Однажды на русском Северо-западе

Глава 1. О незаконном переходе государственной границы.

На этот раз я решил провести свой запланированный отпуск в Калининграде, где жил мой старый институтский друг Дима, которого я не видел 6 долгих лет. А, также пользуясь географической близостью, на два дня съездить в Питер, где жил ещё один бывший ташкентец, друг моего близкого друга Вадима Андрей.

Так как, прямого рейса в Калининград не было, лететь пришлось через Москву.

Стоя в очереди в аэропорту Шереметьево, я заметно нервничал. Ведь, моё последнее посещение Российской Федерации не оставило приятных воспоминаний. Надолго врезались в память фотографии Шамиля Басаева и эмира Хаттаба в отделении милиции, а также маленькая, но уже достаточно смышленая девчушка в очереди на регистрацию пассажиров:

— Мама, мама, а нас не оштлафуют, потому, что мы без легистлации.

— Нет, доча, не волнуйся, штрафуют только нерусских.

Подошла моя очередь, и я протянул пограничнице чётко заполненную по всем пунктам миграционную карту.

— Сколько дней вы пробудете в Москве?

— Нисколько, я еду в Калининград.

Услышав мой ответ, она вернула мне миграционную безо всяких отметок и печатей.

— А почему Вы не поставили печать?

— Печать нужна только, если Вы останавливаетесь в Москве. А поскольку Вы летите в

Калининград, там Вам её и поставят.

— Но, позвольте, я ведь пересёк государственную границу. Калининград это Россия.

— Молодой человек, проходите, и не задерживайте людей.

Ну, начинается, подумал я и был прав.

В калининградском аэропорту, как я и ожидал, у меня потребовали миграционную карту.

— Почему без печати?

— Печать не поставили в Москве, сказали, здесь поставят.

— Вы знаете, что Калининград это тоже Россия?

— Знаю. Именно это я и сказал на границе.

— Вы незаконно пересекли границу Российской Федерации и находитесь здесь на нелегальном положении.

— Хорошо, что делать дальше?

— Идите в ОВИР и там всё объясняйте.

То есть, говоря языком юриспруденции, я незаконно пересёк российскую границу с помощью российских же пограничников. Я настаивал, пожалуйста, позвольте мне пересечь вашу границу законно. Нет, сказали пограничники, не позволим, пересекай незаконно. Причина такого поведения в том, что российские пограничники оказывается, не знали, что они российские пограничники. Они были уверены, что охраняют границу Москвы, а кто, куда и с какой целью едет дальше, их абсолютно не волновало.

На следующий день мы с Димой явились в ОВИР, в котором нам тут же заявили: Мы узбеков не регистрируем, только кавказцев. Идите в другой ОВИР.

В ОВИРе, регистрирующим узбеков, у меня приняли заявление и тут же отправили с ним в РОВД к начальнику уголовного розыска. В РОВД запомнился спящий у входа дежурный, ему было абсолютно безразлично кто, и зачем заходит в здание. А также бродящая по коридору, развязно мяукающая чёрная кошка и засранный туалет, в котором не смывалась вода, и не работал не один кран в умывальнике.

Впрочем, и самого местного Жеглова на месте не оказалось. Никто не знал где он и когда будет. Видимо где-то какого-то уголовно разыскивал.

Настроение было испорчено. К тому же, мрачности добавил нагрянувший некстати калининградский ураган. Забегая вперёд, скажу, что мне так и не удалось зарегистрироваться. Все мои попытки соблюсти законы иностранного государства, в котором я временно находился, ни к чему не привели. Никто мне так и не объяснил, в чём заключаются эти законы и что нужно делать, чтобы их не нарушать. У каждого представителя власти было своё мнение на этот счёт, и я просто устал от той анархии и хаоса, который царил повсеместно.

И хотя, в последствие, у меня всё-таки нашлось время для ознакомления с достопримечательностями Калининграда, включая музей янтаря, «философский» Костёл с могилой Канта, и многое другое, настроение было смазано и вдохновение, необходимое для написания рассказа меня так и не посетило.

