На следующий день с утра оправились осматривать
достопримечательности Сианя. Ещё вчера купили отличную карту города. Указаны все
туристические места и маршруты городских автобусов. Очень удобно. Поездка на
автобусе стоит 2 юаня. Это, наверное, дорого для китайцев, потому что почти все
они ходят полупустые. Мы посетили Колокольную башню, Большую и Малую пагоды
диких гусей. Колокольная башня расположена в самом центре перекрёстка главных
дорог в старом городе. Со всех сторон в
десять рядов вокруг башни по кольцевой дороге снуют машины и велосипеды. А вот
обе пагоды — посреди замечательных парков. Вообще, китайские парки – это
прелесть что такое: все эти прудики, кустики, беседки, горки, павильончики! И
всё обязательно сделано таким образом, что сразу взглядом и не обхватишь!
Никаких прямых дорожек! Всё зигзагами, зигзагами, даже мостики. Каждый ракурс
продуман до мелочей, и каждый шаг открывает новый вид. И деревья сажают, и
искусственные скалы ставят, да просто камни – глыбы набросают так, чтобы
посетитель ни за что не догадался, что ждёт его за очередным препятствием.
Конечно, всё так сделано для того, чтобы злые духи не могли проникнуть вслед за
гуляющими. Китайцы глубоко верят, что “потерянные души” могут передвигаться
только по прямой. Поэтому и строят специальные экраны – ширмы перед входом в дом
или даже деревню. А уж в местах, где надо уединиться, -так это обязательно.
Перед туалетом, например, так вообще лабиринты устраивают.

К вечеру собрали рюкзаки, и на городском автобусе приехали к
зданию авиакомпании СААС. Оттуда ходят челночные автобусы до аэропорта. Китайцы
– жулики все, как один. Требуют с нас 25 юаней за проезд, а что в путеводителе
написано “15”, так они таких цифр не знают, и вообще, не понимают о чём речь. И
билетов не дают. Зато таксисты, как мухи назойливы, “всего за 50” предлагают, но
когда доедешь до места, прибавят “с каждого”. Отказываешься, всё равно рюкзак из
рук вырвут, и тащат к своей машине. Но мы это уже всё проходили. Плавали,
знаем. На сивой кобыле не объедешь!

В аэропорту перед отлётом пошли в ресторан “Шелковый путь”.
Для храбрости бы и выпить неплохо! Чунцин – город на берегу реки Янцзы, самый
туманный город мира. Если в Лондоне 96 туманных дней в году, то в Чунцине аж
166! Говорят, если в Чунцине родился щенок, то месяца через три, впервые увидев
солнце, он начинает на него лаять, не понимая, что это такое и чем ему грозит.
“Не побываешь в Чунцине – не поймёшь, что надо радоваться солнцу!” — утверждают
знающие люди. Город раскинулся в гиблой котловине среди скалистых гор и ущелий,
и лидирует в мировом списке по количеству авиакатастроф. Сами китайцы это,
конечно, скрывают, чтобы паники не было. “Добраться до Чунцина – всё равно, что
до неба” – так говорили ещё 50 лет назад. Нынче
построили аэропорт Цзянбэй, и добраться до Чунцина теперь легко можно по
небу. С определённым риском, конечно. Но зато быстро: 45 минут против 30 часов
на поезде из Сианя. Мы рискнули, и нам повезло.

