«А ведь не зря покрутилась на точке Zero в прошлый раз», – думала я, втягивая парижский воздух на выходе из аэропорта Шарля де Голля. Старая добрая примета опять сработала! Теперь в моем паспорте зеленела виза типа С сроком на 90 дней, с фотографией, покрытой какой-то серебристой решеткой, с земной шаром и звездами над головой. На этот раз виза была сделана по гостевому приглашению, и никаких проблем в посольстве с ним не возникло.

БАССЕЙНЫЙ КОМПЛЕКС: НЕОБЫЧНОЕ В ОБЫЧНОМ

Париж нежно дыхнул на меня горячим июльским воздухом, сдерживаемым с начала лета. В последние годы июльская жара стала для Франции традиционной, и мне пришлось прочувствовать на себе все ее прелести.

Так как купаться в Сене по-прежнему запрещено, несмотря на обещания каждого второго политика ее очистить, на парижских пляжах можно только загорать. Для меня же, вечно изнывающей от жары, осталось два варианта спасения: душ и бассейн. Решив, что сокровища мировой культуры подождут еще несколько дней, я со своим спутником отправилась в бассейный комплекс, расположенный в восточном пригороде Nogent. Этот комплекс состоял из трех бассейнов: двух открытых и одного закрытого, вокруг открытых бассейнов вверх поднимались скамейки, как на стадионе. Они были густо облеплены полотенцами и одеялками, на которых загорали отдыхающие. С трех сторон открытого бассейна стояли вышки с зонтиками, под которыми спасались от жары спасатели в униформах, зорко наблюдающие за потенциально тонущими купальщиками. «Три спасателя на один бассейн – не многовато ли?», – думала я, повиснув на перегородке между дорожками, когда один из них криками и знаками начал мне объяснять, что это запрещено. Спасатель же у бассейна, где прыгали с трамплина, частенько отсутствовал, хотя, на мой взгляд, прыгать с трамплина было куда опаснее, чем висеть на перегородке.

У бассейна я наблюдала привычную для французов картину: встречу подростков. Всем уже известно, что во Франции существует «обряд целования», давний обычай целовать всех знакомых приходящих и уходящих. Тут мне довелось увидеть сцену как в «Элен и ребята» вживую: встретились шестеро подростков – юноши и девушки. Каждый из них поцеловал в щечки каждого, итого – 30 поцелуев за полминуты. А если представить картину «Встреча одноклассников»? Впечатляющее, наверно, зрелище!

После бассейна я решила основательно принять душ. Не тут-то было! Первые несколько минут мне пришлось его изучать на предмет извлечения непрерывной струи. Дело в том, что, как и во всех европейских странах, во Франции использование воды – дорогое удовольствие, поэтому в целях ее экономии строители бассейнов так соорудили водопроводную систему, что вода после нажатия кнопки под душем льется оттуда секунд двадцать, а потом автоматически отключается. Чтобы включить воду снова, надо снова нажать на кнопку, и так до победного конца. Я не стала изобретать велосипед и посмотрела, как моются другие: они просто стоят задом к стенке, прижимая к ней кнопку мягким местом, благо у большинства это место находится как раз на уровне кнопки. Чуть позже такая же проблема возникла в раздевалке с феном, я имею в виду, там постоянно кончался воздух (видимо, экономили электроэнергию).

ПАРИ-ПЛЯЖ: ОТДЫХ НА ЛЮБОЙ ВКУС

В период моего приезда Париж лихорадило два, казалось бы, малозначительных события: сезонные летние распродажи и проект «Paris Plage». Думаю, что о распродажах слышали уже все и всё, а вот «Пари-пляж» – проект относительно новый, инициирован мэрией Парижа, проводится каждое лето с 2002 года с середины июля до конца августа. На участке протяженностью 3 км на правом берегу Сены перекрывается проезжая часть и выставляются посреди дороги привозные пальмы, оборудуются детские площадки, поля для игры в петанк, танцевальные площадки, и в течение дня парижанам и гостям города предлагаются различные развлекательные мероприятия. В этом году темой проекта была Французская Полинезия, а лозунгом: «Cet été Paris Plage se parfume au tiaré», т.е. «Этим летом Пари-пляж наполнен ароматами тиары», что, кстати, было недалеко от истины: тиара – полинезийский цветок, действительно издает сильный приятный запах, и надо сказать, этим летом не только Пари-пляж им благоухал, но и добрая часть остального Парижа, так как предприимчивые французы, воспользовавшись рекламой проекта, выпустили немало различных средств с запахом тиары. В парфюмерных магазинах Ив Роше, например, появились дезодоранты, гели для душа, пенки для ванн с таким запахом.

