И вот минул год со дня моей последней поездки в Индию — срок, более чем достаточный для того, чтобы начать испытывать нестерпимую тягу к этим заколдованным местам, простое присутствие в которых сопряжено с постоянным состоянием возбуждения, беспричинной радости, близкой к блаженству. Ностальгия по индийскому адреналину, ощущениям, которые столь сложно передать словами, но которые знакомы всякому, кто попал в плен этой ни на что не похожей страны, превратила меня в хроника, больного Индией. И нет ничего удивительного в том, что выздоравливать и избавляться от этой зависимости мне вовсе не хочется….

Целью моей теперешней поездки был Ладакх — Малый Тибет — самый северный штат Индии, соседствующий с Китаем с северо-восточной стороны и Джамма&Кашмир, а также Пакистаном на северо-западе. Планы весьма рамочны — главное добраться до Ле, столицы Ладака, а там — как карты лягут. Конечно, ехать в столь отдаленные места, имея в запасе всего лишь 2 недели, идея малопрактичная. Однако утешала одна непреложная истина — где бы ты ни был в данный момент — в поезде, автобусе или на пыльных улицах провинциального густонаселенного городка — ты уже в И_Н_Д_И_И !, и это главное!

На этот раз компанию мне составила моя единомышленница Светлана, что называется взявшая низкий старт: на принятие решения ехать у нее ушло 2 минуты, на сборы же чуть более — целых 2 дня. (В Киеве, откуда Света родом, индийскую визу делают всего 1 день, в отличие от России, где правила выдачи виз странным образом ужесточились и теперь на их оформление уходит 7 рабочих дней. Однако самое необычное, это то, что теперь самостоятельным туристам требуется приглашение от индийской стороны, берущей при этом на себя все расходы по пребыванию «гостя» (!!), либо же бронь гостиницы на весь срок поездки (!!). Видимая простота получения визы в Киеве также оказалась обманчивой: Светлана дважды являлась на интервью в посольство, где ее среди прочего бреда спрашивали, почему она заранее не бронирует места в автобусе, следующем из Дели в Манали (!!) Только исключительная воспитанность девушки удержала ее от комплимента блестящему чувству юмора товарища консула, а также его безупречной осведомленности в вопросах общественного транспорта Индии.)

По земле до Ле можно добраться через Манали, до которого большинство туристов доезжает на ночных автобусах De Lux, стартующих прямо с Пахарганж (Main Bazaar) в 6 часов вечера за 400 местных баксов (так с любовью называют индусы свои рупии).

Наш самолет приземлился посреди ночи, поэтому терять целый световой день в нелюбимом нами Дели в ожидании ночного автобуса не хотелось и, как только начал проклевываться рассвет, мы рванули на главную автобусную станцию ISBT, откуда уже через 20 минут отходил очередной мало комфортный автобус до Кулу.

Дорога в 14,5 ч. по жаре и духоте после столь же долгого перелета (с транзитом через Киев) далась не легко. Особо тяжким было испытание прохождение горной части пути, сопровождавшееся головокружительными виражами. В такие минуты приободряло осознание того, что это — единственный трудный участок, преодоление которого и есть цена которую мы платим за то, чтобы перед нами открылись врата Ладака.

В Кулу мы прибыли уже в начале десятого. Автобусная станция была уже почти пуста, и лишь кучка зевак уставилась в телевизор, выставленный в окно кассы. На экране мелькали довольные жизнью танцоры и танцовщицы — герои какого-то поп-сериала. Через несколько минут кассу закрыли, экран задернули и публика неохотно разбрелась по разным углам станции. Один взлахмоченный грязненький пацаненок лет 4-5 подошел к лавочке, на которую мы водрузили свои рюкзаки и выудил прямо из-под нас какой-то пыльный сверток. Затем он деловито развернул его — внутри оказался металлический таз и пара замусоленных тряпок. Очень по-взрослому он встряхнул одну из них и постелил прямо на асфальте, затем лег, положил под голову таз, укрылся одеяльцем и отошел ко сну…

