Бери от жизни все, только твердо знай, что ты хочешь. И будь готов к полной отдаче сил и
средств. Только так рано или поздно преодолеешь обстоятельства. Да, еще поменьше пытайся
действовать согласованно с окружающими. Компромисс все равно обойдется дороже, чем любая из
альтернатив. Нехитрые вроде бы вещи, но иногда о них забываешь. Хорошо, если вовремя
активизируется часть мозга, ответственная за здравый смысл. Промедление, разумеется, не подобно
смерти, но…

Впервые мне везет с белой ночью в Питере. Центр города в два часа по полуночи, на небе ни
облачка, мосты разведены, глаз радуется. К сожалению, моя компания из четырех женщин (все кроме
одной — сослуживицы) не больно рвется смотреть на красоты слегка призрачной Северной Пальмиры,
больше помышляя о посиделках в забегаловках. Приходится уступать в первый раз. Возникают обычное
чувство недовольства теми, кто рядом, и также обычно трудновыполнимое желание видеть
отсутствующих. Пока же сюрреалистический вид пустующей Дворцовой площади со звучащим со всех
сторон импровизирующим саксофоном погашает раздражение в зародыше.
День встречает нас уже в городе Дельфт. После пешеходной экскурсии по четвертому по значимости
туристическому объекту в Голландии, я могу только сказать — милый городишко. Говорят, что с его
главной башни в хорошую погоду видны Гаага и Роттердам, между которыми он и находится. Проверить
лично не удалось, поскольку свободное время оказалось занято рассмотрением сих и более далеких
городов вблизи, а не с колокольни.
Утомившиеся ночным сидением в кафе в экскурсии не участвуют, но подгребают к вокзалу, где
принимается историческое решение, какой город будет третьим за сегодня — Брюссель или Амстердам.
Я, настроенный на столицу Европы, уступаю во второй раз, поддавшись на обещание посетить музеи.
Догадайтесь, сколько музеев было посещено?! Правильный ответ — ни одного. Однообразнейшая
прогулка по каналам приводит к очередной уступке — никаких зоопарков и музеев, совместная
экскурсия только по центру. Однако когда девушки сворачивают в торговые ряды и начинают заходить
во все магазины подряд, пар вырывается наружу. Ошибки надо исправлять, и я кратко объясняю, что
дальше каждый развлекается по собственной программе.
Быстрый марш по центру не приносит особых впечатлений и настроения, соответственно, не
поднимает. Зоопарк, разумеется, уже закрыт. Остается только бежать вдоль Амстела, покидая
многолюдное и скучноватое столпотворение. С бегом раздражение уходит и восприятие улучшается.
Выясняется, что в Амстердаме все не так уж и одинаково — вдоль неэкскурсионных каналов есть
прекрасные мини-парки для отдыха и красивые здания. С передышками на созерцание я добредаю до
Рийскмузея и здесь застреваю надолго, насквозь проникаясь спокойствием, красотой и
безмятежностью места. Неподалеку концертный зал, перед которым три аккордеониста великолепно
исполняют Баха и Вивальди. Настроение взмывает до небес, но время подстегивает. Я бегу дальше,
постепенно обучаясь остерегаться велосипедистов и таксистов, ездящих по трамвайным путям (пару
раз меня, утратившего концентрацию, буквально вытаскивали из-под носа несущихся машин). А вот и
улицы красных фонарей — действительно сильное зрелище для неподготовленных.
Но пора удирать, слишком много впечатлений для одних бессонных суток.

На следующий день тропа лежит в Роттердам. Попутчики уже другие. Но злой рок висит над нами —
цель путешествия, Евромачта, уже закрыта, мы опаздываем совсем чуть-чуть. Прогулка по городу
приносит двойственные впечатления. Разбомбленный во время войны, заново отстроившийся Роттердам
намного просторнее Амстердама, но дух истории практически ушел из города, наполненного
модерновыми зданиями. Такое же впечатление (только еще хуже) производят американские города,
кубические и безликие. Остается удовольствоваться эпизодическими радостями — прекрасному парку,
великолепному мосту, скульптуре Петра и прочим. На обратном пути помимо нечаянного залета в
Гаагу, мы посещаем центр ночной жизни Дельфта — целых пятьдесят метров в длину.
Очередной день, очередная попытка путешествия с сотрудницами, очередное разочарование. Часовое
ожидание на вокзале в Роттердаме, пока девушки не решат проблемы с залогом велосипедов.
