История про то, как двое искателей приключений из России столкнулись нос к носу с немецкой индустрией азартных игр и что из этого вышло.

Короткая прелюдия

«Ставки приняты, ставок больше нет», – в очередной раз проскрежетал голос крупье, и на стол полетела новая порция фишек. «Пора начинать ставить по-крупному», — дразнила нас похотливая мысль, не оставляя шанса на сомнение. «Бог не выдаст, свинья не съест», — убеждал себя тот, кого звали Петр. «Кто не играет, тот не пьет шампуней», — успокаивал себя тот, кого величали Сергеем…

По правую сторону стола блестела мужественная лысина туриста из Азии, уверенно поднимающего ставки и потому неумолимо приближающегося к финансовому краху, слева горели азартом глаза лоснившегося жиром американца, падкого на запах легких денег, а в головах героев истошно визжала жадность. Позади был непростой день, но час от часу напряжение только росло. На рубцеватом полотне немецкой рулетки суждено было решиться судьбе двух русских авантюристов. Как сказал бы князь Андрей Болконский, «это был их Аустерлиц»…

Длинная прелюдия

Петр. Так уж получилось, братцы, что в марте этого года довелось мне побывать в Германии. Границу этой славной страны я пересек под видом журналиста, направляющегося на одну известную в компьютерном мире выставку. Ехать мне довелось с коллегами по цеху, среди которых был один реальный пацан, классный и яркий парень — Серега, с которым мы в момент закорешились. Он оказался классическим журналистом – веселым, раздолбайским, очень компанейским и падким на приключения. Последнее очень важно, посему предлагаю вам это запомнить.

Волею судеб нам с Серегой предстояло провести 4 дня вместе, ибо нам не только предстояло день-деньской проводить на выставке, но и делить пищу и кров – нас поселили вместе в уютной квартирке на окраине города Ганновера. Именно там, за вечерним ужином, у нас состоялся один важный разговор, предопределивший все последующие события.

Это был второй наш вечер в Ганновере. Все традиционные подводные камни журналистов уже остались позади – у нас есть все нужные билеты и пропуска, проблем с жильем нет, деньги наличествуют, есть еда, а по телевизору показывают незамысловатую немецкую порнуху. Так вот, намазав очередной бутерброд, я вдруг рассказал Сереге о том, что дома, в России, меня посетила странная мысль – в Германии я должен сходить в казино и выиграть много денег. Очень много денег…

Оправившись от первого шока, мой приятель, так и не найдя на моем лице признаков безумия, решительно заявил, что это “стоящая идея”, что “почему бы и нет”, и что он “сам об этом давно думал”. Далее последовали известные по анекдот.ру, но выдаваемые за рассказы своих знакомых истории, как люди с капиталом в 100$ умудрялись обставить казино на 5 тысяч зеленых, что только прибавило нам аппетита и оптимизма, и сделало вечер еще занятнее. Также выяснилось, что у Сереги в Берлине живет некий родственник и неплохо бы его увидеть. Итогом беседы стала договоренность, что в предпоследний день нашего вояжа, в субботу, мы рванем в столицу немецких земель, в Берлин. Там Серж повидает этого загадочного троюродного дядю, а мы вместе обставим не только немецкую экономику, но и судьбу, ибо до этого выигрывать мне нигде не приходилось. Сереге, видимо, тоже. План был грандиозен и по всем пунктам хорош. Но тогда нас это не насторожило.

Среда, четверг и пятница пролетели как-то незаметно. Завтра должна была наступить суббота.

Симфония азарта

Петр 7.00.. что, уже суббота?

О, как внезапно кончился диван! Эти строчки Вишневского отлично подходят для начала рассказа. Начинается все с пронзительного писка будильника, далее следует резкий подъем, непродолжительная борьба с мутностью в глазах, и появившееся чувство причастности к чему то большому. Иду будить Серегу.

Сергей 7:00, хмурое утро

Раннее утро дало о себе знать яростным треском будильника на мобильном телефоне, не спасло даже заблаговременное переключение его в режим вибратора. Синеватое лицо, ярко выраженная — алкогольного происхождения – суховатость во рту и немного помятый вид – многообещающее начало для очередного бурного дня в Германии. Но нам ли привыкать? Русского человека сломить — это вам не теорему Неймана-Моргенштерна доказать, тут требуется калибр посерьезней.

Петр 7.15, завтрак туриста

Ритм жизни ускоряется. Грядущее обогащение не позволяет спокойно сидеть на месте, но поесть же надо! Посему – плотный завтрак, нарезка бутербродов, деловитая проверка всего, что нужно сделать и чего нельзя забыть. А что вы хотите, стать миллионером – дело серьезное, к этому надо быть готовым.

