Отлет в Турцию в долгожданный отпуск прошел, слава Богу, безболезненно. Салон самолета в Измир оказался полупустым,
Прилетели ближе к вечеру. Формальности после приземления были минимальными. Только наклеили марку ценой в 20 долларов, и
всего-то. На улице было тепло и хорошо пахло какими-то цветами. Не очень юная девушка-турчанка с пергидрольными волнами
волос и в мини-шортах встретила нас как родных с табличкой и повела в автобус, вышагивая на высоких каблуках. Дорога до
заветных мест отдыха заняла 40 минут. Закинув часть группы в 5-звездные отели, назвавшаяся Мюмюне блондинка проводила
оставшихся в 3-звездный Grand Efe. Впоследствии оказалось, что означает это «Большой партизан», что французских слов турки
используют очень много и что названия других отелей в переводе тоже вызывают вопросы, например, «Temizel» или «Чистые
руки». На рецепш ничего заполнять не пришлось, нас, устало раскинувшихся в креслах огромного холла, просто пригласили
где-то поставить подпись и выдали ключи. Нас просили оценить уровень сервиса, и мы оценили без сопротивления. Да и заранее
можно сказать, что претензий к обслуживанию в этом отеле практически не было. Разве что…Он был большой, народу –много, и
всю ночь покой нам только снился.

Мой двухместный номер оказался просторным, оснащенным чем положено, на третьем этаже с балконом. Под ним ветер ласково
шевелил сосновые ветки. Ресторан, в который я спустилась вскоре на ужин, предстал в меру отеля большим и полным народа.
Кроме русской популяции многочисленной была еще немецкая. Невдалеке чирикали французы, других иностранцев я по языку не
отличила. После ужина на собрании группы прекрасная Мюмюне объявила нам распорядок жизни и программу экскурсий местного
значения. Я с радостью обнаружила, что смогу еще посетить Эфес, Милет, Памуккале (за свои деньги) кроме того, что после
6-дневного отдыха я должна была объездить с экскурсиями почти все северо-западное побережье до Стамбула.
На следующее утро пошла проверить хорошо ли море. Пляж –узкая галечная полоса между террасой и прибоем. На простирающейся
от строений отеля террасе – 2 бассейна, сад с зонтиками и лежаками. Утренних купальщиков было мало, море — теплое, волны
–нежащие белое тело. Что еще надо человеку, удрученному холодным летом 2003-го? За завтраком началось привыкание и
завязывание знакомств. Мне понравилась одинокая худенькая девушка А, любезно предложившая мне лишнюю зажигалку. Мы с ней
позавтракали вместе и решили обследовать близлежащую деревню Osdere. Было жарко, и я вырядилась в коротенькую египетскую
юбку с бахромой и майку. Шли до деревни минут 20 по шоссе. С одной стороны — блистающее море, с другой — невысокие горы с
засыхающей растительностью. Дома вдоль дороги оказались веселенькими с магазинчиками и кафешками, девушка — приятной и
необременительной собеседницей. Мы фланировали, облизываясь на висящие на деревьях плоды айвы, зреющие мандарины и гранаты,
с лопнувшей от зрелости кожурой. Душу волнами начало захлестывать чувство счастливого умиротворения. Тем более что
окружающие аборигены, смотревшие на нас без любопытства, опасения не внушали. Подозрительность к окружающим за границей
возникла, к сожалению, после посещения Египта.

Во второй половине дня у нас была запланирована автобусная обзорная (бесплатная) экскурсия по окрестным городкам Кушадасы
и Сельчук. Бесплатной она оказалась потому, что организаторы запланировали шопинг с выгодой для себя в виде комиссионных от
покупок.
Проводил экскурсию болгарин турецкого происхождения Ахмет-приятный мужик средних лет. Он хорошо говорил по-русски и
оказался высоким профессоналом. Лучше гида у нас потом уже не было. Он вкратце и доходчиво изложил историю заселения Малой
Азии, историю Турции и турецкого языка. Всё это было негромко, с юмором и талантливыми авторскими замечаниями типа:
« Троянская война стала первой мировой войной между силами Запада и более культурным Востоком». «Турецкий язык — молодой,
на 30% состоит из иностранных слов (что много), его мало кто знает в полном объёме и мало кто правильно на нём говорит». По
его словам, около 50% населения моложе 25 лет, с этим связаны проблемы образования и трудоустройства. После его рассказа
стало понятно, почему многие мужчины напоминают среднеазиатов, примерно 30% — кавказцев и некоторые – семитов. Женщины, с
которыми мы сталкивались, были похожи на азербайджанок и по-русски говорили соответственно, не особенно заботясь о
согласованиях и изобретая новые слова по своему усмотрению, типа: «Они её пожарили, пожарили…», что должно было означать:
«Они её жгли, жгли…». Из-за этого смысл их речей нередко до меня не доходил.

