Марсианские хроники изумрудного острова или
Малый кругосвет от Азии до Африки через тропик козерога

Часть первая: Алая магия.

Говорят, что магия бывает черная и белая, но теперь я знаю точно — еще бывает алая
магия, это магия в которую начинаешь погружаться, подлетая к Мадагаскару. Среди
изумительной, бескрайней бирюзы океана, вдруг появляется остров, марсианская
поверхность которого покрыта изумрудной зеленью лесов и рисовых полей и становится
тревожно на душе — ну не бывает земля такого цвета!

Алый латерит насыщает почву диковатой расцветкой и уводит воображение прибывающего к
этому клочку суши туриста в нереальные миры. С самолета видно широко текущие
кроваво-красные реки и становится понятно, что именно этот остров оставит самый яркий
и неизгладимый след в памяти на всю жизнь.

Да и почему остров? Ученые утверждают, что согласно теории дрейфа материков, великие
геологические изменения мезозойской эры раскололи огромный материк Гондвана, от
которого отделились нынешние южная Америка, Африка, Антарктида и Мадагаскар, так что
это не просто остров, а скорее материк в окружении островов: Маврикий, Реюньон,
Каморы.

Но если не верить геологическим теориям о материковой природе Мадагаскара, а верить
своим глазам, путешествуя по стране, то это не материк, а маленькая модель планеты
Земля. Совершаешь полное кругосветное путешествие, переезжая из точки в точку… Вот
появляются рисовые террасы Вьетнама, орхидеи Таиланда, непроходимые джунгли Амазонии,
просторы Невады, пляжи Мальдивских островов, коралловые рифы Синая, вулканы
Коста-Рики, дюны Катара и гейзеры Камчатки, водопады Шри-Ланки и скандинавские киты.
Порой казалось, что мы вдруг попали в Швейцарию или Болгарию, то очутились в Уганде
или Эфиопии, то и дело раздавались реплики: *у меня ощущение, что я снова в любимом
Катманду* или *бли-и-ин, по-моему, мы снова вернулись в родную израиловку*.

Но не стоит думать, что Мадагаскар это всего лишь мозаика из осколков уже виденного.
На острове есть вещи абсолютно уникальные, которые не увидишь больше нигде в мире.

Кто же населяет эту маленькую планетку.

Часть вторая: Пятьсот человек на сундук мертвеца и бутылка рома.

Всего на Мадагаскаре живут 18 племен, каждое племя разительно отличается от другого
своими традициями, верованиями, культами, но у все они малагасийцы и у всех общий
язык. Они не азиаты и не африканцы, они просто другие.

Есть племена в лицах, которых преобладают африканские черты, у других же
главенствует азиатская кровь, эта смесь придает внешности островитян неповторимую
самобытность. Точно не известно, откуда пришел столь странный народ, антропологи
утверждают, что скорей всего корни малагасийцев в Индонезии, но 6000 км океана, без
единой возможности пристать к берегу вызывают сомнение в правильности этой версии у
скептиков. Есть и другая версия, что миграция происходила поэтапно: Индонезия —
Цейлон — Индия — Аравия — Сомали — Мозамбик — Мадагаскар. Но и против этой версии
есть веские доводы. При поэтапной миграции происходило бы смешение языков и культур,
а этого не произошло. Так что происхождение народа одна из тайн Мадагаскара и далеко
не единственная.

Официальная религия мадагаскара — христианство. В каждой малюсенькой деревушке
обязательно есть церковь, в каждом городе обязательно есть монументальный кафедерал,
а уж в менее крупных городах (если города Мадагаскара вообще можно считать крупными)
башенки часовен торчат повсюду в великом множестве.

Но стоит разговориться с местными жителями и открывается такая магическая бездна
сознания малагасийцев! в его голове христианство и верования в потусторонние миры,
духов злых и добрых, колдунов и поклонение духам мертвых уживаются прекрасно.

Все малагасийцы поклоняются духам предков, а задабривают предков ромом. На
праздниках, когда откупоривают бутылку этого бодрящего напитка, сперва плещут
несколько капель на пол для чествования душ мертвых. Бродя меж захоронениями могилы
необходимо орошать этим сорокаградусным зельем, дабы души предков не разгневались.
Захоронения обычно украшают рогами зебу, и если между рогов вдруг промелькнет гекон,
знайте, предок рядом и слышит вас. Рога же, которыми украшаются погребения,
символизируют богатство умершего. Зебу это не только ритуальное животное, первый
помощник в хозяйстве, но и главная пища малагасийца.

А у племени бара вообще культ зебу. Бара племя воров. Но они не ворую ничего кроме
зебу. Чем у человека больше стадо, тем статус его выше. Они не доверяют женщинам
доить и ухаживать за зебу. Чтобы жениться, молодожен должен украсть стадо зебу, дабы
все видели сколь он умен, хитер, силен и, вообще, доказать свою мужественность.
Воровство скота зазорным не считается, кто больше натырил, тот и крут! Но самое
удивительное, что соседние племена к такому обычаю относятся с пониманием. Только
рукам разводят, ну что поделаешь традиция такая…

Кстати, мясо зебу очень вкусное и нежное, но в жертвенные захоронения стада
отправляются за своим хозяином. Похоронные традиции малагасийцев это, вообще,
отдельная песня. На Мадагаскаре говорят: «человек жив, пока о нем помнят», причем на
деле эта фраза имеет такое воплощение: они достают труппы из могил, обмывают,
переодевают и хоронят вновь. Все это сопровождается песнями, плясками. На празднества
приглашается вся деревня, обычно перезахоронения происходят года через 3-4 после
погребения. Почему именно 3-4 года? А все просто! Именно за это время семья успевает
скопить деньги для столь большого праздника. Торжества обычно устраивают в
июле-августе, в выборе месяца тоже нет ритуального смысла, только экономический. У
большинства отпуска, так что на церемонию может собраться вся семья плюс и туристы,
которых тоже в это время много, они покупают фрукты, воду, нанимают гидов, у местных
появляются деньги.