Сергей 8:12, путевые размышления

Нет, дорогие мои присяжные заседатели, иногда меня все же берут сомнения в исконно русском происхождении моего неутомимого напарника, этого тезки великого царя. Там, где у русского человека на лице написана генетическая предрасположенность к однозначно халявному разрешению знаменитой экономической проблемы безбилетника, из нашего Петра буквально сквозит желание отдать кому-нибудь наши честно заработанные денежки. Возьмите, пожалуйста, дорогие бюргеры!

Не секрет, что нормальный человек – над причинами чего, кстати, уже давно ломают голову нобелевские лауреаты – склонен не платить везде где только можно, мой же напарник делает ровно обратное. Вот над чем стоило бы поразмыслить, дорогие экономисты. Вот это парадокс, достойный внимания нобелевского лауреата (кстати, дарю идею, господа). Судите сами, в этот самом ганноверском полу-метро за вход платят не на входе, а по желанию: хочешь — купил талончик, не хочешь – не купил. Если вам говорят, что на время выставки контролеры перестают шерстить вагоны – какое решение напрашивается? Верно! Нафига тогда платить? Но нет, верно думает Петруха, что мы маргиналы какие-нибудь? Каких-то вшивеньких два евро билетик – разве это деньги для понтового российского журналиста? Задачка, однако…

Петр 8.15, по дороге на «Аустерлиц»

Поезд метро ползет по улицам Ганновера, а мы, сидя в его утробе, смотрим по сторонам. Сегодня утро кажется особенно свежим, город – еще более чистым, а будущее – до скуки безоблачным. Напротив нас – группа немецких детей. Как здорово, что они такие же, как в нашей России – шумные, галдящие, искренние и непосредственные, неиспорченные немецким Ordnung (порядок). Взрослые же немцы, да не обидятся наши немецкие друзья, производят впечатление массово замороженных.

Вот мы уже в здании Hauptbanhof (вокзал). Только что мы узнали, что билеты до Берлина и обратно обойдутся нам в 100 евро каждому! Немаленькая копеечка, согласитесь, за дорогу в пару сотен километров! В России от таких цен случились бы бунты. Мелькнула мысль, не забить ли, но…. Как только наши челюсти со звоном упали на каменный пол, милая кассирша, не моргнув и глазом, предложила нам купить некую бумаженцию, которая позволяет сэкономить около 50%. Далее выясняется, что нужно еще тут что-то доплатить, и здесь что-то добавить. В итоге билеты нам обошлись евро в 80, экономия всего то в 20 евро, но вышли мы с осознанием собственной важности. Учитесь впаривать, господа!

Садимся в поезд, уходящий в берлинскую даль. На часах уже 10.30, и всего через полтора часа мы будем в городе славы советского солдата и нашего финансового благополучия. Серега что-то активно толкует мне про экономику. Не устаю удивляться — кто он, этот решительный человек, увлеченно повествующий о кризис-менеджменте? Какие еще дерзкие идеи и отчаянные замыслы рождаются в его голове? И почему именно сейчас? На кой хрен мне нужен кризис-менеджмент, если к вечеру мы станем неприлично богаты?

Чтобы было понятно, кто таков этот Сергей, нарисую его образ. Длинная, худощавая фигура, длинные же волосы и подернутая золотым цветом испанская бородка – вот он, гроза барышень, фронтмен московской прикинутой интеллигенции, яркий и непосредственный Серж. Мужественный профиль, скуластое лицо, сильный голос – все это делает его не только похожим на Д’артаньяна, но и позволяет иметь хронический успех у слабого женского пола.

Часы тикают, отбивая 11 о`клок. Ура, кризис-менеджмент закончился. Оказывается, в немецких поездах “крутят” совершенно потрясяющее радио, которое можно слушать через наушники. И оказывается, немецкий джаз – это очень даже! Для будущих путешественников – это 2-й канал, а сама “радиоточка” находится в подлокотнике. Серж начинает слушать, а я засыпаю.

К полудню прибываем в Берлин. Оглядываемся, безо всякого удовольствия поеживаясь — ветрено, сыро, температура крайне неубедительная – то ли минус ноль, то ли плюс один. Впрочем, все это пустяки, ведь к вечеру мы будем швырять на мостовую крупные купюры и прицениваться к дорогим авто. А пока надо что-то поесть, и, главное, найти то казино, которое мы с легкостью разорим. Впереди, аккурат через дорогу от вокзала – вездесущий Макдональдс. Про него мы еще упомянем…

Сергей 13:31-18:00, бродяжничество в Берлине

Буквально целый день пробродил с родичем по Берлину. Вспоминали “17 мгновений весны”, смотрели Бранденбургские ворота, знаменитые улицы города, памятники и скульптуры. Забрели на остров музеев, где раскинулся своими рукавами легендарный музей «Пергамон». Сильное впечатление оставили изрешеченные русскими пулями и снарядами стены старинных зданий, оставленные немцами в том состоянии, в каком они были в победном сорок пятом. На память о тех годах. Тяжелые были бои, что уж сказать.

