«Дорогой Джордж!

От имени Российского Императорского Географического Общества, Клуба Медиатуризма и целого ряда других возглавляемых мною
самозваных клубов, обществ, союзов, фондов и ассоциаций, сердечно поздравляю с возвращением из Намибии. И ТРЕБУЮ немедленного письменного отчёта…

With the best regards,
Nikolai Balandinski»

…Я, вообще-то, не шибко писать…Может потому, что воспринимаю поездку больше на уровне эмоций. Да и смысла особого не
вижу…Но Коля требует. Нельзя отказываться – отстранит, блин, от путешествий… Поэтому, пишу…
А что писать? Исторические заметки… Дык есть масса нормальных источников… Остаются эмоции и картинки страны. А это
все достаточно субъективно.
Вот, например, Папуа. Сам я не антисемит, но не понравились мне их, папуасов, лица. Я Сереге сразу сказал. Вот в
Африке – там другие лица. Там человек или улыбается, или смотрит с неприязнью… А папуасы. Такое ощущение, что приклеена
улыбка – глаза недобрые. Нас в Папуа здоровая толпа путешествовала. «Вокругсветы»,«натуралисты», «медиатуристы»…И все по
приезду:
— Ах, какие добрые люди, какие хорошие! Даже клип сделали «На лицо ужасные, добрые внутри…»… «Да не согласен я. — С кем? – Да с обоими!»
В первый же день обокрали эти люди добрые Аню. Не побрезговали даже российской тыщщей. Она им нафиг не нужна, а
взяли. На следующий день украли у Замышляева… Причем покусились на святую для всякого русского человека вещь – водку.
Папуа. Колючая проволока на заборах. Везде. В столице, в деревнях, даже вокруг заброшенного поселения в горах Маунт
Хагена. «Ань, как думаешь, зачем колючая проволока на заборе вокруг деревни?» «От диких животных!» «От свиней, что ли?»
Постоянно сопровождающие нас вооруженные охранники. Охрана в аэропортах. В Маунт Хагене с нами вообще толпа полицейских с
М-16. «Ибо папуасы — как дети. Удивительно, но в наш жестокий век, который с прибавлением латинской единицы к двум русским
«Х» гуманнее не стал, есть целые народы, сохранившие… простодушие. Новая Гвинея — не остров «кучерявых», а остров
«простодушных», хотя одно другому не противоречит. Здесь никто не пристает к тебе на улице с привычным восточным «Купи!» или
«Дай!». Не требуют денег за то, что попал в объектив твоего фотоаппарата. Тебе улыбаются и машут рукой не с тем, чтобы потом
потребовать «бакшиш», а просто так…»- Это Баландинский пишет. Простодушные, грит, люди. Назад летели, попал в руки журнал
какой-то. Порт Морсби признан по опросам «Самым неблагополучным для туризма городом в мире». А перестрелка в центре города (кажется в Маданге)? А как нас спешно уводил полицейский с рынка, чтоб не накалять
обстановку, когда толпа зарычала?
…Встретились с русскоязычными. Живут в столице давно. Какая-то ооновская миссия. «Ребята, не выходите из отеля после
наступления темноты. Ну, если сильно нужно, то — такси, даже если собрались совсем недалеко…»
Колян, а сцены обыска поголовно всех покупателей, выходящих из магазина, помнишь? Стоят два охранника и прощупывают одежду у
всех выходящих простодушных как дети папуасов. Все это я к тому, что, глядя на что-то, мы видим разные вещи. Запомнилась фраза одного чудака из отчета о поездке
в Перу. «Говорят, на улицах Лимы небезопасно. Ерунда, ходил один, никто меня не трогал, часы с рук не срывали. Может потому,
что я мужик. Да и ростом Бог не обидел – два метра ». И он не шутил.
