Через некоторое время мы покидаем Святую Софию. Наш путь лежит дальше, по Владимирской улице. На следующем большом перекрестке мы сворачиваем направо, и в скверике видим Золотые ворота.

Золотые ворота

Золотые ворота в Киеве и во Владимире – единственные ворота средневековых городов, которые остались на территории бывшего СССР. Киевские ворота выглядят как кирпичное сооружение, на котором приколочены доски, и когда ходишь кругом, такое впечатление, что все это сейчас вот-вот рухнет на голову. Тем не менее, они до сих пор выглядят мощной боевой башней, которая в свое время вызывала восторг современников и наводила ужас на врагов своей неприступностью (особенно если представить себе, что от ворот отходили высоченные земляные валы).

За воротами – памятник князю Ярославу Мудрому со Святой Софией в руках. Возле него активно толпится народ, фотографируясь «на фоне». Я, кстати, в одном из рассказов (кажется, про Стамбул) писала, что общая культурность местного населения определяется, кроме всего прочего, и тем, как себя ведет местный народ, когда туристы что-то снимают. В Европе народ застынет и ждет, пока вы снимете, а потом бежит по своим делам, причем люди не выражают какого-либо неудовольствия. В Киеве же все еще много людей, бросающихся прямо под объектив (не думаю, что ими двигало желание запечатлеться на нашем снимке, как это делали молодые турки в Стамбуле), это хорошо, что у нас цифра, и легко откорректировать снимок, а как быть тем, кто снимает обычным аналоговым фотоаппаратом?

Но я отвлеклась. Золотые ворота уже в 17 веке были весьма в жалком состоянии, и, тем не менее, в 1648 году именно у них толпы киевлян встречали героя национально-освободительной борьбы украинского народа Богдана Хмельницкого, а в 1654 году, ознаменованном воссоединением Украины с Россией, через Золотые ворота торжественно въехало в Киев русское посольство (и не желаю слушать ничего на тему, что все это выдумали советские историки, как мне заявил один знакомый киевлянин с двумя высшими образованиями и, кажется, в своем уме).

А на деревянные надстройки ворот я наехала зря – они защищают ворота от разрушения. Кроме того, над воротами воссоздана надвратная церковь Благовещения – в древности она была украшена мозаикой и фресками.

Кроме Золотых ворот, на площади много интересных зданий – например то, балкончик которого держит пара химер. Или то, что стоит на перекрестке – изумительной красоты здание ярко-красного цвета, упомянутое в романе Булгакова «Белая гвардия». А дальше наш путь лежит не по Владимирской улице, а по небольшим улочкам, но мы все равно выходим к Театральной площади, где стоит здание Национальной оперы имени Тараса Шевченко.

Мое внимание, однако, привлек не сам театр (хотя он, безусловно, очень красив), а…. светофор, который стоит на перекрестке около театра. В первый раз вижу светофор, который при переключении цветов сам показывает на небольшом табло, сколько секунд осталось до следующего цвета. Не так скучно стоять и ждать зеленый пешеходный. Справедливости ради следует заметить, что такой светофор был замечен только здесь.

Перейдя дорогу, мы идем еще некоторое время и выходим на бульвар Шевченко. Поворачиваем направо, по пути любуясь красивейшими тополями и старыми домами, и вот мы у Владимирского собора.

Владимирский собор

Собор был построен в честь 900-летия Крещения Руси (988 год, как я четко помню из школьного курса истории), на его постройку собирали деньги по всей стране, а Киево-Печерская лавра пожертвовала 1 млн. кирпичей. Он был возведен в византийском стиле, богато изукрашен резьбой, мозаиками, бронзовыми рельефами, но славу уникального памятника культуры он получил благодаря уникальной росписи.

Каково же было наше удивление, когда мы зашли внутрь, и увидели на стенах храма богородиц, святых, канонизированных князей с лицами, и особенно — глазами, удивительно похожими на «Аленушку», «Ивана- царевича на сером волке», и прочие картины, которые я так люблю рассматривать в Третьяковке в зале Васнецова. А над самым входом – большая фреска, глядя на которую, четко понимаешь, что это – Врубель – настолько все персонажи обладают огненным пронизывающим взглядом врубелевского «Демона».

И мы не ошиблись – собор расписывали Врубель, Васнецов, Нестеров (ангелочки в углу очень похожи на отрока Варфоломея), то есть Владимирский собор в некотором роде собрат малюсенькой церковки в усадьбе Абрамцево в Подмосковье, родовом владении меценатов Морозовых, где и отдыхали все тогдашние светила живописи.