Этим летом проект, ввиду его популярности, расширили и задействовали также левый берег Сены. Из культурных мероприятий было множество спектаклей и постановок с полинезийскими актерами, традиционные полинезийские танцы, музыкальные концерты; для детей – площадки с пиратскими кораблями, специально оборудованные стены для имитации скалолазания, картонная избушка, из окна которой пожилая дама проникновенным голосом рассказывала сказки… Кроме развлечений на набережной Парижа проводились и вполне полезные мероприятия. Мне, например, довелось поучиться оказанию первой помощи пострадавшим. Такие мини-курсы проводились организацией « Croix Rouge » (« Красный Крест ») четыре раза в день по предварительной записи на одной из площадок набережной. Проводили их опытные спасатели с группами по 6-12 человек. Сначала велась вступительная беседа, задавали, казалось бы, простые вопросы, но все они были с подвохом. Вот, к примеру, такой вопрос: «Если Вы едете на машине и видите впереди на дороге аварию, где Вы остановитесь?», и варианты ответов: «1) напротив; 2) за 100 метров до места аварии; 3) через 100 метров после». Большинство, конечно же, называли 2-й вариант, а правильным был 3-й (остановившись перед местом происшествия можно заслонить своей машиной обзор, и следующий автомобиль рискует совершить повторный наезд). А потом была практическая часть: в какое положение уложить пострадавшего до приезда скорой. Для этого нам велели поделиться по двое «по образу и подобию своему» и экспериментировать друг на друге. Я была в паре с Мари, которая тут же опознала во мне русскую, хотя на лбу у меня не было написано «Made in Russia». Потом она призналась, что два года жила в Москве, вот и узнает теперь русских безошибочно. После кувырканий на коврике нас учили делать массаж сердца и искусственное дыхание. Для этого выдавались пластмассовые макеты с индикаторами – при правильных действиях на них загорались лампочки. Все удовольствие продолжалось около часа, затем проводился тест и выдавалась грамота о прохождении курса.

Другим полезным мероприятием я бы назвала « Paris Plage Roller », т.е. уроки катания на роликах. Полезность состоит в том, что инструкторы не только учили на них ездить, но в первую очередь правильно подбирать и закреплять защитные щитки и шлемы (которые, как и ролики, выдавались напрокат бесплатно), правильно падать и тормозить. Уроки можно было посещать хоть каждый день, приходили как дети, так и взрослые, а одна престарелая дама лет 80-ти все норовила остаться каждый раз на третий урок подряд, никого этим особо не удивляя. Некоторым завсегдатаям выдавали ролики на весь день, и они гордо рассекали на них по всей набережной и даже по городу.

ГЛОБАЛЬНОЕ «ПОЧЕРНЕНИЕ»

Впрочем, были и недовольные проектом «Пари-пляж». Groupe Kactus, активно защищая бездомных, обвинила мэрию Парижа в том, что, пуская пыль в глаза с помощью таких проектов, руководство намеренно игнорирует нищету, которая рядом. «Париж, вставай! Просыпайся!», – призывали листовки, раздаваемые у Отеля де Вилль. Надо сказать, что забастовки в Париже – явление частое. Бастуют все и везде: у Отеля де Вилль бастовали бездомные, там же на набережной – учителя против закона о сокращении 8 500 рабочих мест, недалеко от площади Сен-Мишель – иранцы с требованием освободить каких-то политических заключенных – журналиста и адвоката – из иранской тюрьмы (а при чем тут Париж?), на празднике TGV около Трокадеро – китайцы, сидящие в позе лотоса и держащие растяжки с крупными китайскими иероглифами и мелким переводом на английский с требованием остановить какой-то геноцид в Китае… Причем тут же другие китайцы кучковались около стола и зазывали прохожих поставить свои подписи под их иероглифы, и мое лукавство, что я не говорю ни на одном из предлагаемых языков, их совсем не останавливало, они настойчиво совали мне ручку в руку и жестами показывали, что надо расписаться…

