Совсем немного общих фраз …

Спустя две недели после возвращения домой из Индонезии возникло желание осмыслить поездку … и первое, что приходит в голову – это не было похоже ни на что другое, это не совпало ни с одним из твоих ожиданий – в хорошем смысле, это не сопоставимо с твоим предыдущим опытом, в котором уже поднакопилось немало интересных и самобытных мест. «Все что я знала об отдыхе до этого, было пошлостью…» Посему заметки ниже – это более всего попытка понять, что же так цепляет в этом ожерелье экватора – так назвали когда-то Индонезию… И если эти заметки подвигнут кого-нибудь собрать рюкзак и отправиться на другой конец света, значит попытка удалась… Ожерелье останется ожерельем, даже если какие-то из его жемчужин потускнеют…

Наш маршрут был организован примерно следующим образом: о. Ява (Джакарта – Борог) – о. Бали (Кута) – о. Сумбава (Бима – Сапе) – о. Комодо – о. Ломбок (обратный путь с Комодо через острова Сумбава и Бали) – острова Гили (Траванган и Аир) – о. Ява (Джогькарта – Бодобудур – Прамбанан – Вонособо – плато Диенг – Джакарта). На все это ушло две с половиной недели.

Москва – Дубаи – Джакарта

Где начинается виртуальная реальность? Аэропорт Домодедово, вокруг люди, которым предстоит лететь далеко, и им предлагается к просмотру фильм «Фанфан-тюльпан» — а в Москве по телевидению транслируют штурм школы в Беслане. За окном дождик и туман – это усиливает ощущение ирреальности происходящего… Самолет компании Emirates напоминает о том, как хорошо быть белым человеком, даже если ты и араб. А если не араб, в смысле употребляешь не только воду, то совсем прекрасно. Еще в самолете можно слушать арабскую, индийскую, тайскую и иную музыку или смотреть фильм про рыжего кота Гарфилда. Ощущение белого человека особенно усиливается, когда тебе приносят брошюру с меню – там можно стандартно выбрать одно горячее блюдо из двух предложенных, а вот лист спиртного просто впечатляет: «В Дубаях они еще могли двигаться сами, но ползком, а вот в Джакарте уже вынесли два тела». Напитки пиратов и плантаторов переносят тебя в мир удовольствий, а кофе и вкусный ужин возвращают к нормальной координации движений… Впечатление об аэропорте в Дубаях сконцентрировалась на Quiet Lounge – эдакой открытой ночлежке (кстати, идея хорошая). Впечатление о Куала-Лумпуре было и того более фрагментарным: представители малазийских властей зашли в салон самолета, попытались посчитать нас: получилось раза с пятнадцатого, так как пассажиры плавно перетекали по салону и иногда прятались в туалете. Потом они свели концы с концами, даже не сделав контрольных выстрелов, и на этом наше знакомство закончилось.

Джакарта встретила духотой (которая, как потом оказалось, сконцентрировалась только в этом городе) и отсутствием дешевых билетов в Денпасар на этот вечер. Так началось наше увлечение весьма захватывающим делом, а именно авиа-шопингом. Наш маршрут пролегал по шести островам, поэтому чаще всего приходилось пользоваться местными авиалиниями – это не так дорого, как кажется, а экономия времени существенная. В Индонезии авиакомпаний достаточно много, их офисами облеплены все терминалы, что порождает здоровую конкуренцию. После недельного приобщения к этой практике ты начинаешь понимать, что Garuda – это достойно и даже с международными рейсами, Merpati – скромное обаяние буржуазии для тех, кто может и хочет переплатить, Lions – удовольствие за смешные деньги, Pelita – еще больше удовольствия, потому что за такие же смешные деньги ты можешь забраться туда, куда не летают остальные и т.д. На всякий случай подсказка – в Джакарте два терминала, и большая часть местных авиакомпаний сосредоточена совсем не в там, куда прибывают международные рейсы.

«Курят здесь не табак, и грибы здесь тоже не шампиньоны …»

В Индонезии за употребление и распространение наркотиков предусмотрена ни много ни мало смертная казнь. Это чтобы развеять первоначальный оптимизм от названия главы, если он у кого-то случился. Самое забавное, что фраза эта была обронена в Богоре (городок в 60 километрах от Джакарты, куда мы уехали на первую ночевку и акклиматизацию), где эта строгая мера пресечения «живописного взгляда на жизнь» вполне актуальна. Во всем остальном Богор очень приятное место, и ему даже посвящена отдельная маленькая главка. Итак, строгость сия распространяется на всю Индонезию, за исключением трех с половиной островов – Ломбока и архипелага Гили, такого маленького, что его сложно называть тремя целыми островами. Так что будет два с половиной. Не берусь точно назвать причину подобной лояльности, но скорее всего это вызвано необходимостью как-то конкурировать с соседним островом Бали. Последний гораздо более широко известен среди туристической братии – начиная от бэкпекеров и заканчивая теми, кто не мыслит иного отдыха, как намокание в бассейне в Нуса Дуа, средоточии пятизвездочных отелей. Террористические акты на одной из балийских дискотек пару лет назад и общий экономический кризис значительно сократили туристический поток в страну в целом, но складывается впечатление, что Бали наиболее успешно преодолевает этот упадок. Во всяком случае, пляжи Куты были заполнены желающими полюбоваться закатом, мы не были единственными постояльцами в гостинице, и официанты в вечерних ресторанчиках обслуживали не только наш столик. Понятно, что остальным для выживания нужно было предложить что-то действительно эксклюзивное. И этим эксклюзивным вполне могло стать официальное разрешение использовать травку и галлюциногенные грибы для придания жизни особенного колорита. Очевидно, что определенную часть общества эта поблажка привлекла на Гили.