За время своего путешествия я насмотрелась на многих бездомных, спящих на тротуарах в непосредственной близости от оживленного движения, или выбирающих другие, наименее подходящие для отдыха места…. Но от вида этого мальчугана у меня по-настоящему защемило сердце… И суровая правда такова, что ни ему, ни остальным тысячам и миллионам нищих детишек мы, по сути, помочь ничем не можем. Каждый из нас вращается на своей орбите, время от времени бросая взгляд в сторону столь незнакомого нам мира, вызывающего противоречивые чувства. Каждый раз, глядя на этих нищих, я ловлю себя на мысли, что бы я думала и чувствовала, если бы родилась в их образе? Неужели и вправду ничего нельзя изменить, вырваться из этого порочного круга каст и нищеты, и остается лишь покорно тянуть свою лямку до тех пор, пока смерть не избавит тебя от мук бытия этого несовершенного мира?

Мои мысли были прерваны появлением молодого индуса, подошедшего к нам с привлекательным предложением составить ему компанию до Манали и тем самым разделить расходы на джип, который он нашел неподалеку. Сам он уже 3 дня трясся по дорогам Индии, странствуя аж от самого Бомбея. Автобус, сломавшийся в нескольких десятках километров от Кулу, стал последней каплей в его терпении и теперь он переключился на такси и джипы, дабы быстрее положить конец этой дороге. 600 рупий на троих за час пути (около 70 км.) показались нам приемлемой платой за комфорт и скорость на последнем участке нашего самого продолжительного и утомительного переезда, так что мы последовали за нашей фортуной и уже в одиннадцатом часу очутились в Манали. Ура! С этого момента можно начать исчисление нашего славного путешествия по северному штату Индии Jammu&Kashmir (я сознательно допускаю маленькую неточность связанную с тем, что Манали находится на территории Himachal Pradesh. Считаю, что этим все же, можно пренебречь, потому что все наши мысли посвящены предстоящей адвентуре).

Итак, мы вписались в тот же Negi Guest House, где я останавливалась год назад — место, горячо полюбившиеся за сказочный вид из окна, расстилающийся перед вашим взором прямо с кровати вплотную придвинутой к окну и находящейся строго на уровне подоконника. Отсюда ощущение, будто ты лежишь на смотровой площадке, а вокруг тебя высятся поросшие елями крутые склоны гор уходящие своими вершинами прямо в лохматые облака; где-то далеко внизу, проворно огибая огромные валуны, журчит река Биас. Легенда гласит, что Ману, индуистский прототип Ноя, ступил на землю после великого потопа именно здесь, в Манали, (что дословно означает Дом Ману), чтобы воссоздать человеческую жизнь, столь нещадно загубленную посланными богом потоками воды.

В Манали мы провели два неторопливых дня, ничем выдающимся в особенности не занимаясь. Несмотря на страстное нетерпение побыстрее очутиться в Ле, мы были вынуждены задержаться в этом релаксирующем бэкпэкерском раю с тем, чтобы адаптироваться к высоте. Казалось бы, Манали расположен не так уж и высоко — всего каких-то 2000 м. Но, то ли от общей усталости от дороги, то ли все же от высоты, Светлана почувствовала здесь недомогание и непривычную сонливость и, из соображений не лишней в горных районах предосторожности, мы решили перестраховаться. Ведь нам предстоял путь длиной в 485 км., проходящий через четыре перевала в 3978 м., 4883 м., 5060 м. и 5328 м. Сам Ле расположен в долине на высоте 3500 м. и дорога к нему известна своей сложностью. Многие рассказывали нам, как тяжело дались им эти перевалы и как потом еще приходилось отлеживаться, адаптируясь к высоте в самом Ле. Наиболее чреватым неприятностями (все из-за того же резкого набора высоты) может быть перелет в Ле из Дели. Этот вариант мы сразу исключили из своего рациона. Более всего рекомендуется ехать на джипах, хотя некоторые едут и на автобусах. Найти джип не представляет никаких проблем. Вы просто обращаетесь в туристическое агентство в самом Манали и проблемы поиска остальных пассажиров/ваших спутников, они берут на себя. В агентстве, куда мы зашли, нам даже предложили выбрать места, на которых мы хотим сидеть. Стоит ли говорить, что мы забронировали два передних места рядом с водителем. Удовольствие двух дней пути стоило нам по 1000 руп/чел. (ок. 22 ам.дол.), при этом джип приехал за нами непосредственно к отелю, избавив от необходимости тащиться 4 км. до центральной автобусной станции (как я себе представляла это первоначально).

