8. В ГАГРУ

«Раз Гал мне все равно не светит, — думала я, — то самое время перебираться в Гагру и начинать осматривать тамошние окрестности!». В день, когда это решение окончательно вызрело, я простилась с Лашой и Аидой и отправилась на вокзал. Адгур опять меня там встретил.

«Значит, уезжаешь?» — спросил он.

«Уезжаю», — ответила я, прячась в его «Рафике» от дождя в ожидании автобуса.

Дальнобойные автобусы, как я поняла, в Абхазии ходили двух видов – раздолбанные «Икарусы» (про которые я уже рассказывала) и еще более раздолбанные Львовского производства. Мой был Львовского производства и шел до Псоу из Гала. Кроме пассажиров, автобус вез стулья и веники, занимавшие добрую четверть салона. В результате, многие пассажиры ехали стоя, но не роптали.

По дороге нас развлекали местным фольклором. Сей музон в Абхазии крутили повсеместно. Сначала я над ним хихикала, уж больно он походил на то, что мы нескучными вечерами с надрывом исполняли под гитару в пионерлагере в пору своей юности, а потом стала запоминать для истории особо убойные места:

«Есть красивая одна девушка на земле.

Она милая, симпатичная по себе.

Я весь мир отдам, я весь мир отдам за нее!

Только это все, только это все не мое!..»

Стулья и веники ехали в Гудауту. Там мы сделали небольшую остановку, во время которой всем автобусом наблюдали, как их выгружали. А потом, через час, прибыли в Гагру.

На автостанции никаких бабушек с табличками о сдаче комнат я, как и в Сухуме, не обнаружила. Побродила немного, пока не наткнулась на группу мужчин. Выяснив, что мне надо, один из них тут же позвонил своей невестке, а потом попросил у друга машину и вскоре доставил меня к ее дому в центр Гагры. Дом был частным, и мне за 100 рублей в сутки выделили в нем комнатку. Хозяев звали Хачик и Людмила. Он был армянином, а она русской. Мужчина, привезший меня к ним, тоже был армянином, братом Хачика, но сам жил в Адлере и уехал туда на следующий день, поэтому, как его звали, осталось невыясненным. Еще в доме жил огромный белый добродушный слюнявый пес по имени Босс и периодически появлялся друг семьи по имени Гриша. А в целом, семейство было веселым. В первый же вечер мы всей компанией отметили мой приезд, обсудили факт, что в Гагре почти нет коренных абхазов, познакомили меня через очередную серию с эпопеей под названием «Не родись красивой», а под конец отправили спать и Гришу, и брата Хачика, дабы не смущали они меня обликом своим и не ставили упорно перед выбором, кто из них на свете всех милее.

На утро Людмила мне говорила:

«Понимаешь, мы тут все живем по-другому. Они нам изменяют, мы им. Ну и что? Это жизнь! И в ней есть своя прелесть! Главное, чтоб все получили удовольствие!».

9. МОХОВАЯ СКАЗКА

В первом веке до нашей эры на месте Гагры располагалось селение под названием Триглит. Жили в нем греки и местные жители. Потом оно пришло в упадок, его захватили римляне, назвали Нитика и стали ссылать сюда ненавистных им первых христиан. Современное же название Гагра произошло от названия древнего абхазского рода гагаа и прижилось позже. А после римлян эту территорию облюбовали генуэзцы, которых потом выселили турки. В 16 веке в Гагре активно велась торговля рабами, городок постепенно ветшал, и, когда в 19 веке мы отбили у турков эти земли, то поначалу даже не обратили на них особого внимания. Сплошь здесь были болота с малярийными комарами.

Сделать из Гагры курорт решил родственник Николая Первого принц Ольденбургский. Он построил себе в Гагре дворец, а до кучи телеграф и гостиницу, а местных жителей выселил за четыре километра к югу от того места. Глядя на все это дело, Николай Второй проникся идеей создания «Гагрской климатической станции» и решил поучаствовать. В 1902 году тут разбили приморский парк, а через год курорт торжественно открыли и позвали первых иностранцев.