И именно в этой связи, неразумная на первый взгляд (что можно увидеть за два дня) и к тому же рискованная (учитывая мой нелегальный статус) идея посетить Питер превратилась в единственную возможность хоть как-то спасти близкий к полному провалу отпуск. И после некоторых раздумий, я всё-таки решился.

Глава 2. О мостах, которые соединяют.

Я с каким-то особенным трепетом ждал встречи с Петербургом. Последний раз я был здесь в далёком 1991, в последние дни существования Советского Союза. Путёвка стоила смехотворные 300 рублей, при том, что моя стипендия в институте составляла 100 рублей. В те годы, я увлекался музыкой питерских рок–групп, одевался во всё чёрное, копируя Виктора Цоя, и выглядел «белой вороной» для насквозь попсового тогда Ташкента. С тех пор прошло 14 лет. Уже не было той страны, я уже не так часто слушаю рок, ношу деловой костюм и галстук, но романтические воспоминания о том времени, остались. И ожидая встречи с Питером на этот раз, я как будто бы ждал встречи с самим собой, с тем человеком в чёрном 14 летней давности. И я так боялся, что и здесь я столкнусь с какими-то эксцессами в виде властей или погоды. Но, к счастью, этого не произошло.

Вообще, достаточно часто путешествуя по миру, я заметил, что с каждым большим городом у меня сразу возникает какая-то мистическая связь. И если город мне нравиться, то и он отвечает мне тем же, оберегая от всевозможных неприятностей. Так произошло и в этот раз.

В аэропорту Пулково-1 меня встретил Андрей и прекрасная солнечная погода. Мы сразу же поехали к нему на квартиру, чтобы я мог оставить свои вещи. Горячий кофе и музыка неизвестной мне питерской группы Billy` s band сразу же вернули меня в атмосферу моей юности. Я пил кофе, а у моих ног ласково по-кошачьи тёрлась добрая собачка Андрея Джесси, «чёрный пёс Петербург», как я сразу её про себя окрестил.

Андрей сразу сказал мне, что не будет показывать главные достопримечательности города, для этого был второй день, на который я нанял гида и машину. Мы будем просто спонтанно гулять по городу, конечно, проходя и останавливаясь около интересных мест. Поскольку, в этом городе интересно буквально всё.

Обед в кафе узбекской кухни «Азия», 100 грамм за встречу и в путь.

Мы проходим Летний сад, Храм Спаса на Крови, Михайловский замок, памятник противоречивому императору Павлу I, не понятому и не принятому современниками, а по мне просто пытавшемуся навести в стране порядок и за это подло убитому распоясавшейся гвардией.

Мелькают смешные названия кафе и магазинов: «Добрый папа», «Толстый фраер», «Пельмешка», «Петро», улица Подковырная и улица Бармалеева, Фонтанка и Невка, Мойка и канал Грибоедова. И я понимаю, что этот город ничуть не изменился за все эти годы. И никакая бизнес-лихорадка постперестроечных лет ничуть не изменила его. Питер всё так же романтичен, он всё тот же город-художник, город-поэт, город, которому прощаешь любую бытовую неустроенность и безалаберность. Питер сильно напоминает мне Париж, только Нева гораздо шире и чище Сены.

Мы ныряем в проходные дворы, делаем передышки в кафе, пьём кофе, курим кальян и весь мрак последних дней, и РОВД и ОВИР, и калининградский дождь и ураган постепенно куда-то улетучиваются.

Ну, а вечером мы идём в культовый питерский клуб «Пурга» на Фонтанке. За день до моего прилёта Андрей обещал мне сюрприз. «Пурга» и есть его сюрприз. Главный сюрприз в том, что в «Пурге» каждый день празднуют Новый год. В общем, «праздник, который всегда с тобой», в буквальном смысле этого слова. В клубе оригинальное меню и интерьер. Главный символ клуба заяц. Даже официантки ходят в заячьих костюмах. Здесь очень разнообразно, на любой вкус подобрана музыка от старых советских шлягеров до современных хитов. Питер, вообще, в отличие от Ташкента, где социальный статус практически любого человека написан у него на лбу, показался мне очень демократичным городом. Город, где каждый может найти свою нишу. Из достопримечательностей можно отметить бармена, по пояс голого, практически с головы до ног усыпанного разнообразными татуировками, готовящего разнообразные коктейли и длинноволосого фокусника, забавляющего публику ловкостью рук.