Прилетели уже к ночи. Нашли shuttle bus, и на нём доехали до центра города. В темноте
разгуливать не стали, остановились в первом же попавшемся на пути отеле. 145
юаней. Чем дальше от Пекина, тем получается дешевле. Комната роскошная, накидки
на кровати и кресла чуть ли не золотом расшиты, а туалет, как на вокзале в
новгородской области: приёмный раструб в полу. А над ним и душ, и вешалки для
одежды на перекладине! Какие всё-таки затейники эти китайцы. Такое, иной раз,
придумают, что никому другому и в голову не придёт. Вот, к примеру, на реке
Янцзы плотину задумали строить. Хорошее дело! Но ведь нет, чтоб как у людей,
скромненько, – надо по-своему, по-китайски, грандиозно. Так, чтобы весь мир
удивился. Чтоб плотина, так плотина, раз уж крышу не получилось над всем Китаем
построить. Задумали – и строят! К 2008 году
обещают закончить. Вода поднимется на 185 метров, затопит тысячи населённых
пунктов, миллионы граждан окажутся бомжами, нарушится экология чуть ли на всём
материке – вот это по-нашему, по-китайски! Мировая общественность в волнении:
“Подождите! – говорят, – давайте обсудим целесообразность…”, но китайцы сами с
усами, заграница – не указ! Строят, не рассуждая. Зато другие, особо ушлые,
решили тут же денег заработать на всеобщем горе. Пустили корабли от Чунцина до
Ухани, чтобы желающие проститься с красивыми холмами, дивными лугами и высокими
горами, перед их окончательной смертью, смогли увидеть красоты в последний раз.
За деньги, разумеется. Даже иностранцев допустили. Ещё до недавнего времени ни
один зарубежный турист не мог даже приблизиться к этим местам. Теперь же вниз и
вверх по мутной реке курсируют пятизвёздные лайнеры с ресторанами, барами,
бассейнами, тренажёрными залами и шезлонгами на палубе. Особо привлекательны для
иностранцев всемирно известные пейзажи сверхъестественной невероятной красоты
района Трёх ущелий, прорытых своенравной рекой Янцзы, которым также суждено
навеки скрыться под водой. Паломничество туристов достигло такого масштаба, что
каюты приходится заказывать задолго до круиза. Путеводитель обещает большие
трудности с этим вопросом. Помним, справлялись в Пекине. Но наше путешествие по
Китаю будет не законченным, если нам не удаться увидеть вблизи самые узкие,
самые высокие, самые загадочные ущелья в Азии.

Чунцин – по-китайски “город двойной удачи”. Притом, что, как
уже говорилось, это совершенно гиблое место, здесь проживает уже 18 миллионов
человек, а по местным слухам, и все тридцать. Почему же здесь так скопились
люди? Да потому, что для китайцев самое главное – это всему дать правильное имя!
“Как вы яхту назовёте – так она и поплывёт”. Раньше Чунцин назывался просто
“Город на высоком берегу”, а потом одному китайцу Гуанцзуну повезло здесь
дважды: сначала он выбился в начальника префектуры, а затем и вовсе императором
стал. Вот он и переименовал город в “двойную удачу”. И уже почти тысячу лет
перебираются сюда на жительство китайцы со всей страны, жаждущие счастья и удачи
в двойном размере. И теперь это второй по величине город после Мехико. Да ещё и
трижды был столицей государства. Многие ли читатели вообще слышали про такой
город?

Мы с Галей слышали, читали, и теперь вот решили, что нам тоже
должно здесь повезти, и мы сможем купить билеты на круиз к Трём ущельям. Встали
пораньше, кофейку попили, и отправились за удачей. Для начала, как обычно, надо
на reception картой города поинтересоваться.
Карты не оказалось. Ну тогда спросим где билеты продают. И, на тебе! Вот она –
удача! Прямо здесь продают! В нашей гостинице с приёмной трубой вместо унитаза,
на стойке reception оформляют билеты прямо
на завтра! Ах, какое правильное название у города! Скорее, пока билеты не
кончились, бежим в банк менять валюту. Затем обратно. А тут уже и вторая удача
поджидает! Куня с кем-то по телефону переговорила, и радостно нам сообщила, что
наша каюта I класса стоит всего 6680 юаней!
Это же по $408, а в Интернете мы читали, что надо рассчитывать на $470! Вот что
значит правильное имя!

Ну а теперь, со спокойной душой, можно и сычуанскую панду и
яйцо динозавра рассматривать. Сперва едем на такси в зоопарк. Город – это чудо,
что такое: небоскрёбы, двухэтажные дороги и скалы, скалы. Иной раз кажется, что
некий дом навис над пропастью, вот-вот рухнет, а другой врос в скалу и выглядит,
как пещера, окна – ласточкины гнёзда. И кругом мосты, тоннели и огни неоновой
рекламы. Потрясающе красивый, необычный, суперсовременный город!

