Выбирая богов,
мы выбираем свою судьбу.
Вергилий

И античных богов обуревали людские страсти: кровопролитные войны Ареса, постоянные измены Зевса, воровство Гермеса и
пьянство Диониса. Может быть, именно поэтому они так близки человеку, а до места их жительства можно долететь за три с
половиной часа, размахивая стальными крыльями Икара. Земная прописка в паспорте современных небожителей такова: Греция,
Крит, Кипр и еще сотни маленьких греческих островков. Эти земли, согласно старинной легенде, были созданы в самом конце
творения. Но не глина, торф или кирпич послужили для них материалом, а горстка красивых разноцветных камней. Рубины, жемчуга
и алмазы были рассыпаны когда-то божественной рукой, но до сих пор они привлекают наше внимание своим сиянием в бархатистой
синеве морей.

Живи незаметно! Что может означать сие изречение Эпикура? В первые дни пребывания в Греции, боясь упустить хотя бы минуту
долгожданного отпуска, я бегаю с выпученными глазами по магазинам, банкам и местным раскопкам. Пугая греков своей неуемной
энергией, огромным надувным матрасом и желанием успеть на все экскурсии, я вдруг понимаю, что выбиваюсь из современного
ритма греческой жизни. Хочешь быть эпикурейцем? Умей наслаждаться, дорожи покоем, будь благодушен и добр. Почувствовать себя
в Греции философом — что может быть проще? Уже через пару дней я начинаю привыкать к этому «незаметному существованию»,
купаясь в неге, солнце и любви ко всему земному и небесному. Целые дни я провожу в греческой таверне, утопающей в
разноцветии лимонов, гранатов и виноградных листьев. Лениво поглядывая на лазурную гладь моря, я радуюсь каждому дню,
каждому лучику обжигающего солнца, каждому гастрономическому блюду. Десятки закусок «мезе» сменяют друг друга словно
иллюстрации к кулинарной книге изысканной греческой кухни. Этот многотомник открывает для меня все новые и новые страницы:
осьминоги на углях, обильно политые лимонным соком, шашлык из рыбы-меч, сдобренный оливковым маслом, огромные куски нежной
свинины на вертеле, фрикадельки с сырным сюрпризом внутри, шкварчащие креветки в беконе и греческий салат тцадзики, где в
густой сметане сладострастно нежатся кусочки свежих, соленых, перетертых с чесноком, огурцов. Весь этот пир богов дополняют
большие медные кувшины с терпким греческим вином Ретцина. Да, я словно на Олимпе, где богов потчевали амброзией и нектаром,
правда, за столом бессмертных не хватало одного — у них не было кофе «фраппе». Когда в сорокаградусную жару я слизываю с губ
холодную пеночку густого ароматного кофе и ощущаю во рту медовый привкус бахвалы с орехами, то прихожу к мысли о том, что
жить незаметно не так уж и плохо, особенно в Греции!

Это философское открытие не покидает меня и на золотистом песчаном пляже Эгейского моря. «Ля кумадес, ляя кумадеес!» —
заводит свою песню про пончики местный коробейник. После всех кулинарных излишеств только пончика мне и не хватало! Увидев,
как он радостно устремляется ко мне, пытаюсь остановить его решительным окриком «нет!» Все-таки прав был Пифагор, когда
сказал: «Как ни коротки слова «да» и «нет», все же они требуют самого серьезного размышления». Если бы я поохала и поахала
(греч.слово «охи» означает «нет»), возможно, меня бы и поняли, но мое громкое восклицание «нет» (греч.слово «нэ» означает
«да») ведет лишь к наличию еще одного пончика в желудке. Интересно, как древнегреческие боги умудрялись поддерживать себя в
хорошей физической форме? Чувствуя, как амброзия, нектар и прочие излишества оставляют довольно «жирный» след на моем теле,
я обращаюсь своими мыслями к Аристотелю, констатирующему, что «жизнь требует движения». Между прочим, Эпикур, лежа без
движения в своем афинском саду и обмозговывая идею мирового блаженства, страдал от камней в печени. Хватит прозябать в рядах
ленивых эпикурейцев, пришла пора стать олимпийцем!