Сейчас Гагра делилась на старую (где был дворец принца) и новую (куда выселили местных жителей), была вытянута полосой вдоль моря, к которому круто подступали высокие, поросшие лесом, горы. Здесь почти уже не осталось разрушенных во время войны зданий, было много пансионатов и кафе, и все вокруг выглядело вполне душевно, если не считать того, что по вечерам было абсолютно нечего делать – Гагра как будто бы вымирала. Идешь так во тьме домой, а на улицах ни единого человека, кафе открыты, но… абсолютно пусты!..

Кроме дворца его высочества, являвшего собой фундаментальное здание с колоннами и с забитыми фанерой окнами (в порядок его еще не привели), я обнаружила в Гагре еще четыре достопримечательности – упомянутый выше парк, ресторан «Гагрипш», крепость Абаата и храм первых христиан в этой крепости.

Сначала я отправилась осматривать парк. А по дороге впервые в жизни попробовала один очень экзотический фрукт в свежем виде. Я шла по пальмовой аллее, а мне навстречу шла бабуся с пальмовой ветвью, усыпанной мелкими оранжевыми плодами.

«Хотите?» — вдруг спросила она, протягивая мне эту ветку.

«А что это?» — задала я ей встречный вопрос.

«Финики!» — удивленно протянула бабуся.

Никогда я не думала, что финики могут выглядеть именно так. Точнее, я до сих пор считала, что те маленькие оранжевые ягодки, которые висят на пальмах, — это финики декоративные, несъедобные, то есть, а настоящие финики – это такие большие коричневые и вполне солидные с виду фрукты. На вкус бабусин финик был кисленьким и освежающим.

«Если хотите, то можете прямо у пальм их собирать, там более спелые есть», — сказала она.

Потом я действительно попробовала финик поспелее, он был сладким и немного мучнистым.

Гагрский морской парк оказался настоящим ботаническим садом с множеством пальм, бамбуком и прудами с лилиями. Но после войны он был в запущенном состоянии: кругом лежали кучи мусора, на газонах росли грибы, а у гипсовых скульптур были отломаны руки и ноги. Канатная дорога, ведшая из парка в горы, заржавела. Здешние рестораны, кинотеатр и пансионаты уже сложно было назвать даже остовами зданий. Но, как мне объяснили местные жители, парк потихоньку начали приводить в порядок, и, как пример, открыли в нем живой уголок под названием «Экзотический мир» с медведем, обезьяной, лисами и енотами в клетках.

Ресторан «Гагрипш» в Гагре считался достопримечательностью древней и славился тем, что был построен еще при принце Ольденбургском. Внешне он был в приличном состоянии, располагался на горочке, к нему вела благоустроенная лестница с пальмами с двух сторон, а фасад ресторана украшали большие часы.

А вот крепость Абаата меня не впечатлила. Точнее, я даже не сразу поняла, что это была крепость. Соорудили ее в 5-7 веках то ли римляне, то ли местные жители (археологи пока не разобрались), а сейчас она представляла собой лишь остатки стен, которые по незнанию вполне можно было спутать с не крепостными. Внутри крепости теперь реставрировали какой-то пансионат. Так что историей здесь пахнуть перестало уже давно.

Впрочем, храм первых христиан в крепости стоял, хотя и был наглухо закрыт. Он считался одним из самых древних храмов в Абхазии и был построен в 6 веке. Внешне он был очень маленьким, сложенным из крупных камней и с каменным крестом на крыше, а, по слухам, от него к морю под крепостью шел подземный ход.

На этом достопримечательности в Гагре закончились. Но рядом с крепостью начиналось ущелье реки Жоэквара, а в путеводителе было написано, что по нему проходят тропы, по которым бывает интересно гулять. В общем, я отправилась в ущелье.

В устье реки был поселок. Наверно, административно он принадлежал Гагре, но жизнь в нем текла именно поселковая. Дома были в основном деревенские, окруженные садами и виноградниками, а во дворах сушилось белье. Когда поселок закончился, дорога поднялась немного в гору, и, пройдя по ней, я вдруг оказалась рядом с конной базой. Это, похоже, раньше по ущелью Жоэквара народ гулял пешком, сейчас же туда стало модно ездить на лошадях, которых арендовали как раз на этой базе. Лошади стояли в стойлах, а молодой парень их расседлывал и задавал корм. Больше на базе не было ни живой души, поэтому насчет аренды я поинтересовалась у мальчугана.

