ПРИМОРСКАЯ ЖЕМЧУЖИНА

Сюда всегда было крайне трудно попасть. И причин тому было несколько. Естественная географическая удаленность от основных транспортных и туристических маршрутов, практически полное бездорожье, непосредственная близость государственной границы и, наконец, наличие большого количества секретных воинских частей делали этот район Южного Приморья практически полностью закрытой территорией. Сегодня полуостров Гамова только начинает приоткрывать нам свои тайны, но по-прежнему остается неразгаданной загадкой.

Неоднократно я слышал про это место. Тем, немногим счастливцам, кому удалось там побывать, с восторгом рассказывали о своих впечатлениях, показывая точку на карте, почти у самой Кореи. Вот уж действительно край света. Почти не тронутая цивилизацией и туристами территория всегда тянула к себе. Мысль о поездке не давала покоя. Наконец, после долгих согласований целей экспедиции с местными службами, нам разрешают посетить заповедник. Во Владивостоке ко мне присоединяется мой бывший научный руководитель и просто друг Сергей Яковлев.

Девять утра. У причала покачивается на волнах водолазный рейдовый катер «Внимательный», принадлежащий заповеднику. Забираем груз – баллоны с газом для инспекторов, дежуривших на кордонах, ждем кого-то из науки. Корма «Внимательного» постепенно заполняется коробками, ящиками и еще Бог весть чем. «Море спокойное, почти полный штиль» – говорит капитан катера, а значит дойдем часов за пять, так что можете расслабиться. Если захотите чай, спускайтесь в кубрик». Еще через минут десять «Внимательный» медленно отошел от стенки причала и взял курс на юг. Мимо проплыли острова Русский и Попова. Позади Амурский залив и город на сопках превращается в узкую полоску суши между морем и серым, низким небом. Пасмурно. Как будто из ниоткуда, появились чайки, пристроившись к нашему катеру, ловя потоки встречного ветра. Но, видимо, поняв, что мы не рыбаки, так же быстро исчезают, растворившись во влажном воздухе. «Внимательный» рвет остатки утреннего тумана. Впереди залив Петра Великого и конечный пункт нашего маршрута – основной охранный кордон восточного участка заповедника – бухта Спасения. Уже оттуда, на катерах вместе с инспекторами охраны, планируем совершать вылазки в самые отдаленные и живописные уголки и бухты заповедника, на архипелаг Римского-Корсакова, если позволит погода. «Гарантий никаких нет», – говорит директор заповедника Андрей Малютин, – погода в этих местах непредсказуемая. Если будет солнечно – повезло, ну а если тайфуном накроет, то можно просидеть в помещении всю неделю. Нынешний год на погоду непредсказуемый».

Дальневосточный Государственный морской заповедник был создан 24 марта 1978 г. Это единственный морской заповедник из 93 заповедников существующих сегодня в России. Это эталон природы побережья, островов и шельфа Приморского края. Это рай для фотографов-натуралистов, для любителей посмотреть ещё нетронутые цивилизацией уголки нашей планеты. Причудливый рельеф подводных скал, естественные гроты, песчаные банки, провалы до сорока метров глубиной – все это сочетается с кристально чистой водой до 12-16 метров глубины. Общая площадь заповедника чуть больше 64 тыс. гектаров – это около 10% всей площади залива Петра Великого. Заповедник состоит из четырех участков – северный, южный, восточный и западный.

Острова занимают 2% площади заповедника. В заповеднике 11 островов и островков. Самый крупный из них – Большой Пелис – 380 га. Общая площадь островов 1100 га. На островах можно увидеть скалы, песчаные пляжи, субтропические леса, степи, болота, пресные ручьи и пресные озера. Здесь встречаются колонии морских птиц и почти 900 видов наземных растений. Только в заповеднике еще сохранились лежбища и «родильные дома» тюленей, которые ранее почти полностью исчезли в южном Приморье. На островах зарегистрировано около 360 видов птиц, 80 из которых гнездятся. В России такого разнообразия нет даже в дельте Волги! В заповеднике встречаются японский и даурский журавли, черный гриф, орлан-белохвост, беркут и сокол-сапсан. Все эти птицы занесены в Международную Красную книгу и в Национальные Красные книги. Особенно красивы и многочисленны колонии морских птиц на острове Фуругельма. Там находятся самые крупные из ныне известных в мире колоний японского баклана и чернохвостой чайки. Только морских колониальных птиц здесь собирается до 100 тысяч экземпляров.