И все же самый сильный импрэшн остался от берлинских кирх – то есть церквей. Воистину, великая архитектура. Лепота, как сказал знаменитый русский царь в не менее знаменитом советском фильме. До сих пор забыть не могу…Заметно припозднившись, наскоро пообедали и рванули на место встречи.

Петр 13.30-18.00, берлинские гуляния

Серега уже ушел на рандеву с тем самым дядей, братом или сватом. Оказывается, этот загадочный родственник родом из Одессы и работает здесь врачом. Остаюсь один на один с городом – договорились встретиться на улице Курфюрстендамм штрассе, возле собора кайзера Вильгельма, в шесть вечера. За это время мне предстоит найти искомое казино, не замерзнуть и посмотреть город. В путь.

…На часах уже 3 пополудни. Неспешно прогуливаюсь по немыслимо чистым, аккуратным и ровным улицам Берлина. Смотрю на стекла витрин, столь чистые, будто стекла и нет вовсе. Гляжу на чинных бюргеров, неспешно гуляющих по проспектам. Смотрю и на некую демонстрацию, которая идет по Курфюрсту, особенно на дядечку с мегафоном, с жаром, видать, обличающего суровую немецкую действительность. Смотрю во все глаза, смотрю, смотрю…

Увы, не могу сказать, что сильно очарован немецкой столицей. Позволю себе ненадолго отвлечься от центральной линии нашего рассказа. Не знаю как других, а меня Берлин, да и Германия в целом оставили равнодушным. Да, чисто, аккуратно, сдержанно, подстрижено и помыто. Но… Появилось ощущения, что я персонаж игры SimCity. Или даже Sims. Возможно, преувеличиваю, но слишком уж все организованно и регламентировано. И людей как заморозили. В моей России не так организовано и четко, транспорт опаздывает, но у россиян на лицах есть эмоции. Положительные, отрицательные, радостные, грустные – но есть. Здесь – нет.

Сразу оговорюсь – мы были в Германии обидно мало, чтобы разобраться что почем, и можем делиться лишь поверхностными впечатлениями. Ведь если забыть голодранские задорновские лозунги «они тупыеееее», и смотреть внимательно, то видится и другая сторона жизни. Германия – не только экономический локомотив Европы, но и страна людей, умеющих жить. Немцы подчеркнуто вежливы, корректы, доброжелательны к друг другу. Другое дело, что все в общении держат большую дистанцию, что мне, привыкшему к российскому «запанибратству», не слишком нравится.

Знаете, что больше всего потрясло, когда мы были в здании ганноверского вокзала? Карта метро для слепых! Это здоровенный лист металла, на котором выгравированы выпуклые линии метрополитена, чтобы люди с нарушениями зрения смогли самостоятельно ориентироваться в метро.

Кроме того, по всему городу удобные съезды, входы для инвалидов на колясках. Боюсь, тут матушке-России похвастаться абсолютно нечем. У нас инвалиды, прикованные к коляске, словно нелюди – им не войти в магазин, не проехаться в общественном транспорте без посторонней помощи.

К 5 часам уже вполне осваиваюсь с ролью знатного берлинца, научился подобно коренным горожанам излучать степенность, буржуазное спокойствие, уверенность в себе и в своем банковском счете. Сливаюсь с толпой, становясь частью большой берлинской человеческой массы. Unisexуальные Columbia и Grinders делают любого человека, даже московского журналиста, среднестатистическосреднеевропейцем. Ну, во всяком случае, никто не узнает во мне иностранца.

Прошелся по центральным улицам, проспектам, переулкам, площадям, со странным чувством посмотрел на раскрашенные даровитым художником окна некоего гей-клуба, увидел всего пару интересных с точки зрения архитектуры здания, взглянул на знаменитые Бранденбурские ворота, рейхстаг, погулял по центральному парку, помолчал возле памятника Советскому солдату…

Но казино нигда нет! Что, наш план летит к чертям? Впрочем, удача тоже женщина, и любит настойчивых. Захожу в интернет-кафе на Постдам Платц, и тупо начинаю искать в яндексе – «казино в берлине». Незамысловато, но эффективно. Ба! Да оно же тут, рядышком, кажись вон в том переулке, который и выходит на Постдамер-Платц. Оказывается, в Берлине всего 2 казино. А в Москве, кажется, десятка три….

Сергей 18:58, «романтический» вечер

Ну что же, романтика нашей вечерней встречи с Петрухой даст не одну сотню очков вперед даже самым романтическим историям голливудского закваски. Это вам не американская красота, здесь сюжетец замешан покруче.