«Нет, — ответил он, — лошадь вам не дадим, на ней только с группой можно и с инструктором, а сегодня уже никого не будет!».

«Ну, и ладно!» — подумала я тогда и пошла по ущелью пешком.

Чтобы особо не блудить, я все-таки решила идти по лошадиной тропе, на которой, кроме следов от копыт, было много и других их следов. Сначала дорога была достаточно широкой. По обе стороны от нее рос самшит – железное дерево – тонкие кустарникообразные стволы с мелкими листьями. Я легко ломала ветки этого самшита, дивясь про себя, почему его называют железным. Оказалось, что, несмотря на свою хрупкость, он очень плохо рубится. Потом тропа стала уже, кроны самшита сомкнулись над ней, и все вокруг погрузилось во тьму. Я шла, как по сказочному лесу, а где-то внизу бурлила горная речка.

А вскоре лес стал еще более сказочным. Стоило мне отступить с тропы вглубь него хотя бы на метр, как кругом появлялись густо поросшие свежим зеленым мхом деревья, мох покрывал их ветки вплоть до листьев, во мхе утопали огромные валуны и поваленные стволы, мох мягким ковром стелился по земле. Это было удивительное зрелище! Чем дальше я шла, тем больше его становилось. На некоторых пнях вместе со мхом кучами росли огромные поганки, придававшие лесу еще больше сказочности и дремучести! Вот-вот, казалось, и встретится мне за поворотом тропы избушка на куриных ножках! И, что интересно, избушка мне встретилась (правда, не на курногах). Это был маленький заброшенный охотничий домик с выломанной дверью. В его единственной комнатке стояли две металлические кровати. И все! Но появился он так неожиданно, что я и вправду, чуть было, не поверила в сказку…

Три раза мне пришлось переходить речку вброд по камешкам. И каждый раз я вспоминала, что я не лошадь, хотя и иду по лошадиной тропе. Лошади-то что? Без разницы ей по воде идти или по земле! А мне-то разница есть!

Через часа два я дошла до высокого утеса, с которого открывался вид на небольшой водопадик. Я достала фотоаппарат и стала фотографировать всю эту красоту. И вдруг тут, где не было ни души, я услышала громкое, отчетливое и резкое:

«Здравствуйте!».

От неожиданности я аж подпрыгнула, а сердце бешено заколотилось. Оглянулась – передо мной стояли два мальчика. Одному было лет 13-14, а второму – не больше семи.

«У вас закурить не будет?» — спросил старший.

«Нет, — ответила я, все еще держась за сердце. – Ну, и напугали же вы меня!».

«А вы что, здесь одна? – изумились оба. – Что же вы тут делаете?».

Мальчишки спускались откуда-то с гор и поведали, что в эти края пешие туристы, оказывается, обычно не забредают. Прогулочная тропа закончилась уже где-то далеко внизу, а выше начиналась каменная сыпучка.

«Конечно, если бы вы вышли с утра, то к вечеру дошли бы до озера с водопадом, — добавили мальчики. – Но сейчас уже смысла нет туда идти, далеко очень. Так что лучше возвращайтесь», — посоветовали они мне и побежали по тропе вниз.

Буквально через пять минут я действительно увидела сыпучку, а тропа затерялась среди больших, разбросанных природой камней. И я последовала совету мальчишек и повернула назад. Уже темнело, а до Гагры надо было еще все-таки дойти…

10. ГОРНОЕ ОЗЕРО РИЦА С МИНЕРАЛКОЙ

Что же касается озера Рица – главной абхазской достопримечательности, – то не съездить на него было нельзя. Культовым местом оно считалось, однако! Но вся беда заключалась в том, что самостоятельно туда было не добраться. Поэтому в один из дней мне пришлось-таки покупать экскурсию. Но решила я ехать все же не на автобусе с огромной толпой туристов, а на джипе и, вроде как, на джип-сафари. Джипом, правда, оказался «УАЗик» с тентом и открытыми дверями. А в компании со мной смотреть горные красоты Абхазии отправились пара средних лет из Саратова – Наталья с молчаливым, ушедшим в себя мужем Олегом – и пенсионерка из Санкт-Петербурга по имени Люба.

