Когда я, ещё будучи в своём родном Петрозаводске, замечал в разговорах, что собираюсь во Вьетнам, то почти все с неподдельным удивлением смотрели на меня и спрашивали, что я там забыл. Одновременно с этим, после разговора о моей предстоящей поездке во Вьетнам почти у всех мгновенно портилось настроение. Ещё бы, в нашем турецко-египетском, в смысле туристических направлений, крае едва ли найдутся люди, бывавшие в этой далёкой, но тем не менее настолько будущей на слуху стране. Если таковые и живут в моём спокойном, тихом, интеллигентном городе, то я их не знаю. У меня же намечалось преинтереснейшее событие, которым я буквально жил на протяжении нескольких недель, сразу после того, как узнал, что моя фамилия занесена в список участников поездки.

Это был рекламный тур. Не было просто никаких предубеждений насчёт того, что придётся осматривать отели, наоборот, было интересно. Было интересно буквально всё. Это был мой первый визит в Азию, которая, как известно, славится своими контрастами. Забегая вперёд, скажу, что эти контрасты мы видели повсюду на протяжении нашего маршрута, и блеск и роскошь отелей были одной из контрастирующих сторон. Отели в большинстве своём красивые, с добросовестным персоналом. Я сужу по своему опыту, и тому действительно были подтверждения, о которых я расскажу позже, но об отелях рассказывать не буду. Их осмотр всегда воспринимался как необходимая, но трата времени и, в общем-то, я ставлю своей целью рассказать о стране, а не об отелях, а жить можно в любой тройке, четвёрке или пятёрке, границы между которыми зачастую очень туманны.

Нас было 11. Большинство москвичей, один петербуржец, Серж из Казани и я. Встретившись в а/п Домодедово, там же и перезнакомившись, наша славная команда турменеджеров отправилась на встречу с Вьетнамом. Очередь на регистрацию не была очередью, это была просто тьма. Тьма вьетнамцев, у которых сумок по своим количествам и объёмам было больше, чем самих вьетнамцев. Не знаю, все ли из них успели пройти регистрацию, хоть и заняли очередь, как только эта самая регистрация началась, но свободных рядов в самолёте, на которых мы потом лежали, как на диванах, было достаточно! Что касается нашей команды, то нас пропустили без очереди. Спасибо тому, кто за всем этим стоял.

Перелёт занял 9 часов, мне поспать совсем не удалось, так как на протяжении всего полёта с небольшими остановками на отдых очень громко и отчаянно плакала маленькая вьетнамская девочка, которую насколько громко, настолько и безуспешно пыталась успокоить её вьетнамская мама. Развлечения приходилось искать в периодически разливаемом стюардессами виски, а также в созерцании этих самых – между прочим очень симпатичных, но о вьетнамских женщинах попозже – стюардесс и прочих вьетнамцев, которые тогда ещё казались в диковинку.

По истечении 9 часов над землёй самолёт благополучно опустился на вьетнамскую землю, доставив своих пассажиров в аэропорт Ной Бай города Ханой.

Ханой.

После проставления виз в наших паспортах и прохождения нами таможенного контроля, мы вышли на улицу, где нас встретил гид, и обняла, забравшись под рубашки, брюки, джинсы, юбки, нижнее бельё и всё остальное, жара. Правильнее будет сказать жара, духота и влага. Конечно, при 80% влажности 30 градусов ощущаешь, как все 50! Мокрыми все стали мгновенно. Гида звали Дык, хорошее такое вьетнамское имя. Учился в Советском союзе, неплохо говорит по-русски. Сказал: «Советские звали меня Дима». Мы предпочтение отдали Дыку. Из аэропорта до Ханоя добирались на автобусе. По пути я во все глаза смотрел в окно. Рисовые поля, дома интересной формы, люди во вьетнамских конусообразных шляпах, мотобайки в огромном количестве, надетые на лицо повязки, словно защита от бушевавшей когда-то атипичной пневмонии. Сразу задал вопрос Дыку об этих повязках. Оказывается, во Вьетнаме совершенно иные представления о красоте, и красивой считается женщина с белой кожей. Присмотревшись, я увидел не только маски на лице, но и длинные перчатки до плеч, а шляпы на голове были совсем не для красоты. По словам Дыка, то количество мотобайков, что мы видим, это ещё не количество, вот что днём будет, это да! Дело в том, что наш самолёт прибыл в 5:30 утра по местному времени (вообще разница с Москвой 3 часа), но те мотобайки, что мы видели, и так поражали воображение своим количеством. Зато потом!!! Вьетнам – страна небогатая, и основная часть населения живёт небогато, так что мотобайк является основным в стране видом транспорта. Так вот, они были повсюду: позади автобуса, справа, слева, спереди, под автобусом, над ним – по крайней мере, так казалось. Во Вьетнаме совершенно особенная система вождения и трактовка правил дорожного движения. О том, чтобы уступить кому-либо дорогу нет даже и речи. Люди выезжают на главную, даже не смотря по сторонам. Главное, что им необходимо сделать, это вовремя подать звуковой сигнал, мол, я есть, объезжайте меня все. И все его действительно объезжают! Сейчас объедешь ты, потом объедут тебя. На самом деле, там все всегда всех предупреждают о своём присутствии, что в итоге превращается в сплошной звуковой шквал. Но что самое удивительное, в этом хаосе они видят систему, и аварий лично я не видел. Только однажды, ближе к концу нашего путешествия, при въезде в Сайгон, увидел валяющийся на дороге мотобайк. Мотобайки разъезжали по Ханою косяками, как рыбы (всё-таки были в городе светофоры). И именно в Ханое все мы прошли серьёзную школу перехода улицы. Понимаю, здесь необходима практика, но без теории тоже не обойтись. Так вот, переходить улицу надо медленно, с одинаковой скоростью, ни в коем случае не рыпаться, смотреть по сторонам необязательно, а для особо впечатлительных просто нежелательно. В общем, Вы таким образом переходите, а Вас объезжают. Объедут, обязательно объедут. Дело в том, что скорость в населённых пунктах ограничена 30-35 км/ч, а за городом 60 км/ч. Как-то так, поскольку Серж, сидевший около водителя, сказал, что тот не превышал именно этих скоростей, находясь именно в этих местах.

Въезжали в Ханой мы по огромному мосту через реку Красную. Её название – это не дань коммунистической идеологии, это первая ассоциация, возникающая после одного только взгляда на неё. Она действительно красная! Такой цвет создаётся благодаря её дну, состоящему из особых пород глины.

В самом Ханое впечатлил вид мавзолея Хо Ши Мина, который, по словам Дыка, помогали строить советские эксперты. Да, это точно, опыта предостаточно. К сожалению, внутрь мы не попали из-за огромной очереди, растянувшейся на сотни метров. И всё это на 30 градусной жаре! Люди готовы были часами жариться под солнцем, чтобы посмотреть на своего великого вождя! Видимо, воспитание у нас не то. Мы благоразумно решили поберечь себя до лучших времён и побрели смотреть окрестности, слушая рассказы о жизни Хо Ши Мина, его замечательности и скромности. Всё это было невероятно интересно, просто потому, что создавалось впечатление, будто попал в прошлое, которое я, хоть и немного, но застал. С одной стороны нам повезло, Социалистическая Республика Вьетнам готовилась к празднованию 60-летия Революции и многие улицы всех городов были увешаны транспарантами с лозунгами, красными полотнищами с жёлтой звездой посередине или серпом и молотом. Часто встречались пионеры; (мы поинтересовались у гидов – Комсомол во Вьетнаме тоже есть). Обнаружили в Ханое памятник В.И.Ленину с надписью Le Nin. Все были просто в восторге, даже сам не знаю от чего. Наверное, от неожиданности. Поверьте, памятник Ленину с пальмами на заднем плане – это впечатляет. Сразу вспомнился Блок: «…Мы на зависть всем буржуям мировой пожар раздуем…» Дык, сказал, что во Вьетнаме очень обижены на Россию за то, что их не пригласили на 60-летие Победы 9 мая. Узнав об этом, я долго думал, почему так? Некоторых приглашали, а они не приехали. Пригласили страны, чьи армии не участвовали ни в каких сражениях, и территории которых были освобождены нашими войсками. Буш сидел, словно главный победитель. Думается, наша страна не сильно бы обеднела, пригласив Вьетнам на празднование, зато как бы последнему было приятно. Тем более две наши страны связывает очень многое, так что навеяли грусть мысли о том, как быстро мы отказались от нашего прошлого. Непонятно, почему? Во Вьетнаме этого тоже не понимают, хотя до сих пор, улыбаясь, поднимают большой палец вверх, показывая на советский танк Т-59, стоящий на территории Дворца Независимости в Сайгоне, узнав, что ты из России. Но… На некоторое время во мне поселилось чувство вины. Однако новые впечатления заставили забыть о грустном.

На вьетнамскую культуру огромное влияние оказала культура китайская. Всё-таки Вьетнам был завоёван Китаем. Кстати, само слово Вьетнам означает «земля вьетов на юге», т.е. земля, которую император Китая отдал в своё время племени вьетов для жизни на ней. Так вот, мы увидели множество пагод по всему Вьетнаму, которые, по словам некоторых опытных менеджеров из нашей команды, объездивших чуть ли не полмира, не отличались от китайских. Может быть и так, повторяю, я был в Азии впервые, и поначалу они производили на меня впечатление. Дальше им не было видно конца, и мы порой уже и отказывались от их посещения, дабы посмотреть на что-нибудь другое или просто погулять по городу. Я думаю, было бы неправильно посетить Вьетнам, и не увидеть, скажем, Пагоду на Одном Столбе, которая, кстати, даже изображена на одной из вьетнамских денежных купюр. Особенно это касается людей, любящих находиться в спокойных красивых местах, наполненных величием и гармонией. Но, видимо, я не из таких, поэтому и описывать их не стану – не хватит мастерства, тем более что это надо видеть, а не читать об этом.

Вечером у нас было свободное время. Несколько часов мы гуляли по городу, в основном мелкими группами. Кто-то бродил по лавкам с сувенирами, кто-то по рынку, кто-то просто гулял. В итоге большинство наших встретилось в водном театре кукол. Выяснилось, что многие наслышаны об этом месте, а потому глупо было бы не посетить его, раз уж ты мимо проходишь. Расскажу немного об этом театре: в зрительном зале перед зрителями вместо сцены располагается бассейн, в котором двигаются куклы. Рычаги управления находятся под водой, и управляют куклами актёры, скрытые от глаз зрителей, за бассейном (точнее говоря, за его видимой зрителю частью). Куклы менялись, порой появлялись такие персонажи, управление которыми, скорее всего, велось несколькими актёрами, например драконы. Однажды у одной из кукол, вынырнувшей из-под воды в руках горел огонь! Перед нами разыгрывали какую-то сагу об истории Вьетнама. Рядом с водной сценой сидели музыканты, игравшие на национальных инструментах и осуществлявшие музыкальное сопровождение представления. После его окончания из-за декораций, возвышающихся над бассейном — напротив зрителей – вышли актёры. Они стояли в бассейне, и вода была им по колено. Вроде бы всё необычно и занимательно, но, честно говоря, никому из нас увиденное особо не понравилось. Интересен, конечно, процесс управления куклами, который осуществляется, по всей видимости, вслепую, на ощущениях и опыте, но это единственное, что показалось интересным. Предыстория и песни, которые могли бы пролить свет на идею представления, пелись на вьетнамском языке, так что ничего не было понятно. Музыка мне тоже не понравилась, просто не в жилу как-то. Хотя я читал и восторженные отзывы. Ну, не знаю, может, и Вы там побываете, тогда и составите собственное мнение.

С Дыком мы встречались на одном из перекрёстков. Правда, пришёл он один, без автобуса. Сказал, что сейчас договориться, и нас отвезут до отеля (который мы должны были проинспектировать, а после чего там и поужинать) местные водители. Четырёх женщин он усадил в проезжавшую мимо машину. Нескольким парням, в том числе и мне, повезло – их повезли до отеля на мотобайках. В хаосе, который наблюдался с тротуаров, теперь оказались мы сами. Это что-то! Вокруг все гудят, ты можешь коснуться рукой проезжающего рядом мотобайкера (или байкершу!), и в лицо бьёт тёплый воздух. Очень мне понравилось; настолько сильно, что после этой поездки я пользовался возможностью прокатиться на мотобайке, как только она появлялась.

Сумбурность описания нашего первого дня пребывания во Вьетнаме соответствует тому сумбуру впечатлений, которые тогда меня захватили. Я старался увидеть и услышать все, что происходило вокруг и всё, о чём рассказывал Дык. Фотографировал чуть ли не всё, что видел. И, видимо, ещё не полностью переварил то, что нахожусь именно во Вьетнаме, а не просто где-то далеко-далеко от дома. В общем, вернувшись ближе к ночи в номер, упав на кровать, я мгновенно заснул, несмотря на то, что в России был ещё вечер. В общем, адаптировался, и хорошо, что так!