Центральная фреска храма – Богоматерь с младенцем, который был настолько необычен, что образ получил название «Васнецовская Богоматерь».

Кроме фресок, в соборе – уникальные мозаики, созданные мастерами из Венеции, иконостас и полы сделаны из разноцветных мраморов, а серебряная утварь сделана ювелирной фирмой Хлебникова.

Жаль только, что сфотографировать ни одну фреску не удалось – в соборе очень темно, и даже со вспышкой вряд ли что-то бы вышло.

Прогулки по центру – от бульвара Шевченко до Бессарабской площади

Вокруг собора тоже интересно – австрийское посольство в изящном особнячке, дома, похожие на замки – с красивыми башенками.

Выйдя из собора, мы почувствовали, что сильно проголодались, и решили найти, где можно поесть. Нужное место нашлось в доме № 36, с башенкой, там расположено милое кафе «Трали-вали». Мужа привлекло меню, написанное у входа – голубцы, вареники, сырники – и участь нашего обеда была решена. Это детское кафе, где по выходным проводят детские праздники, и мы отлично пообедали, глядя на то, как стайка довольных донельзя детишек обматывается на скорость туалетной бумагой.

А если серьезно, то в кафе очень приятно (на стенах – роспись под детские рисунки), прилично, много разной очень вкусной еды. Обед обошелся в 30 гривен (с пивом для мужа и двумя большими стаканами вкуснейшего компота из сухофруктов – для меня).

Когда мы вышли из кафе, уже и погода оказалась не такой пасмурной, и идти было легче. На одном из перекрестков снимают какое-то кино. Но наше внимание привлекает памятник Щорсу, гордо стоящий в центре бульвара. Вниз и вбок улица уходит к вокзалу (похож на Киевский в Москве), еще дальше по бульвару — и перед нами – огромная Площадь Победы с огромной стелой — обелиском «Городу-герою Киеву». Там же стоит киевский цирк.

Обратно от площади мы идем по противоположной стороне бульвара, и около памятника Щорсу спускаемся вниз и огибаем Ботанический сад со стороны маленькой тихой улочки, где у подъездов сидят на лавочках старушки и мирно беседуют. Прогуливаясь по улочке, мы рассматриваем через ограду самый высокий в мире 30-ти метровый климатрон, специально построенный для редких пальм – этакую гигантскую оранжерею (со стороны самого сада его не видно, потому что он стоит на территории, огороженной для научных работ). На пересечении этой тихой улочки с улицей Толстого – одни из входов в ботанический сад, и мы идем туда гулять. Очень много приятной зелени, цветов, ограда увита диким виноградом, на дорожки падают созревшие каштаны, тихо и очень спокойно – одни мамы с детками.

Из ботанического сада мы выходим через час, и идем по улице Толстого вверх. У казино стоит безумно оранжевая «Ламборджини», на которую оборачиваются все идущие мимо мужчины (точно так же реагировали на серую «Ламборджини», стоящую на центральной улице швейцарского города Интерлакена), а некоторые, особо смелые, оперативно фотографируются, небрежно облокотившись на капот, за чем с умилением наблюдает охрана – видимо, это обычная реакция народа на эту машину.

Еще несколько минут пешком – и на углу мы видим классическое желтое здание с колоннами – университетскую библиотеку, за которой самое необычное университетское здание, которое мы видели – Киевский университет имени Тараса Шевченко. Здание классической архитектуры с колоннами ярко-красного цвета! И что самое удивительное – таким оно было с момента постройки.

В парке напротив главного корпуса стоит памятник Тарасу Шевченко – великому украинскому поэту. На пьедестале – последнее четверостишие известного стихотворения поэта «Заповіт» («Завещание»):

І мене в сем`ї великій,

В сем`ї вольній, новій,

Не забудьте пом`янути

Незлим тихим словом.