Нашего водителя-гида звали Лева, но его бабушка с детских лет нарекла Фантой, это имя прижилось, и теперь все в округе, иначе как Фантой, его не называли. Он был отличным охотником, уважаемым всеми человеком, а в свободное от охоты время возил туристов по всяким красивым местам. Во время войны с грузинами Фанта командовал батальоном, но теперь полностью перешел к мирной жизни и старался, как можно скорее, забыть о войне. По дороге на Рицу он показывал нам местные достопримечательности – цитрусовые сады, заросли цветущего малиновыми цветами олеандра и прочие. Дорога же была дальней: сначала по шоссе на юг, а потом по трассе местного значения – в горы.

В горы мы свернули в районе устья реки Бзыбь и вскоре оказались в селе Бзыбта, которое на всю Абхазию славилось своим уникальным медом. Здесь уже давно водилась особенная серая абхазская пчела с очень длинным, в семь миллиметров, хоботком. Им она доставала нектар из таких цветов, из каких обычная пчела достать не могла, а потому и мед у нее получался необыкновенным.

Но Бзыбту мы с ветерком проехали мимо, а первую остановку сделали на Голубом озере. Голубое озеро было местом исключительно туристическим, хотя и красивым. Само озерцо располагалось у самой дороги, было маленьким, но очень глубоким (до 24 метров в некоторых местах), из него с одной стороны поднималась отвесная скала, а вода в озере была поистине голубая-голубая. Из озера живописно вытекала небольшая речка, образуя плотину, и возлюбившая меня пенсионерка Люба возложила на меня почетную обязанность фотографировать ее на фоне всех уведенных достопримечательностей. Так что, только после того, как я справилась с этой миссией, мы отправились дальше.

Мы ехали вдоль Бзыби, а к дороге подступали крутые, поросшие лесом горы. Да и сама дорога, постепенно сужаясь, то начинала петлять, то убегала в туннели, то подбиралась к обрывам, словно норовя броситься вниз. Наконец, мы достигли места, где скалы – высоченные, голые, закрывавшие полнеба, подступали к самой дороге, и опять остановились. Это место называлось Каменным мешком. Тут всегда было прохладно, сюда даже в жару не попадало солнце и дули пронизывающие ветры. А сейчас, в октябре, несмотря на отличную погоду, у всех нас изо рта шел пар, а руки немели от холода. Но место мне не понравилось. Как и Голубое озеро, его оккупировали мелкие коммерсанты, понавезли сюда чучел всяких животных для фотографирования, построили кафе, а за подъем на скалу взимали мзду в 20 рублей. Аж противно!

Дальше по пути к Рице мы еще несколько раз останавливались, чтобы осмотреть разные виды. В открытой машине ехать было холодновато, и мы на остановках заодно грелись на солнышке. Но вскоре эта проблема для меня решилась. После осмотра очередного вида я обнаружила на своем сиденье шерстяное одеяльце, презентованное водителем, коим я с благодарностью укрылась, и больше не мерзла!

Озеро Рица мы успешно миновали, задумав остановиться и отобедать на его берегах на обратном пути. А пока двинулись по битой грунтовой дороге дальше в самые-самые горы, к минеральным источникам под названием Ауадхара. Минералка с таким же названием продавалась в магазинах Гагры, в том числе и в старосоветских полулитровых стеклянных бутылках, стоила семь рублей, по вкусу напоминала «Нарзан» и считалась самой главной абхазской минеральной водой.

По дороге к источникам машину ужасно трясло, и Наталья даже начала немного поскуливать на тему: когда же мы, наконец, приедем? Но мы поднимались все выше и выше. Проехали заброшенный пансионат за озером. Зеленые деревья стали постепенно сменяться желтыми, а вскоре мы, вообще, попали в золотую осень. Нам навстречу по дороге пастухи гнали с гор большое стадо коров, белых козлов и буйволов с массивными изогнутыми рогами. «Молодцы, — заметил Фанта, — до самых холодов пасли!».