Второй день по программе был полностью отдан экскурсии в бухту Халонг. Рано утром, позавтракав в отеле, мы сели в автобус, который и доставил нас в порт. С катером нам повезло: это большое двухзвёздное корыто было полностью отдано нашей группе, так что кроме экипажа и нас на борту никого не было! Когда мы отходили от берега, то, по-моему, открылась потрясающая картина: на берегу вдаль уходили холмы, и на вершине ближайшего к нам было несколько пальм, росших таким образом, что они повторяли линию изгиба этой вершины. Я живо представил себе, как по этому склону идёт отряд американских солдат, как они сейчас спустятся в деревню, снова уйдут в джунгли. Я всё это видел так, словно оно происходило на самом деле, и не успокоился, пока не сделал несколько снимков. Мне очень понравилась представившаяся картина, и дальше, сидя на носу катера, свесив ноги вниз, я смотрел на всё глазами мечтающего романтика. Уходящее вдаль море (хоть и немного грязное, но ничего!), шныряющие туда-обратно катера, рыбацкие лодки, скалы, растущие прямо из воды, (оборачиваюсь назад) – пальмы! Я во Вьетнаме! Тут к нашему катеру поплыла моторная лодка с бизнесменами на борту. Бизнесмены продавали фрукты. «Как это экзотично – торговать с лодки! – думал я, — Надо обязательно что-нибудь у них купить». Женщина в конусообразной вьетнамской шляпе и рыбацкой одежде предлагала всё новые и новые фрукты, дивные на вид и со странными – для русского уха – названиями. В итоге Серж, как эксперт по Азии, выбрал огромное помелло, которое было с большим аппетитом съедено. Мы продолжали свой путь.

Он занёс нас в рыбацкую деревню. Не просто деревню, а деревню на воде. И это был не фокус для туристов, здесь действительно жили люди. Очень простое жильё, небольшая площадь, а львиная доля построек приходится на силки для рыбы. Там-то мы и купили какую-то чудо-рыбу, название которой влетело у меня в одно ухо и благополучно из другого вылетело.

На открытках, которые продавались на берегу, вид бухты представлялся просто великолепным. В действительности всё соответствовало фотографиям, за исключением моря, которое, повторюсь, было грязным. Ладно бы, если только мутная вода, но в ней ещё плавала всякая дрянь из прошедших мимо яхт. Это мы поняли, лишь оказавшись в воде. Однако наконец-то дорвавшись до воды после столь долгого пребывания в душном городе, мы и не думали из неё вылезать. Что ещё совсем не обрадовало некоторых из нашей команды, так это сильное течение именно в месте нашего купания. Настолько сильное, что мне пришлось помогать выплывать одной девушке, что, честно говоря, не заставило прилагать больших усилий, но зато способствовало приобретению авторитета в её глазах. Нанырявшись, наплававшись, натонувшись и наспасавшись вдоволь, мы вылезли из воды, и катер понёс нас к пещерам – ещё одному месту, которое показывают туристам, оказавшимся в бухте Халонг. Пока одна часть экипажа управляла катером, другая накрывала на стол, что ознаменовывало собой начало обеда из свежих морепродуктов. Главным блюдом стала оперативно приготовленная рыба, купленная нами в рыбацкой деревне. Из-за обилия креветок, кальмаров, осьминогов и всякой прочей экзотики за тем столом, я помню только то, что рыба была вкусной. Между тем, катер уже причаливал к пристани, стоя на которой уже можно было увидеть входы в пещеры.

Пещеры – очень красивые места. Грамотно сделанная подсветка — так, что несколько кусков породы на 5 кв.метрах светятся разными цветами, — узкие тропинки, выдолбленные прямо в скале лестницы, подъемы на поверхность с открывающимся видом на море и снова заходы в недра. Опять же, лучше один раз увидеть.

Возвращаясь обратно, заметили вдалеке классическую вьетнамскую джонку. Наверное, на таких здесь уже не ходят, а это всего лишь дань традиции или подкуп туристов, но, тем не менее, выглядело здорово. В общем, в отель я вернулся довольным.

Ночью нас ожидал трансфер в аэропорт и перелёт в г. Хюэ. Меня ко всему прочему ожидали неприятности. Я оставил в шкафу номера свои джинсы и куртку, в которых приехал из холодной России. Я вспомнил о них несколько дней спустя, находясь за много километров от отеля, но об этом позже. А тогда мы ехали по ночному Ханою, наблюдая за беснующимся тропическим ливнем и удивляясь тому, что городской рынок, несмотря на глубокую ночь, уже полон жизни. Потом говорили, что этим-то ливнем Ханой немного подтопило…

Хюэ.

Бывшая столица Вьетнама. Его древняя столица, со всеми атрибутами, присущими городам с богатой историей. Здесь мы посетили Королевскую Цитадель, где в своё время восседал Император Вьетнама. Можно было даже сесть на то место, где когда-то стояло кресло императора. С этого места была видна вся площадь перед Цитаделью, на которой когда-то склоняли спины верноподданные Его Величества (или ещё кого-то). Вся Цитадель занимает огромную территорию, и когда мы после часа гуляний оказались перед её макетом, то оказалось, что осмотрели лишь пятую часть всего пространства. Но смотреть всё уже было выше наших сил.

Здесь мы встретились с нашим новым гидом – Аней, очень милой и доброй женщиной. Во время обзорной экскурсии по городу один из наших турменеджеров – Аркадий — что-то рассказывал нам о том, как в советские времена все наши гиды, работавшие с иностранцами, должны были потом отчитываться в КГБ. Затем он поинтересовался у Ани, есть ли КГБ во Вьетнаме?

-Есть, — ответила Аня, — только я никогда их не видела, наверное, они носят гражданскую одежду.
-А у вас какое звание?
-Аркадий, перестаньте издеваться над человеком, — иронично донеслось откуда-то сзади.

Аня не поняла. Оно и к лучшему, а то подумала бы ещё о нас невесть что.

…Напомню, Хюэ – город, бывший столицей в древние-древние времена, вследствие чего он наводнён старинными памятниками архитектуры, первое место среди которых занимают пагоды и мавзолеи. Ввиду их большого количества и трудности вьетнамского языка, на котором названия вышеупомянутых мест и произносились, у меня всё спуталось в голове, и я не помню, где именно видел то или иное сооружение (растение, событие). Помню, был очень красивый пруд с плавающими в нём сотнями оранжевых рыб и растущими лотосами. Кажется, это было всё-таки у королевской Цитадели. Думаю, надолго запомнится Мавзолей Императора Ты Дыка. Это, опять же, не одно здание, а целая их система с аллеями, садами, прудами и рвами. Величественные здания, с которых само Время не смогло снять Величия. Там мне действительно понравилось, и когда пришла пора покидать это место, то не было никакой усталости от долгих брожений по тропинкам, восхождений по огромным каменным лестницам и осматриваний прочих достопримечательностей. Возможно, причиной тому явились большие деревья, дававшие спасительные тени земле, а может быть и что-то другое.

Также помнится небольшой аттракцион для туристов. Всё это также происходило среди старинных каменных зданий и руин. За 25 000 донгов девушки надели на нас халаты и головные уборы императоров и императриц – жёлтые и красные соответственно, — после чего можно было сфотографироваться на троне. Первая фотография – бесплатно, на свою камеру – сколько угодно бесплатно. Не знаю, касалось ли это только нас, или такие правила установлены для всех, просто очень удивило настолько заботливое отношение. Фотографии, за которые мы не платили, были напечатаны и затем доставлены нам в отель. Хотя, возможно, это входило в стоимость услуги. Как бы то ни было, все были довольны и после того, как избавились от императорских нарядов. Всё-таки их одевали поверх остальной одежды, и сами они были достаточно тёплыми. Непросто, наверное, было древним императорам Вьетнама.

Но совсем не это увезли некоторые из нашей команды в качестве основного приключения города Хюэ. Лично я ещё до путешествия читал, что во Вьетнаме можно поесть мясо змеи. Как оказалось, я был далеко не единственным, поэтому желание осуществить нашу общую мечту возникло в первых разговорах внутри группы. Первая возможность её осуществить возникла именно здесь, и мы не преминули ей воспользоваться. Предварительно поинтересовались у Ани, где это можно сделать. Она спросила на reception нашего отеля, где ей и дали адрес. Сбор был назначен на 8 часов вечера у reception. Так как далеко не все согласились участвовать в подобном мероприятии, то было решено просто – кто придёт, тот придёт, а группа романтиков-экстремалов (Серж, Эдди, Гео, Я) отправится на поиски приключений в любом случае. К 8 часам подошли ещё, к немалому моему удивлению, Маша и Надя. Милые девушки с reception заботливо вызвали такси, и мы, сев в него, протянули водителю бумажку с адресом. Проезжая по улице, полной всяких лавочек, мы увидели в одной из них оставшуюся часть нашей команды, а именно нескольких девушек, не пожелавших испытывать на прочность свои нервы и желудок. Нашему приключению они предпочли спокойный поход по местным магазинчикам.

Честно говоря, мы думали, что едем в какой-то ресторан, предлагающий своим клиентам крайне экзотические блюда, типа змей, лягушек и прочей подобной живности. Так что немалым было наше удивление, когда таксист остановился посреди тёмной улочки, показывая, что если нам по указанному адресу, то мы на месте. Выйдя из такси, мы оказались перед воротами какого-то дома. Тут же висела вывеска, надпись на которой соответствовала надписи на листочке с адресом. Делать нечего, идём туда. На стук вышла немолодая женщина, посмотревшая на нас с некоторым недоверием. Мол, чего надо? Мы наперебой затараторили: «Snake, Snake», тыкая при этом в название на уже порядком поистрепавшемся листочке. Недоверчивость сменилась улыбкой на лице женщины, и она жестом пригласила нас в дом. Нас приветствовали дружным громким лаем несколько собак, и женщина стала их не менее громко успокаивать. Мы же с интересом стали глядеть по сторонам. А глядеть было на что! Все стены были заставлены стеклянными сосудами с заспиртованными змеями внутри. Змеи извивались, изо рта торчали языки, капюшоны были раскрыты. Потолки в доме – высотой метра в 3, и все полки у каждой из стен были заняты подобными творениями. Сосуды также поражали своими объёмами. Некоторые из них были размером с обычную бутылку, но встречались экспонаты высотой метра в полтора и с невероятной шириной обхвата. Сколько в таких банках находилось змей даже представить трудно. Девушки занервничали, пошли разговоры о том, что змею они уже не хотят, им достаточно увиденного. Женщина стала показывать фотографии блюд из змеи. Кто-то даже стал что-то выбирать, я же в это время всё фотографировал, это, кстати, не запрещалось. Тут в гостиную вышел творец всего вышеописанного. Это был просто шаман какой-то: очень худой, с чёрными поломанными зубами, косичкой на голове и татуировками на руках. Только одежда была не совсем шаманская: белые футболка и шорты. Он приветливо улыбался. Оказалось, шаман и эта женщина – муж и жена, об этом свидетельствовала свадебная фотография, висевшая здесь же, посреди бутылей со змеями. Шаман долго не церемонился и сразу же достал змею из бетонного ящика, находившегося в этой своеобразной гостиной. Это была огромная чёрная кобра. Шаман стал хватать её за хвост, чтобы не уползла, а с помощью палки с крюком на конце – отодвигать её голову, чтобы не укусила. Кобра приподнимала своё тело, расправляла капюшон и угрожающе шипела. Мы смотрели на это, словно завороженные. Шаман поинтересовался, подходит ли нам эта змея (он немного говорил по-английски), и, услышав утвердительный ответ, пригласил нас на второй этаж, на балкон, где стоял столик, а по стенам бегали геконы. Усевшись за стол, мы подумали, что к змее надо что-то купить, а посему решено было отправить десант в магазин, который «наверняка должен быть здесь где-нибудь». Не знаю я, где 25 минут бродили Эдди с Гео, но вернулись они вместе с бутылкой с подозрительной жидкостью внутри. «Ля Мой» – так это называлось. По их рассказу, они бродили по тёмным улицам, где не было ни одного открытого магазина, пока, наконец, не наткнулись на какую-то лавку, где продавец, узнав, что они из России, куда-то исчез, после чего вернулся именно с этим «Ля Моем».