…Илья Шпиз вернулся из Кении. Проскочила фраза о ком-то: «Этот подсел на Африку». Мы с Серегой подсели. На карту посмотрели. В Заир бы…Сильно Ян хвалил во время «первой африканской». Роскошная
страна. И слоны, и гориллы. И самые высокие в мире люди – карамаджонги, и пигмеи. Классическая Африка. Но воюют, гады. Причем
не за идею, не за власть. Так, пограбить. От доброты, наверное. Нужно туда отправить Баландинского с Аней Петровой.
Мы остановились на Намибии.
План простой. Добираемся до Кейптауна, отмечаемся на Столовой горе и Мысе Доброй Надежды. И бросок на Намибию. Поехали трое. Я, естественно, Серега. И, не поверите, Костя…
Ну, мы-то с Серегой понятно. А Костя любит теплое море, желательно Черное, белый песок. Пляж. Похоже, Костя
посмотрел на карту и ошибочно принял пустыню за пляж, а океан за море. Вот он, наверное,
обалдел от пляжей Намиб и Калахари…
…Долго сидели в Цюрихе. Второй раз в Цюрихе и опять не видели Женевского озера. Непруха… Пили пиво. Познакомились с
шахтером. Из Люксембурга. Шахтер из Люксембурга. На мой взгляд, интересное словосочетание. Типа, физик-ядерщик из Эфиопии.
Естественно, угостили пролетария водкой. Несмотря на то, что он не знает английского, а мы люксембургского, завязалась
беседа.…Создалось впечатление, что шахтеры в Люксембурге живут неплохо – он возвращался из отпуска из Канады. Без приключений до Джобурга. Не всегда так бывает. Если есть русские в самолете, можно ожидать чего угодно…Случается,
один напьется, второй покурит в туалете. Но чаще, все напьются и идут курить, и искренне не могут понять, чего от них на
нерусском языке пытается добиться стюардесса. Я не преувеличиваю. Как-то летели «свиссэйром» в Найроби. Мужик пошел и
культурно так покурил в туалете. Девушка-стюардесса верещит. Мужик в недоумении. Она вышла, вернулась с бумажкой, в которой
на русском языке написаны всякие страсти, мол, будете курить – в самолет нашей компании больше не пустим и т.п. В самолете
швейцарской авиакомпании, выполняющей рейс из Женевы в Найроби – на всякий случай – бланк на русском языке. Круто! Уважают
нас!
В Джобурге новый терминал для внутренних авиалиний. Красивый, просторный, естественно, чистый. Не Сингапур, конечно,
но значительно лучше Шереметьево-2. Почему пишу об аэропорте? Когда попадаешь в какую-нибудь страну, подсознательно начинаешь
сравнивать все со своей страной и примерять информацию, накопившуюся в голове из школьных учебников, СМИ и прочих источников,
с тем, что видишь своими глазами. И часто открывается много неожиданного. Мы вот любим говорить о традиционном русском гостеприимстве. Вдруг выясняется, что они – заграничники – не менее
гостеприимны. Начинаются улыбки с пограничников таможенников. Незнакомые люди улыбаются вам и приветственно машут руками, в
гостинице или кемпинге постояльцы здороваются как со старыми знакомыми… Ну, все как у нас… Регистрации только нет.
Недоработочка. Преступно халатно относятся к прописке. Запущенно все. Нет мужественных стражей порядка, несущих нелегкую
службу по проверке регистрации у прохожих. Дикари, одним словом. Надо бы отправить им для обмена опытом Юрия Михалыча. И
появятся в ЮАР на улицах мордатые сержанты. И будут останавливать на улицах приезжих: — Откуда? С какой целью? Регистрация? Ага!!!
И будет им – бурам и зулу – счастье. И преступность исчезнет. Как у нас.
Кстати, о бурах. Нехорошее слово. Не стоит его употреблять. Не называйте в Африке негра негром, а бура-буром.
Африканер — да. А за бура можно и схлопотать.