Очередной посыл всех к черту, и отправление в почти одиночное плавание. Порт назначения —
Антверпен. Бельгия, в отличие от Голландии, сразу производит очень приятное и умиротворяющее
впечатление. Центр города — это воплотившаяся в жизнь красота из сказки. Главная церковь
настолько громадна, что влазит в объектив только с весьма значительного расстояния. Просторная
река и смотровая площадка на ее берегу, с которой все великолепие архитектуры видно как на
ладони. А еще старинные замки, корабли, вытащенные на берег, церкви, вырастающие прямо из домов.
Жаль, что из-за потерянного времени быстро опускаются сумерки, и мы вынуждены совершать
марш-бросок к станции в ускоренном темпе и полной темноте, минуя места, наверняка вынудившие бы
нас задержаться при дневном свете. Я бы хотел посетить тебя еще раз, Антверпен, мне оказалось
крайне мало трех часов!
Во время так называемых занятий я ухитряюсь оказаться продутым кондиционером, так что в Гаагу
отправляюсь уже полубольным. С упорством достойным лучшего применения осуществляется очередная
попытка кооперации, на этот раз относительно успешная. После прогулки по такой же
маловразумительной как и центр Амстердама Гааге, я ожидаю спутниц в маленькой Голландии —
Мадуродаме. С обычным часовым опозданием. Место действительно интересное — его стоит посетить
сразу по приезду в Голландию — станет ясно на что имеет смысл посмотреть. Только следует учесть,
что в миниатюре все выглядит лучше, чем в натуральную величину. Далее мы следуем на побережье,
поспевая аккурат к закату. Обнаружив у компании намерение веселиться как можно дольше,
несовместимое с состоянием моего здоровья, приходится снова ее покинуть, но слишком поздно — я
не успеваю на последний трамвай до Дельфта. С центрального вокзала следующий поезд оказывается
через час, и меня ждет очередной марш-бросок по пустынной полуночной Гааге к другому вокзалу по
шишке направления. Пару раз чуть заплутав, я таки выигрываю полчаса.
Полуночные бега мало способствуют восстановлению здоровья, но ведь надо увидеть Париж, а
умирать уже после. Приходится ехать в Роттердам за билетами. Обеспечив прямую и обратную дорогу,
я не могу сдержаться, и ноги сами несут меня к кассе за билетами в Хук-ван-Холланд — морские
ворота Роттердама. По большому счету все подобные места выглядят одинаково, но всегда приятно
найти несколько отличий, не так ли? Здесь отличием, и далеко не маленьким (примерно четыре
человеческих роста), является повернутый к морю стул. Никакой пояснительной надписи не
обнаруживается, и можно только предположить, что это символ ожидания. Но мне ждать некого.
Дела мои, видно, становятся к тому времени совсем плохи, и сердобольные люди выделяют на
лечение кучу таблеток и бутылку водки (ее ждет интересная судьба, но об этом дальше). Так я и
коротаю всю пятницу на таблетках, водке и апельсиновом соке, чуть оклемавшись только к вечеру. И
вновь Роттердам. Второй подход к Евромачте оказывается не в пример успешнее. Мне нравится почти
любой вид с высоты, и Роттердам со 185 метров не исключение. Видно все — прекрасный парк прямо
под ногами, гавани с кораблями, повороты реки, мосты над ней (и над высотными зданиями — по
крайней мере так кажется сверху) и оживленное движение судов почти как на автостраде. Но пора на
вокзал, нас ждет поезд на Париж!
Полседьмого утра. Прибытие. Еще час тратится на приведение себя в порядок и знакомство с
местным метрополитеном. Затем мы начинаем свое исследование от статуи свободы (маленькой такой).
Попасть на Эйфелеву башню не получается из-за каких-то технических неполадок, и мы идем дальше
по красивейшим улочкам великолепного города. По дороге к нам пристает итальянец. О, русские,
Растреллян, я дизайнер, приезжайте ко мне, спагетти, держите подарки от кутюр! Я вот только
вчера проигрался в казино, не могли бы русские друзья помочь? Что, рублями?! А евро есть? Нет?!
