Египет страна затертая. При этом слове в мозгу каждого россиянина возникает множество различных контекстов, своих смыслов и ассоциаций. Считается, что там самое лучшее море на свете. Считается, что приличные люди должны эту страну бойкотировать. Считается, что хотя бы раз в жизни обязательно нужно визуально поглазеть на пирамиды. Считается, что каждый прибывающий туда турист должен разбираться в лекарственных средствах, знать психологию акул и уметь чинить сантехнику. Считается, что в Турции с детьми лучше. И ещё немало таких «считается»….

Вроде бы сейчас там все уже изъезжено, исхожено, практически из любого города России, туда можно улететь прямым рейсом. Всё теперь знаем, торговаться умеем, мы опытные, на вопрос «Как деля?» уже не отвечаем «Хорошо», а Николаи и Вероники называют себя там Коля и Вера. Про всё мы знаем, про всё чего не дашь…. Но с другой стороны существует определенная трудность восприятия Египта не как курортной полоски, а как целой страны и заключается она в том, что, несмотря на свою фантастическую популярность в России, Египет по сей день остается во многих отношениях закрытым для нас государством. Наша пресса практически ничего не пишет о местной «некуророртной» жизни, по телевизору никогда не увидишь какого-либо откровенного интервью об этой стране, политики отделываются только самыми общими словами. Даже кто тут живет, мы толком не понимаем, египтяне для нас все подряд: арабы, копты, бедуины, берберы, синайцы, феллахи и т.д. А уж отзывам об отдыхе в этой стране часто без труда удаётся существенно раздвинуть границы представлений о пределах человеческого отчаяния.

Превратившаяся в наши дни в обязаловку подготовка к путешествиям здесь особо и не нужна. Экономить тут не на чем, блеснуть историческо-страноведческими знаниями, если вы не специалист, тоже вряд ли получится. И, слава Богу, кстати. Мне иной раз кажется, что те люди, что ныне так чересчур нудно, до мелочей готовятся к поездке в ту или иную страну, вообще потом толком не отдыхают. Какой же тут отдых, когда они всё расписывают по минутам — маршруты, достопримечательности, рестораны и т. д. А приезжая на место зачастую теряют ощущение долгожданной новизны. Они же уже умные, все вокруг знают, им даже порою неинтересно. Здесь же всё просто.
Моя первая туда поездка была в начале нулевых, в еще доцифровую эпоху. Позже довелось бывать в Хургаде не раз, но почему-то мне запомнилась именно эта. Видимо потому, что до этого в Египте мы не отдыхали. Или оттого, что это был первый раз, когда с дочкой поехал я. Помню, что даже несколько побаивался такой ответственности. До этого с ней регулярно ездила в Турцию только мама.

Жилье тогда мы выбрали быстро, в те года у наших граждан еще не было привычки массово сливать любой негатив от путешествий в сеть, и отзывы там были в основном позитивные. Среди всех предлагаемых вариантов приглянулся один из трех стоящих рядышком хургадских отелей, принадлежащих, как нам объяснили одним хозяевам.
— Это именно то, что Вам нужно — агитировала нас турагентша — там всё для детей, море мелкое и тёплое, несколько бассейнов, аквапарк через дорогу. И к тому же Вы только представьте — закатила она глаза — Вы там будете жить в одном отеле, а обедать и ужинать сможете во всех трёх!!! Ведь это же потрясающе!!
Почему-то этот глупый аргумент оказался для нас решающим, и мы согласились.

Поехали мы с дочкой вдвоём, без жены. То есть, сначала хотели лететь все вместе и даже решили позвать с собой кого-либо из знакомых. И вот тут-то все и застопорилось. Выбор попутчиков у нас тогда превратился в довольно долгий и мучительный процесс. Моей супруге почему-то не нравились те, с кем хотел скататься я. На тех же, кого предлагала она, категорически не соглашался я сам, заявив, лучше уж ехать с четою Геббельсов. Спустя полчаса, в результате этой оживленной, приправленной взаимными обвинениями дискуссии выяснилось, что дружбу мы водим исключительно с алкашами, бабниками и жлобами. А также с мещанками, истеричками и занудами. В результате решили никого не звать, а ехать одним. А потом еще и супругу не отпустили с работы, и путевку, в итоге, я уже оплачивал на нас с дочкой вдвоем.

Долетели мы хорошо, дочка вообще проспала всю дорогу и в себя пришла уже на паспортном контроле, когда нужно было лизнуть марку и вклеить визу в паспорт, что она с удовольствием и проделала. Возникшая как обычно в нашем самолёте «группа по интересам» к счастью переместились в салон бизнес-класса праздновать наступающий Новый Год с каким-то щедрым мини-олигархом, поившим всех желающих мартелем. Когда сам летишь трезвый, с ребёнком, то наблюдать за ними со стороны даже занятно.

Меня эти моменты особо не напрягают, отдыхать можно по-разному. Кто за чем едет, как говорится. Кого-то в Египте цепляет море, дайвинг, пляж, фрукты, экскурсии. Кто-то же просто едет расслабиться в полном соответствии с собственными представлениями о том, как это вообще делается. С подругой моей жены, к примеру, произошел следующий случай. Вылетала она прямым рейсом из Тюмени и по прилету не обнаружила свой чемодан на багажной ленте. То есть не то, чтобы совсем не обнаружила, чемодан она нашла, но не свой. Похожий, а точнее говоря абсолютно идентичный. Они сейчас у всех, в принципе, современные и почти одинаковые. В теорию, что чемоданы тоже люди и способны самостоятельно менять маршрут, предпочитая Багамы и Канары, она не верила, поняв, что ее поклажу прихватил кто-то другой. Вероятно хозяин оставшегося багажа и, скорее всего мужчина, как она довольно справедливо и рассудила, открыв чемодан уже у себя в номере и увидев в нем электробритву и несколько бутылок водки. И видимо пьяный, коих традиционно много было в их самолете. Делать было нечего, наступал вечер и она, прикрепив на дверь номера записку с номером своего мобильного, отправилась на ужин.

Увы, тем вечером никто ей не позвонил. Как никто не позвонил и на следующее утро и она, прождав до обеда в номере, пришла со своей бедою разбираться на рецепцию. Там, надо сказать, ее внимательно выслушали, обещали помочь и даже выделили отдельного человечка, который вместе с ней обошел номера всех вчера прибывших в отель с целью обнаружения ошибки. Похожего чемодана не было. Подруга начала нервничать уже по крупному, скандаля по телефону с отправлявшим ее тюменским турагенством и с принимавшей стороной на рецепшене. Там снова обещали разобраться и, на следующий день, с утра, она вместе с отельным менеджером двинула на разборки в аэропорт Хургады. В аэропорту они написали заявление в полицию, проверили с ними отделение невыясненного багажа и, взяв список всех прилетевших в тот злосчастный час туристов, всю вторую половину дня проездили, разыскивая ее пожитки по чужим отелям. Подруга периодически плакала. Менеджер ходил рядом с ней, волоча чужой чемодан за собою. No results. Можно себе представить состояние бедной женщины, оставшейся за границей без самого необходимого. Ситуация — квинтэссенция ужаса, хуже просто некуда, врагу, как говорится, не пожелаешь.. Весь отдых насмарку.

Наконец, к великому подругиному счастию, на четвертый день её чемодан нашелся в номере очередного отеля, где дверь открыли три в уматинушку пьяных мужика. Они долго не могли понять, что именно она от них хочет, а, уразумев, вытащили злополучный чемодан из под одной из кроватей с ором: — Так, базару нет, забирай, конечно! А когда та в слезах начала их стыдить, говоря о своем испорченном отпуске, то в ответ она услышала: — Дык, а мы откуда знали? Мы ж его даже не открывали! То есть за четыре (4!) дня люди не брились, не мылись, не переодевались с дороги, не купались в море, а тупо бухали!!
Самое интересное, что когда та, приехав, рассказывала всем о своих злоключениях, то многие слушатели мужского пола особо ее рассказу не удивились. Ну, разве что ей по-дружески посочувствовали. Но и к тем мужикам отнеслись довольно благосклонно. Дело-то такое, житейское…

Отель нам сразу понравился. Он был словно оазис, много зелени. Тропической растительности, конечно, не было, но везде травка, пальмы, клумбы, цветы. После заснеженной Тюмени попадаешь словно в рай. Вдоль цветущей зеленой аллеи тянулся ряд милых одноэтажных белых домиков с общими боковыми стенами и отдельным входом. Нам с дочей достался вполне уютный номерок примерно посередине аллеи. Денег при заселении я не давал (и никогда не даю) и вообще не понимаю, зачем из этого устроили эту совковую традицию. Номер был хороший, большой, все близко, до моря два шага. Холодильник, сейф. Ванна с душем. Кондиционер.

Рядом детская площадка, где по вечерам включали мультики, дочка была довольна. Конечно развлечений для детей, по сравнению с Турляндией, было поменьше, там как-то все на это заточено. И шоу более разнообразные, и танцевальные программы продуманы на всех, а здесь детская дискотека начиналась там, где детишки после ужина больше трёх собирались. Подбегал аниматор с музыкой, ставил на траву бумбокс, втыкал диск с детскими, преимущественно немецкими, песнями и начинался собственно сам дансинг.
Отдыхающие, ведущие здоровый образ жизни могли здесь демонстрировать его на спортплощадке или просто бегать вдоль моря, здоровья ради. Еще в бассейне по утрам проводилась зарядка, а днем молодой араб-аниматор в бандане учил там женщин танцу живота. Поскольку юноша он был загорелый и симпатичный, то женщин там всегда собиралась целая прорва, и они, пытаясь все делать правильно, втянув животы, старательно крутили перед ним восьмерки.
Когда же после танца живота появлялись две тренерши, чтобы вести занятие по водной гимнастике, то все тётки (и наши и иностранки) начинали потихоньку расходиться и никакие обещанья привести их тела в норму на них уже не действовали. Многие опять перебирались на пляж, где, рассредоточившись по всему периметру, сидели как Алёнушки, мечтательно вглядываясь в морские дали.

Надо сказать, что женщин в Египте любят. Приезжих, я имею в виду. Причём как наших, так и европейских. И чтобы доказать свою любовь дружно хватают за прелести, что, кстати сказать, многим нравится. Своих дам любят тоже, но чтобы полноценно реализовать свои чувства к местной женщине мужчине там нужно состояться — бизнес замутить, дом построить, должность получить и т.д. С туристками же гораздо проще, не секрет, что многие из них рассматривают курорты Египта как последний вагон и приезжают сюда за своим маленьким женским счастьем. Всех желающих тут гарантированно ожидают шашни с пылкими арабами. Для Европы это уже своего рода вынужденная традиция, пожилые немки, к примеру, в Египет едут не от хорошей жизни. Т.е. не от хорошей личной жизни. Мужская импотенция в Германии это сейчас проблема нешуточная и главная причина этому – ранний пивной алкоголизм. Россиянки тоже не отстают и в последние годы уже составляют немкам серьёзную конкуренцию. Впрочем, местные мачо подбирают всех, невзирая на возраст.

Наш сильный пол тоже успевает многое — на отдыхе межполовые отношения, как правило, обостряются (если конечно не бухать как веничка все египетские ночи напролёт) и тогда возникают они — курортные романы. Мда, курортные романы, курортные романы… Я не склонен к их идеализации, но они, несомненно, дороги нам как память. Мы потом с удовольствием вспоминаем их всю нашу последующую жизнь и с годами, покрытые дымкой времени, они приобретают лишь больше очарования. Наверное, потому, что в отличие от амуров с продолжением, они не испорчены мелочной руганью и рутинным бытом. Именно по этой причине главное условие для хороших воспоминаний это слёзное расставанье у трапа с жаркими прощальными поцелуями и обещаниями не забывать друг дружку никогда. Никогда!! Чмок!! Ни-ког-да!!!

Не то, чтобы эта тема для меня много значит, это всё часть нашей жизни, не более того. Ханжество вообще, как мне кажется, не красит современного человека. И подсознательно все мы допускаем возможность отпускного флирта. Как-то мой сосед поделился одной историей из жизни. Дело было в том, что за год до этого их компанию из трех человек жены отпустили на майские с детьми в Анталью. Ездить с детьми, понятно, дело ответственное, и сгоняли они тогда, слава Богу, без приключений, но свои планы, естественно, у кого-то и были. Что и выяснилось после поездки. В частности у соседа в чемодане по приезду обнаружилась не что иное, как парочка забытых презервативов. Припертый гневно-плачущей супругой к стенке он не нашел ничего лучше как сообщить жене, что сейчас в Турции в рамках анти-СПИДовой программы, прямо на паспортном контроле, вручается по два презерватива из расчёта на каждого прибывшего мужчину. А супруга у него вообще на самолетах не летает, боится. Как-то лет пятнадцать назад она практически стоя прилетела с Москвы, самолет садился аварийно, с тех пор в отпуск за границу ездит только на поезде. Соответственно не особо в таких делах разбирается. И вроде даже супругу и поверила, но на всякий случай вечером обзвонила остальных подруг. Похвасталась, так сказать, мужниной верностью. В тот же вечер в тех семьях, в обстановке повышенной турбулентности, прошли активные разборки. Деваться мужьям было некуда. Из чувства мужской солидарности оба подтвердили, что да, запчасти на границе получали, но тут же выбросили, потеряли и т.п. В общем, с соседом с тех пор никто из них старается не ездить. Так что вот так вот…. Все мы это допускаем…

Пляж был песчаный, большой, и интересный. Хотя свободных лежаков на нём было полно, каждое утро наблюдалась одна и та же картина — по нашей аллее из главного корпуса, как в школьной столовке на обед, наперегонки неслись отдыхающие, чтобы занять под себя лежаки. Среди бегущих имелись как первые и отстающие и борьба на пляже разгоралась нешуточная. Бежало в основном СНГ, немцам часто занимали места сами египтяне. Не безвозмездно, как я полагаю. Немцы подтягивались уже после завтрака, шли они обычно гуськом, укладывались они тоже рядом, похожие на связку сосисок. Часам к десяти все лежаки уже заняты, и свободные находились лишь в самом дальнем углу пляжа, куда мы с дочкой обычно и направлялись, а если их и там не было, то мы просто брали наматрасники для лежаков и загорали на них. Несмотря на довольно жаркую для зимы погоду, в море заходили, в основном, наши, иностранцы просто лежали и вялились. Лежали, кстати, часто под одеялами. В чем тут прикол, я не понял.