Ахмет показал нам близлежащий городок Кушадасы — прелестное местечко в духе сочинений А. Грина, а потом мы поехали,
любуясь чередованием гор и долин с оливковыми рощами в Сельчук, который оказался родным внуком Эфеса исторического и
находился у его дышащих древностью стен. В Сельчуке нам дали время поменять деньги(1 доллар – 1 млн. 340 тыс. турецких
лир) и посмотреть на византийскую крепость издали. Потом он нас повёз осматривать турецкую мечеть 14в. Там мы разулись,
покрылись, сели в кружок на ковре, и всё узнали об исламе вообще и об особенностях турецкой религиозной жизни. Главное, у
них нет шариата. И все могут пить спокойно. Это радовало. Внутри мечети была одна колонна от храма Артемиды – одного из
чудес света, а в открытом дворике этих колонн стояло…! А всё потому, что рядом находилось то пустое место, которое раньше
занимал этот храм. Его выстроили на болоте, сделав из тростника и овечьей шерсти под него «подушку», учитывая сейсмическую
ситуацию. От этой мечети были видны руины стен и колонны храма 6 в. Иоанна Богослова. По этим останкам совершенно непонятна
была его конструкция, и я была заинтригована. И этот интерес остался неудовлетворённым.
Потом был заезд в магазин мехов и кож. Очень впечатлила демонстрация мод. Мужская и женская модели оказались очень
артистичными на подиуме. Они так смешно кривлялись, подмигивали, выдёргивали кого-нибудь из группы, наряжали и включали в
своё шоу. На фоне величественных гор и раскалённой солнцем долины, действо в этом ангаре с мехами попадало под рубрику
«секс для бедных».

Потом нас повезли в ювелирный магазин. Начали угощать винами, соками.…Надо сказать, что лучше ювелирки, чем в этом центре,
мне видеть не приходилось. Но, не заинтересовавшись по понятным причинам и покинув изысканный интерьер этой «пещеры
Али-бабы», я с удовольствием стала знакомиться с местными дворнягами, вольно гулявшими на автобусной площадке. Одна из
них доверчиво привалилась ко мне, сидящей на тёплом камне. И с наслаждением погружая пальцы в её лохматый загривок, я не
могла не простонать: « И чтобы каждая наглая турецкая собака…».
Следующий день был посвящён исключительно загоранию на пляже. Я долго выбирала место и нашла его чуть в отдалении от общей
тесной свалки под зонтиками. На жёсткой мраморной гальке разложила свои телеса и утихомирилась, слушая самые лучшие звуки
на свете — шум набегающих мелких волн.

В среду у нас была запланирована поездка в Эфес.(35 долларов). Удивительно, но этот древний город раскопан всего лишь на
18%. Господи, но чего мы только там не насмотрелись! Так, двигаясь по городской широкой улице мимо храма Домициана, фонтана
Траяна, Геркулесовых столбов, фотографируясь возле рельефа с летящей Никой с венком в руке, мы добрались, наконец, до
общественного туалета и публичного дома. Сортир эпохи империи, конечно, сразил. В нём сохранилась пристенная мраморная
скамья Г – образной формы с многочисленными характерными отверстиями на расстоянии вытянутой руки друг от друга. В канаве
под скамьёй подразумевался канализационный поток. А в центре помещения сохранилось каменное каре водоёма, в котором,
когда город жил, плавали гуси, гогоча и заглушая звуки, естественные, но не услаждающие слух пользователей. Я единственная
из группы рискнула присесть на античный толчок. Мрамор холодил. Но в древности, оказывается, был устроен подогрев. Удобства
античного города изумляли! Что перед этим роскошный эллинистический фасад знаменитой библиотеки и триумфальная арка рядом.
Такого везде хватает. Из провала в стене туалета виднелись полуразрушенные комнаты борделя, из которого существовал
подземный ход в библиотеку или наоборот. И только масштаб Эфесского театра на 250 тысяч мест, слышавшего самого апостола
Павла, отвлёк от предыдущих впечатлений. В театре нам предложили выступить. Я очень хотела, но сначала забоялась, а потом
вспомнила, как жалела, что упустила возможность спеть в уникальном театре 7 века до н.э. в Эпидавре в Арголиде. И
спустилась в центр арены, и затянула: «Пока на месте ничто не держит и не наскучил мир этот мне…»Акустика была
великолепная. Какое непередаваемое ощущение! Я ещё долго не могла прийти в себя от восторга!
Потом мы поехали посмотреть так называемый дом Девы Марии. От местных святых вод я отлила толику в бутылочку для наших
богомолок.

