Так уж получилось, что мне удалось неделю прожить в городе Хиве, которая когда-то была столицей Великого Хорезмского государства. Следы этого могущественной и развитой страны сохранились в тех остатках, ныне называемые исторические и культурные памятники. Следует признать, что время — беспощадное явление, и оно стирает многое, в том числе и величие. Некоторые объекты удалось сохранить и сейчас они реставрируется, а ведь огромное число было разрушено войнами, революциями, безразличием и равнодушием к тому, что для потомков создавали наши предки, надеясь через эти материальные ценности сохранить память о себе.

О своей поездке и впечатлениях мне хотелось бы поведать тем, кто интересуется Востоком. Признаюсь, что я бывал здесь и раньше, но тогда не вел записей и дела отрывали от прогулки по Хиве. Теперь все иначе…

ПО СЛЕДАМ ДРЕВНЕГО ХОРЕЗМА

Этимология слова Хорезм вызывает различные споры. Как сказал нам Рустам Махмудов, гид-экскурсовод, одни ученые заявляют, что оно произошло из иранского языка — «Хуара»/»Хоарезм», или, переводя на русский — восход солнца, изобилие света. Дело в том, что страна находилась между двумя великими пустынями — Кызылкум (красные пески) и Каракумы (черные пески), и здесь можно увидеть, как восходит и заходит солнце. То есть над путешественником всегда светило.

Другие утверждают, что Хорезм — это означает «рыба-мясо», так как на реке Амударья, проходящей через государство, издревле люди ловили рыбу, что считалось практически мясом. «Поэтому в нашей кухне рыбе уделяется особе внимание, хотя в последние годы вкусы немного смещаются», — признался наш сопровождающий.

С его слов, Великий Хорезм занимал огромные территории, простираясь до Кавказа и Индии, части России и северного Ирана. Менялись столицы, поскольку многие из них находились у реки Амударья (греки называли ее Оксус, а арабы — Жейхун, что все равно означает одно — «коварная», так как Амударья постоянно меняла русло и наносила ущерб постройкам). Хорезмская земля долгое время входила в царство Ахеменидов.

В III веке до нашей эры здесь прошлась армия Александра Великого. По словам Р.Махмудова, его встретили с хлебом и солью, даже дали тысячу лошадей. Между тем, учебники истории утверждают, что хорезмийцы дали отпор, известна, например, борьба местных жителей во главе со Спитаменом. Несомненно другое — в краю после этого нашествия стали рождаться голубоглазые и рыжеволосые, и ныне их немало в Хорезмской области. Себя они считают потомками Александра Македонского. Однако есть и другие предположения: настоящие хорезмийцы были вытеснены на Кавказ и теперь они живут в Осетии. А сегодняшние жители Хивы — это всего лишь потомки массагетов от династии Афригитов.

В I-III в.н.э. Хорезм был присоединен к Кушанской Империи и находился в ее составе до IV века. В V веке страна получает независимость, а ее столицей провозглашается Тупрак-Кала (что означает глина-песок). Затем в VII веке город Кят (сейчас — Беруний) получает статус столицы.

В 712 году сюда пришли арабы, которые огнем и мечом установили свою власть и религию — ислам. Захватчики уничтожали все, что было создано за эти столетия. С другой стороны, первые исламские церкви Центральной Азии стали воздвигать именно в Хорезме.

С IX по XII века столица Хорезма перенесена в город Куня-Ургенч (не путать с новым Ургенчем — областной столицей Узбекистана).

В начале XIII века страна подверглась нашествию татаро-монголов. Тогда и проявился дух и сила, государственная мудрость и опыт военноначальника знаменитого хорезмшаха Мангуберды Джалалоддина, который не побоялся дать отпор Чингизхану (тот, кстати, подивился мужеству этого человека и даже хотел, чтобы его сыновья были похожими на Джалолиддина). Практически, он всю жизнь вел борьбу с монголами. И ныне в день его 800-летия в Узбекистане была выпущена монета достоинством в 25 сумов.

Страну захватчики поделили на две части: столицей северного Хорезма стала Куня-Ургенч, а Золотой орды Хорезма — Мерв. Однако в XIV столетия Хорезм был оккупирован Тимуридами. Через две сотни лет страна оказалась в огне внутренних распрей, что в итоге привело к разделению государства. На базе Хорезмского государства возникло Хивинское ханство со столицей Хива. Это время совпало с развитием Великого Шелкового пути, и страна втянулась в торговые отношения с Европой и Азией. В таком виде ханство просуществовало пятьсот годков вплоть до начала ХХ века.

После Великой Октябрьской революции, 2 февраля 1920 года была провозглашена Хорезмская Народная Советская Республика. Кстати, мы проводили тренинги в здании, которое в 1924 году было представительством РСФСР в ХНСР (об этом свидетельствовала табличка на стене). В 1924 году республика вошла в состав Советского Узбекистана. Часть территории Хорезма отошло Туркменистану.

Ныне Хорезмская область занимает территорию в 6,3 тыс. кв. км, население — 1,35 млн. человек. В области 2 города и 10 районов.

С 1957 года Хива стала объектом туризма. К 70-м годам были созданы местные турбюро. В 1990 году ЮНЕСКО объявило «Ичан-Калу» памятником мирового значения.

ЛЕГЕНДЫ ХИВЫ: В НИХ ЕСТЬ И ПРАВДИВЫЕ ИСТОРИИ

Вообще о Хиве ходит много легенд, в том числе имеющие и сказочную/библейскую основу. Например, утверждают, что камень заложил еще Ной, который после потопа прошелся по земле и основывал поселения. Хотя раскопки, которые проводятся и по сей день, доказывают, что городу 2500 лет (есть даты и более глубокие). Впрочем, не стану вести дискуссии на сей счет. Другие говорят, что город заложил Сияввуш — герой-богатырь и хорезмский шах.

