Арекипа: город Хуаниты

«А сейчас, дружок, я расскажу тебе сказочку. Давным-давном, за тре-девять земель, в одном горном краю жила девочка по имени Хуанита. Точнее, племя звало ее как-то по-другому, но мы будем называть ее этим простым и звучным именем. Она была послушной и трудолюбивой девочкой, работала вместе со всеми на маисовых плантациях, таскала камни для построения террас, пряла пряжу из шерсти своей любимой ламы, а по праздникам плясала, пела песни и смотрела, как главный шаман исполняет свой ритуальный танец в головном уборе из перьев божественного кондора. Ты спросишь, была ли Хуанита красива ? О да, она была красива. Именно такой запомнили ее все люди племени. Ведь красота – это условное понятие, и разве не прекрасно девичье лицо с широкими скулами, на которых играет яркий румянец от колючего ветра, выступающими вперед зубами – как у ее любимого зверька куя, и длинными темными косами, слипшимися в паклю от пота и пыли ? И вот один раз в дом, где жила Хуанита, пришли люди от главного шамана и сказали, что она удостоена величайшей чести встретится с верховным божеством, которое живет далеко в горах. Эта встреча очень важна и почетна для Хуаниты, так как божество гор очень могущественно. Стоит ему лишь повести бровью, и ветры принесут холода в край, где живет племя Хуаниты. А если божество раздраженно закашляется – огромные валуны посыпятся сверху, завялят все дороги и погубят посевы. А если божество рассердится – сомкнутся горы над головой, и племя больше никогда не увидит божественных кондоров. Вот такая великая сила ждала девочку к себе. Хуанита не могла прийти в себя от свалившегося на нее счастья и огромной ответственности. И вот в назначенный день, ее нарядили в лучшее одеяние, на голову надели сказочный полукруг с золотыми лучами – о, она была подобна самому солнцу. И начался долгий путь в гости к божеству. Путь был непрост, и идти наверх было все тяжелее и тяжелее, становилось все холоднее и даже немного страшно, но Хуантиа так радовалась предстоящему визиту, и уже думала, как она будет рассказывать потом своим подружкам о великом божестве, которое позвало ее к себе. И вот спустя несколько дней, цепочка людей дошла до маленькой камеры в горах – там, по словам главного шамана, и должна была дожидаться Хуанита великого часа. С ней остались не только привычные для нее предметы быта, но и даже несколько украшений, которые должны были выгодно подчеркнуть образ девочки и убрантсво этой крошечной камеры высоко в горах. Несмотря на холод, пронизывающий все хрупкое тельце Хуаниты, она была рада такому богатству вокруг, так как не видела ничего подобного раньше. Потом люди шамана ушли, задвинув вход в камеру большим камнем. Стало темно и страшно, но Хуанита продолжала ждать. Ее полуголые ноги уже перестали чувствовать что-либо на ледяном полу, ладони не ощущали впивающихся в них ногтей, но никто не приходил. Всеобъемлющий ужас терзал маленькую Хуаниту – а вдруг злые люди шамана бросили ее здесь умирать, и она никогда больше не увидит свое племя. Девочка даже пыталась несколько раз с плачем отодвинуть огромный валун и выбраться наружу, но у нее ничего не получилось – и к тому же, может быть, великое божество должно было появиться с минуты на минуты. А если оно не найдет здесь Хуаниту, то страшно рассердится. И обессиленная Хуанита села у стены, сжалась от холода, попыталась прошептала что-то онемевшими губами – ее веки слипались, и она уже почти что-то уснула. И тут огромная и необъяснимая сила сковала все ее детское существо: она уже не помнила всего, что было раньше. И может быть, раньше-то ничего вообще не было. И лишь ледяной клюв божественного кондора сомкнулся над ее головой и понес куда-то далеко-далеко. Ты спрашиваешь, что это было ?! Этого никто не может объяснить, потому что мы, люди, не знаем мир богов, но известно лишь только то, что ценой пути в другой мир назначена одна их жизней человека. А теперь спи спокойно и не замерзай….»

