Туда ==========

Конечно, из Москвы в Стокгольм можно добраться и самолётом, но зачем в n-й раз проходить
одинаковую куда ни летишь полётную процедуру, если есть возможность достичь пункта назначения
заметно романтичнее, живописнее, веселее и просторнее в конце концов — то есть морем. Паромы,
курсирующие между Хельсинки и Стокгольмом, это вам не коробка какого-нибудь боинга, здесь есть
где размяться, от кормы до носа больше 200 метров. И по времени морское путешествие
необременительно, из финской столицы паромы уходят в районе пяти вечера, в шведскую прибывают
следующим утром к девяти.

Поэтому при выборе транспорта для путешествия в Швецию сомнений у нас не было — безусловно
морем, тем более, что один из путешествующих был девицей девяти лет, дотоле не имевшей
прецедентов серьёзных морских странствий. И надо сказать, идея оказалась весьма удачной. Прежде
всего само судно, к которому пахнущее металлоконструкциями и машинным маслом определение
«паром» как-то даже неловко применять. Когда белоснежная, обтекаемых форм громада красавицы с
именем «Силья-Серенада» стала на приличной скорости заруливать в общем-то тесноватую
хельсинкскую бухту, я даже забеспокоился, поскольку в молодости имел некоторый мореплавательный
опыт решения навигационных задач для крупных кораблей. А этот пароход сильно крупный — при его
появлении немедленно появилась уверенность в том, что он немножко больше, чем весь город
Хельсинки целиком — и немудрено при водоизмещении в 58 тыс. тон (для несведущих: водоизмещение
«Титаника» — 49 тысяч, а типового авианосца — 60). Но «Серенада» с поразительной для такой
махины грацией протиснулась между карликами, подошла к пирсу и благополучно отшвартовалась.
Такая маневренность наверняка достигается автоматическим управлением не менее чем шестью
винтами, из коих видимо четыре сориентированы перпендикулярно к основным, это позволяет судну
поворачиваться «на месте», без циркуляции, как говорят штурманы.

Да и к начинке парохода слово «паром» не очень вяжется. Концептуальное решение корабля —
прибрежный курортный городок на плаву, массив корпуса прорезан посредине в диаметральной
плоскости, образуя на уровне седьмой палубы крытую улицу длиной около ста пятидесяти метров и
шириной метров пятнадцать со «зданиями» по её сторонам в 6 этажей, на первом из них гнездится
всё то, что присутствует на набережной любого посещаемого морского курорта — модные магазины,
сувенирные лавки, рестораны, бары, казино, варьете и т.п. Добавьте к этому несколько бань
разных стилей, кинозалы, небольшой аквапарк на верхней палубе, обширный безналоговый
супермаркет и вы поймёте, что двум с лишним тысячам пассажиров есть чем заняться вечером. Эта
улица седьмой палубы так и называется — Promenade, по ней прохаживается публика до глубокой
ночи, всё более и более оценивая достоинства ничем неограниченной торговли алкогольными
напитками (сильно угнетённой законом в Швеции и Финляндии), что, впрочем, ни к каким видимым
эксцессам не приводит.

Но хотя самодвижущаяся и сильно выпивающая набережная — это, несомненно, занимательно, всё же
на мой взгляд куда интереснее фланировать по верхней, открытой палубе, где на случай непогоды
есть и закрытая прозрачным пластиком галерея с поэтическим названием «Moonlight». Особенно под
вечер, когда массовка топчется внизу, а здесь лишь изредка мелькнёт вдали неясный силуэт. В
море паром разгоняется до 30 узлов (далеко не каждая скоростная моторка способна на это), а
если погода при этом свежая, то встречный ветер на этой палубе, т.е. на высоте
десяти-двенадцатиэтажного дома, становится достаточно крепким, чтобы порывом сбить с ног плохо
стоящего на них взрослого человека, ребёнок же вполне может буквально прилечь на этот
уплотнённый воздух, чем и развлекалось наше чадо. Одеваться, конечно, при этом надо
соответственно, ибо Балтика даже в июле отнюдь не тропики даже зимой.