Думаю, парижане уже сами не рады полчищам иммигрантов, наполняющим город. Я в этом еще раз убедилась на выставке Кабю, знаменитого карикатуриста, открывшейся 21 сентября в Отеле де Вилль. Все 50-летнее творчество этого художника, посвящено Парижу и его жителям. «Я всегда ношу с собой блокнот для зарисовок… Это для меня как гамма для музыканта… Особенно я люблю рисовать парижан и парижанок, например, парижанок на рынке», – говорил Кабю. На этой выставке были и безобидные карикатуры парижанок, и те, что несли политическую окраску, были и отдельные рисунки, и вырезки из газет, и 20 больших иллюстраций по одной на каждый парижский округ. Вот, например, к 7-му округу относилась карикатура под названием « Un vieux colonial soutenu par une beurrette devant la statue d’un vieux colonialiste » («Старый солдат колониальных войск, поддерживаемый арабкой, перед статуей старому колониалисту») с соответственным изображением согбенного старичка с клюкой и молодой мулатки «кровь с молоком» на фоне Дома Инвалидов. Кабю, который сам 27 месяцев служил в Алжире, видимо в полной мере прочувствовал последствия такой колонизации, в результате которой Франция с каждым годом становится все чернее и чернее…

ВОСКРЕСЕНЬЕ – МУЗЕЙНЫЙ ДЕНЬ

Чтобы попасть на эту выставку пришлось около часа постоять в очереди. Может, это было вызвано тем, что выставка финансировалась опять-таки мэрией Парижа и была бесплатна для посетителей. В первое воскресенье месяца бесплатно можно было посещать вообще все государственные музеи, и перед каждым из них была, соответственно, огромная толпа народа. Причем не только гости столицы, но и сами парижане не брезговали халявой. Надо отдать должное работникам музеев, которые время от времени проходили вдоль очереди, выискивая старых, малых и больных, и провожали их к специальному входу. Я была с двумя спутниками, у одного из которых была загипсована сломанная рука, так нас всех троих пригласили к служебному входу. Это было у музея Орсэ. Музей огромен, мы ходили по нему весь день до закрытия, и я еще расстроилась, что не все успела посмотреть. Надо ли говорить, что в другой раз по Лувру мы тоже ходили весь день и обошли далеко не все. Там основная масса, конечно же, толпилась в зале античного искусства и зале эпохи Возрождения. А для знаменитой Джоконды отведен собственный небольшой зал, в котором толпа просто беснуется, пытаясь во что бы то ни стало сфотографировать знаменитое произведение, игнорируя вывески о запрете фотосъемок и наличие секьюрити, которые в форме и в штатском бдят за порядком. Тем не менее, усилия охраны тщетны, так как практически каждые пять секунд то здесь то там видны вспышки фотокамер, и охрана успевает лишь после этого подойти к нарушителям и еще раз напомнить о запрете. «Joconde est moche» («Джоконда некрасивая»), – говорят о ней некоторые французы, имея в виду состояние картины, которая то ли от фотовспышек, то ли от времени, действительно изрядно потрескалась.

Продолжая тему музеев, хотелось бы упомянуть еще один, незаслуженно забытый, или, по крайней мере, обделенный должным вниманием – Château de Chantilly (замок Шантийи). Он находится в северном пригороде Парижа и построен в 1560 году на скале, окруженной водой, т.е. стены замка сходят в воду, как в Венеции. В замке находится музей Конде, сохраненный в том виде, в каком он был в XIX веке. Среди картин, представленных в музее, есть картины Делакруа и Рафаэля, а вообще, по словам гида, этот музей является третьим после Лувра и Версаля, если оценивать его стоимость со всеми экспонатами.

ПУТЕШЕСТВИЕ В НОРМАНДИЮ

Вообще, во Франции немало замков на воде, но самый знаменитый из них – это Abbaye du Mont-Saint-Michel – аббатство, расположенное на горе Святого Михаила. Эта «Жемчужина Нормандии» является третьей по посещаемости достопримечательностью Франции (после Эйфелевой башни и Версаля, принимает летом около 20 000 туристов в день), и является первым французским объектом, занесенным в список памятников всемирного наследия ЮНЕСКО. Кроме того, что на горе находится одно из стариннейших аббатств (первый камень заложен в 708 году), сама гора является то частью материка, то островом из-за самых быстрых в Европе приливов и отливов. Основную же часть времени аббатство соединено с материком длинным узким перешейком, на котором помещается лишь дорога и две автостоянки. Приливы бывают два раза в месяц и зависят от фаз луны. Вода во время сильного прилива может прибывать здесь со скоростью галопирующей лошади, а разница в уровнях воды во время прилива и отлива достигает 15 метров! Во время сильного прилива автостоянки оказываются под водой, и остается лишь узкая дорога, соединяющая гору с материком, а во время отлива море отступает от горы на 15 километров, обнажая зыбучие пески. Во всех близлежащих отелях и ресторанах висят таблицы с расчетами точного времени приливов и отливов, а при входе на территорию аббатства красуется плакат, на котором каждый день меняется время максимального уровня воды.