В общем, все благополучно сели за стол, а шаман начал своё представление. Он снова стал дразнить змею, а та стала реагировать на это так же, как и в первый раз. Затем шаман вместе с каким-то парнем (видимо, его сыном) закрыли голову змеи железной скобой. Шаман облил чем-то кобру, после чего стал её ощупывать. Остановившись в одном месте, он сказал, что здесь находится её сердце, и сделал надрез на чешуе (снизу, со стороны живота). Раздвинув разрезанную чешую, он показал нам сердце змеи. Оно билось — змея-то была ещё жива! Шаман извлёк сердце наружу. Оно было в какой-то оболочке и держалось то ли на жилках, то ли на нервах, не знаю – биологию я давно забыл. Шаман, держа змею таким образом, что сердце висело над воронкой, находящейся в горлышке бутылке, отрезал его ножницами. Кровь стала стекать в бутылку; в конце концов шаман всю её туда и перекачал, сердце переложил в рюмку, а обескровленное тело змеи унёс на кухню. В итоге Серж хряпнул сердце, запив его какой-то ядерной жидкостью, поставленной шаманом. Последний, кстати, очень охотно позировал перед нашими камерами, с удовольствием с нами фотографировался, было видно, что ему самому это нравится. Кроме того, саму процедуру всего вышеописанного можно было смело снимать на видео. Шаман, заметив мой проявившийся интерес к змеям, отвёл меня во что-то наподобие подсобки, где у него находились бетонные загородки, полные змей. Они лежали сплетёнными в клубок и тихонько шипели. Как нам потом сказал шаман, он покупает их всех в горах, потом либо готовит для желающих, либо вот так вот заспиртовывает. Судя по количеству сосудов, выставленных на всеобщее обозрение, желающих не так уж и много. А потом мы все ещё и в кухню спустились, где змею готовила вся семья. Там чешуя была отделена от мяса. Из последнего был сделан суп, а также блюдо, состоящее из макарон, мяса (естественно!) и всякой прочей всячины. Чешую же мелко порубили, а потом пожарили таким образом, что эти комочки стали сухими. Получилось что-то вроде солёных сухариков, которые могли бы стать отличной закуской к пиву. Суп, скажу сразу, особой популярности не снискал. Отлично помню, как я схватил малюсенький кусочек милого такого красного перчика и, прожевав, проглотил. Что началось через полминуты! У меня слёзы из глаз текли так, что я, как ни старался их остановить, всё равно проплакал ещё минут пять. Во рту всё горело, и я, схватив стоявшую под рукой 0,33-литровую банку Pepsi, в одно мгновенье осушил её на половину. Не помогло. Просто создалось впечатление, что кто-то добавил в Pepsi перца! Стал есть уже принесённые блюда, лишь бы потушить этот пожар во рту. Понимая то, как я сейчас выгляжу, я смеялся. В общем, вот такое плачущее, жующее, попивающее Pepsi и при этом смеющееся чудо в итоге рассмешило всех.

Тем не менее это был замечательный вечер. Мы сидели на балконе в доме змеиного шамана в далёкой азиатской стране, дышали ночным воздухом, ели змею и просто болтали, я даже сейчас не вспомню о чём.

На всё про всё у нас ушло 60 долларов, и если делить на шестерых, то вся эта экзотика вышла нам почти даром.

Думаю, что стоит рассказать о тех самых девушках, которых мы видели прогуливающимися по магазинчикам, когда только ехали за змеёй. У них приключение вышло не хуже нашего, только с негативной окраской. Решив наконец вернуться домой, они захотели хлебнуть местного колорита и поехать на велорикшах. Сказав название отеля извозчику и даже для верности протянув ему отельную визитку, они увидели кивание головы в ответ. После часа плутаний в поисках отеля по городу извозчик привез их в велопарк. Мол, не-нашёл-ну-что-ж-бывает. Естественно, потребовал заплатить. Естественно, наши отказались. Тут же собралась толпа извозчиков, кричащих наперебой и требующих нетрудно догадаться что. Девушки попытались уехать на такси. Они стали уходить из велопарка, а за ними по пятам пошла группа извозчиков. Дойдя до первой таксишки, наши начали договариваться с водителем. Однако к нему тут же подошли извозчики и что-то сказали по-вьетнамски, после чего тот отказался везти девушек. Со вторым водителем нашим повезло, так как он не стал слушать извозчиков и отвёз многострадальных в отель. В общем, богатым на события оказался вечерок. Однако с городом мы прощались, ведь завтра нас уже ждал Хой Ан.

Хой Ан.

В Хой Ан из Хюэ мы ехали на автобусе, и этот переезд открыл нам, пожалуй, самые живописные места Вьетнама. Представьте себе, Вы едете по дороге, с одной стороны которую омывает река с потрясающе красивыми берегами, а с другой стороны – бесконечное море. Или же: Вы поднимаетесь на автобусе по горной дороге, и сквозь растущие вдоль неё деревья Вам открывается вид на бухту: голубое небо, небо отражается в прозрачной воде, над водой возвышаются светло-голубые горы, по поверхности бухты плавают редкие рыбацкие лодки, устанавливая сети, а на берегу по склонам гор вверх уходят леса. Солнце только взошло. Доброе утро, Вьетнам! Если Вы это уведите, то вряд ли когда-нибудь забудете.

На нашем пути оказывался город Дананг, где мы должны были проинспектировать один отель. Я считаю, что стоит сделать исключение и рассказать об этом отеле, так как за всё уже прожитое нами во Вьетнаме время это был первый раз, когда мы увидели по-настоящему рай, который часто видим на рекламных проспектах, заходя в офисы турагентств. Во-первых, пейзаж: белый песок, голубое небо, морской бриз, пальмы, живописный порт на фоне горы с одной стороны и бескрайнее Южно-Китайское море с другой. Сам отель Furama Resort также произвёл впечатление: внушительное здание с красивым внутренним двором, большим бассейном, за которым следует узкая полоска пляжа — и затем море! Пляж был почти пустой и оттого ещё больше радовал глаз. Просто открытка с курорта.

В общем, как все, надеюсь, поняли, раз этот отель удостоился того, чтобы его отметили там, где не собирались этого делать, то он действительно того заслуживает. Пообедав в ресторане отеля, мы отправились в Хой Ан.

Город является обителью художников. Конечно, где ещё можно почерпнуть столько вдохновения, как не на этих узких улочках старинных кварталов с двухэтажными домиками? В каждом домике (на первом этаже) располагалась лавочка. Чаще всего это была лавочка с картинами или сувенирами. На мой взгляд, в Хой Ане стоит приобрести несколько картин. Во-первых, они просто красивые, и ничто лучше не будет напоминать о путешествии во Вьетнам, как картина на стене, изображающая, скажем, рыбаков в лодке на фоне заката. Во-вторых, больше нигде вы ничего подобного не встретите, так как, в отличие от прочих сувениров, продаваемых по всему Вьетнаму, хойанские картины продаются только в Хой Ане. Не смотрите в данном случае на путеводитель, который наверняка вам скажет, что лучший шоппинг — в Сайгоне. Лучший-то он может быть и лучший, только этого там нет. Ну, и в-третьих, это просто дёшево. Все картины там дублируются помногу раз и на витрину выставляются в рамках. Таким образом, можно купить ту, что лежит под прилавком без рамки. Тогда её цена уменьшается на порядок. Я, например, купил одну размерами примерно как полтора листа А4 за 5$. Напомню, дальше нигде ничего подобного не встречал.

Но вернусь к городу. Он очень спокойный и тихий. Множество пальм, растущих во дворах домов и просто на улицах, делают его зелёным. Отель, в котором мы жили, находился далеко от моря, но у отеля был свой участок земли на пляже. В один день, когда у нас было свободное время, вся группа отправилась на пляж. Кто-то стал дожидаться автобуса, курсирующего между отелем и пляжем, а я решил отправиться туда на мотобайке. Нет, я не собирался им управлять. Просто заплатил небольшую сумму, попросил на reception договориться с людьми, сдававшими мотобайки прямо перед отелем, и меня туда довезли. По пути мы проезжали мимо рисовых полей, речки с рыбаками и уже упоминавшейся мной всякой пальмовой зелени в больших количествах. Наконец – пляж! Только на 5 день пребывания во Вьетнаме нам удалось полноценно полежать на песке и попрыгать на волнах. В общем-то, я не сторонник, а скорее даже противник такого вида отдыха, мне это быстро наскучивает, но в тот день я чувствовал себя прекрасно. Видимо, я слишком уже соскучился по воде, да и к тому же хорошо всё, что в меру. Один день на пляже – это замечательно, а больше и не надо.

Кстати, именно в Хой Ане я обнаружил пропажу куртки с джинсами. Начал лихорадочно вспоминать, где я мог их оставить. Когда понял, что оставил их в Ханое, то впал на мгновенье в ступор. Это же так далеко… Настолько далеко, что мы оттуда даже на самолёте летели!!! О, Боже! После мучительного процесса вспоминания, я вспомнил следующее: из Ханоя мы улетали ночью, в 3 часа, и я решил поспать до этого времени. Причём куртку с джинсами оставил в шкафу, так как решил ночью их одеть, потому что они не влезали в сумку. Но ночью я с тяжёлой головой прошёл мимо шкафа совсем в другой одежде. Вот ведь, оказывается, какая штука: когда ты не выспался, то твой мозг не отвлекается на всякие мелочи, а заботиться о самом для тебя необходимом. Вот он и позаботился, чтобы я оделся не в то, что не влезает в сумку, а в то, что удобно. Уж не знаю, куда смотрел мой мозг до этого, но обнаружил пропажу я именно здесь. Что делать? Ладно, будь, что будет, попробую. Обратился к Наташе – лидеру группы. Она попросила Аню, а та, в свою очередь, позвонила Дыку. Дык ответил, что он в отеле спросит, и если вещи найдутся, то отправит их в Сайгон по почте. Что ж, мне оставалось только ждать.

На следующий день мы самолётом перелетали в Нья Чанг. Но сначала была ещё перенесённая экскурсия в Мраморные горы (она должна была состояться в первый день нашего пребывания в Хой Ане). Это горы, в которых добывают мрамор. Кроме того, в горах расположено множество храмов и святынь (извините, не помню в честь кого… только Будда в голове остался). Впечатлила пещера, куда мы спустились. Внутрь из отверстия в скале падал луч света. В место его падения в пещере можно было встать, и выглядело это, как луч прожектора, направленный на человека, стоящего на сцене тёмного зала – «Добрый вечер, джентльмены!» Очень здорово!

У подножия гор стоял фирменный магазин с изделиями из мрамора. В обе стороны улицы, находящейся тут же у подножия, располагались жилые дома, в которых также были оборудованы лавки с теми же самыми изделиями. Естественно, что в этих лавочках цены на порядок ниже, причем тут ещё можно и торговаться. Размеры изделий различны: если некоторые можно повертеть в руке, то другие без крана не поднимешь. Представьте себе огромного льва размером с человеческий рост или такого же орла с соответствующим размахом крыльев. Я даже не стал интересоваться, сколько это стоит. Купил себе там фигурку девушки, попросил продавщицу дать ей имя. Девушку назвали Май. Потом Аня сказала мне, что это имя означает «дорогие цветы, растущие на юге Вьетнама». Тогда я ещё не знал, что у истории будет продолжение.

После Мраморных гор мы поехали в аэропорт.

Нья Чанг.

Этот перелёт дался мне труднее всего. Во-первых, самолётик был небольшим, ведь это всё-таки внутренний перелёт, а, во-вторых, у меня было огромное количество вещей. Надо заметить, что ото дня в день их количество только увеличивалось, причём у всех. Покупались сувениры, национальные наряды, всякая прочая бесполезнятина. Но самым неудобным были вьетнамские конические шапки. Их также напокупалось без меры. Мы решили носить их в одном мешке по очереди. Мне «повезло». В багаж-то их не сдашь — поломаются, вот и пришлось мучиться на протяжении двух часов в салоне самолёта.

По прилёту в Нья Чанг мы встретились с нашим новым гидом. Его звали Дима, причём это было его настоящее имя, а не адаптированное под русских туристов вьетнамское — он сам был русским. Учился во Владивостокском университете на факультете востоковедения. Сейчас работает гидом в компании Focus Asia (именно она была нашей принимающей стороной). Он, как человек, в некоторой степени чужой в этой стране, показал нам Вьетнам с несколько иной стороны. Я имею ввиду, что у него не было причин каким-то образом приукрашивать легенду о Вьетнаме или о чём-то умалчивать, как, например, у наших гидов-вьетнамцев. Это нисколько не умаляет их заслуг — они действительно хорошие гиды, отлично знающие русский язык и могущие помочь, если возникнут вопросы. Просто они были вьетнамцами со своим здоровым патриотизмом. Дима был патриотом другой страны, поэтому он рассказывал нам обо всём со стороны наблюдателя, озвучивая при этом своё собственное мнение. Я думаю, что это было мнение русского человека о вьетнамской жизни, так как во многом я был с ним согласен, да и другие из группы, как мне показалось, тоже. Хотя, вообще-то, Вьетнам уже стал и для Димы домом. Он живёт здесь на протяжении 5 лет, у него здесь семья, недавно родился сын. Но менталитет, конечно, остался российским. Я считаю, что именно здесь моё представление о Вьетнаме сменилось с идеалистичного на реалистичное. Но обо всём по порядку.