Ну, давайте подарки обратно! Мы смеемся и идем дальше. Впечатления меняют друг друга, навсегда
впечатываясь в память. Триумфальная арка, Елисейские поля, Лувр, Нотр-Дам, далее везде. По
дороге теряем половину отряда, решившего не оставаться на следующий день, и отправляемся второй
раз на башню. В метро нас развлекают австрийские гербалайфщики. Еще большую кучу любителей травы
обнаруживаем в очереди наверх — видно, обязательно быть участником какой-то дурацкой организации
(Гербалайф, Тасис, без разницы) чтобы иметь возможность на халяву попасть в Париж. А затем мы
наслаждаемся видом ночного Парижа с высоты 300 метров под пронизывающим, но теплым ветром и
свете самой полной Луны, виденной когда-либо в жизни. Часа полтора, не переставая наматывать
круги. Но пора искать ночлег.
Мы решаем не уходить далеко от башни, испускающей праздничную иллюминацию. Поспав часок на
земле, быстро охлаждающейся, перебираемся на скамейку в конце (или начале?) Марсового поля.
Место веселое, полное поющих и играющих в футбол, но не вполне безопасное. Но решение что один
сторожит другого остается невыполненным — глаза постоянно смыкаются, пока в пять утра народ
вокруг не начинает расходиться. Так начинается наш зомби-тур в Версаль с поочередным подъемом
друг друга на конечных станциях метро. Версаль, конечно, красив, спору нет, но Петергоф
интереснее, хоть и вторичен. Поглядеть стоит, но нас ждет южная часть Парижа — прах Наполеона в
соборе Дома инвалидов, Люксембургский сад, Пантеон, Сорбонна… Пробежать по тихим улочкам Парижа
вам бы захотелось иногда… Снова Нотр-Дам. И надолго. Органный концерт. Величественная музыка
захватывает меня, но толпа суетливых двуногих, не могущих даже подумать о чем-то вечном, не дает
сосредоточиться. Так что движемся на Монмартр, к базилике Священного Сердца, и проводим остаток
дня в умиротворении. Здесь не помешало бы лирическое отступление, но я могу только обессилено
восхищаться в молчании. Но я русский, и мне необходимо приехать на станцию метро «Сталинград» и
посетить площадь Сталинградской битвы. Никаких объяснений на ней нет, наверное, предполагается,
что люди сами догадаются о значении битвы, в честь которой назвали площадь. Как вы думаете?
Да, о водке. Недопив и недолечившись, я беру остатки с собой, но в Лувр со стеклянной тарой не
пускают. Одному из нас приходит в голову спасительная и оказавшаяся удачной идея спрятать
бутылку в кустах. Но на башню тоже не пускают со стеклом. Переливаю драгоценную жидкость в
пластиковую бутылку из-под минералки. Потом многие наблюдали сцену как два русских маленькими
глоточками пили по очереди минералку, после чего доставали еще по одной бутылке и пили
поактивнее. И во многих местах — башня, Марсово поле (а то околели бы!), Версаль, могила
Наполеона, Нотр-Дам. Без преувеличения можно сказать, что этот маленький глоток Родины
поддерживал нас во время всей авантюры, ибо на вокзале в отсутствии допинга мы совершенно
расклеились. А если бы провели здесь неделю, как город того заслуживает?

Наверное, Брюссель не стоит посещать после Парижа, но раз представился случай выкладываться
надо полностью, несмотря на отмену поезда и остановку в Розендале любопытства ради (там кроме
нас уж точно никто не побывал!). Суть в том, что Брюссель очень напоминает Париж при взгляде с
возвышенности (от Дворца Правосудия во всяком случае), даже аналог Монмартра наличествует.
Город, бесспорно, красив и находится в нем приятно (вообще Бельгия приглянулась больше
Голландии), но видимо я уже перенасыщен впечатлениями и самым заметным получается разнообразные
скульптуры коров, раскрашенные чьей-то безумной фантазией. И как с собой бороться?
В последний день совершается повторное посещение Гааги, чтобы наконец-то искупаться в Северном
море. Выйдя на пляж в первый раз при дневном свете, я долго не могу сообразить как люди могут
посреди ЭТОГО лежать. Даже слово срач не соответствует увиденному хламежнику. Раздевшись стоя и
брезгливо положив вещи на песок, я все-таки лезу в воду, тоже не отличающуюся особой чистотой.
Но это уже страсть коллекционирования — Атлантика, Байкал, Катунь, Мексиканский залив, Телецкое!
Самым же последним наземным впечатлением от Голландии становится красивейший Вредеспалейс,
охваченный послезакатным сиянием.
Пусть я после такой программы не мог оклематься в течение недели, пусть можно было часть
исследовать более глубоко, что-то оставив на потом… Вот только…
ПОТОМ ничего не будет!!!