Само аббатство сначала было пристанищем монахов-бенедиктинцев и местом массового паломничества. Во время столетней войны оно получило также статус неприступной крепости, так как его стены выдержали все атаки англичан. Потом оно использовалось как тюрьма. Сейчас аббатство считается историческим памятником, занимает верхнюю часть горы и состоит как бы из трех этажей, на которых чередуются залы, террасы и галереи, а заканчивает сооружение 32-метровый шпиль со статуей Св. Михаилу наверху.

Всю остальную часть горы занимают музеи, рестораны и сувенирные лавки, где продается все от наперстков с изображением аббатства до рыцарских доспехов. Дорога от подножия горы до вершины напоминает линию на раковине улитки, и чтобы подняться, приходится наворачивать круги через все лавочки, а прямой лестницы снизу доверху нет ни одной. Когда идешь по этим узким улочкам, выложенным камнем, мимо каменных домов, пушек, бойниц так и кажется, что сейчас навстречу вывернет этакий Дартаньян на коне и снимет приветственно шляпу с перьями… А ночью остров приобретает таинственный вид из-за подсветки снизу-вверх, и кажется, что нет лучшего места на земле для съемок историко-приключенческих сериалов или же фильмов ужасов.

Обитатели этого (полу-?) острова в основном приходящие: работники музеев, ресторанов, продавцы в лавках. Коренное же население на нем постоянно уменьшается, и в 2006 году составило всего 43 человека, из которых 12 – монахи.

На обратном пути в Париж мы заехали еще в три знаменитых города: Довиль, Трувиль-сюр-мэр и Онфлер. Все они стоят на берегу моря и отличаются своеобразной архитектурой. Довиль и Трувиль – маленькие курортные городки (3,57 км2 и 6,79 км2), неразрывно связаны между собой в историческом и культурном планах. У меня они почему-то ассоциируются с персонажами Траляля и Труляля из «Алисы в зазеркалье». Основная ценность этих городков – песчаные пляжи и множество маленьких красивых отелей, пансионатов, дискотек, есть даже казино. Парижане частенько ездят туда на отдых летом и осенью, т.к. это самое близкое от Парижа морское побережье, всего в двух часах езды на машине (конечно, если нет пробок) или поезде. «Первооткрывателем» Трувиля считается Александр Дюма. Кроме него красоту этих мест оценили художники Клод Моне (в 1870 г. написал картину «Hôtel des Roches Noires, Trouville», т.е. «Отель черных скал», в котором, кстати, впоследствии жил писатель Марсель Пруст), Эжен Буден, который там же и скончался, писатель Гюстав Флобер, который впервые и всерьез там влюбился, современный актер Жерар Депардье, у которого в этом городе имеется дом. А Сеголен Руаяль была там членом муниципального совета в 80-х годах. В соседнем Довиле также частенько бывал Флобер на ферме у родителей, а в 1909 году Коко Шанель открыла там свой бутик. Я задумчиво ходила по пляжу, рассматривая ракушки, большие и красивые, которые в изобилии покоились на песке, и даже не заметила, как со всех сторон меня окружила вода. Я едва успела вернуться на «материк» по узкому перешейку, который вскоре тоже скрылся под водой. Задержалась бы еще на несколько минут – и пришлось бы возвращаться по колено в воде!

Онфлер знаменит в первую очередь своей живописной гаванью, на берегу которой впритирку друг к дружке стоят дома с фасадами, покрытыми сланцем, а их отражение покоится на ровной глади воды. На другой стороне гавани все так же впритирку пришвартованы катера и яхты. Любители живописи с легкостью узнают Онфлер на картинах Курбе, Будена и Моне. Другая достопримечательность города – это церковь Святой Катерины, самая большая деревянная церковь Франции. А неподалеку находится второй по длине в мире мост на опорах – Нормандский мост, соединяющий Гавр и Онфлер, разделенные устьем Сены. Его длина – 2 143 метра, 846 из которых висят между двух опор. Несмотря на огромные размеры, мост кажется очень даже изящным. Очень хотелось по нему прокатиться, но нам было совсем не по пути.