Аэропорт находился на полуострове Камрань. Недалеко от этого аэропорта располагались остатки советского аэропорта «Камрань». Когда Дима рассказывал про войну, кто-то спросил его об отношении вьетнамцев к русским. Дима ответил, что у вьетнамцев есть понятие «западный человек». То есть все люди с такой внешностью подпадают под это определение. Ведь на лбу-то не написано, русский ты или американец. Отношение к тебе ещё зависит и от размеров твоего кошелька. Больше денег – значит лучше относятся, меньше денег – значит хуже. Но если в целом, то народ здесь добрый, отзывчивый и очень простой. Со своими особенностями и обычаями, не похожими на наши. Своенравный народ, другими словами, и мы в этом скоро убедились. Но помощь Советского Союза здесь помнят и очень ценят, особенно старшее поколение, заставшее те времена.

Во вьетнамском языке многое определяет интонация, с которой ты говоришь то или иное предложение. Интонаций шесть. Таким образом, одно и тоже предложение по написанию вполне может иметь шесть разных значений. Так ненароком и выругаться можно, между прочим. Помню, что слово БАН – так оно звучит по-вьетнамски – помимо ещё четырёх имеет значения друг и стрелять. А фраза синь чао, выученная нами в первый же день, обозначающая здравствуйте, при неверно использованной интонации означает дай мне каши! Это, оказывается, ещё неизвестно, что мы тут наболтали!

Просветил Дима и насчёт здешних частных домов. Их внешний вид удивил в первый же день – это узкие длинные дома в несколько этажей, имеющие окна только с торцов. Дело в том, что во Вьетнаме не только земля дорогая, но и существует немалый налог на фасад здания. Возможно, в последнем заслуга социализма. Негоже, мол, жить красиво и показывать это всем. Поэтому и стоят там дома узенькими, длиннющими, но высокими – платят-то только за площадь, а не за объём.

С Димой было проще общаться, чем с остальными гидами, поэтому мы задавали особенно много вопросов обо всём, что нас интересовало. Например, на вопрос о политике Вьетнамского правительства в отношении туризма Дима ответил следующее: границы Вьетнама открылись в 90 году, следовательно иностранный капитал был вложен в туризм ещё позже, то есть туризм сейчас в стадии развития, но очень активного. Интересная особенность: земля, на которой строятся все отели – государственная, и государство может в любой момент у отеля её отнять, выплатив, правда, при этом реальный ущерб. Существуют и государственные отели. По программе инспекции у нас был государственный отель в Нья Чанге. Только вот осмотреть нам его не удалось. Там нам сказали, что у них в данный момент нет на месте менеджера, поэтому осмотра не состоится. С таким пофигизмом мы встретились впервые. В конце концов, это же им надо, чтобы об их отеле знали туристы. Дима сказал, что его в этом отеле недолюбливают. Был случай, когда какая-то шпана избивала российского туриста, а охрана отеля невозмутимо смотрела на это из-за стёкол. После никто не удосужился вызвать скорую помощь. Узнав об этом, Дима поехал в полицию, где всячески подстёгивал неторопливых местных полицейских, а также оставил жалобу на действия служащих отеля, а после приехал в отель, где разругался с персоналом. Злодеев, кстати, нашли по «горячим следам». Вообще, по словам Димы, подобные вещи здесь случаются. Так один гид взял с туристки 30$ за проведение экскурсии. Потом она узнала, что экскурсия стоит 10$. Преступность здесь имеет небольшой размах: так, было 4 случая разбоя в отношении российских туристов, но все преступления были раскрыты. Хотя все эти неприятности, скорее, исключения из правил.

Все, конечно, знают, что водители на российских дорогах предупреждают друг друга о наличии гаишников светом фар. Во Вьетнаме тоже существует негласная система предупреждения, но со своими приблудами. Так вот, если встречный автомобиль сигналит фарами, значит он спрашивает, есть ли ГАИ. Если всё чисто, то в ответ поднимают руку и вертят раскрытой ладонью, если где-то стоят, то опять же поднимают руку, а указательным пальцем тыкают вниз (как бы указывая на точку). Обычно оба водителя одновременно сигналят фарами, после чего одновременно же манипулируют конечностями – это я заявляю как человек, постоянно сидевший за водителем. Кстати, очень важный момент – во Вьетнаме не следует брать мотобайки в аренду, несмотря на то, что вам их без зазрения совести будут предлагать на каждом шагу. Дело в том, что Вьетнам не входит в число стран, подписывавших Гаагское соглашение, следовательно, международные водительские права здесь недействительны, а значит, как только вас увидят местные гаишники, то с удовольствием остановят за езду без прав, так как стопроцентно будут уверены, что их у вас нет. Штраф, как сказал Дима, большой – 500 тысяч донгов. Можно дать взятку – 200 тысяч, но тут уж как повезёт, могут и не взять, тогда всё ещё хуже будет.

Конечно же, опытные турменеджеры, знающие запросы своих клиентов, расспросили о злачных местах, порочных женщинах, огненной воде, весёлой траве и прочих атрибутах грешников. Сразу хочу разочаровать тех, кто надеется найти здесь что-нибудь подобное. Вьетнам не Таиланд. То есть найти здесь всё это, конечно, можно, но существуют определённые проблемы. Так, ещё совсем недавно можно было встретить на улицах вьетнамцев, преспокойно курящих марихуану. Нам очень сильно не советовали связываться с наркотиками. Местные законы очень строги в этом отношении. За один из составов преступления предусмотрена даже смертная казнь. Кроме того, можно нарваться на подставу, ведь с туристами это сделать гораздо проще. Покупаешь так что-нибудь этакое, а тебя хвать под рученьки – и всё, попался. Злачные места, коих совсем немного, закрываются по общему правилу в полночь. Всё-таки здесь социализм, и за общественной моралью и нравственностью существует особый надзор. Особенно в преддверии 60-летия Революции. С проституцией во Вьетнаме всё спокойно. В прямом смысле. Занятие это считается здесь крайне позорным делом, и армии ночных бабочек во Вьетнаме не существует. Кое-где есть. Если удалось найти, то привести её в свой номер так просто не получиться. Для этого придётся снять для неё отдельный номер, то есть заплатить ещё энное количество долларов, в зависимости от уровня отеля. Таким образом, отдых в своём номере влетит в копеечку, а ехать куда-то за ней грозит попаданием в какую-нибудь помойку. Если честно, мне тогда всего этого 100 лет было не надо. Просто всё, что я видел и чувствовал там, было мне в жилу. Вьетнам – место для спокойного семейного отдыха на курорте, или же место для чокнутых романтиков, мечтающих полазать по джунглям да поесть змеиного мяса. Так что, либо нам всем повезло с организацией экскурсий и людьми, с которыми пришлось сотрудничать и просто жить вместе, либо мы оказались действительно чокнутыми романтиками, потому что всем там нравилось. И мне, первый раз оказавшемуся так далеко от дома, и, скажем, Серёге, в одном только Таиланде бывшему раза четыре.

Наш отель Vin Pearl Resort находился на острове, до которого нужно было ехать на комете, отчаливавшей каждые 15 минут от, как выразился Дима, «предбанника отеля» на большой земле. Остров принадлежал Министерству обороны Вьетнама, и где-то там недалеко пролегала государственная граница. Замечательное место! Ночью в море вышло множество рыбацких лодок, на борту каждой из которых горел фонарь. Вьетнамцы называли это «ночной город». Действительно, похоже.

Я, налюбовавшись красотами, поплавав в море и искупавшись в бассейне, пошёл спать. Завтрашний день был свободен от осмотров и всецело посвящён экскурсиям.

Утром, перебравшись на большую землю, мы сели в автобус и поехали на экскурсию в музей океанографии. По пути Дима рассказывал о городе и его достопримечательностях, которые мы проезжали. Несколько раз Дима попросил водителя ехать помедленнее, так как не успевал рассказывать, но тот почему-то продолжать ехать с прежней скоростью. Когда же Дима повысил голос, то водитель остановился, стал что-то кричать (ругаться, как сказал потом Дима), а потом вышел из автобуса. Дима нам перевёл, что тот не хочет нас никуда везти. Затем Дима стал куда-то звонить, после поговорил с водителем, а потом и сам водитель стал разговаривать с кем-то по телефону. Так, Дима позвонил в турфирму, где потребовал разобраться с водителем или предоставить нового. После разговора по телефону Дима пригрозил водителю увольнением. Когда сам вьетнамец поговорил по телефону, то сказал, что увольнения он не боится, так как автобус принадлежит ему и без работы он не останется. В итоге, нас отвезли обратно в «предбанник», где мы, прождав 20 минут, получили другой автобус с новым водителем. Их нравы, однако.

Музей океанографии показал наиболее примечательных персонажей морского дна. Больше всего запомнился бассейн с акулами. «Их смело можно потрогать», – сказал Дима и в следующую секунду опустил руку в воду и коснулся плавника акулы, проплывающей близко к поверхности. Меня это так заворожило, что я непременно решил повторить этот трюк. Надо заметить, что это были маленькие акулы, а не те машины убийства, которых мы так часто видим по телевизору. Но, тем не менее, это были акулы. Уже вся группа ушла в следующий зал, а я всё плескался у бассейна с акулами. Однако, как я ни пытался коснуться акулы, так ничего и не получилось. Уже вся рубашка у меня была мокрая от бесчисленных ныряний руки в воду, но акулы то проплывали слишком быстро, то плыли слишком глубоко, так что я не доставал. Когда же я, наконец, осознал тщетность своих попыток и успокоился, то увидел группу японских туристов, изумлённо смотрящих на меня. «А что? Их смело можно потрогать», — по-английски сказал я, но они «почему-то» с недоверием качали головами. Под оханье японцев я в очередной – и уже последний – раз не достал до акулы… Вышел я из Музея хоть и мокрым, зато до жути довольным! Адреналина в крови было хоть отбавляй!

Впереди у нас было посещение острова обезьян. Плыли мы туда на небольшом кораблике. По пути то и дело встречались рыбацкие лодочки и что-то наподобие лодок, больше напоминающее огромную половину скорлупы грецкого ореха. В воде повсеместно стояли деревянные мосточки, видимо, для сетей. Рыбаки махали нам руками, а мы их фотографировали.

Издали, с воды, обезьян на острове я, как ни пытался, так и не увидел, но на самом острове они окружили нас со всех сторон, особенно когда мы приобрели тут же на острове для них корм. Обезьяны эти – макаки-резусы. Интересный факт – раньше на этом острове располагалась советская военная лаборатория. Не знаю, чем конкретно интересен этот факт, но, определённо, чем-то он интересен. Советская военная лаборатория – это уже интересно. Всё-таки не какие-нибудь дураки здесь сидели, и сидели-то не просто так. Что они тут делали с этими обезьянами? Сразу успокою — обезьяны обычные; короче, обезьяны как обезьяны: крикливые, нахальные, ловкие, смешные. Корм нужно держать подальше от их глаз, а то Эдди, неся в руке ещё не распакованный пакетик с кормом, подвергся нападению обезьяны, которая, мало того, что удрала с пакетиком, так ещё на прощание и поцарапала. У обезьян, как и у людей, всё подчинено определённым законам. Вся обезьянья толпа делится на банды, в каждой банде есть пахан; их нетрудно было узнать, так сказать, по походке. Корм они просто х-х-хватали, без особых церемоний, и уходили после этого с чувством собственного достоинства. Также, как и у людей, встречались и другие характеры – некоторые боялись, другие были смелыми, некоторые наглели, другие были благодарными (по-обезьяньи, конечно). Идёшь так по тропинке, а тебя кто-то за шорты снизу тянет. Смотришь – обезьян. Ну как не угостить такого воспитанного? Дима же и здесь продемонстрировал нам свои познания в области местной фауны. Со словами «что-то я потерял своё полотенце» он схватил шныряющую у его ног обезьяну. Что тут началось! Обезьяна заверещала, а вся толпа кинулась на Диму в едином порыве с желанием спасти товарища! Дима пленника отпустил, и тот умчался вдаль, а спасатели остались на месте. Один из них сидел на ветке и, смотря на Диму, что-то злобно бормотал, ну словно ругался, ей Богу! Дима в ответ стал смотреть на него и поворачивать голову то на один бок, то на другой. В зависимости от этого и обезьяна поворачивалась то вправо, то влево, непрерывно болтая что-то при этом. Смотреть на это без смеха было невозможно. Дима объяснил, что хоть здесь и есть какое-то разделение по группам, но спасать товарища обезьяны будут все вместе, и вообще, с ними нужно быть поаккуратнее. Они хоть и не агрессивные, но в случае конфликта у них будет численный перевес. Мне там тоже довелось пережить пару горячих секунд. Проходя мимо дерева с сидящей на его стволе обезьяной, я не удержался и ткнул (совсем тихонько) её пальцем в бок. Обезьяна сначала на меня посмотрела, а потом как заорёт! Наверное, лицо моё ей не понравилось. В общем, прыгнула она мне на плечо и схватила за волосы! Это-то меня ещё не очень испугало по сравнению с перспективой быть оттасканным за волосы всей толпой. Поэтому я поспешил ретироваться, а обезьяна благополучно с меня спрыгнула. А ещё мы за наше короткое пребывание на острове успели возбудить Великую Обезьянью Войну. Дело в том, что при получении очередного зёрнышка кукурузы какой-нибудь макакой, её тут же атаковала с целью завладения имуществом другая макака. За обиженную заступалась ещё одна и так далее. Так вот, мы примерно наметили, где стоят макаки разных кланов и кинули полпакета кукурузы прямо между ними. Они некоторое время целыми толпами пытались кинутся друг на друга, устрашающе – до коликов в животе(у нас) – визжа при этом. В итоге вся огромная толпа с визгами, криками и т.д. умчалась вдаль, видимо, на поле битвы. А здесь, у моря, обезьян почти не осталось. Пообедав на прощание мясом страуса и крокодила, мы покинули остров, предварительно отдав одной обезьяне банку с пивом. Пить его она не стала, но побежала в том же направлении, куда некоторое время назад умчались воюющие стороны. Смешные они, эти обезьяны, а всё потому, что на нас похожи.