Стоя в сумерках на баке при полном ходе физически ощущаешь колоссальную мощь несущейся в
пространстве громады корабля, с неким даже неистовством поглощающей гребни кажущихся сверху
игрушечными волн и как будто уже оторвавшейся от воды, так как вибрация и шум расположенных
далеко внизу двигателей абсолютно не чувствуются. Состояние удивительное, отдающее мистикой. А
на шкафуте можно неплохо сыграть в футбол (что мы и сделали), место много и фальшборта там
представляют собой загнутые прозрачные пластиковые щиты выше человеческого роста.

На следующее утро стоит не полениться, встать пораньше, часа за два до прибытия и вновь
подняться на верхнюю палубу. Картина изменится кардинально: вместо безбрежного моря вокруг
скалы и сосны, паром опять с неестественной ловкостью маневрирует в стокгольмских шхерах, едва
не шоркая бортами о камни. Пейзаж — живописней некуда, особенно если погода солнечная, как было
у нас. Очень забавно при этом выглядит двигающийся невдалеке примерно такой же корабль другой
паромной компании, приходящий в Стокгольм почти одновременно с паромами «Силья». Представьте
вид с высокой точки над сплошным сосновым лесом — так выглядят шхеры с борта корабля — по
которому туда-сюда шныряет многоэтажный дом с огромной трубой.

Почти каждый из множества островов шхер несёт коттедж, что не портит островной ландшафт,
поскольку архитектура строений пусть и нарядная, но неброская. Пейзане не показываются — то ли
спят ещё, то ли настолько тактичны, что стараются не отвлекать своим видом от наслаждения
природными красотами, состоящими из известного карельско-скандинавского набора: могучие
округлые скалы с разноцветными мхами, хвоей и красноватыми прожилками сосен.

В Стокгольме =========

Конечно, по Стокгольму можно перемешаться в авто или общественном транспорте, но зачем
заниматься подобными глупостями, если почти всё заслуживающее внимания расположено в центре
города и вписывается в окружность радиусом в два километра? Или вам в Москве идиотические
автомобильные стада не надоели? Тем более, что здесь ряд наиболее интересных мест доступны
исключительно пешеходам. Так что если нет проблем с опорно-двигательным аппаратом, продолжайте
прогуливаться и в городе, выйдя поначалу, к примеру, на улицу Дротнинггатан, которая смотрится
как продолжение паромного променада, разве что подлиннее и вся флагами увешена. Правда
специфической прелести, доставляющей городу собственное лицо, на Дротнинггатан вы не
обнаружите, это стандартная еврошопинговая пешеходная зона, однако немного послоняться тут в
толпах туристических бездельников можно — настраивает на безмятежный лад.

Что же касается уникального городского облика Стокгольма, то деятельный характер шведского
национального характера послужил ему (облику) как-то неоднозначно. Старательно, регулярно и
аккуратно приводя свою столицу в порядок, жители сильно затёрли историческую ауру, во многих
случаях сведя её на нет. По мне так лучше бы сводили на да, сразу вспоминается Венеция, где
последняя по времени постройка датирована 18-м веком. Типичным результатом такой
созидательно-разрушительной деятельности является здание ратуши, воздвигнутое на стрелке
острова Кунгсхольмен в начале двадцатого столетия. Как пример квалифицированно, со вкусом
выполненной стилизации под архитектуру северно-европейского средневековья ратуша хороша, но
вряд ли когда-то будет иметь самостоятельное архитектурное значение. Всё же подняться на башню
ратуши тем не менее надо, оттуда открывается отличный вид на центр Стокгольма с историческим
ядром на острове Гамла Стан, куда вы попадёте двигаясь на юг по Дротнинггатан.

Гамла Стан встретит вас весёлой классикой сетки узких улочек с разноцветными, преимущественно
жёлто-красными домами под черепицей. Всё чрезвычайно мило, очень, очень. Здесь же находится
королевский дворец парадоксальной мрачновато-барочной внешности, сооружённый на месте тщательно
срытого знаменитого замка Тре Крунур, производные от исчезнувшей символики которого ныне
активно эксплуатируются в герольдике, названиях команд, ресторанов и т.п. Спрашивается, зачем
надо было разбирать национальный символ на кирпичи?..