Кейптаун — хорошо. Чистый ухоженный город, не без трущоб, но хорош. Умеренный климат. Чисто. Никто никуда не
торопится. Кроме бегунов – эти носятся вдоль набережной с утра до вечера. Столовая гора уже не та, что видел Френсис Дрейк – подсвечивается прожекторами, навороченная кабина фуникулера,
столбы. Но все равно красивая. И здесь без русских не обошлось. Рассказывают, что однажды гору погасили. Экипаж российского судна долго что-то отмечал с местным руководством.
— Ребята, вы такие замечательные.…Просите, что хотите, — расчувствовались подпившие аборигены.
— Гаси нахрен гору, — сказали русские матросы. Других желаний не было.
Местный шеф безопасности достал телефон. Гора погасла. Был небольшой скандал.
В Кейптауне не вырабатывают лимиты по использованию электричества. Я не знаю, что такое лимиты. И почему их не
вырабатывают. Но результат этого невырабатывания – круглосуточное освещение улиц. Достаточно сюрреалистическая картина –
яркое южноафриканское солнце и горящие по всему городу фонари.
…Серега сидит, смотрит фотографии:
— Ты что, не помнишь? Это же Окакуйо!
Вот за это я и не люблю рассказы о поездках. Не ассоциируются у меня названия и картинки. Из Перу вернулись, не могу
привязать камни к названиям. «Это – Саксайуаман, это – Ольятайтамбо, — говорит Серега. Раньше я думал, что он издевается, а сейчас понимаю – точно помнит. У меня другие мозги. Не знаю, меня устраивают. Остаются в голове картинки, рассказы, люди. Иногда фразы. А вот как звали пирата, в честь табакокурения которого назвали один из пиков в Кейптауне – не помню. Ван Ханк, что ли. Любил, рассказывают старики, покурить на горе, находясь на заслуженном отдыхе. Как-то столкнулся на
вершине со странным типом – в плаще, шляпе. Ну, сидят, отравляют организм никотином. И решил этот самый Ван Ханк раскрутить
незнакомца на выпивку. Давай, говорит, кто больше выкурит. Начали курить. В разгар состязания мужик в пальте шляпу-то и
снял. А под шляпой – рога. Дьявол, одним словом. Так гору и назвали – пик Дьявола. И сейчас, когда над пиком Дьявола висит облачко, местные говорят: «Опять Ван Ханк
трубку с чертом курит». Тут, кстати, кто-то болтал о вреде табакокурения. А этот старый алкаш курит несколько сот лет… Есть
над чем ученым задуматься.
Третья распиаренная гора – Голова Льва. Ну, скала и скала. На Столовой горе мы были на закате. — Все как у классика, — заметил Серега, — « Горные вершины осветились
темно-розовым солнечным светом. Горы не понравились Остапу.
– Слишком много шику! – сказал он. – Дикая красота. Воображение идиота. Никчемная вещь».
…Открытие ворот в крепости. Забавная церемония. Худенький парнишка-сержант с серьёзным лицом пытается грозно топать ногой.
Получается довольно смешно. В конце церемонии караул пальнул из пушки. Выглядит как игрушечная, но звук как у взрослой. Главная достопримечательность Кейптауна, конечно же, Мыс Доброй Надежды. Классический пример отличной рекламы. Как
пишут туроператоры, мы посетили место, « где холодный Атлантический океан встречается с теплым Индийским океаном. », «самую
южную часть континента»… Почти все верно. Сливаются. Ну, не два океана, а два течения – Агульясово и Бенгельское. Да, точка
самая. Более того, самая юго-западная. А самая южная – Мыс Игольный. Там же и океаны встречаются. Но туристов возят
фотографироваться на Мыс доброй надежды – и ближе, и живописней, и название по-красивше.