Огромную сычуаньскую панду называют ещё бамбуковым медведем.
Вместе со своим братом – енотом – малой пандой, водятся они только в
единственном месте на планете – в сычуанских лесах бассейна реки Янцзы. В
настоящее время, говорят, осталось всего не более тысячи особей, и только одна
из семи способна к детопроизводству. Сычуаньская панда – исчезающий вид, и
совсем скоро, видимо, посмотреть на смешную косолапую флегму можно будет только
на картинке. Чунцинский зоопарк славится своим питомником, где пытаются
разводить гигантских панд в неволе. Недавно даже российское телевидение
рассказывало о рождении двух очаровательных медвежат в Чунцине. Но, когда мы
пришли к открытому вольеру, где должны были гулять родители – телезвёзды, там
никого не было. Пришлось побродить в округе, ожидая какую-нибудь группу
туристов, в надежде, что работники зоопарка выгонят на прогулку своих питомцев
для иностранцев. Так и случилось. Щёлкали фотоаппараты, работали видеокамеры, а
гигантский бамбуковый мишка уселся в центре поляны, и с видимым удовольствием
принялся обгладывать ветки эвкалипта, под одобрительные крики довольных
туристов. Мы погуляли ещё немного и тоже решили подкрепиться. Пошли в ресторан
при отеле напротив парка. Входные билеты на обеденный шведский стол вместе с
пивом нам обошлись всего в 76 юаней. При отличном ассортименте и обслуживании
совсем недорого. Затем на такси отправились в музей Чунцина, где выставлены
скелеты, яйца, отпечатки динозавров и разные окаменелости, найденные при
археологических работах в окрестностях города. Знаменитое яйцо не впечатляет –
чуть больше утиного, а вот макеты динозавров, собранные из отдельных косточек
стяжками и болтами, вызывают восхищение. Даже не представить, что такие
громадины когда-то существовали.

Музей расположен в центре старого города на горе Пипашань,
откуда начинаются узкие, петляющие улочки. Идёшь – идёшь, и, кажется, нет уже
дороги – впереди обрыв горы и пропасть, но подойдёшь ближе, посмотришь вниз –
тропинка извивается меж прилепившихся к скале домов — хибар. А у подножья
вплотную небоскрёб выстроен, перекинь мостик – и можно будет прямо из старой
хибары в современную квартиру на верхнем этаже попасть. Но там внизу суета.
Стекло, бетон, сталь. Высотные отели, банки, корпорэйшн, снующие машины,
сверкающие бутики и супермаркеты. А здесь на верху вечность. Другой мир. Вот на
углу аптека. Ни “инолтры”, ни “пентальгина” не найдёте. Только натуральные
препараты. Сушеные тараканы, панты, акульи плавники, чьи-то шкуры, мумии,
проросшие зёрна, водоросли, мешки с травами и древесным углём. Почти всё годится
для лечения от пятисот болезней. Тут же лечебные чаи, бальзамы и мази. Для
самолечения можно взять луковицу горного тюльпана или высушенное дерьмо собаки,
которая бродила на высоте 2500 метров, — и
то и другое, якобы, от насморка. Дальше лавки мастеровых. Кастрюли латают, ножи
точат, ботинки чинят. Затем и торговые ряды. В тазах лягушки, жабы, рыба,
ящерки. В аквариумах змеи, в клетках куры, утки. А на прилавках гуси… Те самые
гуси, которые свиньям не товарищи, которые запросто океан перелетят с Нильсом на
плечах, те самые, что гуси – лебеди, со связанными лапами, испуганно вжав
голову, смотрят затравленно одним глазом на покупателей. Хозяйки, выбрав жертвы,
тащат домой связку несчастных, как авоську. Больше всего я боялась увидеть здесь
котов – инвалидов. В Китае моих любимых животных разводят только для еды. Есть
такое знаменитое блюдо “Битва дракона с обезьяной”. Дракона изображает змея, а
обезьяну – кот, которому при жизни отрезали задние лапы, чтобы не двигался и вес
набирал. Такое, мне кажется, могут придумать только китайцы. Да и не только
такое! Зайдите в ресторан, закажите “Живого карпа” – и потеря сознания вам
обеспечена! Сначала рядом с вашим столом два повара молниеносно разделают,
выбранную вами из аквариума рыбу, затем тут же и зажарят. Через несколько минут,
когда рыбина, с аппетитно – золотистой хрустящей корочкой, появится у вас на
столе, у неё всё ещё будут раскрываться рот, шевелиться жабры и двигаться глаза!
И так будет продолжаться до тех пор, пока на тарелке останется ещё полуживая
голова и обглоданный скелет. Секрет этого блюда в способе разделки, при котором
центральный нервный узел рыбы остаётся не тронутым, а также и в способе жарки:
голову, обёрнутую влажной салфеткой, удерживают над кипящим маслом. И всё-таки
это ещё не мозги живой обезьяны, которые предлагается вычерпывать
ложечкой…Китайцы жестоки и бессердечны к живым существам. Всё, что двигается и
шевелится рассматривается ими как пищевая субстанция. Не будь панда
внесена в Красную Книгу – небось, тоже
чего-нибудь придумали этакое. Не даром же в законодательстве Китая предусмотрена
смертная казнь за убийство панды. Значит, были прецеденты. Куда смотрит
Greenpeace? Покажите мне хоть одну китайскую
сказку для детей, где бы рассказывалось о коте в сапогах, лисе Алисе, семерых
козлят или коньке – горбунке! Нет! Только о кладах и горшках с золотом! И
игрушек — зверюшек вы во всём Китае днём с огнём не сыщите. Никому и в голову не
придёт продавать такую глупость, ведь никто не купит! На экспорт – другое дело!
Это уже не зверюшки, это – валюта. Мультфильмов добрых о братьях наших меньших,
за десять дней в Китае мы тоже не видели. В итоге растёт достойная смена,
никакой жалости и сострадания: бульк – черепаху в кипяток, бах – молотком жабе
по темечку, шик – змее брюхо нараспашку. И это повсеместно.