У королевского дворца часов, кажется, в двенадцать, происходит аттракцион смены караула. Если
повезёт и вы окажетесь там в день, особо выделенный в календаре стражи (национальные праздники,
тезоименитства+), то караул будет наряжен в сияющие зеркальным блеском каски и ярко-синие
мундиры с шикарным аксельбантами. Судя по этой гвардии, ввязываться в военные конфликты шведам
не стоит: замыкающий солдат в королевском кортеже старого мультфильма «Бременские музыканты»
словно срисован с этих ребят. Возможно таким образом демонстрируется фундаментальность
государственного пацифизма современной Швеции, который сам по себе достоин большого уважения.
Впрочем молодцы, несмотря на свой анекдотический вид, весьма усердны в исполнении артикулов,
поэтому строевой спектакль оставляет приятное впечатление. Посещение самого дворца будет
интересно скорее фалеристам, в залах есть очень представительная выставка наград,
принадлежавших и принадлежащих членам королевской фамилии. По прочим параметрам дворец вряд ли
составит конкуренцию питерским, а вот оружейная палата (вход с южного торца дворца) порадует
тщательно подобранной и богатой экспозицией.

Вообще Стокгольм — город необычайно высокой музейной культуры, на этом поприще упомянутый
деятельный шведский национальный характер проявил себя только положительно. После визитов в
здешние музеи создаётся впечатление, что всё население страны, включая младенцев и глубоких
стариков, лет десять ничего не делало кроме как изготавливало человечков разных размеров, от
микроскопического до натурального, наряжало их и украшало ими музейные залы. Любовь шведских
музейщиков к разнообразным макетам с человечками безгранична и служит музеям много к украшению,
а экспозиции детальнейше продуманы, обычно многоплановы и охватывают тематику комплексно.
Образцом такого подхода может служить расположенный напротив оружейной палаты нумизматический
музей, где есть зал, посвящённый кладам; когда входишь туда, начинаются всякие таинственные
штучки со светом и звуками. Сходите с детьми!

И с ними же, с детьми, конечно надо завернуть в Юнибакен, музей Астрид Линдгрен, где с
человечками и макетами дела обстоят особо хорошо. Ну да до острова Дьюргарден, где находится
Юнибакен, надо ещё догулять, а мы пока отдыхаем на Гамла Стан. Что же, коли вы пресытились
окологотическими мотивами, смело устремляйтесь через мост Стромброн, что рядом с дворцом, далее
направо по цепочке набережных вокруг мыса, на котором возвышается Национальный музей изящных
искусств, до набережной Страндвёген, ведущей к мосту на Дьюргарден и анонсируемой в звуковой
дорожке на прогулочных катерах как самая красивая набережная Стокгольма.

И правильно анонсируется, все постройки на достаточно длинной набережной единостильно
элегантны по архитектурной моде рубежа 19/20-го столетий, напротив домов пришвартованы примерно
того же возраста небольшие суда, что в целом создаёт атмосферу, которую следует и надо уметь
ценить. Мне же это место живо напомнило набережную в Баку, где Нобель сделал свой стартовый
капитал и наверняка имел отношение к застроечным инвестициям в городе, реализованным примерно
тогда же — в первое десятилетие 20-го века. Здания на бакинской набережной хотя и
отдекорированы в так называемом псевдомавританском стиле, в основных силуэтах фасадов почти
неотличимы от страндвёгеновских. Кстати о Нобеле и его премии. В бакинском нефтяном бизнесе
Альфреда Нобеля, позволившем ему позднее углублённо заняться динамитом, было три ключевых
инвестора — двое братьев Нобелей и отставной драгунский полковник Карасёв, причём последний,
как знаток местных условий, играл роль СЕО и именно ему принадлежит основная заслуга в деле
зарабатывания денег, превратившихся впоследствии в Нобелевскую премию. Поэтому возможно
правильнее было бы называть её Карасёвской.