Основные легенды связаны с памятником «Кальта-минор» — башней, возведение которой было начато еще в 1055 году по приказу эмира Мухаммадалихана. К сожалению, оно не достроено и ныне имеет высоту всего лишь в 27 метров (хотя планировалось в 110 метров), диаметр — 14,5 м, фундамент — 15 метров, сваи сделаны еще на 5 метров вглубь земли. Говорят, если бы она была завершена, то стала восьмым чудом света.

Одни называют причиной то, что эмир умер, и поэтому башню не довели до конца. Тогда существовало поверье, что нельзя продолжать дело того, кто перешел в иной мир, мол, все беды и проблемы его перейдут на живого. Но байки мне поведали совсем иные.

Первая легенда связана с тем, что хан поручил мастеру сделать самый высокий минарет, чтобы он каждое утро поднимался наверх и видел Бухару — столицу Бухарского эмирата. Говорят, об этом донесли эмиру бухарскому, который проявил недовольство, мол, мой соперник будет сверху глядеть на меня? Он приказал подкупить мастера, что бы тот не выполнил как надо установки хивинского владыки.

Далее идут разные точки зрения. Одни считают, что хивинских хан узнал о подкупе и приказал выбросить с минарета мастера-предателя. Другие, что хан заранее готовил его убийство, чтобы он не построил где-нибудь такой или лучше минарет. Но об этом узнал подмастерье, который предупредил учителя тем, что каждый день отправлял ему наверх кирпич с буквой. Мастер сложил их в слова, прочитал, сделал себе крылья и как Икар-Дедал улетел куда-то.

Вторая: Мохамедалихану как-то один мудрец сказал, что, возведя у своего дома такой минарет, он этим самым открывает все свои тайны. Мол, любой, кто подымится сюда, увидит ханские секреты, его жен в гареме, чем он сам занимается — это разве нужно владыке? Тот задумался и решил, что мудрец прав. Была дана команда на остановку строительства.

Третья легенда гласит, что башня была достроена. Хан приказал муэдзину (читающему прилюдно молитву) подняться наверх и сообщить Аллаху, что мы у его трона. Муэдзин старался так, что разбудил Всевышнего. Тот разгневался и пальцем надавил на башню, погрузив его в землю. Чем-то напоминает байку о Вавилонской башне, не правда ли?

Были еще какие-то легенды о тех или иных строениях, но я не стал их записывать. Думаю, это будет интересно другим туристам, которые приедут сюда. Кстати, последние слухи Хивы я вам расскажу. Недалеко от хокимията (местной администрации) стоит двухэтажный особняк (говорят, бывшая гостиница, которую выкупили в частное владение, сделали гостевым домом). Мол, там жил писатель (то ли литератор, то ли просто кляузник), который в свои 70 лет был неофициально женат на молодой. Он купил ей дом в Ташкенте, финансировал житье-бытье, а та вдруг решила выйти замуж за другого, как бы кинуть пожилого мужа. Старик узнал об этом и пригласил женщину для беседы к себе в Хиву. Она приехала то ли одна, то ли с сестрой (информация разобщенная), и «писатель» посадил ее под замок в подвале. Там она (они) прожила месяц, пока ее (их) не вызволили милиционеры. Сейчас идет следствие и весь город судачит, что же будет дальше…

ВОСТОЧНЫЙ ДЕКОР ГОРОДА

Хива делиться на две части — внутренний город, который именуется «Ичан-Кала» (здесь жили цари, интеллигенция, священники, чиновники), он окружен внутренними стенами, фактически это — цитадель. И есть внешний город — «Дашан-Кала», где проживали остальные жители Хивы, и их тоже окружала стена (сохранились лишь кое-где ее остатки).

Сейчас в «Ичан-Кале» проживает до 300 семей, в основном все они были переселены после Октябрьской революции. Сама цитадель занимает территорию в 26 гектаров и имеет защитные стены от 8 до 10 метров в высоту. Она считается Государственным музеем-заповедником, в котором отреставрированы практически все памятники старины и культуры. Здесь же построены новые или преобразованы из старых зданий гостиничные комплексы, открыты рестораны и ремесленные лавки, площади для фольклора и танцев, а также мастерские, 13 стационарных музеев, магазины. Город имеет четыре ворот, но главным считается «Ота-Дарваза» («Отец ворот»), через которые обычно входят туристы и гости. Музейный фонд располагает 40 тыс. экспонатами, в числе которых археологические находки — 1,1 тыс., монеты и медали — 14,8 тыс., рукодельные изделия — 2,3 тыс., бытовая утварь, этнографические продукты — 1,8 тыс., рукописи и свитки — 4,9 тыс., миниатюры — 113, скульптуры — 10, фотографии — 3,07 тыс. единиц.

Прогуляться по городу рекомендую или рано утром или вечером, часов в пять, когда не столь жарко, зато можно потом увидеть чудный закат над Хивой. И тогда можно без напряга разглядеть достопримечательности, вкусить чувства Востока. Начните поход с «Ота-Дарваза», который открывает путь внутрь «Ичан-Калы». Именно отсюда обычно начинается туристская «тропа».

Вначале вы попадаете в небольшой сувенирный ряд. Здесь можно приобрести игрушки, ремесленные изделия. Торгуйтесь. Потому что цены ориентированы на туристов, а значит, выше реальной стоимости.