Архипелаг состоит из трех маленьких островков – Траванган, Мено и Аир. Самый большой, Траванган, можно обойти за полтора часа по периметру. Отдельного внимания заслуживает процедура транспортировки в это райское место. Начальной точкой является аэропорт Ампенан — то же самое, что город Матарам на острове Ломбок. Оттуда до причала (точнее, до местечка под названием Пеменанг) ходят такси, которые желательно ловить, уже покинув территорию аэропорта – тогда они и счетчиком оснащены, и стоят значительно дешевле. Подобное деликатное обращение к таксистам нужно всячески внедрять и прививать им в привычку – ничто так не облагораживает человека как честный труд. Причем практиковать это стоит не только на Ломбоке, но и на Бали. В районе Пеменанг путешественник будет подвергнут суровому испытанию разведения на деньги. Ему попытаются продать билеты на несуществующие лодки, загадочным способом высчитать его денежный взнос на чартерную лодку – правила арифметики там не уместны и т.д. Но если все это мужественно преодолеть (в смысле, послать подальше всех предлагал) и пройти полкилометра до причала Бангсал пешком, то через минут двадцать болтания на лодке по океану (это при хорошей погоде) есть шанс ступить босыми ногами на белый песок индонезийского рая…

По раю курсируют докары, запряженные маленькими лошадками, по периметру берега разбросаны бамбуковые беседки с соломенными навесами, за ними частные отели – некоторые очень даже навороченные, но в основном простые, с бунгало по 5 долларов на двоих. Можно добраться до отеля на докаре, можно изобразить из себя ротвейлера, которого заботливый хозяин стимулирует сбросить вес – навешать на себя патронташ из грузов в виде собственного багажа и прогуляться вдоль берега. И даже если изначально не удастся расположиться там, где душа и тело достигнут полной гармонии, можно сделать это на следующий день. Тем более, что вечер на Травангане – а это золотой диск солнца, тонущий за спящими в дымке вулканами Бали, розовое и лиловое пламя заката, нежный шепот бамбуковых трубочек, шелестящих под соломенными навесами — заботливо снимет усталость с утомленных рюкзаками плеч. Окружающий мир представится в более радужных тонах, и вполне возможно, вам будет хорошо и там, где вы расположились изначально. И вас даже не смутит то, что в вашем отельчике в душе будет полусоленая вода. В первый момент покажется, что это вода морская, но последующее сравнение обеих субстанций путем пробования на язык натолкнет на мысль, что вода, омывающая берег, более соленая, чем льющаяся из душа. Возможно, ее облагораживают какими-то реактивами, или она просто отстаивается в баке для нагревания, что более вероятно. Это не слишком напрягает, тем более, что всегда можно купить 20-ти литровую бутыль пресной воды за три копейки для финального ополаскивания. Единственное, что мыло в полусоленой воде образует пену с эффективностью стеариновой свечки. Вы когда-нибудь пробовали мыться стеариновыми свечками ? Мы попробовали… Если вы не столь страстные экспериментаторы, то берите с собой гель…

На острове масса мест для приятного времяпрепровождения – начиная от японского ресторана, где можно полакомиться свежей сырой рыбой, и заканчивая растаманскими беседками, рядом с которым красовались призывные постеры: «We have fantastic bloody fresh magic mushrooms» или «You do not have to do anything. Just fly…» С другой стороны, где-то день на третий состояние вселенской гармонии достигается и без помощи психоактивных веществ. Дело в том, что Гили – это одно из тех мест, где время по совпадению случайных обстоятельств остановилось или стало развиваться по своей собственной спирали. Несколько лет назад здесь бродили толпы туристов, ими кишели отели, вокруг них бегал обслуживающий персонал, все бурлило и кипело. А потом это бурление внезапно прекратилось – отели опустели, но еще не успели разрушиться, персонала стало меньше, но он все еще умеет обслуживать постояльцев. Цены упали, временами проявляются следы обветшания, при этом редко что нарушает умиротворенный шелест прибоя – иногда цокание копыт докара, иногда рокот мотора на лодке…. На стенах некоторых заведений висят поблекшие фотографии с датами конца девяностых годов – на них выцветают лица из той толпы, которая веселилась здесь совсем недавно… Может быть, когда-нибудь эти люди придут сюда снова – и все оживет, но станет уже совсем другим, пропитается коммерческим духом. А сейчас… Музыка звучит, и народ галдит только около причала – там же и заканчивается из без того эфемерное ощущение индустрии туризма. Стоит удалиться на сто метров от «центра» — и ты оказываешься на потерянном во времени и пространстве островке, комфортном для проживания в своей простоте. Это совсем на другом конце света, под звездным небом, перечеркнутым Млечным Путем, где реальное и виртуальное меняются местами. Ночью просыпаешься от случайного шороха — взгляд упирается в плетеный из пальмовых листьев потолок бунгало в бликах от непотушенной лампы. Со стены на тебя глядят невидящими глазами инкрустированные австралийские маски, их полуоткрытые рты беззвучно выдыхают: «Это происходит не с тобой….»

«Сейчас ты узнаешь, как погибают настоящие полинезийцы», или немного об активном образе жизни…

Некий русский путешественник, коих на Гили было максимум десять человек за последние сто лет, разделил острова следующим образом: Траванган – для тусовки, плавания с маской, подводной охоты, Мено – для лежебок и тех, кто приехал сюда провести медовый месяц, Аир – для «настоящих индейцев», в смысле «иду-курю». Собственные впечатления удалось составить о двух из них – Траванган и Аир. Так как жизнь не сделала нас «настоящими индейцами», то Аир мы посетили в рамках экскурсии между всеми тремя островами, одновременно исследуя подводный мир методом плавания с маской. Остров запомнился не столь людьми с расслабленными лицами и огоньками счастья в глазах, сколько ирреальной цветовой гаммой – если бы мне показали фотографию перехода полутонов от песчаного берега через гладь моря к горам Ломбока и небу, то я бы однозначно заявила, что это просто съехал баланс белого цвета в настройках фотоаппарата. Но когда ты смотришь на это своими глазами, сидя на бамбуковых настилах, с магнолиевым цветком за ухом – опять кажется, что такого просто не может быть. Кстати, традиция носить магнолиевые цветы, кажется, восходит к полинезийской культуре. Поэтому, несмотря на то, что до настоящей Полинезии оставалось еще очень далеко, мы уже стали к ней как-то приобщаться – хотя бы посредством цветочков. А поведение, типичное для местных жителей Гили, проецировалось на жителей Полинезии – и наоборот.