С набережной Страндвёген через мост именуемый, ясное дело, Дьюргардсброн, попадаем на
Дьюргарден — обширный лесопарк, весь усеянный музеями. Обещанный Юнибакен расположен сразу за
мостом направо. Поначалу его посещение малость озадачивает: несколько не слишком просторных
залов, заполненных артефактами на тему линдгреновских книг, при этом поощряется лазание и
хватание их детишками, поэтому всё выглядит как интерьер нашего ведомственного детского сада,
процветавшего в застойные времена и обшарпанного сейчас по причине сокращения финансирования.
Понятно, конечно, что через это намеренное отсутствие лоска воспроизводится милая атмосфера
литературы бабушки Астрид, но некоторое граничащее с разочарованием недоумение не покидает,
пока вы не окажетесь в «сказочном поезде». В определённое билетом время посетители через
неприметную дверь группами запускаются в скрытую часть музея, где, оказывается, имеет место
самое главное. Вначале вы попадаете на полуигрушечную привокзальную площадь шведского городка
столетней давности. «Полу» потому, что всё там имеет размер уже вроде и не игрушечный, но ещё
не настоящий, масштаб примерно 1:3. Такие размеры прекрасно коррелируют с духом историй о
Пэппи, где неправдоподобное старательно выписано посредством правдоподобного антуража, что и
составляет, по-моему, основную их прелесть. Далее идёт посадка в вагончики якобы поезда,
представляющие собой на самом деле подвесные кабинки, движущиеся по сложной траектории сквозь
чреду помещений, в которых выстроены макеты на темы сказочных сюжетов писательницы. Пассажиры
«поезда» как бы обозревают их с высоты птичьего полёта, временами претерпевая превращения из
великанов в лилипуты и обратно, что достигается изменением масштабов декораций. Вроде и
незамысловатый аттракцион, но получается замечательно! В кабинках шуршит звуковое сопровождение
путешествия на нескольких языках по выбору, включая русский. Следует отметить правда, что
девять-десять лет — это, пожалуй, пограничный возраст для юных посетителей, далее показываемое
становится интересным после тридцати.

По соседству с Юнибакеном находится безусловно самая впечатляющая музейная площадка Стокгольма
— музей галеона «Васа». Надо помнить, что весь 17-й век аристократическая верхушка шведского
общества была одержима идеей объединения Европы под властью Швеции и этот корабль являет собой
овеществлённую реминисценцию имперских амбиций прошлого (предел которым положила несчастная для
шведов Северная война), свободную, впрочем, от налёта ностальгии. Король Густав II Адольф
построил «Васу» в 1628 году как символ мирового размаха своих притязаний и инструмент их
осуществления: это был один из крупнейших кораблей того времени. Показательны и поучительны
параллели в судьбах «Васы» и другого плавучего голиафа, «Титаника». «Васа» пошла ко дну также
во время первого самостоятельного выхода на открытую воду. Как на грех подул ветерок, судно
из-за дурно рассчитанного балласта легло на борт, зачерпнуло неосмотрительно открытыми
пушечными портами воды, накренилось ещё больше и затонуло на глазах у ошеломлённой
многочисленной публики прямо, можно сказать, посредине Стокгольма. Через 300 с лишним лет его
нашли, подняли, тщательно восстановили, построили для него специальное здание-ангар, обрамили
интереснейшей и детальнейшей пятиэтажной экспозицией по исторической ситуации и морскому делу
того времени и получился великолепный музейный комплекс. Войдя в него, оказываешься под обильно
украшенной деревянной скульптурой кормой корабля, который и сейчас поражает своими размерами.
Лучшей иллюстрации того, что вот sic transit, однако, gloria mundi, пожалуй не найдёшь.

По «васовским» билетам, между прочим, можно попасть ещё на два корабля, навечно припаркованным
к пирсам поблизости — плавучий маяк и старинный ледокол, куда мало кто забредает, а зря.
Путешествие по чреву ледокола увлекательно и даже немного остросюжетно, поскольку мы были на
судне одни, просто «Летучий голландец» какой-то.

Музеев на Дьюргардене не то 12, не то 15, мы упоминаем самые известные, к числу которых
принадлежит Скансен, этнографическо-архитектурный музей на открытом воздухе, отчасти
скомбинированный с зоопарком. Всякие разные старые постройки населены здесь не только
манекенами, но и живыми персонажами в ретрокостюмах, занимающимися реальными делами — выпечкой
хлебопродуктов, выдуванием стеклянных изделий, изготовлением стульев и т.д. И как везде в
местных музеях любопытствующие посетители могут поучаствовать в происходящем, наша дочь с
неожиданным энтузиазмом освоила операцию нарезки резьбы на металлическом стержне в слесарной
мастерской времён третьего из Бернадотов.

