Времени на размышление было мало – до отпуска оставалось 3 дня. После мучительных поисков подходящего тура по Интернету и в местных турагентствах мы покупаем горящую путевку в Тунис, перепечатываем из Интернета карты страны и городов, а также рассказы бывалых и советы туристам. Мы – это я и моя подруга, «лягушки-путешественницы», любительницы дальних странствий. Прибегаем в аэропорт за 1 час 20 минут до вылета, проходим сумасшедшие очереди на регистрацию и паспортный контроль и заскакиваем в самолет за 10 минут до взлета.

Нигде не познаются лучше национальные характеры, чем в самолете. Чартерный рейс авиакомпании Vim Airlines был почти на 100% загружен соотечественниками. Добрая их часть умудрилась напиться то ли прямо в салоне, то ли заранее, и повскакивала с мест еще до окончания взлета. Стюард и стюардессы тщетно загораживали вход в туалет своими телами, настоятельно упрашивая рассесться по местам, голос в рупоре зря надрывно объяснял опасность оставаться непристегнутыми до окончания взлета – единственное, чего они смогли добиться – это рассадить всю эту толпу на свободные места в конце салона. К концу полета туда же пришлось «сгрузить» уже не державшуюся на ногах девицу и рвущегося в бой мачо (последнего – без особого успеха, и мы до самого выхода из самолета делали ставки, будет ли поединок между ним и стюардом).

Ну вот ужасы перелета позади, и мы в аэропорту Монастира. Первое, что кажется необычным – это сам воздух Туниса. Местное время – около восьми вечера, солнце уже низко, но воздух настолько теплый и влажный, словно мы зашли в парилку. Мы знакомимся с нашим гидом – итальянцем Марио, к услугам которого нам пришлось прибегнуть только в конце путешествия – и садимся в автобус, который везет нас в город Сус, отель Jinene.

Город Сус простирается вдоль побережья на несколько километров. Исторический центр – Медина – окружен старинной крепостной стеной и от него расходятся улочки во все концы города. Центральная туристическая улица – бульвар 7-го ноября – оформлена достаточно романтично: с одной стороны растут кустарники с огромными розовыми и белыми цветами, источающими неповторимый тропический аромат, а с другой – пальмы, по форме похожие на громадные ананасы, посаженные в землю с торчащими из верхушки листьями. На ней расположено множество дискотек, кафе, а также магазинов и лавочек, специализирующихся в основном на продаже товаров для туристов, в частности – сувениров: различных кальянов, керамики, мягких игрушек в форме верблюдов и прочей всякой мелочи.

Наш отель находится в трех километрах от исторического центра. Комната с видом на море, терраса со столиком и стульями, большие кровати, шкафы и зеркала, стандартный санузел с ванной и душем, двухразовое питание (шведский стол холодных и горячих блюд) – вот вроде бы все, что обычно нужно туристу. Досада была только оттого, что русские туристы, проживающие в отеле, своим поведением провоцировали тунисцев к формированию не лучшего мнения о нашей стране, так что в отеле мы вели себя тихо, как мышки, и даже персоналу стыдились сказать, что мы тоже русские. Впрочем, официанты и аниматоры об этом сначала и не подозревали – спасал мой французский, они принимали нас то за француженок, то за бельгиек, то за румынок или итальянок, и когда выясняли, что мы все же русские, сильно удивлялись и говорили: «Но как же так? Ведь русские не говорят по-французски!» Мне тут же вспоминался кот Матроскин: «А я еще и вышивать умею, и на машинке…»

На второй день пребывания мы предприняли разведку боем: пошли смотреть центр города Медину, предварительно разменяв в банке деньги. Мы долго бродили по старой части города, взбешиваясь от криков торговцев «Рашен! Наташа! Пасматри!» (моя подруга бесилась больше меня – ее действительно звали Наташа), совершенно вымотались и почувствовали, что скоро погибнем от жажды, если не купим воды. У меня хватило ума спросить у местного торговца, как нам выйти к Monoprix (это сеть французских продуктовых магазинов), он тут же все бросил и сказал, чтобы мы шли за ним. Как же мы обманулись, когда он привел нас к какой-то мечети и стал рассказывать, где тут молятся женщины, где мужчины, где обрезают мальчиков и т.д.! Ничего нового и интересного из его рассказа мы не узнали, зато на выходе он потребовал с нас деньги якобы для тех женщин, которые охраняли мечеть, и когда мы дали ему 1 динар (примерно 22 рубля), он сделал такой обиженный вид, мол, дали мало, но по его масленым глазам мы поняли, что дали много.