Вышли, наконец, в цивильный город. На тротуаре средь бела дня
дед на баяне играет, энергичная пенсионерка тарелками хлопает, и группа старушек
с веерами танцевальными упражнениями занимается. Постояли, посмотрели, решили,
что надо бы в театр вечером сходить. Нашли в разговорнике нужное слово, и ловим
такси. Одна машина, вторая, пятая, двадцатая. Все таксисты руками разводят.
Неужели в таком огромном городе нет театра?! Тут старичок с палочкой к нам
подковылял, и рукой показывает, куда идти. Опять, оказывается, в старый город на
горе нужно. Пошли. И нашли! В жилом доме неприметная дверь, а рядом фотографии
сцен из репертуара. Зашли в холл. Бабки – билетёрши обрадовались, но никак не
поймут, чего иностранцам надо, позвали
режиссёра. У того репетиция была. Но он тоже обрадовался, пригласил посмотреть.
На сцене человек пятнадцать, только мужчины. Какая-то революционная постановка.
Посмотрели немного, вышли опять в холл. Кое-как объяснились. Но режиссёр тоже
руками разводит – нет сегодня спектакля. Затем, видя, как мы расстроились, пишет
на листке иероглифы и жестами показывает: сегодня в семь вечера в том театре
большой спектакль, и он там тоже постановщик. Вот и третья удача! В Пекине оперу
не посмотрели, зато в Чунцине самый главный режиссёр нас лично пригласил! Скорее
в отель переодеваться, прихорашиваться! А там куня, что билеты нам на круиз
обещала, на reception ключи выдаёт,
улыбается. Мы ей похвастались, бумажку показали. Она почитала, головой закивала,
и просит её с собой вечером взять, мол, она студентка, ей это интересно. Чего ж
не взять? Ещё и лучше, всё хоть по-английски немного говорит, хоть и тоже с
учебником.

В шесть выехали. Такси взяли с трудом. Конец рабочего дня,
народу много, все на такси по домам разъезжаются. В Чунцине совсем нет
велосипедов, потому что рельеф города не позволяет, слишком гористый. Ехали
больше часа, несколько раз останавливались узнать у полицейских дорогу. Уже
стемнело, и мы забеспокоились, как бы в театр
не опоздать. Но оказалось, что это вовсе и не театр, и даже не спектакль,
а “праздник нашего двора” в районе новостроек. На пустыре деревянные скамейки,
перед ними сцена. А народу! Представление ещё не началось, но не подступиться.
Семьями, старики и дети, кто как может, на
земле, на деревьях, на крышах домов, кому скамеек не хватило. И все едят. Рис в
пластиковых коробочках, куриные ножки, рыбу, лапшу. Кости и тару выбрасывают тут
же, через плечо не глядя. У всех с собой термосы с чаем. Жуют, пьют, затем
громко прочищают горло, и смачно, с чувством, сплёвывают куда ни попадя прямо
под ноги. С этой неэстетичной привычкой китайцев правительство борется всеми
средствами, чтобы не плевались хотя бы в поездах, самолётах и общественных
зданиях. Тем не менее, любой турист в Китае не раз столкнётся с подобной
национальной традицией, поэтому рекомендуем всегда внимательно смотреть под
ноги, и не ставить вещи на пол и тем более землю!

