11. ПОД ЗВЁЗДНЫМ ИНДИЙСКИМ НЕБОМ

На следующее утро наше сафари было намечено на 8 часов. Джип, типа обычного «Козла», только с двумя дверями и пластиковыми окнами, ждал нас у гостиницы. Вместе с нами на сафари собирались ехать еще двое туристов, которые жили в другом месте, и за которыми пришлось заезжать. Туристами оказалась молодая пара: муж Джереми, инженер из США, и жена Анжела, учительница из Канады, которая теперь тоже вместе с мужем жила и работала в Штатах.

На джипе мы ехали недолго. Нашей первой остановкой стал Джен Темпл – красивая крепость-дворец в нескольких километрах от окраины Джайсалмера. Построен он был 350 лет назад из желтого песчаника, как и весь Джайсалмер. Джен Темпл был небольшим, а за его каменной стеной находились изрезанные «кружевные» постройки и башенки, очень похожие на пряничные. Осмотрев крепость, мы поехали дальше.

Дорога уже давно вела по пустыни. Слева и справа от нас до самого горизонта простилалась желто-коричневая выжженная солнцем земля, с попадавшейся время от времени жухлой растительностью. Дорога, узкая и ровная, как стрела, уходила вдаль. Но ехали мы опять недолго. Вскоре у дороги появилось селение из нескольких крупных круглых глиняных строений под соломенными крышами. Мы остановились. Строения были выкрашены в светло-коричневый цвет, украшены белым орнаментом и являлись жилыми. Но внутри них было совсем пусто, только узкие полки с какими-то пузырьками висели на стенах, да еще картинки с небожителями. Зато рядом располагался магазин с очень широким крыльцом. На этом крыльце мужчина в тюрбане, женщина, девочка и несколько мелких полуголых детей что-то варили на костре. Из дверей вышел хозяин магазина и пригласил нас зайти. Внутри нашему взору представился нехитрый ассортимент благовоний и каких-то конфет. Увидев, на что мы смотрим, владелец заведения вскрыл один из пакетиков и высыпал из него на ладонь несколько красных блестящих «камешков». Мы взяли по одному – вкус был странным, освежающим, но буквально через мгновение вся конфетная сладость куда-то исчезла, и конфетка стала походить на косточку какого-то плода – такую же твердую и горьковатую.

К этому времени поспел кофе, который, как выяснилось, как раз и варился на крыльце под руководством мужчины в тюрбане. Нам раздали стаканчики. Джереми и Анжела стали расспрашивать хозяина магазина о его жизни. Хозяин был молод, и главным его потрясением на сегодня была несчастная любовь. Принадлежал он к средней индийской касте и, несмотря на теперешнее официальное упразднение этих самых каст, жениться на девушке из низшей касты родители ему не позволили. А он взял да и полюбил свою бедную соседку! Что тут делать? Но пришлось жениться на другой, да и пассия его со временем тоже вышла замуж. Теперь оба жили в соседних домах и страдали от невозможности быть вместе! Как раз в это время из дома напротив выбежала группка маленьких грязных лохматых (абсолютно непричесанных, то есть – совсем никогда!) детей в обносках – отпрысков дамы сердца хозяина. Но, как ни странно, окружили они не его, а меня. Дети что-то кричали и тянули ко мне ручки. Наконец, я сообразила, в чем было дело. Одна девочка показывала на мою заколку и постоянно повторяла: «Yes?». Понятно, что случилось! Заколка понравилась! Я сняла этот доселе украшавший меня предмет, подарила девочке и тут же, как объект, перестала всех интересовать. Дети сразу с воплями перекинулись на девчушку, а мы спокойно вернулись к джипу и отправились дальше.

Вскоре у нас была еще одна остановка, но на этот раз последняя, потому что уже издали мы заметили, как нас поджидали два погонщика с пятью верблюдами. Когда мы подъехали, началось вьючение верблюдов. На каждое животное погонщики положили по седлу, а сверху еще по несколько одеял, чтобы в пути было мягче. Спереди у седла имелся штырек, к которому привязали наши фотоаппараты, видеокамеры и мелкие вещи. Крупные вещи уложили сзади, в район верблюжьего горба, и тоже привязали. Лично у меня крупных вещей не было, поэтому отличительной особенностью моего верблюда от всех остальных стала привязанная к его горбу прокладка с яйцами. Да-да, наши погонщики-проводники с собой еще сырые яйца везли, и пристроить их было больше негде, кроме, как у меня за спиной! Ну, да ладно!

Моего верблюда звали Папу. Влезть на него оказалось очень просто. Он лег, и я забралась на него, как в седло велосипеда. Хуже было спускаться. В таких случаях он резко падал на колени, а вместе с ним, чуть было, из седла не вываливалась и я – кубарем, вперед и через голову! Но, зная о такой перспективе, я всегда держалась за штырек от седла и не падала.