Далее вы проходите мимо отеля «Хива» — это бывшее медресе (высшее учебное заведение), которое в годы Советской власти было то ли тюрьмой, то ли складом или еще чего-то подобным, то есть использовавшим не по назначению. Замечу, что до революции здесь учиться было всегда престижно. Отличникам по окончанию выдавался диплом из шелка, «хорошистам» — из бумаги, а «посредственным» — из металла. Выпускник должен был знать наизусть Коран, разбираться в математике, философии, астрономии, знать какое-либо ремесло (например, гончарное дело, резьбу по дереву, ткачество). Нужно сказать, что в середине XIX века в Хиве насчитывалось 70 мечетей и 60 медресе. Там готовились управленцы в сфере государственной власти и духовенства, военноначальники, дипломаты, ученые. Кстати, здесь же была туземная школа, в которой учились будущие госчиновники. В медресе Юсупхон (середина XIX века) считается малым учебным заведением, и здесь получали знания и навыки в народных промыслах. Сегодня в этом здании размещена мастерская по обработке дерева.

Хочу заметить, что искусству обучаются как малые, так и старшие, а их изделия выставляются на продажу. Подчеркну, что не все, что производится в медресе-мастерской, доступно для местных жителей. Например, двери из ореха размером 3х4 изготавливается 7 месяцев, а тянет товар на $5 тыс.

Поэтому ханство нельзя назвать дремучим и невежественным, здесь проживали довольно просвещенные люди. Хотя подчеркну, консерватизм — это специфика азиатского общества, а он всегда тормозил социальный прогресс.

Особое внимание уделите «майолики» — росписи на керамических плитках. Тайна ее изготовления не раскрыта и по сей день, некоторые говорят, что использовалась кровь животных. «Майолику» можно купить.

Город Хива — это еще и некрополь. Там много захоронений. Есть именитые люди, а есть и просто безызвестные. Говорят, что хан Хивы разрешал хоронить только тех покойников, родственники которых могли засыпать могилу золотыми монетами. Вообще-то жить рядом с могилами — не очень-то приятное занятие. Хотя, все дело в привычках и традициях. Если здесь похоронено лицо именитое (богослов какой-то, святой), то быть рядом с ним — почетно, более того, возникает ощущение защиты со стороны духа этого человека.

Вот, скажем, мы были у гробницы Саида Алавиддина (XIV век), который считался родственником пророка Мухаммеда. Шесть столетий назад он переселился из арабского мира в Хиву, чтобы проповедовать ислам и его ценности. Теперь это место является святым. И поэтому сюда постоянно приходят паломники, дервиши, которые хотят отдать должное этому человеку.

Посетили мы и мавзолей Похлавон Махмуда (1247-1326) — человека, который стал святым и легендой Хорезмского государства. Вообще-то он был мастером — изготавливал чапаны (халаты), одновременно занимался писательством, пропагандировал этические нормы, философию. Принято считать, что писатели и ремесленники — люди слабые. Но это не так. Похлавон Махмуд был сильным физически и духовно: когда-то в Индии он вышел на борцовский ковер и выиграл бой с жестоким противником. Пораженные его смелостью, отвагой и мастерством, власти спросили: «Что ты хочешь в награду?»

Тот ответил: освободите из плена моих земляков. Тогда те спросили: сколько человек освободить? Похлавон Махмуд сказал: столько, сколько влезет в кожу коровы. Он сделал из кожи полоски, соединил в один пояс и обмотал всех соплеменников, которых согнали сюда. Таким образом, он спас от рабства многих людей. Кроме того, из Индии мастер привез девушек, чтобы облагородить кровь, и теперь в Хиве можно встретить девушек, которые напоминают индиянок.

В мавзолее Похлавона обычно люди молятся и пьют святую воду. Здесь же есть площадка, которая оказалась братской могилой, — здесь во время революции хоронили всех погибших (имена их не установлены).

Далее вы пройдете мимо медресе Мазари-Шариф — его открыл переселенец из Афганистана. Рядом комплекс Ислам-ходжи, который был возведен в 1908 году премьер-министром Хивы (он же являлся затем Мохамедрахим-хана).

В медресе Шергозихана (1726 год) учился сам Джавахарлал Неру. Здесь также были великие деятели как поэт Махтумгулы, дедушка Индиры Ганди. Только строительство этого медресе не закончили до конца, так как рабы почему-то забастовали.

Посмотрите на другую башню, которая имеет 56,5 метров, что выше бухарского «каляна» на 9,5 метров. Это второй по высоте минарет в городе.

Загляните в тюрьму у дворца Кохна-Арк (XVII-XIX), которая состоит из трех комнат. Первая (которая сейчас не существует) была для полицейских, вторая — для допроса и ожидания и третья — где содержались арестованные. Кстати, виды казни были изощренные (вот уж действительно Восток). Заподозренного в прелюбодеянии мужчину сажали прилюдно на кол. Девушку, которая полюбила другого и хотела выйти замуж против установок отца, закапывали по пояс в землю и родственники закидывали ее камнями. За государственные преступления человека закапывали головой вниз, живьем, конечно. А других преступников просто скидывали с минарета. Были еще какие-то виды казни, но я, честно говоря, их прослушал. А про пытки говорить не буду — их формам и количеству могли позавидовать европейские инквизиторы.

Нужно сказать, что эта тюрьма явно отличалась от тех, что были в Бухаре (зиндан). Там люди содержались под землей в невыносимых условиях (клопы, влажность, вонь, духота) и часто умирали, не дождавшись суда. В Хиве этого не было. Может, это связано с тем, что глубокие норы невозможно было построить из-за высокого залегания грунтовых вод (Хива расположена всего на 110 метрах над уровнем моря), и тюрьму постоянно бы подмывало.