BON ANNIVERSAIRE ИЛИ ПИР ПО-ФРАНЦУЗСКИ

В Париже нас уже ждали на день рождения. День рождения был у Виолен, сестры моего друга, ей исполнилось 28. За ужином собралась вся семья: родители, дедушки, бабушки, тетушки… ее гражданский муж… собака… На столе было 3 разных салата, жареная курица, картофель фри, копченая рыба, сыр, 2 торта, вино, сидр, фрукты… Кроме курицы все остальное было холодное. Встреча гостей началась, конечно же, с «обряда целования», описанного выше. Слава богу, что в этой семье было заведено целоваться всего дважды: в одну щечку и другую, а вообще количество традиционных поцелуев во Франции колеблется от 2-х до 4-х. Например, родственница из Бретани сказала, что у них заведено целоваться по 4 раза. И пришлось-таки ее целовать 4 раза. Так вот, после «обряда целования» начался «обряд объедания». Надо отдать должное, что все было очень вкусно, и наесться можно было до отвала, несмотря на бытующее мнение, что в Европе все экономят на гостях. За ужином велись светские разговоры о жизни, вспоминали, кто, где и как отдыхал, делились впечатлениями. Во время ужина позвонила по телефону еще одна родственница, и все по очереди с ней разговаривали по телефону (11 человек!). Видимо, неприлично было не сказать ей «Бонжур» лично.

Мне на этом празднике жизни было почему-то не очень весело. Ввиду недостаточного знания языка через какое-то время понимание меня покинуло, и на мозги начал истошно давить однообразный гул голосов. Но еще хуже мне стало от вопросов типа: «А какая погода в России?» Такое ощущение, что они все думают, что Россия размером с Францию и погода там везде одинакова. Вот и распыляйся объясняй, что «широка страна моя родная», да еще на их родном наречии. А еще одна родственница спросила: «А правда ли, что это Путин отравил Ющенко, и от этого у Ющенко стало лицо щербатое?» Когда я ответила, что неправда, она начала мне доказывать, что это правда, так как она это слушала по официальному каналу, по которому говорят только правду. Кстати, я не знаю, что там произошло на встрече Большой восьмерки, но по всему Парижу на улицах и в метро висели анонсы газеты с изображением Путина и надписью: «La revanche de Poutine. Au G8 de Saint-Pétersbourg, une Russie très offensive» («Реванш Путина. На встрече Большой восьмерки Россия наступает»).

Ну а день рождения продолжался. До подарков дело дошло только когда все уже наелись и напились. Говорят, что время вручения подарков зависит от обычаев в каждой конкретной семье, и в данной семье было заведено вручать подарки перед десертом. Начинается действо так: гости хором поют всем известную «Хэппи бефдей ту ю», но с французскими словами «Bon anniversaire». Сам процесс дарения и получения подарков мало чем отличается от нашего: их также красиво заворачивают и трепетно разворачивают, дарятся все те же предметы одежды, быта, бижутерия. Все, что возможно, тут же всенародно примеряется, приспосабливается, прилаживается, все гости восхищаются и сыплют комплиментами… В общем, подарки – они и в Африке подарки. А бой-френды и в Африке бой-френды… От своего Виолен получила энную сумму денег на покупку «того, что нравится», накупила себе шмоток и демонстрировала, как подаренное им. Все остались довольны: Виолен, что приобрела желаемое, и бой-френд, что ему удалось избежать изнуряющих экскурсий по женским отделам магазинов. После подарков и десерта, поделившись последними новостями, гости стали разъезжаться по принципу «кому дальше ехать, тот первый уходит». Никаких «выпить на посошок» или «ты меня уважаешь?» так и не прозвучало, никто не упал лицом в салат, никто ни с кем не подрался, в общем, «день рождения не удался» в русском понимании этого выражения.