Самостоятельно найдя Magasin Général – подобие Monoprix – и утолив жажду, мы двинулись на базар за фруктами. Вот где по-настоящему я испытала приливы жадности! Привожу примерные цены некоторых продуктов в переводе на рубли: персики – 11-16 руб./кг, арбузы – 3,5-4 руб./кг, дыни – 4,5-5 руб./кг, что-то типа черешни – 11-13 руб./кг, что-то вроде большой сливы – 16,5 руб./кг, томаты – 7-8 руб./кг и т.д. Поняв, что все не унесем и не съедим, пришлось ограничиться персиками, черешней и сливой. Вот тут-то я пожалела, что не изучила как следует тунисские деньги! Стоило мне раскрыть ладонь с монетами и задуматься, какую выбрать, как торговец тут же цапнул пятидинарную, а сдачи дал как с одного динара, и лишь услышав обвинения с моей стороны, с совершенно невозмутимым видом вернул все остальное. Кстати, на продуктовом базаре никто не орет по-русски, отсюда я сделала вывод, что наш брат туда не доходит. До отеля ехали на такси за 3 динара (водитель сначала предлагал за 5), потом мы ездили только selon le compteur, т.е. по счетчику, и это расстояние вытягивало едва ли на 2 динара.

После похода по центру плюхнулись в море. Море в это время года ни теплое, ни холодное, температура воды около 22 градусов, «пешком» можно идти в море метров на 30, никакие морские гады по пути не встречаются. На побережье на шезлонгах под зонтиками лежат туристы всех национальностей, лениво потягивая пиво и грея наполненные им животы, ходят продавцы увеселительных мероприятий, предлагают поплавать с аквалангом или полетать на параплане, бегают местные мальчишки, прохаживаются подростки, вожделенно осматривая туристок в бикини. Вода насыщенного сине-зеленого цвета, соленая до отвращения, после таких водных процедур непременно надо бежать в бассейн или в душ.

Открытый бассейн на территории отеля кишит отдыхающими, и понятно почему – вода в нем – градусов 30. Вокруг все те же шезлонги и зонтики, те же туристы греют те же места, только вокруг них еще вьются аниматоры, зазывая на занятия гимнастикой или аквааэробикой. Надо сказать, что им удается уговорить только самых стройных, а те, которым действительно надо бы заняться, продолжают лениво созерцать все происходящее. Ломаю голову над расшифровкой причинно-следственной связи: нужно ли заниматься гимнастикой, чтобы быть стройной или же нужно быть стройной, чтобы иметь желание заниматься гимнастикой.

После ужина снова разведка боем: в турагентстве нам говорили, что лучшая дискотека в Сусе называется Самара (как и мой родной город). Решили проверить. Идем в направлении центра пешком. По пути слышим тот же коверканный великий и могучий: «Эй, рашен, Наташа, харашо!!!», «Калинка-малинка, калинка мая!», «Как дела?», а один особо талантливый абориген крикнул даже «П…ц! Я х…ю!» Скрипим зубами, чтобы не огрызнуться. А что если в ответ на «рашен! Рашен!» крикнуть «тунизиэн» или «араб! Араб!»? Тоже ведь национальность…

На набережной европейской наружности молодой человек наблюдает картину нашего отбивания от местных мачо и таинственно улыбается. Решаем взять его с собой в качестве гида на дискотеку. Потом выясняется, что он тоже араб, причем из южного Туниса, чуть ли не из Сахары. Ну кто бы мог подумать, что арабы бывают с зелеными глазами и почти белой кожей?! Видимо, среди его предков тоже затесалась какая-то Наташа… Он объясняет нам, что дискотека La Grotte лучше Самары и мы идем туда. Вход стоит 5 динаров, включает бесплатную бутылку пива. Зашли – чуть не разрыдались – танцевали 10-12 русских девушек под песню «Новогодняя» группы «Дискотека Авария», потом включили Верку Сердючку. «Еще не время», — объясняет наш гид, и мы бухаемся на диван в конце зала.