Вот такая импровизация на тему доброй перуанской сказочки о девочке, которую принесли в жертву богам и оставили замерзать в горах. Такая практика была вполне распространенной лет 700 назад. Тело одной из таких жертв нашли вмерзшим в ледяную глыбу вездесущие американские археологи и спустили вниз как уникальный памятник эпохи. Теперь вокруг этой замерзшей и почерневшей от температурных колебаний мумии организован целый музей, как раз и расположенный в городе Арекипа. Мы там были исключительно транзитом по пути из Наски в Колку, а потом из Колки в Куско. И хотя сам городок очень симпатичный, но делать там было практически нечего. Но только не для моего друга, который еще в самом начале пути из каньона проявлял великое и настойчивое желание увидеть эту замороженную мумию, которую так и назвали Хуанитой. В принципе, я никогда не спорю с моим другом о культурной ценности человеческого наследия и стараюсь не акцентировать внимание на своем киснущем и зевающем лице, послушно следую за ним по всем хоть сколько-то заметным руинам, давясь при этом за те деньги, которые нужно платить за вход к этим осколкам великих цивилизаций. Но тут сыграли свою роль во-первых, величие впечатления от каньона, которое я не хотела опошлять видом трупа, во-вторых, оскомина от тех самых трупов, которые я уже насмотрелась на ближайшие 10-15 лет в Лиме, в-третьих, цена, которую заломили за этот труп. Я набралась мужества и отстояла свою свободу, а мой друг пошел наслаждаться зрелищем очередной мертвечины. Не, он не извращенец, а наоборот, очень славный и жизнелюбивый человек, но он бы просто переживал, что не посетил значимый для этого города памятник старины и потом каждый раз корил бы себя громко и вслух (так, чтобы я слышала) за такой промах. И вот через час мы встретились, и мой друг поведал мне то, как увлекательно он провел время и потратил 10 долларов. Работники музея оказались людьми заботливыми и не позволили моему неподготовленному другу просто поглазеть на труп Хуаниты за пол-цены и смотаться, а сначала показали ему за первую пол-цены фильм на 40 минут о логистике тела Хуаниты с вершины гор до музея, а потом за вторую пол-цены тщательно рассказывали о всех предметах, которые относятся к этому жертвеннику и к эпохе вообще. И когда мой друг уже окончально был подготовлен, его с группой других туристов подвели к замороженному трупу Хуаниты. И под слова «не правда ли она прекрасна» мой друг, наверное, должен был расплакаться от умиления. Но он, кажется, не расплакался, а двинул на выход со словами «как фигня». На этом пути с него еще дополнительно срезали чаевые за столь прекрасно проведенное время, а потом мы отправились с ним на автовокзал, еще и не подозревая, как близко будут нам страдания маленькой Хуаниты в последующие дни.