Открыл его Бартоломей Диас. Мыс Бартоломею приглянулся. Он вернулся в Португалию и сразу к царю – Хуану II. Так, мол, и
так, мыс нашел нехилый. Назвал Мысом Бурь. Подтянем экстремалов, срубим деньжат…
— Ты че, — ответствовал царь португальский, — сдурел? Кто на Мыс Бурь поедет? Вылетим в трубу с таким названием!
Возвращайся и переименовывай в Мыс Доброй Надежды!
— Дык, Доброй Надежды – название беспонтовое.
— Я тебе, блин, сказал!
Обиделся Бартоломей, но с царем не поспоришь, сел в лодку, приплыл к мысу, переименовал, да и утонул назло тирану. Есть еще интересная легенда об этом месте. Жил в давние времена капитан Ван Страатен. Плыл как–то вокруг мыса. Течение
встречное, ветрище в морду. Не может мыс обогнуть…Раз не получилось, два, сто… Ну и психанул, да я, говорит, буду хоть до второго пришествия плавать, а мыс пройду. Ну и плавай, раздался голос с
небес. И стал Ван Страатен летучим голландцем. О, как! Костя и Серега искупались. Костя был обескуражен:
— Фигня какая-то. Вы куда меня привезли? Говорили, юг, Африка, океан… А тут? Полный пляж камней, вода двенадцать
градусов…
…Ездили к пингвинам. На страусиной ферме сняли курящую антилопу. Ее когда-то выходила негртянка, не расстававшаяся с
сигаретой. Посетили мемориал легендарного Сесиля Родса. Сидит памятник, смотрит на Кейптаун, раскинувшийся у его ног.
Легендарный мужик. В 17 лет поехал в Африку. Никто не знает, зачем. Вроде, к брату чахотку лечить. В 27 лет он создал
пресловутый «Де Бирс». Ему принадлежит абсолютный рекорд по выписке чека 5338650 фунтов – при переводе на нынешний курс,
говорят, больше двух миллиардов долларов. Воевал и с бурами, и с зулусами. Человек-легенда. Две страны носили его имя… Вообще, сказочные были времена. И ведь совсем недавно. Про тех же братьев Де Бирс существует любопытная легенда.
Якобы, провинился у них какой-то слуга-негр. Наваляли ему по полной и сказали:
— Вон, гад, из дома и без бриллиантов не возвращайся.
Тот пошел проспаться на гору, а на горе сдуру наковырял блестящих камешков. Бирсы недорого продали месторождение, и
попали в Историю…
…Издалека видели трущобы. Альтернативный Кейптаун. Со своими законами. Власти туда соваться не любят. Там своя власть. За
электричество не платят, что такое налоги не знают. Городские власти однажды отправили туда электриков в сопровождении
полиции, чтобы отключить пиратски подключившихся потребителей электричества. Завязалась перепалка. Палили кто из чего мог.
Пара электриков и полицейский больше уже никогда не будут проверять счетчики и перерезать провода. Транспорт тоже свой.
Эдакие маршрутки. Муниципалитет решил поставить это на цивилизованный уровень, организовал маршрут. Один водитель погиб, два
автобуса сожжены. Короче говоря, лучше туда не соваться. Вопрос с переписью населения, проходившей в стране, решили
нетривиально. Над районом летал вертолет. Переписчик пересчитал лачуги и умножил результат на пять. Национальный и расовый
состав весьма разнообразен – живут там и русские.
…В ЮАР с Серегой мы уже второй раз. Когда мы возвращаемся, знакомые смотрят на нас с уважением – экстремалы… Все знают, что
Африка – это отсталость, преступность, нищета, война. Мы с Серегой скромно молчим – мы – скромные герои. Да, было несладко,
рисковали постоянно. На то мы и герои.