Хороший для детей вход в море был довольно далеко от нас, но мы тоже особо не купались, один раз и окунулись. Хотя погода была солнечная, но всё же ветер дул довольно ощутимо и мы предпочитали бассейн. Я очень боялся, что дочка, не дай Бог, простудится, поэтому по пляжу мы больше просто гуляли, в некоторых местах попадались ракушки, небольшие кораллы и цветные камушки. Возле моря всегда тусовались крабики, какие-то рачки, улитки и т. п. Дочке моей очень нравилось. Как ей нравилась и пицца, которую с полудня на пляже жарили местные бичбои, и где можно было самому выбирать себе наполнитель. У неё тогда начался период, когда она хотела всё делать сама. Мы брали с собою свежевыжатые соки, которые покупали в торговом комплексе возле отеля. Литр манго или гуавы стоил, если мне не изменяет память, фунта четыре, а фрукты вообще копейки.

На пляже было довольно спокойно, народ тихо себе тюленился на устроенных для себя лежбищах под соломенными крышами стоявших повсюду грибков. Публика была в основном не выше расейского среднего класса, в основном среднего же звена руководители и менеджеры. Примерно три грибка занимала одна екатеринбургская фирма. Народ из неё главным образом уныло тёрся вокруг лежака директора, который возлежал на нём с отечески патримониальным видом. Как я понял, поездку оплачивала фирма, вот всем и приходилось отрабатывать.
Среди загоравших клерков и семейных отдыхающих своим веселым поведением выделялась троица студентов из Липецка. В отличие от уральцев они на отдыхе развлекались как могли. А могли они многое. Что и доказали в первый же день, вырезав из пальмового листа здоровенный шаблон фаллической формы и положив его на спину одному из своих заснувших на солнце сокурсников. Проснувшись и осознав необратимость ситуации, тот сходу сунул каждому из своих друзей в ухо и всю остальную неделю на пляже они совместно замазывали пикантное пятно на его спине автозагаром. В общем, отдых у них был веселый и ненапряжный.
На берегу было особенно хорошо к вечеру, когда солнце уже садилось, отражаясь в красивом море и можно было лежать, потягивая пивко и ни о чём не думать. Будет очень жаль, если после известных революционных событий к власти придут радикалы и на курортах запретят спиртное, а сами пляжи разделят на мужские и женские. К вящей радости сексменьшинств, естественно.

Рядом с морем была натянута сетка, и мы раз зарубились там с дойчами в волейбол. Состав команд по национальному признаку был следующий: наша команда – я, трое (trois) французов, (первый раз тогда в Египте встретил — не любят их там особо, как и англичан, что неудивительно, столько они у египтян спёрли) и даже один кореец — студент из Сеула. Команда противников — 100% немцы. Игра была жесткая, под палящим солнцем, но немцев мы, к удовольствию собравшихся международных зрителей, всё же поимели. Всё бы ничего, но сразу после игры я при ходьбе почувствовал сильную боль в левой стопе, что несколько омрачило радость победы. К вечеру боль только усилилась, и я поковылял в медпункт попросить какой-нибудь живой порошок. Там толстый доктор-араб, с трудом понимавший английский, торжественно выдал мне почти целый тюбик какой-то местной пахучей чудо-мази. Как ей пользоваться я так и не понял, на самом тюбике было всё только по-арабски, но мазал ногу я регулярно. Вроде помогало. Уже по приезду домой я сделал снимок, и выяснилось, что я умудрился сломать себе мизинец. К счастью это не сильно мне тогда помешало, оказывается мизинец при ходьбе не участвует, его не гипсуют даже. А мазь ту всё храню, может чего и намажу когда. Дочка моя, пока мы бились, успела сдружиться с детьми тех французов и даже поучаствовала в грандиозном пляжном строительстве какого-то их французского песочного замка. Французы, между прочим, весьма похожи на египтян своей непреодолимой страстью к масштабным строительным проектам.

Ели мы у себя в отеле, в соседний записались только один раз, да и то не пошли, на пляже в тот день объелись, там можно было часов до четырёх есть пиццу из печи, гамбургеры, хот-доги, картошку фри и даже салаты. С утра ходили на завтрак в главный корпус, где повар в бандане жарил с утра яичницу (или омлет, по желанию) на трёх небольших сковородках. Причем на всех трёх одновременно. Отлично справляясь со своей работой, он вызывал всеобщее восхищение. Как и все профессионалы. Не говоря уже о профессионалках.
Не очень, к слову, понимаю тех людей, которые про Египет пишут, что им там нечего было есть. Учитывая достаточно добротную египетскую шведку. Хотя возможно, что, всё это пишут люди непростые, судя по их запросам. Вероятно даже настоящие богачи. Из тех, у кого в каждой комнате по телевизору. И которым и в самом деле также готовят в день блюд по двадцать прямо с утра. Или может им по жизни просто повезло больше, меня вот с завтраками жена особо не балует. Максимум, что получается из нее выбить, так это какая-нибудь яичница с беконом, кофе, да хлеб с маслом. Тем более мне всегда удивительно читать россказни о скудном питании, однообразном меню и т.п. Конечно, есть момент, когда одно и то же каждый день начинает надоедать, да и кухня все же достаточно чужая, часто с незнакомыми вкусами, все в итоге приедается и ничего уже не хочется. Но в целом питание в ресторане было вполне себе нормальное и уж точно соответствует своей цене.

Еще много сталкиваешься с заявлениями типа: сволочи — отравили мою маму, ребёнка нашего траванули, ироды египетские и т.д. Но кто ж, простите, виноват, что наши граждане жрут порою так, будто вчера освободились? Сам много раз видел, как на одну тарелку в кучу сваливали и рис, и хлопья и пюре и рыбу и мясо и курицу и фрукты с овощами. Тут же сверху на всё это накладывались спрайт, вино, пиво, стронги… Какой же желудок это вынесет? Тем более детский. Дома же ребенка не трамбуют как Вини Пуха, дают все привычное.

Как-то я читал мнение психолога, что человек лишенный обычной обстановки, своей, что называется, зоны комфорта, автоматически начинает есть больше, с целью подсознательной защиты от угроз чужого и незнакомого ему внешнего мира. Возможно, это и объясняет поведение новоприбывших туристов у шведского стола или ту знакомую всем картину, когда ты, допустим, садишься в поезд и, заходя в своё купе, видишь, как люди, лишь минуту назад покинувшие родной дом, уже с дружным энтузиазмом лупят об стол яйца, синхронно разрывая на части курицу.
Небольшие расстройства на отдыхе это нормальная реакция организма на смену воды, климата, плюс в дороге всё равно всё грязно. Можно посоветовать практически без угрозы отравления есть в начале отпуска термически обработанную пищу — пиццу, блины, пончики, хот-доги и т.д. И ни в коем случае не пить воду из под крана, пользоваться покупной, даже для чистки зубов.

Когда отдыхаешь в основном в отеле, то, поневоле, несколько чрезмерное внимание придаёшь официантам. И понятно почему. Они там люди важные, распределяют столики, наливают спиртное и вследствие этого их статус для нас много выше, чем скажем у горничных. Я лично в Египте разницы с другими странами не заметил. На мой взгляд, официанты на всех материках (кроме Антарктиды) одинаковые: в большинстве своем приятные и услужливые, попадаются и невоспитанные, небольшой процент хамов. Египет не исключение. Конечно, они там больше любят немцев и вертятся вокруг них как заведённые, столики им резервируют. Это, кстати, всегда повод для горькой обиды у российских туристов. Но будем честными, ведь немцы, в большинстве своём (сам я после Майорки весьма далек от их восхваления, но, повторю, в большинстве своём) не скандалят, чаще дают чаевые, не бухают (арабы терпеть не могут пьяных), не ходят в купальниках и на каблуках в столовую, (египтяне называют таких дам мАкина). И вообще не гнут в отпуске пальцы, как наша часто отягощенная нарциссизмом офисная биомасса, половина которой по «горячке» на отдых приехала.
Ту май маинд, в соотношении цена-качество, сервис в Египте вполне адекватный. Те же, кого он не устраивает, могут вместо малобюджетщины купить тур в какой-нибудь отель уровня Мэриотта. Ругани из-за лежаков не будет точно. Зато будет отменный сервис и чистый песок на пляже, и риф свой коралловый. И минимум наших горлопанов соотечественников. И поселившись там, быстро убедятся, что немцев облизывают лишь в дешевых отелях, в дорогих к людям хорошо относятся не по национальному, а скорее уж по социальному признаку. Везде любят богатых, не сомневайтесь.

Там и отдых будет несколько другой. Заезжал к товарищу, жившему с семьёй в Оберое, убедился. В сравнении с ним обслуживание в нашем отеле почти отсутствовало. Сам отель тогда только открылся и немало впечатлил — огромная территория, по холмам которой разбросано порядка ста вилл, между которыми можно ездить на маленьких машинках. Охрана такая словно клиенты — участники программы по защите свидетелей. Шикарный номер, из ванной выход прямо в сад, ещё один садик с креслами для курения сигар. И ещё куча всего, лень рассказывать. Но существует и масса ограничений — с детьми нежелательно, по сотовому в баре и ресторане разговаривать строго не рекомендуется, на ужин прописан вечерний костюм (причём не кежуал), нет анимации и так далее. Нужно также приготовиться платить за ужин порядка ста долларов, что достаточно недешево. Даже в парижских рестах за подобный динер платишь порядка полтинника евров. Но для местной публики это слёзы. Половина клиентов отеля реальные толстосумы, прилетающие туда на частных самолётах, изредка попадается европейский народец попроще, что вероятно по промо путевки выхватил. Да и то, не те, в масть закатанные английские сантехники, что у турков и спаниэлей в драных футболках в отелях сидят с важным видом. Никого с татухами там за целый день вообще не видели. Очень все прилично. Наших там мало, практически нет. Понятное дело, что такие отели для большинства отдыхающих недоступны, как некогда валютная проститутка советскому инженеру. А в простых пятёрках чего б не повыделываться? Существует такая категория вечно недовольных туристов, ищущих минусы в отпуске. Вот они и требуют невесть что за копейки. Неистребимое желание получить на рупь полтину за то, что заведомо стоит дороже. Когда получают отказ, то тут же обвиняют всех в хамстве и неуважении к россиянам.

Дома сталкиваешься с хамством ничуть не меньше. Недавно мы праздновали компанией небольшое событие в одном загородном кафе и хапнули этого там полной ложкой. Пока дождались мяса, успели под водку слопать всю зелень с соусом, а горячего так и не было. Когда же появилась официантка с подносом, (в шортах поверх колготок) — то терпение у всех было уже просто на пределе. Но, чтобы не портить праздник сдержались, решив не заморачиваться, и лишь попросили у неё зубочистки. Её ответ был кульминацией вечера — это существо подняло на нас свои коровьи глаза и спросило — а Вас сколько?? Пятая симфония (Па-ба-ба-пам!)!!! Причём заведение это, хоть и загородное, но недешёвое и позиционирует себя как элитарное. По уровню отделки оно может ему и соответствует, но, как, скажите, можно вбухать миллионы в антураж заведения и поселить там такие чудища? Сорри, отвлёкся…

Так вот, египтяне сами по себе вполне нормальный и дружелюбный народ. Весёлый и улыбчивый. Общаешься с ними по-человечески, и они всегда придут на помощь. Просто для некоторых высасывать из пальца проблемы это главное развлечение на отдыхе, не поднесли пива — драма, ящерка в номер забралась — истерика и т.д. Как-то смотрел передачу про людей, что побывав в длительных морских круизах, не могли войти в обычную жизнь, полностью за это время отвыкнув себя обслуживать. Кофе не умели сами себе сварить, ждали, что кто-нибудь им приготовит и т.п. Их даже потом психоаналитики консультируют. Вот что-то подобное происходит со многими и за пару недель на курорте. Простые, в общем-то, люди вдруг как-то меняются и начинают предъявлять какие-то претензии, к тому, чего дома бы и не заметили.
Ну да ладно, что-то я разворчался…. Продолжаем разговор.

Рассказ мой был бы неполон без упоминания о живших рядом с нами соседях. Личности тогда нам попались чрезвычайно колоритные, чем видимо и запомнились.
С левой стороны жила семья с Украины, с под Харькова. Муж (с его позволения я называл его просто хохлом, его собственное редкое имя ему не нравилось), его супруга, женщина весьма внушительных размеров, двое пацанов. К нам он запросто зашел, когда мы валялись у себя после обеда, и, как будто мы были сто лет знакомы, по-свойски спросил:
— Слыыышь, ты в кондерах розумеешь? Перемкнуть свой не можу, змэрзли вже.
Чинить кондишены я, увы, не умел, и лишь посоветовал ему сходить на рецепцию и заказать починку. Он сразу туда и отправился, но там почему-то его не поняли, послав к представителю его турфирмы, который обычно тёрся на входе, львиную долю своего времени посвящая отлавливанию отдыхающих с подробным разъяснением им, почему плохо покупать экскурсии «за отелем». Хохлу он обязался помочь, но видимо отвлёкся и про это забыл. По крайней мере, в течение часа никто к ним в номер не пришёл. В итоге, не дождавшись обещанного мастера, хохол поймал прогуливающегося по алее корейца, (того, что с нами играл в волейбол) и вызвал меня, чтобы я перевёл «японцу» все его технические проблемы. Перевести я не смог, сходу рухнув от смеха на соседнюю клумбу. Видя, что толку от меня мало, хохол взялся объясняться сам. Зрелище, когда корейцу по-украински называют розетку со штекером «мати» и «батько», с тех пор навсегда осталось в моей памяти. От моего хохота проснулась даже спящая дочка. Самое удивительное, что кондиционер кореец всё же починил, воткнув обычную шариковую ручку под шторку воздуходуя. Просмеявшись, я довел до сведения хохла, что тот не мастер, и к тому же не японец, а кореец. Но тот просто отмахнулся — Та хто ж их розбэрэ, вони вси розбираються — и поблагодарил того, подняв правую руку жестом североамериканского индейца.
В Египте они были первый раз, и он все сравнивал с крымскими ценами. Видимо последние были подороже и они с женой умудрялись чем-то затариваться в хургадских магазинах. Что уж там можно было накупить для меня оставалось загадкой, но они периодически проходили мимо нас в свой номер с полными клетчатыми сумками. Всем заправляла в их семье его жена Наталья — крупная и строгая женщина. Ее он называл мамка и заметно побаивался её крутого нрава.
Вечером она уходила с пляжа пораньше, а если муж задерживался, то выходила на аллею и зычно кричала: — Коль, иди до дому!!! И чуть потише на собаку — Щоб вин здох, дох цей!!