Наконец, мы подъехали к первому источнику. Источник прозаически являл собой пластмассовый, торчавший из камней шланг по соседству с небольшой горной речкой. У него тусовались четыре мужика с неимоверным количеством пластиковых бутылок, в которые они набирали минералку. Нам налили воды в стакан и пустили по кругу – странно, но и натуральная «Ауадхара» действительно была очень похожа на «Нарзан». Потом мы поехали еще выше и вскоре достигли других источников. Они были оборудованы более цивильно, и предстали пред нами в виде забетонированной площадки с краниками, но почему-то не работали. А рядом стояла большая цистерна с минеральной водой. И около нее опять суетились люди с бутылками. «Зачем вам столько минералки?» — наивно спросила я. Мужики как-то сразу стушевались и замолкли. А, когда мы возвращались назад, Фанта просветил нас, что, вероятно, со следующего года въезд на источники сделают платным. И все из-за этих деятелей с бутылками. Они набирают воду, потом везут ее в Адлер и там продают. Мда… Номера на их машинах и, правда, были краснодарскими.

Мы же вернулись на Рицу. По легенде, жила-была в этих краях красавица по имени Рица со своими братьями. Ушли как-то братья на охоту, а на Рицу напали разбойники Гега и Юпшара. Закричала девушка, братья услышали ее и побежали на помощь. Один из них кинул меч в разбойников, он не долетел, упал и перекрыл реку. Так образовалось озеро. Рица же из последних сил вырвалась из рук злодеев, но не удержалась на ногах, упала в озеро и утонула. Тогда в гневе поймали братья Юпшару и тоже бросили его в озеро. Но оно не приняло его, и бурный поток понес его в море. А за ним последовал и Гега. Теперь Гега и Юпшара – это реки, вытекающие из Рицы.

На самом же деле, озеро Рица образовалось всего лишь 250-300 лет назад из-за землетрясения, в результате которого случился грандиозный обвал, запрудивший одну из местных рек. Находилось теперь оно на высоте 950 метров над уровнем моря на территории Рицинского реликтового национального парка, было сине-зеленым, большим, красивым и окруженным со всех сторон горами. А кроме гор, Рица была окружена еще многочисленными ресторанами, сувенирными ларьками, магазинами, а на его берегу стоял даже гостевой дом, о наличии которого я раньше и не подозревала. Отобедали мы как раз в одном из этих ресторанов вкуснейшей рицинской форелью. Так что дальше экскурсия пошла еще веселее…

Следующим пунктом программы у нас был визит на Гегский водопад. Дорога к нему вела серпантином круто в гору, была узкой, сложенной из мелких камней и размываемой во время дождя, а при въезде на нее висел знак, гласивший, что подъем к водопаду разрешен только машинам повышенной проходимости. Путь был жутким! Мало того, что машину трясло так, что ткуарчальские «КамАЗ» с бензовозом отдыхали, так с одной стороны от дороги открывалась глубокая пропасть с речкой-змейкой внизу, ограждений никаких не было, а встречные машины, с которыми приходилось как-то разъезжаться, все-таки попадались. Впрочем, начав бояться, я вскоре прекратила это малоприятное дело, разумно решив, что у Фанты по-любому нет желания и великой идеи помереть вместе с нами, грохнувшись в эту пропасть, быстро успокоилась и стала любоваться красотами. Наконец, мы забрались на гору и еще несколько километров ехали по плато, пока не достигли площадки с кафе перед самым водопадом, в котором что-то активно отмечали 30-40 абхазцев, а рядом у кафе стояли их «джипы» – такие же, как наш, «УАЗики». Фанта тут же присоединился к банкету, а мы пошли осматривать водопад.

Через речку к водопаду вел деревянный мостик. А сам он с высоты 55 метров низвергался из длинной трещины в скале, падал на уступ, разбивался на две части и летел дальше вниз. Полюбовавшись вдоволь этим красивым, завораживавшим зрелищем, я оставила Любу фотографироваться, а сама, с Натальей и Олегом, пошла в кафе, где мы скромно приобрели по стаканчику вина и сели за дальний столик.