Стереотипы. Даже не понятно, кто и когда нам вбил их в голову. Взять ту же Ботсвану – забытое Богом место, где живут
отсталые и забитые негры. И пока мы их жалеем, Ботсвана занимает второе место в Африке по среднедушевому доходу. Вы уже
догадались, наверное, кому она уступает? Правильно, Ливии – у Ливии нефть. Николай Кочанов, расскажу, надеюсь, о нем позже, упрекнул меня:
— Ну что вы все о преступности. Не больше, чем у вас.
Я сначала опешил, а потом задумался. А может он и прав.
Ни в ЮАР, ни в Намибии нет войны в Чечне. У них не гибнут сотни заложников. Более того, их не захватывают. А представьте себе иностранца, собравшегося в Россию. Как там у них, в России обстановочка? Залезем в
интернет-новости… Ага, вот заголовки за 27 мая… «Серийный пироман поджигает в Валдае жилые дома и памятники архитектуры»,
«Гендиректор Тихорецкого винзавода скончался от побоев в рабочем кабинете», «В Москве из автомобиля бывшего первого
заместителя министра обороны РФ Николая Михайлова украли дипломат с деньгами и личными вещами.», «В ходе конфликта между
владельцами автомобилей на севере Москвы убит мужчина.», «В Москве футбольные фанаты забили болельщика другой команды»,
«Безработный житель поселка Мосрентген убил и расчленил пожилую мать»… А вы говорите «Африка». Мы великие. Нас все знают и уважают. Знаете, какую самую потрясающую фразу в жизни я слышал?
— Россия. Как же, знаю. Это около Эстонии.
Да, в космос ни намибийцы, ни южноафриканцы не летают. И бомбы атомной у них нет. Но первую операцию по пересадке
сердца они сделали в 1967 году, мы в 1987. У них рождаемость превышает смертность, у нас наоборот. Получается, не все так однозначно, как кажется. Опять же, «калашников» — может и не все знают в Африке Россию, а
«калашников» известен даже детям. Несем – таки цивилизацию в слаборазвитые страны.
Отвлекся, однако.
Двинулись в сторону Намибии. Набрались билтонга, «кастла» неограниченно. Билтонг, если кто не знает, это вяленое мясо
какого-то животного. Почему какого-то? Как нам объяснил один местный житель, и в ЮАР, и в Намибии, если вам предлагают
говядину, это еще совсем не значит, что вы едите корову – это может быть и какая-нибудь антилопа. Но точно не свинина.
Билтонг может быть и соленый, и острый, и пряный.
До границы километров восемьсот. Пейзажи достаточно однообразные – то ли пустыня, то ли полупустыня. Вдоль дороги
навалены разные скалы и камни. На любой вкус. И гранит, и песчаник. Есть просто непонятные горы – такое ощущение, что приехал
гигантский самосвал и вывалил кучу камней. Только геолог, наверное, сможет объяснить – пустыня, пустыня, бах! – гора
булыжников.
Переночевать остановились в Ламбертсбее – небольшом немецком городишке, каким-то образом перенесенном в Африку.
Тихо. Чисто. Черепичные крыши. Маленький порт. Идиллическая картинка.Костя с Серегой никак не могут свыкнуться с мыслью, что
хоть и юг, хоть и Африка, а вода ледяная, и пытаются искупаться в заливе. Заходят по колено в воду и тут же выскакивают.
Освежающая водичка. Аж пальцы ломит. Смущает их и то, что неподалеку весело плещутся в воде местные ребятишки. Как же так,
нам северянам холодно, а им нет? Делается еще пара попыток захода в воду. Безуспешно.
Движемся к границе. Немного в напряжении – перед отъездом получил от намибийцев письмо – между постами в Нордовере на
границе расстояние двадцать километров. Коля Кочанов заскочил к нам в гостиницу в Кейптауне и сказал:
— Ну, уж двадцать… Метров пятьсот…
Мы представляем себя бредущими по пустыне между двумя странами. С сумками, рюкзаками, билтонгом и пивом. Андрей, с
которым мы путешествовали по Кейптауну, не гражданин ЮАР, следовательно, ему нужна виза Намибии, встречающий нас Стас – не
гражданин Намибии и южноафриканской визы у него нет… Все решилось просто. Южноафриканский пограничник спросил, нет ли у нас чего запрещенного. Мы сказали, что нет, а заодно, о
своей проблеме.