Четверг был посвящён сладостному «ничего-не-деланию». Вместе со своей молоденькой компаньонкой поехали на маршрутке (проезд
– 4,5 млн. турецких лир) в Кушадасы — город посмотреть. Она там встречалась с новым знакомым из местных, который обещал
свозить в Измир. Отвага (и, честно говоря, немотивированная щедрость ко всем окружающим) этой маленькой любительницы
приключений удивляли безмерно. Этого своего знакомого-курда она подцепила в Эфесе, покуривая на ступенях какого-то антика.
А я побродила по улицам, осваивая город, купила себе маленький рюкзачок, с которым теперь не расстаюсь, и коробочку чая.
Вспомнила рекламный слоган начала 90-х: «За что мы пьём турецкий чай? Турецкий чай мы пьём за дружбу и любовь! ». Цены на
остальное мне показались неумеренными. Фланировать было приятно и безопасно. Застройка 2-3-этажными домами светлого колера
была более чем органичной для маленького приморского городка. Моего запаса английских слов оказалось достаточно для общения.
Некоторые торговцы не раз интересовались: не сербиянка ли я? Что бы это значило, интересно?
А во второй половине дня — пляж и солнце! Валяться на жёсткой гальке надоедало, мягко говоря, и я занималась сбором
ракушек и камешков с отверстиями. Нашла белый отполированный мрамор в форме сердца. Обрадовалась!
В пятницу мы с новой экскурсоводицей Биге поехали осматривать сразу три античных города: Приен (Priene), Милет и Дидим
(Didima), развалины которых украшают долину Соке, по которой до сих пор протекает Меандр (Menderes)(стоимость поездки –40
долларов). Здесь, в этих краях жили Геродот, Фалес, Гомер и ещё много античных знаменитостей. Среди них — гениальный
создатель Св. Софии – Исидор. Мы ожидали чудес, и вкусили их без меры!

Приен был городом на фоне горы, которая стеной отгораживала его от ветров и врагов, питала водой и создавала
монументальную декорацию. Среди огромных даже не руин, а камней, разбросанных по поверхности, сохранилось только несколько
ионических колонн храма Афины (3 век до н.э.) и место заседаний городского совета – булевтерий. Нет слов, как было приятно
скакать по этим циклопическим остаткам, поглаживая руками рельефные орнаменты из ов и пальметт!
Милет! От этого слова становится сладко во рту, как от молока и мёда. Он открылся нам огромным амфитеатром, вырубленном в
единственной в окружающем равнинном ландшафте горе. Каменные сиденья заканчивались лапами грифонов, высеченными с такими
подробностями, что не вызывало сомнений знакомство художников с натурой.
Поднявшись на эту гору по ступеням театра, мы с восторгом увидели за ней на открывающейся равнине античную стою, морской
причал (хоть моря и в помине уже не было), фундаменты византийской церкви, а, главное, — термы Фаустины – жены Марка
Аврелия. К этим термам и направились. Там сохранилось несколько помещений с обвалившимися сводами. У кальдария – статуя
лежащего бога реки Меандр (хорошая копия). Не верилось, что всё это можно потрогать, прильнуть телом. Нас не торопили, и
время текло медленно, позволяя упиваться восхитительными ощущениями и запахами выгоревших трав. На выводящей из обширной ямы
(все античные памятники находились ниже современной поверхности) тропинке стоял турок и дарил каждому цветок лаванды…
Казалось, что удивить нас уже невозможно. Но храм Аполлона в Дидиме превзошёл все ожидания. В древности он был третьим по
величине после Артемиды Эфесскойи и храма Геры на Самосе. Оракул этого храма соперничал по известности с Дельфийским .
Здание было колоссальным, и не разрушенным, а просто недостроенным. Колонны его пронаоса – разновысотные, огромного
диаметра, белые, с черными, очень декоративными потёками плесени. Конструкция храма была мне совершенно непонятна. От
высокого стилобата двумя внутренними коридорами мы спустились в обширный внутренний двор под открытым небом. У высоких
мраморных стен стояли громадные капители, не вознесённые ещё в те незапамятные времена на пилястры. Как упоительно было
обнимать рельефы с грифонами, распустившими крылья. (См. фото). Даже ориентация по странам света этого гиганта эпохи
эллинизма была какой-то невообразимой. А перед входом сохранились три знаменитые Медузы Горгоны, охранявшие святилище. У них
такие выражения на лицах!

