эффективных нет. Медведь страшнее льва, и, в отличие от Мадагаскара, есть хоть и слабо, но ядовитая гадюка. Крапива и борщевик обжигают кожу. Живем же мы как-то после этих ожогов!

В национальном парке Раманофана сквозь лес проложено множество тропинок, что, конечно, нарушает первозданную картину, зато позволяет быстро передвигаться. Одна из дальних тропинок ведет к красивейшему водопаду.
На территории парка по-прежнему живет деревенское население. Их пытаются выселить, ограничить хозяйственную деятельность, но они остаются в своих родных хижинах. За проход по землям их огородов принято немного платить.
В поймах рек, где высокий тропический лес отступает, можно встретить рощицу кофе, то там, то здесь торчат колючие макушки ананасов.
Для простоты перемещений туристов завозят в горы, так, чтобы потом по мере прогулки и осмотра красот они спускались вниз. Тропы сходятся у поселка Раномафана, где заброшенной стоит загородная вилла Диде Рацираки. С момента бегства президента в ней никто не появлялся. Вот пример, что даже в очень бедной стране можно осознавать важность частной собственности и не разграбить пустующий дом, даже если он
принадлежит свергнутому и изгнанному президенту.
Рядом с виллой горячий источник и бассейн. Он, кстати, и дал названию парка. Раномафана переводится как горячая вода. За 5000 франков можно купаться сколько хочется. Есть переодевалка и душ. Вода слегка минерализованная, температура градусов 30.

Пообедав в одном из туристических ресторанчиков, поехали дальше на юг страны. Дорога до Финаратсуа очень плохая, и несмотря на небольшое расстояние, занимает несколько часов. День уже подходил к концу, и далеко уехать не удалось. На ночь остановились в дорогой туристической гостинице в городе Амбалавао (Ambalavao). Двухместный номер стоит 110 000 франков. Несмотря на то, что до Раманофаны всего 100 км, климат здесь совершенно другой. Дожди редки, вместо джунглей — степь с кактусами и пахиподиумами. Ночи очень холодные.
Отель совмещен с музеем-заводом по кустарному производству бумаги. В программу входит его посещение. Билет стоит копейки, но вся идея в том, что создаются все условия, чтобы попавшийся турист не смог бы отказаться купить разукрашенный кусочек бумаги за несколько десятков тысяч франков.
На Мадагаскаре достаточно реальной экзотики, и эта интуристовская мне не понравилась. Куда больше понравился забор, по верху которого вместо колючей проволоки из бетона торчат острые края битых бутылок. Такие встречаются на Мадагаскаре часто. Народ здесь в массе ходит босиком, и, видимо, такая ограда для него труднопроходима.

В 40 км на юго-запад от Амбалавао находится небольшой частный национальный парк Anja. Входной билет 25000 франков. Как сочетаются слова «частный» и «национальный» в юридическом смысле — непонятно, но на практике все очень здорово. На участке в несколько гектар в нетронутом лесу живут несколько сотен кольцехвостых лемуров (по-английски ring-tailed, по латыни Lemur catta). В отличие от бамбуковых, они едят все, что попало, бегают по земле, попрошайничают. Особенно хорошо едят бананы. Привыкнув, что гиды перед входом выдают туристам бананы, лемуры немедленно их окружают, и пока последний банан не переместится в их ненасытный желудок, в лес не уйдут. Прыгают на плечо, ведут себя нахально.
Кормить их одно удовольствие. Мягкий и теплый зверек прижимается к твоей щеке, в своих почти человеческих ручонках держит банан, чавкает. Его пышный полосатый хвост болтается где-то рядом. Так и хочется дернуть. Лемур этого не любит, как не любит и попыток его погладить. Шипит, кусается. Пасть у него огромная, зубы острые, но, к счастью, все это заточено на поедание мягких фруктов, и если он укусит, то не сильно — в худшем случае прокусит кожу.
К туристам бросаются только самцы. Самки более пугливые. Ранним утром в первых лучах солнца они пытаются отогреться после холодной зимней ночи. Сидя, самочки подставляют свое мягкое белое брюхо солнцу, раскинув лапки в сторону. Ну, совсем как последняя красавица на пляже. Самцы ходят рядом. Выгнутый вперед виляющий хвост означает ухаживание. Самки, впрочем, загорают и не обращают на самцов никакого внимания. Подойти к загорающей самочке близко трудно. Она очень насторожена и сразу, завидев человека, становится на четыре
лапы.
Лемуры тоже живут стаями по 10-20 особей, забираются на одно дерево и висят, как елочные игрушки. Про лемуров в Интернете есть много страниц, например http://www.gozen.demon.co.uk/godric/godric.html, http://www.lemurs.us/madagascar.html. На первой можно послушать, как они кричат.

Директор и хозяин парка — местный житель, добившийся выделения этих земель под парк. Он же его и охраняет от местных жителей. Вначале просто стрелял на поражение. Теперь все уважают его предприятие, а раньше лемуров ели. С одной стороны, лемур по местным традициям священен. Есть его нельзя, т.к. он перевоплощение умерших предков, но с другой стороны, если ему отрезать лапки, делающие его похожим на человека, то табу теряет силу. Так, поотрубав руки, на Мадагаскаре съели почти всех лемуров, и теперь те, кто остался, живут в основном на охраняемых территориях.
Парк Anja отсутствует в путеводителе Lonely Planet по причине своей молодости, но посетить его обязательно надо, это одно из самых лучших мест на Мадгаскаре.