Наша куня протиснулась к полицейскому, что-то ему, на нас
указывая, сказала, и через некоторое время прямо перед сценой поставили три
кресла для иностранной делегации. Сразу несколько телеоператоров с огромными
камерами и меховыми микрофонами наставили объективы в нашу сторону. Как приятно
быть иностранными гостями на чьём-то празднике! Тем временем на сцене певцы
исполняли оперные арии, юные гимнастки демонстрировали акробатические этюды,
призывники в камуфляже изображали рукопашный бой, пенсионерки микрорайона под
музыку размахивали веерами, подростки под фонограмму копировали западных
рок-звёзд, актёры разыгрывали драматические сценки, музыканты представляли
народные инструменты, балетная труппа под грохот барабанов размахивала флагами и
пиками. Театральное действо сопровождалось красочным фейерверком и салютами из
серпантина и конфетти. Зрители бурно реагировали на происходящее, аплодировали,
подбадривали артистов выкриками, не переставая при этом жевать, плеваться и
разбрасывать пищевые отходы. Многочисленные дети носились перед сценой,
подхватывали серпантин и кидали его в выступающих. Некоторые малолетние театралы
лезли на сцену, кривлялись и передразнивали артистов. Родители умилённо
посмеивались и хлопали в ладоши. Дети в Китае – это вообще отдельная песня. По
решению правительства уже несколько десятилетий китайцам позволено иметь только
одного ребёнка. Если, упаси Бог, появится второй – семье придётся уплатить
огромный штраф (от $4000 до $15000 в зависимости от региона) и вернуть все
доплаты и пособия, полученные за первого. Кроме того, на партийной карьере можно
поставить жирный крест, гарантированы трудности с детсадом и жильём, есть
опасность вообще потерять работу. Разумеется, все китайцы хотят иметь мальчика:
сын продолжатель рода, кормилец родителей в старости, и, женившись, приводит в
семью ещё одного работника. Поэтому в некоторых районах разрешается в случае
рождения девочки, попробовать ещё разок, но если и во второй раз – девочка, то –
всё! Не судьба! В крупных городах кое-как более-менее справились с поставленной
партией задачей, а вот в сельской местности ещё часто случаются
незапланированные дети, и родители, опасаясь расплаты, прячут их от случайного
глаза по чердакам и подвалам чуть ли не до совершеннолетия. А затем, от греха
подальше, гонят из деревни тёмной ночью на вольные хлеба. Вот и кочуют по всей
стране никому не нужные неучтённые люди, без имени – фамилии. Перебиваются
случайными заработками, кому – огород вспахать, кому – дров наколоть, нашим
челнокам помогают товары со складов таскать, упаковывать. Их так и называют –
“помогаи”. На единственного же ребёнка валится “манна небесная” со всех сторон.
Поэтому все они ужасно невоспитанны, капризны, и делают, что хотят
безнаказанно.

Вдруг начал накрапывать мелкий дождик. Зрители дружно
повскакали со своих мест и с криками, толкаясь и пихаясь, заспешили по домам.
Нам стало неловко перед певицей на сцене, хотелось дослушать песню, но наша куня
тоже заторопилась, замахала руками на небо, объясняя, что сейчас начнётся что-то
страшное. Тут и музыка оборвалась и иллюминация выключилась. Концерт в одну
секунду прекратился. А жаль. Концовка могла быть многообещающей. Как и всё
китайское.