Нашими спутниками в дороге стали четыре француза (среди них одна девушка), которые то ли в силу своей скромности, то ли из-за отсутствия переполняющих душу восторгов от проезжаемых пейзажей практически ни разу не выразили желания остановиться — право, закрепленное за пассажирами виртуальным контрактом, оглашаемым в момент оплаты услуги. А раз так, то эту инициативу мы взяли со Светой на себя сами. Тем более, что останавливаться хотелось почти каждую минуту, на каждом повороте, очерчивающем траекторию нашего движения вверх — как только открывалась новая, захватывающая дух перспектива, взгляд мгновенно отрывался от дороги и уносился к пикам снежных вершин, туда, где природа столь сурова и великолепна. В такие моменты хотелось надолго покинуть машину, с тем, чтобы подняться куда-нибудь вверх по склону, сесть на камень и, слившись с окружающим миром, созерцать эту живую картину до тех пор, пока тяга к движению и любопытство увидеть, а что же там дальше, не возьмет вверх.

Еще в начале пути, с каждым новым поворотом сначала равняясь со скалами, покрытыми хвойным лесом, и затем оставляя их где-то позади и внизу (отчего они уже не кажутся столь высокими и неприступными), я наблюдала за парящими в небе птицами. Чем выше мы взбирались, постепенно приближаясь к фланирующим хищникам, тем очевиднее становились их немалые размеры. Вот сейчас мы обогнем поворот, за которым многие из них скрылись из виду,… мой взгляд прикован к камням справа от машины в ожидании … и! сдержать удивленный восклик было не возможно: около 5 или 8 огромных грифов расхаживало по земле метрах в десяти от дороги, видимо отдыхая от летных трудов. Эта встреча произошла так неожиданно, что мы не сообразили попросить водителя остановится и так и промчались с широко распахнутыми глазами мимо хищников, которые, кажется, не придали нашему появлению никакого значения.

Ландшафты сменяли друг друга, время от времени напоминая виденное когда-то в Израиле (вади пустыни Негев и окрестности Мертвого моря), Цветной каньон Египта и Атлас Туниса, цвета склонов также неустанно менялись, принимая различные оттенки желто-розово-серого и переходя в более насыщенные матовые краски бардового и терракота… В какой-то момент пошел снег, но снежинки таяли, лишь только коснувшись земли, тогда как несколькими сотнями метров выше их сотоварищи навечно укрывали собой молчаливые серые камни. Весь маршрут пролегал вдоль речки, то тесно сжатой подступающими вплотную друг к другу скалами, то вольготно текущей по широкому плато, окаймленному отступившими горами. Где-то на середине пути показались причудливые формы скал-осланцев наподобие знаменитых «карандашей», «грибов» и «фаллосов» долин Каппадокии в Турции.

Время от времени мы останавливались у погран-пунктов, где проверяли наши документы, а нам тем временем предлагался отдых в раскинутых неподалеку шатрах, носящих гордые наименования «ресторан» или «хотель». Готовили там, надо признать, не вкусно, выбор блюд был ограничен чаомином (жестковатые местного производства макароны с томатной пастой и луком) и рисом с далом (чечевицей), посему и меню ни у кого не было. Впрочем, нас эти издержки дороги никак не отягощали — мы со Светой находились на полном самообеспечении, поедая захваченные из дома сухофрукты и орехи и запивая это все ароматным чаем, самостоятельно заваренным в термосе смесью имбиря, лимона и меда.

