She sells seashells on the seashore оf Seychelles. Шелест этой английской скороговорки заворожил меня сразу, едва я смог ее
впервые повторить. Наверное, потому, что в то время я не мог себе такого представить и в самых дерзких мечтах: придет день,
когда эта скороговорка вдруг возьмет и оживет порывом теплого ветра и гребнем океанской волны. И я действительно увижу
девушку, торгующую ракушками на сейшельском берегу, о которой эта скороговорка и повествует.
Но жизнь иногда преподносит и такие вот приятные сюрпризы. Это, если честно, совершенно удивительное чувство — когда
читаешь рассказы вернувшихся издалека людей, и понимаешь, что тебе совершенно ни к чему смотреть на далекую страну их
глазами и запоминать какие-то интересные детали чужих поездок. А достаточно просто принять к сведению: типа, надо бы
непременно захватить с собой резиновые тапочки, чтобы не наступить в воде на морского ежа.

И вот самолет с двумя нарисованными на хвосте чайками подруливает к одному из бесчисленных терминалов франкфуртского
аэропорта. Регулярного сообщения между нашими странами сейчас нет — для россиян это направление никак не является массовым.
В отличие, скажем, от немцев или французов. С одной стороны, им Сейшелы обходятся дешевле, чем нам — в этом убеждает даже
самое беглое знакомство с западными туристическими сайтами. Но, в то же время, райские острова, расположенные пятью
градусами южнее экватора — явно не то место, куда есть смысл лететь с калькулятором в голове. Потому что слишком часто
зашкаливать будет…
Но Сейшелы, впрочем, того стоят.

Глядя на жгучие фотографии, сделанные в этих краях, я все время задавался точно таким же вопросом, который не давал покоя
одному хазановскому персонажу перестроечных времен, впервые попавшему в западный секс-шоп: боже, ну разве так бывает на
самом деле? И вот так?? И даже вот так?! Неужели у природы настолько буйная фантазия, что она в состоянии сделать океан
настолько зеленым, небо — до такой степени фиолетовым, а солнце — каким-то просто чудовищно оранжевым? Что ж, теперь могу с
полной ответственностью подтвердить: в состоянии. Причем иногда эта экваториальная обыденность и вовсе оказывается настолько
фантастической, что кодаковские творения, говоря журналистским языком, еще и «недотягивают» до полноценного ее отображения.
Описания природы я, грешным делом, всегда в книжках пролистывал. Но не могу себе представить, что хотя бы кому-нибудь из
писателей удалось адекватно описать всю эту сумасшедшую красоту. Уж крайне нелюбимого мною Иван Сергеича Тургенева не то что
Полина Виардо — ни одна самая знойная местная красотка точно не вдохновила бы на такой подвиг!
Наверное, каждый из нас, только купив видеокамеру или впервые попав за границу, совершал одну и ту же ошибку. Просто
открывал объектив и начинал снимать все подряд. И с удивлением потом обнаруживал, что смотреть все это, оказывается, не
просто скучно, а совершенно невозможно. Так вот, даже зная, чем грозит подобная неразборчивость, каждый раз перед
выключением камеры все равно делал над собой определенное усилие. Потому что ощущение было таким, словно всю жизнь снимал
черно-белое кино, и вот впервые дорвался до цветного. Но как можно взять с собой все это великолепие, если вот смотрите,
смотрите на океан, а через три минуты он вдруг становится совершенно другим?..
На острове Ла Диг есть одна удивительно красивая бухта. В свое время там снимали кадры знаменитого фильма «Эммануэль», и
островитян до сих пор настолько возбуждает это обстоятельство, что они берут с туристов деньги за право делать здесь съемки.
Выглядит забавно — это все равно что продавать конкретное сидячее место на рельсах БАМа. Достаточно пройти буквально сто
метров — и виды будут ничуть не хуже…

Но в целом Сейшелы, конечно, не могут не стоить дорого. Ведь они предлагают своим гостям совершенно особую по нынешним
временам услугу — возможность остаться наедине с природой. Сознательно подняв цены почти до заоблачных высот, здесь
отгородились от массового туриста, который за несколько лет настолько бы вытоптал и замусорил эти небольшие острова, что они
стали бы совершенно непривлекательными буквально для следующего поколения путешественников. Это ведь матрешек для Арбата
можно наштамповать в любых количествах… На островах запрещено строительство многоэтажных гостиниц, да и шумных развлечений
здесь крайне мало. Около некоторых отелей даже на катерах перемещаться запрещено — заповедная зона. Конечно, кому-то
подобное «краснокнижечное» существование наверняка покажется скучным. Но карнавала на Сейшелах никому и не обещали…
Человек видит здесь свое предназначение совершенно в другом — как можно меньше вторгаться в природу, а самому делать все
столь же изысканно, как и она. Лучшие гостиницы Сейшел (а плохих тут, впрочем, и нет) — настоящие шедевры зодчества и
ландшафтного дизайна. Некоторые из них раскинулись на многие гектары, по которым разбросаны уединенные бунгало и виллы,
связь между которыми осуществляется на вертких электрокарах, которые здесь называются «баги». При желании обитатели таких
номеров стоимостью от тысячи долларов в сутки могут на протяжении всего отпуска не видеть посторонних, но при этом
пользоваться абсолютно всеми благами цивилизации.