(И меня в семье великой

Семье вольной, новой,

Не забудьте помянуть

Тихим добрым словом)

С этим стихотворением у меня связаны особые впечатления: я родилась на Украине, однако никогда там не жила (каникулы в Восточной русскоязычной Украине не в счет), поэтому язык знаю плохо (отлично понимаю, читаю, неплохо говорю, но не пишу), тем не менее, когда в школе мы проходили Шевченко (в переводе, разумеется), и нам задали на дом учить это самое стихотворение, моя мама впервые (со второго класса, когда у меня перестали проверять уроки) вмешалась в учебный процесс. «Непозволительно украинке учить украинского поэта на русском», — сказала мама, и вручила мне факсимильное здание «Кобзаря» (это самая известная его поэма, а в книге были и другие произведения). Поэтому я выучила это стихотворение на украинском, и можете себе представить глаза нашей классной руководительницы Риммы Александровны, она же преподаватель литературы, во время урока, когда я его прочла. Самое удивительное, что я помню его до сих пор (вместе с «Письмом Татьяны к Онегину», «Бородиным» Лермонтова, главой «Переправа» из «Василия Теркина», еще несколькими стихами).

Наш путь лежит дальше по улице Толстого к одноименной площади, где стоят дома 19 века, богато декорированные, разноцветные, гармонирующие друг с другом и современными зданиями.

Навстречу нам движется толпа народу с желто-голубыми флагами и национальной символикой – но в окружении милиции. Они довольно мирно прошествовали мимо, уже потом, когда мы вернулись домой, узнали, что этих людей вели уже после стычки двух партий в центре города. Это показывали в новостях и в России, чем изрядно помотали нервы нашим родителям, волновавшимся, как мы там.

От площади Толстого до Крещатика вдоль дороги стоят этакие серые штуки с надписью «Метроград». Оказалось, что под землей под целым районом расположен огромный торговый центр. Через него мы несколько раз проходили, переходя на другую сторону улицы, и здорово, что он там есть – поздно идти не страшно. А вот ассортимент не порадовал – как будто множество ларьков с вещевого рынка перенесли в центр города.

По улице мы выходим на Бессарабскую площадь, где стоит Бессарабский рынок. В конце 18 века здесь была конная почтовая станция, на которую прибывали путешественники с юга. Вокруг станции происходили оживлённые торги фруктами и вином, привозимых из Бесарабии.

На Бессарабском рынке до сих пор торгуют фруктами, овощами, свежим мясом и икрой. Икра сомнительного качества, и покупать ее не советую. Фрукты стоят запредельно – 15 гривен (90 руб.) за килограмм крымских груш. Видимо, это в своем роде туристический аттракцион.

Обратите внимание на красную вывеску с надписью «Пузата хата» в доме напротив Бессарабского рынка. Именно там стоит питаться, когда вы в Киеве – кормят там вкусно и недорого – 30-40 гривен за обильный обед. Кухня – украинская и русская: борщ, уха, солянка, вареники, блины с начинками, сырники, голубцы, всяческие мясные и рыбные вкуснюшки, и потрясающий квас. Народу там всегда много, но очередь движется очень быстро, а места много.

От рынка мы двинулись по Бассейной улице (она как бы огибает здание рынка). Во дворе дома №5а на улице Бассейной в маленьком флигеле проживала семья столяра Ицхака Мабовича. Его дочь Голда, родившаяся в Киеве в 1898 году, известна во всём мире как премьер-министр Израиля Голда Мейер. На фасаде дома №5а в её честь установлена мемориальная доска.

Бульвар Леси Украинки

Улица Бассейная переходит в бульвар Леси Украинки, по которому мы идем, пока не достигаем Киевской крепости – оборонного сооружения, одного из нескольких, защищавших город. Сколько их было всего, и как они были расположены, показано а карте-схеме на стене здания у входа. Вход в крепость – свободный: чтобы походить тут с экскурсоводом, нужно записаться заранее, а если просто гулять по земляным валам, где стоят в ряд пушки, то просто идите и гуляйте. Отсюда открывается вид на Днепр, на Дворец спорта, и спорткомплекс «Олимпийский».

Вернувшись на бульвар Леси Украинки, мы вскоре добираемся до площади ее имени, где стоит, пожалуй, самый красивый и романтичный памятник женщине, увиденный нами.

У памятника мы садимся на скамейку и решаем, как дальше идти. Поскольку мы не уверены, до которого часа работает Лавра, решаем идти туда прямо сейчас (потом уже мы узнали, что она открыта до 20 часов).

Киево-Печерская Лавра

Даже такие закоренелые атеисты, как мы с мужем, невольно чувствуем трепет, выйдя к воротам святыни православного мира – Киево-Печерской Лавре. Небольшой монастырь, стоящий через дорогу, буквально не воспринимается никем всерьез – настолько целеустремленно люди движутся к Лавре. Тем не менее, в небольшом скверике перед воротами стоит памятник Нестору летописцу — автору летописи «Повести временных лет» (не буду приводить в своем рассказе теорию академика Шахматова, исследователя русских летописей, о том, что вовсе не Нестор был первым русским летописцем, и что «Повесть» начал писать вовсе не он, — памятника этот великий человек все равно заслужил. Равно как и чести покоиться в Пещерах Лавры. Но об этом – чуть позже.)