Смерть для малагашей это не конец бытия, это переход в вечную жизнь. А земное
существование это всего лишь ее подготовительный этап. Поэтому зачастую малагасийцы,
живущие в маленьких глиняных мазанках, строят монументальные склепы для погребения.

Каждое племя украшает свои погребения по-своему. Например, племя прячет расписные
гробы в пещерах, и закладывают камнями, а при перезахоронении выбирают другую пещеру.
Повыше в скалах. Другие племена вырезают из дерева алеалу — погребальные тотемы.
Верхушку его украшает скульптурка связанная с земной жизнью усопшего: его профессией
или интересами, наивная и искусная. Племя сакалава украшает свои тотемы сексуальными
скульптурами. Они верят, что сексуальная мощь мужчины это главный показатель его силы
и богатство человека измеряется не деньгами, а количеством детей. Фотографировать
тотемы запрещено, малагасийцы очень ревностно относятся к своим захоронениям и
неспроста. Ежегодно, охотники за антиквариатом сотнями спиливают алиалу и
контрабандой вывозят заграницу.

А вот племя рыбаков — везу тотемы не ставят, они хоронят, накрыв умершего пирогой.
Везу, вообще, племя особенное. Они единственные из восемнадцати племен острова, кто
не делает мальчикам обрезание. Все остальные племена подвергают своих сынов этому
«членовредительству» в возрасте от 8-14 лет в зависимости от того, как семья скопит
деньги. Это большой праздник. Мальчик становится мужчиной полноправным членом общины
и теперь ему дозволено все, что дозволено взрослым. Племя везу это ветвь племени
пастухов-сакалава.

Есть легенда, что когда-то принцесса сакалавская сидела на пороге своего дома и ела
рыбу. Подавилась и умерла. С тех пор у сакалава «фади» — табу: нельзя сидеть на
пороге и есть морепродукты. Однажды из-за какого-то мора вся скотина передохла и в
племени пастухов начался голод. Часть племени нарушила фади и вышла в море. Сакалавы
изгнали из племени тех кто ел выловленную рыбу и так возникло племя рыбаков. Однажды
мы сидели на совершенно пустынном тихом берегу, как вдруг, на берег выскочила
огромная толпа людей они кричали, носились по берегу. Обнаженные по пояс женщины не
обращали на нас никакого внимания, а мы просто остолбенели от всего шума-гама.
Оказалось, что это перед выходом в море рыбаки везу исполняли ритуальный танец чаек,
всегда удачливых в промысле. Везу выходят в море на парусных пирогах выточенных из
цельного баобаба. Мягкое дерево не терпит железных деталей, так что все мастерится
без единого гвоздя. Работа кропотливая, поэтому пирогу бросается делать вся семья,
как только на свет появляется наследник. Чтобы чувствовать себя защищенными посреди
океана на таком утлом суденышке, везу братаются с акулами, смешивая свою кровь с
кровью этих милых крошек. После чего смесь выпивают, а акулу отпускают. Как правило,
местные жители хорошо знают места обитания акул и считают эти места фади. Кроме фади
имеющих весьма понятное и рациональное объяснение есть еще огромное количество фади
совершенно не ясных так, например, в большинстве гротов, с маняще прозрачной водой,
купаться запрещено.

Главными хранителями традиций являются колдуны. К ним ходят за советами, у них
справляются о датах свадеб. Колдун по луне устанавливает наиболее благоприятное
время. Есть даже понятие — винтала, годичное обращение луны — начало цикла в январе,
когда луна смотрит на северо-восточный угол дома и дальше через восток. Подходя к
дому, следует идти по винтале, идя с севера, нельзя подойти прямо к западной двери
дома, значит, нарушить винталу — потревожить души предков. Юг — сторона зла, там
живут злые духи, восток священная, оттуда пришли предки. Малагасийцы не используют
понятия право-лево, а только стороны света: на север, на юго-запад и т.д.

Вот такая гармония с природой — мифы и реальность крепко переплетены.

Часть третья: Горячие пряности.

В разговоре о Мадагаскаре невозможно обойти тему весьма пикантную: секс-туризм!

Большинство туристов, сегодня приезжающих на Мадагаскар, жаждут вовсе не наслаждения
потрясающими природными красотами и не общения с уникальными животными, а любви,
любви робкой и пьянящей, как молодое вино, любви несовершеннолетних прелестниц.

Проституция на острове не запрещена, ее как бы и вовсе не существует. Закон
запрещает лишь совращение малолетних. На деле ж сплошь и рядом видны стареющие
плейбои с юркими глазами, солидными пузами и убеленными сединами висками, балующие
знойных нимфеток вином, мороженым и конфетами. Правительство с этим делом активно
борется. На каждом шагу висят плакаты «остановим секс-туризм», а под плакатами сидят
девчушки и ждут своего заезжего принца. На дискотеках девульки одетые очень
сексапильно и откровенно вызывающе будут извиваться в эротических манящих танцах и
ждать, когда же на ней остановится зовущий взгляд, а потом бежать за тот столик,
держать за руку, смотреть в глаза и т.д., чтобы утром, когда будет вместе с подружкой
ехать в школу на велике, рассказать, что подарил ей заморский принц, чем угощал и что
обещал.