Куско: инкские развалины и неудавшийся взгляд на наследие Юнеско

Совсем немного о транспорте, коим мы пользовались в поездке. Так как наш путь пролегал в большинстве своем по горному региону Перу и Боливии, без посещения джунглей, то передвигались мы чаще всего на автобусах. Причем, как на дневных, так и на ночных. В принципе, это удобно, относительно недорого и иногда познавательно, потому что можно наблюдать за местной жизнью и природой. Пользуясь междугородним автобусом, надо помнить несколько простых правил. Во первых, автобусы могут опаздывать или приходить пораньше, так что лучше запасаться временем и терпением. Во-вторых, места в автобусах фиксированные, это указано в билете, и поэтому надо проявлять настойчивость в отношении местного населения, которое усаживается на все свободные, в том числе и ваши, кресла без разбору, а также заполняет пространсто своим багажом и многочисленным потомством, которое едет вообще бесплатно. Но локальное население славно тем, что его можно послать, и оно освобождает места, идя тебе на встречу, а точнее туда, куда его послали. Кстати, именно в Перу есть озеро и местечко под названием Ñahui – так что есть что-то привычное в заданном направлении. В-третьих, иногда это правило фиксированных мест не действует, и тогда лучше разделять обязанности. Обычно, пока мой друг следил за тем, как размещается наш багаж, получал квитации, или сам распихивал рюкзаки, я в первых рядах забиралась в автобус и занимала лучшие (ну или оставшиеся, если это была не первая остановка) места. В принципе, эти три правила позволяют избежать многих проблем (воровство не обсуждается!), за исключением одной – в автобусах может оказаться жутко холодно. Мы столкнулись с этим, когда ехали ночью из Арекипы в Куско. Той же автобусной компанией, которой ехали из Наско в Арекипу в комфорте и тепле. Боже, я навсегда запомню эту пронизанную ледяным сквозняком ночь, когда я столько раз почувствовала себя Хуанитой! Ранним утром мы прибыли в Куско: на улице ноль градусов, у меня на руках отваливались пальцы, когда мы листали «лоньку» в поисках отеля. Поиски были относительно долгими и малорезультатными – утром почти все отели в центре заняты, а свободны лишь очень дорогие, либо просто скотомогильники. Вот в одном из таких скотомогильников нас и угораздило разместиться. Причем после 12 часов дня мы предприняли попытку переезда, начхав на те деньги, что мы заплатили за одну ночь, но столкнулись с последствием того, что Куско – это город, построенный на древних инкских фундаментах. То есть это по-настоящему красивый город с богатой архитектурой, с черепичными крышами и очень крутыми витиеватыми улочками. И все это охристо-терракотовое великолепие построено на огромных отшлифованных валунах самой разнообразной формы, которые выточены относительно друг друга. А валуны толщиной с метр, их тяжело нагревать, и они не способны сохранять тепло, особенно если каждую ночь температура падает до нуля. И такими были практически все отели в центре Куско. Так что мы не нашли особого смысла в смене отеля, и провели первую ночь, утеплившись всем, что было, на хрупких кроватках, которые стояли практически на земляном полу (о, призрак Хуаниты!). Но у нас была великая цель. Куско – это город, откуда каждый, кто приехал в Перу, начинает свой путь к великому и непревзойденному Мачу-Пикчу. Древний город инков, затерянный в горах, где блуждают по склонам ламы – и где в небо устремлен взгляд индейца, непостижимо огромное лицо которого высечено в горах. Либо же это просто загадочнее движение души самой матери-природы. Путь из Куско таков, что нужно добраться до железнодорожной станции, откуда ходит поезд до городка с длинным названием Оллайтабамбо (в сокращении его называют Олла). Поездов не то, чтобы много – один дорогой, другой дешевый. И все. И все желающие должны уместиться на них. А кто не успел, тот ждет своего часа в Куско. А Куско со своими холодными инкскими фундаментами не в состоянии нормально разместить эту массу, страждущую взглянуть на великое наследние исчезнувшей цивилизации. И мы попались в ту же ловушку: мы не заморачивались бронированием тура еще из Москвы, а просто заказали его в одном из местных агентств, оговорили свой маршрут с заездом в Аква Кальенте (местечко с термальными источниками) и заплатили денежку в размере около 100 долларов с носа с расчетом на дешевый поезд. И пошли дальше наматывать километры по крутым улочкам города, посетив заодно одни из вполне приличных инкских развалин….. Те же огромные валуны, выточенные не просто прямоугольниками, а именно под форму камня, который уже был уложен до этого, каким бы корявым он ни был. Наверное, это очень концептуально, но все же не рационально с точки зрения трудозатрат. Ну да ладно, не надо соваться со своим уставом у чужой монастырь. Кстати, для того, чтобы посетить этот памятник, якобы нужно купить комплексный билет за 20 долларов на десять других обломков инкской цивилизации, которые вообще может не захотеться посещать. Билет этот никто не спрашивает, так что это все лишь разводилово на государственном уровне. Мы погуляли по этим развалинам, возвышающимся над Куско, потом побродили по улочкам, которые пестрели серебряными магазинами – в Куско их много, и украшения там действительно очень красивые и достойные внимания. Большая часть их была потом и в Ла-Пасе, хотя что-то было очень индивидуальным. А еще Куско – город художников. Здесь можно встретить много молодых девушек и юношей, которые предложат вам вполне приличные красочные акварели и пастели. И как во всех городах Перу или Боливии, вам постараются почистить ботинки – ведь каждый уважающий себя человек должен носить блестящие штиблеты. А еще можно и вечером, и утром сидеть в ресторанчиках на балконах, вкушать мясо альпаки или просто жареную курицу и смотреть на центральную площадь, где торжественно поднимают национальный флаг. Или даже отправиться на покорение водной стихии: обычно из Куско начинают свой путь любители рафтинга и каякства. И вот мы, наконец, вернулись по улочке наркоманов (она отходит как раз от вышеупомянутой центральной площади Куско – правда, это случайное совпадение) в наш скотомогильник, запаковали вещи и изготовились опять согревать друг друга своим теплом – и тут раздался гром с небес! Гром имел облик девушки из агентства, которая съездила на станцию и вернулась с известием, что билеты на дорогий поезд будут через три дня (это плюс еще пара сотен зеленых денег), а на дешевый – вообще неизвестно когда. Мы забрали наши деньги и какое-то время пребывали в задумчивости. Потом в нашей крошечной камере звучали пламенные речи о том, что жизнь двух белых людей, к тому же находящихся в отпуске, на порядок дороже, чем все вместе взятое наследние инков; что за такие деньги можно на индивидуальной шхуне посетить остров Комодо; и что не нужно поддаваться массовой истерии, пытаясь любой ценой увидеть пусть и знаменитую, но все же не перестающую быть от этого груду серых валунов. Может быть, поначалу и казалась, что вся поездка потеряла свой стержень, но утром здравый смысл победил, и мы сели автобус в Пуно, оставив за собой ледяные казематы великой и красивой столицы средневекого Перу.