А на выходе нам подарили по веточке растущего здесь лавра. Просто фантастика…Обедая в близлежащем ресторане, мы не отрывали
глаз от виднеющихся храмовых колонн. Смотрели сверху, с высоты многометрового наросшего за века слоя земли. Однако
восприятию это не мешало, настолько впечатляющим был масштаб этого античного чуда.
После всего пережитого я уверена, что перед посещением археологических мест надо совершать особые обряды наподобие молитв
и коленопреклонений христианских паломников. Ритуалы — великое дело! Проход по билетику через турникет – это даже не
смешно. Надо что-то сделать: не просто подтянуть штаны и затоптать окурок на входе, а, опустив глаза, проговорить что-нибудь
вроде: «Exegi monument ere perennius…», и закинуть на плечо край пыльного плаща пилигрима.
А напоследок, медленно отступая, оставить цветок на камне, прошептав: «Sic transit…»
Не так ли, друг мой бесценный?

В последний день (субботу) афиши нас зазвали на танец живота в мужском исполнении. Обычно я на вечернюю так называемую
анимацию не ходила из-за того, что там надо было смотреть представление, а меня вечерами подмывало самой в чём-нибудь
поучаствовать. Но этот эксклюзив нельзя было пропустить. И действительно, зрелище было неописуемое. Пухлявый исполнитель
подчеркнул свою ориентацию обильным макияжем и одеянием. Он вёл себя и вытанцовывал как женщина, ловко управляясь с
покрывалом, вибрируя телом, грациозно извиваясь. Только у него получалось всё гораздо эротичнее и зажигательнее. И мужчины
были в восторге и дамы неистовствали! Короче, просто ураган. А потом мы с несколькими подругами отправились в единственное
злачное место поблизости – непритязательный турецкий бар через дорогу от гостиницы. Мы с А. там уже были и чувствовали себя
вполне непринуждённо. Разместились на напольных подушках, курили кальян, который разжигали для нас томные турецкие
мальчики( 7,5 млн. лир — наргиле, а не мальчики), пили вполне приличное красное вино (3 млн. лир). Мы уже поняли, что здесь
можно и поплясать. И оттянулись в кругу замороженных немок, которые едва шевелили конечностями под буйную турецкую мелодию!
А, разогревшись, отправились на лихую ночную дискотеку в подвале отеля. Так что вернулась к себе очень поздно и в очень
приподнятом настроении.

Посещения.

Итак, отдохнув в Grand Efe шесть дней, рано утром в воскресенье мы должны были отправиться в путешествие «дорогами
Гомера». Поднявшись в 6 утра без побудки, я на автопилоте собралась и была готова осматривать придорожные красоты одним
из глаз поочерёдно, другой должен был досыпать. Путь наш лежал через Измир (Смирну), не сохранивший, к сожалению, своего
исторического лица. Ахмет хорошо нам разъяснил, почему сейчас мы имеем Измир, Истамбул… Турецкий язык, оказывается, не
переносит двух согласных подряд в начале слова и прибавляется звук «и» впереди.
Измир — большой, трёхмиллионный город на горах и вокруг залива. Мы видели, в основном, современную застройку из
параллелепипедов, горизонтальных и вертикальных, разновысотных, приятно раскрашенных и без признаков ветхости. Если раньше
меня удивляло отсутствие мечетей, то здесь я успокоилась: мечети с минаретами делали пейзаж современного города
живописней. Я насчитала на обозримую панораму мечетей пятнадцать. Однако они все казались близнецами и отпрысками так
называемой Голубой мечети, а в основе — Айи Софии. Знаете, что-то в этом есть : один из главных храмов христианства( хоть
формально и бывший) как прообраз всех турецких религиозных мест. Экскурсоводица Хайрие что-то громогласно вещала в
микрофон, и мы попросили её отключиться, чтобы поспать. Впереди у нас был Пергам и город Бергама. Ехали мы по побережью на
север чуть более часа.
В Пергаме было солнечно, несколько автобусов с немецкими туристами, и надо было лезть в гору.
Поразительно греки умели вписывать свои города в склоны гор и холмов. Это было заметно ещё в Дельфах. С каждого уровня
этой композиции открывались новые виды и панорамы. Историю Пергамского царства в предлагаемом исполнении я предпочла не
слушать. Посмотрели остатки храма Траяна и Адриана, покидали монетки на платформу капители, стоящей в центре углублённого
в землю цилиндрического резервуара для сбора дождевой воды. Не попала, и никто не попал. А как быть с загаданными
желаниями?