Наступает кульминация, 12 часов ночи, звучит пародия на речь Горбачёва, разливают шампанское, раздают бенгальские огни и звучит «Союз нерушимый». Все встают, чокаются и поздравляют друг друга с Новым годом. А по телевизору начинается «Ирония судьбы или с лёгким паром». И так, каждый день каждую ночь. Вечное веселье, вечный праздник, который не хочется покидать.

Но, мы непременно должны покинуть клуб, так, как нужно посмотреть ещё на одно чудо, развод мостов. Направляясь к Неве, мы останавливаемся около группы «неформальной» длинноволосой молодёжи, распевающей рок-н-ролл. Забывая про солидность, про пиджак и галстук, я сажусь рядом с ними прямо на траву и слушаю, как они поют. И на какой-то миг, мне кажется, что я вижу среди них самого себя. Того человека в чёрном 14 летней давности. Он смотрит на меня и по-доброму улыбается.

Итак, вперёд к мостам.

Развод мостов, действительно, волшебное зрелище. Чтобы его посмотреть со всех концов стекаются местные романтики и гости города, чтобы запечатлеть этот миг на видео или фотокамеру, да, и просто посмотреть. Хотя, происходит развод мостов только лишь для целей судоходства.

Мосты. Они разъединяют нас, но они же и соединяют. Соединяют города и страны, людей и время. И главное, чтобы ни обстоятельства, ни деньги, ни социальный статус не заставили вас сжечь эти мосты, забыть, кем вы были. Чтобы, встретившись однажды со своей юностью, со своим человеком в чёрном, вам не стыдно было смотреть ему в глаза.

Он не помнит слова «да» и слова «нет».

Он не помнит ни чинов, ни имён.

И способен дотянуться до звёзд,

Не считая, что это сон.

И упасть опалённым звездой по имени Солнце.

Глава 3. О том, что Она всё-таки есть.

На второй день Андрей передал меня из рук в руки гиду Татьяне, и мой скоротечный тур по Петербургу стартовал.

В течение всего этого времени я испытывал смешанные чувства. С одной стороны, было здорово, что эти два дня стали единственной светлой страницей моего путешествия, с другой, меня всё больше и больше охватывало чувство сожаления, что времени так мало, а уходить ниоткуда не хотелось. Питер просто сразу поглощает всеми своими дворцами и соборами, реками и мостами. И ты как будто становишься свидетелем тех событий, которые в разное время здесь происходили.

Вот, Дворцовая площадь и Зимний дворец. Останавливаешься и как будто видишь кадры знаменитого эйзенштейновского фильма о штурме Зимнего, которого как выяснилось позже, вовсе, и не было. Но, это уже детали.

Зимний дворец чем-то напоминает дворец Цвингер в Дрездене, где находится Дрезденская галерея. Наверное, яркостью стиля барокко.

На Дворцовой площади я останавливаюсь около бурого медвежонка, с которым можно сфотографироваться.

— Это не опасно? спрашиваю я девушек, охраняющих зверя и берущих деньги за фотографирование с ним.

— Ну, что Вы, посмотрите, он же совсем маленький. Подойдите, поближе, возьмите его за загривок. Не бойтесь, он не страшный.

Однако, вопреки успокоительным речам, видимо, каким-то звериным нутром почувствовав во мне нарушителя государственной границы, «русский медведь» неожиданно развернулся и, заревев, едва не залепил мне лапой по физиономии. Но, тут же всё-таки согласился на мзду в виде кусочков абрикоса, и Татьяне удалось сделать несколько кадров.

Я не оригинален в своих желаниях, поэтому, мы направляемся к Исаакиевскому собору и далее к Медному всаднику. И, вновь ощущаешь себя свидетелем событий, которые здесь происходили. А именно восстание декабристов, первая серьёзная репетиция Октябрьского бунта.