Я не буду активно развивать мысль о том, много ли мы потеряли, не поехав в Мачу-Пикчу. Скажу лишь только то, что вечером тоже же дня в Пуно в приличный и даже дорогой по местным меркам отель зашли два пропыленных и навьюченных бомжика. В них угадывались мужчина и женщина — с обветренными и потрескавшимися губами, забитыми носами и едва слышными от отечности горла голосами. Женщина спросила, есть ли «уна абитасьон кон дучо привадо» и «аква», которая по настоящему «кальенте» и кванта все это куеста. Бомжикам обозначили цену в 45 долларов с носа за ночь, на что они легко согласились, поставив тем самым в тупик весь персонал отеля, и радостно поскакали в номер, где было действительно тепло и где стояла кровать, застеленная покрывалом с рюшками! При виде оной бомжики чуть не расплакались… Потом они умылись и почистились, и превратились в обратно в нас — и мы отправились гулять по вечернему Пуно. В первом же киоске увидели открытку с фотографией Мачу-Пикчу в сухой период (именно тогда, когда мы были). Это был не привычный зеленый пейзаж с туманной дымкой, а коричневатый скудный фон с серыми каменными глыбами, который уже успел итак наскучить. Мы посмотрели друг другу в глаза, и пошли есть титикакскую тручу…. Завтра наступал наш последний день в Перу.

Край безбрежной синевы

Самое высокогорное озеро мира Титикака (что в переводе означает всего лишь «голова пумы») отражается в небе удивительного цвета – синее, практически ультрамариновое, по которому бегут тоненькие перистые облака. Поэтому кажется, что небо пропустили через шредер. Область вокруг озера считается курортной, несмотря на то, что вода холодная, и купаться можно лишь ради свершения подвига. Что с перуанской, что с боливийской стороны на берегу Титикаки стоят маленькие городки, в которых можно провести пару дней, разнообразив свое пребывание вылазками на озерные островки или к местным развалинам. Со стороны Пуно мы посетили Ислас Флотатнес и развалины Силюстани. Ислас Флотантес – это своего рода диковинка, так как это острова из местного тростника, которые создало племя Урос. Они ушли на озеро, дабы спастись от уничтожения другими племенами – так до сих пор и сохранилась эта традиция жить на плавучих островах. Правда, сейчас это больше является туристическим аттракционом. С утра на том же катере, что и мы, туда приплыли тетки с местными сувенирами, расположились и стали торговать древним искусством Урос. А сами потомки племени живут рядом, на более стабильной поверхности. Хотя на островах есть очень аутентичные плетеные из тростника лодки с мордами пум, и старухи с совершенно темными лицами (хотя не думаю, что им больше пятидесяти лет), которые изображали за денежку примитивные способы приготовления муки. У теток на губах была кровавая пена, но надеюсь, что это было всего лишь последствием постоянного отека горла от разреженного воздуха, и мы тоже от этого страдали. Но все равно ничего подобного раньше мы не видели – ступаешь так на пружинящую поверхность из тростника, слои которого постепенно погружаются в воду, нога немного проваливается – максимум до щиколотки. Можно забраться на всякие конструкции типа смотровых башен – все как бы игрушечное. У нас возникла мысль, угрожает ли этим островам пожар – вот ведь можно уронить спичку или окурок, и все, погибла цивилизация. Ан нет! Мы в отеле решили провести эксперимент — унесли несколько тростин и подожгли их в отеле. Тростины даже тлеть не стали! Мы порадовались за уросов, и отправились в Силюстани. Это до-инкские погребальные колонны, стоящие на берегу озера – столько же прекрасно-ультрамаринового. Вокруг идиллический пейзаж южноамериканского типа: ламы пасутся, кактусы опять же, руины – все это в лучах заходящего солнца. Говорят, что здесь есть камень, который лежит с противоположной стороны мира по отношению к Тибету. И если на него встать, то случится просветление. Мы камень видели, но предварительно вычислили, что противоположная сторона Тибета вовсе не здесь, так что становиться на него не стали. Не хотелось оскорблять древность, но и чувствовать себя дураками тоже. Поэтому просто прошли мимо. А так — выглядит аутетично и симпатично. Приятный был день – мы завершили его отмечанием двухнедельного пребывания в Перу.