Но долго сидеть нам не пришлось. Мы были замечены отмечавшими праздник абхазами и вскоре были одарены ими большой тарелкой мяса, аджикой к нему и полуторолитровой бутылкой вина. Мероприятие, которое они отмечали, называлось хлеб-соль, являло собой торжество по поводу окончания туристического сезона, а собрались на него всевозможные водители, которые все лето возили отдыхающих по разным абхазским достопримечательностям. Особенностью хлебосольного застолья было то, что на него обязательно готовили мясо белого козла (как раз им нас и угощали) и употребляли всякие национальные абхазские кушанья – мамалыгу, фасоль, чачу и прочие.

Так, подкрепившись и поздравив водителей с праздником, мы, когда уже начало конкретно темнеть, отправились-таки в обратный путь.



Но на этом наш вояж не закончился. По дороге в Гагру мы заехали еще на один водопад под названием Девичьи слезы. Точнее, заезжать на него даже не пришлось, располагался он у самого шоссе. По легенде, в стародавние времена жила в здешних краях всего одна семья с дочерью-красавицей по имени Амра. Амра пасла коз в горах и сладким голоском пела песни, которые летели в горы к ее возлюбленному Адгуру. Но позавидовала красоте девушки, ни много, ни мало, жившая в речке Бзыби русалка. Подкралась она к Амре и решила сбросить ее со скалы вниз. Заплакала девушка, и потекли по скале ее слезы. Просек сие злодейство Бог воды, вынырнул из Бзыби и пригрозил русалке расправой. Та мигом усмирилась. Но почувствовал недоброе Адгур, заболело у него сердце, понял он, что беда случилась с его Амрой, и зарыдал. Так появился другой водопад – Мужские слезы, который мы проехали по пути к слезам Девичьим. Рыдал Адгур, надо сказать, от души, поэтому и водопад получился более-менее солидным. А Девичьи слезы представляли собой травянистый склон, по которому тонкими струйками стекала вода. Длиной он был метров в тридцать, и вся трава и кусты кругом были обвязаны разноцветными ленточками. Так здесь туристы желания загадывали…

Уже во тьме мы вернулись в Гагру.

11. КРАЙ НЕЧАХОТОЧНЫХ СОСЕН

Следующее утро было солнечным и самым теплым за все время моего путешествия по Абхазии. Вчера после вина и чачи я наобещала Любе, что мы вместе с ней сходим на пляж, так что теперь пришлось сдерживать свое обещание. Но долго загорать у меня все равно не получилось. Несмотря на солнце, дул сильный ветер, и без одежды я стремительно замерзала. В общем, повалявшись около часа на пляже, я с Любой мило простилась и решила поехать осматривать Пицунду.

Из Гагры в Пицунду ходили маршрутки. Та, на которой планировала ехать я, собиралась долго. Вначале она вроде бы даже почти сразу заполнилась, но водитель все равно не отправлялся и ждал, пока пассажиры займут последние места. В результате, весь гордый абхазский народ из маршрутки со скандалом повылезал, и пришлось ждать, когда наберется новый.

До Пицунды мы ехали около часа. А по дороге к ней проезжали примечательное озеро Инкрит, с которым связаны разные предания. По одному из них, например, считается, что в античные времена оно было внутренней гаванью для кораблей Александра Македонского. Но позже здесь развились полчища малярийных комаров, с которыми вплоть до 1930-х годов никто не знал, как бороться. В 1930-е годы на них напустили закупленную в Италии специальную рыбу гамбузию, которая в итоге их всех и поела. Теперь на озере активно организовывали рыбалку, а по его берегам – конные прогулки. Мы же с ветерком промчались мимо него, потом мимо совхоза по выращиванию фейхоа и, наконец, достигли поселка Пицунда.

Раньше Пицунда называлась Питиунт (в переводе с греческого — «сосна»), и ее в 4 веке до нашей эры основали греческие купцы из Милета, что в Малой Азии. Потом город захватили римляне, и с 4 века уже нашей эры Пицунда, как и Гагра, стала местом ссылки первых христиан. А в 6 веке именно здесь впервые состоялось крещение абхазов, и образовалась первая христианская община. В те времена обнесенный крепостной стеной город стоял на острове, сейчас остров превратился в мыс, но крепостная стена осталась. Мало того, за ней теперь находилось аж четыре пицундских достопримечательности, кои я тут же осмотрела, — храм, часовня, музей и развалины двух других древних храмов.