Дальше на запад климат становится все суше и суше. Появляется множество кактусов. Большинство из них привезены из других стран. В 19 веке на Мадагаскаре случилась экологическая катастрофа, когда опунция заполонила все поля страны. С помощью специальной мухи, личики которой уничтожают кактус, проблему удалось решить, но последствия ощущаются до сих пор.
Кактусы на Мадагаскаре вырастают огромных размеров, в городах из них сажают аллеи, используют в качестве изгороди. Самый кактусовый город — Ихоси (Ihosy), в котором мы сделали остановку на обед.

Дальше асфальт на главной дороге страны кончается, и она превращается в пыльную грунтовку посреди степи.
На ночевку встали в небольшом поселке Ранохира (Ranohira). Расположен он рядом с национальным парком Исало (Isalo). Это одно из самых туристических мест Мадагаскара. Живописные скалистые горы, диковинная растительность, сухой и теплый климат делают этот парк обязательным элементом любой туристической программы. Среди скал даже построен отель на четыре звезды Le Relais de la Reine ([email protected]), с бассейнами, дорожками для прогулок и прочей инфраструктурой. Цена двухместного номера около 100 US$. Место
отличное, но мы ограничились осмотром этого прекрасного места, а сами остановились за 100 000 франков в другом отеле. Все тоже весьма прилично. Мне в первую очередь от отеля нужна была розетка, чтобы зарядить всевозможные приборы. Розетка в номере была, я об этом специально спросил. Вот только забыл спросить, есть ли в ней электричество. На Мадагаскаре это совсем не лишний вопрос. Розетка на номер в лучшем случае одна, электричество экономят. На ночь свет выключают, особенно если отель питается от собственного дизель-генератора.
Пришлось мне разобрать настенный светильник и добывать из него столь нужное электричество.

На многих рекламных щитах Мадагаскара нарисована дырка в скале, через которую положено наблюдать закат. Находится она как раз в этих краях. Надо проехать 20 км южнее и свернуть по грунтовой дороге направо. Одинокие пальмы, высокая трава, выветренные скальные останцы скорее напоминают континентальную Африку. Кажется, сейчас над кустами проплывут полосатые шеи жирафов, а под кустом зашевелится львиная грива, но этого здесь нет. На Мадагаскаре вообще нет крупных хищников, больших млекопитающих, ядовитых змей. Всюду можно гулять без малейшей опасности. Разрекламированная дырка в скале не представляет из себя ничего уникального. Таких на земле тысячи, если не миллионы, но место приятое, особенно если отойти от дороги и не видеть несколько автобусов с туристами, ждущих обещанного заката в положенной точке.

Национальный парк Исало большой, дорог в нем нет. Для туристов предусмотрены тропы. Территорию контролируют представители одной французской семьи. Это нечто среднее между заповедником, феодальным владением и территорией, контролируемой моджахедами. За право прохода надо платить деньги и соблюдать местные феодальные правила.
Положен гид, носильщик и повар. От последнего можно отказаться, а вот два человека обязательны. Большинство туристов ходят в двухдневный поход с одной ночевкой. Каждый гид имеет своего носильщика. Каждый день на положенное место носильщик тащит ватные одеяла для себя и гида, котлы и продовольствие. На следующий день все несется назад. Каждый день десятки носильщиков таскают грузы туда-сюда. Люди на Мадагаскаре столь неорганизованны, взаимное доверие друг к другу столь низко, что додуматься все это хранить на территории кемпинга не получается.
Заплатить гиду и пойти самостоятельно без него не удается. Почему? Да в этом случае все деньги останутся у того, кто продает билеты.
Оставшиеся будут без работы и умрут с голоду, предварительно ограбив кассира. Деревня вымрет, некому будет охранять вход, и вскоре сбор денег станет невозможен, т.к. все пойдут гулять без билетов. А так куча бесполезного труда, все при деле, и не меньше полумиллиона с группы.
Цена складывается из оплаты за проход по парку — 2 человека на 2 дня по 50 000, гида — 2 дня по 60 000, портера — 2 дня по 30 000, платы за кемпинг — 25 000, пропитания — 25000 на человека в день, в т.ч. на гида и портера получается 200 000, чаевые — 25 000. В результате прогулка на двоих — 530 000 франков.
Мы очень не любим гидов, но приходится соглашаться. Гид даже английский знает. Числится в передовиках производства. Парани старается найти для нас лучших людей, чтобы мы потом хорошо рассказывали о Мадагаскаре и способствовали российско-мадагаскарскому туризму.
Обидно, что нам это не нужно, мы просто хотим свободно погулять.