Столь же прекрасное синее небо расстилается и над Исла дель Сол – островом Солнца, к которому мы отправились уже на боливийской территории. На этом острове есть несколько красивых бухточек. Из одной из них можно подняться по горной тропинке к развалинам Храма Солнца. Это был опять высокогорный подъем, который мы осилили гораздо легче, чем в первые дни в Колке. Дорога к храму красива: остров залит солнцем, белые цветы кактусов тянутся к его лучам, белесый песок пляжей омывается чистыми волнами озера. Мы шли по горной тропке вдоль выцветших пород и сгоревших останков растений, похожих на очень коротенькие пальмы. Врядли кто-то специально выжигал их здесь – очевидно, они сами воспламеняются на жаре. Одним из ориентиров на нашем пути был какой-то древний объект, от которого мы должны был свернуть влево. Мы долго стояли между двух каменных изгородей и мучительно пытались осознать, достигли ли сей памятник или еще нет. Наши сомнения разрешила местная бабулька, сказав, что эти вот каменные изгороди и есть памятник старины. Отличить его от постройки пятилетней давности было практически невозможно. Чем иногда и пользуются местные умельцы, создавая новоявленные сокровища. А сам храм оказался очередным строением из каменных глыб и арок, которые занимали собой склон, уходя далеко вниз. В его нишах переливалась волшебная синева озера. И если по удивительному небу вдруг чиркнут крылья кондора, то опять екнет сердце : «Я в Южной Америке!»

Копакабана: здесь прошел праздник…

Копакабана, первый боливийской город, встретил нас тихим дуновением ветра, который разносил мусор от только что завершившегося фестиваля. Это приграничное поселение, которое собственно ничем не примечательно, кроме как близостью очень красивых островов Солнца и Луны, возможностью поехать из Боливии в Перу (уже было неактуально) и как раз своими плясками-гулянками, на которые мы не попали. Говорят, что на боливийской границе очень любят разводить одиноких самостоятельных путешественников, выманивать у них деньги. Но наш въезд в страну не был омрачен такими нюансами, так как для этого мероприятия был выбран солидный автобус «для настоящих иностранцев» в сопровождении специального гида. Так что Боливия с самого начала показалась нам страной приятной и спокойной во всех отношениях. Мы часами бродили по сонному городку под синим небом и пустынному берегу под шелест волн и рассуждали о том, что какие-нибудь тридцать лет назад сам факт поездки сюда представлял собой очевидное самоубийство. Боливия была полигоном для разборок между бандитскими кланами, а забредшему сюда иностранцу просто бы отвинтили голову и обчистили карманы, бумажник и чемодан. А сейчас эти бандиты и наркобароны стали людьми солидными и респектабельными, добрались до власти и пытаются развивать туризм как одну из отраслей дохода. Но страна нестабильная в плане правительства – президенты у них меняются с периодичностью раз в год. И это тоже повод для праздника – мы потом по телевидению в Москве видели эти мероприятия.

На улочках Копакабаны очень хорошо наблюдать за местным населением : женщины в войлочных шляпах на макушках, мужчины тоже в войлочных, но больше напоминающих шляпки грибов. Сидят на улицах, продают огромные ворохи поп-корна из маиса, сахарную вату. Тетеньки сидят за маленькими столиками, на которых написано, что это – обменный пункт. Коричневые от времени бабки продают специи и суховатые лепешки. Здесь много изделий из кожи – мы даже купили оригинальную сумку-планшет. Ближе к побережью сидят всякие маргинальные элементы и продают поделочные камушки и украшения из них – именно здесь мы увидели спанделюс, который был выложен для красоты. Так все по-домашнему, тихо и умиротворенно. Неизвестно, что здесь делать больше половины дня, но все же есть некая изысканная утонченность в одном дне на море в низкий сезон. Это так же, как любоваться вишней в хлопьях снега или слушать шелест падающей листвы… Жизнь застывает, чтобы потом опять вернуться…

Ла-Пас – это где-то между Тиуонако и Луной.