Девочки с ранних лет ищут «любви и ласки» иностранных хлыщей, чтобы в 17-18 лет,
имея хоть какие-то сбережения выйти замуж и стать хорошей женой. В ресторанчиках и
кафушках можно видеть мам, помогающих дочерям снять клиентов или провожающую дочь с
белым дядей куда-нибудь на пляжи Форт-Дофена, но на пляжи летят лишь те, кому
повезло, остальным же остается рыдать в аэропортах и махать платочками, провожая
своих стареющих денди. Те обещают вернуться и проч., и проч., а, прилетев в
Форт-Дофен, тут же воспламеняются на шкодных шоколадных пантер, озорно задирающих их
на белых песчаных пляжах с улыбками, обещающими тропические страсти. Но и покинутые
девицы не долго убиваются, а вытерев слезки несутся на заветные посты под плакатиками.

При всем этом нельзя не сказать, что малагасийки очень гордые! Обиды и унижения они
сносить не станут. Вид у девушек хоть и задорный, и озорной, но в тоже время и очень
надменный. Как сказал один из участников нашей экспедиции: «здесь к девушкам
подходить страшно, такое ощущение, что каждая из них как минимум принцесса
сакалавская». Оно и вправду так. Пусть не каждая принцесса по крови, но на принцессу
красоты каждая вторая может претендовать. Красота островитянок редкая и удивительная.
Азиатский пряный манящий взгляд раскосых глаз, чувственные африканские губы,
бронзовый отлив кожи. Индонезийская и мозамбикская кровь мешается в гремучий
очаровательный коктейль. Французская колонизация также оставила тут свой след, а так
как при любвеобильности французов и пылкости аборигенок семя они здесь кинули щедро,
то и след этот глубок и весом. Плюс пираты разных кровей, когда-то облюбовавшие
остров и женившиеся на принцессах тоже дарили «цветы жизни» самым красивым женщинам.

Вот такие там богини: по азиатски таинственные, по африкански страстные, по
французки ветреные и по испански пламенны.

Часть четвертая: Тысяча воинов, миллион гладиолусов и сиреневый туман.

Антаннанариво — город тысячи воинов, раскинувшийся на 12 холмах вокруг озера Анусси.

Еще ни один город мира не производил на меня такого впечатления. Совершенно
самобытная архитектура, мощеные узкие улицы, купола замков и башенки соборов, красные
крыши и охровые дома, не готика, не барокко, не ренессанс и не модерн, а потрясающая
пьянящая смесь. Странный, сказочный город.

А сколько здесь цветов! Парки с розами и гортензиями, повсюду продаются тысячи
орхидей разнообразных форм и размеров. А уж какое количество гладиолусов… В каждом
ресторане, в каждом офисе, будь то касса зоопарка или агентство «Эйр Мадагаскара»
букеты роскошных гладиолусов. Но главный восторг у нас вызвало не это.

Говорят, нам повезло, мы приехали в сезон — цвели джакаранды — деревья, густо
усыпанны фиолетовыми цветами. Если стоять в тени этого чуда природы, то ощущаешь, как
капают слезы этих удивительных цветов. Город буквально тонет в этом сиреневом тумане.
Сиреневое волшебство окутывает флером романтики и без того таинственный красный
город, отражающийся в водах маленького озера и понимаешь, что не вернуться сюда
просто невозможно. Бродишь по бесконечным лестницам безумного Таны, так местные
жители называют этот город, и снова и снова удивляешься открывающимся завораживающим
панорамам.

Шикарные виды открываются с Площади Независимости и с Рувы. Рува это бывший
королевский дворец, на одном из холмов. Точнее то, что от него осталось. Сам дворец
сгорел в 1995, так что остались только стены да громадные фикусы во дворе. По билету
в Руву можно также зайти во дворец бывшего премьер министра.

Интересный мужичек! Его брат убил короля Радамуll и на престол взошла жена Радамы —
Расухерина. Власть и постель была поделена между премьер-министром и королевой,
министр даже получил полномочия назначать королев. Эх, хитрый мужик видать был, т.к.
через пять лет королева отошла в мир иной, и безутешный вдовец женился вновь. Опять
таки на жене Радамы, но на этот раз на его второй жене, Раваналуне. И стала она
Раваналунойll. В разгар войны королева умирает. И хитрый министр выбирает новую
королеву Раваналунуlll и по привычке женится на ней. В войне Мадагаскар был побежден
и Раваналунуlll отправили в ссылку в Алжир, где она и умерла.

Вот так дядя, явно был не промах, успел побывать мужем и премьер-министром трех
королев последовательно. Причем если верить портретам, каждая последующая жена была
моложе и красивей предыдущей. Можно только догадываться какие загадочные интриги и
страстные бури сотрясали королевский двор в те далекие времена.

Нынешней же кормчий Мадагаскара живет в небольшом, но очень симпатичном дворце,
украшенном статуями обнаженных дев и фонтанчиком, с видом на озеро, в самом центре
города, рядом с самой роскошной гостиницей Мадагаскара — отелем «КОЛБЕРТ». По вечерам
в баре «Колберт» собирается очень солидная публика и очень красивые женщины. Просто
потрясающие, но и цены на них тоже просто потрясающие. Те, что попроще, собираются на
дискотеках или в круглосуточных ресторанах типа «Ла Буффе» рядом с «Колбертом», едят
картошку по-французски и призывно улыбаются белым месье.