Наконец, мы тронулись в путь. Наши проводники, Амин и Нура, организовали что-то типа двух караванов. Впереди ехали Амин, Джереми и Анжела. Точнее, Амин вел под уздцы одного из их верблюдов, а второй, сзади привязанный к первому, шел сам. Чуть дальше ехали мы под руководством Нуры. Он восседал на своем верблюде, как на стуле, свесив ноги с седла в одну сторону, а наши с Анной гуськом плелись за ним. Так мы двигались часа три. Со всех сторон нас окружала одна и та же сплошная пустыня. Она была слегка холмистой, песчано-каменистой, иногда переходившей в песчаную или каменистую. Очень часто нам попадались пересохшие русла рек и ручьев, видно, по весне пустыня превращалась в большой оазис с бурлящими реками и цветущими садами. А пока вместо садов нам встречались только разросшиеся, но худосочные кактусы и какие-то жухлые кусты. Кактусы были оригинальны. Размером раза в два выше человеческого роста их тела (кстати, а у кактусов, тела или что?) состояли из множества колючих круглых стеблей в два пальца толщиной. Эти стебли переплетались между собой, и кактус в результате превращался в огромный колючий куст.

Один раз мы видели косулей, точнее, скакавших по холмам черных точек, которые якобы были косулями. Но больше на всем пути, несмотря на слухи о виденных другими путешественниками тиграх, не встретили никакой живности.

К исходу третьего часа бултыхания в седле я устала и решила сесть, как Нура. Пока он не видел, я быстренько перекинула ноги на одну сторону и приняла вид путешествовавшей так всю жизнь. Нура обернулся и подивился. «Так, — сказал он, — только при большом опыте можно в седле прыгать!». Но было уже поздно, и я устроилась поудобнее. С Нурой завязался разговор:

«А что, Нура? – спросили мы. – Много ли платят тебе за сафари?».

«Тысячу рупий в месяц, остальное все хозяин забирает, — ответствовал он. – У него 15 верблюдов и эти пять тоже его!».

«А туристы часто приезжают?».

«Зимой часто, а летом у нас в пустыне очень жарко. Температура до 60 градусов поднимается! Хорошо, если за все лето хоть один турист приедет! А вы сами из какой страны будете?».

«Мы из России. Слышал про такую?».

«Россия? Нет, не слышал. Маленькая, должно быть, страна?».

«Примерно, как пять Индий!».

«Нет, — засмеялся Нура, — таких стран не бывает!».

В это время мы подъезжали к деревне. Располагалась она прямо посреди пустыни, вне всяких оазисов и сгустков растительности. Еще издали мы заметили несколько прилепившихся друг к другу круглых белых лачуг-мазанок с соломенными крышами. Они были похожи на те, что мы видели в селении у дороги, где останавливались пару часов назад, и где хозяин магазина изливал нам душу о своей несчастной судьбе, только гораздо меньше и беднее.

Мы встали поодаль и слезли с верблюдов. Наши проводники хотели набрать в деревне воды для приготовления обеда, но заезжать в нее не стали, потому что не знали, как отнесутся к нам ее жители. Дело в том, что в Джайсалмере, хотя и организует сафари чуть ли не каждый третий, туристов немного, и возят их в основном в разные места – пустыня-то большая. Вот и получилось, что в этой деревне в последний раз видели туристов лет эдак пять назад, а, может, и раньше.

К нам уже бежали деревенские дети с вытаращенными от удивления глазами. Они остановились в сторонке и замерли, как вкопанные, периодически хихикая и показывая на нас пальцами. Решив, что встреча с первыми жителями прошла, в общем-то, на высшем уровне, мы в их сопровождении отправились в деревню.

Местный народ занимался в основном скотоводством. В деревне жило около 50 человек, но сейчас тут находились только женщины и дети. А мужчины или выпасали где-то коров и овец, или уехали в Джайсалмер на заработки. Мы дошли до колодца на окраине деревни. И вот тут я окончательно поразилась до глубины души! Вместо ведра у колодца висела сложенная и нацепленная на обруч шкура какого-то животного. Ей-то и доставали воду жители!

Фотоаппараты были лишь у меня и Джереми, и только мы их вытащили, вся юная публика тут же выстроилась перед объективами в самых фотогеничных позах. Сфотографировали. Поняв, что нам угодили, несколько мальчиков тут же куда-то убежали и вернулись через минуту с новорожденным барашком на руках. Сфотографировали и его! А потом я решила отделиться от нашей группы и сама погулять по деревне. Но только я отошла и снова достала фотоаппарат, толпа детей опять примчалась и стала мне позировать. На этот раз к ним присоединилась группа девушек в сари.

К сожалению, особенно пообщаться с местным подрастающим поколением нам не удалось. Никто из них не знал по-английски ни слова, а мы не знали на хинди. Поэтому, вдоволь нагулявшись по деревни, мы, провожаемые всем честным народом, снова взобрались на верблюдов и отправились в дальнейший путь.