Да, да, собака! Совсем забыл упомянуть! К восторгу детей напротив нас с правой стороны, в небольшом оазисе из пальм и кипарисов отдельно стояло двухэтажное бунгало, возле которого время от времени тоскливо выл привязанный к дереву огромный дог некоего «нового русского», единственного жильца этого люкса. Ехать на отдых без любимого пса он категорически не соглашался, оформив все необходимые для выезда с животными документы. По прибытии на курорт он был в первый же вечер пойман двумя профессионально-златокудрыми чаровницами, и, привязав собаку к пальме, отправился в их отель на дискотеку. Больше в своем коттедже он не показывался, оставив любимую собаку на волю судьбы, попечение кормившего ее трижды в день персонала и многочисленных отдыхающих, от безделья также таскавших ей с обеда кости. Загорюнившая было вначале псина, сумела быстро оценить все положительные стороны своего, простите за тавтологию, положения и с явным удовольствием впала в свойственное животным состояние гомеостазиса. То есть она ела, пила, спала, оправляла после сна свои собачьи дела и так далее по кругу. Дней через пять такой жизни эта жертва хозяйской любви начала заметно округляться, подвывая скорее больше для порядка, чем от тоски по хозяину.
Самого таинственного и небритого хозяина-миллионщика мы увидели лишь ещё раз, когда он появился в последний день, с мрачным удивлением оглядел своего весившего уже почти центнер пса, не глядя сунул персоналу пачку зелени, отвязал любимое животное от пальмы и огненно дыша перегаром убыл на историческую родину.

Убираться к нам приходил молодой смешливый египтянин по имени Тагир, неплохо говорящий по-английски. Имя его, как впоследствии он мне объяснил, переводилось с арабского как «очищенный». Он вообще был по натуре прирожденным лингвистом, постоянно выспрашивая значения русских слов и проговаривая их. Прибирался он каждый день, накручивая к радости дочки из простыней и полотенец всевозможных лебедей на наших кроватях. Мы с ним сразу договорились, что у нас уборка будет через день. Потом еще и записку в дверь втыкали, что от него сегодня ничего не надо и так чисто. Мне в номере каждодневная уборка и не нужна, не понимаю даже почему из-за этого столько нытья в интернете. Глубоко сомневаюсь, что дома у себя все каждый день убираются и полотенца обновляют. Я вот свое пляжное полотенце вообще особо и не стираю, кидаю в багажник в начале лета, да в середине меняю. И чего бы я на отдыхе себе настроение портил из-за такой чепухи. Он и так обычно короткий. Какую-то мелкую местную денежку мы оставляли Тагиру на тумбочке или на кровати. Кто был в Египте знает, что все деньги, оставленные там, автоматически приравниваются к чаевым. Но излишне говорить о них не стоит, суммы и в самом деле незначительные.

Сдружившись с другим нашим соседом Саней, Тагир часто заходил к тому в гости и они там обменивались русскими и арабскими словами и даже, понизив голос, явно неприличными терминами, невербально общаясь на языке жестов. В случае долгого непонимания Саней какого-либо слова, Тагир тут же виртуозно сворачивал помянутый объект из полотенец. Когда он спал непонятно, скорее всего, он и жил при отеле. Ночью я видел его ходящим с маленькой дымовухой, разгоняющим в воздухе каких-то невидимых тварей, что после Тюмени смотрелось достаточно смешно. Другой его ночной обязанностью был полив дерьмом из канализации всех близлежащих газонов, пальм и кустов. Многих это в Египте удивляет, но это же, по сути, пустыня, скорее всего воды просто не хватает.

Саня, наш сосед справа занимал в череде домиков самый маленький одноместный номер. Такой шустрый, небольшого роста мужичонка из породы тех, что до старости щенок. Родом он был с Нижневартовска. За границу он выехал впервые и абсолютно уверенный в том, что Египет это бывшая французская колония, с собою в поездку взял потрепанный русско-французский разговорник, доставшийся ему, как он потом рассказал, от его тетки, чей первый муж в золотые годы развитого социализма служил военным переводчиком в Алжире. Разговорник чудом уцелел от посягательств двух последующих теткиных мужей, людей уже литературно малообразованных и пытавшихся вследствие непонимания ценности печатного текста безжалостно использовать его нецелевым образом.

— Саня, Весы по гороскопу — представился он нам в первый же вечер. Меня он сразу поразил тем, что на нём, несмотря на сумерки, были пластмассовые компьютерные очки с мелкими дырочками. Сходу вкусив все прелести современного отдыха, первые две ночи после нашего знакомства он провел на пляжных лежаках не в силах найти ночью свой номер после обильных дневных возлияний. Подходившему к нему стаффу объяснить он толком ничего не мог, и лишь периодически бродил ночью по территории отеля, время от времени хрипло выкрикивая одно единственное слово — Пацаны! Кого он при этом искал, было непонятно.
Система «ол инклюсив» (именно инклюСив, простите уж за педантизм) сгубила его словно Маша Дубровского. Впрочем, как и множество других наших соотечественников, выросших на сказках о скатерти-самобранке. В баре у пляжа ему уже старались не наливать, записав в алкоголики, и тогда Саня, насмотревшись в баре на бундесов, изображал немца. По возможности твердым шагом он подходил к стойке и громко требовал: Цвай бира! Зрелище это, вкупе с его дырчатыми очками, оказывало на барменов какое-то магическое действие, и они безропотно наполняли ему два очередных пластиковых стаканчика.

Но, будучи все же по своей природе натурой деятельной, дня где-то через три пить ему наскучило, и наступившее время трезвости он заполнял, как мог. Сперва, решив, по всей видимости, быть ближе к природе, он обратил свое внимание на местный животный мир и полдня проторчал в мини — зоопарке соседнего отеля, позвав с собою и нас.
Мы с хохлом взяли туда детей, которым там, кстати, очень понравилось. Хотя зоопарк был небольшой и состоял всего из нескольких вольеров с размещенными там немногочисленными животными: парой облезлых верблюдов, беспрерывно увеличивающимся семейством кроликов, совой, умеющей разворачивать башку на сто восемьдесят градусов, перманентно грязнущим шимпанзе, однорогим винторогим козлом и равнодушной пегой лисой, постоянно лежавшей свернувшись клубком в углу клетки.
Потом Саня, взяв в аренду у Тагира удочку, весь день до темноты проторчал с ней на пирсе, безрезультатно пытаясь выловить из полуметровой морской пучины хоть какую-нибудь добычу. Увы, клева не было, хотя множество практически «ручных» рыбок постоянно крутились возле поплавка. Единственно в чём он преуспел, была дискуссия с подходившими мужиками, которым он подробно рассказывал все преимущества речной рыбалки на Оби с муксуном и нельмой.
Зато ему, единственному из всех, удалось скорешиться с привязанной нуворишской собакой и он даже разик прогулялся с ней ночью по пляжу, отвязав от дерева.

После изучения им местной фауны очередь дошла и до флоры. Как любому человеку с севера ему были в диковинку свободно растущие повсюду фрукты. Вначале, он бегал в зоопарк обрывать росшие там апельсиновые деревья. (К его возмущению, собранные им полузеленые плоды несколько раз безжалостно выбрасывались Тагиркой). Настоящие свежие зеленые финики он тоже увидел впервые и точно также притаскивал их с завтрака в свой номер, тихонько квася их под своею койкой в пакете с надписью «Thank you». Еще у него перед балконом росло некое, не дававшее ему покою лохматое дерево с черными маслянистыми ягодами. С виду чем-то похожие на ежевику или на шелковицу, выглядели они весьма и весьма аппетитно. Нам он их притащил в первый же вечер и, не получив от нас внятного уверения в безусловной съедобности их заинтриговался еще больше. Поначалу он двинул налево и накидал ягод в миску новорусской собаке, которая сожрала их с явным удовольствием, и даже подняла на полтона свою заунывную собачью песню.
— Что-то в них по-любому есть — задумчиво прокомментировал этот вой Саня — жаль забодяжить их не во что.
Собака же, закончив свою арию, улеглась, как обычно, дрыхнуть и больше ничего необычного в ее поведении узреть было невозможно. После чего Саня, разочаровавшись в экспериментах на животных, обратил свой взор направо.

Три жившие от него справа корпулентные дамы были из самой, что ни на есть матушки-Москвы. Но тётки они оказались простые и на отдыхе они вели себя довольно предсказуемо, т.е. в первый же день (а он как раз выдался жаркий) они сходили позагорать на море, где, выпив местного виски с колой, дружно заснули в самый солнцепек. Вечером на ужине они уже были похожи на три баварские рульки и к морю больше не выдвигались. Иногда окунались в бассейн, а, в основном, сидели на своём балконе-террасе, высчитывая начало дачного сезона, планируя посадки и изредка гоняя Саню за пивом. Его они сразу приняли за своего, называли Санька, стирали его вещи и угощали привезенной с собою из дома выпечкой. Их Саня и выбрал на роль испытателей. Я лично даже немного испугался, вдруг, думаю, ягоды ядовитые.
— Сань, — говорю, — не бери грех на душу, мало ли что, помрут ведь.
— Кто помрёт? — искренне удивился он — эти что ли? — да они шлакоблок переварят.
И вот задуманное им действо состоялось. Саня, нарвал ягод, ссыпал их в коричневый пакетик из-под чая каркаде и держа его как кулек с семечками с независимым видом начал прогуливаться под балконом у тест — группы. После двух-трех таких пассажей сидевшие там тетки заинтересовались и высунулись:
— Привет, Санька, ты чего тут носишься как Бармалей?
— Иди лучше с нами кроссворд отгадывать.
— Ты где семечки выцыганил? Делись, давай.
— Здорово, девчата, некогда мне с вами ерундой заниматься, ждут меня уже — ответствовал тот, — И не семечки это, ягод я их местных в Хургаде прикупил. А хотите так забирайте, я уж и объелся сам.
Презентовав, таким образом, свой продукт, Саня ушуршал к своему домику и зайдя с тыла из кустов, принялся наблюдать за реакцией столичных дачниц с аппетитом лопавших его угощенье.
Забегая вперед, спешу успокоить читателей, что все к счастью обошлось благополучно и все трое в добром здравии возвернулись в свой город вязевый к долгожданным огурцам и помидорам. И даже выкопали на прощанье себе по паре растений с клумбы возле своего номера.

— Ты б лучше зароманился с ким-небудь, коли вже робить совсим ничого — посоветовал ему хохол, — он их скильки по пляжу валяеться. Якбы не мамка, я б… — и он подтвердил свои слова энергичным и непристойным жестом.
— Почему бы и нет? — чуть подумав, философски изрек в ответ Саня — пить все равно уже неохота.
Действовать он, как обычно, начал без промедления. Обозначив на пляже несколько подходящих кандидаток и основательно с утра прококтейлившись, Саня нацепил свои компьютерные очки и по очереди обошел всех претенденток, щедро одаривая каждую порцией все тех же черных ягод, одновременно с серией стандартных армейских комплиментов (а ты ничего, чет я тебя раньше не видел, откуда такая красавица и т.п.). Красавицы смеялись, охотно грызли ягоды и на тупые Санины комплименты реагировали в основном довольно благосклонно. На курорте такие допускались.
Саня же, предварительно договорившись с каждой о романтическом (ол инклюсив!) ужине, включающем обязательную прогулку к морю под луною, выбрать к вечеру кого-то конкретного из своей целевой группы почему-то не мог. В какой-то мере ему уже нравились все.
— Это потому что я Весы по гороскопу – печально объяснял он нам с хохлом утром за завтраком, отворачиваясь, когда проходившие мимо нашего столика дамы гневно сверкали в его сторону глазами, — все колебаюсь… Да и надо оно? Сами ж знаете, головняки одни, будет еще грузить до отъезда. До дому вон меньше недели осталось.
Дома Саню, по его словам, ждали жена, любовница и еще один, как он выразился, «человечек» был у него в разработке.