— Назад вернешься, — Андрею.
— Вернусь, а пустите?
— Базара нет.
И мы в Намибии. Километра два между постами. Почему-то мне кажется, что попытайся я так пересечь российско-украинскую
границу, проблем было бы больше…
Как это ни странно, пейзаж не меняется. Та же равнина. Те же камни. Та же великолепная дорога. Дороги и в ЮАР, и в
Намибии действительно отличные. Не такие широкие, как у нас, но асфальтированные. Трудно не выскочить за ограничение 120
километров. Водители вежливые, если человек видит, что вы хотите его обогнать, прижимается к обочине. А еще мусора вдоль
дорог нет. Т.е., чисто. У этих дикарей умищща не хватает выбросить в окошко бутылку, пакет какой полиэтиленовый. Пустыня –
кидай — не хочу, нет, везут с собой до заправки или «точки перекура» и выбрасывают в урну. Я сказал «точка перекура» потому,
что не знаю, как называются эти маленькие стояночки вдоль дороги – каждые километров двадцать – столик, стулья, мусорный бак.
…Летим, пиво, «Машина времени», весело посвистывает ремень двигателя. Наверное, так у них модно. Загорается лампочка АБС. Останавливаемся. Стас, наш проводник, заглядывает под капот, пинает колесо.
— Стас, не боись! Справимся без АБСа! Машина не запускается. Т.е., на поворот ключа не реагирует вовсе. Обрадованный сюжету, Серега с криком: « Это же
кайф!» начинает снимать. Мы снова открываем капот и тупо смотрим на находящееся внутри железо. Такую картинку хорошо снимать
с вертолета – крупным планом двигатель, наезд на наши лица и отъезд с большой высоты – маленькая машинка в пустыне. Никакой
цивилизации в радиусе двухсот километров.
…Завелась вдруг. Африка. Здесь свои законы. Так, почти не стресс.
Что-то на Черном континенте людей подкашивает. Сносит крышу. Что-то есть в африканском воздухе. Колбасит людей. Паша в Кении бросил курить, абсолютно непьющего в Москве Серегу невозможно оторвать от пивной бутылки, вечером же, он
не отказывается от водки, не смотря на то, что уже выпил вина. Я уже как-то рассказывал, как атеистка–трезвенница Аня Петрова
отмечала в Кении Пасху «Флагманом». Вот и Константина прибило. Причем, неожиданно резко. С первого же дня пребывания в
Африке, он был неприятно удивлен отсутствием в магазинах «Боржоми». Он задумчиво бродил по магазинам, попадавшимся нам по
пути, и думал, чем можно ее заменить. Другая минералка Костиному организму не подходила. И пахнет не так, и вкус не тот. Да и
концентратов в ней многовато. « Мужик, что бык: втемяшится в башку какая блажь — Колом ее оттудова Не выбьешь…» Вдобавок,
Алексеич обнаружил концентраты в билтонге и пиве. Мы с Сергеем молчим, ждем, что будет дальше. После трех дней страданий
замена «боржоми» была найдена. Костя неожиданно осознал, что ему крайне необходим грейпфрутовый сок. Здесь стоит заметить,
что грейпфрут в ЮАР и Намибии не популярен, следовательно, с его соком не так все просто. Серж ненавязчиво так намекает,
Костылёк, мол, может что попроще — ананас, там, авокаду какую. Не прошло.
Ах, как жаль, что вас там не было. Везде, где мы завтракали, обедали или ужинали, Костя заказывал грейпфрутовый сок.
Как правило, никто ему не отказывал. И приносили. Яблочный сок, апельсиновый, воду с лимоном, но чаще всего виноградный.