Но проехали мы совсем немного и остановились в русле высохшего ручья на обед. Амин и Нура быстро расстелили нам одеяла, а сами взялись за приготовление еды. Они разожгли костер из сухих кактусов, напекли на сковороде лепешек, сварили кофе, из капусты, моркови и перца сделали овощное рагу. В это время мы общались с американцами. Нас с Анной Джереми называл исключительно «рашен» и расспрашивал про Россию. Например, так: «Правда ли, что несколько лет назад русские готовы были завести в лес и убить американца за кусок хлеба?», «Правда ли, что Минск находится рядом с Новосибирском?» и т.д. Джереми и Анжела путешествовали уже месяц: были в Кении и Танзании, тоже месяц собирались пробыть в Индии, а затем хотели отправиться в Таиланд, а оттуда в Германию и назад в США. Нам же с Анной оставалось только надеяться, что они когда-нибудь доберутся и до России…

После обеда мы снова тронулись в путь и через несколько часов прибыли к небольшому оазису. Вокруг маленького озерца с удивительно грязной и мутной водой росли низкие деревья и реденькая травка, в которой паслось стадо коров под руководством нескольких индийских подростков. Подростки лицезрели нас издали, не подходили и строили безразличный вид. Набрав воды и напоив верблюдов, мы отправились дальше.

К вечеру пустыня изменилась. Мы ехали уже по сильно пересеченной местности, взбираясь на холмы и спускаясь в ложбинки. Состав холмов тоже изменился. Из песчано-каменистых они постепенно превратились в песчаные и, наконец, в самые настоящие дюны, среди которых мы и остановились на ночлег. Амин и Нура опять разожгли костер, напекли лепешек, сварили кофе и изготовили рагу. Верблюдов они распрягли и насыпали им какого-то сеноподобного корма.

Стемнело быстро, похолодало тоже. Наши проводники стали стелить нам постели. Для каждого на песок они положили по большому пластиковому мешку, на него – по одеялу и по два одеяла выдали нам для укрывания. Перед нашими глазами расстилалось небо с миллионом созвездий, ярких, совсем непохожих на наши северные. И луна – бледный огромный круг, выделяясь среди них, освещала пустынный безлюдный пейзаж, загадочно и печально очерчивая силуэты кактусов, верблюдов и верблюжьих колючек…

Среди ночи я проснулась от жуткого холода и боли в шее и тут же услышала шепот Анны:

«Наташка, ты как? Я сейчас умру!».

«Плохо-о!» — простонала я.

«Давай ляжем вместе и накроемся всеми одеялами!» — предложила она.

Проклиная всю романтику этой индийской ночи и наши «гениальные» мозги, на нее согласившиеся, мы укрылись четырьмя одеялами. Стало теплее. Но, едва задремав, я вдруг услышала над головой непонятный шорох и чавканье. Вспомнив про тигров, я тут же проснулась. Потихонечку открыла глаза… Верблюд жевал соседний куст!..

В третий раз я проснулась с рассветом. Кроме шеи, уже болела спина и прочие части тела. На все предметы моего гардероба, как, впрочем, и на все остальное, выпала роса, и оттого они стали мокрыми и противными. От одеял, которыми мы ночью так усердно укрывались, пахло чем-то омерзительным. Полностью осознав себя бомжем, я встала. Амин и Нура готовили завтрак: яйца, хлеб с джемом, фрукты, тосты, кофе. Завтракать не хотелось. Анна ходила в печали. Джереми и Анжела в 10 часов собирались на джипе вернуться в Джайсалмер и весело готовились к отъезду.

«Слушай, — сказала Анна, — может, с нас тоже хватит сафари? Может, не будем ждать вечера и поедем с ними?».

Я была полна подобных дум, поэтому вскоре мы тоже стали весело собираться в путь.

На этот раз мы прошли на верблюдах совсем чуть-чуть и достигли вполне приличной деревушки с каменными одно- и двухэтажными домами. Уже при подъезде к оной среди пустыни мы увидели признаки цивилизации. Во-первых, ими были сложенные вручную из камня, как из детских кубиков, низкие заборчики, предназначенные для выгона скота. Точнее, даже не заборчики, а стенки-препятствия для овец-коров, чтобы те не ходили, куда не следует. Во-вторых, опять же среди пустыни бил фонтан, оказавшийся на деле целой оросительной системой. Местные жители выращивали там что-то культурное, а потому организовали такой полив.

В деревне мы напоили верблюдов, и вскоре вышли на дорогу. Через час прибыл джип, а еще через полчаса мы прибыли на нем в Джайсалмер.

В отеле нас встретил хозяин и повел обедать. За обедом Анна решила с ним вопрос о душе. Дело в том, что перед поездкой на сафари из номера мы выселились, а мой чемодан оставили на рецепции. Теперь же нам срочно требовалось мытье. Хозяин внял, но сообщил, что в его отеле горячей воды нет, и он поведет нас в соседний.

Наши шеи, спины и прочие части тела продолжали болеть, поэтому, кроме душа, Анна договорилась с хозяином о массаже. Это было нашей роковой ошибкой. Жертвой, на этот раз, стала я. Увы и ах, о большой индийской любви с хозяином гостиницы я отнюдь не мечтала, и поэтому мы, как и в прошлый раз, решили подобру-поздорову побыстрее ехать дальше.

12. ГОЛУБОЙ ГОРОД

А дальше был Джодхпур – удивительный городок в шести часах езды от Джайсалмера.