Траванган обладал для нас большей привлекательностью – благодаря инфраструктуре, позволяющей жить хоть и просто, но комфортно, и возможности плавать с маской. Путеводитель «Lonely Planet» описывал архипелаг Гили как именно то место, где подводный мир столь богат и живописен, что коралловые рифы Красного моря могут тихо впадать в ничтожество. Вполне возможно, что так оно и было в те времена, когда последнее издание «Лоньки» по Индонезии готовилось к публикации, но ураган El Nino снес всю ту красоту, которая раньше наполняла воды вокруг Индонезии. Редкие остатки былой роскоши сохранились у берегов Комодо (Розовый берег), а то, что осталось сейчас у Гили, выглядело весьма скромно и вполне сочеталось с тем грядущим упадничеством, которое нависло над островами. Однако не все так печально – что-то все равно сохранилось, иногда можно было увидеть черепах, а то и заснять на фотоаппарат жанровые сцены из черепашьей жизни. Поэтому плавание с маской приобретало познавательный и эстетический смысл, не говоря уже о физическом удовольствии. Из других активных форм существования практиковались пешие прогулки (Траванган к ним располагает, особенно на рассвете и закате). Еще можно было кататься на велосипеде. Или заниматься столь задумчивым делом, как собирательство ракушек. Здесь самое главное не набрать раковин с их обитателями – крабы все равно выберутся из сумки и уволокут свое жилище, а моллюски в порыве мести протухнут. Однако апофеозом наших водных процедур стало плавание с маской в волне, вполне подходящей для серфинга. На Траванган вода прибывает циклично – с утра прилив, в обед начинается значительный отлив, и ты воочию видишь мертвые кораллы, на которые можешь напороться при неудачном контакте. Высокая волна нехарактерна, но к концу нашего пребывания на острове прибой усилился. Местная ребятня стала активно кататься на досках, а мы рядом с ними преодолевали прибой с масками: плывешь-плывешь, потом накатившая волна выбрасывает тебя в исходную точку к берегу, ты собираешься с духом и начинаешь все заново – и так до победного конца, пока не выйдешь на какую-то глубину. При этом ногами и прочими частями тела лучше особенно не дергать – можно порезаться об кораллы. По мере преодоления линии океанического излома вода становится более прозрачной, уже видны рыбы. Потом течение тебя постепенно сносит вдоль побережья — остается только разглядывать подводный мир. Потом та же волна прибивает твое тело где-то на другом конце берега. Возвращаемся пешочком, глаза раздражены от соли и защитного крема, но мы довольны тем, что не сдались водной стихии. Потом сидим под соснами и наблюдаем японского туриста, который пытается повторить наш подвиг. Снаряжение у жителя страны восходящего солнца солидное – спасательный жилет, маска с трубкой тоже крутые, наверное. К тому же, всяческую поддержку ему оказывает местный житель… Но японцу не хватает смелости и воли к победе, и через некоторое время он беспомощно повисает на балансире одной из лодок. С берега доносится гордое восклицание: «Сейчас ты, доблестный самурай, узнаешь, как погибают настоящие полинезийцы…»

«Здесь ты не человек, а оранг…»

Как уже говорилось, первая ночевка в Индонезии прошла в Богоре. Сделано это было для того, чтобы весь следующий день не толкаться по душной Джакарте, а провести время более приятно – например, в самом значительном в Юго-Восточной Азии ботаническом саду. Борог очень популярен среди местного населения, поэтому в выходные дни гостиницы (на местном наречии wisma) переполнены. Но найти себе кроватку, душ и крышу над ними все же можно … Во время первого ужина за чтением меню в глаза бросился комментарий напротив некоторых блюд: «per orang» — «на человека». Тут в глубине мозга начинает шевелиться что-то заложенное в него еще в школьные годы – ах да, «orang hutan» переводится как «человек леса». Иногда мы сокращаем «орангутанг» до «оранга» применительно к обезьяне, и оказывается, что тем самым приравниваем ее к человеку… В процессе блуждания по ботаническому саду начинаешь продуктивно размышлять о теории Дарвина, о взаимоотношениях человека и природы, об истории биологии как науки… Вспоминается, что Индонезийские острова (например, Ява, Суматра, Борнео – современный Калимантан) были теми местами, куда съезжались в 19 веке исследователи эволюции животного и растительного мира. И наш Миклухо-Маклай здесь даже березки да рябинки сажал… Потом приходит в голову мысль, что ты сейчас находишься в одном из тех мест, где обезьяна каким-то образом мутировала в нечто человекоподобное… И что даже есть книга про то, что это вероятно случилось потому, что обезьяна регулярно поедала грибы, содержащие психоактивные вещества. А здесь такие грибы растут… Забавно, что когда все это читалось в школьных учебниках, в голову как-то не приходила мысль о том, на что же похоже те края, где случилось достаточно значительное явления в истории планеты… А тут гуляешь по этим местам, случайно натыкаешься на микробиологические лаборатории – а вокруг заросли мангровых, огромные стволы тропических деревьев — со змеевидными корнями и мощными шипами, ротанги, лианы, розовые лотосы, орхидеи …. На ветвях висят плоды, при падении которых на голову законом Ньютона не отделаться… Мои познания в области биологии дополнились тем фактом, что между Бали и Ломбоком проходит линия Уоллеса, отделяющая природный мир Азии от флоры и фауны Австралии и Океании. Первая мысль: «Куда же меня занесло – летела в Индонезию, а оказывается, что попаду практически в Океанию !»