Удивительная страна, Россия. Здесь всегда тоскуют по «твёрдой руке», но, когда она, действительно, необходима, её почему-то не оказывается. Но, тогда в 1825 году, России крупно повезло. Во главе страны оказался, сильный царь, Николай I, у которого хватило воли ударить по революционерам, и таким образом, отсрочить разрушение державы почти на 100 лет. Памятник императору здесь же поблизости. Соседство двух императоров Петра и Николая, служит предметом шуток петербуржцев. Дословно не помню, но что-то типа, один царь гонится за другим, но мешает ему его догнать Исаакиевский собор. Исаакиевский собор со своим позолоченным куполом очень красиво смотрится издали. Но, вопреки ожиданиям собор не производит на меня сильного впечатления внутри, кроме, пожалуй, алтаря. Собор выглядит излишне коммерческим. Лично мне не нравиться, когда за вход в действующий храм берут плату. Продажа сувениров, икон, свечек, это я понимаю, церкви нужно на что-то жить. Но, это, конечно, чисто субъективное мнение. Я решаю продолжить свою давнюю традицию ставить свечки в самых известных христианских храмах мира, за упокой одних моих близких и за здравие других и встаю в очередь за свечками.

— Крещёные? — строго спрашивает бабуля, продающая свечки у отца семейства, стоящего передо мной, вперив в него взгляд Великого Инквизитора.

— Да, неуверенно отвечает мужчина, явно оробевший от такого напора.

— Точно? и глаза «доброй» бабушки становятся ещё строже.

Мне не нравится такой нажим, в конце концов, с меня достаточно допросов в отделениях милиции, и я отхожу от очереди.

Но свечки всё-таки нужно поставить. Добрая традиция должна быть соблюдена. Остаётся ещё около получаса, и я прошу Татьяну отвезти меня в Казанский собор.

Казанский собор, безусловно, является, шедевром архитектуры и считается, что именно с его строительства, начался «золотой» период российского зодчества, а Петербург окончательно приобрёл все черты столицы империи.

Я задаю какой-то вопрос Татьяне перед входом в собор, но, войдя, ловлю себя на мысли, что не слушаю её, поскольку меня просто завораживает та аура, которая здесь присутствует и сразу начинает ощущаться.

Признаюсь честно, меня всегда больше привлекали католические храмы и церкви, но Казанский собор произвёл на меня не менее сильное впечатление, а может быть и более сильное, чем тот же Notre Dame de Paris. Главное, это, конечно, Казанская икона Божьей Матери. Наряду с Владимирской иконой Богородицы, одна из главных, если не главная святыня русского православия. Икона в самые тяжёлые времена была заступницей земли Русской, и это не просто высокопарные слова, а факты. Ополчение Минина и Пожарского освободило Москву с этой иконой, икона находилась в русской армии при сражении под Полтавой. Есть сведения, что даже Сталин приказал совершить облёт столицы с образом иконы перед битвой под Москвой.

Наконец, с этим образом связан, пожалуй, самый героический период российской истории, истинно народная Отечественная война 1812 года. Принимая командование русской армии, перед Казанским образом молился Кутузов.

А в 1813 году в Казанском соборе Кутузова похоронили. И сейчас над могилой победителя развешаны армейские знамёна и полковые штандарты разбитых наполеоновских войск. Спустя почти полтора века примерно такие же знамена, но, другой Великой армии, поверженной в следующей Отечественной войне будут жалко валяться на Красной площади.

К сожалению, мне не удаётся поставить свечки у Казанского образа. Слишком большая очередь, что объяснимо, а времени нет. Я ставлю свечки у другого образа, а сам смотрю на Казанскую икону последние минуты, потому, что пора ехать в аэропорт.

И всё-таки, Она есть. Порушенная нацистами и распятая большевиками, преданная «демократами» и обворованная олигархами, кажется, что Её так мало, и так трудно порой увидеть свет, который от Неё исходит. Но, Она есть. Живая и настоящая, Святая Русь. Вот, Она, смотрит на меня с образа. И покуда есть в людях вера во что-то светлое, какая бы тьма не была вокруг, пока не иссякнет людской поток к святым образам, Она будет жить всегда.

В синем небе, колокольнями проколотом,

Медный колокол, медный колокол.

То ль возрадовался, то ли осерчал.

Купола в России кроют чистым золотом

Чтобы чаще Господь замечал.

* Использованы стихи Виктора Цоя и Владимира Высоцкого.