Лавра была основана в 11 веке, и первые монахи (Антоний, Никон и Феодосий) жили в пещерах-кельях, отсюда и название – Печерская. За почти 10 веков ее существования колыбель монашества на Руси превратилась в твердыню православной веры – название «Лавра» на Руси давалось только очень крупным и значительным монастырям.

У входа в Лавру, равно как и в Ватикан, висит строгое предупреждение – вход в шортах, топа, и прочая обнаженка запрещены. Женщинам рекомендуется надеть платок. Забегая вперед – я ходила без платка, и никто вообще на это не обращал внимания. Интересно, летом, когда жарко, кто-нибудь осуществляет фэйс-контроль за любителями шортов, как в Ватикане, когда всех одетых неподобающим образом отсеивают на подступах к Сан-Пьетро?

По аллее мы выходим к некоему подобию перекрестка – вниз уходит одна дорожка, вперед – другая. Здесь стоит большой крест из черного мрамора – в честь 2000-летия Рождества Христова, тут же торгуют всякой едой и сувенирами. Чуть дальше, если пройти вперед – вход в пещеры Лавры, где покоятся особо заслуженные святые и праведники. Ходить по ним можно только с проводником и за деньги – 10 гривен с носа. Для этого перед кассой собирается группа народу. Работает этот сервис до 17 часов. Как увидеть то же самое, и не платить денег за то, что вы будете ходить гуськом за мрачной личностью в рясе, я расскажу чуть позже.

Входные билеты в Лавру продаются в небольшом киоске, когда вы пройдете металлические ворота, возле которых вас караулят нищие. Вход стоит 10 гривен с взрослого и 5 гривен – с льготных категорий. Советую купить билеты: даже если вы проскочите мимо вальяжной тетки, дремлющей у этого входа, все равно вас попросят предъявить билеты у входа в каждую церковь. И если планируете снимать внутри церквей, купите билет на съемку за 12 гривен – его тоже будут спрашивать.

А наш путь лежит дальше, сквозь ворота и вверх, по мощеной дороге, пройдя через арки-контрфорсы, мы оказываемся у Успенского собора Киево-Печерской Лавры.

Собор был взорван в 1941 году, и восстановлен недавно, но все равно красив. Тем не менее, чувствуется, что это новострой (не могу объяснить, как именно это чувствуется, но это ощущение было и у моего мужа тоже) – то ли древности какой-то не хватает (он весь такой глянцевый, как Храм Христа Спасителя, правда, имен благодетелей-меценатов на памятных досках не было замечено), то ли святости.

Кусок фундамента от взорванного собора стоит в специально сооруженной беседке неподалеку от входа. Туда бросают монетки, чтобы вернуться сюда. Правда, циничная молодежь, фотографировавшаяся «на фоне», предположила, что каждую ночь монетки собирают.

Перед собором – огромная Колокольня, тоже восстановленная, перед ней – большой колокол и булава, на фоне которой активно запечатлеваются молодожены. Интересно, почему именно на этом фоне.

По самой Лавре бродят несколько мрачных дядек, предлагающих свои услуги гида за 50 гривен (когда машешь на них рукой, цена падет до 40 мгновенно, а если торговаться, думаю, и до 30 можно скинуть) вне зависимости от количества человек в группе.

Прямо перед собором – главный вход в Лавру — Троицкая Надбрамная церковь, единственная церковь, которая сохранилась в Лавре с 12 века. «Надбрамная» – значит, «над воротами». Ее легко узнать: она и снаружи, и внутри богато изукрашена потрясающей красоты и древности фресками (работы греческих мастеров), которые сохранились чудом, и уцелели как от орд татаро-монголов, взявших Киев в 1240 году, так и от варварств немцев, захвативших город в 1941 году, и взорвавших Лавру.

Сбоку от собора отходит боковая аллея, которая заканчивается еще одной надвратной церковью – Всех Святых. Внутри ее тоже красивые фрески, а если выйти из ворот и поднять голову, виден герб рода Мазепа.

Внимания в Лавре заслуживает также Трапезная и примыкающая к ней церковь – фрески там тоже внушительной древности, а тетки внутри – внушительной злобности. У стен Трапезной покоится прах Петра Аркадьевича Столыпина – надгробье черного мрамора, на котором всегда цветы.