Бали: серфинг, а также боги, божки и божата…

Бали в нашем путешествии была отведена роль транзита, и этот факт имеет свой позитивный смысл. Именно это место было избрано как самый приятный перевалочный пункт при движении в сторону Комодо («Если и терять время, то лучше вблизи океана !») . Туда же мы вернулись и для того, чтобы прийти в себя после двух ночевок в спартанских условиях, с коими столкнулись, горя желанием поглядеть на варанов. Так как прилетели мы на Бали вечерним рейсом, то для дислокации был выбран самый ближайший населенный пункт, славный среди туристов – Кута. Как оказалось, до него можно дойти пешком за полчаса, но мы воспользовались предоплатным такси, которое завезло нас в какой-то отельчик на самой окраине Куты, ближней к аэропорту. Цены нас там совсем не устроили, и пришлось протащиться пешком до первой большой улицы (Bakungsari), где мы и расположились в одном из замеченных нами отелей. Правда, при свете дня их там оказалось гораздо больше. Проблем с отелями на Бали, наверное, нет. В Куте большая их часть сосредоточена на улицах Poppies Gang. Это особенно заметно на пляже – напротив этих улиц случалось самое большое скопление отдыхающих…. Если жизнь не имеет смысла без пяти звездочек, красующихся над крышей отеля, то можно бросить, ой, извините, аккуратно уложить свои драгоценные косточки на пляжах в окрестностях поселения Нуса Дуа. Если же, наоборот, хочется поотбивать свои ноги-руки, нахлебаться воды, но при этом получить оргазм от того, что ты научился избегать всего вышеперечисленного, плюс оказаться на гребне высокой волны, то есть возможность приобщиться к серфингу. Новички могут опробовать сие удовольствие как раз в Куте, более продвинутые едут в Паданг или на остров Сумбава. Обычно, при занятиях подобным видом спорта (так же как и горными лыжами, сноубордом и т.д.) сознание непостижимым образом расширяется, и субъективное удобство отелей становится не столь важным. Приобщение к серфингу было осуществлено в самом щадящем варианте – bodysurfing, и большую часть времени я просто купалась в сильном прибое. При этом все проблемы, тянущиеся из Москвы и роящиеся в твоей голове, напрочь вышибаются обрушивающимися на нее водными массами, когда ты стоишь, визжа от восторга, под нарастающей и закручивающейся пенистым гребнем волной, а потом ныряешь в нее. После нескольких часов выходишь из океанической пены абсолютно иным человеком – и прямой путь к приятному времяпрепровождению в вечернем ресторанчике. В Куту едут не только молодые и смелые духом – сидя в ресторане, мы убедились в том, что значительный процент туристов составляют заплывшие жиром старперши в паре с сухопарыми старперами (или наоборот). Очевидно, это было то, что осталось от тех расслабленных юношей и девушек, которые в шестидесятые годы отправлялись хипповать в Юго-Восточную Азию. Кто-то из них так и осел в этих странах, имея, правда, возможность вернуться домой, благо самолеты летают, кто-то умер от наркотиков. А кто-то остепенился, стал солидным членом пуританского общества – но время от времени хитрая змейка памяти о юношеских забавах выползает из своей норки в глубинах мозга… И бывший хиппи едет подальше от глаз своих соплеменников — туда, где воздух напоен сладким дурманом курящихся жертвоприношений, где от заката до рассвета стонет прибой, и великое множество местных богов, божков и божат глядят не улыбаясь на тебя своими выпуклыми глазами. Последние там действительно встречаются на каждом углу – рожи иной раз поражают своей мрачностью и подчеркнутой плотоядностью… И хотя все они призваны как-то охранять жилье, временами кажется, что они явно не довольствуются теми цветочно-растительными подношениями, которые им оставляют каждое утро местные жители – таким человеческие жертвы подавай… Иногда этих персонажей одевают в клетчатые саронги (мужская юбка) – первый крупный экземпляр встретился прямо при выезде из аэропорта.

Кута очень приятна с точки зрения туристического шопинга: резьба по дереву, разнообразные маски – как инкрустированные австралийские, так и ритуальные – с гривами волос, куклы-марионетки (Рама и Сита), всякие поделки, примитивная посуда, воздушные змеи в виде разнообразных фигур … Ну и всякие местные тряпочки, начиная от футболок и заканчивая саронгами… При этом главное сохранить хладнокровие, здравомыслие и внимательность, когда вы, возжелав загрузить свой багаж памятными частичками Индонезии, двинетесь конвертировать свои зеленые денежки в разноцветные местные. Можно перечислить множество признаков обменника, где вас стопроцентно попытаются надуть, но прежде всего это завышенный, часто дробный курс и обилие мелких купюр, которые вам начнут отсчитывать (менять приходится минимум стодолларовые купюры — у иных курс ниже). Будучи наслышанными об обменных разводах, мы даже решили на него напроситься — и с нами тоже пытались проделать подобный фокус. После первой минуты высыпания тертых бумажек из глубин стола менялы все мое внимание было сосредоточено на том, чтобы успеть «зацепить» стодоллароровую купюру обратно и не позволить наглецу присвоить ее себе раньше, чем мы пересчитаем всю выданную нам наличность. Обман составлял около десяти процентов – мы забрали родную американскую денежку, мило попрощались и ушли… Но чтобы не завершать главу о Бали на столь печальной ноте, надо заметить, что несостоявшееся мошенничество было единственным неприятным моментом. А в остальном – неземной красоты закаты над высокой волной, сладкий воздух, экзотические фрукты и необычне уличные знаки:)

Getting to Komodo…

Данное название главы было позаимствовано в «Lonely Planet», но теперь оно приобрело еще один нетривиальный смысл. Типа настолько несвежая и недостоверная информация, что всю «Лоньку» можно просто свернуть в трубочку (если это можно сделать с томом в тысячу страниц) и позволить авторам этого туристического опуса слиться в экстазе со своим творением… А если серьезно, что эту часть путешествия можно назвать самой яркой и запоминающейся… И с «Лонькой» тоже не все так страшно – мы уже видели новое издение, может быть его еще и читать можно…

Для посещения Комодо нужно перебраться на один из островов — Сумбаву или Флорес. Несмотря на кажущуюся легкость авиашопинга, нам удалось далеко не сразу разжиться билетами до Бима – это на Сумбаве. Мы оставили основной багаж на Бали, вооружились тремя фотоаппаратами на двоих, захватили маски и купальные принадлежности, немного теплой одежды для ночевки и еще какой-то минимум и двинулись в путь. Пролетая над Ломбоком, полюбовались вулканом Риньяни, который возвышался над облаками. Первое впечатление при приземлении на Сумбаву – полная разруха. Серые прямоугольные поля, залитые грязной водой, кое-где на межах – сараи-развалюхи. «Прикольно….» Аэропорт, правда, выглядел поприличней. По выходу нас сразу же окучили местные водители, которые за скромную мзду пообщели и довезти до порта в Сапе, и найти там лодку, которая немедленно помчит нас к берегам Комодо. Дорога до Сапе заняла около двух часов – до Бимы она пролегает вдоль лазурного океана, а после города въется по горам. Там особенно заметно, что мы приехали в Индонезию в сухой сезон – растительность имеет рыжеватый оттенок, террассы не заполнены водой. Многие дома стоят на сваях – очевидно, для того, чтобы в сезон дождей грязь стекала под домами между бревен, а не заливалась прямо на жилище.