Дискотеки La Grotte и Marhaba (куда мы ходили на следующий день) очень похожи. Танцевальный зал, хоть и небольшой, почти всегда заполнен танцующими. Вокруг танцпола амфитеатром размещены столики для напитков, диванчики и кресла, где можно отдохнуть. «Места для поцелуев» — первое, что приходит в голову, и это, как оказалось, оправдано. Национальный состав примерно следующий: 50 % арабов (из них большинство мужчин), 50 % европейцев. Возрастной состав: около 50 % — от 20 до 30 лет, около 35 % — от 30 до 40, остальные 15 % — до 20 и после 40 лет. Музыка: на 70 % европейская популярная (1-10 летней давности), на 30 % — арабская популярная, которая, кстати говоря, ничем не хуже европейской; на протяжении всей ночи ставят только быстрые композиции, и лишь под утро перед закрытием включают 3-4 медленные, после которой публика расходится.

Атмосфера на дискотеке действительно заразительно-танцевальная. Создается впечатление, что каждый араб – своего рода «танцор диско», природа щедро одарила эту нацию пластикой и чувством ритма. Некоторые тунисцы танцевали всю ночь, практически не отдыхая, хотя среднестатический европеец едва ли выдержит 10 быстрых танцев подряд. «Места для поцелуев» тоже не пустовали, к ним периодически подходили продавцы и предлагали свой товар: цветы жасмина, нанизанные на нить, и совсем маленькие букетики жасмина. Нанизанные на нить цветы молодые люди покупают для своих девушек и вешают их им на шею. (Мне это чем-то напомнило свадебный обряд из индийских фильмов.) Несколько часов такая гирлянда благоухает, а к утру начинает вянуть, но дело же не в цветах, а в знаке внимания! Букетики же в моде среди мужской части населения, они заправляют их за ухо то ли для пущей красоты, то ли в качестве дезодоранта.

Довелось нам побывать и на дискотеке «европейского типа» — Maracana. С утра подростки раздавали около входа на дискотеку бесплатные входные флайеры с надписью «The biggest disco in Africa» — грех было не сходить. Размеры помещения на самом деле оказались лишь немногим больше, чем в Гроте и Мархабе. Музыка играла исключительно европейская и американская, причем по типу «бдыц-бдыц-бдыц-бдыц», публика потеряла свою изюминку, лишившись арабских танцоров, правда их старался заменить один-единственный негр, который у края танцпола вдохновенно бил в барабан в ритм музыки. Напротив танцпола на большом экране показывали какую-то рекламу, а посреди ночи на головы танцующих пустили «снег», т.е. специальную пену. Все те же продавцы предлагали все тот же жасмин, но уж очень неестественно принимать на шею жасминовую гирлянду из рук европейца, поверьте! И купленный моим новым знакомым – англичанином – букетик жасмина мы так и прокрутили с ним всю ночь в руках, не зная, куда его еще приспособить. Англичанин рассказывал, как он любит спорт – большой теннис и футбол – что даже в школе вместо уроков французского гонял мяч на футбольном поле. Полгода жил в США, любит Нью-Йорк. С трудом вспомнил, кто такой Жюль Верн (прав был Задорнов). До самого утра повторял: «I’m tired, I’m very tired!» то ли от футбола, то ли от тенниса, то ли от жизни…

