13. КАЖДЫЙ ВЕЧЕР В ТРАСТЕВЕРЕ

Вечера в Риме надо проводить в Трастевере.

Чтобы переехать через Тибр и добраться до этого района, не обойтись без автобуса. Не помню, какой это был номер, помню, что сели на него на площади Венеции. Автобус пришёл из годов 60-х, прямиком из города моего детства, такой же тесный, пахнущий потом и кожзаменителем. Только пассажиры переговаривались не на русском с певучим украинским акцентом, а на жарком итальянском, и неповоротливом английском. Водитель не очень заботился о торможении на поворотах, пассажиров сталкивало друг с другом, в воздухе висели скьюзи, сори и пардоны. Африканец спрашивал у азиата, где вставать, пышная мадам с запущенными подмышками пыталась пристроить свою большую сумку на голове у сидящего юноши, девушки с рюкзачками за спиной кокетничали с кудрявым итальянцем. Наконец, встряхнув нас в последний раз, автобус, фыркая выхлопной трубой, убрался восвояси, а мы пошли по улице, которая с трудом просыпалась после дневного отдыха.

Все сувенирные магазины, бары, кафе и траттории были ещё пусты, хозяева только начинали готовить их к вечернему шоу. Позёвывая и переговариваясь, они вытаскивали на тротуар стойки с одеждой, стулья и столы, ставили щиты со списком дежурных блюд и ценой с восклицательными знаками.

Был тот час, когда солнце, после трудного рабочего дня, уже светит в полсилы, но ещё жаль тратиться на бесполезное электричество.

Покрутившись вокруг традиционного фонтана на площади Санта-Мария-ин-Трастевере, полюбовавшись на золотистую мозаику портала церкви с изображением Богоматери, кормящей младенца Иисуса, пяти мудрых евангельских дев с горящими светильниками и пяти неразумных с потухшими, мы пошли дальше. Не хотелось заходить в помещение, тем более в церковный полумрак.

Узкие улочки и переулки с плохо мощёной мостовой не раздражали своей неотремонтированностью, напротив, они манили то терракотовыми оттенками домов, то решёткой парка, то необычной вывеской. Из окон верхнего этажа одного из домов выглядывали тряпичные куклы, ждали, когда папа Карло выстругает длинный нос Пиноккио, и деревянный человечек откроет свой театр, а они оживут для вечернего представления.

Недалеко от площади толстый симпатичный итальянец, улыбчивый и розовощёкий, разложил на столе ювелирные мелочи. Он весело болтал с покупателями, отпускал какие-то шутки, и сам смеялся вместе с обступившими его прилавок зеваками. Мы остановились, и впервые за нашу совместную жизнь, Саша не скроил брезгливую гримасу, когда Мира начала мерить самодельные колечки и серёжки. Грех было не поторговаться немного под аккомпанемент комплиментов жизнерадостного продавца.

— Антикварная вещь, — сказал Саша, уплатив за колечко 10 евро.

— Куда теперь, ужинать ещё рано.

— К памятнику Гарибальди.

И мы начали взбираться на высокий холм – Яникул.

Жаркий день никак не хотел превращаться в прохладный вечер. Мира быстро устала, и начала ныть. Саша пытался найти такси или автобус, он что-то бурчал по поводу того, что продуманная экскурсия это, когда вверх едут, а вниз идут. Запыхавшись, мы добрались до чудесного фонтана Аква Паола.

Фонтан прекрасен, строг и изыскан одновременно. Все три широченные ниши – арки и огромная ванна никак не вмещались в объектив, но мне удалось найти в Инете достойную фотографию этого гимна чистой воде. На площади у фонтана, за столиками сидели пожилые люди, и вместо «аквы паолы» пили шампанское — в кафе шла презентация-дегустация какой-то определённой марки. Высокие бокалы, чёрно-белые официанты и солидная публика очень подходили к колоннам и струям, не хватало только возгласов: «Внимание! Мотор!» И была бы полная иллюзия присутствия на съемках фильма из итальянской сладкой жизни прошлого века, впрочем, шампанское было сухим и французским.

Впечатлений от фонтана хватило, чтобы дойти до верхушки холма. На подступах к высоченному памятнику стояли колонны-столбики с бюстами гарибальдийцев, они, как пионеры-герои в советских скверах и парках, играли роль статистов, готовящих выход главного действующего лица.

Гарибальди сидел на коне, устав от побед и поражений, поводья были опущены, у коня хоть и развевался хвост, но больше по инерции. На одной из сторон постамента есть слова — «ROMA O MORTE». Всадник забыл о битвах, он смотрел на Рим, на великолепную панораму города в лучах заходящего солнца, и мы, усевшись на парапет, огибающий площадь, долго любовались городом, о смерти думать не хотелось.