Перед нами со склона горы открывалась захватывающая дух картина города далеко внизу в солнечном мареве. И
огромность и красота окружающего окоёма! «И почему люди не летают как птицы?» Чувствовала себя древней гречанкой. Наверное,
им жизнь на склоне горы давала чувство защищённости с тыла, а открытость пропасти — звала в прекрасное далёко.
Спустившись на другой уровень, увидели гениальные по конструкции сводчатые галереи, служившие арсеналом и
контрфорсами опорной стены. Ещё ниже — священное место Пергамского алтаря храма Зевса, обозначенное квадратом
ступенчатого стилобата. Имела счастье видеть этот алтарь в Берлине аж два раза. Теперь на его законном месте растёт
раскидистая и уже немолодая сосна. Ниже уровнем – Пергамский амфитеатр с большим углом наклона сидений к сцене из-за
крутизны склона. Вообще, он — колоссальный. А как смотрится издалека снизу. Пергам, конечно, самый грандиозный архитектурный
ансамбль на Эгейском побережье. А у подножия горы – античный Асклепион – одно из лечебно-санаторских учреждений древности.
Я видела развалины храма Асклепия 7 в. до н.э. на Пелопоннесе. Пергамский 4 в. до н. э. — побольше и посохраннее. Колонны
главной дороги, римские термы, неизменный театрик, целебный источник. Просто прелесть! Турки престарелые в этом роднике не
только открытые части тела омывали, но и, разувшись, ноги, извините. Вода всех античных струй – тёплая и мягкая!
Потом нам предстоял обед в придорожном ресторане и дорога на Айвалык! Обедать за 6 у. е. мы не стали. Объединившись с
Ляззат и Айнелей, мы наши утаённые от завтрака продукты употребили в тени платана. Рядом развернулась торговля салфетками
довольно тонкой работы и прочим вязаным товаром. Народ по-английски зазывал мальчонка, рекламируя изделия своей матери.
Папаша –турок сидел рядом и улыбался. Одетая колоритно по-восточному мать похвалила моё индийское парео.
До Айвалыка мы ехали часа два, наслаждаясь зелёно-охристыми пейзажами. Отель нашей ночёвки был пяти-звездным и
назывался «Temizel» («Чистые руки»). Он оказался высотным, добротным, чуть устаревшим (15-летней давности). На reception
формальностей не соблюли, даже паспортов не взяли. Номер — обширный, двухкроватный, с огромной ванной и деревянными
панелями. Я немедля пошла освежиться на море. Двор отеля был украшен бассейнами причудливых форм, мостиками и другими
изысками, присущими дорогим местам обитания. Больше всего на пять звёзд здесь тянул пляж: нога утонула в нежном песке. У
всех загорающих был на руке пластиковый поросячье-розового цвета браслетик, удостоверяющий их принадлежностей к миру
избранных. Несмотря на волнение моря и грязный прибой, я с удовольствием попрыгала в высоких волнах. Это было прощальное
купание, и я с грустью им наслаждалась каждой фиброй души.

Ресторан вечером предстал перед нами сказкой «Тысячи и одной ночи», но напитки для нас были, как всегда, платными.
Правда, Ляззат, пококетничав с турком-метрдотелем, получила пиво и сок для дочки в подарок. Тонкостанная и луноликая Айнеля
скучала по своему почти жениху-турку, который присватался к ней ещё в Grand Efe . Он подарил ей кольцо и цепочку, и обещал
приехать в Казахстан. Мать, по-моему, была довольна. Кстати, они на своём казахском вполне сносно договаривались с турками.
После ужина мы втроём пошли в кафе на берегу послушать живую музыку. Ляззат, увидев нашего водителя-турка неприкаянным,
пригласила его за наш столик. Годами он был чуть за тридцать, похож на казаха — киргиза-туркмена и звали его что-то
вроде «Джан». Этот Джан обладал брюшком, был достаточно высок, чёрен, слегка брутален и отвращения не вызывал. Вызывал он во
мне ностальгическое чувство: походил на однокурсника Сатыбалды, любившего сказать: «Дэвушка, ходи на мой сторона». Всех
угостив, он посмотрел на меня. Я ничего не пожелала. Мне хотелось только танцевать. Даже под турецкую музыку. Так хотелось,
что я зазывно кивнула Джану, и мы с ним немного поплясали под заводного Таркана. Кругом за столиками сидели престарелые
немцы разной комплекции. Пара за соседним столиком сильно пенсионного возраста, обменивалась поцелуями в загорелые
морщинистые щёчки. Сладостный вечер на берегу Эгейского моря с лунной дорожкой на воде, с видом на легендарный Лесбос.
Остановись мгновенье.…На меня вдруг напал беспричинный хохотун, я не могла остановиться. Глядя на меня, заливающуюся
серебристым смехом, засмеялись и мои спутники. Это освежающее веселье означало окончательное выздоровление от всех
печалей и долгожданный приход настоящего отдохновения. А, успокоившись, мы отправились спать. Завтрак у нас планировался на
следующий день в 6 утра!