За обширной территорией Скансена (на него уходит полный день) лежит ещё более обширная
лесопарковая зона весьма приятная в терренкурном смысле. Одна из просторных полян-садов
отведена под место организованного проведения пикников, в воскресные дни здесь царит большое
оживление, а среди отдыхающих много разной степени темнокожести иммигрантов с забавной
старательностью причащающихся культурных традиций новой родины через этот обряд семейного
времяпрепровождения. А в кустах вокруг прыгают зайцы, меж деревьев бродят олени и густо растут
съедобные грибы. Буколическая совершенно пастораль.

Да, есть ещё два неавтомобильных и выигрышных способа знакомства со Стокгольмом, правда оба
ощутимо затратные и погодозависимые. Первый — водная прогулка на байдарках или каноэ, один из
пунктов проката есть около моста Дьюргадсброн. Жаль, он поздно попался нам на глаза, непременно
воспользовались бы. Второй — аэротур на дирижабле или подъём на воздушном шаре, коих в погожие
безветренные дни висит над городом около десятка.

За Стокгольмом ============

Конечно, по Швеции можно путешествовать в машине или на поезде, но зачем отделять себя от
окружающего жестяными коробками, если есть возможность самостоятельно гулять по хорошо
организованным пешеходным маршрутам в наиболее живописных уголках страны? Именно так рассудили
мы, забредя на www.somerlandsleden.se. Хотя нельзя сказать, что выбор сайта был абсолютно
случайным, мы любим ступать туда, куда до нас если уж совсем никто не ступал, то ступало народу
немного. При этом вокруг должно быть красиво, туземцы не должны вызывать желание запастись
базукой, а присутствие в команде девятилетнего чада накладывает ограничения на сложность,
протяжённость и удалённость маршрута от транспортных коммуникаций. Совокупность указанных
условий и вывела нас на район южнее Стокгольма, где проложено более 1000 километров
отмаркированных маршрутов, карты и описания которых можно найти на указанном сайте.

Отмаркированный маршрут — это удобная тропа, продуманно проложенная в обход населёнки по самым
пейзажным местам и обозначенная маркерами в виде оранжевых полосок на деревьях. Полоски
расположены так, чтобы от одной обязательно была видна другая. В точках пересечения секций
маршрутов установлены информационные щиты с картами и указателями. Путешествовать можно без
палатки, поскольку на расстоянии примерно дневного перехода друг от друга есть оборудованные
стоянки с навесами (бесплатно) или кое-где — домики (за мзду). Но с палаткой удобнее и в поход
была взята палатка. Мы подобрали себе 35-километровую почти кольцевую прогулку по маршруту со
стартовой точкой примерно в 100 километрах от Стокгольма. Рассчитывали идти пять дней, чтобы
ходьба была в удовольствие и можно было где-то постоять день, если особенно понравится. На
маршруте 12 озёр.

Скажу сразу — план удалось реализовать и полученный опыт позволяет смело и настоятельно
рекомендовать его к повторению. Естественно тем, кто а) ещё не потерял минимальной физической
формы и б) уже не приобрёл ментальной инвалидности от столкновения с потребительской
цивилизацией, приводящей к недееспособности вне рамок стандартной инфраструктуры турбизнеса.

Сев утром на пригородный поезд в Стокгольме и ощущая себя по меньшей мере ливингстонами, мы
через час с небольшим оказались в начале пути, аккуратной деревне. Тут выявилась единственная,
пожалуй, заметная оплошность, допущенная при подготовке к походу — надо было запросить
администрацию www.somerlandsleden.se относительно того, где конкретно в этом селении находится
стартовый информационный щит нашей секции маршрута. Поскольку его не оказалось прямо на станции
(что, вообще-то странно — на соседней станции в конце похода щит был на месте), то надо было
кого-то спросить, а спрашивать-то и некого — пристанционная забегаловка открывается в 12-ть, на
улицах шаром покати, тишина и покой. Через полчаса поисков нашёлся-таки один местный житель,
который на вдребезги разломанном английском что-то вроде объяснил. В результате прежде чем
выйти на свою тропу, мы сделали лишних 8 километров, обойдя стороной два озера. С толку сбили
попавшиеся первыми на глаза оранжевые верёвочки, повязанные вдоль грунтовки на некоторые сосны.
Так как на сайте шла речь об orange strips, то было решено, что это они и есть, а на самом деле
нам нужны были полоски, нарисованные краской. Вот, собственно, и все навигационные хитрости:
главное — правильно зацепиться за стартовую точку, потом проблем никаких. Зато куча приятного.