Тропа началась с отвесного ущелья, по дну которого проложена дорожка. Кончается оно ванной, в которой, по легенде, купался король Мадагаскара. В тенистом лесу, прилегающем к ущелью, обитает еще один вид лемуров. Дальше дорога идет вверх, набирая 400 метров.
Растительность здесь скудная, но очень экзотическая. Тут растет пахиподиум росулатум (Pachypodium Rosulatum). Это просто потрясающее растение. Именно ради него мы согласились терпеть возле себя гида, благо во всем мире оно растет только на одной горе. Местные называют его мини-баобабом, или баобабом бансай. Конечно, биологически это совсем не родственник баобаба. Само слово пахиподиум — от латинского
«толстая нога». Это суккулент, собирающий воду в огромном шаре, от которого рогами в разные стороны тянутся ветки с листьями. Зимой они опадают, и мы увидели пахиподиум без листьев, но зато в цвету. На длинных тонких цветоносах качаются желтые колокольчики. Растение удивляет своей внеземной формой. На его основе вполне можно снимать фильм про доброго инопланетянина. Растет этот цветок, а может кактус, до 300 лет. К старости шар достигает диаметра в 50 сантиметров. Пахиподиумы насчитывают несколько видов, но росулатум — самый смешной. На соседних горах растет еще один вариант, называемый в народе слоновьей ногой. Есть высокие и колючие, один из видов распространен в российских цветочных магазинах и уже много лет красуется на нашем подоконнике.
Чудо-цветок запал в душу. Мы его теперь вспоминаем наряду с птицей киви. Более того, один маленький пахиподиум мы привезли в Питер. Он прижился, и теперь стал любимым цветком моей мамы. Она его растит, считает листики, меряет линеечкой. За год в объеме он удвоился.
Кроме пахиподиумов растет множество алоэ, кустов терновника, каланхоэ.

Горы, сильно изъеденные ветровой эрозией, создают великолепные пейзажи. Множество видов птиц подлетает совсем близко, не боясь человека. Водится тут и знаменитая sun bird, солнечная птица, занимающая
в западноевропейском общественном сознании место нашей синей, только, в отличие от последней, на самом деле встречается в природе. Мы ее видели, и теперь остается надеяться, что удача нас не покинет.
По земле бегают ящерицы и хамелеоны. Одного хамелеона удалось поймать и сфотографировать. Пока я его держал за хвост, он был неподвижен, а когда отпустил, то его изображение на фотографии с выдержкой 1/2000 смазалось. А говорят еще, что хамелеон медлителен.

Тропинку, предназначенную для европейского туриста на день, мы прошли за 4 часа, обогнав многочленных французов, которые под кустами не могли отдышаться и напиться воды.
Под кемпинг отведена огромная вытоптанная площадка. Нашу любимую палаточку уже поставили в самой пыли, на дороге от кухни до туалета.
Это из особого почета. Говорят, чтобы далеко не ходить.
Я так расстроился, что даже не смог скрыть своего горя. Рядом такой огромный и красивый мир, а мы вынуждены стоять на таком тоскливом пыльном плацу (22о33.993`S 45о21.982`E h=850). С горя мы с Таней ушли, и тут вдруг поняли, что до заката еще 4 часа, за нами никто не плетется. Мы на свободе.

Залезли на ближайшую гору, потом на соседнюю. В этих краях много захоронений, говорят, что даже королевских.
Гулять по этим горам — табу, но кто же нас поймает.
Малагасийские племена считаются христианами, но живут по совершенно доисторическим правилам. Особенно колоритны обряды похорон.
Когда умирает человек, его собственность не передается по наследству, а определяется она количеством зебу. Так вот, освободившееся стадо поступает на общий стол.
Покойника с личными вещами кладут пещеру и закладывают камнями. Если местность равнинная, то из камней выкладывают квадратную коробку, в которую кладут тело и закладывают камнями. Зебу едят до полного насыщения. Черепа с рогами укладывают сверху могилы. Чем больше рогов, тем более уважаемый человек.
Самое интересное начинается через несколько лет. Каждый год весной, в сентябре — октябре, положен обряд эксгумации. Камни разбирают, косточки покойника вынимают, раскладывают, моют, чистят щеточкой, доедают остатки стада его зебу и закапывают назад. Так продолжается, пока не съедят всех зебу многочисленного стада покойника, и пока живы его родственники. Могила умершего, оставшаяся без родственников,
разграбляется. Женщины, а также мужчины без зебу, за людей не считаются и подхораниваются к могилам предков.

Туристов на эксгумации не любят, более того — могилы нельзя тревожить посторонним, фотографировать их тоже нехорошо. За деньги, правда, все можно, но прежде, чем кинуться с фотоаппаратом к могиле, полезно удостовериться, что рядом никого нет. Можно, например, пробраться на кладбище ночью со вспышкой. А фотографировать там есть что. Стены богатых могил разрисованы эпизодами из жизни покойного. Тут,
конечно, зебу, пахиподиумы, но цивилизация вторгается в этот первобытный мир. Вот покойный в армии с Калашниковым, его девушка на велосипеде, вертолеты, автобусы, Клод Ван Дамм …
Так, лазая по горушкам в поисках очередного, еще более красивого пахиподиума или захоронения, мы провели остаток дня. Солнце приблизилось к горизонту, придав этому удивительному миру особое очарование. Такой прекрасный вечер, что мы забыли все обиды на мешающихся гидов, на палатку, поставленную в пыль. Напоследок искупались в естественном бассейне на небольшом ручейке рядом с кемпингом. Днем в нем барахталась куча туристов и все детское население соседней деревни, а с наступлением темноты нам удалось искупаться в одиночестве. По-французски, как, впрочем, и на других романских языках, это называется «писина натурале», а то и «писина комунале».