Храмом в Пицунде гордились. Построили его тут в 10 веке, но от того храма, несмотря на то, что внешний облик он все-таки сохранил, тут уже мало чего осталось – его миллион раз переделывали, реставрировали и обновляли. Теперь это было грандиозное сооружение из красного кирпича с немного приплюснутыми куполами. Храм был недействующим, но с отличной акустикой, поэтому по пятницам тут устраивали органные концерты. Я на концерт не попала, потому как в тот день была не пятница, а понедельник, но застала девушку, игравшую в храме на фортепиано. Музыка действительно лилась очень красиво.

Часовня вместе с развалинами двух других древних храмов располагалась поблизости от этого. Часовня была действующей, и монашенка, которая там находилась, рассказала очень интересную историю о том, что в этих храмах проводил службу еще Иоанн Златоуст. Теперь от храмов остались лишь краснокирпичные стены от алтарей, на которых неплохо себя чувствовали несколько огромных улиток.

А музей на меня впечатления не произвел. В старых витринах за пыльными стеклами там хранились археологические находки в виде обломков надгробий, горшков и пузырьков, оставшихся от древних греков и римлян – и ни одной целой вещи…

В советские времена народ в Пицунду рвался не только из-за моря, а еще и затем, чтобы повдыхать безумно полезный воздух от пицундских сосен. Поэтому еще тогда тут понастроили массу всяких пансионатов, санаториев и домов отдыха, а частного сектора, в результате, оказалось даже меньше, чем всей этой туристической «индустрии». В общем, по первой попавшейся кипарисно-сосновой аллее я забрела как раз в один из санаториев. Здесь еще было много гревшегося на грязноватом пляже народа, но меня поразил в самое сердце «памятник самоубийцам» на площади перед одним из корпусов, как я его окрестила. Откуда-то сверху, раскинув руки, вниз головами сосредоточенно летели парень с девушкой… Смотрелось это просто сногсшибательно! Церетели отдыхал (ежели, конечно, это была не его работа)! На самом же деле, памятник раньше был фонтаном, и парочка так грациозно ныряла в воду.

Еще в санатории я зашла в ресторанчик, отведала там лапши по-домашнему, а заодно накормила ею кучу окрестных кошек. Кошки были счастливы.

А когда я собралась возвращаться в Гагру, выяснилось, что маршрутки уже не ходили. Поэтому совсем не по-бэкпекерски пришлось добираться туда на частнике, скинувшись по полтиннику с двумя мужчинами и женщиной из Ростова.

12. ГУДАУТСКИЕ УСТРИЦЫ

Было еще одно место в Абхазии, которое я хотела посетить, поэтому вместо того, чтобы переезжать в Сочи, я решила остаться в Гагре еще на один день, чем безмерно обрадовала Хачика с Людмилой, и съездить в Гудауту. Во-первых, Гудаута издревле славилась рыболовством, и о тамошних устрицах в свое время знал весь свет. А, во-вторых, надо же мне было выяснить, зачем туда в таком количестве везли из Сухума стулья и веники, с которыми я делила путь в автобусе по дороге в Гагру.

В общем, выйдя с утра на остановку, я стала ждать гудаутского автобуса, но в этот раз он почему-то ехать не торопился. Зато подъехала машина с двумя абхазскими юношами, которые предложили подвезти меня до Бзыбты. И я согласилась. Подтолкнул к такому решению меня тот факт, что я каким-то дурацким образом умудрилась стереть в цифровике все фотографии, отснятые мной до поездки на Рицу, включая и железнодорожные вокзалы для Всеволода. Всеволод всякие железнодорожные вещи очень любит, и утерянных вокзалов мне было особенно жаль. Чтобы хоть как-то реабилитироваться в его и своих глазах, я решила сфотографировать вокзал в Бзыбте, подумав, что специально туда вообще вряд ли кто-нибудь когда-нибудь доберется.