Еще перед поездкой на сафари мы с Анной купили билеты на шедший туда автобус, но теперь решили поменять их на более ранний час. Подозревая, что придется долго и упорно доказывать индийским билетерам, что нам это действительно надо, мы прибыли на автостанцию. Билетер – дядечка, стоявший с пачкой билетов на площади и, как глашатай, призывавший весь честной народ их покупать, спокойно взял наши и ручкой исправил на них время отъезда. Так проблема была решена. Но в процессе езды мой любимый чемодан пережил потрясение.

Автобус в Джодхпур был старый и кыбылдыхский. Чемодан я, как обычно, сдала в багаж, но что-то кольнуло в сердце. Второй раз кольнуло на одной из остановок: «Не уперли бы!». Я вышла и осмотрела багажник – вроде все нормально. К полуночи мы прибыли в Джодхпур. Чемодан был цел, но до неузнаваемости грязен. Доехав до отеля, я вскрыла его и… Короче, еще в Джайсалмере я заметила, как в соседство к нему грузят какую-то странную трубу. По дороге труба протекла, чемодан промок, а вместе с ним промокли, провоняли и напачкались какой-то, похожей на мазут, жидкостью некоторые мои вещи, включая только что приобретенную в Джайсалмере индийскую скатерть! В ужасе я кинулась все это стирать, а Анна философски заметила: «Что ты переживаешь? Ведь это – Индия!». К счастью, отстиралось все быстро, и я успокоилась.

На следующее утро мы решили погулять по Джодхпуру, а главное – прояснить вопрос с переездом в Гоа. Я думала, что начала уставать и мысленно проситься на море только я, но оказалось, что Анна тоже уже непрочь была поваляться на солнышке и не думать о дороге. Джодхпур оказался довольно-таки крупным населенным пунктом, меньше Джайпура, но гораздо больше Джайсалмера. А его основной достопримечательностью являлся голубой старый город. В нем были те же, как и везде, лавочки, рикши, коровы и нищие, но стены почти всех домов там были покрашены в голубой цвет, а оттого весь город казался голубым! Улочки между домами были настолько узкими, что в некоторые из них даже мы, девушки хрупкие, протискивались с большим трудом, задевая плечами соседние стены. Оказалось, что «голубую традицию» ввели здесь местные раджи. Почему им понравился именно этот цвет, осталось загадкой, но свои дома они издавна выкрашивали только в него. Потом у раджей рождались дети, тоже становились раджами и тоже делали свои дома голубыми. В общем, загадочные индийские души!..

А второй по значимости достопримечательностью Джодхпура был расположенный на высокой 120-метровой горе форт Махрангарх. К нему из Голубого города вело несколько вполне культурных дорог, но мы пошли другим путем, а именно по взбегавшей чуть ли ни к самому небу тропе. Как выяснилось, именно с Махрангарха в 15 веке началось строительство Джодхпура. Построил форт на таких высотах тогдашний правитель по имени Рао Джодха, чтобы проклятым врагам было сложнее его захватить. Правда, через сто лет враги форт все-таки взяли, но к тому времени вокруг него уже вырос город, названный благодарными жителями в честь его основателя Джодхпуром.

От Махрангарха открывался прекрасный вид на город, который мы и зафотографировали. Но главное, обозревая Джодхпур именно оттуда, мы заметили на его окраине некое сооружение, по формам очень смахивавшее на Тадж-Махал, но только желтое. При ближайшем рассмотрении лжегробницей оказалось некое правительственное заведение с индийским флагом на крыше, индийцем в униформе у ворот и входом за 50 рупий.

«Что там за забором?» — спросили мы индийца.

«Территория!» — глубокомысленно изрек он.

«А в здание можно зайти?».

«Нет, можно постоять рядом!».

Чести стоять рядом с неопознанным объектом мы себя не удостоили, а потому скромно удалились выполнять следующий пункт нашей программы, заключавшийся в посещении железнодорожного вокзала с целью обретения билетов до Гоа.

До вокзала мы шли пешком через центр по каким-то пыльным улицам, где впервые увидели индийского прокаженного. Его, несчастного, везла в каталке женщина и собирала милостыню. Сами индийцы при виде этой процессии быстро разбегались и уступали женщине дорогу. Наконец, мы прибыли на вокзал. Он представлял собой помещение с высокими потолками, кучами мусора и почти без сидячих мест, но сидевшей на полу толпы, как в Дели, в нем не наблюдалось, поэтому сильных потрясений он у нас не вызвал. Анна пошла в кассу выяснять насчет билетов. Билетов до Гоа (точнее, до Маргао – единственной станции, где останавливались на территории штата Гоа поезда дальнего следования) не оказалось, а в Бомбей, который находился в полпути до Гоа, можно было уехать только через неделю, как раз в день моего предполагавшегося после возвращения из Индии выхода на работу. В общем, мы решили воспользоваться шинно-колесным транспортом и отправились на автовокзал. Но на автовокзале нам сказали, что до Бомбея очень далеко – целых 970 километров, а до Гоа – и того дальше, и автобусы туда не ходят! Тогда мы купили билеты на ночной автобус до Ахмадабада, чтобы хоть как-то приблизиться к югу, получив при этом убедительную информацию о том, что уехать оттуда в Бомбей или в Гоа гораздо проще, чем из Джодхпура.