Боливийская часть нашего путешествия увеличилась до недели благодаря тому, что мы не стали свидетелями величия Мачу-Пикчу. И четыре дня из этой недели мы провели в уникальном городе, расположенном в огромной котловине – на высоте от 3500 до 4100 метров. Первый взгляд на эту клокочущую жизнью пропасть поражает воображение: итак, перед вами Ла-Пас, столица Боливии и самая высокогорная столица мира. Мы жили где-то посередине этой котловины, и ходили каждый день вверх-вниз к центру города. Первым, что поразило нас до глубины души на нашем пути, был ведьмин рынок. Точнее, мы читали в «лоньке», что такой имеет место быть, но никогда не думали, что мы воочую увидим Нечто. Представьте себе лотки, увешанные засушенными мумиями детенышей или даже эмбрионов лам и прочими скелетами, пучками трав и обилием ленточек. На прилавках стоят всякие снадобья в бутылочках с дурманящим запахом, статуэтки и фигурки богов, композиции с денежками – очевидно для богатства начинающегося бизнеса. А из под полы наверняка торгуют свежепотрошеными человеческими черепами…. Висят объявления типа «У тебя проблемы с травахо и амором ? Заходи – поможем!» Но в принципе, у нас тоже самое, если заглянуть в какую-нибудь газету. А тут это все просто вынесено в центр города. Вот он, век двадцать первый.

Центр Ла-Паса очень симпатичный. Очевидно из-за того, что в нем живут не только чистые потомки индейцев, но и дети от смешанных браков. Да и народ более улыбчивый. Наверное, поэтому на одной из площадей города сидят рядами старомодные фотографы, которые могут запечатлеть эту мимолетную радость. Здесь приятно заниматься покупкой всяких замечательных сувениров, для которых мы совершенно неожиданно для себя даже купили отдельную сумку: просто пончо были слишком большие. Еще на отшибе ремесленного центра Ла-Паса есть улица серебряных мастеров. Странно, но о ней не писали ни в «лоньке», ни на форумах. Но именно там продаются самые оригинальные украшения. А еще мы совершили два увлекательных путешествия — одно к суркам, а второе на Луну!

На продуваемой самыми холодными ветрами местности Альтипано стоит очень древний комплекс Тиуонако. Так называлась совсем далекая от нас до-инкская культура, которая выстроила на плато столицу своей некогда великой империи. От комплекса осталось всего ничего каменных площадей и пирамидальных храмовых конструкций, а также испещренные значками ворота и истуканы. Но боливийцы серьезно относятся к этому наследию, и вокруг одного из истуканов выстроен целый музейный «колпак». Фотографировать, чихать и вообще долго дышать там запрещено. В музее нам показали дошедшие от этой культуры экспонаты, призванные подчеркнуть ее мудрость и продуманный социальный строй. Но более всего меня поразила сравнительная таблица мировых культур. В принципе, такие есть во многих музеях и даже в учебниках по истории: это когда в единой временной шкале представлены различные цивилизации – что раньше было, что позже, что произошло, например, в Китае во время открытия Америки и т.д. А здесь сравнительная шкала была организована по следующим блокам: Тиуонаку как сама крутая, Южная Америка рядом, остальная Америка (Северная) – и весь остальной мир! И в этом скромном обрубке истории скомкалось все – начиная от Древнего Междуречья и заканчивая средневековой Японией. Я не буду бушевать на тему того, что изобразительное искусство античного мира просто несопоставимо по своему изяществу с каменными изваяниями индейцев: в конце концов, история человечества слишком сложный процесс, чтобы делать однозначные выводы, но так смешно было видеть оборотную сторону этого «чего-то»-центризма! И если в Старом Свете с пренебрежением и снобизмом относятся в своих исторических шкалах ко всему, что не лежало в рамках этого мизерного континента, зажатого между водами Атлантики и буреломом Полессья (полуевропейская по географии Россия не пролезает со своими традициями в игольное ушко этой шкалы) ; не говоря уже о Ближнем и Дальнем Востоке и Юго-Восточной Азии, то столь масштабное уравнивание какого-нибудь Парижа с бурятским улусом в Забайкалье является тупым ударом ножом бога Туми по европейскому достоинству! Короче, я посмеялась. А потом мы гуляли по остаткам комплекса, в арке которого стоял другой истукан, и нам рассказывали про то, как боливийский народ гордится своим прошлым и оберегает его. При этом мой друг суфлировал мне на ухо, что полвека назад, во времена прокладывания железной дороги близ этого места, строители просто рубили направо и налево этих древних истуканов и укладывали их в шпалы. И только когда североамериканские археологи затрубили тревогу, уничтожение истуканов остановили. И теперь стоят две оставшиеся сиротины на ветрах и являют собой немое величие умершего народа. А чуть поодаль от них, под остатками плит живут сурки – их мы и наблюдали последние полчаса нашей поездки в Альтипано.