Уникальность заповедника еще и в том, что в его водах встречаются два течения – холодное Приморское, приносящее с собой представителей морской фауны холодных морей и теплое Цусимское, которое приносит тропических морских животных. Здесь в разные годы были пойманы представители тропической фауны, как меч-рыба, тунец, двухцветная камбала и тигровая акула. Встречаются морские змеи. В воды заповедника заходят черные касатки и дельфины-белобочки. На глубине в весеннее и осеннее время можно встретить осьминогов. На песчаном грунте можно увидеть темно-красных и серых плоских и сердцевидных морских ежей, ярких морских звезд.

И еще немного об уникальности. На заповедных островах гнездится желтоклювая цапля. Эта очень редкая птица. Во всем мире ее осталось всего чуть больше 600 особей. Так вот 40 из них облюбовали ДВГМЗ.

«ЗОНА НОЛЬ»

До недавнего времени, попасть в заповедник было практически невозможно, особенно на его восточный участок. Как и раньше, он представляет собой территорию полной заповедности. Это место так и называли «Зона ноль». Даже научные исследования проводились после выдачи специальных разрешений. На то были свои объективные причины.

До 1991 года Владивосток был закрытым городом, территория заповедника является пограничной зоной, да и естественная географическая удаленность и труднодоступность заповедника от основных туристических маршрутов делали этот район практически не посещаемым. Береговая линия восточного участка ДВГМЗ полуострова Гамова была нашпигована воинскими частями, начиная от частей радиолокационной разведки и заканчивая береговыми дальнобойными артиллерийскими батареями. В четырех километрах западнее бухты Спасения, через сопку, на противоположной стороне полуострова Гамова находится бухта Витязь. Мало кто знает, что именно там функционировал один из самых засекреченных военных объектов – военно-научный центр по изучению морских млекопитающих и использованию их в возможных боевых действиях на море. Дельфинов, сивучей и морских котиков «натаскивали» для борьбы с подводными пловцами и диверсантами, проводились тренировки по уничтожению вражеских подводных лодок и кораблей, обнаружению частей ракет, упавших в море. По результатам исследований была написана не одна научная диссертация. Но в начале 90-х финансирование таких программ было прекращено, исследования свернуты, животные отпущены. От научного центра в бухте Витязь остался лишь белый купол-шар над пустыми вольерами и полуразрушенные корпуса судов-китобоев, второй десяток лет стоящие на берегу, являясь олицетворением остатков могущественной когда-то империи. Теперь это уже история и местная достопримечательность.

Сегодня от мощных береговых укреплений остались лишь заброшенные бетонные доты, стены нежилых казарм, демонтированные артиллерийские установки с практически нетронутой системой подземных коммуникаций и воспоминания немногих бывших военных, оставшихся на полуострове. Кто-то занялся туристическим бизнесом, показывая местные красоты приезжим. Военных, несущих здесь службу осталось всего несколько десятков человек.

С другой стороны, такая изоляция заповедника от всего цивилизованного мира помогла сохранить нетронутым уголок живой природы, донести до нас в первозданном виде хрупкий животный мир, уберечь его от варварского отношения людей и вездесущего технического прогресса. Попадая в заповедник, ловишь себя на мысли, что вокруг нереальная и какая-то запредельная тишина, от которой уже успели отвыкнуть городские жители. Только присутствие инспекторов охраны выдает слабое подобие цивилизации.

Монотонная работа дизелей «Внимательного» и легкая волна клонила в сон. «С права по борту начинается граница заповедника, вон у тех скал. Это мыс «Льва», – директор заповедника показал рукой на группу скал, торчащих из воды. Там лежбище тюленей. На Дальнем Востоке их называют «Ларгами». Еще меньше часа и будем на месте.

В бухту «Спасения» мы пришли практически в полный штиль. «Внимательный» мягко почти бесшумно вплотную подошел к берегу и уткнулся носом в песчаное дно бухты. Спустили сходни. Началась разгрузка.