Оказывается, где-то там поблизости есть и жена Гарибальди Анита — она с младенцем в одной руке и с револьвером в другой скачет как угорелая на вздыбившемся коне, но мы не знали об этом и прозевали такой необычный памятник.

Спуск вниз оказался намного короче подъёма, мы шли по ступенькам через зелёный парк, петляли по спускающимся улочкам, где уже было довольно многолюдно, мы придирчиво выбирали место ужина.

Нас привлёк ресторанчик «У колодца». В этот вечер повар приготовил баранью ногу, блюдо с ароматным мясом и крупными только из печи картофелинами вскоре уже было у нас на столе. Официант не давал нам скучать, мы ещё только разбирались в меню, а он уже вынес три бокала белого чуть газированного вина «от заведения», потом было много сыра пикорино, и много томатного с ветчиной соуса, чтобы сдобрить канелони, которые заказала Мира.

То ли еда была так вкусна, то ли бутылка красного вина оказалась очень кстати, но нам было радостно и легко, как редко бывает в жизни. Два старичка в пионерских галстуках, подпоясанные широкими красными кушаками, подошли к нам.

— Вы не против послушать Паваротти?

— Ну, конечно, нет!

Заиграл аккордеон. «Паваротти» дребезжащим голосом пел известные песенки, мы что-то подпевали. Престарелые музыканты уже получили скромные чаевые, но им, видимо, было хорошо за нашим столиком, они пели ещё, и с удовольствием угостились винцом. Десерт мы выбрать не смогли, и тогда официант принёс всё, что было в ассортименте. Свежие ягоды со сливками, шоколадный и бисквитный торт были хороши под рюмочку розового ликёра.

Вместе со счётом нам преподнесли буклетик, в котором был рассказ об историческом прошлом этого ресторанчика, и список выдающихся личностей, которые тут пили и ели. Сумма выглядела весьма разумной, наверное, знаменитости тоже были не прочь сэкономить.

Площадь, пока мы ужинали, преобразилась, она шумно отмечала ежевечерний праздник. Играла музыка, звенели монетки в коробке у человека-статуи, парочки целовались, все магазины на прилегающей улице были открыты, кафе и рестораны переполнены. Молодая весёлая толпа медленно двигалась между рядами столиков, витринами и импровизированным базарчиком, где, к нашему удивлению, вместе с сувенирами, плетёной мебелью и домашней утварью торговали котятами и щенками.

Такси остановилось в двух шагах от нас и от моста. Из машины вышли пассажиры, а мы уселись, уже не спрашивая, сколько будет стоить поездка. Водитель был похож на Бениньи, я всё ждала, что он сейчас заговорит, как в фильме Джармуша «Ночь на земле», но он был молчалив, а, может, уже рассказал обо всех своих сексуальных проделках другим пассажирам.

14. ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ В РИМЕ

Вчера портье заказал нам вход в Галереи виллы Боргезе.

Без заказа, конечно, тоже можно идти, но впускают группу из 100 человек один раз в два часа. Поэтому мы решили не рисковать.

Времени было много, и мы пошли к знаменитому парку пешком.

На площади Барберини утром ещё можно спокойно подойти к фонтану «Тритон» и разглядеть без помех коричневого морского трубача, стоящего на ненадёжной раковине, которую поддерживают дельфины. Он усердно выдувает струю воды из раковины, и скоро вызовет не шторм, конечно, но интенсивное автомобильное движение. У фонтана стояла группа, экскурсовод интересного рассказывала о Папе Урбане и скульпторе Бернини на русском языке. Ей изрядно мешала женщина в шляпе с широкими полями, которая кричала в мобильник:

— Гостиница мрак, ты слышишь, отвратительно, у чёрта на куличках, а не в Риме. Я приеду, я им задам, сволочи…

Мы послушали экскурсовода, потом телефонный разговор и пошли к соседнему фонтану того же Бернини – «Пчелы»

Думали посмотреть и церковь с убранством из человеческих костей, но посещение религиозных ужасов не состоялось, в этот день было закрыто.

Через широкие стёкла фирменного магазина мои спутники полюбовались на ламборджино, блестевшие чёрными лаковыми боками, и мы пошли по виа Венето вверх. По этой улице ходить приятно. Не знаю, может и есть тут что-то историческое или достопримечательное, мы просто глазели на витрины, кафе и гостиницы.

