«Париж – это праздник, который всегда с тобой», — сказал как-то Эрнест Хемингуэй. Для нас этот праздник наступил всего на 3 дня. Но это было незабываемо. Я не хочу вслед за миллионами восторженных туристов рассказывать о захватывающем дух виде со второго этажа Эйфелевой башни, откуда лежащие на Марсовом поле французы кажутся насекомыми. О гигантском Лувре, по которому нужно бродить 3 месяца хотя бы для того, чтобы уделить каждому экспонату 10 секунд. О том чувстве собственного ничтожества по сравнению с вечностью, что испытываешь, стоя перед черной громадой собора Парижской Богоматери. О том, как прекрасен золотой закат над Сеной. Всё это не описать словами. И всё это, быть может, вы когда-нибудь увидите сами. Поверьте, это того стоит. А пока я расскажу вас о другом Париже. Настоящем, а не туристическом. В котором я, несмотря на всю его красоту, все-таки не хотел бы жить.

Вы читали «Машину времени» Герберта Уэллса? Париж напомнил мне этот антиутопичный мир будущего. Сверху хозяйничают веселые беззаботные элои, в роли которых выступают многотысячные армии туристов, преимущественно китайцев и японцев с фотоаппаратами и видеокамерами, кажется, задавшиеся целью запечатлеть каждый дом Парижа. Но стоит спуститься вниз, то есть в полумрак лабиринтов метро, как на авансцену выходят морлоки. Сказать, что во Франции много негров значит не сказать ничего. Но наверху в центре города они как-то теряются в туристической круговерти. В метро же их не меньше двух третей… Черные как смоль, огромные, угрюмые, в толстых цепях и здоровенных наушниках, из которых на весь вагон доносится реп, они сидят напротив вас и мрачно и спокойно смотрят в глаза. Жуткое зрелище. Сразу же думается, что именно они менее года назад каждую ночь поджигали окраины Парижа, заставляя трепетать белых жителей города, оставшихся в меньшинстве. Впрочем, французам некого винить, кроме самих себя. Расплачиваются за бурную империалистическую молодость. Прошлое никуда не ходит…

Кстати, и само метро заслуживает отдельного упоминания. Оно состоит из лабиринта узеньких коридорчиков, мостиков, лесенок, переходов, неприметных ответвлений – и это при минимуме указателей. А некоторые линии и вовсе раздваиваются. Это оказалось для нас полнейшим сюрпризом, в результате чего нам пришлось возвращаться станций на 10 назад. Поезда приходится ждать не 1:40, как в Москве, а минут по 7, что при огромном количестве веток в принципе неудивительно. Впрочем, количество не всегда означает качество: чтобы добраться из одного места в другое, иногда требуется сделать 3 – 4 пересадки. Стоит такое «удовольствие» 1.40 евро. Что в принципе не так уж и дорого по сравнению с 2.10 евро (около 70 рублей!), которые нам пришлось заплатить, чтобы прокатиться в берлинском двухэтажном автобусе. Кстати, любопытно, что нигде в Европе кроме Италии нет троллейбусов.


Если парижское метро производит гнетущее впечатление, то на улицах города царит хаос. Зато какой грациозный! По узеньким кривым улочкам ползут автобусы и автомобили, между ними лавируют мотоциклисты и велосипедисты, спешат местные жители и шагают туристы… И как-то умудряются разъезжаться и расходиться. На площади Звезды, откуда отходят сразу 12 улиц, движение идёт по совершенно непонятным правилам, главное из которых, впрочем, очень простое: если ты не Михаэль Шумахер, тебе лучше объехать это место стороной. Интересно, что в случае аварии на этой дьявольской площади автомобильную страховку ты не получишь.

Для того чтобы отдохнуть от суеты и шума улиц, не обязательно выезжать за город. О саду Тюильри или Люксембургском саду наслышан весь мир, и эти места кишат туристами. Мне же хотелось посмотреть на то, как отдыхают сами парижане, и потому я отправился в парк Монсури на окраине города. Если у нас газоны созданы для того, чтобы на них любоваться, то во Франции на них можно делать всё, что вам заблагорассудится: ходить, сидеть, лежать, устраивать пикники, играть в футбол… Кстати, французы очень любят этот вид спорта и занимаются им везде – даже на Марсовом поле около Эйфелевой башни и на Елисейских полях. Неудивительно, что на недавнем чемпионате мира в Германии сборная Франции заняла второе место.

В парке в отличие от улиц Парижа очень чисто. Действительно, у кого рука поднимется бросить бумажку на изумрудный газон? Впрочем, у наших бы поднялась… Недалеко от меня отдыхала французская семья: взрослые собирали в пакетик мусор, оставшийся от пикника, а дети пинали мячик. Спустившись вниз, я обнаружил небольшой прудик, в котором в лучах заходящего солнца мирно плавали утки. Настоящая идиллия… Прогуливаясь по парку и наслаждаясь великолепным вечером я услышал сзади французскую речь, из которой понял только слово «месье», но по жесту охранника догадался, что я должен пойти за ним. Когда мы дошли до ближайшего входа, он достал ключи, отпер двери и с вежливым «Силь ву пле» («Пожалуйста») попросил меня удалиться. Я хотел спросить у него, зачем закрывать на ночь парк, ведь это так здорово – сидеть ночью около пруда и смотреть, как по водной глади в лунном свете бесшумно скользят утки, или бродить по ночному парку мимо вековых деревьев и таинственно белеющих статуй, или… Но ничего этого я не сказал. Не думаю, что он понял бы меня. И вовсе не из-за языкового барьера.

Много было такого, чего я не мог понять в парижской жизни. Вроде бы Европа, цивилизация, а магазинов очень мало. Кафе попадаются даже чаще. При этом супермаркеты закрываются уже в 8 – 9 часов. Магазинчики поменьше работают чуть дольше – до 10 – 11 часов. Около нас была маленькая лавочка с хозяином-арабом, которая держалась дольше всех – аж до 12. Слова «круглосуточно» во французском языке судя по вмеу нет. То ли дело у нас, в России: выйдешь в любой точке города в любое время суток – повсюду ларьки, киоски, магазины. В центре Парижа и днем с огнем магазина не сыскать. Есть только палатки, но от взгляда на цены в них сразу же пропадает всякое желание что-либо покупать. Пол-литра обычной воды – 2 евро, газировки – 2.5, пива – 3. Всё для вас. А на улице жара +37 градусов. Ничего, пили из колонок, иногда попадающихся на улицах… Зато вечером я купил в лавочке у араба хорошее красное полусухое всего за 1.5 евро. Вот такой вот французский парадокс: вино дешевле воды получается…

Таким запомнился мне Париж. Это город, в который хочется вернуться. Вновь пройтись по набережной Сены, снова искупаться в фонтане на площади Согласия, опять забраться на Эйфелеву башню. Но это город, в котором не хочется жить. Суетный он какой-то, беспокойный, постоянно куда-то спешащий, не оставляющий времени задуматься, чересчур оптимистичный что ли. Здорово о нем сказал Альбер Камю: «Париж – сущая фантасмагория, великолепные декорации, в которых движутся четыре миллиона марионеток». Впрочем, по последней переписи – наверное, больше…