До вечера мы ели папайю и гуляли по городу. Автобус в Ахмадабад оказался очередным индийским «шедевром». На этот раз я не стала сдавать чемодан в багаж, но теперь приключилась другая беда. Сидели мы на переднем сиденье, и прямо перед глазами у нас висела лампа, которую включали на каждой остановке. Остановок было штук пятнадцать, а горела она ярко. К тому же водитель оказался меломаном и в добавление к лампе включал кассету с индийскими песнями. И так всю ночь!..

13. ТАМ, ГДЕ НЕТ ДАЖЕ БЭКПЭКЕРОВ

В состоянии нестояния в семь часов утра мы прибыли в Ахмадабад. Когда мы въехали в город, как раз начало светать. Кругом лежали укутанные с головой в одеяла индийцы, мусорные кучи и кучи пыли. Пыль влетала даже в окна нашего автобуса, несмотря на то, что они были наглухо закупорены. В сравнении с небольшими и все-таки по-индийски уютными Агрой, Джайпуром, Джайсалмером и Джодхпуром Ахмадабад нам показался огромным и каким-то бестолковым городом. Сразу захотелось из него уехать, что мы и решили тут же предпринять, отправившись на автобусную станцию. На автобусной станции нам сказали, что прямых автобусов в Гоа не существует, а в Бомбей ходит лишь один в 10 часов вечера. Вокруг нас собрался консилиум из десятка праздно шатавшихся поблизости индийцев, который взялся решать нашу проблему попадания в Гоа. После получасового обсуждения выяснилось, что в Бомбей еще ходит поезд, и нам, чтобы на него попасть, надо быстро следовать на вокзал.

Но, увы, утреннего поезда тоже не оказалось. В Бомбей он отправлялся где-то в середине дня, а ехать туда надо было аж 12 часов, вместо предполагаемых нами пяти-шести. Мы уже чуть было не впали в печаль, как вдруг неожиданно нашелся еще один поезд. Уезжал он утром следующего дня и шел куда-то на юг через Гоа, что нам было очень кстати. Взяв на него билеты, мы стали думать, что делать дальше.

Ахмадабад не значился ни в одном путеводителе и, что это за город, мы с Анной не знали. Опросив местных жителей, мы подивились на их ошарашенные лица и выяснили, что достопримечательностей в нем нет, а туристы сюда не заезжают. В подтверждение этого вечером нам тоже самое сказал хозяин нашей ахмадабадовской гостиницы, в коею мы поселились.

«Бывают ли у вас туристы?» — спросили мы его.

«Только индийцы», — ответил он.

«А иностранцы?».

Он призадумался:

«Давно были из Бангладеша и из Непала…».

«А русские?».

«Нет, белых туристов я не видел, из русских — вы первые!».

Почетно!

Но этот разговор произошел вечером, а утром мы с Анной думали, чем же нам заняться днем. Я предлагала отдохнуть в отеле. Ночные переезды утомили меня окончательно, хотелось простого человеческого покоя и умиротворения. Анна же не желала терять времени впустую и жаждала куда-нибудь отправиться. В результате мы решили опросить местных жителей на предмет, где есть поблизости интересные места, и последовать их совету. Среди опрошенных оказались работники автобусной станции, которые завели нас в свой офис и попытались напоить чаем с масалой, индийская девушка-альбинос с рыжими волосами, белой кожей, красноватыми глазами со своим молодым человеком и какая-то тетка. Самое реальное предложение – съездить в город Ганди Нагар, расположенный в 30 километрах к северу от Ахмадабада – поступило от тетки. Все остальные были или мало выполнимыми, потому что предполагавшиеся для посещения достопримечательные объекты находились за тридевять земель, или неинтересными. Что ж, Ганди Нагар, так, Ганди Нагар! В путь!

14. ЧТО СДЕЛАЛ ХОРОШИЙ МЭР

С ахмадабадовской автостанции в Ганди Нагар шел автобус, который отправлялся через десять минут. Являл он собой чудище довременной постройки с лавками для троих пассажиров с каждой стороны и с металлической сеткой, отгораживавшей кабину водителя от салона. Билет до Ганди Нагара стоил 13 рупий. Около получаса мы ехали по пыльному и грязному Ахмадабаду, дивясь на его нелепые облезлые дома и море газовавшего транспорта, пока не выбрались за город. Здесь неожиданно картина сильно изменилась: появились зелень, цветы, кусты, деревья, среди которых были даже пальмы – свежие и зеленые. Указатели на дорогах гласили только на хинди, но сами дороги отличались новизной и необычайной ухоженностью. Все вокруг вдруг стало красивым и непохожим на виденную нами доселе Индию!