В роли опаздывающей невесты выступил, конечно же, я. Трепетный “любовник” (в главной роли – известный московский сердцеед Петр) терпеливо ожидал меня напротив знаменитой берлинской кирхи, разрушенной бомбежками союзников во времена второй мировой. Как увидел его – даже глаза увлажнились. По мостовой хлещет дождь со снегом, по улицам безостановочно снуют толпы озабоченных немцев, трудолюбивые (должно быть, осваивают нормы протестантской жизни) “муравьи” арабского происхождения без устали впаривают свои дешевые сувенирчики. И на фоне всей этой безрадостной и суетной картины большого города – мужественный профиль этого матерого, высеченного из кремня и стали человека с русским именем Петр, с грозным орлиным взглядом сурового покорителя северных замков, этого русского «Зигфрида», тезки знаменитого царя, заставившего всю Европу говорить о возрождении России… Отбросив все сомнения, я бросился ему навстречу, чтобы утешить его мятежную душу авантюриста и признаться, что я согласен. В смысле, согласен идти в казино (безо всякой там “задней” мысли).

Петр 19.00, в ожидании дражайшего Сержа

Жду Серегу, около собора кайзера Вильгельма. Договорились вообще-то на 6! Этот батенька где-то бродит, перетирает “за жизнь” со своим мифическим родственником. А я уже замерз, между прочим! Хотя, пока многоуважаемый Сергей не слышит меня, скажу – благодаря его опозданию я наконец-то нашел то, что мне в немецкой столице офигительно понравилось. Это – книжные магазины. Будете в Берлине, обязательно зайдите в книжный на Курфюнстендам, напротив вышеупомянутого собора. Господа, это просто образец для подражания. Уютно, по европейски чинно, есть дивное кафе, мягкие диванчики для неспешного чтения выбираемых книг, и много-много творческой атмосферы. Что, как мне показалось, не слишком свойственно Германии.

Чу! На горизонте замаячили две фигуры. Одна, длинная и худощавая, но с отличной осанкой, принадлежит Сергею. Мой приятель вообще временами напоминает спешившегося с коня Георгия Победоносца, настолько он хорош в своей энергичной уверенности в себе. Вторая, чуть приземистее и коренастее – собственность его легендарного дяди. Подходят. Сергей пытается выглядеть еще ослепительнее и дружелюбнее – чует, подлец, что я замерз и собираюсь ему высказать массу интересного. Дядя же – внешне сама простота, открытость и естественность, несмотря на то, что живет в Германии. Расстаемся в приподнятом настроении и спускаемся в берлинское метро, которое уносит нас к началу новой жизни, полной неги, богатства, и непринужденного общения с сильными мира сего. Абсолютно не волнуемся.

Сергей 19.15, под землей и под небесами

Берлинское метро встретило нас заоблачными ценами на билеты и невразумительной схемой движения поездов. Две не сильно отличные между собой системы экономные немцы умудрились вместить на одну картинку: s-ban, наземное метро, время от времени заходящее и под землю, и u-ban, изредка заглядывающее на поверхность. Без двух-трех бутылок не разобраться, понял я. Но нам помогла интуиция. Хотя, быть может, Петруха действительно знал, как надо ехать, а не просто строил из себя всезнайку.

В любом случае, Потсдам-плац мы нашли на удивление легко, главное было не забыть путь обратно. Над головами могучие небоскребы Sony и Pricewaterhouse-Coopers резали своими островерхими крышами дождевые облака. Две-три неприглядных улочки – и впереди призывно горит огнями цель всего нашего предприятия – единственное в западном Берлине казино. Предвкушая характерное похрустывание в руках нашего будущего выигрыша, мы время от времени обменивались сладострастными взглядами. Страсть, страсть и еще раз страсть грела наши непокойные сердца в этот вечер. Страсть к наживе и легким деньгам.

Петр 19.30, в преддверии денежного ливня

Мы на Постдам-платц. Черт, времени у нас не слишком много, обратный поезд в Ганновер уходит в 21.52. Надо спешить, нам еще паковать чемоданы денег.

Бодренько отправляемся в сторону переулка, в котором и находится эта немецкая пещера Алладина – казино под названием “Spieler Bank”, если не ошибаюсь. Вокруг – наступившие сумерки, и относительное безлюдье.

Сворачиваем в переулок, и идем по тротуару. Слева от нас – высоченный, шикарный и пятизвездочный отель Hayatt. Перед ним – сияющие ливреи швейцаров, лимузины, и прочее обаяние буржуазии. Справа, через дорогу – неприметное трехэтажное здание с глухой стеной, оно же – казино.

Проходим мимо входа в отель, и видим, наконец, брешь в стене – огромное окно, за которым какие-то люди пытаются выиграть наши деньги. Переглянувшись, решаем перейти дорогу и пойти по противоположной стороне, чтобы поближе рассмотреть это логово разврата. Переходим переулок, вступаем на тротуар, и….