К концу третьей недели неоднократно задавался вопросом, видела ли я что-то такое, чего не видела раньше в широком смысле этого слова. Потому что Тихий океан – это все же океан, котики, ягуары и кондоры – это все же животные и птицы, горы, пусть и высокие, но у нас не хуже… А уж развалин я видела – не перечесть… И вот в предпоследний день мы от нечего делать поехали в зоопарк Ла-Паса, и гуляя по нему, за тонкой проволокой забора, я заметила нечто поразительное! Ландшафт, который я никогда и нигде не видела раньше. Мы подошли поближе посмотреть на природное чудо: это были пики пористой горной породы с глубокими расщелинами, уходящими вниз. Кое-где на этих пиках росли одинокие кактусы и деревца. Мы осторожно прошлись по узким извилистым дорожкам: перед нами распахнулась зияющая пропасть, в глубине которой продолжалась жизнь среди зеленых полей вдоль водного потока. Ощущение, как будто ты сидишь на Луне, и смотришь вниз на какую-то другую планету. Потом мы бродили по краю этой пропасти, обсаженной эвкалиптом, и любовались извилистым тропкам еще пару часов, наблюдали за хищными птицами, рвущими добычу…. И когда мы наконец-то вернулись обратно, моему восторгу не было предела: «Вот теперь-то я по настоящему побывала в Южной Америке!»

Перу и Боливия – это не только руины и кактусы…..

Это еще и вкуснейшая кухня. Наше первое знакомство с перуанской кухней было мимолетное и неправильное. Нам всунули какое-то странное блюдо из картошки с остатками мяса, налили невкусное пиво, содрали за это большие деньги, куда включили все возможные налоги и обслуживание (так называемый «кубьертос»). Но вторая встреча была просто фантастической: она проходила на тихоокеанском побережье Лимы, в маленьком простеньком ресторанчике, в который рыбаки привозят только что выловленные рыбу и морепродукты. Там, под звуки меренги толстая перуанская тетка готовила бесподобную «себиче» (ceviche): маринованные в свежем соке лайма рыба или морепродукты сдабриваются специями, кольцами красного лука и подаются с различными «пататас» или маисом. А запивать эту тающую во рту сказку можно «чечей де ора» (checha de jora) : напиток из перебродившего маиса, а еще лучше «писко сур» (pisco sour). Писко – это виноградная водка. Она смешивается с соком лайма, взбитым белком, сахаром, льдом и корицей… И можно часами смотреть на пенящиеся волны Тихого океана или на мерцающие свечки, слушать баллады, которые будут вам петь уличные музыканты (без них здесь не обойдется ни одни ужин), и радоваться тому, что ты потратил полторы тысячи долларов и полтора дня на дорогу сюда.

Хотелось закончить рассказ на такой возвышенной ноте – но это еще не все. Морепродукты вам буду подавать на побережье. А в горах есть свои деликатесы. Например, мясо альпаки – мы его первый раз попробовали в Куско. Вкусно. А еще есть куй – в живом виде это забавный пушистый зверек, что-то типа морской свинки. А в приготовленном – просто зажаренная в печи крыска. Крыску подают, как правило, с головой – ее обуглившиеся зубки жалобно торчат на тушкой. Поэтому особо чувствительным людям лучше ее заказывать «син кабеза», то бишь без головы. Но мы ее не пробовали, потому что мой друг очень любит кошек, я также питаю к ним симпатию, а перуанцы едят их как деликатес. А мой друг сомневался в способности распознать в обличии зажаренного куя крыску и отличить ее от кошки. А съесть кошку- это как съесть родственника. Конечно, лучшие качества кошаков нам обоим очень нравятся, и по старинным верованиям австралийских аборигенов, мы могли бы их обрести, съев кошечку, но мы не готовы к таким жертвам. Поэтому из местных вкусностей мы еще опробовали густой и душистый креольский суп, а также тручу — форель из озера Титикака. Но это все были изыски. А еще в Перу и Боливи есть абсолютно поражающая своей дешевизной жареная курятина с картошкой. Если есть только ее, то максимальный бюджет на еду за две недели не превысит 20 долларов. А так же «Инка-кола». Это отдельная история. Перуанцы, как и многие другие жители мира, не очень жалуют своего большего соседа – США. И очень сожалеют, что развалилсь великая держава СССР, которая держала в тонусе североамериканских выскочек. Посему символ сладкой жизни звездно-полосатого розлива «Кока-кола» был попран газировкой, напоминающей до боли родной вкус из детства — «Буратино». Мы даже подумали, что во времена полной разрухи кто-то из наших соотечественников продал рецепт газировки какому-нибудь студенту, который заканчивал свое обучение в московском ВУЗе – а тот приехал к себе домой и запустил производство напитка под звучным локальным названием «Инка-кола».