Приставала ко всем только домашняя собака, пытаясь облизать уходящих в благодарность за праздничную добавочную дозу. У нее и кличка-то была Rustine, что в переводе означает «резиновая заплатка (для велокамеры)» в отместку за то, что она ко всем клеится. «Это не собака, это член семьи», объясняли мне, так как я упорно не понимала, зачем кормить собаку жареной курицей с морковью и стручковой фасолью. Впервые, когда я увидела приготовление этого блюда, я спросила: «Это нам?». Мне ответили: «Нет, это собаке». Следующий раз, увидев стручковую фасоль и жареную курицу, я спросила: «Это собаке?». «Нет, это нам», – ответили мне.

В эту поездку я начала немного приобщаться к французской кухне, а именно, к некоторым традиционным блюдам. Больше всего я пристрастилась к морепродуктам, в числе которых мидии, ракушки, креветки. Надо признаться, что если бы я раньше знала, как они готовятся, то наверно, такой поклонницей не была. До этого я видела les moules, т.е. мидии, уже в готовом виде: в кастрюльке на ресторанном столе. Теперь же я присутствовала полностью при процессе, начиная с покупки мидий на рынке. Так вот, продаются они живыми (по крайней мере, большей частью) и в таком виде могут храниться еще несколько часов. Перед приготовлением нужно еще раз проверить, не сдохли ли какие из них, т.к. мертвые мидии в пищу непригодны. Те, что с закрытыми створками – живые, а те, что с открытыми – или уже мертвы или замечтались. Мидии с закрытыми створками складывают в кастрюлю, а те, что полуоткрыты, начинают «щекотать» внутри какой-нибудь палочкой или прямо ножом и откладывают в сторону. Через некоторое время смотрят, не закрылись ли створки и снова классифицируют. Наполнив кастрюлю, ее ставят на плиту и варят живые мидии в собственном пару, не заливая водой. Ну, можно еще добавлять приправу: лук, чеснок, петрушку. Честное слово, до этого я думала, что наиболее жестоко обращаются с нашими раками, бросая их в кипяток.

А вот Coquilles Saint Jacques (ракушки Сен-Жак) в основном жарят на сковороде, уж не знаю, живые или нет. Почему ракушки называются именем святого, никто мне объяснить не смог, пришлось в очередной раз прочесать Интернет. В общем, был такой святой – Сен-Жак де Компостелло (по-русски – Святой Яков), который проповедовал в Испании. После его смерти стали происходить чудеса, и к его мощам потянулись паломники. Они обшивали ракушками края своих плащей, чтобы их узнавали издалека, и разбойники, завидев ракушки на плащах, на них не нападали. А также паломники, имевшие привычку питаться подножным кормом, частенько кушали эти ракушки, находя их на пляжах, и брали с собой в качестве сувениров.

Сами ракушки – из рода моллюсков. Они ценятся за мясо, очень богатое железом. Я так поняла, что моллюски эти – гермафродиты, так как каждая имеет и мужские (белые), и женские (оранжевые) гениталии. Едят их вместе с ними, вкус гениталий мало чем отличается от вкуса остального «тела». Кстати, в садах частных домов под Парижем живет полно улиток. Интересно, а их кто-нибудь тоже жарит?

ЧТО ОБЩЕГО У ВЫДРЫ И КУРИЦЫ

К чему еще я долго не могла привыкнуть – так это к ласковым именам. Виолену часто называли «ma bibiche» (производное от ma biche – типа «моя оленуха», т.е. самка оленя). И это было самое лояльное из всех. Другие французские ласковые имена, это: ma puce («моя блошка»), ma poule («моя курочка»), mon chou («моя капуста»), ma loutre («моя выдрочка»). Что касается последнего, то я сначала думала, что меня разыгрывают, потом спросила как бы невзначай у нескольких человек, выдра – это хороший зверек или плохой. И все мне отвечали примерно следующее: «Да-да, очень хороший, миленький зверек, у него такие глазки, он так прелестно умывается…» Киски и зайки во французских ласковых именах не числятся по причине их неуемной сексуальности, к тому же если назвать мужчину «зайкой», можно его и обидеть, т.к. зайцы и кролики известны всем скоротечностью половых актов. Если же уточнить «горячий кролик», то это будет означать «ловелас» или же по-простому бабник, не пропускающий ни одной юбки. С котом же ласковые имена формировать можно, только прибавляя к нему какое-либо прилагательное: большой или маленький, или нежный. Если же назвать кого-то chatte («кошка»), не прибавив при этом прилагательное, то получится разговорный вариант женского полового органа.