Сергей 19.30, ароматы берлинских улиц

Как сейчас помню, по левую сторону улочки уютно расположилось здание фешенебельной гостиницы Хайятт. Мимо входа то и дело пролетали белые лимузины, деловито сновали швейцары и словно ангелы с огненными крыльями, рожденные светом неоновых фонарей, из пасти пятизвездочного отеля в плоть города проворно выныривали прикинутые по последней моде нувориши. На другой стороне улочки призывно и томно приоткрывало свои прелести казино: словно молодые, едва оформившиеся груди юной красотки в темноте стремительно падающей ночи поблескивали окна игрового зала, длинными прядями волос спускались на точеные плечи окон бархатные шторы занавесей, а воздух был наполнен замирающими на устах победными криками, нетерпеливыми вздохами отчаянной страсти и предсмертными хрипами финансовых крахов.

Собравшись с силами, мы перемахнули тротуар со стороны Хайятта. Игра еще не началась, а опьянение азартом уже пришло. Не отрывая взглядов от казино, мы пересекли узкую улочку. Оставалось буквально несколько шагов – и мы на месте. Сердце нервно трепетало, цель была все ближе. Как назло, дохлые блики хайятовских фонарей уже не долетали до нас, внимание было приковано к окнам казино, а все мыслительные силы были отданы разработке стратегии. “Главное – вовремя уйти, это секрет успеха, даже если выиграем немного. Только бы не забыть остановиться”, — прикидывал я, на ходу припоминая строки из “Игрока” Достоевского. На очередном шагу стрельнула мысль: “Мощный парняга все-таки наш Петруха, настоящий русский, как ни крути. Пусть он даже платит за билеты в метро, но добротной, авантюрной русской крови ему не занимать. Зря мы что ли премся в это милое местечко подкормить себя адреналином…” — и невольно взорвался улыбкой, глядя, как неловко кувыркается, выйдя на тротуар, герой моих внезапно прерванных мыслей. И буквально тотчас же, не успев разорвать мыслительный импульс ногам на очередном шаге, внезапно перестал ощущать под собой асфальт. Чувствуя, как опускаюсь вниз, я начал вываливаться из сознания: “Вот оно искупление грехов, преисподняя..” — но суровый гогот Петрухи и сдавленные крики мата, застрявшие в моей собственной гортани, заставили меня немедленно очнуться и предпринять-таки определенные плавательные усилия. С возвращением сознания, не прошло и доли секунды, как в нос ударил концентрированно непарфюмный запах. Путаясь в тине и пытаясь-таки собраться с мыслями, я бросил взгляд на все еще кувыркающегося Петруху — и в очередной раз подавился смехом. Неуклюже махая руками и неистово матерясь, отечественный «Зигфрид» пытался выбраться на сухой асфальт. Скосившись глазами на самого себя, я споро прибрал смех. Сказать, что я почувствовал себя в тот момент жабой – значит не сказать ничего. Давясь кваканьем, сочетавшим в себе смех и брань, я поплыл на свет. Пока я выползал на асфальт из этого уютно пристроившегося на тротуарном месте канала, процессор мозга невозмутимо подсчитывал потери. “Мокрота – 40% одежного покрытия включая ботинки, откровенная грязь – 15%, тина – 10%, вонь – 100%, то есть отовсюду”. Судя по выражению лица, примерно то же самое в тишине этой маленькой берлинской улочки проделывал и Петр.

“Ууу… ааа.. ооо… эээ, их мать!, батенька”, — только и смог я разобрать в цепи его нецензурных комментариев.

Петр. 19.40, моржевание

Я сначала и не сообразил, что произошло. Просто вдруг я оказываюсь по пояс в воде, вода ледяная, и сам я в нее не залезал. Через долю секунды я понимаю, что барахтаюсь в самой всамделишной полынье, потому как руками ломаю кромки льда.

Что за черт? Откуда здесь взялась эта канава, ров, канал, или что еще? В голову какого гениального берлинца пришла идея не огораживать его зимой?

Впрочем, об этом я задумался уже потом. Тогда же и понял, что это был непонятно на кой лад вырытый канал с водой, от мороза покрывшейся коркой льда, отчего и возникало впечатление обледеневшего тротуара. А сначала – начал судорожно барахтаться и пытаться вылезти из этой лужи. А из груди вырывается крик – Судьба, если ты решила намекнуть нам, что играть не стоит, то почему именно так?

Рядом, оказывается, барахтается Серж. Он упал в воду спустя секунду. Общая беда нас сплотила, сделав ближе, честнее и бескомпромисснее. Хотя фиг, кое что я ему припомню. Уж не знаю, что Серега напишет, но если там будет про то, как он мгновенно кинулся мне на помощь – знайте, врет он все. В первую секунду падения отчетливо слышал его неуместное ржание. Подлое хихиканье, если быть точным. А вокруг на 15 метров кроме него никого не было.

Петр 19.50, фаст-фуд спешит на помощь

Братцы! А знаете ли вы, что делают люди, упав в ледяную воду канала, отделяющего немецкое казино от остального мира? Как, не знаете? Ну так слушайте.