Зайдите в монетный двор, расположенный в Кохна-Арке. Конечно, сейчас там нет станков, на которых изготавливались монеты. Но вам расскажут, что их готовили по заказу любого человека (даже простолюдина) в любом количестве. Кажется странным? Вовсе нет. Просто сырьем для монет должно было быть или золото, или серебро. А какая чеканка — это неважно, ведь драгоценные металлы ценны в любом месте планеты. Просто изготовители брали свой процент за работу.

В другом участке дворца расположен гостевой двор с высокой круглой кирпичной площадкой. Сначала мы предполагали, что это танцплощадка, оказалось — место для юрты. Дело в том, что здание все — в «майолике», использовать для отопления дрова было нельзя — можно было повредить декор. Поэтому жили гости в юрте. Здесь же в стенах видны три двери. Считалось сто первые две — для знатных гостей, а третья — для их обслуги.

Гостевой дом стоит на столбах. На мраморной подставке мы заметили арабскую вязь. Оказалось, это стихи поэта XIX века Ризо-огахи. Он писал хану: «Не радуйся, что сел на трон. Не забывай, что должен думать о народе. И будешь отвечать перед Аллахом за то, что делал всю свою жизнь». Вообще-то делопроизводство в Хиве велось на фарси и турко-узбекском. А в Древнем Хорезме использовался ассирийский язык. И тогда господствующей религией считался зороастризм. Но поэты почему-то предпочитали арабский языцк.

В городе много музеев, но не во все я заходил. Загляните в музей истории в медресе Мохамада Рахимхона (1870 год).

Ханский гарем — это место, куда приходят в основном мужчины. Одни — чтобы подивится мужской выносливости/мужеству этого человека (ибо хан имел четыре жены и около сотни наложниц — это кто выдержит такой женбат, когда ныне с одной еле справляешься!), другие — чтобы потрогать стены и вобрать в себе силу/потенцию (а вдруг по ночам также будешь работать?), третьи — чтобы подумать: боже, и это все принадлежало ему одному, вот повезло чуваку!

Конечно, содержать гарем — это накладная статья государственных расходов. Хан имел четыре законных жен, хотя с каждой мог расстаться в любое время и жениться вновь. Получившая развод, уходила ни с чем домой, к родителям, и она имела возможность выйти вновь замуж. Зато ее дети имели королевскую кровь и могли претендовать на трон.

Никто из жен не знал, когда к ней придет супруг. У хана были тайные ходы в каждую комнату. Зато к наложницам он приходил свободно. Говорят, что он поднимался на второй этаж и кидал в толпу кольцо. Та, кто окажется проворнее и первой схватит его, проводила ночь с главой государства. Представляю, какой ажиотаж стоял в те минуты, как женщины, крича, дерясь, царапаясь, боролись за это право. Впрочем, может я и перебарщиваю. Потому что многих наложниц обманом и силой приводили сюда, и любви к венценосному правителю они не испытывали. Гид рассказывал, что специальные женщины ходили по городу и искали красивых девушек, потом приводили стражу, которые могли уволочь уже засватанную или невесту прямо со свадьбы в постель хана. Согласитесь, что наложницы вряд ли особо стремились попасть в гарем.

ВСЕ НА БЛАГО ТУРИСТА

Туристская инфраструктура в Хиве налажена неплохо. Здесь много частных гостиниц, впрочем, сейчас весь сектор туризма практически уже не принадлежит государству. Только в самой крепости «Ичан-Кала» расположены отели «Исламбек», «Арканчи», «Зафарбек», «Лола», «Отабек», гостевые дома «Мирзабоши» (здесь жил глава хивинской полиции) и «Мерос», возведенные, с одной стороны, современными технологиями, но с другой так, чтобы они внешне не слишком контрастировали с древними памятниками. Нужно заметить, что средства размещения удовлетворят вкус не привередливого туриста. Поясню: одной из проблем является вода. Ее достают из-под земли. Учитывая высокое залегание грунтовых вод и специфику земляных пластов, она имеет солоноватый вкус и обладает запахом тины. Но ее пить можно, хотя туристы предпочитают использовать минеральную воду в бутылях.

Вторая проблема — это слабый напор воды. Купаться под душем — это как бы стоять на поддоне и считать каждую каплю, которая падает на голову. Это немного утомляет. Да и холодной воду назвать трудно — летом она теплая (про зиму говорить не стану).

Третья — это мухи. Уж не знаю, почему с ними не борются. В ресторане отеля «Малика-Хива» нас раздражали эти насекомые, которые садились то на лепешки, то на колбасу и сыр, то на масло, то на яичницу. Обслуживающий персонал равнодушно смотрел, как мы отмахивались от этих тварей руками и салфетками, словно это было в порядке вещей. Может, «танцы» с мухами — это своеобразный сервис?
— Откуда здесь мухи? — спросил я у официантки, заметив, что окна закрыты.
— Я открыла окно, чтобы проветрить зал, — спокойно ответила она.
— Но ведь можно было включить кондиционеры, — сказал я, показывая на огромные «сплиты», мощность которых позволяли заморозить все помещение. Видимо, это было неэкономно. Ну, тогда уж даме стоило побегать с мухобейкой и пошлепать этих тварей, чтобы не мешали туристам, хотя бы до их прихода. Но персонал, видимо, не был уж обучен этим премудростям.

Впрочем, мухи доставали нас везде: и в кафе, куда мы заглядывали во время обеда, и в открытом ресторане, расположенном в медресе «Алликулихан» (там, кстати, меня сожрали и какие-то клопы или клещи, точно сказать не могу, но ноги были покусаны основательно), где мы ужинали под концерт фольклорных групп. Потом нещадно кусали комары. У меня сложилось впечатление, что к этим насекомым давно привыкли и считают как бы частью местного пейзажа.