Еще через 15 минут ВРД, дав задний ход, так же мягко, отошел от берега. «Если что будет нужно, дайте радиограмму», – кричит с борта «Внимательного» Андрей Малютин, инспектора Вам помогут. Его фигура исчезает в легком тумане… Не покидает ощущение, что смотришь кино про призраков.

Кордоном оказался двухэтажный деревянный дом, состоящий из нескольких комнат для инспекторов охраны, комнаты для радиосвязи, кухни и пару гостевых помещений. Неподалеку стояла небольшая баня, дизельная и несколько металлических ангаров для всякого оборудования. В доме пахло сыростью и деревом. Нас встретили два инспектора охраны и уже немолодой мужчина, который выполнял обязанности плотника, строителя, да и вообще, мастера на все руки. После некоторых формальностей мы, наконец, расположились в одной из гостевых комнат на втором этаже дома. Как только шум двигателей «Внимательного» растворяется в море, становится мертвенно тихо. Тишину нарушают лишь легкие всплески волн и шелест травы. Недалеко от берега, вкопана красная металлическая табличка: «ДВГМЗ. Проход запрещен». Совершенно дикое место. Оказалось, что на кордоне нет света. Вышел из строя дизельный генератор. Отсутствие электричества добавляет романтики. По радио передали штормовое предупреждение.

К вечеру пошел мелкий дождь. Казалось, что его просеивают сквозь сито. Небо затянуло плотной, серой массой низких облаков свинцового цвета. Ветер усиливался и стал завывать. Как-то быстро стемнело. Мелкий дождь перешел в ливень. Уже не капли, а потоки дождя под завывания ветра заливали окна в нашей комнате. Кто-то из инспекторов бросает фразу: «Ну, это надолго». Погода преподносит первый неприятный сюрприз и сразу же меняет настроение. Так проходит первая ночь и весь следующий день.

БИТВА ЗА ТРЕПАНГ

Все заповедники мира различны, но всех их объединяет одно обстоятельство – борьба с браконьерами. Промысел у каждого свой. Все зависит от специфики региона. В ДВГМЗ – это трепанг – с виду весьма непривлекательное, червеобразное морское животное до 40 сантиметров длиной и до 9 см шириной. Если использовать научную терминологию, трепанг, или как его еще называют «морской огурец», относится к классу голотуриевых. Задолго до изучения этих мест европейцами корейцы и китайцы добывали трепанг в этих водах. В азиатских странах он считается ценнейшим деликатесом и стоит очень дорого. Данному факту есть объяснение – по количеству микроэлементов трепанг очень близок к женьшеню, иногда его так и называют – «морской женьшень». Азиатские народности традиционно используют трепанг в народной медицине.

– Кстати был и забавный случай этой зимой, говорит начальник охраны заповедника Вадим Перерва. Вышли однажды на инспекцию. Через какое-то время засекли браконьерскую лодку. Ну, по газам и к ней. Те же не убегают, а наоборот развернулись и ходу в нашу сторону. Так и летим друг на друга. Остаются считанные метры. Ну, все думаю, сейчас будет столкновение. Вдруг лодка резко разворачивается и летит от нас. Догнали, и спрашиваем, у мужиков, зачем в героев играли. А они отвечают, что перепутали нас с конкурентами. Хотели «чисто конкретно разобраться по понятиям». А когда поняли что нарвались на охрану, уже было поздно.

А чем они промышляли?

– Трепанга доставали. Взяли их, что называется, с поличным: и трепанг и акваланги. Трепанг в Красной Книге. Китайцы за него дают большие деньги. Сушат его и перевозят нелегально в Китай. Трепанга собирают на глубине от 10 до 30 метров. За одно погружение аквалангист может достать до 50 килограмм живого трепанга. Это 5 килограмм сушеного. Килограмм сушеного трепанга на черном рынке стоит 100$. В Китае намного дороже. За один «рабочий» день одним человеком достается 150-200 кг этого деликатеса. Промысловый сезон у браконьеров начинается в сентябре и заканчивается только в мае. Браконьерят бригадами по несколько человек. Вот и считайте почем цена вопроса и что мы здесь охраняем».

Краб и трепанг это не единственные объекты промысла. Берут также приморский гребешок и морских ежей, точнее икру морских ежей.