К кемпингу вернулись в темноте. Нас уже ждали с обедом. Был сварен суп и второе. Поели вкусно. Дополнительный повар явно ни к чему.
С утра мы встали рано, быстро собрались и сели на рюкзаки — мол, пора в путь. Мужик, наш гид, явно не знал, что с нами делать. Поводил по соседним горушкам и вывел в конец маршрута, к деревне. В конце признался, что мы дикие люди из дикой страны. Белые господа так быстро не ходят. Он извиняется, но мы уже все прошли. Надо было идти в пятидневный поход. В нем ночевки происходят на естественных лужайках,
без всяких организованных площадок.

Несколько лет назад южнее парка Исало нашли месторождения сапфиров. Тысячи малагасийцев с самодельными кирками сорвались в путь в поисках быстрых денег и богатства. Взяли с собой семьи и теперь живут по 12 человек в хижинах из пальмовых веток, из расчета один квадратный метр на человека. Воды не хватает, вокруг степь. С утра до ночи мужчины руками копают ближайшие сопки. Вся одежда ограничивается набедренными повязками. Женщины и дети копошатся у своих лачуг в пыли. Успех приходит далеко не ко всем, да и
кончается он часто убийством новоявленного богатея.
Центральный поселок сапфиродбытчиков Илакака (Ilakaka) напоминает Клондайк времен лихорадки из кино. Лихие парни торгуют в лавках добычей. За сотню долларов можно купить потрясающие камни. Говорят, что покупать небезопасно, более того, я не был уверен, что на таможнях у нас не будет проблем. В итоге мы купили лишь небольшой килограммовый необработанный кристалл, да и то уже в Антананариву.

Наступил последний день аренды Парани. Вечером он оставит нас и вернется в Антананариву. Конечный пункт поездки — большой город на побережье Мозамбикского пролива — Толеара (Toliara).
Климат в этой части теплый, но сухой. Дожди редки, но все же достаточны для произрастания леса. Он так и называется — Dry forest, или сухой лес. Именно здесь растут баобабы. Первые из них начинают попадаться вдоль дороги не доезжая ста километров до Толеры. Никакое воображение не в силах по книжным описаниям представить, какое это огромное дерево. Можно устать измерять его обхватами. Залезть на
него трудно, сучки высоко, да и уж больно они толстые. Баобаб живет несколько тысяч лет. В возрасте 100 лет это небольшое, пятиметровой высоты дерево, так что если баобабовый лес вырубить, то это навсегда. К счастью, рубить баобаб трудно, а главное незачем. Древесина у него мягкая, как у тополя — в качестве строительного материала не пойдет, более того, она очень плохо горит. Это и спасло великое дерево от
исчезновения. Полезно баобаб можно использовать только как наблюдательную вышку, для чего в него вбивают скобы в качестве ступенек лестницы. Можно есть плоды. Они поспевают в ноябре, по форме и размеру похожи на манго, на толстой ножке. Вкус, говорят, не очень. Едят их с голодухи. Да и собрать урожай непросто. Баобабы растут высоко.

В Толеаре мы поселились в отеле на два дня. День отвели на местные достопримечательности, да и билеты на самолет были только на послезавтра. Первый вечер потратили на прогулку по городу и покупку морских ракушек. Здесь они самые лучшие в мире. Во многих цивилизованных странах их промысел запрещен, более того, запрещен экспорт — импорт. Зеленое злобство пока еще не добралось до этих диких краев, и прямо на центральной улице лежат просто уникальные экземпляры полуметровых размеров.
Парани взялся отвезти наши лишние вещи в столицу и вернуть их нам в аэропорту. Вот мы и решили, что это самый подходящий случай купить ракушек и не таскать их с собой.
Как выяснилось, три штуки можно сторговать до 20 000 франков.
Упаковав их тщательно в ненужные теплые вещи, погрузили тюки в машину Парани, выдали ему чаевые 100000 и распрощались. Отправив Парани, мы не спеша пошли на прогулку по вечернему городу. Очень приятно поужинали в ресторане Занзибар (Zanzibar). Встретили семью корейцев, поговорили.

Утром следующего дня, застопив машину, добрались до Arboretum d`Antsokay ([email protected]). Это небольшой ботанический сад с растениями сухого леса, основанный швейцарскими ботаниками. Множество пахиподиумов, кактусов и прочей экзотики собрано на участке в несколько гектар. Много черепах. Посещение по 25 000 франков, ну и еще столько же чаевые. При администрации есть ресторанчик, в котором
мы позавтракали.
После парка пошли гулять пешком. Хотелось пройти вдоль берега океана. Было жарко, а берег частично порос мангровыми зарослями, более того — был сильно заселен. Как раз вовремя, когда мы устали, к нам подбежали местные рыбаки с предложением добраться до ближайшего туристического курорта на пироге. Мы с радостью согласились. Всего за 10 000 франков нас прокатили на 10 километров. Пирога оказалась дырявой и начала течь. Пришлось одному мужику по воде бежать в деревню за ведром для отчерпывания воды. Вот так мы и плыли. Один мужик гребет, другой воду черпает, ну а я SMS домой посылаю. Мы как раз тропик Козерога пересекли. Вот я и написал: «плывем на пироге по Мозамбикскому проливу, пересекли тропик Козерога». Народ всполошился, спрашивают: куда, зачем … Отвечаю, что, наверно, в Мозамбик.
Пришлось потом успокаивать.