Торчать в отеле круглые сутки было скучновато, и само собой назрела необходимость обследовать Хургаду. Дочку брать с собою я побоялся, и мы вдвоём с Саней собрались в Хургаду за сувенирами, да и просто хотелось пройтись, город посмотреть. Хохол вызвался с нами.
— Поховорыте с мамкой — начал он ныть уже с вечера — хай c вами пустить на шопынг. И я ж там вже вси магазини знаю.
Пришлось идти приглашать его официально, заверив его супругу, что мы в город только на пару-тройку часов и обратно. Но вроде отпустила, согласившись приглядеть за моею дочкой.
Такси мы нашли прямо возле ворот отеля. Нашу, кстати, «двойку», по виду лет тридцать ей было. Панель её была роскошно декорирована старой бараньей шкурой. Минут пять мы торговались с заспанным водителем, пытаясь донести до него простую мысль, что заплатим мы точно по счетчику, а не столько, сколько ему вечером жене на продукты давать надо. Договорившись с ним о цене «aller — retour» (тюдя-сюдя) мы отправились в Хургаду. К тому времени водила уже проснулся и, вывернув от отеля на главную, так сдуру втопил газу, что уже через какие-то секунды мы перли больше сотки. «Двойка» при этом столь жалостно заскрипела, что хохол, сидевший рядом с водителем, положил руку на руль и угрожающе-внятно сказал тому:
— Ни хазуй, бо муфту спалышь.
Тот, как ни странно, понял и сбросил скорость где-то до восьмидесяти.
За окном ухоженные отели стремительно чередовались с пустырями, полными строительного мусора. Вскоре пустыри закончились, и начался сам город. Многие дома в нём были увенчаны деревянными строительными лесами, уже потемневшими от времени. Такой долгострой обусловлен местными законами, согласно которым пока дом не достроен налоги (причём огромные налоги) в полной мере с него не платятся. Водитель высадил нас на мэйн стрит и, пообещав заехать за нами через три часа, умчался, а мы отправились тратить заветные фунты и доллары.

По торговой улице, расходящейся на точно такие же извилистые торговые переулки, сплошными рядами шли магазинчики с местным товаром — маслом, папирусом, ремнями и всевозможными сувенирами — магнитиками и бутылочками с картинками. В туриндустрии Хургады занято поголовно всё городское население, основная и единственная задача которого это отжать у вас бабла по максимуму. С главной улицы советовали никуда не сворачивать, и мы пошли прямо по ней. Продавцы, интуитивно угадывая русских, при виде нас сообща вопили — Братуха, заходи, братуха, просто смотри. Прилипалы они там все, конечно, немалые. Но в целом все их эти экспансивные наезды — больше разговоров. По сравнению с тюменской мошкой все эти приставания полная ерунда.
Заметно было, что при попытке пройти мимо цены на товар сразу снижались вполовину. Но, судя по тому, что, упав до определённого минимума, все продавцы останавливались, налицо были и все признаки зловещего картельного сговора. Вдоль тротуара проезжали такси укомплектованные зазывалами, которые агитировали всех туристов стать пассажирами.
Мне, честно говоря, не нравятся нынешние большие супермаркеты. В них все обезличенно, никому до тебя нет дела, и к тому же там тебя беспрерывно снимают камеры, из-за которых я чувствую себя неуютно. Хочется даже назло им что-нибудь спереть. В египетские же лавки с их восточной неторопливой церемонией рассаживания, бесконечным чаем и неспешно-обязательным торгом заходить мне было даже интересно. Конечно, могут напрягать крикливые продавцы, но это уже издержки. Это Вам не Италия, где с утра продал соседям три булки и весь день свободен — здесь сиесты нету, крутиться надо, иначе не проживешь

Быстрее всего своими валютными активами распорядился Саня. В первой же попавшейся нам на пути лавке он, не торгуясь, приобрел для сына большой и зеленый пластмассовый грузовик, а для супруги с полюбовницей по одинаковому косметическому набору. Себе же он решил взять футболку. Как человек слабо подверженный брендированию, равнодушно прошагав мимо рядов с «Армани» и «Мочино», он выбрал для себя красную футболку с грозным акульим профилем и надписью Diving Club Hurgada. Кроме этого, услышав от продавцов, что чай каркаде способствует повышению мужской потенции, он прикупил и его несколько пакетиков, сложив все купленное в кузов грузовика.

Дойдя до большого торгового центра без крыши, мы разошлись по сторонам, договорившись пересечься через час. Я, поднявшись на эскалаторе на второй этаж, решил не медлить и после традиционно-длинного торга, ставшего еще одним постыдным свидетельством моего полного незнания арабского, приобрел нам с дочкой две пары специальных резиновых сланцев. Полнейшее отсутствие сдачи я малодушно проигнорировал. Сланцы, кстати, там всем рекомендуют в море носить, чтоб ёжиков морских не топтать. Дело это серьёзное, лётчик знакомый рассказывал, что почти на каждом рейсе цинки домой везут. Либо пьяные тонут, либо на ежей наступают.
Сане одному было скучно, и он нашёл меня буквально минут через десять. Еще через полчаса объявился хохол, затем снова пропал и вернулся спустя уже минут двадцать в новенькой скрипучей кожаной куртке с огромным пушистым воротником-стоечкой.
— Вот курточку взяв, зацените, воротник с волка сказали, с египетського.
— Тю, да откуда ж тут волки? – простодушно засмеялся Саня, невольно вогнав этим хохла в серьёзные раздумья.
Еще через полчаса мы побрели обратно, где Саню по пути заинтересовала лавка с разложенным там всевозможным медным хламом.
— Вы идите, я тут пятаки погляжу — остановился он, возле прилавка с нумизматикой — сеструхин муж собирает.

Мы, отмахиваясь от атакующих торговцев, двинулись дальше, время от времени заходя в одёжные магазины, где хохол, никак не желающий успокоиться после неосторожного Саниного замечания о волках, найдя зеркало, тут же надевал свою шикарную куртку, подозрительно разглядывая её высокий воротник. Кончилось это тем, что, увлёкшись примеркой, он умудрился забыть свою обновку в одном из таких отделов. Пришлось нам бегом возвращаться обратно и практически вырывать из рук, вернувшего её нам с видимым сожалением, маленького смуглого продавца, уже приладившего на неё новый ценник. После чего хохол куртку из рук уже не выпускал, заходя лишь в сувенирные лавки, где среди всего выложенного на прилавки богатого мифологического разнообразия он внимательно рассматривал лишь остроухие статуэтки бога Анубиса с волчьей головой.
— Вот — догнав нас, радостно поделился Саня, показывая огромную грязно-желтую монету — старинная, полчаса с фараонами торговался, последний полтинник отдал. Уступили как первому покупателю. У сестро%ба теперь точно сотню сорву, не меньше — довольно рассмеялся он.
С одной стороны монеты был изображен смотрящий вправо золотой орел, с другой на фоне трех пирамид тянулся караван верблюдов, под которым внизу шла стилизованная под арабскую вязь надпись на английском — Миллениум 2000.
— Назад поидешь, заховай подале, щоб на таможне не забрали — посоветовал ему хохол.
После покупки этого сомнительного артефакта деньги у Сани окончательно закончились, положив тем самым конец его бешеному закупу. Это, кстати, его совершенно не расстроило. — Зачем мне деньги? У меня ж тут все «Ол Эксклюзив» — махнул он рукой.
Оставшуюся часть нашего похода по магазинам Саня проходил за нами, волоча за собою на веревочке грохочущий грузовик с покупками. На шум высовывались продавцы, от удивления даже забывая спросить дежурное — «Аллё, как дела?». Саня же, пользуясь их молчанием, проходя мимо выставленных у лавок медных чанов с каркаде, беззастенчиво загребал высушенные красные листья, словно семечки рассовывая их по карманам. Видимо уже строил какие-то свои собственные планы и на того «человечка».
Когда вечером мы уже ждали наше такси, чтобы ехать обратно, то с неба неожиданно закапало, и начался дождь. Вернее сказать не дождь, а дождяра. Подъехавший водила на пальцах показал, что такое зимой последний раз было лет пять назад. Из Хургады в отель мы крались на первой скорости, как, впрочем, и весь остальной транспорт. Видимо лужи для них это своего рода экстрим. По дороге мы видели пару аварий.

Это напомнило мне американский юг, мы там как-то с друзьями заехали в соседний от Мемфиса городок и неожиданно случился небольшой снегопад с гололедом. А для них это сродни апокалипсису. На каждом перекрестке было по несколько аварий. Опыта вождения в таких условиях просто ни у кого нет. Все дороги встали, снегоуборочная техника имеется только в северных штатах. Приплыли, что называется. Сами американцы не удивлялись и делали то, что обычно у них принято в таких случаях. То есть мы также на первой скорости добрались до ближайшего мотеля, заночевали там и лишь на следующий день, дождавшись, чтобы солнце растопило ледок на дорогах, с полудня двинулись обратно. Страшно представить себе такой снег в Египте, где у половины покрышки-то лысые. Но из Хургады мы тогда доехали благополучно, рассчитавшись за такси уже в отеле. Водиле попытавшемуся мультиплицировать цену из-за экстремально суровых погодных условий, хохол кратко бросил: — Сгинь, Аменхотеп.

Несмотря на запрет супруги, я всё же решил с дочкой съездить на пирамиды. Никто из соседей ехать с нами не подписался. У Сани уже кончились деньги, а занимать он не захотел. Хохол тоже отказался, сказав, что они с женой не любят «мумуфыкацию».
В Каир мы отправились ночью от нашего отеля, взяв с собою с ужина что-то вроде сухого пайка за два дня. Еще, по рекомендации уже ездивших на пирамиды туристов, мы взяли с собою воды и подушки из номера, чтобы выспаться поудобней. (Сейчас, после поездки в Венесуэлу, в путешествии с подушкой для меня нет ничего удивительного, там народ так на работу в автобусах и ездит, прям так и стоят с ними на остановках. Причем подушки у них белые, пуховые и огромные. А тогда, помню, удивлялся.)

Автобус нам достался современный, с туалетом и кондиционером. Возле него нас ждал пожилой усатый водитель. Он был один, без сменщика (что у нас не допускается на дальних маршрутах, насчет Египта не знаю). Когда мы сели, то он первым делом не завёл автобус, а врубил радио и огляделся. Убедившись, что мы с дочкой не знаем слова, начал подпевать сам. От нас мы поехали по другим хургадским отелям забирать остальных пассажиров. Сбор туристов со стороны смотрелся довольно хаотичным. Водиле постоянно звонили на мобильный с указаниями отеля, он каждый раз резко жал на тормоз и громко беседовал, перекрывая радио. Кроме этого он периодически высовывался из окна, махая встречным знакомым машинам, отчего скорость движения автобуса слегка замедлялась. При посадке туристов в автобус создавалась очередь, потому что водила считал своим долгом что-то обсудить с каждым вошедшим на арабском. Собрав, наконец, пассажиров из отелей, он остановился у маленького придорожного кафе на выезде из города, возле которого прямо в кустах ночевало человек десять местных кадров. После краткой с ними беседы и сбора денег все они были погружены к нам в автобус в отделение для багажа вместе с узлами и баулами. Уму непостижимо как можно так ездить. И до сих пор непонятно, как вообще можно выжить в таком холоде. Ведь ночью в пустыне чуть ли не минус.

Потом, когда все экскурсионные автобусы собрались на конвое за городом, все мы дружным караваном двинулись в Каир. Передняя машина время от времени срезала углы на сравнительно ровных накатанных участках пустыни и все остальные следовали за ней. Всю дорогу туда и обратно нас сопровождали автомобили охраны с огромными пятиметровыми антеннами, видимо для пустыни специально. В них сидели военные, все вооруженные. Калашами, как минимум. Люди серьезные, когда на трассе какая-нибудь машинка слишком близко к нам приближалась, то замыкавший колонну небольшой военный грузовичок тут же выскакивал сзади, почти спихивая ее с трассы.

Лично я не очень люблю экскурсии на автобусе. А уж путешествия на нем вообще считаю спортом для избранных. Не понимаю, как люди вообще передвигаются таким образом. По Европе, к примеру. Час на музей, минута на туалет. Жуть. Впечатления скомканные, да и нелепые чаще. Непонятно какая нужда заставляет в здравом уме нервы сердечные себе трепать, словно больше в заграницу не выпустят. Сам бы я только в совсем уж суровую годину согласился б таким образом сейчас путешествовать. В конце восьмидесятых студентом так по Болгарии съездил, но тогда других вариантов и не было. Всю дорогу пьяные склоки разруливали, да каких-то уродов вечно ждали у автобуса. С тех пор ни ногой. Знакомые, кто так съездил, тоже плюются. Хотя графики сейчас и делают удобные, без ночных переездов, но они сбиваются из-за пробок, каких-то задержек и т.д. Единственно, что я нахожу в таком передвижении позитивного, это то, что, в отличие от стандартного авиаперелета с посещением, как правило, одной столицы, в подобном путешествии появляется больше возможности посмотреть жизнь в стране изнутри. Но к Египту это, увы, не относится. Как в казахской степи, виды в пустыне будут одинаковыми на протяжении всей дороги, ничего интересного не увидишь, кроме брошенной старой шины. Бесплодный враждебный пейзаж, похожий на планету Железяку — ресурсов нет, растительности нет, население…. Население невидимо, неподконтрольно и передвигается непонятными тропами, успешно перевозя на своих караванах традиционные для жителей пустыни грузы: цветы из оазисов, что потом отправляют во французский Грасс, наркоту и оружие, которые с радостью покупаются окрестными странами, расходясь в итоге all over the world.

Первая остановка была после шести утра. Небольшое кафе с туалетом, крошечный магазинчик, автостоянка. Я там съел один сухой паек, отзвонился жене, дочка даже не проснулась. Там же мы заправились бензином. При заправке впечатлил наш водила, что, не выгоняя пассажиров из автобуса, заливал бензин, держа в одной руке шланг с пистолетом, а в другой сигарету. А на стоянке я видел крейзера висящего с сигаретой в гамаке, привязанном под бензобаком!

Вторая остановка была после девяти, но на этой остановке кафе не было, просто стоянка в пустыне. Уже рассветало, и я огляделся. У окна сбоку сидели две толстые скучные девки с одинаковыми же толстыми книжками по истории Египта. Впереди дремал довольно странный с виду индивидуум, с внешностью человека-невидимки. Был он в цветной спортивной шапочке с надписью «Саха», в больших горнолыжных очках, скрывавших пол-лица, и замотанный в шарф, скрывавший оставшееся. Звали невидимку Валентин, он был из Якутии. С ним мы немножко поболтали. Видя моё удивление, он сразу мне пояснил, что он сейчас как бы в больнице лежит. По крайней мере, начальство его так думает. Поэтому вернуться с загаром ему ну никак нельзя. Зимой в Якутии его происхождение будет сложно объяснить. Отсюда и экипировка соответствующая.