Вернулись к отелю на такси. По дороге видели несколько
автомобильных аварий. Вообще, мы каждый день видели не одно столкновение.
Удивительно читать некоторых авторов о безопасности дорожного движения в Китае.
У нас, как раз, нарисовалась совсем другая картина. Простились с куней до
завтра, условившись о сборе в холле отеля в восемь утра для отправки на судно.
Дождь прекратился, и мы решили поужинать неподалёку. Время было уже позднее, и
приличные кафе все позакрывались. Но у моста вдоль дороги ещё работали несколько
передвижных кухонь. На деревянных палочках нанизаны разные продукты, из которых
мы опознали лишь китайскую капусту, свинину и чьи-то крохотные яйца. В центре
пластмассовых столиков установлены котлы – тигли хо го с кипящим
красновато-коричневым бульоном с невероятным количеством чёрного молотого и
красного жгучего перца. Снизу под котлом разжигается конфорка, от чего бульон
постоянно кипит. Шампуры с выбранными продуктами полагается кинуть в тигли на
несколько минут. Еда варится очень быстро, и для её охлаждения каждый
извлекаемый из бульона кусочек опускают в маленькую пиалу с кунжутным маслом.
Сычуаньская кухня знаменита далеко за пределами Китая своей остротой, тем не
менее, чунцинская считается гораздо круче, что, как бы, уместно для сырого
климата. В Индонезии нам приходилось уже пробовать непереносимую для европейцев
по остроте пищу, поэтому и здесь мы смело сели за стол. Выбрали на вид пригодные
к употреблению продукты на палочках,
опустили в котёл, выпили для храбрости пива. Все находящиеся по близости китайцы
уставились на нас, с улыбками ожидая нашей реакции от трапезы. Чтоб не упасть
лицом в грязь, пришлось мужественно всё доесть, украдкой утирая слёзы и
захватывая краем рта воздух. Китайцы были явно разочарованы. Ожидали, наверное,
веселья от зрелища. Пришло время рассчитаться. До сих пор нам как-то удавалось
без проблем узнать стоимость то по ценнику, то по чеку, то ещё как. А тут –
новая проблема, с которой пришлось сталкиваться и дальше в центральном Китае.
Неграмотные китайцы считают на пальцах и стоимость показывают тоже на пальцах.
Беда в том что, как и всё китайское, показанные жесты не подлежат логическому
объяснению. Например, вам показывают два пальца (жест “победа”) – любой решит,
что подразумевается “два”, но у китайцев – это “четыре”, щепоть – “семь”,
врастопырку большой палец и мизинец – “шесть”, крючком указательный – “девять”,
два скрещенных указательных – “десять”. В других числах не разобрались,
поскольку все китайцы ко всему прочему ещё и страшные жулики: если иностранец,
не понимая их жесты, вытаскивает из бумажника разные купюры, предлагая указать
номинал, — обязательно возьмут самую крупную.