Вообще-то прогулка по ночному Антананариву оставила не очень приятный осадок. Если
гуляя днем, я была просто счастлива в дыму джакаранд, запахе клубники продающейся
повсюду и горячих ритмах салеги, вглядываясь в экзотичные лица людей, то ночью город
предстал мне другим. Нет, никто не пытался вырвать у меня сумочку, не просил закурить
и не пытался обидеть. За исключением развеселых девиц весь город спал и стало
заметно, то, что не было видно до этих пор — бездомные. Они не третируют и не
обступают днем, как это принято национальными традициями Африки.

Мадагаскар это вообще та наиредчайшая страна черного континента, где местный житель,
увидев наведенную на него камеру, не станет орать: «мани! гив мани!», а начнет
улыбаться во всю ширь, где не преследуют нищие, и не терроризируют попрошайки.
Увидав, спящих на тротуаре в ноябре, женщин и детей я не могла пройти мимо. Их было
немного, они ничего не просили, а тихо спали, укрывшись тряпками от ночного ветра.
Когда я начала засовывать им в руки мелкие купюры они просыпались и так горячо
благодарили, что становилось неловко. Один пацаненок спал таким крепким детским сном,
подложив под щечку сжатую в кулачек ручку, что даже не проснулся, когда я засунула
ему в ладошку деньги. Надеюсь, что, пробудившись утром и разжав ладонь, он подумает,
что наконец-то и к нему приходил Санта-Клаус, просто чуть раньше положенного.

Часть пятая: Полудрагоценные яйца. Мазохистские забавы и горячие воды.

Через алые деревеньки и зеленые холмы доезжаем до города Анцираби. Занятный город.
Аллеи фиолетовых джакоранд купают в слезах. В центре города монументальный кафедерал.
Однако не просто пересечь пешком этот уютный городок. И не потому, что огромен он, а
исключительно ввиду того, что когда вы делаете шаг, синхронно с вами шагают еще
десять пар ног. Это окружающие вас рикши, отзывающиеся на призыв *пс-пс*, они смирно
и молчаливо шагают рядом с вами, в надежде, что вы решите воспользоваться их
услугами. Что означает в данном случае сесть в коляску, в которую впряжен человек.
Что это — унижение личности или возможность дать заработать семье на ужин, на этот
вопрос каждый отвечает для себя сам.

Рикша в минуту домчит вас до термального озера Раномафана. название это так и
переводиться — горячая вода. Когда-то лягушатники хотели создать здесь
бальнеологический курорт. Настроили домиков в колониальном стиле, миленький
вокзальчик и, конечно же, банно-ванный комбинат. Все это функционирует и до сих пор,
так что желающие могут поправить здоровье, а после водных процедур колоритные
Женуарии сделают массаж с маслами.

И все же главная ценность Анцираби, это не храмы и даже не воды — это два озера
Андрайкибе и Тритрива, и разработки полудрагоценных камней. До Андрайкибе легко
добраться на машине. Честно говоря, Андрайкибе на меня особого впечатления не
произвело.

Как у каждой не козырной достопримечательности у озера есть легенда. Говорят, что на
рассвете там видят привидение девушки, утопившейся назло ненавистному жениху, эх
великая сила любовь … Мы же, сколько ни вглядывались в утренний туман над водой,
ничего потустороннего не заметили. По-видимому, все особо впечатлительные, кому эту
муть разглядеть удалось, были более прозорливы и заранее сделали запасы экстракта
белладонны, мухоморов и прочих галюциногенов.

Как я уже сказала, само озеро на меня особого впечатления не произвело, оно было
лишь отправной точкой для поездки на Тритриву. Тритриво намного красивей Андрайкибе.
Необыкновенного цвета бирюзовая вода в скалистом кратере вулкана. Совсем небольшое,
но очень глубокое. Именно из-за глубины и очень холодное. В озере нет ни одной
животинки, даже водорослей и тех нет. Ядовито лазурные воды зазывают утомленного
жарой и крутым подъемом путника, подобно сладкоголосым сиренам, сулящим странникам
неземные удовольствия и подобно сиренам же коварны. Еще никому не удавалась переплыть
это маленькое озерцо. Все особо самоуверенные похоронены тут же под сенью сосен на
его обрывистых берегах. Признаюсь, мне не легко было удержаться, чтобы не сигануть в
этот бирюзовый мир. Это сродни чувству, которое возникает, когда видишь табличку —
*окрашено* — обязательно надо ткнуть пальцем.

У кратера толкутся девчушки продающие яйца из полудрагоценных камней, цены
чепуховые. Выбрать из этой изумительной красоты какое-либо приемлемое количество
очень сложно, хотелось скупить всё и у всех. Уж очень ярки и чисты цвета, загадочны
переливы и очаровательны хозяйки корзинок. Однако и таскать потом за собой по всему
Мадагаскару рюкзак булыжников тоже не хотелось, так что на ковыряние в корзинке и
перекладывание яиц ушел где-то час. Это был не самый простой час в моей жизни. Час
сомнений, колебаний и принятия решений.