Привезли нас в один из прибрежных отелей для тихого отдыха на берегу моря. Место считается курортным. Особенно мне нравится местная реклама. «Посетите наш дайвинг-центр — здесь вы увидите настоящих акул». Так и хочется добавить — изнутри. А вот еще образец: «Наш чудный город Сан-Августин (St. Augustin) был основан пиратами, они дали название и образовали поселение. Через полгода половина из них умерла от
тропических болезней, через пять лет в живых остался лишь каждый десятый. Посетите наш славный город-курорт!»

Назад в Толеару пошли пешком, не особо рассчитывая на транспорт, но вскоре перед нами остановилась машина местного плантатора. Увидев нас, он спросил, говорим ли мы по-английски. После утвердительного ответа очень обрадовался, взялся нас подвезти и заодно повысить свой языковой уровень. Сколько ни предупреждали его, что мы не образец, он твердил, что других англичан не предвидится. Так мы и вернулись в
город, быстро и совершено бесплатно.
Вечер провели в неспешных прогулках по городу. Катались на пус-пусе. Здесь, в большом городе, он дороже — по 5000, а тележки современней — на велосипедных колесах. Пус-пусы, кстати, все имеют свои номера и лицензии. С бюрократическими бумажками тут все обстоит хорошо.
Хоть страна и бедная, но всевозможные правила и лицензии опутали так и не успевшую подняться экономику. В ресторанах можно прямо на вывеске встретить надпись — ресторан второго класса, третьей категории.

Закат встретили в порту. Здесь грузли парусное судно. Оно должно было идти в Мозамбик. Мешки с грузом на деревянных телегах подвозили к небольшому суденышку под Малагасийским флагом. Все как сотни лет назад. Наверное, так все было в Финикии, еще на самой заре истории.
Рейс, похоже, контрабандный. Что-то я не видел здесь таможенников и паспортного контроля. Да и не к месту здесь про них упоминать. Это из другой жизни.

Рано утром выехали в аэропорт и на старом Боинге 727 вылетели в Морандаву (Morondava). Билет стоит 751 100 франков. Вроде самолет и аэропорт — цивилизация, но каменный век дает о себе знать и здесь. На стандартном плакате изображены пистолеты, гранаты и прочее оружие, запрещенное к перевозу в ручной клади, но к стандартному набору добавлен каменный топор, лук со стрелами, копье. А еще из самолетного
двигателя струйкой топливо течет, и это уже не на плакате.
Тут у нас вышло происшествие. Вдруг аэропортные работники вызвали нас, провели к уже сданному багажу и ткнули пальцем в сумку. Она жужжала, ко всеобщему ужасу. Оказалось, в ней включилась бритва. Я ее выключил, все посмеялись, на том и закончилось. Боюсь, что если бы такое случилось где-нибудь в Нью-Йорке, то сумку бы взорвали, а нас арестовали. Так что не кладите бритвы с аккумуляторами в багаж.
Самолет летел в столицу и в Морандаве делал промежуточную посадку. Салон был полон, но в Морандаве, кроме нас, вышли еще 3 человека.

Морандава — самое баобабное место на земле. Здесь есть единственный баобабовый лес. Виден он еще с самолета. Даже с большой высоты видны стволы, отстоящие друг от друга на сотни метров.
Баобабы мы оставим напоследок, а пока наша задача — попасть в знаменитый каменный лес. Эти скалы вулканического происхождения называются Тсингами (Tsingy). Находится он в национальном парке PN des Tsingy de Bemaraha. Несколько лет назад его фотография в National Geografic произвела неизгладимое впечатление на мировую общественность, и теперь посмотреть на него хотят многие. Дороги только туда
нет. На джипе по ухабам 250 км в один конец. Ехать надо до деревни Bekopaka, потом далеко идти до больших Тсингов (Grands Tsingy).
Поскольку это тоже национальный парк, гид опять обязателен. По минимальной программе можно ограничиться тсингами около деревни (Petits Tsingy), но, конечно, правильнее дойти до больших, иначе просто обидно столько ехать.
Для начала пошли искать джип. Время нашей поездки кончалось, а до тсингов ехать почти целый световой день. Уезжать надо было немедленно. В Морандаве живет много арабов-мусульман. Они держат в своих руках туристический бизнес. Мы нашли турфирму Continental Tours (т. +261-(95)-521-52, FAX 521-42) и некоего Али. Деньги потребовались немалые — 400 US$ или 2 500 000 франков. На этот раз взяли в долларах. Это почти все, что у нас было. Банкоматов в Морандаве нет, и пополнить запасы налички не представляется возможным. Закупив еды и воды, отправляемся немедленно. Сначала путь идет до города Belo-Sur-Mer, или проще Бела. Дорога грунтовая, идет среди баобабовых рощиц. Водитель явно торопится. Машину заносит на поворотах, трясет на ухабах. За 2 часа доехали до широченной реки Tsiribihina. Моста нет, и речку надо пересекать на пароме. На три больших пироги положен настил. Влезает до 6 джипов. Бела расположен на другой стороне реки.
Большой город. Даже аэропорт есть. Можно было из него напрямую лететь в Антананариву.
Переправили нас вместе с джипом, но на другом берегу нас пересадили в другую машину. Вот это — настоящий внедорожник. Весь побит, в грязи. Водитель привязывает все вещи, говорит, иначе вылетят на ухабах. Дорога после Белы стала действительно много хуже. Начало уже темнеть, как вдруг при переезде очередного болота от джипа отвалилось переднее колесо. Притом оно действительно отделилось и покатилось дальше самостоятельно. Вокруг по колено воды и грязи, и его еще пришлось поискать на дне. Водитель ни слова по-английски.
Пытались было общаться с ним с помощью электронного переводчика пресловутой фирмы Эктако. Ничего не вышло. Он просто не понимает, что эта коробка говорит, а читать не умеет. Это неудивительно. То, как она по-русски говорит, я тоже с трудом понимаю. Приделать колесо в полевых условиях очевидно невозможно. На газу варим ужин. Найдя ровную сухую площадку среди саванны, ставим палатку. Как хорошо, что мы ее таскаем с собой. Вокруг высоченная трава, на фоне заката черными контурами стоят огромные деревья. Вокруг поют кузнечики, а по деревьям шуршат небольшие зверьки. Похоже, это один из видов ночных лемуров. Несмотря на неприятности и то, что мы, похоже, так и не увидим тсингов, настроение поднялось. Любим мы свободу, а гидов и городской шум — нет.
Всю ночь из болота, где мы оставили джип с его несчастным владельцем, слышался стук топоров, крики людей и рев зебу, надрывный гул двигателя.