Проснулась я опять самостоятельно . Рассвет и не брезжил – всё-таки октябрь. Сегодня у нас в программе был никому не
известный Ассос, легендарная Троя и добраться до Стамбула. До первого доехали около половины десятого утра.
Ассос оказался горным поселком с археологической достопримечательностью – самым древним храмом на турецком побережье. Место
стало экскурсионным несколько лет назад. Американские археологи из каменных развалин собрали часть колонного периметра
храма Афины 6 века до н.э. Он создавал конкретное живое впечатление: был небольшим и восхитительно размещался на каменной
платформе над пропастью, продуваемой ветром. Рядом — какая-то средневековая мечеть среди высоких колючек. Всё построено
из очень красивого тёмно-серого с белыми крапинками местного камня. Хайрие называла его «индозит». Обстановка вдохновляла.
Вдруг захотелось блеснуть профессией и рассказать тем, кто так высоко вкарабкался, что это было не зря. И проникновенным с
лёгким театральным подвыванием голосом описать жизнь в этом храме с волнующими подробностями. И сорвать привычные
аплодисменты у слушателей, боявшихся перевести дыхание. Но я, честно говоря, не ожидала такого увидеть, как всегда не
догадалась подготовиться, уезжая, подгоняемая осенней тоской , слегка оглушённая недавними невесёлыми чудесами.
Когда поднимались к месту по булыжной мостовой горного села, я нашла кольцо белого металла с петелькой, по всей
вероятности крепление какого-то железного утильсырья. Его много продавалось в окрестных лавочках: кувшины с помятыми
боками, фонари…А мне уже давно хотелось найти кольцо в старых развалинах . А тут- такая удача! Я надела этот ободок на
палец, и он с тех пор всегда со мной, как доброе предзнаменование.

И мы покатили в Трою. В горах Ассоса Ляззат всё время цеплялась за Джана, так как её босоножки, предназначенные
скорее для ковров сераля, скользили на камнях. А он время от времени хватал меня за голые руки, как бы поддерживая. Вот что
бывает следствием турецких плясок под луной!
В Трою (Truva) прибыли к обеду. Перед входом (билет- 15 млн. турецких лир) стоял деревянный конь размером с
2-3-этажный дом и маленький музей Шлимана. Лестница вела под хвост коня, где был входной люк. Мы поднялись в его утробу,
и осматривали окрестности из окошек в лошадиных боках. Ветер дул со страшной силой, раскачивая имитацию легендарного
сооружения, с большим юмором построенного турками. Потом около часа бродили по раскопам Трои, радуясь ветру и солнцу и
каждой минуте, прожитой здесь. Гениально подмечено, что древние греки умели выбирать места, где чувствуется присутствие
высших сил.
На наши головы падали огромные жёлуди колючего дуба в коробочках, напоминающих морских ежей, и оливки разной степени
зрелости, и горький дикий миндаль, сорванный буйным ветром. Я не могла удержаться, чтобы не собрать этих принесённых
стихией даров.

Потом мы поехали обедать, и Хайрие отыскала для нас романтичную придорожную харчевню. С потолка там свисали низки
сушёных пряностей, кругом лежали коврики и подушки, стояли колёса и оглобли. Мы с казашками сели со своей скудной едой на
терраске и стали кормить и ласкать двух собак — ленивых и обаятельных. Пришёл Джан, ставший нашим паладином, и помог нам с
Айнелей собрать семена всех цветов, созревших в прилегающем садике.
Часам к пяти доехали до города Canakkale, где был паром, переправивший наш «Izuzu» минут за 10 через пролив Дарданеллы.
На европейском берегу пейзажи изменились: стали суровее и прозаичнее. Вместо живописных полей и плодовых рощ глаз скользил
уже по лесам низкорослых сосен с широкими кронами. А к 9 часам уже в темноте достигли Стамбула. Но великий город не
открылся нам сразу во всём своём великолепии.