Так мы ехали около часа и, наконец, прибыли в Ганди Нагар. Этот город был столицей Гуджарата – одного из 19 штатов Индии. Несмотря на всю свою великую значимость, он был маленьким и необыкновенно уютным. Уютным не по-индийски, уютным – по-европейски! В нем не было огромного количества бестолково сновавших туда-сюда рикш, обилия блуждавших по дорогам бесхозных священных коров и куч мусора. Вместо облезлых лачуг в городе стояли приличные дома коттеджного типа, окруженные садами с пышной растительностью и клумбами с красивыми цветами. Очень часто вокруг этих домов отсутствовали заборы, и в таких случаях их успешно заменяли «шеренги» дикорастущих кактусов — от Джодхпура мы отъехали всего на 400 с небольшим километров, но здесь уже чувствовался настоящий юг, и было гораздо теплее. По дорогам ездили чистые современные машины, по улицам за руку с родителями гуляли красивые причесанные дети, и индийцы, наконец-то, не глазели на нас с любопытством, как везде, а смотрели, как на обычных людей. Подивившись такому благосостоянию и культуроповедению местной публики, мы с Анной пришли к выводу, что, видимо, у власти в Ганди Нагаре стоит очень неглупый мэр, раз он смог привести в порядок весь этот город. Если это так, везде бы таких мэров понаставить!

Впечатлившись увиденным, мы решили остаться в Ганди Нагаре на ночевку и пустились на поиски отеля. Но, честно говоря, пускаться куда-либо было бесполезно. Как оказалось, туристы в Ганди Нагаре, как и в Ахмадабаде, отсутствовали, как класс, и на весь город имелось всего лишь два гестхауса и один отель, предназначенные для совсем непривередливых индийцев. Кроме того, назавтра планировалось 26 января – национальный день Республики Индии, и в этот солнечный праздник все автобусы в Ахмадабад отменялись! Мы решили расслабиться, осмотреть город и, получив удовольствие, вернуться в Ахмадабад вечером.

Достопримечательностью Ганди Нагара считался Акшардам – индуистский храм в великолепном парке в самом центре города. Вход в храм и парк был бесплатным, но у парковых ворот в два ряда висели таблички с картинками, изображавшими, что туда нельзя проносить, и стояли многочисленные охранники, выявлявшие нарушителей. А проносить нельзя было: зонты, фотоаппараты, большие сумки, дамские сумки, сигареты, еду и питье. Все это предполагалось сдавать у входа в парк в камеру хранения – «прилавок» с тремя стоявшими за ним индианками. Зачем нужны были такие сложности, мы не поняли, но предположили, что это для того, чтобы приезжие индийцы в парке по привычке не гадили, а соблюдали в нем чистоту и порядок и не фотографировали все, что не попадя. Впрочем, все приезжие и не приезжие индийцы были здесь очень культурными и принадлежали к высшей касте. Свои отлакированные машины последних моделей они оставляли у ворот парка на стоянке, а сами в чистых белых костюмах и в красивых богатых ярких сари с нарядными умытыми ребятишками за ручку чинно шли гулять. Этот парк был для них парком отдыха. Кругом в нем были красивые дорожки, клумбы с цветами, аллеи из высоких пальм, фонтаны, скульптуры, стриженные шарообразные кусты и газоны с густой зеленой травой, на которых паслись длинноклювые экзотические птицы. И для нас этот парк тоже стал парком отдыха. Именно тут я поняла, насколько я уже устала от нищей и грязной Индии, виденной до сих пор, и как мне не хватало Индии сказочной – с ее красотой, чистотой, богатством и роскошью…

В Акшардаме мы погуляли по парку и зашли в храм. Там можно было посетить еще несколько выставок, но, чтобы на них попасть, предполагалось отстоять длиннющую очередь, и мы оставили сие удовольствие индийцам. Сами же на обратном пути зашли в сувенирный магазинчик. Сложно сказать, для кого он здесь предназначался, если учесть, что туристов в Ганди Нагаре не бывает, но индийского народа в нем было много. И тут мы поняли еще одну местную особенность. В Индии обнаружилась такая система. Товары почти везде продавались по договорным ценам, но на многие (например, на кремы, лекарства и прочие) цены устанавливало государство. В таких случаях эта самая цена пробивалась на товарной упаковке, как у нас в советские времена. Вот, в такой магазин с государственными ценами мы и попали!

Как же мы там отвели душу! Я для пополнения своей коллекции всего за 130 рупий купила великолепную большую шкатулку, отделанную под серебро, с изображением Акшардама на внешней стороне крышки и портретом какого-то гуру – на внутренней. А Анна с радостью обрела сандаловые бусы за 12 рупий, масло для массажа за 37 и пачку благовонных палочек за 20. Осчастливленные, мы покинули сие прекрасное заведение!