Во-первых местность, состоящая из невысоких скальных гряд, поросших сосняком, с озёрами и
болотами между ними. Тропа проходит, как правило, по хребтам этих гряд, поэтому шагаешь по
почти ровным каменным поверхностям с обилием разнообразных и разноцветных мхов. Если тропа
спускается в низину с болотом, то она превращается в аккуратные мостки, так что обуви
промокнуть негде. Озёра являют собой образцы северных красот, вода в них конечно бодрит, но в
солнечный день позволяет поплавать в удовольствие.

Во-вторых отсутствие людей. За пять дней пути мы встретили двух человек, не считая последнего
дня, когда маршрут вышел в обжитые места. Возможно безлюдье объясняется тем, что мы шли с
понедельника по пятницу, может на уикэндах здесь маршируют толпы шведов, хотя вряд ли — тропа и
стоянки не затоптаны, нигде нет ни малейших следов пребывания в лесу плохо воспитанной публики
в виде сора, не говоря уж о мусоре.

В третьих, оборудование маршрутов. На тропе указателями отмечены всякие интересности (у нас
таковыми были заброшенные 200 лет назад серебряные рудники) и точки, с которых открывается
красивый вид на окрестности. На стоянках, расположенных в правильно живописных местах, есть
навесы, бревенчатые строения без одной стенки, перед которой из камней выложен очаг с
костровыми принадлежностями. Навесы сверху покрыты слоем дерна, на крыше одного из них была
высажена сплошным красным ковром земляника.

Кстати, в четвёртых, дары леса. Вокруг огромное количество отменной по вкусу и размеру
черники, а грибы наверняка свели бы с ума подмосковного грибника. Гриб в основном представлен
белыми и подосиновиками, гигантских размеров и нечервивыми, расставленными через каждые десять
метров прямо на тропе.

В пятых, отсутствие комаров. Уж не знаю, то ли это природная аномалия лета 2004-го года, то ли
шведы как-то извели кровососущих в своих болотах, но комаров практически не было.

И в шестых — опять-таки природные красоты. Чудо как хорошо шагать не торопясь сквозь хвойные
ароматы и лицезреть вокруг картинки с глянцевых календарей, которые воочию смотрятся заметно
лучше и не беспокоиться о приюте — где понравится, там и встанем. В последний день хождения по
красотам, когда вокруг уже обозначилась цивилизация, я свернул по указателю на тропинку к
обзорной точке, которая вывела на высокую скалу с обрывом в большое озеро. Для удобства
обозревающих на скале была сооружена скамейка, на ней задумчиво сидел паганелевского вида
человек с ящиком инструментов, служба которого, видимо, состояла в поддержании скамейки в
надлежащем техническом состоянии. Мы с ним поговорили о том, где бы здесь переночевать в
палатке. Паганель торжественно сообщил мне, что в соответствии со шведской конституцией на одну
ночь палатку можно поставить где угодно — хоть на площади перед королевским дворцом, хоть во
дворе любого дома в соседнем селении. Хороший закон, если он действительно есть. Нам бы такой,
вот цыгане порезвились бы в элитных подмосковных посёлках.

Обратно =============

Последнее транспортное замечание. Старость не радость и для кораблей, это мы почувствовали
возвращаясь из Стокгольма на другом пароме — «Силья-Симфония». Пароход — точная копия
«Серенады», но та построена только что, а «Симфония» — 14 лет назад. Нет, всё на «Симфонии» в
порядке, но возраст не спрячешь: тут чуть потёрто, там слегка помято+ Как-то это малость
замутняет впечатление. Поэтому при покупке билетов стоит учесть и этот фактор.