Немного слов о жизни и любви…

В одном бородатом анекдоте говорилось о том, что есть любовь между родителями и детьми, есть любовь между мужчиной и женщиной, и есть любовь к родине и партии. Конечно, все это приемлемо и для нас (не акцентируясь на последней ипостаси, наверное), но мы еще любим животных. У моего друга дома живет кошка, полосатое и принципиальное создание, которое наградило меня в нашу первую встречу полосками от когтей на руке. И другу добавила, чтобы не приводил в квартиру всяких тут. Но это не умаляет наши симпатии и интерес к различным четвероногим, хвостатым, пернатым и ползучим. Посему в каждой стране мы пытаемся посещать заповедники и зоопарки. Кстати, зоопарки мы воспринимаем не как то место, где животных мучают в неволе, а как пристанище, куда привозят не сильных особей, состоявшихся в дикой природе, а слабых и часто больных тварей, которых потом выхаживают. И в Лиме, и в Ла-Пасе мы получили громадное удовольствие от посещения зоопарков – это одни из лучших мест в обоих столицах. Раскинувшиеся на огромных территориях, в зарослях цветов и пропитанные теплым маслянистым ароматов эвкалиптов, они являются прекрасным местом и для отдыха от суеты городов, и для проявления искренней радости. В зоопарке Лимы было несколько зон: Южная Америка, представленная горами, джунглями, побережьем, а также стандартные пояса мира. В локальной зоне бродили самые разнообразные родственники верблюдов – ламы, альпаки, гуанако и викуньи, объединенные одинаково кокетливо хлопающими ресничками. Еще в южноамериканском блоке нам понравились всевозможные кошки: пумы ласкались друг к другу, терлись холками и мурлыкали, ягуары вальяжно потягивались. А больше всего порадовало животное со смешным названием Tigrillo: так здесь нарекли оцелота. Причем папа-тигрилло шнырял по отдельному вольеру и мяучил, а в соседнем вольере мама-тигрилло копошилась с тигриллятами. А вот в зоопарке Ла-Паса тигрилл, кажется, не было, зато ягуары были представлены во всей красе – у них там огромнейшие территории, и мы застали кошек, млеющих в тени большого дерева. А один ягуар-сепаратист валялся отдельно немного поодаль. А еще в боливийском зоопарке был замечательный серпентариум: хотя в нем были не только змеи, но и всякие пресмыкающиеся и земноводные. Но самыми классными оказались попугаи макао (или ара, как их называют у нас). Макао необычно развитая птица с интеллектом пятилетнего ребенка, ярко, убедительно и забавно демонстрирующая свои эмоции. Эти птицы любят свою пару, подражают друг другу, постоянно выражают нежность по отношению к своей половине – мы были тому свидетелями.

И вот смотришь на все это простое и трогательное великолепие жизненных процессов, может быть, рутинных с точки зрения эволюции : среди суровой и неумолимой красоты горных хребтов или на просторах побережья, под ярким и на пару километров более близким солнцем или в тумане, который хочется пить, на колючих и соленых ветрах или под ясным ультрамариновым небом…. И как-то само собой получается почувствовать себя крошечной частью этого вечного круговорота, но частью, также имеющей свое красивое право на счастье взаимности – в легком пожатии теплой руки, которая держала мою лапку на этом непростом, но увлекательном пути по Перу и Боливии, на пути, который был просто Моментом Настоящей Жизни.

Перу и Боливия, или рассказ о верности мечте. Часть 1