И все-таки, несмотря на видимое благополучие Ганди Нагара, мы нашли в нем и бедных индийцев. Правда, их палаточный лагерь в центре города больше походил на культурный пикничок. Представители низшей индийской касты здесь были самыми жизнерадостными из всех нами доселе виденных, весело жарили на кострах лепешки, а когда я достала фотоаппарат, чтобы запечатлеть их бытие, тут же подхватили на руки своих голых малолетних отпрысков и выстроились в кружок у объектива. Другое интересное знакомство с бедными гандинагарцами произошло у нас, когда мы с Анной решили прогуляться по городу и забрели на его окраину, где, по нашим представлениям, протекала местная река. Реку мы не обнаружили, вместо нее было широкое высохшее русло и очень приличный мост через него. Русло, видимо, заполнялось водой в период муссонов, а пока на его «берегу» располагалось некое подобие деревушки с маленькими домиками. Увидев нас, из домиков тут же выбежали дети, окружили нас толпой и так и шествовали за нами до самого русла. Было их порядка двадцати человек, по-английски никто не понимал, хотя все опять выглядели очень жизнерадостными. Один юный индиец восторженно тащил на веревочке порванный шлепанец, другой, постарше, приделал к палке колесико и толкал перед собой полученный механизм. В общем, мы поняли, что у них тут все путем, и наука победит!

Вечером мы вернулись в Ахмадабад, а на следующее утро, в 12 часов, уже садились в поезд, шедший на юг через Гоа.

15. ДОРОГА ДО ГОА

В принципе, я уже давно начала догадываться, что билеты до Маргао у нас были куплены во второй слиппер-класс, то есть именно в тот самый, в котором мы ехали из Дели в Агру. Анна же утверждала, что это был совсем другой слиппер-класс, кто-то ей сказал, что он был гораздо лучше, чище, красивее и веселее. В результате, из всего вышеперечисленного верным оказалось только последнее. Ехать нам было и, правда, «весело»!

Когда мы вошли в вагон, то поняли сразу – этот слиппер-класс был как раз тем самым, проверенным нами неделю назад в поезде до Агры, но только в нашем шестиместном «купе» уже сидело пять человек. При нашем появлении один из них быстро залез на верхнюю полку, а все остальные приободрились и начали суетливо двигаться на лавках, чтобы мы поместились. Ошарашенные и прибалдевшие, мы тихо втиснулись между индийцами и замерли. Через минуты три Анна спросила: «Наташка, и сколько нам так ехать?». «Сутки, — ответила я. – 1210 километров!». Мы помолчали.

Впрочем, в этот раз вагон был слегка почище, стекла в окнах в нем наличествовали, хотя и были полностью открыты, да и пассажиры были несколько посолиднее тех, что ехали в Агру. В нашем «купе» находились: интеллигентного вида индиец в рыжих ботинках, семейная пара, где муж работал карго в какой-то авиакомпании, летал в Россию, а потому вещал и разумел по-русски, и две женщины-католички, одна из которых была в соответствовавшем наряде с большим крестом на груди. Вторая католичка официально числилась в соседнем «купе», но пока, воссоединившись с подругой, обитала в нашем. Тронулись в путь.

Билеты у нас проверять не стали (кстати, за всю поездку ими так никто и не поинтересовался). Первое время мы с Анной продолжали молчать, но вскоре смогли произвести впечатление на мужа из семейной пары, который тут же удалился на верхнюю полку – дышать без него стало легче. Наш поезд шел быстро, но останавливался часто. На остановках в него входили разные индийские личности, и вагон тут же оглашался их криками. Личности шли чередой с трехминутным интервалом, просили денег или пытались всучить нам какую-нибудь ерунду. Больше всего меня потрясло обилие клянчивших. Перед поездкой я специально разменяла побольше мелочи, чтобы обеспечить их всех, но буквально через два часа вся мелочь у меня уже закончилась. Нищие же были настолько изобретательны, что я продолжала и продолжала им удивляться, а все остальные отстегивать очередные рупии. Например, идет по вагону мальчик и подметает пол. В каждом «купе» он за это просит денег. Через час идет другой мальчик, тоже подметает пол и тоже просит денег, потом третий и т.д. Была делегация с барабанами – спевала индийские народные песни. Два раза проходили дети с камешками. Камешки они брали в руки, били ими друг о друга и тоже пели, правда, их пение было больше на ор похоже. Калеки выставляли напоказ свои покалеченные части тела, блаженные пытались хватать нас за руки и гладить по голове. Но больше всего меня сразила компания нищих трансвиститов. Неожиданно в вагон ввалились трое здоровых, гораздо выше среднего индийского роста мужика в женских сари, разрисованных косметикой, с навешенными цепями, браслетами и кольцами. К пассажирам они обращались нагло и грубо, и я сначала даже подумала, что это какая-нибудь грабящая мафия. «Нет, не мафия! – успокоил меня русскоговорящий муж из семейной пары. – Обычные голубые!».

Еще по вагону носили много еды. Причем не просто каких-нибудь чипсов или мороженого, носили блюда более фундаментальные: например, овощные котлеты в газетном кульке, картофельное пюре в пластиковых тарелках, какую-то непонятную кашу в стаканах, чай и кофе в бидонах, были также фрукты – сопорта, гуава, виноград, и разные сладости.

Носили и товары широкого потребления. Один раз некий индийский друг пронес по вагону надувные подушки. Мы с Анной тут же сориентировались.

«А что? – спросили мы у наших попутчиков. – Постельное белье в поезде выдавать будут?».

«Нет, не будут», — ответили нам. И тогда мы купили себе по подушке, чему ночью оказались несказанно рады.