До входа оставалось больше часа. Мы погуляли по дорожкам парка между лужайками, скульптурами и фонтанами и сели отдыхать на скамейку. Из зарослей выпрыгнула большая бурая лягушка, за ней мышь. Мышь успела куснуть лягушку и скрыться, не попав в кадр. Как тут не вспомнить Аристофана. Пытаюсь в двух словах пересказать его «Лягушек», но аудитория не готова к восприятию, Мирка и Саша расслабленно отдыхают и только делают вид из вежливости, что слушают, и я замолкаю, не высыпав и щепотки «аттической соли».

Перед входом в залы выпиваем в кафе музея по чашечке эспрессо, соблазнившись запахом свежемолотого кофе. Мира пока покупает отличного качества открытки с видами шедевров музея, так как фотография и съёмка в залах запрещена.

В галереях царство скульптуры Бернини. Работы не прислонены к стенам, не поставлены, как наказанные в ниши, Аполлон, Дафна, Давид, Прозерпина с похитителем гордо стоят посредине длинных залов. А мы крутимся вокруг них, разглядывая все детали. Вот тут и понимаешь термин круглая скульптура.

В этом музее внимательному посетителю помогают не пропустить главные шедевры. О них очень подробно и даже интересно написано на табличках в каждом зале. Кстати, сайт музея в Инете очень яркий, лаконичный с хорошего качества фотографиями.

Мы, молча, заворожённые, переходим от одной картины к другой, возвращаемся опять, пытаясь растянуть минутное свидание с живописью мастеров. Название картины Тициана – «Любовь земная и небесная» подходит к нашему состоянию ликования, от удивления и счастья, что можно увидеть эти полотна Корреджо, Пентуриккьо, Веронезе, Рафаэля и Караваджо. Кроме великих итальянцев в музее есть «Портрет мужчины» Дюрера и круглолицая в импортной шляпе, ни с кем не спутаешь, «Венера»

Кранаха.

Но в конкурсе написанных и изваянных Венер, конечно, побеждает Паолина, сестра Наполеона. Не зря восхитительная красавица позировала Антонио Канове обнажённой. У лежанки с коронованной куртизанкой, выполненной из белоснежного до совершенства отполированного мрамора, всегда множество людей. Но нашему восхищению и восторгу не мешала толпа, видно аморальность натуры предполагала эту лёгкость публичного общения с её божественно воплощённой физической красотой.

После Галереи мы ещё долго гуляли по парку, не хотелось покидать этот тихий уголок Рима, поднялись на холм Пинчо, полюбовались сверху панорамой Народной площади, пошли к Испанской лестнице, и только спустившись с неё и окунувшись в суматоху ярких витрин и ненастоящих скидок и распродаж, поняли, что мы проголодались и притомились.

В симпатичном ресторанчике нас обслуживала девушка с Украины. Она красноречиво покачала головой, когда мы хотели заказать лазанью, посоветовала рыбу или морепродукты, принесла кувшин с водой, и горько пожаловалась, что работает вообще без выходных.

Нам хотелось отдать ей чаевые, но со счётом подошел молодой парень и наши несколько евро скрылись в его кармане.

— А как же шорты?

Мира была права. Выбраться из этого водоворота модной одежды без покупок было бы преступлением. И мы его не совершили. В гостиницу пришли, как все уважающие себя туристы, с кульками из местных магазинов, а Мира в новых до колен джинсовых шортах, которые по-настоящему оценят её подруги.

Когда стемнело, мы вышли на прощальную прогулку. Знакомые площади казались ближе, улицы и переулки короче, нам дружелюбно подмигивали электрические лампочки. Мороженое купили в знаменитом «Джолити» возле Пантеона. Этому заведению больше ста лет, возраст детский для Вечного города, но традиции имеются. С большущими вафельными рожками с разноцветными шариками мы, облизываясь, медленно шли к площади Навона. Там раскинулась ярмарка околохудожественной продукции, фонтаны поскромнели и тихонько журча, старались не мешать художникам, музыкантам, торговцам, ворам и туристам. Мы кружили в радостной толпе, заражаясь ей настроением, и щедро делясь своим.

Потом, уже совсем поздно ночью, после чашечки кофе и бокала вина, мы вышли к Треви, чтобы Мира напоследок бросила монетку. Она сделала это по всем правилам, стоя спиной к фонтану, и загадав желание, вернуться сюда ещё.

Август 2006 год.

Рим. С путеводителем и без. Часть 1

Рим. С путеводителем и без. Часть 2

Рим. С путеводителем и без. Часть 3

Рим. С путеводителем и без. Часть 4