Утром в назначенный час мы с Галей в полной готовности к
отправке в долгожданный круиз, спустились в холл на первом этаже. Две куни у
стойки reception написали нам на бумажке,
чтоб мы ждали. Мы уже привыкли, что многие “говорящие” по-английски китайцы не
говорят на самом деле (или говорят совсем непонятно), а пишут, в подавляющем
большинстве с помощью учебника. Ждать, так ждать. Известно, что корабль отходит
в девять утра, но вот уже двадцать минут прошло, вот сорок, вот пятьдесят. Чтобы
занять время и не нервничать, я с помощью приобретённого вчера англо-китайского
словаря, начала выводить иероглифами фразу про хорошую примету о дороге в плохую
погоду. На мой взгляд, получились красивые каракули. Но куни дружно замотали
головами и замахали руками, выражая протест. Видно, в Китае другие приметы
насчёт плохой погоды. Дождь лил, как из ведра. Ровно в девять часов, когда наш
корабль должен был дать прощальный гудок, вбежала в отель наша вчерашняя куня,
кинула на ходу, что ей очень жаль, что она опоздала, велела ждать дальше, и
скрылась на верхних этажах. А нам ничего другого и не оставалось. Ждать, так
ждать. Чего уж теперь-то. Ещё через час к подъезду подкатила шикарная машина,
появилась и наша куня, почему-то совсем вдруг переставшая говорить на английском
языке. В холле поднялась суматоха: водитель побежал покупать для нас зонтики,
куни закудахтали, отдавая какие-то указания, мальчишки чуть ли не бегом понесли
наши рюкзаки к автомобилю. Мы тоже заторопились. Мало ли что, может, корабль
из-за нас задержался! По дороге наша “Toyota” подрулила к Большому залу народов. Мы видели ранее фотографии этой
чунцинской достопримечательности. Безусловно, стоит посмотреть этот чрезвычайно
величественный архитектурный ансамбль, выражающий в своём стиле стремление идти
своим особым, китайским путём, с опорой на прошлое. Но не ко времени. Мы
уважительно покивали, но выходить из машины не стали, чтобы не терять
драгоценного времени. И так уже корабль заждался. Но оказалось, что нас повезли
дальше не к пристани, а в музей Мао Цзэдуна! От неожиданности тут и я потеряла
дар английской речи, и мы с куней теперь могли общаться, как полностью
глухонемые. Музей был закрыт, но для нас его специально открыли. На футболки нам
тут же прикрепили значки с изображением Великого Мао. Почти в полной прострации
мы переходили из зала в зал, осматривая фотодокументы и восковые скульптуры партийных деятелей. Наконец, на
фотопанораме Цунцина мы увидели речной порт и корабли у причала. Позвали нашу
куню, и взволнованно принялись жестами показывать на часы, на корабли, на себя,
намекая на уплаченные деньги. Куня
изобразила понимание и призвала к спокойствию: — “в пять часов”. От души
отлегло. В пять, так в пять. Побродили ещё с полчаса. Ждём дальнейших указаний.
Оказалось, едем в следующий музей. Штаб-квартира Компартии Китая в годы войны с
Японией. Деревянное трёхэтажное здание, где в крайне спартанской обстановке жили
Мао Цзэдун, Чжоу Эньлай с женой и другие партийные лидеры того времени. Осмотрев
мемориальные комнаты с должной серьёзностью, снова куда-то едем. Посовещались с
Галей и решили, что на сегодня революционного прошлого хватит. Раз уж так вышло,
что корабль наш задерживается, то неплохо бы и магазины посетить. В сианьском
аэропорту видели игрушечных панд, но покупать не стали, предполагая, что в
Цунцине их должно быть навалом. Вчера не успели по магазинам пройтись, а теперь
вот – самое время. Наша просьба ехать в игрушечный магазин повергла куню и
водителя в замешательство. Как уже упоминалось выше, игрушки в Китае, всё равно,
что купальники в Антарктиде. Обошли несколько крупных универмагов, спрашивали
продавцов, — результат нулевой. Ну, и ладно! Пошли тогда обедать. Куня ведёт нас
в элитный ресторан итальянской пиццы. О, нет! Идти в Китае в итальянский
ресторан! Ещё не до такой степени нам Китай опостылел! Нашли, наконец,
подходящий. Зовём с собой водителя. Но он
почему-то отказывается. Пытаемся объяснить, что мы приглашаем и заплатим за
всех. Куня таращит на нас свои огромные раскосые глаза, машет руками, и кричит,
что “это совсем impossible”. Ничего уже не
понимая, заказываем разные вкусные блюда и пиво, неспешно обедаем втроём,
обсуждая цены на квартиры, начальное и высшее образование в Чунцине. Когда куня
поняла, что завралась окончательно, заявив, что квартира в Чунцине стоит “около
20 000 000 юаней”, то есть два с половиной миллиона долларов, быстренько
прикрыла тему, попросила счёт, и объявила нам о предстоящей чайной церемонии.
Заплатить за обед нам категорически не удалось. Куня увела официанта в подсобное
помещение, где, видимо, и расплатилась сама. Настроение было подавленным из-за
мучающих подозрений. Одно дело – значки Мао и билеты в музеи, другое – обед в
достаточно дорогом ресторане! Пытаюсь успокоить Галю и себя предположениями о
добросердечном китайском гостеприимстве, о неизгладимом чувстве вины и желании
загладить инцидент с опозданием. Проспала, наверное, девочка. Трудно ведь и
работать в отеле, и учиться в институте, да английский ещё учить. И вчера с нами
утомилась — на концерт ездила. Девчонка-то совсем маленькая, худенькая, 19 лет.
Конечно, от начальства ей попало, как следует, теперь вот надо иностранцев ублажать по полной программе, чтоб
международного скандала не вышло! Эта теория показалась мне очень убедительной и
правдоподобной. Всё встало на свои места. Нечего нервничать! Мы сами в такой
ситуации на её месте поступили бы точно так
же! Ещё бы даже лучше чего придумали!