Профессиональные аквалангисты — народ неразговорчивый: частые погружения приучают к длительному молчанию.

Кстати, а пытались ли вы молчать 50 минут подряд? Прислушивались ли когда-нибудь к собственному дыханию? Руки не дошли? Так вы же не руками дышите, а носом! Времени нет? Понимаю… Тогда позвольте задать еще один вопрос: доводилось ли вам испытывать состояние невесомости? При котором паришь (с ударением на втором слоге), как птица? Точнее — как рыба. Да! Как рыба в воде.

Именно в состоянии невесомости, в полной тишине, нарушаемой лишь собственным дыханием или щебетом дельфинов, пребывает каждый, кто с аквалангом погружается под воду.

«О море я думал лишь как о соленой среде, разъедающей мне глаза. И вдруг мне открылось поразительное зрелище: подводные скалы, покрытые зарослями зеленых, бурых, серебристых водорослей, среди которых плавали в кристально чистой воде неизвестные мне рыбы. Вынырнув на поверхность за воздухом, я увидел автомашины, людей, уличные фонари. Затем снова погрузил лицо в воду, и цивилизованный мир сразу исчез: внизу были джунгли, недоступные взору тех, кто движется над водой».

Так описал Жак-Ив Кусто свои впечатления от первого ныряния в маске. И произошло это историческое событие в 1936 году, когда моя бабушка была девушкой. То было озарение человека, впоследствии посвятившего всю свою жизнь исследованию морских глубин.

Мы, поколение, выросшее на книгах и фильмах Кусто, всегда восхищались красотой и величием подводного мира. Но виденная по телеку, в программах незабвенного Сенкевича экзотика казалась далекой и недоступной, а посему — нереальной. И даже бросив якорь в Израиле далеко не все из нас врубились, что южную оконечность страны омывает Эйлатский залив — естественное продолжение Красного моря, в водах которого легендарный Кусто и проводил свои рискованные экспедиции. Ведь в Красном море сняты десятки фильмов Кусто, в том числе самые крутые.

Лично мне потребовалось немало времени, чтобы впервые выбраться в Эйлат: в наших краях иммиграцию стыдливо именуют репатриацией, но от подмены понятий трудностей меньше не становится. Прежде, чем начать путешествовать по стране, требуется выучить иврит, устроиться на работу, обзавестись постоянным жильем…

Мне удалось «спрессовать» муки акклиматизации до трех с лишним лет.

И вот я в Эйлате. Но что это? Повсюду звучит русская речь! Впечатление такое, будто я снова в Москве, а заграница всего лишь приснилась: в большинстве клубов подводного плавания работают опытные русскоязычные инструкторы, да и ныряльщиков — репатриантов и туристов из стран СНГ полным-полно.

Оказывается, с прибытием в Израиль более чем миллиона наших земляков погружение с аквалангом стало для многих репатриантов излюбленным видом спорта. Впрочем, не только. Подводный мир — источник колоссального эстетического наслаждения. Об этом я беседую с инструктором подводного плавания Сашей Кравченко.

— Насколько мне известно, ты не расстаешься с аквалангом уже 12 лет, имеешь две международных лицензии. А помнишь ли ты свое первое погружение?

— Мое первое впечатление от погружения с аквалангом описанию не поддается, — улыбается он. — Если скажу, что обалдел, можешь считать, что я ничего не сказал. Когда, будучи уже квалифицированным аквалангистом, я впервые увидел деловито-элегантного осьминога, — чуть не завопил от радости и удивления, но… под водой приходится помалкивать. Меня, как инструктора, это избавляет от восторженных возгласов местных и залетных русалок во время ознакомительного погружения. Впрочем, эмоциональные девушки с лихвой компенсируют вынужденное молчание, как только всплывают на поверхность. Обычно после первого ныряния уважающий себя человек считает делом чести подробно — в деталях, красках и лицах — изложить инструктору свои впечатления. И я такое желание прекрасно понимаю. Ведь стоит тебе хоть раз увидеть диковинный подводный мир, полный непривычных человеческому глазу пейзажей, — как начинаешь ощущать свою избранность. Или — тайную причастность к касте избранных. Как будто, кроме тебя, никто и никогда ничего подобного еще не видел.