Олимпийская пробежка. Итак, в Олимпию, на полуостров Пелопоннес, устремляет свой нос мой спортивный кроссовок. К сожалению,
олимпийский огонь уже не освещает игровые площадки своим задорным блеском, а заниматься спортом в Олимпии означает почти то
же, что смотреть Олимпийские игры, лениво расположившись перед телевизором. Обломки статуй и осколки колонн усеяли черепками
все спортивное пространство. Однако программа моих личных олимпийских игр уже продумана. Какие же состязания значатся в этом
списке? Бег: стометровка по беговой дорожке древнего стадиона заканчивается легкой одышкой. Прыжки в длину или в высоту:
мирно лежащая колонна служит мне неплохим тренажером — прыжок влево, прыжок вправо и отсутствие переломов, ссадин и ударов
головой о землю — мой личный рекорд в олимпийской практике. Далее метание диска или копья: древний обломок, неловко
брошенный мною в сторону, разлетается на куски. Так, что там у нас следующее по программе? Вижу, как возмущенный гид, сжав
кулаки, направляется в мою сторону. Ага, борьба! В этом состязании я немного уступаю сопернику (особенно в весовой
категории), поэтому возвращаюсь к первому пункту спортивной программы — бег с ускорением достойно завершает мою олимпийскую
разминку.

Далее следует настоящий спортивный прорыв, а именно, взбирание на 156-метровую высоту Акрополя. Отполированные до блеска
ступени, стертые многомиллионными каблуками, шпильками и подошвами, выводят меня в «верхний город» Афин. Я наблюдаю единый
узор древних храмов и античных колонн, который начертала божественная рука на известняковой скале, гармонично сплетая
легенду с историей, а мифологию с современностью. Интересно, на каком из этих камешков стояла мудрая воительница Афина,
вонзающая в землю свое сверкающее копье и приносящая в дар городу янтарный блеск плодоносной оливы? Воровато оглядываюсь и с
благоговением кладу древний черепок в свою сумку. Правда, немного позже я узнаю, что каждую ночь два грузовика привозят к
подножию Парфенона сотни булыжников. Они предназначаются для таких же, как я, иноземных варваров, пытающихся растащить по
кусочкам древний город. Но это меня не смущает, ведь на священном холме Акрополя я познаю красоту необъятных просторов мира,
счастье захватывающей высоты небес и радость смотрящего на всю эту бесконечность. И как тут не согласиться с Пифагором,
который изрек когда-то незыблемую истину, что «жизнь подобна игрищам: иные приходят на них состязаться, иные — торговать, а
самые счастливые — смотреть!»

Критский бык, ослик Жорик и прочая живность. Счастье смотрящего уносит меня на остров Крит, где сосал козье молоко
могущественный Зевс и проливал свою кровь злобный Минотавр, где взлетал в небеса романтичный Икар и уходила под воду
легендарная Атлантида. Итак, лабиринт Минотавра — ровные крепостные стены и изогнутые рога на крыше, вот собственно и все,
что осталось от исторического ужастика. Я не обнаруживаю в Кносском Дворце даже скелета любимого с детства рогатого монстра
и не нахожу ни одного запутанного перехода, где мог бы блуждать античный герой. Чувство недоумения охватывает меня: то ли
Тесей страдал пространственным идиотизмом, то ли местные археологи — манией величия, называя верхние этажи дворца загадочным
словом «Лабиринт Минотавра». Единственная же живность этих мест, достойная моего упоминания, это какая-то редкая колючая
мышь, обитающая только на Крите, и птицы-пересмешники, засевшие в кронах дворцовых деревьев.

Чтобы хоть как-то смягчить горечь разочарования, я отправляюсь в горную долину Лассити, чтобы заглянуть в купель главного
божественного босса. Здесь впечатлений куда как больше! Отказываясь от стандартного восхождения на «своих двоих», я решаю
оседлать греческого ослика с романтическим именем Георгиус. Неторопливо, слегка заваливаясь на бок, я еду по горной дороге.
Посередине пути какой-то механизм в сознании животного дает сбой, и он замирает как вкопанный. Слегка похлопывая по
тщедушного тельцу, я пытаюсь нежно разговаривать с Георгиусом: «Гоша, Жора, Георгий Иванович, ну давай, поднажми». Ослиное
греческое упрямство не поддается моим уговорам. Тогда на помощь приходит погонщик, с таким же русским именем Николос. Дергая
за поводья, он что-то шепчет на своем наречии, а осел отвечает ему злобными греческими ругательствами. Смотря на эту
картину, я прокручиваю в голове кадры фильма «Москва слезам не верит», где одноименные персонажи Гоша и Коля пытались прийти
к взаимному согласию, высказывая предложения дружить домами или семьями. Видя, что мои герои все же не приходят к семейному
перемирию, я нахожу в своей сумке зачерствевший бутерброд и предлагаю упрямому ослу. Словно ведомый нитью Ариадны, Жорик
устремляется за мной, хрустя хлебной корочкой. Обратно из пещеры мы идем в том же порядке — я, мой бутерброд и Жорик.
Благодарные ослиные глаза неожиданно оживляют в моем сознании древнюю фантасмагорию античных мифов. А вдруг это сам
громовержец явился ко мне из пещеры, превратившись в осла? Конечно, при похищении красавицы Европы он принимал более
достойный облик чудесного быка с золотистой шерстью и серебряным пятном на лбу, но времена меняются. Мифология зла —
полюбишь и осла. Проникшись этими чувствами, я увожу с Крита сентиментальные воспоминания о критском быке, так и не
показавшим свою тень в Кносском лабиринте, и об ослике Жорже, таящем в своем хрупком теле бессмертную душу бога, но так и не
рискнувшем оставить меня рядом с собой на этом прекрасном острове.