Сперва они выливают воду из ботинок прямо на виду оцепеневших швейцаров этого гребаного Hayatta. Эти сволочи даже не протянули руки помощи, когда на их глазах двое туристов ухнули в ледяную купель. Будьте здоровы, гады.

Затем на сгибающихся от судорог ногах они выходят на площадь – и, конечно, видят старинного приятеля, американскую звезду фаст-фуда с большой буквой М над входом. Макдональдс, спасибо тебе: ты спас не один переполненный мочевой пузырь и не одну продрогшую душу…

Итак, мы видим Макдональдс, и, не долго думая, заходим в него. А точнее – забегаем. Наши лица мужественны и суровы, взгляды тверды и пронзительны. Посмотрел бы я на вас, когда б у вас так мерзли яйца.

Буквально залетаем в клозет, запрыгиваем в кабинки, и начинаем шумно чиститься. Не знаю, о чем думали входящие в туалет немцы, когда Серега с редким по эротизму кряхтением стаскивал свои мокрые брюки, но склонен предположить, это было нечто среднее между гомосексуальной оргией и экспресс-родами. Я ленивее, посему просто сушу джинсы туалетной бумагой. Обычное дело, все сушат джинсы туалетной бумагой …

Самое противное было то, что вода в этом злосчастном канале была не только холодной, но и наполненной мерзкой, вонючей, липкой тиной. Посему наши брюки и джинсы были уделаны отвратительными грязно-зелеными разводами, что сделало нас офигительно колоритными. В тусовке панков мы бы стопудово пользовались авторитетом…

Петр. 20.00, не отступать и не сдаваться!

— Чувак, запомни. Мы сыграем в казино, чего бы нам это ни стоило. Мы парни упертые, да и миллионы на кону. Так что, сжать яйца в кулак и терпеть!

Сидим, пьем чай. Пытаюсь зажечь Серегу, но это, в общем-то, лишнее. В его глазах и так горит странный огонь, так что немецким крупье сегодня придется несладко. Мысленно горжусь нами двоими – вылезти из ледяного болота, и при этом остаться бодрыми, и относительно чистыми. Гвозди из нас, думаю, не сделаешь, но неплохие рыбацкие поплавки – на раз!

Допив чудесный чай из пакетиков, и отряхнувшись от остатков тины, направляемся в казино. Агитация и психологическая накачка, кажется, сработала. Нашей уверенностью в себе можно подпереть потолок, наш “американский” акцент (из-за которого буквально все принимают нас за классических янки) просто безупречен, а боевой настрой – как у бульдога с носорогом. Платим по 2 евро за вход и, хлюпая невысохшими стельками в ботинках, поднимаемся на третий этаж. В зал рулетки, естественно…

Сергей 20:11, крещендо

Стыдливо кося взглядом на свои не совсем сухие штанишки, мы с Петрухой неуверенно протискиваемся в двери игорного заведения, нервозно рукоплеская друг другу: “Только после вас, герр Петр! — Нет что вы, только после вас, герр Сергей!”.

Казино встречает нас истинно бюргерской изысканностью и простотой. Никаких тебе кумачовых дорожек, никакой тебе золотой парчи и разливных шелков, ни тебе карликовых пингвинов, вывезенных с буровых вышек Shell в Норвегии, ни репрессированных коммунистическим режимом павлинов из Китая, ни, кенгуру, откачанных реаниматорами после матчей с Костей Цзю, ни, на худой конец, мишек-коал, экстрадированных из злачных порностудий Новой Зеландии. Короче, дерево, пластмасса и немного дешевой стенной обивки, которой вдоволь у нас в любом “Старике Хоттабыче” или “Твоем доме”. Правда, девушки оказались на удивление приятными – не скажу, что подмигивали, но, по крайней мере, не щурили глаза и не морщили нос. Хотя, скажем прямо и без обиняков, морщить его было от чего. Может, знаменитая берлинская “парфюм”-вода и подсохла на нашей не знающей износа китайской джинсе, но аромат сточной канавы за пару часов лишь укрепился.

Впрочем, не прошло и минуты как, предъявив свои на счастье оставшиеся сухими паспорта, мы уже неловко крадемся по помещению, выискивая, кому бы таки сдать нашу не совсем презентабельную верхнюю одежду. К счастью, гардероб мы наши безо всяких проблем.

Поднимаемся на третий этаж, где соблазнительно раскинули свои телеса многочисленные рулетки. Сами игорные столы, надо сказать, продолжали эстетическую традицию всего казино. Строгая изысканность на грани черствости, неброская скромность на грани нищеты и непривычная для игорно-развлекательных заведений тишина, такая, что взамен трубного славянского говора хотелось буквально шептаться. Впрочем, мы не потеряли присутствия духа и рванули искать, где бы раздобыть фишек. После некоторого напряжения височно-лобных долей своего безразмерного мозга, я попутно вспоминая правила и суетливо объясняя последние Петрухе, потащил его в обмен бабок. Евробабки мы спешно трансформнули в еврофишки и устремились к столам.