По приезду в Сапе нас ожидал первый сюрприз: у причала была единственная шхуна, которая потенциально могла бы отправиться в плавание. И от того парома, который ежедневно ходил от Сумбавы к Флоресу через Комодо, остались лишь одни воспоминания. Теперь он ходит раз в неделю, и то минуя остров с варанами. А как следствие фактической отметы туристического бизнеса то, что осталось, подорожало ощутимо. Мы имели доглое общение по поводу цены нашего путешествия – забегая вперед, скажу, что нам пришлось оставить здесь всю наличность в местной валюте и обратно добираться уже не на такси, а с аборигенами. Но сейчас я понимаю, что это стоило того. По завершении переговоров в нашем распоряжении оказалась шхуна с командой из четырех человек – первый отрезок пути от Сапе до Комодо занял около семи часов. Пока шхуна шла по заливу Сумбава, мы плавно качались, созерцая водную гладь. По мере выхода в пространство между островами ветер стал крепчать, а волна – захлестывать палубу. Солнце довольно быстро закатилось за острова … Мы перебрались в рубку, расчитанную на четерых человек — две деревянные полки, застеленные трачеными матрасиками, на уровне груди, и еще два матрасика на полу. Время коротали либо в полудреме, либо в рассуждениях о мореходном деле. Когда качаешься по волнам на утлом суденышке, невольно задаешься вопросом о том, каким должен быть человек, с незапамятным времен зари человечества уходящий в плавания … Насколько сильна была жажда в специях, которая фактически гнала мореходов в неизведанные дали в поисках морского пути в Индию. Ведь практически все новые земли стали известными в период Великих географических открытий потому, что европейцы пытались найти морскую альтернативу сухопутному способу добраться до экзотическх стран, где произростали драгоценные травы… Или кем были те флибустьеры, что бороздили моря, фактически жили на суднах, в постоянной охоте за каравеллами…. Вот где надо читать «Остров Сокровищ» — не в теплом кресле, а на палубе шхуны, под солеными брызгами океана….

Когда наше суденышко подходило к Комодо, качка уменьшилась, мы вышли на палубу – и Небо с большой буквы распахивается над головой… Потрясающий Млечный Путь и мириады звезд на черном куполе, сливающимся с океаном – а где-то вдали мерцают яркие огни, кажущиеся прожекторами на берегу… «Кто этого не видел – не поверит, а кто видел – тот поймет…» Мы просидели минут сорок на носу шхуны – а вдоль бортов и за кормой пенилась вода с тысячами крошечных огоньков — фосфорицирующий планктон. По мере приближения к Комодо ожидаемые нами «прожектора» на берегу рассыпались на сотни керосиновых ламп, висящих на рыбацких лодках – словно светящаяся паутина опутала побережье… Ночевать мы остались на шхуне – к утру себя можно было вполне отождествлять с ручкой, застично заполненной жидкостью, которую переворачивают вверх-вниз для изменения картинки – типа, «одетая женщина-раздетая женщина». Мне же казалось, что все мое внутреннее содержимое плавно перетекает от головы к ногам и обратно в такт колышущим шхуну волнам..

На рассвете перебираемся на сушу: к нам приставляют проводника, который начинает свою экскурсию с карты острова, на которой есть такое памятное место как «Могила Туриста». В смысле, был непослушный, самонадеянный и жадный, не пошел с проводником, тут-то его вараны и схавали… Чуть ранее, еще до знакомства с проводником, нам уже удалось засечь трех ящеров, тусующихся близ бунгало с информационным центром. Пока зверьки лежали (один из них даже принял подчеркнуто философскую позу, положив голову на лапы), выглядели они вполне безобидно. Но вот когда эта тушка начинает подниматься с земли, высовывая язык, становиться в стойку, будто собирается отторгнуть из себя руку с часами «Ролекс» на запястье, а потом двигаться, широко расставляя мощные лапы – лучше не искушать судьбу. Тем более, что вараны двигаются гораздо быстрее человека (до 15 километров в час) и могут забираться на деревья. А когда трехметровый экземпляр ломится со страшным хрустом сквозь кусты наперез оленю, тогда понимаешь, что это ты у его в гостях, и что этот остров принадлежит этим здоровым ящерам. Здесь стараются поддерживать условия, позволящие варанам не развращаться халявным кормлением, а самостоятельно перекусывать ноги или горла у оленей или кабанов. Когда сюда приезжали толпы туристов, то для большей эффективности шоу варанов стали прикармливать искуственно – и они стали приходить в определенные места, дабы на них полюбовались зеваки. Но потом защитники природы добились отмены этого аттракциона, хотя некоторые особи до сих шляются вокруг бывших кормушек. Нам встретился один такой приятель, когда мы прогуливались по руслу пересохшей в сухой сезон реки.

Комодо запомнился не только крупными ящерами (для которых наш проводник нашел еще и маленького дохлого кабанчика – пусть, типа, молодежь варанья кормится), но и уникальным подводным миром . После экскурсии мы погрузились на шхуну, ставшую нашим домой на эти два дня, и отправились в сторону Розового Берега. Это одна из тех редких бухт, которая не пострадала от урагана El Nino — и кораллы возвышаются разноцветными большими головами, зеленоватая вода кишит рыбой… Я к тому моменту уже привыкла, что мы имели эксклюзив на шхуну, но когда ты оказывешься практически одна на белесом песке, перед тобой расстилаются удивительно красивые морские пейзажи с изумрудами необитаемых островов, солнце и морской бриз завертривают кожу и высветляют волосы, волна выносит к ногам алые и белые кораллы… Появляется ощущения, что мы сейчас – центр Вселенной. Правда, мания величия очень быстро излечивается, так как к берегу причалила еще одна лодка с двумя австралийцами, и поэтический настрой был безвозвратно утрачен….

Вторым местом для купания стало побережье, к которому мы двигались вдоль Комодо еще пару часов. Оно пострадало от урагана гораздо больше – коралловые глыбы были вывернуты с корнем и опрокинуты… Зато там была замечена пара акул, что опять-таки привнесло в плавание новые ощущения…. После полутора часов исследования подводного мира, мы тронулись в обратный путь – к тому же нас решили покормиться выловленной за время стоянки рыбкой.