Когда поутру мы проснулись, то выяснилось, что местные крестьяне, возвращавшиеся домой на грузовике Мазда, попытались объехать джип, севший посреди дороги, но сделать этого им не удалось. Машина забуксовала и теперь силами всей деревни ее не сдвинуть с места. Теперь дорога на всю ширину перегорожена, и больше уже никто это место не проедет. Только для телег, запряженных зебу, прорубили небольшую просеку.
Все это болото имеет громкое название автомагистраль N17. Движение, увы, тут редко. Машину начали домкратить, носить камни, но все тщетно. Похоже, делать они это не умеют, и только пытаются делать вид, что работают. Пришлось взять командование на себя, но болото глубоко, а камней мало. После полудня начали прибывать другие машины, но и их помощи было недостаточно. Приехал джип с представителем Евросоюза. Он ехал в заповедник, смотреть, насколько эффективно осваиваются средства. Здоровый бельгиец вышел и сказал:
«О, это надолго, как меня это все достало, еще год, еще немного — и я уеду отсюда навсегда. Сколько раз мы давали деньги на дорогу …» К вечеру подъехало встречное баш-такси — шестиприводной Мерседес. Нашли веревку, вытянули Мазду, потом принялись за джип без колеса. Водитель было кинулся кричать, что буксировать машину без колеса нельзя, что все погибнет. Началась перебранка. Евросоюзовец вмешался в качестве миротворца. Говорит, мол, общественная автомагистраль, а ты тут стоишь. Водила не полез за словом в карман и сказал, что раз это общественная автомагистраль, то он как представитель общественности здесь припарковался, и имеет право стоять сколько хочет, так как знака запрета парковки нет в радиусе 400 км от этого места.

После того как стороны исчерпали аргументы, подоспела национальная армия. Их грузовик тоже хотел проехать. Они подержали брыкающегося водилу, ну а Мерседес по камням на брюхе вытащил бедного Круизера на вершину ближайшей горы. По российским меркам то, что там осталось, неремонтопригодно, ну а Малагасийцы пойдут на рынок, закажут кузнецу необходимую запчасть и поедут дальше, до следующего ухаба. Пока суть да дело, мы было уже пошли назад пешком, но вскоре нас догнал Мерседес баш-такси. Ехало в нем, наверное, человек 50. Кто с курами, кто с мешками угля. Все это лежит в кузове вперемешку с людьми в несколько слоев, на ухабах подпрыгивает, куры кричат и клюются.
Тане как раз досталось сидячее место верхом на деревянной клетке с курами. Такие автобусы иногда идут по 40 часов. Несмотря на все, внутри — матери с множеством детей. Младший сосет молоко, средний спит на коленях.
На обед делают остановки. Некоторые деревни этим и живут. К прибытию баш-такси все готово. Народ садится за столы и получает небольшую порцию супа из каких-то бобов. Все очень колоритно и вполне съедобно, а как дешево! Тысяч за пять можно съесть полный обед.
Дополнительно можно купить пирожок с мясом.

К Бела доехали уже в темноте. Рейсовая баржа на переправе сегодня плыть не собиралась, и за 25 000 франков пришлось зафрахтовать ее на спецрейс. Это было очень красиво. На небе первые звезды, мы на пироге, освещенной свечками, плывем по крокодильей реке.
В наши вечерние планы входило пройти по дороге в сторону Морондавы сколько получится, встать на ночевку под баобабом, и на следующий день стопить кого-нибудь на дороге.
Прогулка получилась отличная. Звезды и млечный путь освещали нам дорогу. Впереди в качестве путеводной звезды висел Южный Крест, а по бокам контуры горизонта украшали гигантские силуэты баобабов. Это просто чудо, это просто счастье идти пешком по Мадагаскару, взявшись за руки. Иногда вся жизнь представляется в виде длиннющей дороги. Все наши тропинки сложились в один длинный путь через снежные горы, раскаленные пустыни, густые джунгли и мокрые болота. Были среди них и серые будни, будет и последняя наш прогулка, а пока мы с Танюшкой все идем, держась за ручки, и смотрим по сторонам. Вот уже полсотни тысяч километров позади только пешком. Такое было возможно только во сне, но в реальности досталось нам.
По дороге попалось кладбище, на котором со вспышкой мне удалось запечатлеть одну из выдающихся могил.
Всего пешком прошли 17 километров и встали в лесу в 10 вечера. В тропиках непросто найти место для палатки. Все растет так густо, что приходится долго искать ровную площадку необходимых размеров.
Сварили ужин. Поели, устроили отвальную. Наша поездка уже кончается. Больше такой дикой стоянки не предвидится.