В нашей программе было запланировано посещение развалин Карфагена. Имея твердое мнение, что страну надо изучать «изнутри», а не из окна автобуса, мы отправились туда сами. На такси доехали до железнодорожного вокзала, купили билеты на скоростной поезд по 6 динаров за человека и часа полтора наслаждались ветерком, обдувающим вагон поезда. Потом долго гуляли по центру города Туниса, где расположены огромные часы а ля Биг-Бен прямо посреди улицы, множество правительственных сооружений с государственными флагами и охраной, футуристические здания причудливой формы, улицы с правильными рядами пальм по краям. Прошлись и по рынку, к счастью, никто там нас не отпугивал псевдорусскими криками. Туристов в столице заметно меньше, чем в нашем курортном Сусе и местные ведут себя куда более достойно. Мы купили билеты на скоростную электричку ТGM (Tunis – La Goulette – La Marsa), продавец билетов так и норовил зажать опять пятидинарную! Выдал сдачи сначала мелкими монетами, потом выжидательно на меня смотрел – замечу или нет недосдачу, и лишь когда я уже открыла рот, чтобы возмутиться, спокойно доложил недостающие пять динаров. Зашли сначала в вагон с мягкими сиденьями и множеством свободных мест. Как только уселись поудобнее, пришел контролер и сказал, что с нашими билетами нужно ехать в другом вагоне и показал на набитый местными жителями вагон, где была проблема даже со стоячими местами, не только с сидячими. Делать нечего – перешли туда, благо ехать надо было всего полчаса. Арабы смотрели на нас, как на диковинных зверей – видимо, нечасто заносит белых женщин в общие вагоны электрички. Поезд тронулся, и тут как в фильме ужасов появляется с внешней стороны двери перекошенное отчаянием лицо – мужчина не успел на поезд. Так он и бежал за вагоном, и с силой стучал по стеклу кулаками, пока изнутри к нему не пришла помощь – пара подростков кинулись разжимать уже закрывшуюся дверь, дабы впустить опоздавшего соотечественника. «Вот это взаимовыручка!», — подумали мы. Но подростки, впустив опоздавшего, не успокоились и продолжали разжимать двери, несмотря на надпись прямо над дверями «ne pas ouvrir les portes avant l`arrêt de train» («не открывайте двери до остановки поезда»). «Наверное, теперь кто-то опоздал выйти», — подумали мы, но опять ошиблись. В щель между дверями двое подростков просунули третьего, который, сев на пол, уперся в двери спиной и ногами, а остальные в то же время свесились наружу, высовывая руки и ноги, подставляя их свежему потоку воздуха. Между тем мы ехали все дальше, справа и слева от дороги был потрясающе красивый вид – огромное Тунисское озеро.

На карте метро нас ждал сюрприз: остановок со словом Carthage в названии было шесть, и нам пришлось прибегнуть к соцопросу по теме «Где нам выходить». К счастью, один добрый араб нам все разъяснил и даже подарил карту метро, а другой участливо предостерег: «Если поедете в Сиди-Бу-Саид, держите сумки крепче – там их выхватывают из рук». Доехали до станции Carthage Hannibal, времени было уже около 3 часов дня. У станции одиноко сидел мужчина рядом с какой-то будкой, а рядом стояли две измученные лошади, запряженные в подобие кареты. Помня о том, что за осмотр развалин Карфагена надо кому-то платить, мы решили, что как раз этому дядечке и надо, тем более что он усиленно нас зазывал. Но оказалось, что он всего лишь хотел сдать нам в аренду лошадей с каретой за 10 динаров. Благодарим дядечку и идем пешком.

Дорога оказалась дальней. Примерно через километр пути мы достигли амфитеатра, утопающего в сосновом бору, вернее того, что от него осталось. Краткая историческая справка: построенный во времена основания империи в I в. и значительно расширенный во II-III вв., он имел размеры внешнего периметра 156×128 м и около 41 000 мест. Предназначался для битвы гладиаторов и осужденных с дикими зверями. К настоящему времени благодаря усердиям грабителей от великого памятника архитектуры осталась лишь овальная арена размером 65×37 м.

Прежде чем осмотреть амфитеатр, мы подошли к охраннику и спросили, можно ли подойти поближе. Он нас начал почему-то допрашивать, брали ли мы лошадей с каретой. Пока я мучилась поиском логической связи между возможностью входа и арендой лошадей, мою подругу атаковал продавец открыток. Ну вот старичок нам дает добро на вход, я хватаю подругу и мы погружаемся в исследования. Скажу откровенно, археологического образования ни у одной из нас нет, исторического тоже, поэтому мы провели время совершенно обывательски: полазили по развалинам, подивились древностью сооружений, сделали несколько фотографий и видеосюжетов и отправились к следующей достопримечательности – огромным резервуарам.