Вечером город подсвещается разными лампами, в частности, памятники, что создает особую красоту и колорит. Хотя следует признаться, что не везде есть свет. Порой мы шли во тьме, и лишь фонарик выручал нас. Удивительно и то, что некоторые отели не освещают свое место. Например, такое мы заметили у «Исламбека» — туристы могут долго искать эту гостиницу, а найдя — столько же времени потратить на поиски входной двери. Зато с медресе Алликулихана мне позволили сфотографировать закат и ночной город.

Продолжу тему гостиниц: за пределами крепости расположены «Азия-Хива», «Малика-Хива», «Собир-Арканчи» и еще какие-то, которые я не посещал. Внутри этих заведений все исполнено в традиционном декоре, правда, с современным дизайном. Комнаты также отличаются по отелям. Например, там, где мы жили, одноместные вполне уютные, однако нет телевизоров и холодильников. Зато «сплиты» позволяют понизить температуру до +16, а в условиях страшной жары (здесь она достигает +50 градусов Цельсия) это самая приятная техническая услуга. В «Исламбеке» стоят советские (точнее, азербайджанские) кондиционеры, которые тарахтят как трактора. Однако, не стоит перебарщивать с охлаждением — можно легко получить простуду или пневмонию, поскольку вы потный входите в номер и резко меняете климат. Лучше охладить комнату, выключить «сплит» до того, как вы останетесь на долгое время в помещении. Рекомендую ночью на пять минут опять его включать, чтобы понизить температуру (особо выспаться вам все равно не удастся из-за жары).

Хочу отметить о некотором сервисе. Персонал хочет оказать услугу, старается быть приветливым, но не имеет достаточных навыков. Скажем, в «Малике-Хиве» телевизор почему-то только в ресторане, хотя его можно было бы поставить в холе, чтобы туристы в вечернее время могли посмотреть передачи или фильмы. Удивительно, здесь спутниковый тюнер, позволяющий отлавливать около 300 каналов: это и «ВВС-ньюс», и «Аль-Джазира», и «Евро-ньюс», и ОРТ, и РТР, и НТВ, и еще какие-то другие индийские, китайские, арабские, израильские, европейские передачи, мы нарвались случайно и на эротику, и на музыкальный эфир.

Так вот, прибыли французские туристы, стали завтракать, а в ресторане слышна стрельба, идущая из телевизора — там прокручивают российский боевик. Сидят и смотрят кино сотрудники гостиницы. Мой коллега подошел к ним и предложил переключить на французский канал, чтобы туристы были в курсе событий своей страны. На него — ноль внимания, словно экран предназначен для услаждения их взора. Я видел, как морщились старушки и старики, слушая крики героев на непонятном им языке.

Потом официант не мог объяснить, как следует есть «чебурек», потому что не знал иностранного языка. Он что-то говорил пожилой паре на русском, а у тех были вытянутые лица. Они так и ушли, отказавшись от местного блюда.

Вообще, туризм — это бизнес местных жителей. Правда, одни это делают с умом, а другие берут наглостью. Например, утром (где-то 7 часов) мы с коллегой пошли в крепость, чтобы прогуляться и сделать фотоснимки, мы стали участниками «лохотрона». У ворот «Ота-Дарваза» нас остановила женщина и стала требовать за проход 7 тыс. сумов ($7). Мы удивились: почему?

Женщина стала пояснять, что за вход иностранцы платят такую сумму, а граждане Узбекистана — 3,5 тыс. сумов, то есть в два раза меньше. Она приняла нас за туристов (хотя мы были командированные сюда специалисты), мол, мой коллега Виктор — гид-переводчик, а я — иностранец (впрочем, меня действительно можно было принять за такового — одет был соответствующе). Ее не смущал мой приличный русский и сносный узбекский языки. Она даже потребовала паспорта, чтобы убедиться в нашем подданстве. Оказывается, женщина — охранник-билетер, и она даст взамен money билет, по которому мы можем ходить в музеи, расположенные в «Ичан-Кале». Однако, если вы захотите взобраться на «Кальта-минар», то придется платить отдельно, там эти бумажки не действительны, охрана признает только денежные знаки — это мы узнали потом от других людей.
— А если мы просто хотим сходить к друзьям, которые живут внутри цитадели? — интересовался мой коллега Виктор. Женщина стала задавать вопросы: кто именно ваши друзья, пожалуйста, их фамилию и имя.
— А если мы завтра опять придем, то нужно еще раз платить?
Женщина ответила утвердительно, добавив, что плата берется отдельно и за фотографирование/видеосъемку. Но мы все равно прошли, не заплатив. По-моему, это был трюк для лохов. Дело в том, что в крепость можно пройти с других ворот, где никто не стоит в качестве охраны/билетерш. Более того, сделав десять шагов от «Ота-Дарваза», где расположен памятник ученому-математику Аль-Хорезмий, вы можете спокойно проникнуть на желаемую территорию — там просто открытая площадка. Уверен, что трюк срабатывает на тех, кто здесь впервые или без проводника.

Кстати, внутри города все сохранилось в таком виде, как и сотни лет назад. Местные органы власти запретили жителям перестраивать здания с целью создания общего фона старины. То есть, можно провести инфраструктуру (электричество, канализацию, водопровод), но внешний вид должен остаться прежним. Правда, мы заметили стройку, где снесли старый дом, возводили новый, с современными кирпичами, однако сразу же «налепляя» на стены глину, мол, это и есть «древность».

Мы также видели, как шла реставрация огромных крепостных стен. В основе всего — глина, с внешней стороны она укрепляется жженным плоским кирпичом, однако внутри — это «пасха» (глина с соломой) и бревна. Кстати, глину используют не простую, а промывную — обессоленную. Иначе соли разъедят памятник. Один из местных сказал, что внешние крепостные стены — «Дашан-Кала» восстанавливают тем, что применяют сахар в качестве связующего состава, мол, это французская технология. Не берусь подтверждать правдивость этих слов, просто подумал, что на такие стены с удовольствием слетятся пчелы и мухи.