С утра, быстро позавтракав, вышли на дорогу. Пришлось идти несколько часов, прежде чем нас не подобрало баш-такси до Морандавы. Пока шли, нашли дикий арбуз. Маленький — 4 сантиметра в диаметре, внутри зеленый, но косточки коричневые. Попили второй утренний кофе, прислонившись к баобабу.
В Морандаве первым делом пошли к Али требовать деньги за неудавшуюся поездку на джипе. На удивление, всю сумму нам вернули без слов, но уже в местной валюте. Раз так, то мы тут же и встали на ночевку в гостинице Hotel Continental, принадлежащей тому же Али. Вымылись, привели себя в порядок, пообедали и поехали на такси смотреть знаменитую аллею баобабов. Ее фотография вынесена на обложку книжки Lonely Planet. Взяли такси. Проезд в одну сторону 10 000 франков. Таксист, конечно, надеялся получить много больше за обратную дорогу, — мол, никуда не денутся, заплатят, сколько попрошу. Мы его страшно разочаровали, сказав, что он может ехать восвояси. Назад нам не надо. Мужик был просто потрясен.

Аллея баобабов находится на все той же дороге N17, идущей в сторону Белы , в 15-20 километрах к северу от Морандавы. Баобабы нарочно никто так не сажал, просто их тут много. Растут они по берегам болотистых озер, поросших лотосами. Особенно красивы эти места на закате.
Несколько часов мы ходили среди этих огромных деревьев. Множество туристов привозят сюда на автобусе, но большинство их них не отходит от положенной смотровой площадки, а погулять стоит. Кроме пеших прогулок за несколько тысяч франков можно покататься на телеге, запряженной зебу. Туристы в основном французы.
Одинаковый язык сильно помогает путешествовать. Англичан очень мало, но когда мы решили сфотографироваться вдвоем, а для этого попросить кого-нибудь нас сфотографировать, то из толпы с первой попытки выбрали
девицу-англичанку — самостоятельную путешественницу. Просто удивительно, но всегда мы находим англичан. Видимо, что-то родственное чувствуется.

Гуляли до наступления полной темноты. Солнце скрылось за баобабом. Вылетели многочисленные комары. Просто не дают сфотографироваться, заслоняя собой объектив.
В город пошли пешком. Три часа — как раз ко сну подоспеем, однако стоило нам пройти несколько сот метров, как остановилась машина с французской семьей, и предложила нам поехать с ними. Так и сделали. Погулять можно и в другом месте. В освободившийся вечер пошли на морское побережье. Тут тоже купаться не принято. Говорят, зима, акулы. Днем одному на пляже как-то неудобно, а ночью все равно никто не видит. Вот я и залез в воду. Хорошо, достаточно тепло, можно найти место, где неглубоко и непроходимо для акул. Получил массу удовольствия.
С утра пошли на море еще раз, правда, уже без купаний. Множество рыбаков возвращались с утренней рыбалки на пирогах, дети на прибрежных волнах тренировались управлять этими юркими суденышками.

В 10 часов у нас самолет. В аэропорту надо быть в 8-55. Прямо на пляже поймали такси, и вот мы уже летим над баобабами в столицу. Самолет — маленький DCS-6. Цена билета 824 500 MGF.
Рейс на Париж отправляется в два часа ночи, поэтому у нас еще уйма времени. Антананариву — большой город. Можно много часов ходить по его крутым улочкам. Красивые колониальные здания хоть и неухожены, но следы былой красоты делают город колоритным и приятным для прогулок. Перед нами стоит большая проблема — потратить 400 US$ в местной валюте. Обратный обмен денег запрещен, и поэтому нам настоятельно советуют купить на эту сумму сувениров.
Такой обязательно-добровольный подход раздражает, и мы бегаем по магазинам в попытках добыть нечто полезное. Как выяснилось, сделать это очень непросто. Пришлось призывать на помощь турфирму, которая катала нас по стране в начале поездки, тем более, что это включено в стоимость, ранее нами оплаченную.
Как выяснилось, на окраине есть супермаркет — совсем как в Европе. Тут мы купили много одежды, шампуня, мыла, зубных щеток. Все это пригодится дома, и рано или поздно придется покупать. Я, например, купил 40 пар носков — до сих пор ношу. Цены как в Европе. Дорого, конечно, но надо же куда-то франки деть. Тряпок купили на миллион. В фотомагазине за 700 тысяч добыл флэшку для фотоаппарата. На оставшееся понабрали всяких безделушек на расположенном рядом сувенирном рынке. Говорят, что некие продукты дешевле на месте их
производства, что изделия из дерева надо покупать в одном месте, а шкуры зебу в другом, но похоже, что рынок в столице — самое подходящее место. Все собрано в одном месте, и цены, во всяком случае, не сильно дороже. Купили большой барабан из шкуры зебу, необработанный камень аметиста, много всяких маленьких сувенирчиков из кожи крокодила. Тут, кстати, и крокодильи чучела продаются. Во многих странах
злобные зеленые давно все запретили, но тут все еще свободно. Крокодилов, кстати, по-прежнему много. Тут можно вспомнить добрым словом Россию. На въезде таможне до всех этих безделушек тоже нет дела. Вот приедь с таким багажом в Новую Зеландию, так мало того, что все отнимут, так еще и административные неприятности будут.