— Хэв ю грейпфрут джус?
— Сорри?
— Грейпфрут джус! Нот грэйп, бат грейпфрут!
— О, йес, оф коз!
— Грейпфрут? – Константин недоверчиво.
— Йес, йес, грепфрут. Бат, грейпфрут коктейл.
— Понимаешь, грейпфрут, такой здоровый, во такой во!
— Йес, йес, сэр!
И приносит Косте здоровенный стакан, в который накрошены все известные в Африке фрукты. А тут еще холодный океан. Заглохший посреди пустыни автомобиль. За свои же деньги сдохнуть посреди пустыни.
Из одного из магазинов наш друг вышел, держа в одной руке пару йогуртов, а во второй буханку хлеба.
Мы переглянулись.
— Он, что, любит йогурт? — тихо спросил Серега.
— Он молочное вообще не ест!
Ай-Айс дал небольшую передышку – там оказался открытый бассейн с горячей минеральной водой. Костя был счастлив… Утром поехали смотреть Фиш Рива каньон. В каньоне ривы нет, соответственно, с фишем тоже напряг. Котлован здоровый, но
не фотогеничный. Второе место в мире занимает. Так утверждают местные и «лонли плэнит».
— У нас вода в Дилижане, знаешь, второе место в мире занимает!
— Ага, а первое – в Ереване?
— Нет, Сан-Франциско.
Так и с каньоном. Первое место, практически не оспаривается. Зато вторых…И в Черногории, и в Перу, и на Гавайах. Есть
второй по величине в мире каньон в Тибете. Очень неплохой второй по величине в мире каньон – в Казахстане. Мне кажется, что Фиш Рива – самый второй и, скорее всего, самый каньон. Африканские ученые из племени сан
утверждают, что возникла эта яма длиной 160 и шириной до 27 километров оттого, что преследуемая отважными охотниками здоровая
змея Коутейн Кору, сильно извивалась, уползая в пустыню. А вот Блайд рива каньон в ЮАР, пожалуй, по-красивше будет, хоть и не
второй, а третий. Белые аборигены развлекаются здесь таская рюкзаки по каньону по три — четыре дня. Считается – круто. Мы
встретили стайку таких чудаков в лагере – потные, грязные, с высунутыми языками и с полуобезумевшим взглядом . Серега носится со штативом, мы с Костей с фотиками. Подходит пожилой негр. Классический такой, седая борода, худощавый…
— Добрый вечер!
Мы обалдели. Мы даже не обратили внимания на то, что обращение не соответствует времени суток – был день. Старик обратился
к нам по-русски! С нашей стороны тут же поступило предложение выпить.
— Водка? – обрадовался новый знакомый.(Позднее выяснилось, что на этом знания великого и могучего у него закончились.)
— Ноу, коньяк.
— Онли водка! Ай донт лайк коньяк, — заметил негр, но из фляжки отхлебнул.
Будете в Намибии и, не дай Бог, у вас возникнут проблему с законом, позвоните мне. У меня там связи.
Министр тюрем и социальной реабилитации Намибии. Договорюсь о хорошей камере для вас. Ужинали водку с ним в лагере. Вспоминали былое. Не забыли Манделу, с которым наш друг Андимба Тойво Я Тойва десять
лет мотал срок на Роббин Айленде. Горбачев, Михалсергеич! Вам не икалось числа двадцатого апреля этого года? Икалось? Это мы
вас вспоминали!
Пошатываясь от усталости, министр ушел в темноту. К своей белой жене-американке и детям. Нас же ждала Намибия…
…Заглохли. Де жа вю. Пустыня. Дорога. Мы.