Но не прост путь к этой природной изюминке острова. Нормальной дороги туда
нет.Двеннадцать км пути можно одолеет пешком, на джипе или на велосипеде. Мои
жестокие друзья выбрали именно эту двухколесную беду. Принимая во внимание, что
последний раз я ездила на железном коне (хотя нет на коня драндулет не тянул), ну,
скажем на железном осле, лет 12 назад, то я получила неземное наслаждение, скача по
ухабам и колдобинам проселочных дорог. Плюс к чудесному ярко-розовому загару,
который, увы, через день начал отваливаться крупными кусками шкуры, я получила
прекрасный иссиня-черный цвет филейной части, в народе называемый синяк во всю
задницу. Об окаменелых ручках и ножках умолчим. Но дело то не в этом. Главное что от
этой прогулки я получила огромное удовольствие. И вовсе не потому что завзятая я
мазохистка, а просто путь через рисовые поля и ритуальные склепы, столь прекрасен, а
краски мадагаскарской природы и картинки из сельской жизни столь живописны, что все
неудобства отходят на второй план.

Да еще с берегов Андрайкибе дунуло мне в лицо такой ностальгией. Озеро, сосны и я
качу на велике, прямо дежавю из детства, летние каникулы в селе Сосновка,
Искитимского района. Теплые воспоминания, уж очень любила там отдыхать, всегда с
нетерпение ждала, когда закончиться добровольно-принудительный месяц в Сочи, куда
меня ежегодно родители возили *оздоравливаться* и начнутся настоящие каникулы. В
деревне.

Часть шестая: Красный мезозой, обезьяны мышиные и заколдованный лес.

Из Анцирабе мы продолжим наш путь в сторону Фианаранцуа. Алый психодел дорог
разъедает мозги. Все это больше похоже на галлюцинацию … чем на реальность. В
красном мареве видны силуэты женщин, несущих огромные тюки на головах.

Наша цель Раманофана — тропический лес (не путать с озером в Анцирабе) — дом для
многих уникальных животных и главное большого количества разных видов лемуров.
Царство водопадов, горных рек, ручейков, лиан и огромных цветов. Над пиками гор из
густых зарослей поднимается плотный туман. Дорога переносит нас в эпоху мезозоя. Наша
*реношка* ползет, шкрябая пузом по красной земле, цепляя колдобины, к нам склоняются
гигантские папоротники и гипертрофированных размеров бутоны роз. Пряный от запахов
воздух, абсолютная тишина, нарушаемая лишь ровным плеском тихой речки и резкими
вскриками ярких птиц.

Вся эта идиллия какая-то резкая, тревожная и гнетущая. Кажется, щас ка-ак выскочит
из-за папоротников какая-нибудь огромная годзила: и вдруг оп-ля-я! Ну не годзила,
конечно, а грузовик — огромный семитреллер завяз в грязи и перегородил дорогу.
Интересно откуда и куда в этой Плутонии пер такой монстр. Все кинулись откапывать
машину, ну мы в этом процессе коллективного труда участвовать не стали, а пошли
поглядеть на столь мирно журчащую речушку, отчего водила наш побледнел и сказал, что
лучше не надо, так как в этом милейшем водоеме обитают дедушки великие предки,
по-нашенски, то бишь крокодилы.

О! О! О! какая прелесть мы радостно поскакали искать этих чемоданов на лапках, уж не
знаю к счастью или, к сожалению, но встреча не состоялась. Зато натолкнулись на
самопроявявляющуюся тетку с раками. Она бежала по дороге к неожиданным визитерам с
корзинкой еще горячих членистоногих лакомств, свежевыловленных из речушки, не веря в
удачу. Откуда взялась эта расторопная мадемуазель со своим нехитрым товаром посреди
леса, остается только догадываться.

Что касается самого леса Раномафана, то я рекомендую сделать там два трека. Дневной
к водопаду и ночной. Ночной трек начинается приблизительно в пять вечера, когда
просыпаются ночные зверюшки. Если запастись заранее мясом зебу и двумя бананами, то
некоторых из них можно даже покормить. Провиант можно купить на рынке в одноименной
деревне. Кроме рынка со взятками для представителей местной фауны в деревне
Раномафана примечательной и горячими водами, как вы, наверное, уже догадались из
названия, и банями.

Мужикам источники очень понравились, причем не столько цветом вод, или их
температурой и полезными свойствами, сколько довольно зрелыми местными лолитками,
которые плюхались там голышом.

Итак, мясо стрескал непонятного вида, плотоядный, с роскошным хвостом и хитрой
мордой,а один из бананов проводник молниеносно сожрал, а вот вторым, с сожалением,
помазал ветку и тут прибежало создание, увидев которое, я чуть не напрудила лужу от
умиления. До того эта буся, размером с пол-ладошки, хвостиком пумпочкой, бархатной
пуговкой носика, лапками точь-в-точь как маленькие рученьки и огромными сияющими
глазюхами, была хорошенькой. Своими пальчушечками оно хватало размазанные кусочки
бананов запихивало в ротик и чавкало, шевеля щечками шустро-шустро, лукаво глядя на
меня своими прожекторами. Чтобы проверить, неужели эта штуковина действительно живая,
а не брак игрушечной фабрики *большевичка* снятый с конвейера, из-за того, что
главный конструктор-закройщик так и не смог понять кто это ежик или хомячок, я
попыталась ткнуть в нее пальцем. Проводник, увидев мое поползновение, немедленно его
пресёк истошными воплями и вздохами, смешанными со стенаниями. Я вздрогнула. А
хитрющая морда бесстрашно продолжала так же с любопытством разглядывать меня почти
уткнув свой нос в мой.