— Что больше всего восхищает?

— Если честно — то всё. Взять, к примеру, коралловые рифы. Смотришь — и глазам не веришь, такое великолепие: диковинная мозаика из кораллов причудливой конфигурации и окраски, вокруг которых резвится стайка редчайших рыб — таких обычно показывают в кино, в фильмах «Национального географического общества»… А чего стоит ночное ныряние, когда фонарь выхватывает в полумраке очертания рыбы-крылатки или морской звезды. Помнишь Высоцкого: «Удивительное — рядом, но оно запрещено». А тут прошел курс обучения — и получил входной билет в фантастический подводный мир.

— Но ведь для того, чтобы испытать ни с чем не сравнимое ощущение свободного «полета», требуется немалый опыт и вполне конкретные знания, не так ли?

— Да, — соглашается Саша. — Человек — существо сухопутное. Море для него — стихия. Ее не нахрапом покорять — изучать надо. Нрав, повадки, характер. Плюс, конечно, нужно четко понимать, что и для чего ты делаешь, чтобы каждое твое движение под водой было осмысленным.

— Каким должен быть инструктор?

— Прежде всего — сертифицированным, а по-простому — дипломированным. Не стесняйся, при знакомстве попроси взглянуть на его международную лицензию.

— А еще?

Ответ на этот вопрос я получил от Шели Глозман, в паре с которой мне довелось погружаться уже после окончания курса, когда мы оба получили лицензию.

— Инструктор должен быть опытным и знающим, без заминки отвечать на любой твой вопрос, — считает Шели. — Он обязан прекрасно разбираться в оборудовании для подводного плавания — как современном, так и устаревшем. Подумай сам, что может случиться, если погружаешься с неисправным аквалангом или в неподходящей тебе по размеру маске. Но главное качество инструктора — требовательность и бескомпромиснность.

В связи с этим Шели приводит такой эпизод: после рождения второго ребенка она не ныряла полтора года. Приехала в Эйлат, чтобы восстановить лицензию и немного расслабиться (подводное плавание — идеальный способ релаксации). Прослушала инструктаж, экипировалась, вполне уверенно «пошла на дно». Инструктор жестами показывает: «Снять под водой маску, надеть, продуть». А Шели, как назло, медлит: полтора года сухопутной жизни — достаточный срок для того, чтобы утратить навыки.

— Все остальные упражнения я проделала без сучка и задоринки, — вспоминает Шели. — Но «зачета» не получила, потому что не рискнула снять маску. Пришлось сдавать «экзамен» повторно, за что я инструктору искренне благодарна: ведь от умения выполнять подобные упражнения зависит твоя безопасность в чуждой человеку стихии, а значит — и жизнь. Недаром сотни людей десятилетиями отрабатывали стандарты. В подводном плавании не бывает мелочей!

— Насколько я понимаю, инструктор должен любить свою профессию.

— Естественно! — соглашается Шели. — Занудно бубнящий инструктор прививает отвращение к дайвингу. А еще инструктор должен быть работоспособным, то есть — мокрым. Профессионал не станет сидеть на бортике бассейна, где начинающие дайверы осваивают азы, — он бултыхнется с тобой в воду. Просмотр видеоматериалов, изучение таблиц, решение задач, разбор ошибок, осмотр оборудования, постоянный акцент на безопасности — всё это входит в обязанности инструктора. Ну и, наконец, он должен быть просто нормальным мужиком!

Не знаю, какой смысл моя напарница вложила в последнюю фразу. Женская психология для меня — темный лес.

Одно очевидно: в Эйлат я уже много лет езжу регулярно, как только выдастся пара-тройка свободных от работы дней. Голубая бездна влечет магнетически. Влечет, интригует, вдохновляет, особенно когда у тебя в руках – цифровая камера в специальном водонепроницаемом боксе…