У северных ворот есть возможность подняться на стены. Не поленитесь и сходите туда. Сверху панорама прекрасная. Можно полцитадели обойти, шагая по этим стенам. Я мысленно представил, как сотни лет назад здесь прохаживали стражники, внимательно следя за горизонтом: не появились ли враги. А их было всегда предостаточно.

Кстати, внешние стены города Хивы начали строить в позапрошлом веке. Говорят, один английский дипломат, который ехал из Индии через Хивинское ханство, наведался к государю и сообщил, что в течение 50 лет сюда нагрянут русские войска. Хан повелел начать строительство второй внешней стены. Но она не спасла страну через тридцать лет — Хива была присоединена к Российской Империи. Причем завоевана небольшими силами.

Да, чуть не забыл. У южной стены «Ичан-Калы» я увидел надгробия прямо вделанные в защитный вал. Оказывается, хивинцы надеялись на традиции и принципы ислама: если захватчиками были мусульмане, которые приступом брали крепость, то они не шли там, где расположено кладбище. Ходить по мертвецам —это кощунство. Погибших воинов хоронили прямо там, и поэтому они служили как бы защитой, будучи даже мертвыми.

Вообще-то хивинцы — гостеприимный народ. Дети — это вообще сплошное «здрасьте»: со всеми туристами поздороваются на английском, русском, французском, добавив при этом уже непонятное «бим-бом» или «бом-бом-би» (что это — не знаю, хоть убейте, возможно это просто искаженное жвачка — «бибигум»). Я обалдел, когда ко мне подошла четырехлетняя девочка, одетая в скромное одеяние, и стала говорить по-английски. Она изъяснялась лучше, чем мой учитель, и у меня просто челюсть отвисла. Удивительно, что здесь иностранному языку уделяется большое внимание. Хотя, признаюсь, нынешнее поколение уже плохо говорит на русском. Вот, скажем, я у «Ота-Дарвазы» зашел в магазин фототоваров, чтобы купить батарейку для цифровой камеры. Рыжеволосый парень (истинный хорезмиец) едва говорил по-русски, и мне пришлось перейти на узбекский. Кстати, ташкентцы говорят на карлукском наречии, ферганцы — на кипчакском, а хивинцы — на огусском, поэтому мы порой не всегда хорошо понимаем друг друга.

Дети любят позировать для фотографий, но никто из них не просит милостыню. Как мне сказали, это запрещено. Местная администрация поставила жесткие условия: хотите туристов, а значит, доход — отучивайтесь вымаливать подаяние, лучше оказывайте услуги. И жители оказывают их тем, что продают сувениры (игрушки из ткани, папье-маше, керамики, дерева), одежду (халаты и шапки), обувь, катают на верблюде, готовят пищу. Там же у них можно приобрести минеральную воду, пиво (которую, кстати, контрабандно везут из России через Туркменистан, и это дешевле, чем через официальную узбекскую таможню), кока-колу, спрайт, мороженное, шоколад. Прохладительные напитки пользуются спросом, ибо в жару невозможно не пить.

Кстати, о пище. Не скажу, что она особенно вкусная. Мы зашли в чайхану «Бир Гумбаз» и заказали шашлык. Нам принесли тоненькие как сосиски фаршированные котлеты. Мы съели, не поняв вкуса (и нас там опять достали мухи), и, на крайний случай, выпили бутыль водки (провели дезинфекцию организма). Да, и манты нам также особенно не понравились, так как были сухие какие-то.

Зато в гостевом доме «Мирзабоши», расположенном рядом, мы попробовали настоящее хивинское блюдо «шивит-оши». Это макароны, сваренные в укропной воде, заправленные простоквашей и с мясной, картофельной приправой. Гм, вкусно.

Также пользуется спросом здесь и «тухум-барак» (тесто с яйцами), плов по-хорезмски, который отличается от ташкентского. Здесь морковь нарезается кусочками, а мясо сильно прожарено и его немного в блюде. Его мы попробовали на одном торжестве, который проходил в летнем кафе «Боги-хауз» («Озеро садов»). Там отмечали 90-летие старушек — их набралось с десяток, приглашенного народу было более 600 человек. Были зажигательные хорезмские песни и танцы. Мы с Виктором смеялись, когда мужики с купюрами стояли и ждали, когда танцовщица обратит на них внимание и позволит им дать деньги за искусство. Наверное, женщина возбуждала в них эмоции и страсть.

Конечно, готовили плов. Мы подозвали официанта и заказали ему именно тот плов, который делался при нас. Хочу сказать, что плов был отменный. Правда, с порцией официант переборщил. Мы заказали ляган (это большая тарелка с плоским дном, где тонким слоем кладут плов, и его обычно едят вдвоем), нам же принесли огромную косу (тарелка с глубоким дном) с таким объемом еды, что его можно было глотать в течение дня. Мы еле осилили половину блюда.

Фольклор — с этим делом в Хиве проблем нет, этот бизнес искусства идет неплохо. По заказу приедут артисты и отработают всю программу. Я, к слову, получил массу удовольствий.

Да, чуть не забыл. В самой «Ичан-Кале» существую цеха, где изготавливают бытовую утварь — доски для разделки пищи, трости, подставки для книг, столбы для домов, и все они без исключения нарезные. Вообще, резьба по дереву — интереснейшее занятие, и здесь обучают этому искусству с детства.