По пути к очередному храму мы остановились на обочине около торговцев. Они продавали сок сахарного тростника, и Дима предложил нам попробовать. Это оказалось удивительно вкусно. Сок выдавливали прямо при тебе в стакан, ничего туда не добавляя, кроме льда. Мне настолько понравилось, что я купил себе ещё, а потом ещё. Этот чуть ли не пол-литровый стаканчик стоил 4000 донгов, просто копейки, но на вкус просто потрясающий. Это, пожалуй, было единственным, что понравилось мне из всего экзотического, что я покупал перекусить или выпить у уличных торговцев. Погоня за экзотикой часто до добра не доводит, и после очередной неосторожной покупки я частенько за ближайшим поворотом выливал на землю сок какого-нибудь зелёного арбуза или булочки с чёрт знает чем. Иногда один вид этой экзотики отбивал аппетит. Откусишь так пирожок, а там… Будьте осторожны, в общем.

Дальше мы поехали к буддийскому храму, примечательному более всего из-за огромной статуи Будды, установленной на холме, к которой вела длинная лестница из 150, если не ошибаюсь, ступенек. Количество ступенек нам сообщили заранее, а потому весь путь наверх я проверял правдивость услышанного. Помню только, что у меня получилось на одну ступеньку меньше. Соглашусь — наверное, я ошибся. На вершине, помимо самого Будды, висел большой колокол. Около колокола стояла старушка с неким подобием тарана. Этим тараном она била в колокол. Всё бы это ничего, но в колокол можно было забраться, после чего старушка в него-то и била. Ты садился таким образом, что ноги оставались вне пределов колокола, а остальная часть внутри него. Ощущения невероятные, такое впечатление, что время и пространство отсутствует, а наверху звучат какие-то древние голоса. Вот такая у меня фантазия, да! Но и с отсутствием фантазии там всё равно здорово.

Тут же болтались вьетнамские дети. Их было очень много. Они подходили к нам, брали за руки и шли вместе с нами. Дима сказал, что это дети местных бедняков. Возможно, таким образом они компенсировали отсутствие родительской заботы, которую недополучили. Посреди этой бедноты они были отданы самим себе, а их родители пытались заработать деньги. По словам Димы, у них существует стереотип – иностранец, значит добрый, иностранец, значит богатый. Дети просили купить им кока-колу. Я подумал, что с меня не убудет и решил купить для того мальчика, что держал меня за руку. Но как только я попросил у продавщицы банку, так тут же набежала толпа детей, которые стали брать банки у продавщицы, видимо, надеясь, что я им всем куплю. Я показал продавщице, что покупать это не буду, и ей пришлось забирать банки у детей. Вот ведь, блин, бизнесменша. Она специально не противилась тому, чтобы дети расхватали банки с колой, чтобы я уже потом из необходимости расплачиваться за розданный товар всё это купил. Потом Дима объяснил мне, что этого делать не следовало изначально. Купив что-нибудь одному, остальных оставляешь без этого, что даёт им право сильно на тебя обидеться. Это опять из области вьетнамских нравов. Вскоре мы увидели женщину, сидящую на лестнице. Это оказалась мать шныряющих возле нас детей. Она что-то говорила им по-вьетнамски. Она не знала, что Дима знает вьетнамский язык. Она сказала, что лучше бы вместо бесполезного шатания между нами, они бы попросили у нас денег – иностранцы, они дадут. Всё это, в конечном счете, оставило тягостное впечатление. Вот она, реальная жизнь.

Внизу гуляло множество пионеров. Некоторые из них болтались вместе с ровесниками-монахами. А социализм-то тут с человеческим лицом. Ни политическому строю, ни идеологии не удалось искоренить веру. Теперь они вместе уживаются друг с другом, только добавляя особого колорита этой стране. Восток дело тонкое. Буддизм здесь самая распространённая религия, приверженцами которой являются 65-75% населения Вьетнама.

Вот так за этот день мы увидели много интересного и узнали много нового. Утром мы должны были ехать в горы. За несколько часов до отъезда наши пошли позагорать к морю, встав для этого очень рано. По словам Эдди, мимо него проплыла морская змея. Она подняла голову над водой, посмотрела, где находятся люди, и уплыла прочь. Эдди беспокоился, что бы случилось, если она случайно на кого-нибудь напоролась. Кто-то нам потом сказал, что змея эта неопасна. Ну не знаю, она никого, слава Богу, не укусила.

После отъезда из отеля, мы, сев в комету и выйдя из неё на берегу, познакомились с нашим новым гидом — Бики. Сразу бросился в глаза, а точнее в уши, её русский язык, так как не всегда легко было понять, о чём она говорит, хотя Бики ежечасно хвалилась своим образованием. Но именно с ней мы должны были отправиться в горы.

Далат.

Находится на высоте 1600 метров над уровнем моря. По словам Бики, горный район — самый проблемный район Вьетнама. Похоже, так оно и есть. По крайней мере, такого отсутствия цивилизации, какое мы встретили здесь, раньше не встречалось. Среди сельскохозяйственных полей стояли деревянные лачуги, сидящие у них люди в потрепанных одеждах провожали нас взглядом, навстречу автобусу иногда проезжали старые мотоциклы. Ещё издали, только подъезжая к горам, мы заметили на склоне самой большой из них белую полосу, отчётливо выделяющуюся на тёмном фоне. Она шла снизу вверх, прямо по склону. Первая мысль была, что это дорога. Но неужели она идёт под углом в 50 градусов, то есть параллельно склону? Когда мы уже ехали по горному серпантину, то поняли, что это огромные трубы. Бики сказала, что французы строят здесь, как мы поняли, ГЭС.

Водитель мчался по извилистой дороге довольно быстро, перед каждым поворотом очень долго сигналя, чтобы выскакивающие навстречу автомобили знали о его присутствии. Я сидел прямо за водителем, а потому видел гораздо больше, чем все остальные. Стоит отметить хладнокровие водителя, потому что он всегда гнул свою линию, ни разу не уведя руль в сторону. Дорога в горах довольно узкая, и несколько раз там случались, по-моему, просто экстремальные моменты. Так, например, после одного из поворотов, прямо перед нами оказались грузовик и обгоняющий его мотоцикл, и расстояние между нами быстро сокращалось. Мотоциклу, вроде бы, некуда было деваться. Но, как говорится, ни один мускул не дёрнулся на лице нашего водителя. Он как ехал, так и ехал. Где-то за 2 метра до носа автобуса мотоциклист окончательно свернул в сторону, проехав таким образом между грузовиком и автобусом, и это-то на узкой дороге. У меня аж пот выступил. И таких моментов было не один и не два. Остаётся надеяться, что, раз водитель вел себя так спокойно, то он всё контролировал.

Ещё заранее Бики сказала, что дожди в этих местах идут, в среднем, 5 дней в году. Уж не знаю, такие мы везучие или невезучие, но в тот день в горах пошел дождь. Точнее ливень. Почва в тех местах песчаная, поэтому навстречу автобусу, вниз, лились потоки мутно-оранжевой воды. С одной стороны, конечно, хорошо было отдохнуть от жары и окунуться в родную дождливую погодку, но, с другой стороны, я же сюда не за этим приехал, и, вернувшись домой, ещё наотдыхаюсь. В Далате по вьетнамским меркам было прохладно, 24 градуса. Дождь и ветер добавляли прохлады. Ну да ничего, зато увидел Вьетнам со всех сторон.

Наш отель (Sofitel Dalat Palace) очень нам понравился. Интерьер был выдержан во французском колониальном стиле. И дождливая погода только усиливала впечатление. Я чувствовал себя просто каким-то колонизатором, приехавшим отдохнуть от завоеваний в места, напоминавшие о родной Франции. Лирика, конечно, но отель действительно замечательный.

Расскажу об одном отеле, который мы проинспектировали. Одно название его говорит о многом – Crazy House. На самом деле назвать отелем это трудно. Описать это тоже непросто, надо увидеть. Немыслимые фигуры, ломаные линии стен, извивающиеся лестницы, печное отопление – это не шедевр деревянного зодчества, это сумасшедший авангардизм, очень напоминающий сказочный или фэнтезийный замок. Прикольно, конечно, остановиться тут на ночь при тёплой погоде, но не иначе, как только при тёплой. Его строит (или строила) хозяйка отеля, уже на протяжении энного количества лет. Если будете там, обязательно посмотрите – будет, о чём поведать на Родине.

Выйдя вечером погулять, решили сходить в какой-нибудь бар. Отель находился у небольшого озера, распростёршегося в центре города. Заприметив на противоположном берегу узнаваемые огни, мы пошли на них. Это оказался милый ресторанчик на берегу озера. По старой традиции обратно я решил добраться на мотобайке. Хотя идти было минут 15, всё равно хотелось прокатиться. Подойдя к трём парням с мотобайками, стоявшим у ресторана, я указал рукой на мотобайк и произнёс название отеля, махнув рукой в его направлении. Они переглянулись между собой и пожали плечами. Повторив свою фразу и поняв, что они не знают куда ехать, я с сожалением пошёл от них прочь. Но стоило мне отойти шагов на двадцать, как меня догнал на мотобайке один из парней и с радостной улыбкой на лице произнёс: «Sofitel Dalat Palace!» Теперь уже я с радостной улыбкой уселся на мотобайк. Но, как оказалось, несмотря на уверенный тон, мой водитель толком так и не знал, куда ехать. Я это понял по тому, как он маневрировал на дороге, пытаясь перестроится в правый ряд, когда надо было оставаться на своём. Это случалось несколько раз, так что мне постоянно приходилось хлопать его по плечу и указывать рукой нужное направление. В итоге доехал, конечно. Мораль: будьте осторожнее со всякими извозчиками, так как в данном случае языковой барьер – это огромная проблема. Вы не понимаете, чего хочет он, он не понимает, чего надо вам от него – всё это головная боль и расстроенные нервы. Хорошо, что я помнил путь обратно. Всего-то – всегда ехать по линии берега. Но это скорее редкое исключение из правил, потому что обычно наши вьетнамские городские маршруты были настолько запутанны, и проходили через такие лабиринты городских кварталов, что запомнить путь было просто невозможно. (Вспомните, кстати, наших девушек в Хюэ).

По всему Вьетнаму, за исключением, пожалуй, Сайгона, я наблюдал уличных торговцев, толкающих перед собой некую тележку с товаром (может, мороженое, может — вата, не знаю), которая играла всем известную Ламбаду в midi-звучании. Вот и сейчас, мчась на мотобайке, обдуваемый тёплым ветром, я слушал эту сначала нарастающую, а по мере отдаления от торговца – угасающую мелодию. Всё-таки есть в этом какая-то романтика! Это хорошее.

Было и плохое. К сожалению, в этот день мы не попали на запланированное по программе знакомство с племенами, живущими в горах. Бики объясняла, что мы не успели из-за осмотра отелей. Но внутри группы уже начало появляться некоторое недовольство по поводу нашего нового гида, ведь организация проведения осмотров лежала на ней, и если бы не те поездки по отелям, где весь осмотр заканчивался разглядыванием его фасада, то время бы осталось. Кроме того, не всегда было чётко ясно, что она имеет ввиду, так как русский язык, повторюсь, у неё хромал. Например: ещё Дима нам рассказывал, что вьетнамцы в разговоре с друзьями (знакомыми) говорят о себе в третьем лице. Наши предыдущие гиды говорили с нами, так сказать, по-русски. А вот Бики постоянно говорила что-то типа «Бики так не хочет» или «Бики думает, что…» Очень забавно поначалу было это слышать, но представьте себе, что такое сочетание вьетнамского и русского встречалось на каждом шагу, и вы поймёте, как сильно порой приходилось напрягать уши и мозг, чтобы понять, что хочет до нас донести наш гид. Андрей не всегда понимал .

Фантьет.