Быстренько оценив ситуацию, мы выбрали стол посвободней и, посмотрев друг другу на задницы – сколь последние сухи и не оставят ли они грешным делом отпечатков нашего водного путешествия, – мы с победным видом уселись прямо перед невозмутимой рожей типично немецкого крупье.

Игра пошла быстро, и ставки резво закрутились перед глазами. Не знаю, что там за стратегию избрал Петр, но я ставил относительно немного, но масштабно – так, чтобы не оставлять казино больших шансов на победу. Это, конечно, снижало мой финансовый рычаг, так как ставя на много полей, повышаешь вероятность, но понижаешь возможный выигрыш. Что поделаешь – я к тому времени еще не разыгрался, черт подери. Между тем, азарт все больше охватывал мое бренное тело, а мозг все дальше уходил куда-то в астрал. Взамен трезвого расчета глаза все сильнее горели жадностью, а запах фишек все глубже бил по моим чутким жеребячьим ноздрям. По внешнему виду “Зигфрида” трудно было сказать что-либо определенное. Либо он профессионал, то бишь опытный, невозмутимый даос, невольно думал я, либо кататоник, на все пять шишек ушедший в себя. Петр ставил размеренно, невозмутимо, серьезно, так, будто он собирался провести в казино всю оставшуюся жизнь до самого перерождения в брахманы. Сегодня он вероятнее всего мог бы быть причислен к кшатриям. Еще бы: косая сажень в плечах, обтянутый мускулами как Рэмбо пулеметными лентами, суровый взгляд зверя и затертые кулаки бывалого боксера – что еще нужно чтобы покорить женщину и набить лицо недоброжелателя?

Игра развивалась драматически. Первое время мы начали понемногу, но вполне уверенно уходить вниз. Кривая удачи улыбнулась нам одной из своих самых кривых улыбок и смело потащила за пределы нуля. Не сбавляя оборотов, мы стали тянуть колесо фортуны в обратную сторону, включив реверс и неистово протирая передние фары. Наконец, фортуна покосилась на нас своей прожорливой, беззубой улыбкой и стала подбрасывать правильные цифры. Гора фишек перед нами стала уверенно расти. В ответ Фортуне, смилостившейся над нами, еще один безмолвный властелин вселенной показал нам свою морщинистую задницу. Это Время стало неумолимо отсчитывать минуты до последнего поезда на Ганновер. А билеты в нагрудном кармане уже бесстыдно жгли мое и так бешено колотящееся сердце. От отчаяния хотелось забросить часы куда-нибудь подальше и остановить взятый временем темп. Но то было не в наших силах, и я начал нашептывать Петрухе, что пора подумать и об отъезде. Отмахиваясь от меня руками и злобно шипя, “Зигфрид” раскручивал удачу на бабки. То есть начал выигрывать. Ожидая, пока тот нарастит вокруг себя фишек, я все больше начинал нервничать. “Опять от меня умчалась последняя электричка… и я по шпалам, и я по шпалам…”, — назойливо сопел в ухо демон уныния. Скомкав в голове последние возражения и сжав руками какую-то фишку, я рвано бросил Петру: ХВАТИТ! ПОРА! АХТУНГ!

Вернувшись в наш бренный мир, тот вопросительно посмотрел на меня своим немигающим взглядом кшатрия. “Мы опоздаем, брателло, опоздаем. Уже надо выезжать”, — нервно прошептал я. Взгляд даоса ответил мне безразличием. “Снимем тачку, а с ней и телок”, — прошептал Петр и продолжил играть. Я закипал. Спустя пару минут меня осенила идея. “Мы ведь сегодня выиграть пришли, так ведь? Ну так давай удвоим наш выигрыш и поскачем на поезд. Ты ставишь свои на одно 50-процентное поле, а я на какое-нибудь другое, независимое от него. Сто процентов прокатит”, — дьявольски промурлыкал я. — Что скажешь, чувак?”

“Ты зажег, чувак, — проснулся Петруха. – Давай”.

“Ставки приняты, ставок больше нет”, — прокаркал крупье. Все, кроме последних, жалких 60 евро я поставил куда-то на красное. Петруха приземлил свое богатство на чет. Шарик лихо поскакал по вмятинам рулетки….

“…Фети сфри, блэк” — внезапно донеслось до меня. Ну все, ..здец, пронеслось в голове. Поезд, ответило Время. И, отключив мозги, мы побежали ко входу.

Петр 21.05, финита мля комедиа!

Да, мы в жопе. Но это игра. Мы продули, зато получили хороший урок. Братцы, запомните – в казино выиграть невозможно!