В основу этого рассказа легли те записи, которые мы делали на протяжении всего путешествия… Так вот, как раз во время написания строк о Комодо, наша шхуна вошла в резонанс, скамейка, на который мы сидели, съехала на один из бортов с хлипкими перилами… Сейчас можно сказать, что кораблик накренился градусов под тридцать, но тогда мы оба в один голос заявили, что судно повернулось к воде чуть ли не под 45 градусов. Уползли в рубку, решив отложить фотосъемку до Бали. Хотя закат мы все же сфотографировали – упираясь конечностями в полки и потолок скрипящей каюты. В течение часов трех нас не по-детски носило по волнам. Это время было посвящено размышлениям на тему, когда у сознания больше шансов расшириться – если катаешься на серфинге и иных досках, или когда качаешься между островами Комодо и Сумбава в деревянном кораблике. Иногда размышления прерывались междометиями – когда очередная волна шарахалась по борту, или жизнеутвреждающими фразами, типа «Как хорошо, что в туалет сейчас не хочется» — они были явно призваны поднять дух.. Хотя при этом было сильное чуство, что с тобой случиться ничего не может… Со всеми может, а с тобой – нет… В заливе Сумбава волны успокоились, и последний час плыли по водной глади с фосфорицирующим планктоном.

По прибытии на Большую Землю (так теперь будет именоваться Сапе) мы остались на ночь в Losmen Mutiara, который числился в путеводителе как наиболее продвинутый. Так вот, наиболее продвинутый Losmen Mutiara предложил нам две кровати с простынями («Are they clean ? – Yes. – Are you sure ?»), но без одеял. А из удобств — электричество, на которым сварилась лапша и подзарядилась батарейка для фотоаппарата, некая не совсем холодная вода и mandi – устройство в виде дырки полу, в которую воду сливают из ведра или из душа – то есть сливной бачок не предусмотрен. Этим же вечером был реализован самый классный ужин: джин из пластиковой бутылки, одна конфета-ириска на двоих от авиакомпании Lions, вода и две упаковки лапши общей стоимостью 10 центов. Чтож, у каждого свои развлечения … Ночью и по утру донимали: местные птицы, издающие непостижимые песнопения, петухи, громогласная толпа людей , прибывшая на паром, плачущий грудной ребенок… Утром мы вывалили остатки местной валюты водителю бемо, на котором и выбрались из рыбацкой деревни Сапе. На серпантине нашу машинку догнал еще один водила – и начались гонки. При этом лобовое стекло второго бемо было настолько уклеяно всякими цветными надписями, что для обзора оставалась лишь узкая амбразура. Но разве это важно, если всего сутки назад ты был «центром Вселенной» ?))

«Свари яйцо – убей петуха…»

Яванская часть нашего путешествия проходила в окрестностях Джогьякарты. Столица султаната была избрана местом, из которого мы соврешали вылазки к наиболее известным буддистским храмам, Бодобудуру и Прамбанану, и не менее знаменитым вулканам Мерапи и плато Диенг. Расположиться в Джогье можно в двух районах – Правиротаман и Сосровиджаян. Первый из них состоит из двух параллельных улиц, на одной из которой мы спали, а на второй – поглощали в кафе «Виа-Виа» ставший традиционным для нас набор блюд: блины с бананами, сок лайма и грибной супчик из каких-то местных поганок. Район Сосровиджаян мы посетили по стечению обстоятельств, и наш Правиротаман показался гораздо приятней, несмотря на близость продуктового рынка, заканчивающегося помойкой. По ней мы узнавали нашу улицу, когда возвращались из путешествий по орестностям Джогьи. Так что рекомендуем …

Джогья город крупный, но «низкорослый» — очень мало строений выше четырех этажей. По своему укладу он больше напоминает большую деревню с очагами бурления, рассредоточенными среди районов с маленькими домиками и приусадебными хозяйствами. Мы побывали в одном из таких бурлящих мест, а именно в Кратоне («дворец») и его окрестностях. В самом Кратоне обнаружилось мало что интересного. Хотя можно было посетить выставку личных вещей султана… Однако мужская половина нашего тандема (которая изначально стремилась в Кратон, а потом сразу же утратила к нему интерес, едва завидя эти хоромы), изъявила готовность смотреть на старые штаны правителя Джогьи, если только тот придет посмотреть к нам в гостиницу на грязные мужские носки. Женской же половине разглядывать султанские штаны вообще не разрешалось – мало ли, какие неприличные мысли в голове возникнут. Так что мы посетили Дворец на воде и птичий рынок. Вообще, жители Джогьи промышляют тем, что завидя белого туриста, пытаются впарить ему свои познания об истории и расположении улиц родного города – небесплатно, разумеется. Хотя нам встретилось два приличных джентельмена, которые, наверное, просто получали удовольствие от общения с нами (точнее, с моим спутником – я как женщина «выпадала из обращения») — и даже предупредили нас остерегаться непрошенных экскурсоводов. Третий абориген вероятно рассчитывал на какое-то воздаяние, но обломился. Водный дворец не представлял собой ничего выдащегося, а на птичьем рынке меня порадовала продажа тараканов и сверчков вразвес. Насыпать вот так кишащую массу в пакетик , запаковать поплотнее и привезти как сувенир.. Более бурлящим местом был рынок (Pasar Beringharjo) , расположенный около центральной улицы Малиоборо – там мы пополнили наш запас подарков, хотя балийская Кута была с этой точки зрения приятнее.

Каждый путеводитель считает своим долгом назвать Джогью мировом центром по производству батика, но при этом предупреждает, что стоит вам пройти по улице пару метров, как к вам приблизятся индивидуумы, вынимающие из-под полы батиковые шедевры и пытающиеся исключительно из личного расположения к вам уступить свои раритеты за небольшую мзду. При этом надо быть внимательным, а лучше просто являться специалистом по батику, так как все это подделки…. Памятуя об этом, мы через некоторое время пребывания в Джогье начинаешь ощущать, что чего-то не хватает. Потом понимаешь, что именно батика. Это компенсировали мночисленные индонезийские товарищи, которые подходили и утверждали, что не нужно покупать батик с рук, а лучше идти в государственный магазин, который работает не каждый день и так далее. Первым десяти мы сказали «спасибо», но никто все равно не верил, что мы приехали сюда не за батиком. А обещанные продавцы лжебатика просто сбыли свой товар и ушли на пенсию. Зато нам удалось подглядеть, как его рисуют…