Юноши же ехали на Рицу на очередной хлеб-соль, куда пригласили и меня, но это дело я отвергла. Тем не менее, до Бзыбты они довезли меня без проблем, а там уже сразу пошла маршрутка, которая так же без проблем доставила меня в Гудауту.

В Гудауте я вышла возле вокзала, к которому по рельсам как раз подъезжала какая-то древняя драндулетина с одним-единственным вагоном. Поняв, что я ею очень заинтересовалась, машинист с группой железнодорожников зазвали меня пофотографировать ее внутри, что я и сделала, почему-то поразив их этим в самое сердце. А потом я с умным видом отправилась осматривать город!

Честно говоря, сложно было сразу понять, чем являлась Гудаута – городом или поселком. Сначала дома были исключительно деревенского типа с садами и виноградниками. Но ближе к центру их сменили разноцветные пятиэтажки, правда, часто заброшенные и разбитые. На главной площади стояло старое, 1909 года постройки, красивейшее здание с часовой башней со шпилем – с забитыми окнами и мусором внутри. Рядом с ним от другого здания только остов остался с надписью: «Диетическая столовая». В таком же состоянии была и гостиница.

Еще было два памятника. Один стоял перед входом в городской парк – в память о погибших в войне 1992-1993 годов. Второй – в самом парке — в память о жертвах разбившегося 14 декабря 1992 года над селом Латы вертолета. Этот вертолет принадлежал нашим миротворцам и из блокадного Ткуарчала перевозил в Гудауту женщин и детей. Его сбили грузины. В результате погибло более 80 человек, из них 35 детей, половине из которых не было и семи лет. История жуткая! Но если говорить про памятник, то все вообще становится странным и непонятным. Вроде бы не так много времени прошло с тех пор, абсолютно точно, что абхазы гордятся победой в войне и чтут память павших, а памятник – в ужасном состоянии: буквы стерлись, плитка травой поросла, рядом коровы пасутся… Как-то не стыкуется все это…

Впрочем, сам парк потихоньку уже начали приводить в порядок. И если приведут, а заодно отремонтируют все дома и улицы, то Гудаута станет настоящей жемчужиной, уютным и очень красивым курортным местечком на обрывистом берегу прозрачного моря!

Еще в Гудауте я обнаружила музей. Вход в него был бесплатным, но у дверей стоял ящик с надписью: «На содержание музея». В музее меня поразил зал с фотографиями – в маленьких рамках, полностью заполняя все четыре стены, тут висели фотографии погибших в войну жителей Абхазии. И больше ничего… Очень трогательно смотрелось… Остальное же в музее было так же, как везде, — разные палки-копалки, национальные костюмы, музыкальные инструменты и картины местного художника.

Что же касается гудаутских устриц, то, когда я решила пообедать, то столкнулась с великой проблемой. В первом заведении меню не было вообще, и мне неуверенно предложили отведать курицы. Во втором — чем-то омерзительно воняло. В третьем — было открыто, меню имелось, но куда-то подевался весь персонал, и я, подождав десять минут, удалилась. Более-менее сносное кафе нашлось у рынка. Но какие устрицы?! Поела солянки! Кстати, гудаутский рынок оказался очень забавным. Здесь продавали все: еду, одежду и даже живых куриц!

Поначалу, кроме Гудауты, я еще планировала съездить в село Лыхны, примечательное своими развалинами и находившееся в пяти километрах. Но на деле выяснилось, что днем рейсовый транспорт туда не ходил, а те, кто ко мне тут приставали и потенциально могли бы туда довезти, доверия у меня не вызывали. Поэтому я решила возвращаться в Гагру.

Автобус опять категорически не шел, и на остановке нас накопилось аж четыре человека – я, какой-то мужчина и женщина с бабушкой, обе одетые во все черное. Неожиданно проехавший мимо микроавтобус затормозил и вернулся. Женщина с бабушкой оказались знакомыми водителя, он забрал их, а заодно и меня. И вскоре доставил буквально к самому дому.

Через 12 лет после войны: 1 ч.

Через 12 лет после войны: 3 ч.

Только для www.tours.ru Перепечатка только с разрешения автора