Изредка подобная близость к природе преподносит и сюрпризы. Один мой знакомый рассказывал, что огромная черепаха облюбовала
его бунгало в качестве, извините, отхожего места. И всякий раз, когда она неспешно уплывала восвояси, ему приходилось тут же
вызывать человека, вооруженного увесистой лопатой. Однако в целом природа на Сейшелах добра к людям — насекомые не
досаждают, хищники и местные жители не преследуют, и даже самые отчаянные дайверы тут почти ничем не рискуют — у местных
акул столько пищи, что на людей они не нападают. Наступить на морского ежа и сгореть под сумасшедшими лучами вроде бы не
слишком жаркого солнца (столбик термометра тут словно прибит к отметке «30») — вот и весь нехитрый перечень сейшельских
опасностей.
Главная достопримечательность местной флоры — пальма Коко де Мер, которая произрастает на одном из сейшельских островов по
имени Ла Диг и больше нигде в мире. Раскрутка ее орехов, недвусмысленно напоминающих женские гениталии — гениальная находка
местных турпиарщиков. Трудно представить себе более бессмысленную покупку: полая болванка черного цвета и весьма
внушительных размеров украсит далеко не любую квартиру. Но уникальность ореха и строгие правила вывоза — в аэропорту
необходимо предъявить сертификат, подтверждающий законность приобретения — делают высохший 200-долларовый плод сладким для
туристов. Для того, чтобы он оказался столь же сладким и для местной экономики, сейшельское государство даже вырубило все
эти уникальные деревья на личных участках своих граждан и объявило, наверное, уникальную в своем роде кокосовую монополию.
Граждане, правда, ответили на это продажей нелегальных плодов и выпуском сомнительных сертификатов. Но в целом
«кокодемерская» лихорадка все равно приносит казне весьма неплохую прибыль.

Местные власти вообще заслуживают особого рассказа о себе. На Сейшелах с 1977 года президенствует Франс-Альбер Рене,
который, будучи четверть века тому назад простым премьер-министром, организовал государственный переворот. С тех пор он
невозмутимо выигрывает одни выборы за другими, смотрит на своих соотечественников и гостей с огромного количества портретов
и вроде бы не вызывает у местных особой неприязни. Строй, который ему удалось установить на островах, наверняка можно
назвать социалистическим — уж слишком много у него до боли знакомых черт. С одной стороны — бесплатные образование и
медицина (островитян со сложными диагнозами даже возят на операции в Европу), отсутствие бездомных и безработных. С другой —
две шкалы цен (для своих и иностранцев), дефицит продуктов питания и наличие черного рынка валюты. Доллар стоит по
официальному курсу пять местных рупий с копейками, но его реальная цена — не меньше девяти. Туристы от этого, конечно,
только выигрывают, а вот для аборигенов валютная оборотистость чревата ни много ни мало пятью годами с конфискацией. Ладно
хоть остров, на котором расположена тюрьма для преступников такого рода, столь же прекрасен, как и остальные, и зеки могут
перемещаться по нему совершенно свободно. А вот рецидивисты сидят на другом острове и в казематах. Впрочем, жестокие
преступления на Сейшелах — редкость.

До поездки мне довелось прочитать несколько рассказов об архипелаге и островитянах, написанных с типично московским
снобизмом. Мол, и ездят они отвратительно, и дороги у них ужасные, и вообще цивилизация заканчивается сразу у выхода из
международного аэропорта. На мой же взгляд, у нас нет никаких оснований для того, чтобы смотреть на сейшельцев свысока.
Автомобилисты они вполне добропорядочные, да и дороги по российским меркам совсем не такие плохие, как можно подумать, если
ездить только по Рублевке. По статистике, на 80 тысяч сейшельцев приходится 10 тысяч пользователей интернета — Россия на
такой процент выйдет еще нескоро. Практически все островитяне говорят на трех языках — хорошем английском и французском, а
еще на местном наречии, именуемом креольским языком. Наконец, средняя продолжительность жизни на Сейшелах более чем на
десять лет превышает российскую…
Да и работники они в общем-то вполне неплохие. В сфере услуг задействовано более 70 процентов сейшельцев (флагманы
островного народного хозяйства — это крупнейшие отели), и ни с какими злостными нарушениями трудовой дисциплины лично мне
столкнуться не довелось. А видели бы вы, до чего же ответственно досматривают ручную кладь труженики крошечных сейшельских
аэропортов, отвечающие за безопасность внутренних рейсов! Перед посадкой в кукурузник, в котором даже иллюминаторы во время
полета можно не закрывать, к вам отнесутся с таким подозрением, словно бы вы идете по Москве с лицом лица кавказской
национальности.