Краткая историческая справка: это водопроводное сооружение 127×102 м, включающее в себя 15 параллельно размещенных отсеков длиной 102 м, шириной 7,40 м и высотой 7 м каждый, расположенных перпендикулярно резервуару распределения воды. Вместимость – 60 000 м3. Это самое большое водопроводное сооружение, построенное в романском мире.

К этому строению мы подошли не одни. Пока мы лазили по близлежащим развалинам, к нам присоединился молодой человек из международной команды археологов. Он начал показывать древние монеты, которые они откопали и собираются сдать в музей. Я на всякий случай поинтересовалась, не собирается ли он их нам продать и не хочет ли он денег за услуги. Он заверил, что здесь просто прогуливается и будет рад составить нам компанию. Так втроем мы принялись исследовать резервуары. Задача, скажу я вам, нелегкая, т.к. основная дорога периодически преграждалась грудами песка, и путь приходилось продолжать вéрхом, т.е. карабкаться на почти круглые в разрезе отсеки, частично разрушенные, частично целые, а потом также спускаться по ним вниз. В некоторых отсеках на дне была вода, видимо дождевая. Трудно поверить, что все это было построено около тысячи лет назад! Некоторые отсеки остались почти нетронутыми временем и людьми, и кажется, хоть сейчас их можно заново наполнить водой. Наш спутник неутомимо объяснял, где вода хранилась, куда направлялась, по каким каналам и т.д., отчаянно при этом жестикулируя.

Из резервуаров мы вышли утомленные солнцем в буквальном смысле этого словосочетания и почувствовали, что больше смотреть на развалины не хочется, несмотря на всю их величественность. Хотели направиться к станции TGM для поездки в Сиди-Бу-Саид, но наш гид сказал, что от этого места расстояние до Сиди-Бу-Саида что на поезде, что напрямую пешком примерно одинаковое. Пришлось поверить и двинуться дальше. По пути нас развлекали рассказами о раскопках, о Сиди-Бу-Саиде, о мечети, которая осталась от нас справа, о христианском кладбище слева. Пахло все теми же розовыми и белыми цветами, а еще были какие-то кустарники с желтыми цветами, сильно похожими на нашу облепиху, но с цветами намного больше наших. Парень довел нас до края деревни, дружественно распрощался и двинулся обратно, а мы продолжили дорогу, только теперь она пошла в гору, и по количеству туристов мы поняли, что взбираемся на ту самую гору, с которой открывается поэтично-величественный вид на Тунисский залив. Восхождение было не из легких, особенно по мостовой улице, заполненной людьми. Здесь было множество лавочек, предлагающих сувениры, и в одну из них нас в буквальном смысле слова затащили за руку. Там продавалось все то же, что и в лавочках Суса, но наше внимание привлекли «розы пустыни» — так называемые каменные розы, выросшие на голом песке, представляющие собой сплав кварца и слюды с примесью кремния, из которых состоит песок. Самая маленькая из них была размером с наперсток, самая большая – пожалуй, с кулак, были и розы, как бы спаянные между собой, похожие на одну большую композицию цветов. Были и такие, над которыми так потрудились пустынные ветры, что если бы ни цвет, их можно было бы принять за живые цветы. Цена каждого такого сувенира – 1 динар, хотя в Сусе такие же продаются за 2, 3 и 4 динара в зависимости от размера. Мы заплатили за 3 розы, но пока их выбирали, хозяин магазина и его помощник притащили нам еще несколько вещиц, как они выразились «задаром» (мы им раскрыли тайну нашего российского происхождения) и начали упрашивать их примерить, да так добродушно и настойчиво, что не хватило духу им отказать. Хорошо, что это оказались всего-навсего восточные платки из какой-то легкой ткани, которые они сами и начали повязывать нам на талию, как бы невзначай пытаясь заглянуть в интимные места. Не ожидая такого поворота событий, мы поспешно двинулись к выходу, они по пути кричали нам на французском и английском: «Стой! Возьми вот еще в подарок! Я богатый! Останься со мной!». «Хоть на одну ночь! Десять тысяч долларов! Двадцать тысяч! Двадцать пять тысяч!», — послышалось из глубины магазина, когда мы уже улепетывали по улице. Отошли подальше, посчитали «улов»: 8 роз пустыни, 2 платка, 1 верблюд на магните, 1 колечко. Смешно до безобразия. «Пусти козла в огород», — тут же пришло на ум.