Мы отправились туда рано утром. Заранее знали, что это морской курорт. Правда, оказавшись в Фантьете, все сразу поняли, что по своему уровню он сильно уступает Нья Чангу. Это относится и к отелям, и к пляжам. Представьте себе, на одном из пляжей мы вместо песка увидели голые камни! Как нам сказал во время обеда в отеле, которому принадлежал пляж, мистер Глен МакВей (Glenn W. McVeigh) – менеджер отеля White Sands Resort – песок уходит! Я никогда не слышал ничего подобного! Удивительно! Но через два месяца (т.е. где-то в октябре) вернётся. Чудо природы. Хорошо, что в нашем отеле чудес не было.

Но зато именно в Фантьете мы были встречены с самым большим гостеприимством. Это я говорю и о мистере Глене МакВее, и о мистере Джоне, менеджере отеля, в котором мы разместились (Jon Bourbaud, Coralia Ocean Dunes & Golf Resort). Оба австралийцы. Во всех остальных местах с нами обходились весьма гостеприимно, но запомнилось лучше всего почему-то именно фантьетское гостеприимство. Наверное, потому, что люди здесь проще, ведь Фантьет, как мы убедились на второй день нашего пребывания здесь во время катания по городу на велосипедах, это большая деревня.

Сразу к этому и перейду, поскольку в первый день кроме купания в море ничего особенно интересного не было, в основным, осмотры. Велосипеды можно брать просто так у входа в отель. Главное, чтобы он был. Мне, например, достался последний, а потому, наверное, худший из всех, но это не беда, в городе можно встретить ещё хуже. Чтобы доехать до центра Фантьета, от отеля нужно было проехать по длинной прямой аллее до шлагбаума – границы отеля, а затем ещё по шоссе, проехав по которому, ты сворачиваешь уже на городской проспект. Правда, когда я ехал по шоссе, то смотрел не на дорогу, а по сторонам. «Чего мне на неё смотреть, она прямая. Да нет никого,» – примерно так думал я. Но когда я повернул на проспект, то пришлось полностью напрячь зрение и внимание. О вьетнамской езде я уже рассказывал, так что вы можете себе представить, куда я окунулся. До этого если я и ездил при таком движении, то только в качестве пассажира на мотобайке. А тут сам, да ещё и на велосипеде! Это были ещё более невероятные ощущения. Просто всплеск адреналина! Повсюду гудят, проносятся мимо на расстоянии метра, движутся тебе навстречу по твоей полосе!!! Правда, после часа практики я и сам уже применял такой трюк. Если тебе вдруг понадобилось в противоположную сторону, то оставайся на своей полосе, а когда в потоке движения на нужной полосе освободится пространство – шмыгай туда! По-моему, здесь по-другому и не приветствуется – движение остановишь, а останавливаться они привыкли только на светофорах.

Мы с Георгием решили пройти к морю. Сделать это в городе можно было только через городские кварталы. Но это только прибавляло интереса. И мы пошли. Поверьте мне, такой Вьетнам не показывают туристам. Это, так сказать, на самообучение. Грязные улочки, кое-где в маленьком пространстве между домами лежал мусор, дохлая мышь, видимо, выкинутая кем-то из своего дома, добавляла картину. И самое главное – так как туристов сюда не водят, то и местным жителям в диковинку видеть здесь европейского человека. Вы бы видели, как они себя вели. Нет, всё очень спокойно, просто тут же собралась толпа, которая чуть ли не окружала нас и шла вместе с нами. Дойдя до места, где асфальт заканчивался и начинался песок, мы остановились. На песок мы решили выходить поодиночке, так как с велосипедами было бы неудобно, а оставлять их без присмотра не хотелось. Когда Гео вышел на пляж, я остался стоять один с двумя велосипедами. Вокруг меня стояла толпа. Похоже, все меня обсуждали: на меня смотрели, показывали пальцем, кто-то мне улыбался, кто-то смеялся. Это нормально: как ещё Дима рассказывал, здесь очень простой народ, они гораздо проще подходят к незнакомым людям, чем, скажем, мы, русские. К Гео же в это время стали сбегаться дети. Видимо, они так реагировали на его внешность и, самое главное, на его камеру. Затем настал и мой черёд выходить. Я ступил на песок. Вообще это трудно назвать пляжем. Это просто песчаный берег, используемый местными жителями по принципу «кому подо что». Недалеко от берега стояли рыбацкие лодки, на берегу возвышался портовый кран, повсюду лежали перевёрнутые «грецкие орехи». Увидев меня, снова стали сбегаться дети, правда, уже в гораздо большем количестве, со всех сторон, ну словно все те, кто не успел в прошлый раз и все те, кто ещё раз оказался в эпицентре событий. Они носились вокруг меня с трогательным и – не могу подобрать более подходящего слова – детским восторгом, радуясь только оттого, что попадают в объектив камеры. Всё это происходило на фоне общей нищеты трущоб, где обои в домах выполняют ещё и функцию стен (это почти что правда), и поэтому радостные крики детей и улыбки их родителей заставили меня ещё более тепло относиться к этому доброму простому народу.

Выбравшись из трущоб, мы с Георгием отправились просто кататься по городу, ещё несколько раз проехав по далёким улочкам, пройдя пешком по узким тропинкам между домами, чтобы выйти на другую улицу, пересекли несколько мостов через одну грязную речку и пройдясь по магазинам. Причём последнее мы делали, когда начало темнеть. Я решил не болтаться более по городу и вернуться в отель. Гео продолжил кататься в одиночестве. Всё время держа в памяти последний сделанный мною поворот, я возвращался назад по своим собственным следам, а вот выехав на проспект, с которого всё и началось я сильно задумался. Чёрт, я же не смотрел тогда на дорогу! Где этот поворот на шоссе? Представьте себе мою положение: один, посреди сумасшедшего движения, в начинающем образовываться сумраке, который через полчаса превращается в кромешную тьму, и не знаю куда ехать. Учитывая то, что отворотов с проспекта достаточно много, учитывая то, что я понял, сколько их только из-за того, что ехал по проспекту и считал, пока не убедился, что тут я точно не был, учитывая то, что мне нужно было выбрать один, чтобы, при правильном выборе, успеть к ужину, то вы можете себе представить, о чём я тогда думал. Действуя по принципам «Авось сойдёт» и «Вроде вот тут это было», я повернул. Дальше – как в «Джентльменах удачи»: тут помню, тут не помню. Вот вроде бы проезжал я это здание, так почему же тогда я не помню, чтобы здесь была остановка. Кроме того, мне всегда казалось, что путь в город был значительно короче, а сейчас я уже и не помню сколько еду. Конечно, смело могу сказать я себе сейчас: «Тогда ты со всей душой крутил педали и смотрел по сторонам, а сейчас едешь медленно, чтобы, в случае возврата, не далеко возвращаться и чтобы попытаться обнаружить в опустившейся тьме, слабо расступавшейся перед уличным светом, знакомые черты проезжаемых мест». Последним средством было обращение к местным жителям. Со слабой надеждой я подходил к проходившим по тротуарам редким людям или группкам ребят, произносил название отеля, тыкая на надпись на велосипеде «Novotel Coralia Resort», и вопросительно указывал рукой вдаль – мол, там? Один дедушка, шедший, видимо, со своей внучкой, внимательно выслушал, как и все остальные ничего не понял и посмотрел на внучку, та сказала ему что-то по-вьетнамски, после чего уже он утвердительно кивнул головой. Спасибо, дедушка, спасибо, добрая умная девочка, и дальше учи английский, очень порой помогает. Я поехал дальше. Но призрак сомнения уже успел поселиться в моей голове – «а вдруг эта девочка неправильно меня поняла? Подойду-ка я вон к тем ребятам». Ребята меня очень внимательно выслушали и тоже ничего не поняли, но было видно – очень хотели помочь. Пока они обсуждали что-то между собой, я произносил по слогам: «Ho-tel No-vo-tel Co-ra-li-a…» Наконец, один из них закивал головой, и все они стали показывать рукой в ту сторону. «Верной дорогой идёшь!» Я покатил дальше. Но если это здесь, то почему я до сих пор не вижу родного поворота со шлагбаумом? Где же он? Вот и прямая уже кончается, поворот куда-то, а я никуда не поворачивал. Я остановился в отчаянии, озирая окрестность, и тут увидел шлагбаум, увидел дорогу, которые были плохо различимы в темноте, но достаточно различимы, если знаешь куда ехать! С огромной радостью я надавил на педаль, подъехал к шлагбауму, довольно улыбаясь охраннику, сидевшему в будке. Он тоже улыбался мне, когда поднимался шлагбаум. И снова, с удвоенной энергией, не глядя по сторонам, захлёбываясь ветром и полный радости победы над злыми обстоятельствами моей судьбы, я мчался по прямой, теперь уже точно зная, что впереди меня ждёт отель… Мораль: будьте осторожнее со всякими там поездочками, и вообще, одному лучше не кататься. Хотя вот Георгий помнил тот поворот, но ему просто повезло, потому что, когда мы вдвоём только ещё выезжали, он ехал первым, а потому и смотрел на дорогу. А я на шоссе ориентировался только на него. Честно говоря, всего этого можно было бы и избежать, если бы я признался Гео, что не помню путь назад, когда, ища поворот с проспекта, встретился с ним. Он тогда решил проехать ещё и в другой конец. Но мне не позволила гордость. Хотя надо было послать её к чёрту! Не повторяйте моих ошибок.

…Подъезжая к отелю, я ещё не знал, что сегодня мне снова доведётся выбраться в город…

Ужинала наша группа вместе с Джоном. Было видно, что ему интересно разговаривать с нами – всё-таки российские туристы здесь нечастые гости. Видимо, желая сделать разговор ещё более приятным, Джон распорядился, чтобы разлили спиртные напитки. Дело в том, что обычно сами завтраки/обеды/ужины у нас были бесплатными, а за заказанное спиртное приходилось платить. В данном случае Джоном был сделан жест доброй воли. Уже утром следующего дня мы задним умом осознали, что всё-таки этот жест был слишком добрым. Так, сначала принесли красное вино, естественно, никто не отказался, затем – белое, естественно, никто не… После все пили принесённую текилу.

Будучи навеселе, Джон предложил: «А не сгонять ли нам в ночной клуб?» Будучи навеселе, многие согласились. В маленьком автобусе, везшем нас по ночному Фантьету, российские туристы громко пели русские народные песни, а Джон, ничего не понимая, но широко улыбаясь, кивал головой в такт и размахивал руками, словно дирижёр.

Ворвавшись в ночной клуб, словно ветер, я тут же ринулся на танцпол — выплёскивать энергию. Прыгая под музыку, я видел вокруг себя остальных таких же прыгающих и довольных турменеджеров. Все вьетнамские клабберы отошли в полумрак к стенам, наблюдая за нами оттуда. Но вскоре девушки начали разбавлять своим присутствием нашу шумную толпу. Похоже, такое количество больших белых людей в этом клубе (как минимум) они видели впервые. Так что их интерес к мужской половине нашей группы был последней как раз на руку! Ещё неизвестно, кто сильнее зажигал: веселые мы или заинтересованные они? Подойдя к столику, где уже сидели наши подуставшие ребята, я увидел пару бутылок виски – опять Джон постарался. Естественно, никто меня остановить не мог, никто меня останавливать не собирался.

В тот вечер я гремел, играл, импровизировал, угощал всех виски – напился, в общем. Сержу тоже было хорошо – по крайней мере, вытащить его с танцпола было невозможно. Решив освежиться, я вышел на улицу, где меня тут же окружила толпа ребят и девушек. К такому вниманию я был уже привычен, и, будучи в данную минуту очень польщён этим, стал мгновенно болтать с ними, рассказывая кто я, откуда и зачем я здесь. К этому времени многие из наших уже уехали в отель. В клубе оставался только Серж, Наташа, Джон и я. Вернувшись в клуб, я заметил только Наташу. Подойдя к ней и спросив о Серже, в ответ я увидел только указательный палец, направленный вниз. Взглянув в этом направлении, я узрел в полной темноте Сержа, стоявшего на коленях и обнимавшего стульчик. Голова его лежала на этом стульчике; так он мирно спал. Мы решили поехать в отель, но как быть с тяжеленным неподвижным Сержем? Обратившись с этой проблемой к Джону, всё это время беседовавшему с каким-то вьетнамцем, оказалось, что нет никакой проблемы. Этот вьетнамец – кстати, хозяин клуба(!) – с нашей помощью взвалил Сержа себе на плечи. В то время, как он нёс, Джон и я поддерживали Сержа сзади. Уложив Серёгу на сиденья в автобусе, мы поехали к отелю. У отеля нас уже ждал персонал с… инвалидной коляской! Именно в неё был усажен спящий, после чего Джон (это главный-то менеджер отеля) повёз коляску к лифту. Я в это время болтал какую-то ерунду о том, «как это здорово, что вы нам так помогли, вы просто замечательный менеджер, я совсем не ждал такого, как это всё-таки здорово, что вы нам так помогли, вы просто замечательный…» – и всё в таком духе. Уложив Сержа на кровать, я попрощался с Джоном, и, устав за этот день неимоверно, пошёл спать. Но, как бы то ни было, я был счастлив, поскольку завтра сбывалось то, чего я ждал последние пять недель. Будь я на живописнейшем песчаном пляже, красивейшем древнем дворце, колоритнейшей рыбацкой деревне, как мне не было интересно и весело, я всегда думал о том, что настанет день, и я окажусь в Сайгоне. Само слово «Сайгон» уже манило меня, заставляло думать о нём в предвкушении и рождало фантазии! Завтра я окажусь в Сайгоне! Я шёл спать в отличном настроении!!!