А если уж затрагивать тему самих животных, то меня очень удивило то, что во французском языке практически нет звукоподражаний для их подзыва. Впервые я это обнаружила случайно. Увидев кошку с необычной окраской и желая с ней сфотографироваться, я ее поймала, взяла на руки, но бедное животное никак не хотело позировать, и я попросила спутника, чтобы он ее позвал. «А как позвать?», – ответил он. От неожиданности я чуть не выронила кошку из рук. В конце концов, он сообразил и стал повторять: «мину-мину», что значит «котик-котик». Кошка, видимо, удивилась не меньше моего такому обращению и стала рваться из рук. Вообще я где-то слышала, что для детей и кошачьих более понятны шипящие, фрикативные и щелевые звуки, и именно поэтому с ними приходится сюсюкаться. Назови кота Наполеоном, и будешь звать его целую вечность, назови Мурзиком – сразу прибежит. То ли французам неизвестен этот факт, то ли французским кошкам и «мину» понятно, но та кошка была немецкая и так и не поняла, что от нее хотели. После того как мы ее все же насильно сфотографировали, я принялась выяснять, почему во французском языке не предусмотрено чего-либо типа нашего «кис-кис». Тут уже неизвестно кто-кого удивил больше. «А зачем ее звать?», – услышала я в ответ. «Ну, чтобы покормить, например», – аргументировала я. «Если она домашняя, то у нее есть кличка», – ответили мне. «Хорошо, а как же вы зовете цыплят, гусей и т.д., ведь на всех кличек не напасешься?». «А мы их не зовем, когда они голодные, то сами есть приходят». Надо ли говорить, что животные во Франции тоже говорят на французском диалекте звериного языка. «Куэн-куэн» – это не кваканье лягушек, а кряканье уток, а лягушки величественно издают «коа-коа», кошки от удовольствия мурлычут «рон-рон», а свиньи вместо «хрю-хрю» выдают замысловатое «груэн-груэн». Конечно же, животные издают везде примерно одинаковые звуки, но французское ухо их идентифицирует именно так.


Надо сказать, что французская картина мира, несмотря на относительную близость народов, все же изрядно отличается от русской. «Он красив, как солнце», скажет француз там, где русский скажет: «красив, как бог». «Смеется как кит», «Добрый, как хлеб» и т.д. – обычные французские фразеологизмы. Но пальму первенства я бы дала следующему выражению: «Отдать язык кошке». Эта фраза, прекрасно вписывающаяся в фильм ужасов, означает всего лишь «Сдаться» (например, при разгадывании загадки).

ПАРА СЛОВ О РАСПРОДАЖАХ

В поисках подарка для Виолен пришлось изрядно походить по магазинам, где был период распродаж. «Les soldes, c`est génial!» («Распродажи – это здорово!»), – эту фразу можно найти почти в любом современном учебнике французского языка. В противоположность «новым» русским, парижане, скорее, гордятся приобретением дешевых товаров, рассказывая друг другу, как дешево им обошлась та или иная вещь. Вот парадокс: французы, тратящие на обед в ресторане от 20 евро и выше, запросто покупают себе распродажные джинсы за 5 евро и радуются, как дети! Меня же очень порадовали кроссовки «Reebok» за 35 евро вместо первоначальных 80-ти и три пары кожаных босоножек с 50% и 70% скидками.

Еще мне показалось, что покупатели в магазинах ведут себя несколько эгоистично. Почти в каждом зале торгового центра можно видеть предметы одежды, то здесь, то там валяющиеся на полу. Второпях посетители роняют одежду с вешалок, и редко кто удосуживается поднять свалянную вещь, а продавцы просто не успевают приводить отдел в порядок.

Какими только красочными плакатами не завлекают торговые центры! Например, была серия плакатов с карикатурным изображением длинноволосой блондинки в красном платье и на каблуках, принявшей позу бегуна на низком старте, мол, готова уже бежать за распродажным товаром. А в торговом центре BHV на улице Риволи красовался плакат, содержание которого я до сих пор не могу понять. «Les 6 jours du bhv du 21 septembre au 7 octobre ; paraboot jusqu’à – 40 % » (т.е. «6 дней BHV с 21 сентября по 7 октября; скидки до 40 %». Я посчитала количество дней между 21 сентября и 7 октября, получилось 17. Почему же на плакате 6??? Озадачила француза. Он тоже посчитал. Тоже получилось 17. Вспомнилась история про два девятых вагона… Видимо, не только у нас бывают казусы.