В науке эта козявка называется мышиный лемур. Лемуры вообще-то относятся к семейству
обезьян. Но ни на обезьяну, ни на мышь это чудо похоже не было. После того, как эти
полварежки съело огромный банан и даже не икнуло, а скорее, наоборот, с готовностью
ожидало еще, мне захотелось просто выдавить из гида сожранный им банан, урод сказал
бы, что у него авитаминоз, мы бы ему корзину фруктов принесли, чтобы не объедал
бедную животинку.

В дневном треке мы видели тоже много разных дневных видов лемуров, но кормить их
было нельзя, а уж тем более лапать, тискать и тыкать пальцами, а мне так хотелось
потискать лемура.

Зато путь к водопаду очень впечатляющ. Приходилось продираться сквозь лианы, ломать
ветки, но буквально за нашей спиной лес снова спутывался щупальцами лиан. Кое где
переползали по лианам через потоки горных рек. Или балансировали на скользких
булыжниках, но как захватывающи картины этого, как кажется, заколдованного леса.
Восхищение просто обуревает организм. Есть вещи, которые не поддаются ни объективу
фотоаппарата, ни стеклянному оку видеокамеры, только человеческий глаз может впитать
это чудо, а мозг запомнить, впечатать в память.

Сам водопад, как водопад. Махины воды летящей по каменным глыбам, треплющие в своих
струях огромные цветы белых лилии. Причем, хитрая тропинка выводит прямо на середину
водопада, смотришь вверх и видишь поток, летящий на тебя откуда-то с неба. Смотришь
вниз и видишь улетающую в никуда, громыхающую по гранитным валунам стремнину.

Но в сказочном этом лесу обитает пренеприятнейшая дрянь — пиявки. Причем их там
такое количество, что Дуримар бы от счастья, наверное, последним умишком бы тронулся.
Нам же это радости никакой не доставляло. Эти маленькие подлючки проникают везде. По
окончанию прогулки мои друзья все были в черных родинках от их укусов. Меня же
цапнула только одна, зато за самое пикантное место, за попу. Когда я начала
жаловаться на бесстыдницу и пыталась ее отодрать, мужики ржали и понимающе кивали:
*ну понятно! за самое аппетитное место!*.

Часть седьмая. А также о кошке, которую любопытство сгубило.

Итак, продолжаем наш путь по Мадагаскару — острову противоречий, и, словно кто-то
могущественный переключает каналы: клик — и из тропического леса Раномафана мы
попадаем в суровую пустыню Исало.

Если верить путеводителям, Исало — это чередование каньонов и пиков из
красно-розового песчаника, бесконечных гротов и гранитных глыб, обточенных ветром и
водой, изрытые кратерами плато и каменные пустыни. Об Исало у меня были собраны до
поездки довольно противоречивые отзывы, кто-то был просто околдован этим местом,
кто-то совершенно разочарован. Естественно, я не могла пропустить такое неоднозначное
место и решила во всем разобраться сама.

Как известно, любопытство сгубило кошку. Но, оказалось, любопытство вредно не только
для мусек, но и для любознательных дам в панамках, которые везде суют свой носик.

Хотя начиналось все довольно мило. Ворота трека — обворожительный каньон «Лeмуровы
воды» — заросли пальм, горная речка, сочащиеся ото всюду источники, скачущие
кольцехвостые лемуры, которые дразнят своими роскошными хвостами, но в руки не
даются, и высоченные, вздымающиеся, отвесные скалы. Как только мне подумалось: «Пока
все идет нормально», — как тут же выяснилось, что вот на эти-то высоченные стены мы
сейчас и полезем. Ну, что ж, надо так надо. Натянула поглубже панамку и – вперед.
Какие мысли меня обуревали рассказывать не буду, все-таки я девушка интеллигентная,
скажу только, что мне подумалось. А подумалось мне, что пора менять круг знакомых,
ведь с такими друзьями врагов не нужно: то на вулкан меня на велике запрут, то пешком
на пик Адама, то на корабль, который на глубине 30 метров валяется, то на параплан,
который меня по земле таскает, как взбесившаяся кошка консервную банку…

Вот спрашивается, что дарят зрелой девице (ещё немного и можно будет сказать
перезрелой) на день рожденья? Ну там, цветочки, вазочки, золото, а кому и брюлики…
Но нет… дорогие мне люди, дарят мне всё для членовредительства: кто курс дайвинга,
кто здоровенный рюкзак, кто шикарную книгу «Путеводитель по природным заповедникам
Америки».

Заполучив всё это можно продолжать жить спокойно? Но, и это самое ужасное, меня все
это действительно жутко радует и все это мне, реально, дико необходимо… (Диагноз?)

Мда-а-а-а … Пора, наверное, в жизни что-то менять. Не солидно это, как-то для моих
лет, но …

Вернемся в Исало. После утомительного и не интересного подъема нас ожидал такой же
утомительный и однообразный трек. Обветренные скалы, марсианские пейзажи,
безжизненная пустыня, все это можно было бы увидеть и в родном Израиле, так что
переть за тридевять земель, чтобы посмотреть на Исало не имело никакого смысла.
Изредка пейзаж оживляли выволоченные из пещер гробики бара (о племени бара, которые
хоронят своих жмуриков в скалах и, перезахоранивают их в более высоких пещерах я уже
рассказывала выше). Что же действительно понравилось, так это, когда мы совершенно
одуревшие от солнца, опаленные до черноты и потерявшие надежду выйти хоть
куда-нибудь, уже просто не верящие, что этот трек когда-нибудь закончится, вдруг
услышали шум воды. Понять, откуда он доносился, было совершенно невозможно, сколько
видел глаз, везде один и тот же удручающий пейзаж.