И все было бы ничего в городе Джогьякарта, но ему было суждено запомниться четырьмя безумными ночами, которые мы там провели. В принципе, наша гостица была очень приятной: там было мало постояльцев, нам уступили в цене, ежедневно убирали в комнате и меняли постель, приносили чай и пончики, в номере была горячая вода, кондиционер и даже бассейн во дворе. Но в три утра в наш сладкий сон вторгался пронизительный петушиный крик и не смолкал где-то до половины седьмого. Как и положено большой деревне, каждый дом имел свое приусадебное хозяйство, и я просто-таки представляю этого голосистого уродца — тощий, с редкими перышками, длинной синеватой шеей и на жилистых кривых лапках. Что обидно, уродец принадлежал вовсе не отелю, а был собственностью соседей. Переговоры о выкупе уродца для последующего использования в черной магии вуду или изготовлении из него супа провести не удалось, так как хозяева большой проблемы в петушином песнопении не видели. Конечно, если жить с петухом за пазухой, то наверное привыкаешь… К тому же уродец поколебал наши предстваления о расписании петушиных воплей, которые базировались на произведении Н.В. Гоголя «Вий». Доведись Вию жить в этих краях, повесть о нем закончилось бы на первой странице, так как этот паразит ( в смысле петух, а не Вий, который по сравнению с этим гадынешем просто ангел) объединял собой «первых», «вторых» и «третьих петухов», добавлял к ним «четвертых», «пятых» и так далее и выливал все на наши головы с десятисекундными интервалами на протяжении трех-четырех часов подряд. Нам пришлось пользоваться берушами, а в последнюю ночь мы просто легли спать в шесть вечера, а с началом петушиного вокала стали собирать багаж… При этом каждое яйцо, съеденное нами, олицетворялось с торжеством над коварным врагом, а вид копченых цыплят, продающихся на улицах Джогьи, укреплял волю к победе…

Рату Бока, Бодобудур и прочие Прамбананы…

Пару лет назад мое внимание привлек рекламный постер одной из крупных табачных компаний, которая сулила поездку на Яву как главный приз за участии в промоакции. Силуэт Будды, взирающего с высоты на мир, на фоне неба цвета гречишного меда, и облака, готовые раствориться в закате – этот образ впервые натолкнул меня на мысль увидеть Индонезию собственными глазами. Как потом оказалось, место, столь впечатлившее меня, именовалось Бодобудур. Его называют одним из трех величайших памятников юго-восточной Азии – наряду с Ангкорватом в Камбодже и Баганом в Бирме. Однако мой спутник, который прежде уже видел последние два, высказал некие сомнения о правомерности такого сравнения. Не желаю никого обидеть, но не могу удержаться от собственных комментариев по этому поводу, чем и займусь ниже.

В оба храмовые комплекса (как в Бодобудур, так и в Прамбанан) можно доехать самостоятельно от центрального автобусного терминала. За пару часов мы добрались до Бодобудура – было еще рано, и нам посчастливолось не быть растоптанными топлой местных пионеров, которых привезли приобщиться к буддисткому прошлому Явы. Однако нам не удалось избежать вездесущих японских туристов, которые облепливали собой любое мало-мальски интересное место – посему делать фотографии на верхнем ярусе Арупадхату было нелегко. Еще этому занятию всячески препятствовали таблички, запрещающие забираться на ступы. Вообще, чем больше путешествуешь, тем труднее становится восторгаться памятниками архитектуры. И если ты действительно хочешь чем-нибудь поразиться, то, наверное, нужно лучше знать историю местности и курьезы, связанные с каждым конкретным шедевром. О Бодобудуре, посторенном где-то в 8-9 веке н.э., могут быть написаны тома, но меня впечатлил единственный факт, что после заката буддистского влияния на Яве о храме практически забыли, и джунгли, наряду с вулканической пылью, поглотили его. Только в начале 19 века этот район расчищался от тропических зарослей – и можно представить себе удивление тех, кто обнаружил под сплетениями лиан эту каменную махину. И какие толпы искателей сокровищ ринулись переворачивать ступы, в которых покоились статуи Будды… К тому же, всем крупным каменным храмам Явы, не погребенным лесом, грозила еще одна существенная опасностью со стороны человека: их разбирали для построения домов и укрепления террас. Стоит только увидеть по дороге к очередному старинному храму террасы с камнями, можно быть уверенным, что от храма остался в лучшем случае лишь фундамент, в худшем – одно название…

Если репутацию Боробудура в наших глазах спасли хоть какие-то познания яванского прошлого, то со вторым памятником старины – Прамбананом — этого не случилось. Особенно угнетало то, что вход в эти заповедные для туриста места стоит 10 долларов. Ограждения огранизованы досаточно хитро – пока ты идешь вокруг забора, то видишь сквозь деревья лишь часть комплекса, и тебе, естественно, кажется, что это наименее удачный ракурс, и что стоит только зайти внутрь, душа просто воспарит к небесам при виде той красоты, которая тебе откроется. Так думали и мы, шагая к заветному входу… Заплатили по 10 долларов (местные платят, естественно, в десять раз меньше), вошли… Подошли поближе к главной части Candi Shiva Mahadeva… Попытались найти в памяти что-нибудь способное хоть как-то сократить посредственное впечатление. Не нашли и ринулись к другим Candi – по принципу меньше, да лучше… Опять промах — Candi Brahma, Candi Vishnu и Candi Nandi доказывали традицию разбора храмов аборигенами, а Candi Sewu выглядел чуть поприличнее и поэтому был дополнительно обнесен забором и охранялся. По дороге обратно была выскзана мысль о том, что если бы туристы заранее знали, за что им надо заплатить 10 долларов, они просто бы заплевали местные власти и удовлетворились просмотром через забор – первый вид оказался самым удачным.