Сиди-Бу-Саид – небольшая деревушка в бело-голубых тонах, говорят, что она вдохновляла творческих людей, и ее даже называют иногда Тунисским Монмартром. Честно говоря, сходство с Монмартром я нашла только в том, что и то, и другое расположено на возвышенности, причем достаточно отвесной, а также в количестве туристов и магазинчиков, расположенных по обочинам улицы. Что касается самих зданий, то архитектура, конечно же, отличается сильно. Большинство туристов стремятся взобраться на холм, полюбоваться оттуда красивым видом и выпить по чашечке кофе в кафе на вершине. Подножие холма оккупировано туристическими автобусами всех марок, и разноязычные гиды, как цыплят, собирают каждый своих туристов, срывая голоса.

Кстати, совсем недалеко расположена станция TGM, откуда мы отправились в обратный путь. На поезд Тунис-Сус мы уже не успевали, следующий должен был быть нескоро, поэтому решили ехать на «louage» (произносится «луаж», хотя иногда его выговаривают как «ловаж», что сильно затрудняет понимание) – что-то вроде маршрутного такси, белого с красной продольной полосой, с фиксированной оплатой 7 динаров за человека. На поиски станции луажей (Господи, как же склонять это слово?) у нас ушло около получаса. Пришлось бродить по каким-то закоулкам, идти через автозаправки, базары и спрашивать направление каждые пять минут, т.к. никто точно не знал, где это находится. В конце концов, какой-то пожилой интеллигент все же привел нас на эту станцию и сдал с рук на руки водителю маршрутки, который посадил нас в пустую маршрутку и начал «разводить», рассказывая, что «если никто больше не придет, вам придется доплатить…» сколько, он не успел договорить, так как в это время к нам ворвался водитель другой маршрутки, и схватив за руку, потащил к своей, по дороге чертыхаясь на того водителя и объясняя нам, что та маршрутка была для длинных расстояний, а на Сус стоит другая, и она поедет, как только мы сядем. На этот раз все сложилось благополучно, и мы с ветерком добрались до Суса примерно за два часа, где, воспользовавшись добрым отношением «распределителя столиков в ресторане», даже умудрились поужинать с новоприбывшей группой, несмотря на полуторачасовое опоздание. Вспомнили про полученную утром от одного из официантов любовную записку, написанную на салфетке, сложенную треугольником, так и не успели на нее ответить. На следующее утро уже ждала такая же треугольная записка с извинениями за беспокойство и уверениями в истинности чувств…

Больше на дальние экскурсии мы не выбирались – сказалась усталость от Карфагена, от ночных походов на дискотеки и вечного недосыпания. Жаль, что времени было мало, иначе непременно бы объехали всю страну и посмотрели бы все, что хотели. В качестве отдыха мы иногда смотрели анимацию. Информация для непосвященных: animation в переводе с английского и французского в данном контексте означает «активизация, оживление, организация жизни коллектива». Кроме уже упомянутых занятий гимнастикой у бассейна, устраивались различные шоу после ужина на свежем воздухе. Команда аниматоров состояла из 5 молодых человек арабской национальности, владеющих, кроме арабского, французским, английским и немецким языком практически свободно. Часть времени они занимались детьми совершенно элементарным образом: строили их в кружок на сцене, включали танцевальную музыку вроде «La danse des canards» (всем известный «Танец маленьких утят») и выполняли простые танцевальные движения, а дети за ними повторяли. Вот и все детское веселье. Для взрослых немного посложнее, например, танцевальный конкурс: на сцену вызывали семейные пары разных национальностей и перед ними ставили задачу изобразить под заданную музыку на сцене что-то вроде танца в паре. Потом выбирали пару-победителя и дарили им бутылку вина. Были и приезжие артисты: египетский танцор, факир, укротитель змей. Факиры и укротители змей ничем не удивили – в нашей стране подобные номера не редкость. Смотреть на египтянина, у меня, честно говоря, чуть не закружилась голова – его танец целиком и полностью был основан на использовании вращений, и вращался он беспрерывно на протяжении 5-6 минут, на ходу вытаскивая из своего широкого платья какие-то бубны, зонтики, раскрывая их и сворачивая. Вот такое у нас я не видела ни разу, впечатляет! Наши аниматоры ставили иногда какие-то сценки-пантомимы, но их уровень был не очень высок. Пожилая часть европейской публики, тем не менее, оставалась довольной.