Сайгон.

Сразу понимаешь, что въезжаешь в большой город. Километров за 30 до непосредственно самого города начинается промышленная зона, дорога расширяется, появляется разделительная полоса из бетонных блоков, увеличивается количество автомобилей, в том числе грузовых. Поверьте, такого количества именно автомобилей до этого я во Вьетнаме не видел. Здесь, в отличие от Ханоя, создавалось впечатление «столичности» города, уже отсюда он заставлял уважать себя.

«По этой дороге ехали советские танки, освобождая Сайгон в апреле 75-го года», — сказала Бики, когда мы ехали по огромному мосту, который начинал собой длинный широкий проспект, уходящий вдаль. Я попытался представить себе, как это происходило тогда, и, представив, понял, что мне наиболее интересно здесь, во Вьетнаме. Именно эта война, народ, в ней победивший, её история и культура – вот что в первую очередь привело меня сюда. Конечно, я знал об этом всегда, но никогда не задумывался. А, осознав это, мне ещё сильнее захотелось всё увидеть, всё потрогать, всё попробовать.

Кстати, город после окончания войны был переименован в Хошимин (Ho Chi Mihn City), но мало кто называет его так во Вьетнаме. Во-первых, так вьетнамцам, привыкшим к краткости звуков, слишком долго выговаривать это название. А, во-вторых, (это уже моё мнение) все считают, что так просто красивее звучит. Я полностью согласен. Потрясающее название! Только оно одно уже манило меня сюда. В общем, Сайгон!

Но в первый день мы в любом случае должны были бы осматривать отели, к тому же ещё и Бики добавила этому не самому интересному дню соли. В итоге пересолила.

Для начала мы зачем-то заехали на фабрику по производству сувениров, причём Бики провела нас через чёрный вход, где мы смогли увидеть, собственно, мастеров. Преимущественно это были инвалиды. Зачем это было сделано нетрудно догадаться. На фабрике все цены на порядок выше, а если уж провести богатых белых лопухов через мастерские, то они обязательно что-нибудь купят, хотя бы из жалости. Потом Бики решила завезти нас к себе домой на обед. Естественно, не бесплатно. С одной стороны, это было интересно лично мне посмотреть на дом простого вьетнамца (если Бики, конечно, не шифровалась), да и поесть дешевле, чем в ресторане, тоже неплохо. Но пошли обедать не все, таким образом, те, кто не пошёл, просто стояли у автобуса. Кроме того, Бики каждый день назойливо просила нас скинуться на чаевые водителю по 10 000 донгов. Это за каждый день. Например, и Дык, и Аня, и Дима говорили, что мы можем это сделать, если хотим, да и то по итогам всех поездок, но никак не каждого дня. В общем, становилось понятно, что в первую очередь нужно этой даме. Наверняка она имела какую-то прибыль и с водительских чаевых, и с покупок на фабрике (мало кто из наших что там купил), и, естественно с обеда в её доме. Живёт она, кстати, недурно совсем. Огромные площади комнат, три этажа. Только вот грязновато немного. В общем, это самое стояние у автобуса на жаре во время обеда у Бики стало последней каплей терпения, и Наташа позвонила Томасу с просьбой о замене гида. Узнав об этом, весь оставшийся день Бики сидела недовольная.

Вечером мы наконец встретились с тем, кто постоянно отождествлялся с этаким Большим Голосом Из Сайгона, так как наши гиды часто ему звонили, уточняя ту или иную информацию. По слухам, он был немцем, но первые сомнения относительно этого у меня возникли, когда я услышал, как Дима в Нья Чанге разговаривал с ним по-русски. Не помню почему, но я тогда не поинтересовался, что всё это значит. Итак, встреча назначена на 20-00 в холле отеля Sofitel Plaza Saigon. Я спустился одним из первых, поинтересовался на reception, не приходили ли по почте мои вещи из Ханоя, и, получив отрицательный ответ, расстроенный пошёл к месту встречи. Поделившись своей бедой с уже пришедшими, я стал ждать. К нам подошёл невысокого роста средних лет человек в очках с кудрявой шевелюрой на голове и на чистом русском произнёс: «Добрый вечер! Меня зовут Томас». Никто не ожидал такого поворота событий. Скрывая удивление, я поздоровался. Но Томас быстро развеял все сомнения. Он действительно немец, в своё время жил в Восточной Германии, затем учился в МГИМО (восточные языки), после работал в Японии, теперь живёт и работает здесь, во Вьетнаме. Томас оказался приятным в общении человеком и гостеприимным хозяином. Он рассказал много интересного о Вьетнаме, о Сайгоне. Для меня самым важным и радостным оказалось то, что мои вещи, оказывается, уже в Сайгоне. Поделившись с Томасом своими горькими рассуждениями о пропавших вещах, я услышал в ответ: «Ах, вот что за посылка пришла к нам в офис! Теперь всё понятно». (На следующий день у меня в руках уже был бумажный свёрток с вещами внутри. На почтовой наклейке была надпись, общий смысл которой — «из Ханоя в Сайгон для мистера Сокольницкого Андрея). После ужина Томас пригласил нас в клуб, который, по его словам, он часто посещает сам. «Seventeen Saloon». Неплохое место. Я даже вначале удивился, что вроде немолодому Томасу оно по душе. Но впоследствии я осознал, что Томас душой молод! Куча молодёжи, филиппинские рокеры на сцене, шум Dolby Surround, девушки в ковбойских шляпах при входе. Тут мне следует остановиться на том, что я обещал ещё в начале своего повествования. А именно – на вьетнамских женщинах! Как это ни покажется удивительным, в большинстве своём они красивые. Я говорю об этом, как об откровении. Наверняка все из нас бывали на рынках и видели там торговцев из Вьетнама, внешний вид которых не производил хорошего впечатления об их красоте. Но, поверьте, здесь, во Вьетнаме, всё совершенно иначе, что меня поначалу и удивляло. Конечно, вернувшись в Москву, я, глядя по сторонам, не без удовольствия отмечал, что наши женщины – самые красивые в мире, но тогда, в Сайгоне, разговаривая с милыми девушками, стоящими за стойкой бара (они разговаривали по-английски), я был очарован.

Сайгон-Сайгон, удивительный город. Как быстро всё было поставлено в тот вечер с ног на голову. Не у меня. Я благополучно добрался из клуба до отеля. Но с одной девушкой из нашей группы приключилась настоящая беда. Они втроём возвращались пешком до отеля. К ним подкатил мотобайкер и, схватив за ручку сумочку, висевшую на плече девушки, надавил на газ. Рывок был настолько резким и сильным, что девушка упала, ударилась об асфальт головой, локтём, коленкой. Мотобайкер протащил её ещё несколько метров за собой, поскольку вырвать сумку сразу не удалось… Позвонили Томасу, он был крайне расстроен, сказал, что подобных вещей здесь не случалось уже около двух лет. Также сказал, что в полицию звонить бесполезно, так как это окажется лишь безрезультатной тратой времени. А девушка потеряла настроение до конца путешествия, часть здоровья (хорошо, что обошлась лишь синяками и ушибами) и значительную часть имущества (деньги, мобильный телефон, фотоаппарат). Что и говорить, впоследствии я каждый раз оглядывался, когда слышал за спиной рычание двигателя. Это всё я опять свожу к одному – будьте осторожны.

Следующий день я ждал с огромным нетерпением. Мы должны были совершить обзорную экскурсию по Сайгону и посетить комплекс туннелей, использовавшихся во время войны в местечке Ку Чи. Кстати, с нами была новый гид – Лена.

Начали с посещения собора Notre-Dame de Saigon. Собор меня лично не особенно впечатлил, но замечательным было то, что этот собор здесь есть! Построенный ещё французами, он, как и буддийские храмы, пагоды, мирно уживался с социалистической действительностью. Выйдя из собора, можно было легко увидеть огромные красные транспаранты, развешанные чуть ли не по всем улицам Сайгона, до дня революции-то оставалось всего 2 дня! Это удивительное и даже, пожалуй, парадоксальное соседство заставляло меня задумываться о том, какие же они – вьетнамцы?

А затем мы посетили место, являющееся символом независимости, место, которое я много раз видел до этого, но где ни разу не был, Дворец Воссоединения (Reunification Palace). Сразу вспоминались многочисленные кадры из разных фильмов. Вроде бы ничем не примечательное в архитектурном смысле здание, но я стоял перед ним с непременным желанием войти внутрь. Всё просто — наконец-то! Нас повели по Дворцу, показывая залы, где в своё время проходили судьбоносные для Вьетнама переговоры, подписывались соглашения и т.д. Я реально ощущал, что прикасаюсь к истории. На втором этаже я смотрел с балкона на ворота Дворца и за ними уходящую вдаль широкую улицу. Кажется, и такой кадр я видел в каком-то фильме.

На крыше Дворца стоит вертолёт. Отсюда в апреле`75 покидали Вьетнам последние американцы.

Далее мы спустились в подвалы Дворца. Здесь сохранена обстановка военных лет: узел связи, огромные подробные военные карты Вьетнама, письменные столы, за которыми когда-то сидели большие американские военные начальники.

Затем всех повели в зал, где экспонировались фотографии.

К сожалению, экскурсия была не такой уж и длинной, потому что сегодня много ещё нужно было чего успеть, так посмотреть во Дворце всё, что хотел, полностью не удалось.

Но зато дальше меня ожидало, пожалуй, самое интересное место в этой стране, которое, по моему мнению, необходимо посетить каждому человеку, оказавшемуся во Вьетнаме, которое наиболее ярко и выразительно даёт понять, насколько силён, отважен и непримирим был вьетнамский народ в борьбе за свою свободу. Я говорю это без надрывного пафоса. Я действительно так думал, находясь там, посреди джунглей, в тёмных лабиринтах туннелей Ку Чи.

До них от Сайгона 70 километров. Учитывая, что водитель ехал не более 40 км/ч, путь уже не такой и близкий. Я обратил внимание на деревья, растущие по обеим сторонам дороги, когда мы уже подъезжали к месту. Они росли по ровным линиям, уходящим за горизонт, перпендикулярно дороге. Сначала я был удивлён такой геометрии, но потом догадался, что эти деревья сажали уже после войны, а во время неё здесь, на всей этой огромной площади, не было ничего – всё было выжжено напалмом и ракетами.

Ку Чи сейчас – это место для туристов. Здесь продаются сувениры, стоит подбитый американский танк, на котором все могут фотографироваться, для входа необходимо купить билет, можно пострелять из М-16/АК-74/американского пулемёта, заплатив предварительно по доллару за каждый патрон. С первого взгляда кажется, что Ку Чи стало местом для вышибания денег из туристов. Но это не совсем так. Атмосфера событий тех лет осталась. Допотопные, но очень страшные, ловушки, маленькие, вырытые в земле капсулы, прикрытые сверху деревянной крышкой и засыпанные листьями, сидеть в которых можно только на корточках – сам залезал, огромные ямы на земле, по всей видимости, — следы от разорвавшихся здесь много лет назад бомб. Но наибольшее впечатление на всех, решившихся это сделать, произвело путешествие по лабиринтам. Вот тут-то я и понял, что переживали те вьетнамцы, которые провели здесь половину своей жизни. Узкие низкие туннели, страшная духота, ещё более сильная, чем на поверхности, кромешная тьма, освещаемая только тускло светящими фонариками, вмонтированными в стены туннелей. Но самое неприятное – это ощущение замкнутости, спёртости пространства, и оттого — ощущение одиночества. Несмотря на присутствие впереди и позади меня остальных ребят, у меня возникало это щемящее чувство. Я не мог никого видеть – мог только слышать, и специально порой задавал вопросы во тьму, чтобы почувствовать присутствие остальных. Порой кто-нибудь тоже что-нибудь спрашивал или говорил – наверное, с этой же целью.