Забив машину барахлом, изведя все деньги, пошли на пешую прогулку. С утра день в столице был пасмурным, но к вечеру солнышко вышло из-за рваных облаков. Весь мир стал цветным и удивительным.
Напоследок посетили сожженный дворец королевы. Гиды кинулись к нам под ноги, но я их уверенно отшил. Две недели выработали инстинкт — при приближении подозрительного человека немедленно говорить «NO guide!»
Удивляются, но уходят. Народ вообще приставуч. В деревнях, лишь завидев белых, десятки детей кидаются под ноги с протянутой рукой. Парани научил нас, что от них проще отделаться небольшой конфеткой. Купили кило карамелек, и действительно — одной маленькой конфетки достаточно для счастья. В столице все по-другому. Тут баксы гони. Наглые физиономии, типа тех, что терлись в советские времена у интуристовских гостиниц. Приходится их посылать. Cтандартное «go away» не помогает. Все равно плетутся сзади и гнусно канючат. Попробовал послать по-русски, даже не матерясь: «мол, здоровые лбы, на вас пахать надо, валите в поле на работу». Оторопели, задумались и на всякий случай ушли. Оказывается, и наш экзотический язык способен
помочь за границей. Русскоязычных малагасийцев мы, кстати, не встретили. Про СССР знают, вспоминают, что дальний родственник учился в Москве на врача, еще помнят, как аэрофлотовские экипажи говорили слово «здрасте».

Прощальный ужин устроили в кафе с великолепным видом на город, в том, где пили первый кофе в первый день.
Аэропорт потряс своей хищнической сущностью. Во-первых, менялы-кидалы, которые хотят вытрясти из вас остатки местной валюты. По идее, это называется обменом, но валюты не додают как минимум в два раза, говорят, что малагасийские деньги вам за границей все равно не обменять, а тут они в надежных руках. У нас после выгрузки в сумке открылась банка с вареньем. Мы было попытались сумку перебрать, но полиция нам не дала это сделать вне аэропорта. А внутри толпа и ни одной скамейки. Пришлось все делать стоя. Руки вымыть негде, туалеты закрыты на мойку, и это в тот момент, когда отправляется единственный большой самолет в заграницу.
Сначала предлагают сдать все вещи в багаж. Досмотра нет, и хотя есть некие ограничения на экспорт, ловить никто не будет. Зато если вы сдали декларированную ранее видеокамеру или фотоаппарат в багаж, то вам ее не вернут раньше Парижа, и придется платить кучу денег за невывоз ее из страны. Соответствующая пометочка сделана на визе, и серийные номера техники будут тщательно сверены.
После того, как вы успешно прошли малагасийский досмотр, а потом и французский, который повторяет все еще раз, не доверяя малагасийцам, положено находиться в накопителе, который поделен на два. В зале для первого класса — 300 сидячих мест на 20 пассажиров, зато в зале для остальных сесть негде — дай бог встать.
Предполагается, что малагасийских денег у вас уже нет, но местный туалет платен. За отсутствием тысячи франков от вас любезно согласятся взять бумажку в 10 евро. Про сдачу лучше не вспоминать, это не принято, это признак дурного тона.
Беспошлинные магазины торгуют все тем же товаром, только по двойной цене. Кредитки берут, только за ее использование изымают 20 евро с покупки. Примитивная тряпочная сумка обошлась нам в 20 евро наличкой, а по кредитке просили 40.
Все это, конечно, не сильно нас расстроило, но имейте в виду: ждать милости от аэропорта в Антананариву не стоит. Все купите заранее, имейте насколько мелких малагасийских денежек.

Самолет опоздал на час. Весь полет проходил ночью, и рассвело лишь в районе Альп, где из иллюминатора был виден Монблан.
Несколько часов в Парижском аэропорту еще раз напомнили о сервисе Air France.
После всего этого родное Питерское Пулково произвело впечатление цивилизации и культуры. Такое случилось, пожалуй, впервые. Вот так.
Бывают страны более дикие, чем Россия, но это вовсе не значит, что мы остались недовольны поездкой.
Мадагаскар — красивейшая страна, может, самая красивая в мире. Обычаи первобытны, уникальны, и самое время ехать их смотреть. Скоро цивилизация проникнет, люди станут жить лучше, и многое отойдет в прошлое.
Несмотря на бедность, народ приветлив, и воровство и прочее насилие не распространено.
Если ехать цивилизованно, с гидом, то превратности местной жизни вас не коснутся, а в дикое самостоятельное путешествие стоит отправляться лишь продвинутым путешественникам.
В любом случае, Мадагаскар — это сказка наяву, а посещение его не опасней выезда на дачу.

© A&TS 2004

часть первая