За последние несколько десятков лет в Приморье никто особо не занимался сохранением популяции этого морского животного, промысел которого велся практически бесконтрольно. В результате подобного отношения трепанг почти исчез. Встретить теперь его можно только лишь в ДВГМЗ, и то не везде. Как говорят инспекторы, с каждым годом численность трепанга сокращается. Не проходит и месяца, чтобы в «сети» таможенников или пограничников не угодил контрабандный улов. Вадим Перерва поясняет: «Фактически в заповеднике идет маленькая война. Частенько выходим на инспекцию ночью, ведь это самое уловистое время суток для браконьера. Заходят в заповедник уже не отдельными моторками а траулерами – не стесняются. И мы не стесняемся, показывает рукой на двух бойцов Владивостокского ОМОНА. Когда браконьеры видят решительно настроенных вооруженных людей вся бравада куда-то пропадает. Становятся послушными и кроткими. Каждый случай протоколируем, изымаем акваланги, маски, ласты, остроги. Складываем это в специальный ангар, потом все это добро отправляем в город. Короче, расслабляться ни они нам не мы им даем». «Воевать» приходится 17 инспекторам. Маловато на огромную территорию и силы явно не равны. Тем не менее, ДВГМЗ занимает 3 место среди всех заповедников России по сумме собранных штрафов. В прошлом году количество задержаний перевалило за 100. Это в среднем по 8-9 задержаний в день.

ПОСЛЕДНИЙ РУССКИЙ ОСТРОВ

Всю ночь дул шквальный ветер, нагоняя волну. Под утро ветер стих. Обнажились полоски ярко голубого неба. Самое время для съемок. Целый день носились по сопкам и выбирали лучшие ракурсы. Под лучами Приморского солнца море меняло свой цвет – от нежно-зеленого до ярко-фиолетового. Куда не посмотри везде потрясающие виды. Вечером, на закате, сидя на кордоне, к нам подошел начальник охраны.

– Мы сегодня в ночь собираемся пойти на Южный участок, если есть желание, пойдемте с нами. Оставлю Вас на острове Фуругельма. Там сейчас живет наш сотрудник Саша Ратников. Вам с ним будет интересно. Он занимается подводной съемкой и вообще знает на острове каждую тропинку.

Я киваю головой. Уже в сумерках, катер охраны отошел от берега бухты «Спасения» и взял курс на остров Фуругельма. Через несколько минут, мы растворяемся в ночном море.

До Фуругельма мы шли чуть больше часа почти в полной темноте, ориентируясь только по навигатору. Впереди светлело белесое пятно.

– Это Корея светится, показывает рукой Вадим Перерва. А вот свечение поменьше. Это наш приграничный город Хасан. Все, это край Российской земли. Остров Фуругельма – это последний русский остров. А, кстати, вот и он. Слева показался черный силуэт острова. Он невысокий и относительно плоский. Около двух с половиной километров в длину и километра полтора в ширину.

Перерва убавляет ход. Мы медленно заходим в западную бухту. На берегу забрезжил слабенький огонек. Послышался негромкий звук работающего электрического генератора. Наш катер осторожно ткнулся носом в песчаный берег. Из темноты появилась фигура высокого мужчины, с бородой. Он мне сразу же напомнил Робинзона Крузо. Робинзоном Крузо оказался Саша Ратников – известный Приморский подводный фотограф, биолог и просто хороший человек.

– Вот уж не ожидал, что вы появитесь здесь ночью, – сказал Саша Ратников, помогая разгрузить наши вещи. Вы прямо к столу. Пойдемте поужинаем.

Мы попрощались с Перервой, договорились, что он заберет нас с острова завтра к вечеру. Уже через несколько минут, сидя в маленьком уютном деревянном домике, мы разговаривали как старые закадычные друзья. Общий язык нашелся сам собой и очень быстро. Рисовая каша с тушенкой показалась необычайно вкусной. На столе стоял маленький японский радиоприемник. Было необычайно волнующее чувство, когда ты осознаешь, что сидишь на последней небольшой полоске российской суши, посреди огромной черной массы морской воды. И с Родиной тебя соединяет только небольшой японский радиоприемник. В ту ночь мы не говорили о политике. Мы говорили об истории острова, его обитателях, о фототехнике, которой работаем, перемешивая все это с разными историями из жизни Робинзона-Ратникова, о его бесчисленных погружениях и открытых им новых видах морских животных. Разговоры продолжались до 4 утра. Договорились, что рано утром пойдем осматривать остров. На противоположной стороне традиционные места обитания чернохвостой чайки и японского баклана.