Посему не будьте падки на публично прославленные места, а отправьтесь к удаленному от туристической магистрали Кратону Рату Бока… Это километрах в трех от Прамбанана – туда можно дойти пешком. Чем дальше от шоссе, тем симпатичнее становятся домики, поля кропотливо возделываются крестьянами – местная старушка таскает вязанки с древесиной в гору, на которой находится Рату Бока… Оттуда открывается действительно красивый вид на Прамбанан. Мы зашли не с центрального входа – террасы, возделываемые не одним поколением, тишина, лишь местные жители неторопливо делают свои обыденные дела… Деревенские женщины моются и стирают белье в древних храмовых купальнях, ребятня бегает с мячом между строгих серых глыб, оставшихся от резиденции короля Боко, ни одного туриста на большой платформе, оставшейся от дворца – на все это потихоньку надвигается закат. И вроде бы ничего выдающегося — но сам факт суровой и лаконичной красоты, не затасканной на потребу коммерции, не оставляет и следа от разочарования, полученного от двух предыдущих храмов. А может быть, о таких местах говорят, что там особенная энергия, идущая из земли… Наверое, так оно и есть – Рату Бока стал эстетическим вознаграждением за целый день, посвященный буддистским храмам Джогьи…

Очень красиво, но плохо пахнет…

Индонезия – страна для путешествия многогранная. Можно ограничиться только океаном, серфингом, дайвингом, плаванием с маской, брождением по храмам и шопингом, но каждый уважающий себя турист знает и понимает, что впечатление будет половинчатым, если не посетить вулканы… И хотя этот этап нашего приключения был отложен фактически на конец, и некая пресыщенность уже начинала свою разлагающую работу, и даже физические увечья, честно заработанные в путешествии, сбивали нас с пути освоения вулканов, мы не поддались искушению «забить» на эту достопримечательность. Для реализации нашего подвига было две опции – Мерапи, на который нужно было ползти пять часов вверх ночью, дабы увидеть умопомрачительный рассвет и красные потоки лавы, и плато Диенг – с серными кратерами, вулканическими озерами и остатками очередных знаменитых храмов. Выбор перед нами был непростой, но колебания были разрешены самой природой – на Мерапи был туман, поэтому и рассвет, и лава просто не были видны. Рисковать последним днем на Яве не хотелось, и мы двинулись в сторону плато Диенг – заказали в агенстве такси-минивэн, в котором к нам присоединилась троица струденток-австралиек и пара Акико из страны Восходящего Солнца. Дорога к плато лежит через Вонособо – так как иных мало-мальских приличных городов мы больше не знали, то каждое более или менее солидное поселение принимали за Вонособо. По пути мы их насчитали пять или шесть штук – это стало походить на «День Сурка». По мере приближения к плато воздух становился все свежее и прохладнее. Уже на первой большой стоянке около храмов чувствовалась разряженность. Храмы продолжали традицию Прамбанана, хотя и были самыми старыми на Яве, к тому же они тщательно возделывались местными реставраторами. Посему мы не стали тратить на них время и продолжили наш путь в сторону вулканов. Одна из наших следующих остановок была в месте с озерами удивительного цвета – вода заполнила потухшие кратеры, по берегам раскинулись папоротники, фуксии, хвойные деревья. И если старинные храмы не вызвают уже бурных эмоций, то красота природы на плато Диенг действительно достойна внимания…. Правда, есть единственный минус. По мере приближения к кратерам воздух обогащался малоприятными серными флюидами – особенно противным он становился у «первоисточников». Сама окрестность вокруг сохранила унылые свидетельства вулканической активности: на поникших папоротниках застыла серная пыль, дорожка, по которой мы поднимались и спускались, фактически являлась руслом, по которому из жерла могла стекать лава. Кстати, любопытно, что совсем недалеко от кратеров раскинулись чайные плантации – кто хочет отведать теперь индонезийского чайку ? Над кратерами с бурлящим серым чревом клубились пары – слышала утверждение, что они столь плотные, что могут вытолкнуть человека, если он прыгнет в недра вулкана. Желания проверить не возникло. А когда спускаешься обратно, то слышно, как под застывшей почвой клокочут живые внутренности Земли ….

Кто есть мы для индонезийцев ?

«Мы» имеются ввиду жители России. Белые люди по Индонезии ходят в достаточно большом количестве – близость Австралии этому способствует. Хотя иногда тебя как представителя европеоидной расы все же пытаются сфотографировать – тайком или предварительно попросив разрешения. Особенно усердствуют в общении школьники – в ботаническом саду Богора было сделано несколько кадров совместно с местными девочками – как и на их, так и на наши фотоаппараты. Еще индонезийские «пионеры» выражают желание практиковать с тобой свой английский язык – с нами такое случилось в аэропорту Бима на острове Сумбава. При этом «пионеров» удивило то, что мы не являлись родными носителями английского языка. Тем не менее, это не помешало им окучивать нас около получаса. Их старания были вознаграждены какой-то мелочью, которую мы им спихнули, а нам сделали комплимент, что несмотря на то, что мы русские, выглядим все равно как европейцы. И на том спасибо.

Представление о России у местных людей достаточно своеобразное. Ребята из отеля Травангане у нас поинтересовались, есть ли у русских вообще свой язык (а мы тут распинаемся по поводу «великого и могучего»), или мы английский пользуем (как наследие колониальных времен, наверное). На Комодо мы имели обстоятельное общение с проводником на тему религий в нашей стране, но не стали доказывать, что большая часть населения России все же не мусульмане. Потом на каком-то из островов нам вменили в обязанность непременно знать какого-то Ибрагима. Тот, наверное, представился наивным индонезийцам самым известным человеком в России. А так как информация о населении нашей страны явно не ассоциировалась у аборигенов с 150 миллионами, то наше неуважение к такой личности, как Ибрагим, было просто-таки обескураживающим. В большинстве же случаев местные люди просто не знали, что такая страна вообще есть, и их желание пообщаться, а иногда что-нибудь впарить, натыкалось на непреодолимый барьер, сооруженный парой фраз: «Do you speak English ? – No. And do you speak Russian ? – Krussian ? No, I don’t” На этом коммуникативный акт проваливался…

Самую неожиданную ассоциацию нам довелось услышать на Гили Аир от местного официанта. Узнав, что мы из России, он радостно воскликнул: «Тату !» Мы сначала судоржно осмотрели свои оголенные тела на предмет наличия наколок (не нашли..), в потом дошло – как же, две розовеющие нимфетки ! Их знают даже здесь …

Если то, о чем здесь рассказано, вызвало интерес, то информация о деньгах, авиакомпаниях и гостиницах может быть предоставлена отдельно.

P.S. Искреннее расположение и благодарность за разработку маршрута, организацию и приятную компанию другу и напарнику ))

Наталия Пилипчак,

Москва, октябрь 2004 года