«Ага!!! А вот и миражи!!!», но нет это было реальностью. Шум доносился из расщелины,
которая скрывала потрясающий оазис, водопад, природный бассейн с невероятно голубой
водой, пальмы, как с картинки. Настоящий рекламный постер затерянного рая, нырнуть в
эту прохладную свежесть небывалого цвета было поистине эдемским наслаждением, только
ради этого стоило пройти этот тяжелый трек. Эта утомительная и нудная прогулка еще
более обострила восторг от потрясающего оазиса в конце пути.

Часть восьмая. Там, где раньше тигры ср..ли, мы проложим магистрали или в уездном
городе Т*

Тулиара — если у этого города есть город побратим, то наверняка это город Иваново…
Вообще, Тулиара невзрачный и не интересный город. Пустующие дискотеки и скучающие во
тьме дискобаров девчонки их численное преимущество над мужчинами бросается в глаза.
Непривлекательное, мутное море, точнее мозамбикский пролив. С отливом отходит
довольно далеко, оставляя полосу глиняно-илистой хляби. Главное, чем знаменит сей
полис — это проходящим поблизости тропиком козерога и потрясающими дарами моря. Для
нас же он имел важное стратегическое значение. Здесь был аэропорт и отсюда мы улетали
в Форт-Дофен, дабы с пользой провести два дня в ожидания полета. Были предприняты две
вылазки, каждая длинной в день.

Первая в деревню Ифати. Ифати — рыбацкая деревня, славящаяся пляжами, рифами,
кораллами и бунгало, для желающих насладиться идеалистической тишиной. Как гласил
путеводитель, туда ведет хорошая грунтовая дорога. Взяли и мы нашу «реношку» и
тронулись в путь. Чем дальше мы отъезжали от Тулиары, тем больше «грунтовая дорога»
походила на Сахару. Песок засыпал все. В каком-то месте дорогу нам перегородил мужик
с лопатой на плече и попросил несколько копеек за то, что якобы он тут пашет, песок
разгребает, чтобы дюна окончательно на проезжую часть не наползла. Но то ли мужик был
ленив, толи дюна была сильно ползуча, но только проезжую часть различить было сложно.
Лживый песок не просто засасывал нашу машинку, но и скрывал под собой выбоины и
здоровенные кусманы остатков когда-то проложенного асфальта. Несколько раз мы
зарывались по самые порожки, ходили и собирали кустарник, чтобы положить под колеса,
иногда на помощь приходили аборигены. Останавливается такое такси-бруси (грузовик
набитый пассажирами) и все дружно и безвозмездно вытаскивают нашу машинку. Наконец,
второму водителю надоело, он решил, что Кека (первый водила) водит не правильно,
пересел за руль.

Его стратегия сводилась к убеждению: «Чем скорее мы едем, тем быстрее приедем»,
поэтому он вдавил педаль газа в пол и рванул!!! Ах, какой это был взлет!!! Шмяк, и
наша крошка долбанулась об кусок некогда дороги и урылась носом в песок. Колеса
разъехались, бампер отлетел, запчасти рассыпались. В Ифати уже не хотелось.

На Кеку было жалко смотреть. Его ласточка, которую он холил и лелеял, мыл и
вылизывал каждые два часа уткнулась в дорожную пылюку и ехать не собиралась. Кека
горевал над своей кормилицей. Мы были солидарны с ним в его скорби. Кое-как
выколупали ее оттуда и отправили в гараж.

Сказать, что на утро она была как новенькая, было бы явной вракой, но кое-как ее там
подлечили, подвязали, где проволочкой, где шнурочком, и мы вновь катим по
окрестностям Тулиары, на этот раз в грот Сарудрано и одноименную деревню. Грот очень
красивый, от моря его отделяет тонкая кромка скал, но вода в нем пресная, вытекает
она из семи священных озер в конце семидесятикилометрового скального туннеля. В
прозрачнейшей воде плещутся пресноводные рыбки, человечищам же купаться здесь
запрещено. Фади. А вот в деревню пришлось идти пешком. Наученные горьким опытом
машину мы оставили там, где заканчивалась более-менее приличная дорога. На обратном
пути нам удалось словить тремп и вернуться верхом на волах. Прогулка была просто
великолепной. Открывающиеся панорамы просто чарующи. Суровые гиганты баобабы на фоне
нежной лазури неба, среди зеленых холмов, бирюза океана. деревня расположенная на
песчаном полуострове в виде полумесяца, почти параллельна с берегом и образует
великолепную лагуну. Пейзажам глаз просто радовался, видя насколько прекрасна наша
планета и сколько на ней божественной красоты уголков. На следующее утро самолет
уносил нас к новым открытиям Мадагаскара. Город Форт-Дофен.

Часть девятая. Красные ананасы, тискательные лемуры и сахарные пляжи.

Форт-Дофен очаровал нас сразу. Захотелось остаться подольше, а еще лучше насовсем.
Город с трех сторон окружен океаном, белые, сахарные пески, кристальная вода, яркие и
огромные разноцветные рыбы. Высоченные зеленые горы подпирают его к океану. Мы
поселились в бунгало на высоком утесе, обрывающемся в океан. Стоишь на краюшке скалы
и только ветер шумит и волны рассыпаются в брызги, разбиваясь о камни.