Поселили нас в маленький отель «Golden Age 2», занимавший часть 9-этажного здания. Моя однушка на 6-м этаже площадью
8 кв. м даже испугала. Я очутилась в маленькой душной квадратной коробочке, где прихожей не было вовсе, а кровать
располагалась в двух метрах от хлипкой двери. Испугавшись провести здесь весь вечер, я напросилась в компанию к казашкам,
которые в поисках поесть горячего собирались в город. В сопровождении верного Джана мы пошли на свет огней. Было
темно, на улицах сновал народ. Оказалось, что мы живём в центре города. Поняв, что поесть недорого нам здесь не удастся,
вернулись к отелю. Неподалёку я углядела маленький kevar. Джан организовал вынос столика прямо на мостовую. Съели по
кебабу, выпили по две рюмки чаю. Стоило это на наши деньги примерно 100 рублей. Ляззат, как дама балованная, потребовала
водки. Мне, естественно, идея понравилась. Джан послал за выпивкой мальчика, и сложился планчик выпить эту ракию в номере
у казашек, где было больше места, так как номер водителя был аналогичен моему. И мы распили бутылочку в 400 граммов за
разговором. Надо сказать, что гадостность этого напитка происходит в основном не от анисового аромата невыносимой
концентрации, а от 35% сладости. Когда благородный турок предложил разбавить это водой, мы хором закричали: « Russian bayan
никогда не разбавляют, а пьют чистую!» ( То, что bayan по-турецки означает « женщина» мы определили по надписи на туалетах.)
Выяснили за непринуждённой беседой биографические данные друг друга. Джан так и не поверил, сколько мы не клялись,
что нам столько лет. А я ещё под воздействием сладостно-противной ракии не смогла слукавить, когда меня спросили про
семейное положение. И в тюрко-говорящей компании возникло нездоровое оживление и коварные намерения. И, когда я мирно
собиралась отойти ко сну в своей клетушке, послышался осторожный стук в дверь. Я с тихим ужасом поняла, что разгоряченный
Джан вознамерился обременить моё одиночество. Этот стук меня злил довольно долго, пока я не заглушила его шумом
телевизора. Слава богу, по ночному французскому каналу шёл фильм с Эдит Пиаф.

На утро, опять не выспавшись, загрузилась в автобус. На челе водилы зияли мрачность и недоумение. В первой
половине дня у нас планировался шопинг, как же без него в Стамбуле. Его описывать не буду. Скажу только, что все что-нибудь
купили, сделав инвестицию, как говорил Ахмет, в турецкую экономику. И остались довольны. Потом нас повезли по подвесному
мосту на азиатский берег, чтобы там на специальной смотровой площадке любоваться видами и фотографироваться на фоне
панорам. Долгожданную Софию я, к своему стыду, не могла отличить среди множества похожих силуэтов и на европейском и на
противоположном берегу. Это было удивительно.
Стамбул располагается по обоим берегам Босфора, а это очень протяженный пролив. В нём официально проживают 15 млн.
человек. Старой застройки в процессе обзорной экскурсии, к сожалению, увидеть не удалось. Говорят, там находятся кварталы
«красных фонарей», и трудятся там только правоверные мусульманки. Работать в Турции имеют право только имеющие гражданство.
Поэтому великолепный гид Ахмет не был задействован, как не имеющий паспорта. А наша сопровождающая, конечно, старалась, как
могла…Про город этот можно было бы сагу сложить, а она всё про цифры и факты…Вот, однако, что видел глаз…
Город, который пробегал за окнами автобуса состоял из кварталов, дома которых были совершенно одинаковыми, но
отличались от одинаковых домов других кварталов или этажностью или цветовой гаммой. Строения были в основном 6-9- этажными
и стояли очень тесно. Были и стеклянные билдинги, модные в конце 80-х. Некоторые районы, напротив, отличались свободой и
простором, виднелись и парковые зоны. То есть город производил приятное и разнообразное впечатление. Расположение на холмах
придавало ему особую живописность. В центре мы ходили по ровной местности, а у пролива – скакали почти по отвесным спускам
как горные козочки.

После смотровой площадки вернулись в Европу по другому подвесному мосту, которыми так гордилась наша
сопровождающая — счастливая обитательница второго Рима. Обедали в рыбном ресторане, куда свезли множество разнонациональных
групп. Из ожидаемых морских изысков была только…жареная скумбрия!
А теперь –долгожданные экскурсии! Сначала в Софию, которую мудрый Ататюрк ещё превратил в музей. За это мы должны были
заплатить традиционные 15 млн. турецких лир. Наша неразумная Хайрие-Карина вознамерилась по своей привычке долго держать
нас во дворе. И мы рванули сами!
Про Софию все спрашивают, а сказать что-либо членораздельное очень трудно. Она производит впечатление
вневременной. О её величии нельзя говорить прозой. В какой бы части здания ты не находился, взгляд постоянно стремился
вверх, к свету, в котором не было ничего мистического, но понять, почему он создаёт такое радостное ощущение было
невозможно. От переполнявших чувств душа пыталась защититься, отвлекаясь на суетные пустяки. Мы пошли загадывать
желания, засовывая пальцы в каверну особенной «мокрой» колонны. Настоящим открытием стал для меня подъём на хоры широкими
пандусами по отполированным до блеска скользким камням. Это казалось ритуальным восхождением. На хорах – ненавязчивый
благотворительный сбор денег в виде забавной игры. Надо было попасть, чтобы сбылось желание, монеткой из маленькой
катапульты на невысокую платформу, где блестело чешуёй множество мелких денег. Я метнула и попала из двух раз два! Так в
играх и забавах прошло это неповторимое время в неописуемо- светоносном пространстве Св. Софии под взглядами Христа и
Богоматери, взирающих с мозаик 11века мудро и всепрощающе!
Потом пошли всей группой в Old bazar. Вход его так вписан в фасад некоего архитектурного конгломерата, что я его не
смогла зафиксировать. Интерьер по планировке похож на ГУМ или Пассаж, только в восточном духе. Когда я разглядывала одну
из многочисленных витрин, блистающих золотом, Джан показал на моей руке, сколько бы у меня этого золота могло бы быть,
отмерив расстояние от запястья до локтя. Я же в ответ показала, что очень нуждаюсь в озолочении с головы до ног и не
меньше.