Но если уходить – так с гордо поднятой головой, не путать с головкой. Покидаем зал, ловя заинтересованные взгляды симпатичных сотрудниц казино. Видать, так уходят новоиспеченные миллионеры. На всякий случай молчим. Про мокрые джинсы уже давно забыто.

Петр 21.25, часы тикают…

Мы в метро и отчаянно опаздываем. Пытаемся сделать пересадку, и лихорадочно мечемся по эскалатору и платформе. Блин, где наш поезд? В какую сторону ехать? Тут поезда помечены номерами линий, но схемы с этими линиями запутаны донельзя. Немецких проектировщиков – в Бобруйск, пусть учат албанский.

Вижу какой-то поезд, и кричу Сереге – запрыгиваем. Не успеваем отдышаться, как осознаем – мы едем в обратную сторону. Мля! У нас осталось уже меньше 18 минут. Серега начинает рассуждать, что будем делать в ночном Берлине, а я – вспоминать про лекцию о кризис-менеджменте. Полезная наука. Учит тому, что отчаиваться никогда нельзя!

Обращаемся к мирно дремлющим берлинцам – граждане, помогите, заблудились, как нам добраться до вокзала? Как?! И неожиданно для нас, весь вагон дружно начинает обсуждать, куда этим двум кексам, нам то есть, нужно пересесть! Товарищи берлинцы, спасибо!

Выскакиваем на платформу и мигом садимся в противоположный поезд. Он наш, нас в этом заверила очень приятная афронемецкая супружеская чета. Еще раз вам спасибо, друзья!

Смотрим на друг друга, а сами вспоминаем, за сколько в среднем “проезжает” поезд одну станцию в московском метро. Нам нужно проехать 4, и еще метров 300 пробежать до вокзала. Осталось 12 минут. Каждый что-то считает про себя…

Петр 21.49, как в голливудском кино

Двери вагона открываются на станции вокзала. Стартуем, как молодые бронетранспортеры, не считаясь ни с чем – ни с законами города Берлина, ни с законами физиками. Наверное, так бегают человеки-пауки, робокопы и бэтмены. Ха, они не видели, какой спортивный шаг у Сереги!

Словно ракеты, вылетаем на площадь. Вокзал уже виден, но время безжалостно отсчитывает секунды не в нашу пользу. Серж резко стартует и уходит вперед, расталкивая воздух грудью, я мчусь за ним, кряхтя и ковыляя из-за натертых новыми гриндерами мозолей, напоминая, наверное, подбитую утку. Только бы не сбавить темп…

К черту правила дорожного движения! Буквально перепрыгиваем перекресток на плошади. Цветной лентой мелькают красные огни светофоров и стоп-огни машин, слышится противный визг тормозов и незнакомые идиоматические выражения водителей. Извините, ребята, не до вас…

Петр 21.52, развязка

Мы на перроне. Остались за спиной центральная площадь, отпрыгивающие в сторону люди, лестница, подземный переход. Запрыгиваем в поезд. Не верится, но прибежали за 40 секунд до отхода. We are the champions!

Пьем пиво в “Китайском Летчике”. Москва.

Невозмутимо разделывая очередное мясное блюдо и поглядывая, как пивные пузырьки лопаются на поверхности его бокала, «Зигфрид» задумчиво молчал. Сергей уставился в потертый блокнотик и что-то корябал в нем очередной перьевой ручкой, подаренной какой-то мажорной западной корпорацией…

Москва встретила наших героев пронзительным, совсем не весенним холодом. Одинокие улицы подметал ветер, а по асфальту хлестал дождь со снегом. Не так, как в Берлине, но все равно неприятно. Поздним вечером герои решили встретиться и согреть усталые после работы организмы кружкой-другой пива. Уютно расположившись в «Китайском летчике», они вспоминали свое приключение. Тем более, что повод зажечь был. Милая девушка Катя, официантка из «Летчика», с трудом скрывая свой неподдельный интерес, то и дело поглядывала на наших героев…

Серж, неистово сверкая глазами, с упоением вещал о том, скольких прекрасных дам поразила в самое сердце душещипательная берлинская история. Петр, невозмутимым взглядом уставившись в пивную кружку, с высоты своего возраста усмехался над наивным чукотским юношей по имени Сергей: молодежь, чего с нее взять.

— Только вот каменные эти немчины какие-то, — наконец решил Петр прервать восхищенную тираду молодого друга. – Тебе не бросилось это в глаза?

— Да, народ немного суховатый. Скучноваты, призажаты, да и девчонки страшненькие, даром что пиво приносят быстро…

— Да, с пивом это ты верно заметил. Пиву нашему далеко до немецкого, — бросил Петр, дохлебывая последний глоток из бокала. – Но что поделаешь, должно быть, дурное пиво – это та цена, которую мы платим за красоту и обаяние русских женщин… Катя, можно тебя на секундочку?…Их мёхтэ айне гласс вайсбиэр, биттэ…