Мы простояли так минут десять, и тут к нам в автобус запрыгнул обещанный нам русскоговорящий гид и уселся на откидное сиденье возле водителя. Был он маленький, упитанный, в очках и экипирован всеми атрибутами своей профессии — табличкой с названием своей турфирмы и желтой квадратной сумкой на ремне, откуда торчал микрофон. Табличку он сразу же пришпилил на ветровое стекло автобуса, а микрофон достал и с серьезным видом пощелкал по нему пальцем, сказав что-то типа — Вах, вах. Толстухи насторожились, отложили книжки, и одна даже достала блокнот с ручкой. Гид же, щелкнув по микрофону еще пару раз, положил его на панель возле водителя и до самого Каира замолчал. Каир показался примерно через полчаса и над ним, несмотря на ранее утро уже висело облако смога. При въезде в город водила прижался к обочине и, открыв багажное отделение, выпустил оттуда тех кексов, что там ехали. При окончательных расчетах и раздаче им их пожитков все они дружно голосили как павианы.

После этого мы заехали в город, и началась экскурсия на русском языке. Слева по ходу движения показалась какая-то большая то ли каланча, то ли вышка и все начали терзать нашего гида вопросами — что это, мол, такое за строение? Тот поначалу отмалчивался, но когда вопросы переросли в заметный гул, он включил свой микрофон, важно прокашлялся, поднёс его к губам и отчётливо произнёс одно единственное слово:
— Башня! Недовольный гул стих, но тут же возник вновь, причём много громче: — Что за башня? Как называется? Кто построил? и т.п. В ответ он снова поднёс к губам микрофон и внятно сказал:
— Високий! Шум вырос ещё на пару децибелов, заставив даже оглянуться нашего водителя. Тем не менее, русскоговорящая экскурсия продолжалась. Впереди был всеми замечен какой-то купол, похожий на минарет, про который все также начали выспрашивать гида. Гид снова прокашлялся и сказал
— Мечеть!
— Что за мечеть, — заволновался народ — Как зовётся? Когда построена???
И на этот раз ответ гида не заставил себя ждать:
— Очин старий.
На этом природный интерес туристов начал потихоньку иссякать, сублимируясь в страшные проклятья отправившим нас в Каир турагентам.

Я решил не грузиться и стал просто смотреть вокруг. Мы ехали по широким (я насчитал восемь полос в одну сторону) каирским дорогам, на которых царила веселая жизнерадостная суета. Увиденное слегка напомнило мне Сицилию, очень похоже ездят палермитаны. Громкими гудками все старательно распугивали соседние машины и прочих участников движения: мотоциклистов, верблюдов, ведомых равнодушными бедуинами, осликов везущих апельсины и т.д. Два таких ослика встретились и встали, создав позади себя огромный затор. При этом сидящие в их повозках два бабая неторопливо беседовали, не обращая ровно никакого внимания на сплошное яростное бибиканье. Наглые черно-белые такси, которых там как хорьков нерезанных, курсировали вдоль тротуаров, с радостью распугивая пешеходов беспрерывными сигналами. Притом, что знаки запрещающие сигналы установлены там повсюду. Часто, поймав пассажира, такси тут же вставало рядом с другим, и водила начинал выспрашивать у коллеги дорогу.

Машины вокруг были самые разные. От новых мерсов до непонятно как еще ездящего автохлама. Много машин переделанных под пикапы путем срезания крыши. В таких помещается до десятка человек, не считая стоящих между ними баранов или ослов. В случае, когда же крыша есть, она рассматривается местными пассажирами как дополнительное сиденье.
Видели микроавтобус с эффектно привязанной к крыше коровой, возле которой сидела девочка не старше моей дочки. (Дочка потом долго ей завидовала). Наблюдали, как один крендель ехал, разговаривая одновременно по двум (!) сотовым, удерживая руль локтями. Другой рулил правой рукой, а левую, с большим стаканом горячего чая, высунул в окно, прихлёбывая время от времени. Потом мы попали в пробку, побудившую нашего водилу тут же вальнуть в ближайшее кафе пить кофе. А мы простояли минут двадцать, взирая на проходившие сбоку яростные разборки трех потомков фараонов из-за почти невидимой царапины оставленной кому-то на бампере. Каждый из них эмоционально доказывал что-то свое, бешено навевая прохладу на собеседников своими руками. Первый раз в жизни видел, что люди могут разговаривать втроем одновременно.
Впечатлила схема заезда на кольцо. При подъезде к нему некоторые автомобили не двигались, как положено по кольцу направо, разъезжаясь с него во все стороны, а, дико гудя, без сигнала поворота, сразу уходили влево. Где еще такой трэш увидишь?!
Похоже было, что правил у них нет вообще, все беспорядочно лезут справа и слева. Пешеходов там пропускают редко и неохотно, а те в свою очередь перебегают улицы, где хотят. Тогда до революции в Каире было всего несколько светофоров, да и те часто не работали, и их никто там особо не соблюдал. Система проезда перекрёстков на автомобиле довольно проста — подъезжаешь, сигналишь, высовывешься, материшься, машешь руками, мол, дай я проеду — едешь. Кто первым нахально сунулся, тот первым и проезжает.

Но даже несмотря на увиденные жанровые сценки я думаю, что в сейчас России в целом дорожная ситуация много хуже, чем там. В Египте тупо нет бухих водителей, по сравнению с нами. Резко никто не перестраивается, видимо все друг друга опасаются. Дороги, по крайней мере, в Каире довольно широкие и дорожное покрытие высокого качества. Понятно, что страна южная, и они так не портятся, как у нас, но тем не менее. Дорожные полосы у них чаще всего разделены всевозможным образом: аллеями, полосками земли с пальмами, клумбами. То есть выехать на полосу встречного движения затруднительно. Для России, где многие считают выезд на встречку удачной мыслью, это очень актуально. Вдоль дорог идут высокие мощеные тротуары, какие не в каждом российском городе есть, многим приходится просто по дорогам ходить, что, согласитесь, гораздо опаснее.

Что сказать про сам город? Если коротко — очень-очень понравился. Гигантская, по-восточному колоритная помойка. Городские пейзажи напоминают репортажи из Палестины. Заборы расписаны длинной арабской вязью, в отличие от нашей державы, где все мы привыкли к кратким уличным надписям. Среди грязно-серых недостроенных многоэтажек пасутся обшмыганные верблюды. На стены домов выведены трубы от канализации. Сами жуткие обшарпанные высотки из голого бетона и кирпичной кладки со всех сторон окружены кучами строительно-бытовых отходов. Загажены даже многие тротуары. Чувствуется, что мусорят в Каире профессионально и с любовью. Чисто только рядом с мечетями. На улицах орды туристов, к которым постоянно вязнут нищие и продавцы местного хлама. Уйма затрёпанных бродяг, попрошаек и собак. Одежда локал пипл не вызывает в памяти названия домов высокой моды. Почти у всех местных жителей в фаворе глубоко винтажный стиль.

Но, тем не менее, понравилось. Почему-то у меня всегда так бывает, как-то сразу чувствуется динамика места. Было позитивное ощущение необычности этого двадцатимиллионика, что поглотил уже несколько городов разных эпох. Каир — город на любителя и сильно отличается от западных мегаполисов. Но города формирует, на мой взгляд, не архитектура, а люди. Мне они более интересны. И у нас дома кроме столицы, почти во всей провинции тоже грязища хренпролазная, про деревни промолчу.

Наша экскурсия была построена таким образом, что часам к одиннадцати мы приехали на Тахрир, в национальный музей Египта — единственное в городе приличное здание. В автобусе оставаться никому не разрешили. Выйдя из него, я поежился, вспомнив, как там террорюги немцев расстреляли. У дверей музея нас ждало счастье в виде замотанной в платок девушки арабки, которая оказалась нашим следующим гидом. По-русски говорила она вполне сносно, язык изучала ещё студенткой в Киеве. В музее также море туристов и ни одного кондиционера или даже вентилятора. Но сам музей чрезвычайно интересный. С маской Тутанхамона, мумиями людей и зверушек, саркофагами и прочей другой страшенной ужастью. Фотографировать там строжайше запрещено, но все украдкой снимают, особенно местных ментов с их красочными аксельбантами.

После музея мы вместе с нашей новой гидессой отправились к пирамидам. Она нам рассказала, что водителя автобуса зовут Фарух, и он бывший военный, танкист. Пока мы ехали, она успела нам изложить несколько версий строительства пирамид. Само собой в автобусе началась дискуссия сторонников божьей и инопланетной версий. В результате долгого спора все сошлись на общепримиряющей мысли, что пирамиду построить это Вам не носки на лампочке заштопать.
Вскоре вдали показались три торчащих свидетельства могущества Египта времен фараонов. Издалека их размеры скрадывались довольно большим до них расстоянием. Но, подъехав к пирамидам вплотную, мы, как, наверное, и все до нас, немножко обалдели. Все вылезли из автобуса и восхищенно замерли перед ними, как доярки перед дембелем-черноморцем. Слов ни у кого не было. У меня лично, глядя на пирамиды, все немногие мысли начали скручиваться в мудрёные морские узлы, трансформируясь в итоге в одну единственную — НАХРЕНА??!! Мне вот очень бы хотелось поглядеть на того типа, в голову которому пришла дикая мысль воздвигнуть среди пустыни эти грандиозные сооружения. Подозреваю, что причины таких их больших размеров были глубоко фрейдистские. Неудивительно, что их разграбили. С такими габаритами наивно было бы надеяться на то, что они останутся незамеченными и за пять тысячелетий никто ничего не уворует. И казалось бы, какая уж тут архитектура? Просто примитивные чистые линии, не более того. Но вероятно как раз в этом и величие пирамид вызывающих бурю эмоций и поток мыслей практически у всех посетителей. Все невольно думают об одном — нас уже не будет, цивилизации сменятся, а они все еще будут стоять.

И ведь когда здесь все это строилось, славяне еще только землянки рыли, да по деревьям в лесах прыгали. И ничего подобного, увы, не построили. Да и в Европе тоже мало, что подобного было до сравнительно недавней эпохи ренессансного «большого строительства». Колизей-то всего полтораста лет назад откопали….

Мы подошли поближе, и, разумеется, нас окружила орава мускулистых арабов, которые жаждали получить подряд на доставку нас наверх, — они осаждают всех туристов. Разумеется, они подняли такой крик, что неслышно было собственного голоса. Разумеется, они клялись, что положиться можно только на них, договариваться следует только с ними, деньги платить только им, — тогда уже больше никто ничего не будет с нас требовать. Разумеется, они уверяли, что мошенники, которые потащат нас наверх, не посмеют и заикнуться о бакшише. Такой уж здесь порядок. Разумеется, договор был заключен, мы заплатили им, были переданы в руки носильщиков, и они втащили нас на вершину пирамиды, ни на секунду не переставая клянчить и вымогать у нас бакшиш. Мы, разумеется, заплатили им, потому что они нарочно рассеялись по всему широкому боку пирамиды, чтобы мы были подальше друг от друга. Зови не зови на помощь, все равно никого не докличешься, а тащившие нас геркулесы выпрашивали бакшиш так сладко и вкрадчиво, что трудно было устоять, и смотрели при этом так свирепо, словно готовы были вот-вот сбросить нас вниз, — и это убеждало вернее всяких слов.

Как уже вероятно догадались наиболее высокообразованные читатели, все эти «разумеется» написал не я, а некто С.Н.Клеменс в 1869 году (разумеется, он же Марк Твен). Простите эту мою милую и остроумную шутку. Мне просто хотелось показать, что за 150 лет ничегошеньки не изменилось. Отказ от бакшиша по-прежнему равносилен госизмене. И вокруг пирамид точно также бродят обкуренные красноглазые бедуины, довольно агрессивно настроенные, с ними даже здешние менты стараются не ругаться. К нам эти автохтоны подбежали с такими злыми воплями и ужасными рожами, что я со страху купил у них холщовую сумку-попрошайку с физиономией сфинкса похожего на сифилитика и жутким запахом нефтепродуктов. (Сколько потом мы ее не проветривали на балконе, запах так и остался. В итоге пришлось презентовать как сувенир кому-то из знакомых…) Бедуины атаковали нас всех кроме невидимки Валентина, очевидно опасаясь его необычного вида.

Но, даже учитывая окружающую там грязь и пыль, нищебродство и кошмарную суматоху местных побирушек, нужно признать, что пирамиды в Гизе это, бесспорно, одно из самых духовно-возвышающих мест на Земле. И люди всегда будут стремиться их увидеть, так уж они устроены. Как в довлатовском заповеднике публике неизменно нужно некое ощущение сопричастности — я здесь был.

Афтэ пирамидс нас повезли по всяким разным торговым лавкам, которые там гордо именуются музеи. Музей папируса, музей камня, музей парфюмерных масел, музей украшений и т.д. Первым был музей папируса. Там нам показали, как собственно сам папирус и изготавливают. Сейчас я уже и подзабыл как именно, помню лишь, что технология довольно несложная. Хозяева долго просвещали нас, что только в таких музеях и можно купить качественный товар, все остальное, скорее всего — подделка из раскрашенных фломастерами банановых шкурок, и вообще распоследнее дерьмо. Папирус обязательно надо покупать настоящий, на котором обязательно должны быть коричневые прожилки, (которые, кстати, видны лишь при дотошном рассмотрении). Стоит такой от 60$. Я сперва было намазался прикупить один, но затем, сменив эмоции на рацио, решил не выделываться и покупать как все в сувенирках. Если повесить в рамку под стекло продающийся повсюду «ненастоящий» папирус, то по виду он не слишком отличается от настоящего.