И больше никого и ничего не видно, и никого и ничего больше не нужно, и никого и
ничего больше не хочется слышать. Эмоции просто хлещут через край. Бунгало
расположены в сосновом лесу, стройные сосенки спускаются прямо к воде. Вот он
парадайз горожанина. Хотелось только лежать на этом пушистом теплом песке в тишине и
вдыхать солоноватый бриз. Правда, время от времени на нас нападали местные воротилы
турбизнеса с очень выгодными предложениями: поохотиться на диких уток с пироги в
мангровом лесу, пойти вечером на дискотеку с ласковыми пумами, покурить местную
петрушку или отведать фруктов и даров моря. Мы дали уговорить себя только на фрукты,
они на Мадагаскаре просто великолепные. Особенно ананасы, такие сочные, сладкие и
ароматные, как нигде. Аттракцией были и приготовленные нам прямо на пляже лангусты,
только что выловленные рыбаками. Способ прост, как все гениальное: мангал, угли,
готовый лобстер заливается лимонным соком — все — деликатес готов.

Неизгладимое впечатление оставило посещение местного природного заповедника, в
котором наконец-то сбылась мечта — я потискала лемуров. А они потискали меня, причем
занятие настолько понравилось обеим сторонам, что процесс занял четыре часа. Мольбы
моих спутников: «Господи, да сколько же можно, пойдем уже», оставались без ответа. Я
ликовала. Лемур держал меня за пальчик маленькой плюшевой ручкой и сердце таяло.
Кроме объектов моего тискательного вожделения в заповеднике было еще много разных
удивительных растений и среди них насекомоядные цветы, по виду похожие на… (не скажу
на что — смотрите фотографии), а то потом скажите что я очень испорченная девица.
Тискать их я не решилась… Только руку к ним протянула, как в памяти всплыла фраза
часто употребляемая моим старшим братом, когда я начинала что-либо вякать — он
говорил: «Не выступай! День защиты насекомых вчера был».

Кто их знает эти цветы… Меня и так кусают все кому не лень: крысы в Уганде,
черепахи на Занзибаре, рыбы на Мальдивах…

Кроме хищных цветов в заповеднике огромное количество деревьев личе. Вообще, весь
Форт-Дофен словно фруктовый сад, горы утопают в деревьях, усыпаных этим маленьким
красным фруктом. Нам повезло, как раз был сезон. Все это можно рвать и лакомиться,
лакомиться, лакомиться. Вкус, просто божественный, количество поглощенных мной личе
раз в пять превышает количество съеденных за всю мою предыдущую домадагаскарскую
жизнь фруктов. Удивляюсь, как это не сказалось на дальнейшем путешествии. Еще по
дороге попадалось много ананасов, но почему то красных. Оказалось, что на них пока не
сезон, сезон в декабре. Я поинтересовалась, что у них за вкус. Выяснилось, что как у
желтых, просто очень сладкие… Т.е желтые стало быть не сладкие?! Ну-ну… Я
представила себе вкус красных, и на зубах заскрипел сахар, и кое-что чуть не
склеилось. Но как не крути, а пришла пора покидать этот райский сад. Перелет в Тану
для того чтобы совершить наш последний марш-бросок в заповедник Перинет.

Часть десятая. Так решает самка или много народу, мало кислороду.

Перине — наверное самый раскрученный заповедник Мадагаскара, славится обитающими там
лемурами идри. Идри — очень редкий и почти больше нигде не встречающийся тип. Зверя
этого и лемуром-то назвать сложно: здоровенная такая детина метр ростом, размером с
шестилетнего киндера, больше похож на медведя, в руки не дается, чем, естественно,
подорвал свой авторитет в моих глазах и убил всякую мою в нем заинтересованность.
Славится он тем, что ревет так, будто ему на лапу каток наехал или что-то (пальцы —
фантазёры) в дверях прищемили. Причем ревут только дамы и только по поводу.

Повод номер 1. Племя приходит на новую территорию и ревет, типа: «Хто тут?», — если
в ответ тишина, значит, территория свободна… Обживайся хозяюшка. Если же из кустов
доноситься рев — занято!!! Пошли все вон, с мово кабинету!!!

Повод номер 2. Весна, любовь, гармонь – тьфу, гормоны… Романтика… Невеста
сообщает об этом на весь лес, дабы заграничный принц услышал ее призыв. Брать принцев
из своего стада, или что там у них, не принято – моветон. Заграничный принц зов
слышит, преодолевает границу территории семьи невестушки и что-то вякает в ответ.
Если жених подходит (интересно по каким критериям его выбирают), то тут уж как в
доброй старой сказке – «честным пирком, да за свадебку», если нет, то тесть с тещей
гасят его почем зря, за нарушение границ. В общем, все как у людей.

Мне, как-то заповедник не очень понравился. Какой-то весь прилизанный, причесанный,
дорожки везде проложены и людей уйма. Не то чтобы я людей не люблю, но лемуры мне
нравятся больше.

Общее впечатление.

Жизнь разделилась на два периода — домадагаскарский и послемадагаскарский.
Мадагаскар занял в моем личном рейтинге первое место, вырвав пальму первенства у
Въетнама. Мадагаскар, страна на любой вкус. Страна неограниченных возможностей для
отдыха, каждый найдет что-то для себя, страна яркая, красочная, словно палитра, на
которую без разбора выплескивают баночки гуаши, колоритная и самобытная. А сколько
всего осталось за кадром: дайвинг на Носи-бе, киты острова Сан-Мари, треки к
непроходимым каньонам севера, сплавы по реке до Мурундавы и восхождения на
таинственную вершину Амбр.

Как ни крути, а придется возвращаться на этот маленький, но такой огромный остров.