Кстати, о самих арабах, коренных жителях Туниса. Как мне рассказали, и мой опыт это подтвердил, тунисцы столицы и тунисцы Суса сильно отличаются друг от друга. Жители столицы более серьезны, стремятся получить профессию, сделать карьеру, в то время как в Сус съезжаются любители легких денег, получаемых тем или иным образом с туристов. Надо сказать, что многие молодые тунисцы хорошо выглядят, имеют яркие черты лица, носят небольшие бородки (это видимо в моде), следят за собой. Почти каждый владеет арабским, французским и английским языками, и им не составляет труда знакомиться с туристками, нередко даже навязчивым способом. Я бы даже сказала, что у них есть некая программа: они знакомятся, делают заинтересованный вид, порой даже имитируют влюбленность, приглашают выпить чашечку кофе или пойти на дискотеку, а потом как бы невзначай говорят: «я сегодня не взял денег» или «я студент, денег у меня мало», или «деньги остались у товарища, а он уже ушел», и это значит, что вы должны оплатить такси или заплатить за него в кафе, или куда-то пригласить за свой счет. Состоятельные европейки, наверное, заходят и дальше в этом отношении, но для русского менталитета это, по крайней мере, странно. Но я думаю, отношение к стране не должно портиться из-за подобных экземпляров, просто нужно это иметь в виду. Как там у нас говорится – «предупрежден – значит, защищен/вооружен/спасен»!

А в общем и целом Тунис – прекрасная страна с точки зрения природы, архитектурных памятников, и даже таких странностей во взаимоотношениях. И так не хочется ее покидать! Но вот туристический автобус везет нас обратно в аэропорт Монастира. Длинная очередь на регистрацию. Подходим к стойке – «у вас проблема, ваших фамилий нет в списке, подождите конца регистрации», — ласково щебечет арабка-регистратор. Отходим в сторону, идем искать Марио – представителя принимающей стороны. Марио занят вновь прибывающими, рассортировывает их по автобусам, уверяет нас, что все будет хорошо. Подходим снова к стойке. Регистрация закончилась. В списке кроме нас еще не нашли человек пять. Все хотят лететь. Доходит информация, что билеты на этот рейс все проданы и у нас будет шанс улететь, только если кто-то не явится. В панике бегу снова искать Марио, отрываю его от барной стойки на автобусной станции и тащу к стойке регистрации. На этот раз он проникся проблемой и больше нас не покидал. Проблему решили, на борту самолета нас приветствует стюардесса, говорит «Здравствуйте», ставшее уже непривычным после «Bonjour» или «Hallo». Обратный полет проходит ночью, утомленные туристы мирно спят. В самолете повсюду надписи и картинки «Не курить», но, тем не менее, в туалете картинка «Окурки не бросать». Интересно, откуда могут взяться окурки, если курить везде запрещено?

Путешествие окончилось. В Москве с тоской наблюдаю взлетающие и приземляющиеся самолеты. Мне будет не хватать тебя, Тунис! В Самаре «на ура» разошлись «розы пустыни», и мне остались от Туниса только воспоминания. «Воспоминание – это единственный рай, из которого мы не можем быть изгнанными», сказал когда-то Ж.П. Рихтер. Ну что ж, остаюсь в раю своих воспоминаний и надеюсь когда-нибудь вернуться в эту далекую загадочную страну.