Музей украшений никого не впечатлил. — Брать нечего! — поставили ему диагноз наши женщины. Золото и вправду было на вид не очень по исполнению, хотя я далеко не специалист, сам золото не люблю и никогда не ношу. Даже обручалку. Однако браслеты их женские египетские понравились, очень сексапильно выглядят. Вся продукция там с национальным уклоном: картуши, скарабеи, различные божества, головы Нефертити. Её почему-то там почитают много больше, чем ту же Клеопатру, хотя обе они не египтянки. Может дело тут в запоздалых нравственных оценках?

Последний музей был музей масел. Что-то вроде «Aromas Del Oriente». Там нас всех рассадили по лавкам, покрытым цветастыми коврами. Черноокая, одетая в бархат и злато-серебро, продавщица, сладострастно дыша, уверила нас, что лишь исключительно их масла и являются натуральными духами. И что только в них использованные вытяжки по-настоящему экологичны. И что к человеку с таким запахом отношение в обществе всегда будет неизменно благосклонное. К примеру, для мужчин с таким запахом ничего не будет стоить сделать головокружительную карьеру, не говоря уже о расширяющихся возможностях проведения многократных сексуальных контактов. Для женщин их масла (особенно остроэротичны «Queen Cleopatra» — вызывают сверхвозбудимость поголовно у всех учуявших их мужчин) это твёрдая гарантия запаутинить в свои сети нужного самца. Или даже нескольких, что, вероятно, зависит уже от темперамента и воспитания. Наслушавшись черноглазку, все (ну и я в том числе), стали скупать все эти «Secret of the Desert», «Royal Amber» и т.п. Бутылочки те до сих пор благополучно лежат-пылятся где-то дома…. Как мне теперь представляется, люди активно покупают там духи, предварительно нанюхавшись перед этим благоуханий с каирских помоек, после которых любой услышанный запах чудится им райским амбре.

Там мы были около часа. Потом ещё минут десять в фойе пили чай и ждали толстух, что никак не могли определиться с выбором. Наконец-то пришли и они. Судя по всему, обе сделали ставку на сверхэротичные «Queen Cleopatra». Выйдя из музея, у автобуса мы обнаружили нашего Фаруха, яростно спорящего о чём-то с подошедшим полицейским. Что-то случилось. Наша гидша подошла послушать и через пару минут вернувшись, заверила нас, что, по мнению водителя, беспокоиться совершенно не о чем. Просто пока мы нюхали ароматы, на стоянке у автобуса украли зеркала! И сейчас нам нужно заехать к «меканикий». К нему мы ехали ещё около четверти часа. Механик располагался в каком-то забитом старой рухлядью гараже, из глубин которого он и вытащил пару небольших автомобильных зеркал, которые минут за десять приладил к нашему автобусу. После чего мы прождали ещё не меньше, пока маленький и чумазый малыш механика не дорассказал нашему водиле нечто занимательное, и снова двинулись в путь.

При въезде на мост через реку наш, загрустивший было водитель, о чём-то справился у нашего гида и та, повернувшись к нам, спросила — А вы хотите пофоткать Нил? Естественно все закричали: Конечно! Хотим! Хотим! И тогда вдруг наш водила, видимо вспомнив боевое прошлое, внезапно нажал на тормоз, мгновенно вызвав позади себя визг тормозов, оглушительные вопли и возмущённые гудки. Полностью их игнорируя, он резко крутанул руль вправо, выполнив самый настоящий спортивный разворот через несколько рядов. Лица пассажиров сплющились об стёкла, и наш автобус короткими фрикциями, вперёд-назад, припарковался прямо возле перил моста. Убедившись, что остались живы, все захлопали. Услышав аплодисменты, Фарух очень этому обрадовался. Мы все высыпали на мост и начали фоткаться на фоне Нила, который, к слову сказать, я именно так себе и представлял. Нил мне очень-очень понравился, несмотря на плавающие по воде покрышки и кучи мусора вдоль берегов. Могучая река. И причина возникновения первого на планете государства, как сейчас считается.

После Нила возник вопрос — заезжать ли в «квартал миллионеров» или уж переть напрямую домой. Голоса разделились. К тому времени все были уже довольно уставшие, злые и невыспавшиеся. В автобусе густо висел ужасающий аромат натуральных египетских духов. Словно горящая проводка в салоне вспыхивали мини-ссоры. Отношения выясняли те, кто всю поездку ждал и те, кто всё время опаздывал. Ситуацию неожиданно разрядила моя дочка — нам позвонила моя супруга, и я дал телефон дочке пообщаться. И когда жена спросила, где мы там были и чего видели, то моя дочка, проходив целый день по гробницам и саркофагам, ничтоже сумняшеся на весь автобус громко заявила:
— Я, мам, точно не знаю, но, по-моему, мы ездили на какие-то похороны.
Все грохнули и обстановка в автобусе стала вполне коммуникабельной. Обратный путь мы держали через «квартал миллионеров», с приличными домами и чистыми улицами. Потом снова были несколько часов жёлтого микрокосмоса пустыни. В отель мы приехали уже ночью полностью измотанные.

Ещё мы съездили на морскую прогулку на большом двухэтажном катере, с погружением в море на маленькой оранжевой финской субмарине. Рассчитана она человек на сорок, не больше. Посмотрели из нее на разнообразную морскую живность, на разбросанные по ходу нашего маршрута затопленные кораблики и псевдостаринные амфоры. Тем, кто серьезно любит заниматься дайвингом, это, наверное, скучно. Нам же понравилось, особенно доче. Где еще столько разных рыб увидишь? Всех там сразила наповал одна серебристо-фиолетовая рыбка с большими умными и вдумчивыми глазами. Вокруг лодки плавал аквалангист в желтом гидрокостюме и периодически подманивал различных обитателей моря, выбрасывая куски мяса из авоськи. Так вот, в отличие от тысяч других подобных рыбин, что беспорядочно носились кругом как молекулы, эта четко следовала за аквалангистом, словно собачка, выклянчивая у него подачку. Ни разу не отвлекшись, она всю дорогу очень грамотно его сопровождала. Вообще, конечно, море там класс — чистое и прозрачное. Сия транспарентность основана на том уникальном факте, что в Красное море никакие реки не впадают, и, соответственно, не происходит и самого процесса заиливания водоема. К счастью для всех нас. Кроме рукотворных пирамид и музейных экспонатов мало что осталось от былой величественности Египта, но море, Красное море всё такое же, что и при фараонах — ласковое и прекрасное.

При выгрузке из подлодки одна наша лохуша умудрилась уронить в воду свой сотовый телефон. Визжала она при этом на арабов так, словно те ей лифчик расстегнули. На обратном пути эта дама сайгачила по яхте с этажа на этаж, выпрашивая у всех мобильный, чтобы с него позвонить своему турагенту и попросить заблокировать её симку. Видимо опасалась, что та умная рыбка весь баланс выговорит.

С нами также был любопытный момент. Мы с дочей стояли за спиною рулевого и смотрели, как он управляет нашей яхтой, слегка подкручивая штурвал, как вдруг он, заметив нас, повернулся и спросил меня по-английски, хочу ли я попробовать порулить. Я вначале даже подумал, что ослышался. А нет, не ослышался. Он поставил меня за штурвал и принялся объяснять назначение приборов на деревянной панели передо мной. Я аж вспотел от ответственности, на яхте-то чуть ли не сто человек народу, мало ли что. А ему до балды. И от бакшиша он отказался. Простой они народ все-таки.

Как-то незаметно подкралось тридцать первое число. Пора было встречать Новый Год. К этому событию готовились мы все. Перед оплаченным нами праздничным ужином мы все разошлись по своим номерам переодеваться, договорившись встретиться у пальмы с собакой.
Сам я собрался быстро, но дочка, взяв привезённый с собою набор косметики «Маленькая фея», ушуршала в ванную и вышла оттуда уже во всей красе только через час, нанеся половину содержимого на себя. Я даже вздрогнул, когда ее увидел. Такой набор следовало бы назвать «Маленькая ночная фея». Битый час я уговаривал ее смыть хотя бы часть её макияжа интердевочки, который сама она находила безусловно стильным и новаторским. Когда сквозь слезы, слюни и сопли она, наконец, согласилась и мы вышли из номера, там уже стоял хохол с обоими своими сыновьями, одетыми в одинаковые новые рубашки, беспощадно застегнутые на все пуговицы. Было заметно, что умывали и причесывали к празднику их также безжалостно. Оба стояли замерев, боясь пошевелиться. Сам хохол был в блестящем сером пиджаке с воткнутым в нагрудный карман шёлковым платочком, что сразу выдало в нем человека искушённого.
Саня вышел в белой водолазке, потом вдруг метнулся обратно в номер и снял ее, оставшись в футболке с акульей мордой. После сходил и снова надел.
Все увиденное заставило и меня вернуться к себе и, дабы соответствовать заданному высокому уровню, тоже поменять футболку на рубаху.

Замечу, что сама организация празднования Нового года мне неожиданно понравилась. Как-то всё было не по-египетски. Я даже зауважал египтян после этого. Примерно за день до НГ на берегу моря начали устанавливать огромный синий шатер, ко входу которого прямо от отеля уложили красную ковровую дорожку и по ней тут же начали закатывать тележки и контейнера с продуктами.
Когда, дождавшись Наталью, в шесть вечера, мы по длинному, украшенному блёстками коридору, похожему на большой адронный коллайдер, все вместе зашли в шатер, то словно попали в гости к сказочному восточному султану. По всему периметру стояли столы с различными кушаньями. Всевозможные салаты, тарелки с кус-кусом, фигурно нарезанные фрукты, рыбные блюда, зажаренные на вертелах барашки и бычки во весь рост с накрученными из фольги рогами. Небольшие акулы были уложены штабелями и окружены подносами с креветками, крабами и другими дарами моря (о, мон дьё, как же все-таки я люблю этих тварей!). На десерт были восточные пирожные, сладости, какие-то небольшие желейные торты и один здоровенный многослойный с разноцветной кокосовой стружкой. Посередине каждого стола красовалась бутылка коньяка «Кутузов», две бутылки вина — красное и белое, ну и, разумеется, бутылка шампанского. Кроме этого каждый принёс что-то своё – заботливо привезённое из дома либо же купленное в дьюти-фри…

Все было очень четко распланировано. Нас всех рассадили по соответствующим нашим странам секторам. Чтоб, наверное, языки не мешать. Отдельно французов, отдельно немцев, отдельно всё СНГ. Нас всех по-прежнему везде считают русскими. Столики были по восемь-десять человек, и на своем стуле каждый обнаружил пакет с серпантином, цветными пенопластовыми шариками (чтоб швыряться друг в друга), носами на резинке, разными масками и т.п.

Детей мы усадили отдельно, «как взрослых», им это очень понравилось. Сами мы все уселись рядом. За наш стол помимо меня и Сани с хохлами попали двое молодых и весёлых парней из Минска и семейная пара из Орла — субтильного вида муж и его жена, пергидрольная блондинка, — обладательница столь грандиозного бюста, не смотреть на который было невозможно. Чем Саня тут же и занялся, параллельно толкая меня в бок локтем и громко шепча:
— Видал бампер?!!
Кроме этого, хохол, заметив одиноко шатающегося по залу корейца с видеокамерой, притащил к нам и его. Последний стул заняла незнакомая девица с высоким, иссиня-чёрным начёсом, которой дымчатый макияж придавал некоторое сходство с пандой. Она оказалась из Вологды. Её под руку вежливо привёл один из распорядителей. Минчане при её появлении переглянулись и заметно оживились.

Ближайшие к нам два стола были сдвинуты, и их всем прайдом полностью заняла уральская фирма. Во главе стола восседал директор с замами, с другой стороны сидела его жена, окруженная фрейлинами из бухгалтерии.
Как это водится, мы обсудили за нашим столом несколько обязательных в этой ситуации тем: погоду, питание, наш отель. Нам и белорусам по нраву пришлось всё. Вологда пока ещё не определилась — Мне есть с чем сравнивать… — таинственно произнесла она. Паре из Орла не нравилось ничего, Особенно мужу не по душе были сами египтяне: — Наглые приставалы — как он выразился — супруге даже баллончик газовый купил.

Вскоре начался сам экшэн. Сначала на сцену вышел главный менеджер отеля и, улыбаясь как стюардесса, поздравил всех присутствующих в зале с наступающим праздником. После чего начался праздничный концерт, который открыла парочка полнотелых старлеток, показавших танец живота. Затем был жонглер, выбежавший на арену с большой связкой обтянутых разноцветной пленкой обручей, но вертевший одновременно не больше четырех и дрессировщик-индус с двумя маленькими обезьянками, в основном кувыркающимися через голову. Далее была труппа шаолиньских монахов — акробатов, одетых в черные шелковые кимоно. Они прыгали, скакали и строили пирамиды. А после своего выступления разбрелись по стоявшим у стен столам с общей снедью, и, не используя ножей и вилок, начали брать еду прямо руками, распугивая остальных туристов. С одним из этих гимнастов возле нашего стола зарубился наш хохол, у которого тот из-под носа, чуть ли не с тарелки утащил кусок ветчины. Недолго думая хохол забрал ветчину обратно и поднёс к носу этого хама кулак, на который тот совсем не отреагировал. Просто стоял и смотрел.

— Да не будет он драться, они же буддисты, — догадался Саня — нельзя им, они в переселение душ верят.
— Зараз вин у мене выбере в кого переселиться — разозлился хохол.
Монах, оценив ситуацию, не стал ждать карту на раздаче и мгновенно дематериализовался, так как это умеют делать азиаты, когда кому-то мешают.

Акробатов сменила эквилибристка — жгучая блондинка, без устали катавшаяся по сцене на большом голубом шаре с двумя кружевными зонтиками в руках. Ей хлопали дольше всех. После еще были национальные танцоры и музыканты, но больше всего всем понравился танец мужика в длинной юбке. Он вроде бы и топтался на одном месте, но своей огромной юбкой выделывал такие фортеля, что у всех просто дух захватывало. Между выступлениями артистов согласно часовым поясам происходили встречи Нового Года. Начали с нашего корейца и жителей Приморья, после которых тосты поднимали мы, сибиряки, вместе с уральцами и казахами.