— Зато колесо не пробили, — утешал нас Стас. – В прошлой поездке к Этоше я проколол четыре колеса…
Часа через два – мы уже практически геройски погибли от жажды – завелись от проезжающих охотников. Огромная туша куду
лежала в кузове их джипа. В Намибии, в отличие от Кении, разрешена охота. Стоит, конечно, денег, но завалить злобного жирафа
или кровожадного страуса при желании проблем не составит. Но лицензии на львов, леопардов выкуплены на несколько лет вперед.
Соссусфлей, Сесрием. Сесрием, если честно, не внушил. Обычный каньон, не о чем говорить. А Соссусфлей все видели по
телевизору или в кино. Сейчас, по слухам, для очередного «Безумного Макса» аппаратуру завезли…
Дюны красивые и «ну, очень большие». Разной формы. Высоты. Биг Дэди, до него часто не доезжают, удовлетворившись Сорок
пятой дюной, триста шестьдесят метров. Любая фотография – шедевр. Хорошее средство
задуматься о здоровье, пожалеть о вредных привычках. Нужно только попытаться взобраться на дюны, причем совсем не
обязательно на самую высокую.
Местные и путеводители рекомендуют посещать Соссусфлей утром, наш опыт показывает, что вечером интереснее…
Через перевал добрались в Свакопмунд – немецкий город у моря. Там пытались объять необъятное – ловили акул, катались
на мотобайках по дюнам, фотографировали. Слетали на север к химба. А можно было еще покататься на верблюдах, полетать над
дюнами на воздушном шаре, посетить аквариум, съездить к котикам…
Химба, множественное число – вахимба, — одно из самых ярких впечатлений. Мы привезли им муку, сахар – другая валюта им
неизвестна. «Окухепа!» За это нам позволили снимать. Не моются. Это, конечно, главное потрясение. Люди не моются вообще. Два – три раза в день натираются смесью пепла,
охры и масла. Тело приобретает потрясающий красноватый оттенок, это же – защита от насекомых, обкуривают тело травой
отжизумба – дезодорант. С интересом нас рассматривали, но плясок, положенных туристам не устроили. Кроме химба так близко к
природе и далеко от современной цивилизации живут в Намибии бушмены. К сожалению, у них мы не побывали…
…В Африку нужно ехать. Как, впрочем, и в любое другое место. Ну, расскажу я еще про Этошу, про частные охотничьи фермы, на
которых бы были. Про львов, занимавшихся любовью у нас на глазах, слона, пытавшегося обнять хоботом Костю… Что рассказы? Это
нужно видеть.
Проводники на одной ферме предложили нам посоревноваться. Есть у них такое состязание,
не входящее пока в олимпийскую программу. Плевать на дальность. Пометом куду.
Берете шарик в рот, облизываете – у скользкого начальная скорость высокая. И плюете. Можно с разбега.
Мы видели гереро. Мы слышали язык хойсан – потрясающий «птичий» язык с потрескиванием, щелчками и прочими
непередаваемыми звуками…Летали над пустыней и горами на самолете. С высоты птичьего полета рассматривали погибшие корабли
на Берегу Скелетов.
Мы там были. Мы все это видели. Позавидуйте нам.
И еще больше не успели посмотреть.
Мы не видели знаменитую и загадочную Белую леди. Мы не добрались до Гротфонтейна, где лежит чудовищный метеорит Хоба. Мы
проскочили город-призрак Колманскоп. Мы не побывали в Ватерберге…
Получается, снова ехать нужно.
Вот только Костя не хочет. Наверное и рассказывает что-то другое.
Мы все и всё видим по-разному. У одного остаются в памяти трущобы и колючая проволока на заборах. У другого — потрясающая
природа и прекрасные люди.
…В Намибии когда ремонтируют дорогу, в конце стоит плакат : «Конец ремонтных работ. Просим извинить за доставленный
неудобства !» Что-то в этом есть…
Чуть не забыл.
Спасибо Стасу Ходкевичу и Николаю Кочанову.
Каранава!

ГЕОРГИЙ ФЕДИН,
июль 2003.