Кроме того, открыт цех по пошиву ковров. При содействии ЮНЕСКО было восстановлено производство ручных хивинских ковров, технология которых, казалось, была утрачена. Однако нашли необходимую шерсть, природные красители, заново воссоздали станки и процесс изготовления. Вся продукция идет на экспорт, причем ковры довольно дороге (до $5 тыс.). Сколько дают в виде заработной платы работницам — не знаю, это — коммерческая тайна. И люди работают с удовольствием, потому что есть просто работа (а безработица — дело болезненное), есть неплохой доход, есть причастность в возрождении национального духа.

В Хиве есть кукольный театр, куда стоит заглянуть. Кстати, в городе хорошо налажено производство традиционных кукол. О других достопримечательностях говорить не стану — не было времени туда заглянуть. В городе криминала мы не обнаружили. И милиционеры практически были редкостью. По-моему, сами жители беспокоились о безопасности и не позволяли всяким там проходимцам урывать их доход.

О транспортном сообщении. У северных ворот расположена стоянка таксистов. Можно за 500-800 сумов с носа доехать на «Рафике» или «Дамасе» до Ургенча. Главное — вступайте в торг, это интересно, да и цену сбиваете до приемлемого уровня.

КОНСЕРВАТИЗМ И НЕЗАВИСИМОСТЬ: ЧЕГО В ХИВЕ БОЛЬШЕ?

Хива — город консервативных взглядов. По-моему, здесь мало что изменилось в психологии людей даже со времени Советской власти. Женщины ходят в длинных платьях (как у туркменок), причем едва видны лодыжки, иногда в платках. В шортах или юбках — это явление редкое и порой осуждаемое основной частью женщин. Я уже не стану говорить про употребление алкоголем и табакокурение со стороны прекрасной половины человечества — это вообще нонсенс. Также с огнем днем не сыщите путан (за этим следует ехать в Ургенч).

Во всяком случае, я разговаривал с такой смелой девушкой Инобад — двадцатидвухлетней администраторшей гостиницы, которая носила юбку и постоянно испытывала психологический дискомфорт. Однако она упорно придерживалась своих взглядов, поскольку большую часть жизни прожила в Самарканде, где на это смотрят довольно снисходительно, и не собиралась менять образ жизни. Она также сказала, что пару раз имела конфликт со старушками, которые хотели вернуть ее в «средневековье». Только долго выдержать это трудно, и поэтому Инобад хочет вернуться в Самарканд или переехать в Ташкент, где свободы побольше.

Вообще-то заметно, что люди здесь какие-то безынициативные, вялые. Женщины какие-то чопорные, мрачные, замкнутые (хотя это может быть только мое восприятие). Мужчины любят трудиться, однако тоже придерживаются консервативных взглядов. Например, вечером в Хиве не знаешь, куда себя деть — нет никаких увеселительных заведений, ночных баров, дискотек. А в городе для этого достаточно мест (хотя бы медресе Алликулихан, где проводят фольклорные мероприятия), вот там бы инициативный мужик мог бы сделать неплохой досуг для иностранцев и получить, соответственно, доход. Но нет, никто первый не начинает, все ждут, что кто-то со стороны начнет, получит результат, после чего подтянутся другие к этому бизнесу.

В Хиве отмечаются многие исламские и национальные праздники. Особой популярностью пользуется Навруз — зороастрийский праздник весны, отмечаемый ежегодно 21 марта (день весеннего равноденствия), его когда-то запрещали в исламе и при коммунистах. А теперь это признанный и традиционный день отдыха. В его рамках поют песни, танцуют, готовят сладости, плов, а также сумаляк — специальное блюдо из проросшего пшена.

«Гуллар байрами» — праздник цветов, отмечается в мае, и в этот день люди дарят друг другу весенние цветы. Говорят, очень красивое зрелище. «Хосил-байрами» — праздник урожая. Обычно его отмечают осенью.

Кроме общенациональных, каждая семья отмечает свои памятные даты. Семейные традиции включают такие мероприятия, как «Азан айтиш» («Читывать имя») — это когда новорожденному мулла в ухо трижды говорит его имя, которое будет считаться как бы от бога, и напутствие в жизни. А вот «Суннат-тои» — это исключительно мужской праздник: ребенку от 3,5 до 7 лет делают обрезание. С этого момента он становится мусульманином. Процедура болезненная (на себе испытывал), нужно уметь терпеть, зато «счастливчику» дарят подарки, деньги (а в будущем он получает и соответствующие удовольствия от контакта с женщиной). Отец накрывает стол для друзей и родственников. В Хиве на эту церемонию приходят от 150 до 300 гостей. Нужно сказать, что в условиях нашего климата обрезание — это способ уберечься от заболеваний половой системы, и поэтому эта традиция сохраняется до сих пор.

«Бешик-той» — это праздник, который связан с рождением первенца в семье. Ребенка кладут в специальную люльку (бешик). Приходят гости, которые дарят подарки, а для них накрывают стол. Играет музыка, танцуют. Готовится плов.

«Сочи той» («Праздник волос») — это церемония, связанная с отрезанием волос у ребенка в первый год его жизни. Волосы кладут в пакет и хранят всю жизнь. Конечно, традиция связана с застольем и музыкой, специально приглашают муллу, чтобы прочитать суры Корана.

Когда ребенку исполняется 12 лет, то организуют «Мучак той». Для этого берут 2-3 метра белого материала, лепешки и несут в мечеть. Домой приглашают муллу, который читает молитвы и напутствует подростка. Иногда «Мучак той» отмечают как день рождения.

Интересным и зрелищным считается «Келин-салом» («Приветствие невесты»): вышедшая замуж девушка в первые дни своего пребывания в новой семье принимает гостей — подруг, родственников, сослуживцев. Ей дарят цветы, подарки. Она же, одетая в богатые наряды, стоит молча перед гостями и не должна поднимать головы, только делает взмахи рукой.