На ночлег мы попросили нашего водителя остановиться в Сарчу (Sarchu), где высота должна была быть не столь высока как в альтернативном Дареа (Darеha- 4200 м.) Как выяснилось позже, Сарчу, не смотря (или вопреки?) на установленный неподалеку от лагеря указатель «3200 м.», находится на высоте 4100 м., что и объясняет все навалившиеся на меня страдания именуемые симптомами высотной болезни.

Сарчу представляет собой лагерь, состоящий из нескольких десятков огромных палаток, вместимостью человек на 8-10, и шатров, где готовят еду. Расположен он в живописнейшей долине, окруженной горами мягких тепло-коричневых оттенков.

В палатках имеются матрасы и одеяла, но снизу все равно поддувает, так что подсунутая еще дома моим опытным другом специальная фольга очень пригодилась (мы ее постелили между матрасом и одеялом, а уже сверху уложили спальники). В спальники влезли в полной амуниции, в т.ч. не снимая с головы шапки, сверху укрылись одеялами… вроде бы не холодно.

Но мучил меня в эту ночь вовсе не холод, а ужасная горнячка, к которой морально я не была готова — ведь приходилось же мне бывать на высоте более 4000 м. и никакого дискомфорта я тогда не испытывала…

Дорогу мы перенесли нормально, сося в качестве превентивной меры таблетки от укачивания и, то и дело отпивая воду из бутылок, припасенных еще в Манали. (Пить воду постоянно и в больших количествах — обязательная мера для облегчения перегрузок переносимых организмом при резком набирании высоты). Однако, как только мы достигли лагеря и вылезли из джипа, моя голова начала раскалываться от непривычной давящей в виски и затылок боли. Я доплелась до палатки, легла на матрас, но облегчение не приходило. Напротив, дышать становилось все тяжелее, словно я погружалась на огромную глубину… сердце стучало так, что казалось его слышно всем вокруг. Тошнило. Выпитый аспирин, который должен был разжижать кровь, с тем чтобы сравнять давление моего организма с низким давлением воздуха, не помогал. Еще какие-то таблетки, заботливо предложенные Светой, тоже желаемого действия не возымели.

Обычно, когда человек начинает заболевать горной болезнью и процесс этот не затихает (с адаптацией организма), а наоборот, усугубляется, требуется немедленно спускаться на более низкую высоту. В противном случае, не редки летальные исходы. Из Сорчу спускаться было некуда. Нужно было переждать ночь, в надежде на скорую акклиматизацию.

Мои страдания усугублялись страхом, вызываемом мыслями о том, что меня ждет впереди. Более всего страшила вероятность того, что я не справлюсь с горной болезнью и таким образом буду вынуждена улететь из Ле первым же самолетом, испортив тем самым себе весь отпуск. Что ж, здоровье дороже…

Однако где-то заполночь, через час после того как мой организм изверг выпитую за день воду, внезапно пришло облегчение и остаток ночи я провела в безмятежном сне.

Любопытно, что, при том, что большая часть встреченных позднее туристов жаловалась на различные проявления у себя горной болезни, среди нашего экипажа пострадала одна я. Не исключено, что подспорьем в акклиматизации наших французов послужила марихуана, которую они дружно раскуривали сначала за ужином в шатре, а затем в палатке.

Эта гипотеза подтвердилась рассказом моей приятельницы, которой при подъеме на схожие высоты в Перу гиды велели жевать коку. Единственная дама в их автобусе, отказавшаяся от «угощения» под предлогом того, что она-де не наркоманка, перенесла подъем наиболее болезненно, и, пока на остановках все восторгались красотами горных пейзажей, она оставалась в автобусе, будучи не в силах думать о чем-то еще, кроме своего недуга.

«Удивительно, почему всем туристам в Гималаях в обязательном порядке не раздают какого-то аналога коки или марихуаны?» — заключила моя подруга свое повествование в общем-то справедливым вопросом.

Продолжение следует…