Рано утром разбудило солнце. Его луч, пройдя через не застекленный проем окна, падал прямо на лицо. Ратников уже был на ногах. На сборы и завтрак ушло минут 20. Взяв фотоаппаратуру, мы двинулись по тропе на другую часть острова. По пути Ратников рассказывает:

– Фуругельма – это традиционное место обитания морских птиц. Особенно их много в мае-июне. Все склоны противоположной стороны просто усижены птицами. Гвалт стоит неимоверный. В этот период птицы высиживают птенцов. Если попробовать подойти к ним вплотную, то вся колония поднимается в воздух и начинает «бомбить» визитера. Через минут 10, вся одежда становится белая от птичьего помета. Приятного мало. Но зато это самое удачное время для фотографа. Можно снять уникальные сценки из жизни птиц. Сейчас уже не сезон. Птиц мало. Такого скопления уже нет. Сейчас пройдемся по склонам, а потом попробуем обойти вокруг острова на лодке. Кстати, в свое время наши ученые мужи решили провести на острове научный эксперимент – устроить здесь звероводческую ферму. А что, говорили они, птиц много, проблема с кормежкой будет решена. Сказано – сделано. Первое время все было хорошо. Потом просто пушной зверь передушил почти всех птиц. И от идеи отказались, а птичьи колонии восстанавливались очень долго.

Проходим мимо старой казармы – сооружения, оставшиеся от военных. «Вояки» ушли с острова еще несколько десятков лет назад. Стены почти полностью заросли кустарником и травой. Природа быстро поглощает остатки человеческого пребывания. Дорога на южную часть острова занимает около часа. Обнаруживаем отсутствие птиц, разбитые яйца чаек и редко попадающиеся трупы птенцов. Не сезон. Но отсутствие птиц не портит окружающего пейзажа. Делаю несколько снимков. Внизу, у самой кромки воды, слышатся птичьи крики.

– Придется возвратиться на кордон, – говорит Ратников. Лучше на лодке обойдем остров. Внизу птицы еще остались. Тем более что волны практически нет и погода позволяет вплотную подойти к скалам. После можем сходить на «Камни Михельсона». Это здесь недалеко. Там сейчас большая группа тюленей живет. Особей 40. Большинство молодых. Мы можем подойти к ним почти вплотную. Они там не пугливые.

Остров на лодке обходим за полтора часа. Ратников крутится посреди небольших скалистых бухт на фанерной «кефальке» с 15 сильным мотором с легкостью виртуоза. Откуда-то снизу, из-под лодки, появляется стайка нырков. Наше появление для них полная неожиданность. Отчаянно работая ногами и крыльями, они всей гурьбой несутся в противоположную сторону. Забавная сценка. Все снято. Параллельно снимаем причудливые каменные колонны, стоящие в воде. Природа постаралась. Будто волшебник-зодчий проявил всю свою фантазию, вырубив каменную красоту гигантским зубилом.

Подходим к «Камням Михельсона». Сразу же видим десяток тюленей, лениво лежащих на солнце. Они замечают нашу лодку, но не спешат уходить под воду – любопытство берет верх над страхом. Уставившись на нас своими огромными черными глазами, они изучают непрошеных гостей. Несколько тюленей появляются из воды справа и слева. Выныривая из воды, они громко фыркают, тоже не понимая, что мы здесь делаем. Им интересно и они позируют перед камерой как дети. Подходим почти вплотную к молодому тюленю. Он не пугается. Снимаем с него несколько портретов. Тюлень не шелохнулся, продемонстрировав к нам абсолютное равнодушие. Съемка удалась.

Возвращаемся на кордон. Через пару часов должен подойти начальник охраны и забрать нас на Восточный участок. Обсуждаем с Ратниковым сегодняшнюю съемку. Все довольны. Из-за мыса появляется патрульный катер начальника охраны. Грузим вещи в лодку. Обмениваемся адресами. Еще через пол часа последний русский остров сливается с линией горизонта.