Еще в течение всего дня по вагону туда-сюда ходил индийский мужик с цепями и замками. Мы с Анной уже начали подхихикивать над ним: кому, мол, эти его цепи тут нужны? Но к вечеру вдруг произошло нечто. Дело в том, что ящиков для багажа под нижними полками в «купе» не было. Точнее, их нигде не было. И, как только стало темнеть, все, как один, пассажиры достали из своих закромов те самые замки и цепи и приковали ими все свои вещи к не выносным частям поезда, а наш интеллигентный индиец снял свои рыжие ботинки, забрал их на верхнюю полку и мирно заснул. Так что, когда в вагоне снова появился мужик с цепями, я с восторгом приобрела у него сие ценное приспособление и качественно приковала им свой чемодан к оконной решетке.

Поздним вечером мы проезжали Бомбей. Поезд обходил его стороной, и нашему взору представились огни огромного города в далекой долине. Как светлячки, они горели в темноте, привлекая и маня к себе, но мы ехали дальше, стремясь к солнцу, теплу, белому песку и синему Индийскому океану…

Утром я проснулась около семи часов. На чемодан покушений не было, а за окном проплывали просто изумительные пейзажи – буйство зелени и пальм, красные горы на красной (по-настоящему красной!) земле и обильные реки, текшие к океану. Иногда среди пышной растительности встречались бедные хижины местных жителей под крышами из пальмовых листьев. Эти хижины были удивительно чистыми и аккуратными и, как на картинке, вписывались в окружавшие их пейзажи. А над всей красотой вставало солнце, озаряя природу розовым полупрозрачным светом и придавая ей нереальный фантастический вид…

Женщины-католички уже проснулись и снова вместе сидели в нашем «купе». Я лежала и смотрела в окно, а Анна спала. Через полчаса католички начали загадочно на меня поглядывать, а еще через полчаса наш поезд в очередной раз остановился. Никаких предчувствий у меня не было, но вдруг одна из женщин, видимо, окончательно изумившись нашему поведению, воскликнула: «Девочки, это Маргао!». Как сей индийский поезд смог за 20 часов преодолеть путь, который наши поезда проходят больше, чем за сутки, осталось для нас загадкой! Но решать ее в тот момент мы были не в состоянии! В ужасе, памятуя, что на станциях индийские поезда стоят очень мало, мы судорожно стали собирать вещи и снимать цепи с чемодана. И только когда выбрались на улицу, поглядев на уходивший на юг состав, смогли отдышаться и немного прийти в себя. Уф!

…После передышки я решила сразу идти покупать билет до Бомбея. В Гоа мы планировали пробыть четыре дня, а на пятый мой самолет улетал из Бомбея в Москву. Анна же, взявшая обратный билет на дату через две недели позже моей, собиралась податься на юг Индии.

Ехать во втором слиппер-классе я больше не хотела. Теперь мы уже точно знали всю классификацию вагонов индийских поездов и могли гордо выбирать. Вагоны в Индии делились на четыре класса: третий, второй слиппер, первый и АС (Эй Си). Третий класс представлял собой наш плацкарт с деревянными лавками со щелями между досками в два пальца шириной и висевшими над лавками сетками для вещей. Иногда в этих сетках наблюдались сами индийцы. Грязи в вагонах третьего класса было больше, чем пассажиров, и заходить в них было страшно. Во втором слиппер-классе мы путешествовали уже дважды и со всеми его превратностями были знакомы. Первый класс встречался редко, точнее, только однажды, когда гуляли по платформе на одной из станций, через окошко поезда мы видели дверь купе и торчавшую оттуда ногу егойного пассажира. Являл собой первый класс что-то похожее на нормальное купе, только гораздо грязнее. АС-класс был, своего рода, люксом и, в свою очередь, делился на три подкласса: АС-3, АС-2 и АС-1. АС-3 был обычным индийским «плацкартом», а от второго слиппер-класса отличался чистотой и повышенной мягкостью полок. В нем пассажирам для удобства выдавали подушки, одеяла и простыни, проводник проверял билеты, а на окнах не было решеток. Вместо вентиляторов и зарешеченных лампочек на потолках наличествовали кондиционеры и приличные лампы дневного освещения. У окна стоял столик, а над окном висело зеркало. На станциях в вагоны АС не входили нищие и носители всякой еды. АС-2 был в точности схож с АС-3, но вместо шести полок в «купе» их было четыре. А АС-1 был нормальным человеческим купе.

К тому моменту мы уже поняли, что культурно ездить можно было только в АС-вагонах, но их почему-то на весь индийский поезд было в общей сложности, как правило, не больше пяти-шести штук, и это при том условии, что всех остальных вагонов было порядка двадцати с лишним. Разумеется, билеты в АС-класс разбирались молниеносно, поэтому-то я и решила обрести свой сразу же по приезду в Маргао. К счастью, сие мне удалось с первой попытки, правда, билет оказался не до Бомбея, а до загадочного Локманиатилака. Но на это я тогда не обратила особого внимания.

Только для www.tours.ru Перепечатка только с разрешения автора

часть первая
часть вторая
часть четвертая