Я пробирался, весь согнувшись, вперёд по тёмному тоннелю, как вдруг уткнулся выставленными вперёд руками в стену! Ничего не понимая, я стал обшаривать руками всё вокруг, но ничего кроме стен не обнаруживал. «Эй-эй, куда идти-то?» – нарочито спокойным голосом спросил я, и тут же сам поднял голову вверх. Оттуда светил тусклый фонарик, сзади уже на меня наткнулся кто-то из наших. Всё понятно, здесь тоннель переходит на другой уровень, а до этого мы глубоко спустились под землю – я встал в полный рост и полез в верхний тоннель. Интересно, как долго я бы искал путь, если бы не тот фонарь. Пришлось догонять немного ушедших вперёд, ещё усерднее перебирая ногами и руками и оттого ещё больше пачкаясь от грязи стен тоннеля. Во время войны всё было точно также, за тем исключением, что наверху тоже было страшно, и возможность остаться в этих лабиринтах навсегда рисовалась не буйной фантазией, а реальной обстановкой.

Вылезли мы оттуда похожими на чертей. Со всех лил пот, на моих локтях, коленках и спине была грязь. Хотя пробыли мы под землёй не больше 10 минут, создавалось ощущение, что весь день воевали.

Ку Чи – главная головная боль американцев. Чего они только не делали ради того, что уничтожить туннели, но всегда всё было против них. Они пытались затопить туннели водой, но не знали, где они начинаются, поэтому сумели затопить лишь малую их часть. Американцы пускали в туннели немецких овчарок, наученных убивать, но вьетнамцы перестреляли около 300 собак. Американцы с самолётов скидывали на землю над туннелями семена, и вскоре здесь вырастала высокая трава, которую американцы затем сжигали – так на золе вьетнамские партизаны оставляли следы, которые можно было увидеть с самолёта. Но после, несмотря ни на что, на этом месте вырастала вьетнамская трава, и американцы снова оставались не у дел.

Именно тогда, находясь в туннеле и представив себе, как если в него сейчас хлынет вода, я понял, что пережил вьетнамский народ, насколько сильно он хотел победить в той войне и насколько сильно он эту победу заслужил.

Вечером состоялся прощальный ужин в немецком ресторане. Я ещё тогда подумал о необычности ситуации – пойти в немецкий ресторан, приехав в Сайгон. Тем не менее, очень милое место (Restaurant Tell).

Прошёл и этот день, пожалуй, один из самых интересных дней, проведённых мною во Вьетнаме.

Следующий день – и уже, к сожалению, последний – был свободным. Утром я загорал на крыше у бассейна, а оставшуюся часть дня все посвятили шоппингу, а именно походам по сайгонскому рынку (подумайте о том, сколько вьетнамцев на наших рынках, и после представьте, какой это рынок там!) и супермаркетам в центре Сайгона. Несмотря на утверждение путеводителя по Вьетнаму о том, что в Сайгоне самый дешёвый шоппинг, я этого не ощутил ни на рынке (там даже торговались очень мало), ни, тем более, в супермаркетах, где всё было просто дорого. Но интересен был сам процесс. Да и просто походить по рынку и посмотреть, что там продают уже интересно. Всем советую. Найдётся всё! И никогда не верьте фразам, типа: «Другого здесь нет, покупай у меня то, что есть», «Подобного вы тут не найдёте, берите, что предлагаю,» – не берите, лучше поищите и обязательно найдёте. Это так я искал белые футболки с надписью «Good morning, Vietnam!». У меня уже была одна, купленная в Хой Ане, а я захотел привезти и друзьям. В общем, ходил, спрашивал, предлагали всегда не то, говоря при этом так, как я уже писал. И что же? Нашёл-таки! Всё там есть.

Начали мы наш поход все вместе, но постепенно растерялись. И я, последним потеряв Сержа и оставшись один, решил вновь сходить во Дворец Воссоединения. Просто не всё я там вчера успел увидеть, а очень хотелось. Да и просто походить по этому месту, потоптать эту землю, потрогать наши танки, забраться на крышу Дворца, взглянув оттуда на Сайгон, как это когда-то в последний раз сделали американцы, посмотреть фотографии – ощутить атмосферу, в общем. Благо, что и наш отель, и рынок, и супермаркеты находились в пределах одной, пускай и огромной, улицы (Le Duan Blvd). Так что если, выйдя из отеля, повернуть налево и идти вдоль неё минут 15, то непременно подойдёшь к воротам Дворца. Поэтому, оказавшись в одиночестве на рынке, я не чувствовал себя потерянным и одиноким.

Я шёл по Сайгону и с удовольствием смотрел по сторонам. На меня порой также оглядывались некоторые вьетнамцы, проезжавшие мимо в огромных косяках мотобайков (правда, уже не таких огромных, как в Ханое). Хотя здесь, кажется, я не был уже такой экзотикой, какой являлся в провинциях Вьетнама. Опять прошёл мимо Нотр Дама — на тротуарных столбах шелестели от ветра красные флаги, огромные транспаранты, повешенные над широким проспектом, извещали о приближении 60-летия Революции, — прошёл мимо небольшого сквера, где старая вьетнамка в конической шляпе собирала листья, перешёл дорогу и оказался прямо у ворот Дворца. Поглазев с полминуты на него снаружи, я купил билет и вошёл внутрь. У советских танков, стоящих перед Дворцом, гулял вьетнамец с двумя детьми. Несмотря на стоящую перед танками запретительную табличку и огораживающую ленточку, дети беззаботно и со смехом лазали по башне танка, их отец смеялся внизу. Кажется, это устраивало всех, даже охрану, стоящую перед воротами. Посмотрев на меня, вьетнамец спросил: «USSR?» Я улыбнулся и кивнул. В ответ он показал на танк и поднял вверх большой палец. (Я писал об этом в начале). Нас здесь ещё помнят. Во дворце я старался идти вчерашним маршрутом, чтобы не заблудиться. Кое-где сбился с пути, и потому пришлось сделать пару лишних кругов. Несмотря на то, что я был тогда там уже во второй раз, мне не было скучно. В первый раз я не успел увидеть всё, что хотел, и вот теперь делал это. Плутая по проходам Дворца, я несколько раз встречал пожилого человека европейской внешности в ковбойской шляпе. Когда мы, наконец, встретились лицом к лицу в очередной раз, то заговорили друг с другом. Оказалось, что он техасец. Очень удивился, узнав, что я из России. Показав на пожилую и молодую вьетнамку, и сказав, что это его семья – жена и дочь – он зародил в моей душе вопрос, который я тут же задал: «Вы принимали участие во Вьетнамской войне?» В моей голове тут же возникла легенда о солдате, полюбившем вьетнамку и отказавшемся воевать, увёзшем свою любовь с собой. Но он ответил: «Нет! Я слишком стар для этого. Я даже старше, чем Китай!» Эх, рухнула моя легенда! Но всё равно было интересно, не каждый день разговариваешь с американцем в Сайгоне!

Дальше я поднялся на крышу, затем спустился вниз и прошёл подвалами Дворца, где в это время шла экскурсия для вьетнамцев, и вошёл в зал с фотографиями. Переворачивая большие страницы альбомов вместе с девушкой-американкой, я перебрасывался с нею фразами, интересуясь, что она думает по поводу той или иной фотографии. Затем я вошёл в видео-зал, где показывали фрагменты военной хроники и рассказывали о войне. Поскольку этот зал был с английским языком трансляции передачи, то и собрались в нём американцы и я, немного опоздавший, а потому севший сзади. Что интересно — видимо, не выдержав силы вьетнамской интерпретации событий той войны, американцы вышли из зала задолго до окончания трансляции. Я тоже просидел не до конца, покинув зал, когда стали показывать современные съёмки, где вьетнамцы на фоне красных флагов стали благодарить Партию за победу.

Выйдя на улицу и направившись к воротам, я постоянно оборачивался и смотрел на Дворец. Вряд ли я когда-нибудь ещё увижу его вот так, вживую. Было немного грустно. Это было хорошее путешествие с приключениями. Хотелось остаться здесь ещё дня на два. Возвращаясь к отелю я был в таком настроении, что решил купить мороженного. Купил. Попробовал. Чтобы не обидеть продавца, выкинул за углом в урну. На вкус- отвратительно! (Вроде бы это был даже угол Нотр Дама). Вспомнил, что сам же зарёкся покупать что-либо на улице. И так вот, думая обо всех сторонах Вьетнама, я, полный иронии, вернулся в отель.

Вещи были собраны, а я – одет и причёсан. Улыбаясь стоящим рядом, я спускался на лифте, улыбаясь, я проходил мимо reception, улыбаясь, прощался с Томасом и его женой-вьетнамкой, с улыбкой напевал под нос песни, стоя в очереди на регистрацию в аэропорту. Наверное, это была защитная реакция — хоть делал всё это я абсолютно искренне, в душе была тоска.

Из Сайгона мы летели в Ханой, чтобы там пересесть на самолёт, который доставит нас в Москву. Ещё двигаясь по Сайгону к аэропорту, я обратил внимание, что каждый квадратный метр города освещён. Товарные лавочки, фонари на всех дорогах, фары миллионов мотобайков – всё было в огне. Поэтому, взлетая над городом, можно было в опустившейся тьме легко определить его размеры. Результат поразил всех в самолёте, поскольку там были в основном иностранцы и никто из них раньше не имел возможности увидеть Сайгон в таком ракурсе. Город уходил далеко за горизонт; несмотря на ночь, везде было светло, создавалось впечатление, что город горит, без преувеличений. Пожалуй, лучше всего охарактеризовать общее впечатление могут слова, которые произнесла какая-то девушка (по-русски!) в тот момент, когда все в самолёте с интересом прильнули к иллюминаторам – «Боже, какой же он огромный!»

В Ханое мы пересели на самолёт до Москвы. Моей соседкой оказалась вьетнамская девушка, учащаяся в России. Она сказала, что её зовут Май (вспомнили Мраморные горы? ). Разумеется, я поделился с ней своими познаниями о значении её имени. Позже оказалось, что мы родились в один день. А в Домодедово я помог ей пересесть на самолёт, когда ей оказалась нужна помощь. В общем, сейчас переписываемся.

Мой Вьетнам закончился там, в Домодедово, когда я провожал взглядом Май, уходившую к своему самолёту…

Сейчас сижу на кухне, пью вьетнамский зелёный жасминовый чай, подаренный ею в аэропорту. Запах жасмина напоминает о Вьетнаме, потому что там я чувствовал его перед каждым завтраком, приходя по утрам в рестораны.

Думаю, куда поехать в следующий раз?

Выводы:

Вьетнам – очень интересная, самобытная страна. Люди, которым может быть интересна поездка туда и цели отдыха, которые можно там достичь, описаны выше.

Увидеть Ханой интересно, наверное, просто потому, что это столица. Впоследствии я много думал о том, что же было особенно интересным в этом городе, и всегда приходил к выводу, что ничего. Но, тем не менее, я не могу сказать, что мне там не понравилось. Честно говоря, очень трудно судить, ведь всё, что я видел после, мне нравилось больше, чем увиденное в столице, но именно в Ханое я получил первую и огромную дозу впечатлений, а потому, наверное, этот город я не забуду уже никогда. Зато расположенная под Ханоем бухта Халонг точно стоит того, чтобы её увидеть!

Из пляжного отдыха лично мне приглянулись пляжи Нья Чанга. Да и сама инфраструктура этого курорта показалась очень убедительной.

Посетить Вьетнам и не побывать в Сайгоне, по моему, опять же, личному мнению, было бы неправильно. Всё-таки война – это одна из первых, приходящих на ум ассоциаций при упоминании о Вьетнаме. Это то, что очень сильно повлияло на всю жизнь страны. И именно в Сайгоне история и культура той войны раскрыта наиболее полно. Да и вообще, город интересный, одно название чего стоит! А если уж Сайгон, то Ку Чи – просто обязательно! Путешествие по лабиринтам никого не оставит равнодушным.

Я понимаю, что для обычного (не рекламного) путешествия может оказаться затруднительным и в организационном, и в материальном плане посетить и Ханой со всем Севером, и Сайгон и со всем Югом. В данном случае выбор остаётся за Вами. От себя скажу лишь то, что мне понравилось, наверное, везде. Просто кусочек сердца остался где-то между Ханоем и Сайгоном.

Думаю, что скоро многое переменится в бурно развивающем свой туризм Вьетнаме. Уже лет через 5 на Вас не будут с любопытством смотреть проходящие мимо люди, Вашему присутствию там будет удивляться всё меньше и меньше обычных людей. Они привыкнут к большим белым людям со странными лицами и непонятной техникой в их руках, а Вьетнам потеряет прелесть своей «дикости». А если хотите застать её, покупайте путёвки и билеты на самолёт!

Главное там – не ждите, что Вьетнам будет развлекать Вас, я уже писал, это не та страна. Хотите развлечений? Вы их найдёте, но ищите самостоятельно: гуляйте по городу, ходите в клубы, смотрите по сторонам – будет уже интересно хотя бы от одного этого. И самое главное, о чём я всегда неустанно повторял, будьте осторожны!

(время путешествия: август — сентябрь 2005 г.)

Комментарий автора:
Мы сидели на балконе в доме…ели змею…и просто болтали, я даже сейчас не вспомню о чем…