Но в целом креолы, конечно, совсем не такие как мы. Самое главное — все в их жизни как-то проще, без разных заморочек и
условностей. В креольском языке, скажем, нет ни артиклей, ни падежей, ни согласования времен, да и орфография почти по
Окуджаве: как он слышит, так и пишет. Браки на островах в основном гражданские: ну сложно людям заниматься их оформлением, а
тем паче — расторжением. А креольская музыка — она такая беззаботная…
«О чем эта песня?» — как-то спросил я у таксиста, когда из колонок полилась очередная незатейливая мелодия. «Он любит ее,
но она уходит к другому. Он был бы счастлив прожить с ней всю жизнь, но у того больше денег, и ее не удержать. Знаете,
мистер, вот много у нас на острове такого сволочного бабья,» — подытожил перевод таксист и вдруг… безмятежно расхохотался.
Похоже, это здесь действительно проблема. Менеджер одного из отелей — немец, проживший в разных экзотических странах уже
лет тридцать — рассказал, что хранительницы местных очагов в целом более трудолюбивы и серьезны, нежели их партнеры по
гражданским бракам. И поэтому здесь довольно часто возникают ситуации, когда мужчины, живущие по принципу «пей кокосы, ешь
бананы», только с этими самыми кокосами и бананами и остаются. Таких просто бросают — благо, государство дает на детей
вполне достаточные дотации.

Впрочем, менталитет островитян меняется довольно быстро. Как говорят работающие здесь европейцы, прервать сейшельский
анабиоз все же проще, чем, скажем, ямайский карнавал. Проводниками цивилизации опять же выступают крупные отели — при каждом
из них работает школа, которая становится для сейшельцев самой настоящей «школой жизни». Наиболее серьезные владельцы
гостиниц настолько трепетно относятся к решению кадрового вопроса, что открывают эти учебные заведения примерно за год до
начала работы самих отелей!
Благодаря туристам у сейшельцев есть возможность зарабатывать неплохие деньги, и это делает их вполне цивилизованными
людьми. Здесь нет ни агрессивной проституции, ни злостного воровства, да и вообще коренные обитатели этих благословенных
островов стараются не портить приезжим впечатления от общения с Сейшелами.
Столица архипелага — город Виктория, расположенный на острове Маэ. Население — 25 тысяч человек. В местных путеводителях
написано, что это — самая маленькая столица мира. Ерунда, конечно — только в Европе можно без особого труда найти несколько
государств, главные города которых будут еще меньше. Но и у местных масштабов все равно есть свое скромное обаяние.
Пять лет назад на Сейшелах появился первый светофор. Причем в путеводителях его называют одной из достопримечательностей
Виктории, а местные искренне убеждены, что он является совершенно необходимым для города в часы пик. Неподалеку — точная
копия знаменитого Биг Бена, правда, чуть выше человеческого роста. Этот «бигбенчик» был установлен ровно сто лет тому назад
в память об умершей незадолго до этого королеве Виктории, давшей имя сейшельской столице. Здесь — один рынок, один торговый
центр, одна на всю страну суперскоростная магистраль — по дороге из Виктории в аэропорт есть пятикилометровый участок, на
котором можно разогнаться аж до восьмидесяти. Аэропорт тоже не больше автовокзала. После того, как в мирный сейшельский
лайнер, стоявший на взлетной полосе парижского «Орли», вдруг врезался электрокар, все расписание местной авиакомпании
полетело втартарары — на Сейшелах на счету каждый самолет.

Такой вот он — немного игрушечный и почти нереальный, но в то же время абсолютно настоящий и вполне серьезный мир.
Однако домой тянуло даже оттуда. Обратная дорога заняла 26 часов и вместила в себя девять пересадок. Баги от гостиничного
номера до пристани — катер на остров Маэ — автобус в аэропорт — самолет во Франкфурт — электричка между терминалами
крупнейшего аэропорта Европы — самолет в Москву — шаттл из «Шереметьево»-2 в «Шереметьево»-1 — самолет в Курумоч — автобус в
Самару — маршрутное такси на площадь Революции. Разве что часы по ходу дела переводить не пришлось. Ведь Сейшелы, как ни
странно, живут по самарскому времени…