Потом мы отправились в Голубую мечеть – Султанамет. Разулись, покрылись, посидели на коврах пола, поозирались.
Построенная в пику Св. Софии, она поражала прозаичностью. Да и что хорошего может получиться из зависти. Тем не менее, я
пожертвовала на нужды 500 тысяч, за что получила билетик с картинкой. Вечерело, и мы отправились в гостиницу одеваться
для посещения «Турецкой ночи в Orient Hous».
Я переодеваниями себе голову не морочила. А некоторые дамы надели бриллианты. Ляззат украсила шею колье из увесистых
золотых слитков. И они свои драгоценности прогуляли на славу. Обе дамы выступили как представительницы своих народов:
казахов и русских соответственно — на конкурсе для женщин, который нас очень развлёк. Шоу действительно стоило посетить. Мы
располагались в полутёмном зале со сводами, украшенном a la Гарун-аль –Рашид. Слева занимала длинный стол группа из Ливана,
справа – из Израиля. Израильтяне узнавались как «родной брат Коля», и по родному подпели нам «Подмосковные вечера», когда
дошла очередь ведущему заводить русскую песню в этой многонациональной ассамблее, пьющей и жующей. Всё было очень красочно,
хлебосольно, увлекательно, с «танцами живота». Неудобно было только и жалко, что не было денег (6 у. е.) для оплаты фото
в объятиях турчанки. Жаль, потому что я хорошо получилась на фоне знойной зулейки. Но совсем грустно было потому, что я не
смогла посетить сегодня знаменитый подземный дворец с водными струями.

Сытые, пьяные (400 г вина), мы приехали в отель в первом часу ночи. И целых полчаса этот турецкий Дон Хуан (чтоб
не сказать хуже) бился в мою дверь как рыба об лёд, не давая спать. Чтобы заглушить этот похотливый стук (а что я могла
ему сказать, если по-турецки выучила только «спасибо») пришлось смотреть самые страшные сцены из фильма «Дантон» с
гильотинированием Ж. Депардье
Следующий день был последним, и я провела его бездарно. С утра в лифте неудовлетворённый турок устроил мне сцену с
жестикуляцией, из которой я должна была понять какая я дура, что не открыла ему дверь и т.д. После завтрака нас повезли в
султанский дворец, на билет, в который мне уже не хватало денег. И мы с экономившими на культурных впечатлениях казашками
пошлялись по городу недалеко от набережной, посидели на берегу Босфора, глядя на пролив между скалистыми берегами — выход в
Чёрное море. Потом у нас было несколько часов самостоятельной жизни в центре. Поскольку компании для повторного осмотра
исторических мест не нашлось, пришлось мне примкнуть к жаждущим посетить текстильную барахолку. Но я не особенно жалею, так
как на ней буквально за оставшиеся копейки купила там то, что давно хотела.

А в 15 часов после сбора у мэрии (belediya) , отправились в аэропорт. Сидя там в ожидании, наблюдали одно странное
явление. Это была делегация сильно престарелых мужчин не восточного вида с бейджами на шнурочках вокруг шеи. От них
невозможно было отвести взгляд, они казались только что вышедшими из бани: торсы задрапированы белыми махровыми простынями
с обнажением одной руки и седовласой груди, ноги – в шлёпанцах. А надо сказать, что посполуденной жары совсем не ощущалось.
Кем они были – осталось загадкой и последним приветом роскошного нашего путешествия.
Как мы нашли в этом огромном аэропорту свой выход к самолёту, проехав километры по горизонтальным эскалаторам — бог
весть! Самолёт был полон русских шоп-туристов и турок рабоче-крестьянского вида. Отлёт, прилёт прошли безболезненно. Но
потом…Мы полтора часа стояли в очередях. А когда я вышла в ночь одна, то никаких транспортных средств не было уже в помине.
В конце концов, вместе с Ляззат мы провели ночь на Казанском вокзале, и это трудно назвать достойным эпилогом моего
путешествия. Но это- ерунда по сравнению с тем, что я после возвращения две недели просыпалась в счастье . Мне снилась
Турция в солнечном свете.