Атмосфера, надо сказать, за всеми столами была самая доброжелательная. Как-то спонтанно зазвенели бокалы и все начали пить за дружбу народов, сообща сожалея о развалившемся Союзе. Мужчины галантно наливали дамам. Дамы в процессе еды периодически принимали роскошно — развратные позы, с независимым видом стреляя глазками по сторонам. Настроение у всех было приподнятое, коньяк был вкусный. Михаил Илларионович добродушно поглядывал на нас с этикетки, кося единственным глазом в декольте орловчанке.

Рядом слышались беспрестанные аллилуйя — свердловская фирма всем коллективом отрабатывала путёвки. Все дружно по очереди славили директорат — мужа с женой. Особенно расстаралась маленькая кудрявая работница — встав с бокалом на стул, она, преданно глядя на директора, изрекла следующий тост
— Ну что же тут скажешь? Одно слово — Божьи Вы люди! Божьи люди!! — после чего от избытка переполнявших её верноподданнических чувств расплакалась. Божьи люди в ответ скромно улыбались, довольно поглядывая друг на друга с разных сторон застолья.

Вслед за артистами на сцене появились какая-то волосатая музыкальная группа и начались танцульки. После минутных приготовлений к микрофону эффектно вышла певичка. Она была явно не первой молодости, но зато с ног до головы была затянута в почти прозрачную тюль. Её откровенный наряд сходу вступил в активный диалог с окружающим её миром, вызвав одобрительный гул в зале. Взяв микрофон, она не мешкая старательно зафанерила длинную и томную балладу, тут же побудившую «бабьё вокруг, издавши стон, идти махать платочками». Наш стол тоже поучаствовал. Хохол чинно станцевал со своей Натальей. Саня добросовестно отвальсировал попеременно со всеми тремя соседками-москвичками, теми самыми на которых он незаконно тестировал свою загадочную плодово-ягодную продукцию. Вологда, всё ещё игравшая в загадочность, отказала в танце обоим белорусам. Также им обоим отказал в танце со своею женою супруг из Орла. Кореец прилежно снимал всё происходящее на камеру.

Музыканты отыграли не меньше часа и освободили сцену ведущему, который ликующе сообщил, что очередь встречать Новый Год, дошла до уже и до москвичей. А вскоре тосты поднимали уже и хохлы с белорусами. Остался лишь сектор, где сидели умеющие веселиться без водки европейцы, с опаскою глазевшие на русскоязычные столы.

После снова началась дискотека, правда уже без музыкантов с их полупрозрачной солисткой. Их всех заменил маленький и белозубый диджей в бандане. Он немного поколдовал с аппаратурой, и вскоре из колонок зажигательно заиграло бамбалео. Народ гурьбой повалил на танцпол. Диджей добавил громкости и примерно через полчаса танцы вошли в ту точку невозврата, когда всем танцующим становится предельно ясно, что танцуют они офигительно. Двигаются пластично, а со стороны смотрятся вообще феноменально. К этому времени большинство представителей славянских наций уже успели накушаться как телепузики. Тонкая грань от стадии всеобщего советского братания до следующей стадии, когда все без исключения окружающие — скоты, была ими успешно пройдена. Отношения представителей содружества независимых государств потеряли только полемический характер, и их граждане организовали, как полагается, небольшую пробную драку, с громким посыланием друг друга в центре зала. Белорусы, весь вечер ждавшие махача, приободрились, но поучаствовать в этой стычке им не довелось. Вовремя подоспевшая охрана не дала развернуться полноценному месилову и, разведя зачинщиков по углам, свела конфликт на нет.

Потом мне пришлось сводить дочку в наш номер, где она забыла фотоаппарат. Тот, как обычно, оказался незаряженным, в итоге мы проходили почти час. Вернувшись в шатёр, мы застали веселье в зале в полном разгаре. Со сцены подвыпившая уральская директорша под фонограмму караоке тошнотворно-фальшиво голосила «Бесаме мучо» на испанском. Видно было, что испанский она никогда не учила и сама, придумывая слова, выдавала их за испанский. Тем не менее, подобострастные подчиненные неистово аплодировали и изображали радость. Перед сценой танцевали дети довольные отсутствием аниматора с его надоевшим «шнип шнап шнапи» для отельного гитлерюгенда. Помимо детей в центре зала с воздушным шариком одиноко танцевал орловский супруг, бывший с виду уже заметно навеселе.

Но за нашим столом царил грустняк. Саня с бульбашами где-то отсутствовал. Хохол сидел со скучающим видом. Вологодская мастерица, получив смс-ку от билайна, безутешно рыдала, положив голову на плечо Наталье. При попытке той её успокоить она подняла размазавшиеся глаза:
— Ты не понимаешь, у меня за целый год только того и нового что Новый Год. А кроме билайна никто и не поздравил. И козлина этот тоже не поздравил — она зарыдала с удвоенной силой.
— Та пишов вин куды подали, — спокойно откликалась на её горе Наталья — ще соби знайдеш, в мори риби багато
— И правда пошёл! — та даже вскочила и показала кому-то вверху шатра самый длинный из своих пальцев, который, впрочем, тут же спрятала в кулак, заметив отсутствие на нём накладного ногтя.
Ноготь этот потом, проявив неожиданную зоркость, принёс кореец, умудрившись углядеть его на танцполе.
Кореец, кстати, оказался молодцом, пил наравне со всеми и не пьянел. Хотя возможно и пьянел, но виду не показывал. Разве что начал снимать декольте присутствующих дам с расстояния сантиметров в десять. Но ситуация позволяла, дамы находили его забавным.

Тут, натанцевавшись, к нам подошёл орловский супруг и, не обращая никакого внимания на сердитые взгляды жены, налил и выпил очередную полную рюмку, после чего торжественно сообщил всему обществу — Я дворянин! За это нам всем тоже пришлось выпить, и он снова пошел танцевать, утянув с собою хохла.
Мне стало интересно, и я спросил у его жены – Что, правда, дворянин? — Правда — раздражённо ответила та — нам в девяностые бумаги пришли. Видно было, что эта тема её напрягает.
— Нас даже в Вену на бал приглашали, — она вздохнула — да куда с ним….

Когда орловский дворянин опять вернулся к столу, то он тут же накатил снова и потащил тоскующую вологжанку танцевать. Та сначала отказывалась и упиралась, но никто, как известно, не загородит дороги молодца. Особливо если тот бухой. Начали они с чего-то похожего на южноамериканское танго, но потом, по ходу танца, он взял её за подмышки и стал крутить. Поначалу было даже красиво — платье живописно развевалось, девушка начала смеяться, но потом его повело, и он начал ею сшибать с соседних столов бутылки вина и тарелки с едой. Хорошо, что к тому моменту уральское менеджерьё, бросив, наконец, вылизывание руководства, разбрелось по другим столам и всё обошлось извинениями. Дворянин же никак не хотел успокаиваться и продолжал волочить вологодскую девушку на новый танец. В этот раз сопротивлялась она серьёзно, со знанием дела используя речевые обороты свойственные работникам наших коммунальных служб. Но тот всё никак не унимался.

Происходившее вынудило госпожу дворянку принять единственно правильное с её точки зрения в этой ситуации решение — она подошла к мужу и брызнула ему в лицо из баллончика, того самого, который он дал ей с собой на случай если к ней будет приставать «поганое арабьё». После чего бой, как говорят спортивные комментаторы, принял односторонний характер и она, размахнувшись, мощно влепила своему моргающему супругу хлёсткую и звучную пощёчину, заставившую оглянуться даже народ с соседних столиков. Наши дети были в полном восторге от увиденного. Но зато это мгновенно помогло, и он успокоился — пропущенный удар это вам не пропущенный звонок.

Последняя потасовка началась прямо у сцены из-за разницы в музыкальных предпочтениях. Сошлись любители шансона и итальянской эстрады. Каждый просил диджея поставить что-то своё, не желая пропускать вперёд других. Постепенно, в результате напряженной борьбы между собой всех задействованных лиц, им удалось привлечь на свои стороны довольно значительные силы. Минчане на этот раз приняли в разборках активное участие, но сами на рожон не лезли, традиционно предпочтя белорусскую партизанскую тактику с её периодическими вылазками в стан противника. Тем не менее, один из них всё же умудрился выхватить себе из вражеской толпы довольно увесистую оплеуху, что послужило сигналом для начала большой и полноценной драки, разнимать которую прибежали и охранники, и менеджеры, и даже повара.

Пришлось и нам всем столом идти вступаться за бульбашей. В пылу той схватки наша группировка понесли потери, безвозвратно утеряв шикарный хохловский платок. Но были и трофеи, с которыми мы вернулись к столу — орловский дворянин с фингалом и бэйджиком с надписью «Security», а Саня с белым поварским колпаком и большим винным пятном на водолазке, по форме напоминавшем остров Куба. Пятно он посыпал солью, а колпак надел на стоявшего за нашим столом жареного барашка.

Дворянин, дважды за последние полчаса получивший в скворечник, присел на стул и о чём-то глубоко задумался. Скорее всего, о судьбах России, как оно обычно свойственно всем представителям его сословия. Посидев так немного, он проявил некоторую осознанную связность действий налив, выпив, закусив и снова отправившись танцевать.
На танцполе уже всё устаканилось (в прямом и переносном смысле), и пропустив по рюмке, все помирились, и даже хором спели Зойку и Лашате ми кантаре. Со своего сектора на все это с ужасом смотрели европейцы. Как-то они вот умеют отдыхать без эксцессов, мы нет. Наверное, потому что, они больше сами в себе. Каждый раз в мюнхенских пивных удивляюсь — и столы все вроде рядом стоят, и компании за каждым хмельные, но все в своей компании пасутся и никогда никаких ссор, как будто одни в зале. Может поэтому и удивляются, на нас глядючи.

В качестве ремарки приведу лишь одну историю в какой-то мере демонстрирующую, как нас порой представляют другие нации. Рассказана она мне была моей знакомой преподавательницей французского языка. Будучи в конце девяностых на стажировке в Гренобле, она вместе с другими преподавателями попала на так называемый «русский» вечер, который, видимо в знак особого расположения, хозяева устроили для наших стажеров в красивом старинном здании. Сами французы пришли на праздник семьями, с детьми, основательно к этому событию подготовившись. Они поставили кассету с русскими народными песнями, сварили большую кастрюлю борща и притащили пару нольседьмых пузырей «Смирнофф». Водку без промедления налили всем присутствующим в высокие винные фужеры. В том числе и собственным детям, которые были в основном детсадовского возраста. И вот праздник начался. С кличем «Na zdorovie!» все дружно подняли бокалы, чокнулись и выпили. Зрелище, как потом мне описывала знакомая, было довольно жуткое. Малолетние французы покорно, словно горькую микстуру, по очереди принимали на грудь граммов по пятьдесят водяры, запивали ее фантой, после чего, практически мгновенно косея, тут же заваливались спать по разным углам особняка.

Прежде такого ужаса она никогда не видела. Пока разгоряченные Кадышевой взрослые, навернув борща, весело отплясывали в зале что-то вроде чардаша, их бухущие чада валялись по всем диванам и просто под столами, откуда их спустя пару часов начали растаскивать по своим ренушкам родители. Некоторых детей стошнило, пара бедняг успела описаться, но никого из родителей происшедшее с детьми никоим образом не смущало — ведь они же были на «русском» вечере! Очевидно, они всерьез полагали, что мы у себя дома так с детства и бухаем. И, увы, при всём своём умеренно-здоровом патриотизме я все же склонен думать, что мы, россияне, многое сделали для этого мнения. Удел наш видно таков — от есенинской грусти до бесшабашной удали.

Сразу, кстати, оговорюсь, что сам я человек в достаточной степени пьющий, а выпив также курящий и матерящийся. То есть, во многом вышесказанное с меня и списано.

Учитывая то, что Новый Год в Египте местными жителями практически не празднуется, сама мега-вечерина закончилась уже к часу ночи. После аплодирования всей команде менеджеров и поваров праздник объявили законченным. Европейцы начали послушно расходиться по своим номерам. На лицах наших соотечественников отразилось разочарование, смешанное с недоумением. Наверное, схожие чувства испытывают большие морские черепахи с Галапагосских островов, приплыв лунной ночью на пляж отложить яйца и обнаружив вместо теплого прибрежного песка грубые бетонные волнорезы. Содружество независимых государств требовало продолжения банкета. Часть отдыхающих побежала занимать стулья в лобби-бар отеля. Потом кто-то кинул клич, что в отеле через дорогу будут гудеть всю ночь, и молодежь потянулась туда, возглавляемая липецкими студентами. По дороге на after-party эти «дети вечных каникул» умудрились сбросить в бассейн все окружавшие его по периметру большие керамические горшки. Утром бассейн был похож на какой-то древний затопленный город с амфорами, которые багром доставал наш Тагирка, уже профессионально к тому времени матюкающийся.

В лобби-баре торжества продолжились. В центре внимания оказались один из наших белорусских хлопцев и кудрявая девчушка-подлиза из уральской компании. Возможно, до сих пор в отеле ходит легенда об исполненном ими эротическом танце. Когда все танцевали, встав в круг возле бара, она вдруг разбежалась и запрыгнула к нему на пояс, откинувшись назад, как это обычно теперь делается в «Танцах на льду», и под ободрительные выкрики он начал с ней так кружиться по холлу. Кончилась эта пляска совместным их голливудским падением на радость окружающим. При этом белорус протаранил локтем внизу барной стойки перегородку из гипсокартона, в которой появилась довольно большая дырка, за которую набежавшие бармены и менеджеры потребовали у него пятьдесят долларов. Как он уже в аэропорту мне рассказывал, ему при выезде всё же удалось дурануть этих лохов с рецепции, рассчитавшись за эту дыру белорусскими рублями по курсу российских.