Вообще-то статус женщины в Хивинском ханстве всегда был особый. За женщину требовался большой калым (выкуп), и поэтому это событие вытягивало из семейного бюджета значительные финансовые и материальные ресурсы. Жених обязан был отдать родителям невесты много золота, верблюдов, вещей (утвари, одежды, оружие). Это также способствовало тому, что разводы были редкостью — второй раз жениться было тяжело для кошелька.

В свою очередь, в хивинской семье со стороны невесты отсутствовали такие понятие как приданное: если в Ташкенте девушка брала с собой вещи, наготовленные ее родителями, то в Хиве такая традиция напрочь отсутствовала. Хочу сказать, что свадьбы в Хиве такие, что аж дух захватывает: гостей насчитывается не менее 1000 человек.

Подчеркну, женщины в Хиве никогда не носили паранджи, что было характерно для Средней Азии. Знатоки утверждают, что хивинчанки участвовали в управлении страной, например, знаменитая царица Тумарис, которая воевала с персидским царем Киром-вторым. Она его отрубленную голову положила в курдюк с кровью и сказала: пей, ты хотел этого.

УРГЕНЧ — РУССКОЯЗЫЧНАЯ СТОЛИЦА ОБЛАСТИ

Ургенч — это столица Хорезмской области. Однако город сравнительно молодой — около 150 лет. Его основали русские войска, которые захватили ханство в середине XIX столетия. Сейчас он располагается в 30 км от Хивы (кстати, от Ургенча до Хивы проходит, наверное, самая длинная трасса троллейбусов). И конечно, город отличается от Хивы тем, что жизнь здесь протекает более динамичнее. Здесь больше русскоязычных. Здесь бизнес кипит. Люди менее консервативны. Можно встретить девушек в брюках и миниюбках, курящих и пьющих алкоголь — это в порядке вещей. Здесь же есть и улица Красных фонарей (напротив фешенебельной гостиницы «Хорезм-Палас»), где любители чувств могут выбрать себе партнершу (со слов знатоков, сам не видел).

Честно говоря, я не знаю, что особенного можно увидеть в Ургенче. Конечно, здесь расположен международный аэропорт, только до самолета и обратно к воротам люди ходят пешком. Воздушных судов практически нет, поэтому этот узловой центр воздушных сообщений как бы в стороне от международных трасс. Сюда чаще всего летают из Ташкента. Но что удивительно, при огромном спросе количество рейсов остается стабильным, однако достать билет на маршрут Ташкент-Ургенч довольно сложно. Нужно или искать пути через знакомых, или сверху подкинуть кассиру агентства по продажам. И удивитесь, когда, зайдя в самолет, вы увидите полупустой салон. Уж не понимаю, в чем суть коммерции, когда самолет летит с огромным числом свободных мест, а люди не могут приобрести билет. Наверное, это все-таки специфика Востока.

Да, к слову, когда едете к аэропорту, то можно увидеть пару памятников. Я пытался это сделать на скорости в 80 км час, и картинки получились несколько смазанные.

В городе есть железнодорожная станция, гостиницы «Жайхун» и «Хорезм-Палас», а также другие объекты инфраструктуры — банки, столовые, телецентр, сотовые компании, автостанции. Да, в Ургенче есть интересное место — это бывшая Коммунистическая улица. Там можно увидеть золотую птицу — павлин, сидящую на золотом сэндвиче. Наверное, авторы проекта хотели показать в бутерброде планету Земля и Узбекистан (оригинал этого памятника находится в Ташкенте на площади Независимости — Мустакиллик, только этот символ остряки называют «Глобусом Узбекистана», ибо на земном шаре нет других государств), а вместо павлина — птицу Семург, которая изображена на гербе республики. Только неудачно вышло. Кстати, на постаменте этого орнитологическо-фастфудного памятника сохранились следы предыдущего названия — «Ленин». Наверное, вы поняли, кто раньше здесь стоял.

Недалеко находится площадь Авесты. Он представляет собой скульптурный монумент — каменный дуги над и мраморный огонь за огромной книгой зороастризма. Памятник оцеплен золотым (не настоящим, конечно) забором. Деревьев нет, только площадки, зрительные места и река. Здесь планируется проводить зрелищные мероприятия, правда не знаю, кто в такую жару вылезет на открытое солнце. Да, есть также частная гостиница «Авеста», куда мы также с удовольствием заглянули. Сервис там, нужно признать, достаточно приемлемый.

Что касается ургенчского рынка, то не ждите здесь Востока. Я зашел и мне нечего было сфотографировать — сплошной завоз и распродажа китайского барахла. Мы не нашли ни одной сувенирной лавочки. Разочарованный, я покинул место, которое в любом другом азиатском государстве считается достопримечательностью.

В городе есть памятники великим деятелям, но я до них не дополз — жара донимала. Зато хорошо мы с Виктором пообедали в небольшом кафе, где нам предложили бухарские блюда. Можно посмеяться над ярко-голубым зданием банка, который никак не вписывается в фон города. В одном месте мы переходили дорогу по пешеходной полосе и в конце уперлись в канал, уж не знаю, дальше, наверное, следовало плыть до тротуара.

Если мы из Ташкента в Ургенч летели на RJ-85 за 1 час 5 минут, то на обратную дорогу нам предоставили допотопный ЯК-40, и время на это ушло в 1 час 40 минут. Кроме одной порции минералки нам ничего не дали, даже бутербродов. Вот тебе и сервис!

Вот и все, что я хотел сказать о Хиве.
Ташкент-Ургенч-Хива-Ургенч-Ташкент, 17-23 июля 2005 года.
Автор благодарит представительство Ассоциации немецких университетов и Центр поддержки развития бизнеса и туризма Хивы за организацию поездки.