Вечно молодая и вечно пьяная.. Афродита. Если надежды на божественное похищение не воплотились в жизнь, то внезапно
настигает мысль о собственном несовершенстве. Как разбудить в сердцах богов и смертных любовь? Где обрести облик юной
Афродиты, красоте и грации которой поклоняются люди, птицы и даже дикие ослы? Конечно же, надо ехать на Кипр! Это то место,
где блистательная богиня вышла из морской пены, чтобы погреть свое обнаженное тело под тенью пальм и кипарисов Ларнаки,
чтобы пригубить терпкого вина на винных фестивалях Лимассола и станцевать зажигательное сиртаки в одной из кипрских таверн.
Пройдусь и я по стопам античной красавицы.
Вначале я совершаю туристический забег в легендарный город Пафос, где недалеко от живописной скалы «Петра ту Ромиу»
принимала свои омолаживающие ванны Афродита. Каких только легенд не породила на этом месте человеческая фантазия, наблюдая
за причудливой игрой морской волны. Окропите себя живительной влагой, и шаловливый мальчик Эрот начнет пускать свои стрелы
направо и налево. А может, вы хотите обрести здесь вечную юность богов? Тогда проплывите в полночь три раза вокруг скалы, и
трех десятков лет как ни бывало!

Я ограничиваюсь лишь небольшим заплывом в божественную заводь. Однако не вся группа туристов столь же осторожна в играх с
быстрокрылым Эротом. Один слегка потрепанный жизнью дядечка, приехавший на Кипр с молодой супругой, словно дельфин, дает
бесчисленные круги вокруг скалы. Да, воистину Кипр — это остров исполнения лишь женских сокровенных надежд и мечтаний!
Доказательством этому служит пловец-рекордсмен, который остаток отпуска не выходит из номера, подхватив воспаление легких.
Его же молодая попутчица реализовывает свои любовные фантазии в объятиях юных киприотов. И я не отстаю от нее..
Мой сентябрьский отпуск на Кипре — это состояние не только любви и вечной молодости, но и, извините, нетрезвости. Я попадаю
на винный фестиваль в Лимассоле, где льются десертные реки сладкого вина «Коммандарья», журчат светлые праведные ручейки
вина «Святой Пантелеймон» и взрываются первобытной страстью мавра фонтаны сухого красного вина «Отелло». Бесплатная
дегустация винного букета, и вот я уже выплясываю в огромном чане, прессуя спелые гроздья винограда. И мне уже не нужно
учиться танцевать сиртаки, потому что движения этого танца напоминают расслабленную походку «навеселе». Хмель ударяет мне в
голову и заставляет выделывать ногами невиданные кренделя. Вечером атмосфера романтики витает в воздухе, а певцы получают из
рук восхищенных слушателей маленькие тарелочки, которые должны разбить о землю. Молодой киприот протягивает и мне этот
маленький кусочек своего сердца, предлагая разбить тарелочку «на счастье». Но мне уже не нужно бить тарелки и купаться в
омолаживающих водах, ведь этот райский остров и без того опьянил меня чувствами счастья, молодости и любви.

Итак, Греция, Крит, Кипр.. алмазы, сапфиры и изумруды.. Словно бусинки я нанизываю эти материки и острова на ниточку своей
жизни. А возвратившись домой, я иду по улицам Петербурга и вижу, что босые ноги Афродиты уже шлепают по солнечным лужам и
моего города.

Фото к рассказу