«Кудряшку» же происшедшее никоим образом не смутило. Скорее даже наоборот, она почувствовала себя звездой вечера и, войдя в раж, эффектно ходила в туфлях по фонтану в холле. Это было последнее, что мы видели, потому что наши уставшие детишки уже начали потихоньку отъезжать. Дочку в наш номер я тащил на руках практически спящую. Проснулась она уже в новом году.

Моим последним тогда египетским экспирьянсом стала поездка в бедуинскую деревню на квадроциклах. Конечно бедуинская деревня это такой же разводняк, как и все их парфюмерно-папирусные фабрики и т.д. С беспонтовым фруктовым кальяном, со штатными оседлыми, неизвестно чем упоротыми бедуинами, что производят довольно удручающее впечатление. Живя обособленно от других в результате смешения крови они закономерно получили ряд соответствующих заболеваний и отклонений, что теперь заметно по большому среди них количеству уродов — косых, хромых, без пальцев и т.п.

Группа наша была человек тридцать, из них несколько детей, которых египтяне, кстати, настоятельно советовали оставить. В поездку всем рекомендовали взять с собою воду и защитный крем и надеть длинную одежду. Тех, кто эти предупреждения проигнорировал, ожидал бесплатный, но болезненный пилинг от сильного встречного ветра с песком. Боль, словно при иглоукалывании, как потом жаловалась одно женщина, поехавшая туда в шортах. Также при такой экскурсии необходимо защищать лицо и глаза, т.е. обязательно взять с собою очки. Платки-арафатки мы купили перед началом экскурсии и нас минут пять обучали нехитрому способу их завязывания. Как и все гениальное способ оказался простым, а сама конструкция куска ткани на голове очень удобной и пыленепроницаемой. Когда весь наш отряд укутал, наконец, лица тряпками, к нам присоединился наш старшой — говорливый молодой человек по имени Низар. С виду типичный ориентал мэн, по-русски он общался почти без акцента, часто вворачивая типично наши словечки к восторгу всей группы. Какой-то знакомый был у него говор. Я даже не выдержал и поинтересовался, где он так русский выучил. Его ответ, что в школе преподавали, показался странным, ну да ладно, думаю, раз не хочет человек отвечать.

Сама езда вроде и не слишком быстрая, максимум километров сорок в час всего, но драйва хватает. Движок рычит, на кочках дух захватывает, ничего перед собою толком не видно, грязь, пылища. И не так уж и безопасно. Мы пересекались с другим караваном квадроциклов, и я сам видел как, не сумев удержать руль, одна девушка практически вылетела с сиденья, приземлившись на спину. Правда тут же непонятно откуда подъехала скорая.
Но всё же экскурсия интересная. Никто там особо уже не пристает. Смотришь быт бедуинов, как они ткут ковры и пекут лепешки, которыми потом и угощают. Сколько их там, в Египте на самом деле живёт, никто точно не знает, посчитать не позволяет их постоянная ротация по пустыне.
После нас ждало катание на верблюдах, некоторые из которых были фигурно выстрижены и татуированы. Визгу при этом было как в колхозной бане. Мне досталась белая верблюдица, вредная как все блондинки.
Затем нас отвели на самую высокую гору и мы, рассевшись по скале, проводили солнце. Буквально за какую-то минутку оно скрылось за горизонтом, и наступил вечер. Словно кто-то жалюзи дернул.

Когда после встречи захода солнца мы вернулись в деревню, то уже были накрыты столы: жареное мясо, копченая колбаса, маленькие зеленые бананы, похожие на корнишоны, разные помидоры-овощи. Посередине хижины дымил кальян. Бедуины устроили нам фольклорное представление, пели песни, хлопали в ладоши. После его просмотра с последующим поочередным пыханьем кальяна состоялся небольшой всеобщий дэнс, под национальную музыку, под звездами и при свечах. Когда было уже совсем темно, мы стали собираться в обратный путь. Умники, взявшие с собою детей, начали ныть, чтобы их дорогих и уставших детей увезла назад какая-нибудь машина. Никакой машины там естественно не оказалось и, собравшись под детское хныканье, мы двинулись обратно.

На обратном пути мы сделали остановку под большим старым деревом, где Низар поведал нам, как бедуины находят в пустыне воду. Как выяснилось, они просто перестают поить одного из верблюдов, внимательно наблюдая за его поведением. Их избранник разочарованно терпит где-то дней восемь-десять после чего встает и от безнадеги чешет в пустыню, по которой и бродит в поисках места с максимально приближенным к поверхности водяным пластом. Найдя искомое место, он ложится на землю и не шевелится. Также, помимо этого признака, где-то поблизости должно находиться одинокое раскидистое дерево без листочков. При соблюдении двух этих основных условий бедуины основывают вблизи этого дерева новую деревеньку и роют колодцы, (раньше вручную, сейчас часто очень глубокие, с экскаватором). Когда вода заканчивается и там, то весь алгоритм действий по ее поиску повторяется заново.
В случае же когда, несмотря на лежащего верблюда и наличие дерева, вода при рытье колодца бедуинами все равно не обнаруживается, ими делается логичный вывод, что верблюд явно гонит. Корабль пустыни вновь выводится за территорию деревни, огороженной от змей невысокой изгородью из полыни, и, наполучав под хвост пинков, заново отправляется на поиски влаги.

Где-то на полдороге обратно мотор моего квадроцикла зачихал и благополучно сдох. Вот — думаю — трындец. Фонтан черемухой накрылся. Группа наша умчалась вперед, а я остался. И тишина. Звездное небо куполом и ни одной живой души. Кто ездил на подобную экскурсию понимает, что кричать нашим было бы бесполезно. Никто бы ничего не услышал, движок орет, да и уши тряпкой замотаны. Первым делом я достал сотовый — связи не было. У кого-то я читал, что потеряться в пустыне плевое дело. Стоит только от костра до ветру отойти и все, никогда обратно дорогу не найдешь, всё вокруг одинаковое. Поэтому я не дергался, а просто сидел и глазел на звезды, разыскивая недоступный нашему полушарию Южный Крест. Полагаю, что и разыскал бы, если бы знал, как он выглядит.

Примерно минут через пятнадцать я услышал рычание. Вот тут, не скрою, очень хочется написать про льва, или хотя бы какого пустынного волка, но это был Низар на своем квадромотике и я, признаюсь, вздохнул с облегчением. Подъехав он тоже попытался завести мою технику и потратил на эту попытку несколько минут, по прошествии которых завернул нечто такое трёхэтажное и непарламентское, что я не выдержал.
— Колись, говорю, откуда ты такой матершинник взялся. Оказался он, как я и думал по знакомому с детства акценту, с Грозного. Когда-то у меня там родня жила, пока им в войну уехать не пришлось.
Так вот Низар этот лет с пятнадцати в боевики подался, год провоевал. Честно говоря, немножко не по себе стало, лучше б, думаю, и не спрашивал. Ночь почти, пустыня. Не то чтобы я испугался, но мысли всякие думались, дочка то в отеле осталась. И кто его знает, чего этот Низар там за этот год натворил. Хотя как он рассказывал, вообще ничего не делал, в яме сидели, курили, да в карты играли. Надоело, свалил оттуда, каким-то образом в Египте очутился. Здесь их тогда хорошо принимали, жилье давали, образование бесплатное. Жизнью он, как я понял, доволен чрезвычайно. Затрат на жилье ноль, одежды много не надо, кормежка дармовая.

Предложение оставить тут мой квадрик до завтра, он решительно отклонил.
— Сп..дят — и не сомневайся — пояснил он мне — это же пустыня. Ждать будем, максимум через час все равно приедут, заберут, только нужно отойти от квадроциклов — скоро скорпионы на тепло приползут. Когда, отойдя в сторону, мы уселись на платки, из глубин своего Низар достал заначку и свернул ароматную папироску, которую мы вместе и выкурили. После чего вита показалась мне много дольче и под рассказы Низара о его курортных викториях (не поверишь, брат, каждый день новая, брат, зачем жениться, брат?) я минут сорок писал в черновик на сотовом поздравленья всем друзьям-знакомым с наступавшим сочельником. Вообще-то я практически не курю, в Амстере, frankly speaking, вообще ни разу и не дунул, но и вреда от такого занятия еще ни один врач в мире не доказал. В Европе, к примеру, отношение сейчас к косяку куда толерантнее чем к алкоголю. Причем среди всех слоев населения, включая самые высококультурные.

Потом за нами приехали на минивэне, куда и загрузили мою несчастную тарантайку. В отель меня привезли уже за полночь, где забрав спящую дочку и выслушав от сердитой Натальи серию стандартных женских обвинений, я пошел в душ, в котором обнаружил, что после езды на квадроцикле каждый турист привозит из пустыни в трусах и носках в среднем около килограмма песка мелкой фракции. Имя Низара, кстати, я изменил, может он там так дальше и работает.

Больше мы никуда не ездили, оставшиеся пару дней провели в отеле, торча с хохлом и Саней у бассейна, как три сестры в вишневом саду. Дети безвылазно сидели в воде, мы пили пиво, и всем такое времяпрепровождение было очень даже по вкусу.
Жизнь довольно странная штука в том, что касается воспоминаний. Те две недели пролетели очень быстро, но на удивление очень хорошо и отчётливо нам запомнились. Может потому, что вспоминали часто. Дочка до сих пор жене рассказывает про ту встречу Нового Года. Ей тогда очень все понравилось. Когда мы сели с ней в автобус до аэропорта она даже расплакалась — Папа, а можно остаться? Ну, хотя бы еще на один день? Ну, всего один….

Уже в аэропорту при проходе через рамку с нами случился казус. Просматривающие наш багаж египтяне вдруг повскакивали и громко загомонили, тыча в экран пальцами. Причем серьезно так заволновались, улыбаться бросили. Я подумал, они из-за кораллов так раскудахтались, может мы там их по недосмотру оставили. Но вроде я все найденные дары моря запихал в карманы к дочке. Даже если и найдут всегда можно списать на то, что ребенок их сам нашкерил по недомыслию. Пригласили меня к ним подойти поближе и указали на экран, на котором четко виднелось что-то вроде магазина с патронами. Отчетливо так виднелось, пулями вверх. Естественно первая мысль была — подстава. И я уже начал даже в голове прикидывать какие-то свои действия, остаток денег и т.д. К счастью все обошлось. Когда наш, тщательно уложенный чемодан был безжалостно разобран, то на дне его была обнаружена не что иное, как пачка цветных восковых мелков. Из разряда тех ненужных вещей, что Вы вынуждены брать с собой, когда ребенок еще маленький и лишь бы он не орал. На отдыхе дочка их даже ни разу и не доставала.
Разрешив это недоразумение мы прошли в местный дьютик, показавшийся довольно смешным после европейских. Там я еще раз убедился, что загореть мне удалось довольно прилично, судя по тому, что в отделе парфюма, принимая за местного, ко мне несколько раз обратились за консультацией беспорядочно носившиеся там женщины всех национальностей.

Ну, наверное, вот и всё, пора уже заканчивать эти мои почеркушки. Фотографии, каюсь, я на этом сайте размещать не умею, но, в принципе, могу описать несколько. Они всё равно в Египте у всех одинаковые. Вот я стою и, улыбаясь, держу на ладони рожу сфинкса. Вот я, улыбаясь, лежу на пляже со стаканчиком дрянного отельного пойла. Вот стою, обняв загорелого Тагирку, мы оба улыбаемся. А вот сижу на грязно-белом верблюде, мы оба улыбаемся. Вот человек с замотанною головою сидит на квадромотике, это тоже я. Etc., etc…

К концу отдыха, я пришел к выводу, что Египет это абсолютно арабская страна со своими собственными представлениями о сервисе и нуждах туристов. И тоже являясь частью вселенной, он, безусловно, сильно отличается по своим культурным обычаям от Европы (прав был Киплинг, нам никогда не быть вместе), но вероятно этим он меня и впечатлил. Контрасты вообще, как мне кажется, имеют в нашей жизни большое значение и, не познав трудностей, мы не можем радоваться чему-либо. А количество разных о нем мнений — лишь доказательство глубины восприятия этой древней и богатой культурой страны. И оттого, что Египет кому-то не глянулся, хуже он не стал. А собственно, перед тем как ехать в какую-то страну, нужно ознакомиться с ее особенностями и традициями местного населения, чтобы потом не ожидать того, что не следует и не коллекционировать сложности на отдыхе.

Например, вот странное дело, но при всей дикой посещаемости Египта, почему-то наши туристы редко выучивают какие-то расхожие выражения на арабском. На английском или французском им это не западло, когда по европам собираются, а на арабском не хотят. Хотя это точно никому не помешает. Всего лишь одна, сказанная Саней по-арабски на ужине фраза (спасибо Тагирке), позволила нашему столу резко выделиться из общей массы туристов. Обслуживали нас после этого всегда в первую очередь. И даже, я заметил, лучшие куски клали.

Вообще в Египте очень много удивительного, нужно только желание все это увидеть, не ограничиваясь Красным морем и тремя пирамидами. Нормальных людей мир никогда не перестает удивлять. Я еще сам там многое до сих пор не посмотрел — Александрию, Люксор, Карнак, Асуан…. Как-то пока не получилось. Но я верю, что все, что происходит с человеком, подчинено определенной логике и возможно все эти места судьба специально оставляет мне на потом.

В завершении, я заранее прошу прощения за графоманско-любительские потуги на комедийную эссеистику. Просто вдруг захотелось поделиться впечатлениями, мне тогда та поездка показалась до чрезвычайности занимательной. Редко когда потом на отдыхе я так беззаботно веселился, очень повезло с окружением, мы до сих пор общаемся. Тут, (чтобы уж закончить какой-нибудь умной фразой) уместно привести слова одного из философов, который заметил, что именно смешные повадки и поступки неординарных людей делают нашу жизнь приятной и связывают общество воедино.

Затем прощайте, господа.
Пардон, дамы и господа.)