Столыпин, убитый в 1911 году в Киеве, был похоронен на территории Лавры с высочайшего разрешения императорской фамилии. В 1961-м году какая-то женщина возложила цветы на его могилу, и сей факт запечатлела итальянская журналистка; под фотографией в её буржуазной газете, вышедшей наутро, красовалась надпись «Не зарастёт к нему народная тропа». Этого было достаточно, чтобы за одну ночь следы могилы исчезли. И только после распада СССР было установлено новое надгробье.

Осмотрев основную территорию, мы идем вниз от того самого перекрестка. Внизу расположена церковная лавка особого назначения – здесь продают даже купола на церкви (несколько образцов стоит прямо на земле). А за воротами – Крестовоздвиженская церковь, за которой – вход в пещеры. Правда, чтобы туда попасть, вам придется пройти мимо прилавка с правоверной литературой, за которым восседают две непреклонных тетки. Одна как бы невзначай встряхивает ящик для пожертвований (чтобы мы прониклись, наверное), а когда мы не проникаемся, достает оттуда ком купюр по 10 гривен и начинает их пересчитывать. Вторая караулит вешалку с блеклыми синими халатиками, которые выдаются тем, кто идет вниз, в пещеры. Залог за халат – 20 гривен. Нам халаты были не нужны, и мы идем вниз как есть. Правда, я накидываю капюшон – свечей вокруг многовато, мало ли что. К тому же, боязно.

В начале узкого коридорчика с белеными стенами стоит монах, который спрашивает нас, для чего мы здесь – помолиться или посмотреть. «Посмотреть!» — радостно отвечает муж. «Тогда вам туда», — показывает направо монах. Но народу там многовато для тесных коридорчиков, и монах принимает стратегическое решение – пустить нас налево, где ходят только с проводником или молящиеся. Причем бесплатно.

Впечатлений – масса: в узких коридорчиках имеются такие ниши, в которых «гроб качается хрустальный» — лежат гробы с прозрачной верхней крышкой. В изголовье написано, кто лежит в гробу, потому что сами мощи зашиты в куколи – мешки из зеленой парчи. Мы тут же видим мощи Нестора-летописца, а чуть дальше — епископа Сильвестра, который, собственно, писал летопись еще раньше Нестора. Одни мощи особенно интересные – куколь на них не простой, а с епископской короной – там лежит епископ новгородский – видимо, выходец тутошний.

Некоторые мощи лежат не в гробах, а прямо в замурованных нишах, и только в маленьких оконцах виднеются черепа и кости. Жутковато, если честно. К тому же там очень слабое освещение и очень спертый воздух.

Мама, которая посещала эти пещеры в 70-е годы, рассказывает, что раньше табличек с надписями, кто есть кто, не было, — но знающие люди, которые и в те годы приходили сюда помолиться, знали, где лежит тот или иной святой (Николай Угодник, например). Говорят также, что в пещерах похоронен Илья Муромец, на склоне жизни принявший монашество.

Как только я, несколько устав от хождения по подземелью, цинично предположила, что в куколях зашиты вовсе не мощи, настолько они малы, как мы оказались перед гробом, где из куколя торчала мумифицированная рука! Мистика?

Осмотрев пещеры, мы выбираемся на поверхность – выход прямо у алтаря Крестовоздвиженской церкви.

Спускаемся еще дальше вниз – там расположен святой источник, где народ толпится с тарой для разлива. Еще здесь красивый вид на Днепр, большой розарий, на фоне которого все фотографируются, а еще отсюда особенно хорошо видно, какой неприступной крепостью при желании могла стать Лавра – настолько внушительны стены. С другой стороны у розария – ярмарка меда со всей Украины.

А если от ярмарки подняться вверх, то там увидите еще две красивые церкви – Аннозачатьевскую и Рождества Богородицы. Осмотреть их подробно не получилось: одна закрыта на реконструкцию, во второй была служба, и мы ограничились созерцанием иконостаса и чудесным хоровым пением.

Завершая рассказ о Лавре, не могу не отметить благосостояние местных монахов: хорошие машины (все виденные разъезжали на «Шкодах»), дорогая обувь, дорогой парфюм, отличные стрижки. Не удивлюсь, если в кельях нынче стоят ноутбуки.

Три горы над Славутичем, или выходные в Киеве. Часть 1

Три горы над Славутичем, или выходные в Киеве. Часть 3