АСТЕРИКС – ЭТО НЕ ТОЛЬКО ГЕРОЙ КОМИКСОВ

А вот где летом не бывает сезонных скидок – это парк Астерикс – второй по посещаемости парк Франции после Диснейленда. Диснейленд построен в американском стиле, Астерикс же – полностью французский, и за это французы, которые недолюбливают американцев, предпочитают скорее его. Расположен он в северном пригороде Парижа и функционирует с 1989 года, приносит во французскую казну 65 миллионов евро в год.

Первое, что бросается в глаза на входе в парк – это огромная гора, на вершине которой восседает какой-то старичок в красных штанах с желтыми усами и в каске, из которой торчат два огромных белых крыла, видимо, это сам Астерикс (знаменитые комиксы я не читала).

Парк поделен на зоны. После входа сразу начинается «Античная» зона – центральная улица с маленькими прижатыми друг к другу домишками, в которых располагаются бутики с сувенирами и сладостями, самая главная из которых – «barbe à papa» («борода папы»), т.е. наша сладкая вата. Эта улица ведет в зону «Римская империя», где все аттракционы так или иначе связаны с цезарем.

Слева от нее располагается «Древнегреческая» зона с аттракционами «Троянский конь», «Полет Икара», «Река Эллинов», «Лернейская гидра» и «Молния Зевса», последний считается одним из основных аттракционов парка. Это что-то вроде американских горок, их высота – 33 метра, длина – 1220 метров, а наибольшая развиваемая скорость – 80 км/ч. Кстати, американские горки во Франции называются «русскими горками», т.к. их прообразом были наши обычные снежные горки под Санкт-Петербургом, с которых зимой катались на санках. Аттракцион «Молния Зевса» назвали так, видимо, в честь расположенной рядом огромной статуи Зевса, который держит три молнии в левой руке и словно целится ими в посетителей. «А у Зевса трусы в горошек», – осведомил меня один француз, завсегдатай этого парка. И правда, под набедренной повязкой грозного гиганта можно-таки рассмотреть малиновые в горошек трусы! Видимо, скульпторы были с чувством юмора. Там же, у Зевса и даже дальше начинается очередь на аттракцион, в которой можно стоять час или два в зависимости от количества посетителей. В отличие от Диснейленда здесь не предусмотрены билетики с указанием времени, есть только лишь «успокаивающие» таблички на деревянных столбах: «Отсюда до отправки еще 30 минут».

Как ни велик и грозен Зевс, его горки, на мой взгляд, все же уступают в остроте ощущений другим, под названием «Гудюрикс», стальным горкам в соседней зоне «Великого озера». Гудюрикс получил свое название по имени одного из галльских героев комикса, трусливого и ленивого подростка. Этот аттракцион долгое время был обладателем европейского рекорда по количеству фигур на трассе (7 штук). Впрочем, когда я оттуда вышла, то поняла, что мне было бы достаточно и одной: почти отвесного спуска с огромной скоростью, когда кажется, что все внутренности того гляди покинут предусмотренные для них места и выпрыгнут на волю. Но это было мое личное мнение, не разделенное моими спутниками, которые в конце дня еще раз проехались на этом аттракционе. У меня же смелости хватило покататься в это время на «Ветерке», который там назывался «Les Chaises volantes», т.е. «Летающие стулья». Я каталась на таком аттракционе лишь в детстве, а сейчас, спустя годы, вдруг поняла на что похоже это ощущение: на полеты во сне – то же чувство свободного парения.

Кстати, этот аттракцион был размещен в зоне «Средневековье». Вход в нее расположен между двумя улыбающимися каменными башнями, и это единственная зона, не имеющая никакого отношения к комиксам про Астерикса. Зато в ней можно наблюдать, как прямо на глазах появляются произведения средневекового искусства: там работают скульпторы резьбы по дереву и камню, кузнец, горшечник.

В следующей, «Озерной» зоне расположены основные водные аттракционы. Наибольшей популярностью пользуется «Le Grand Splatch», что-то типа «Большого плюха». На выходе с аттракциона многие были в, мягко говоря, подмоченной одежде, поэтому, когда подошла очередь, мы поинтересовались, можно ли этого избежать. «Да, конечно! Садитесь в последний ряд, и останетесь сухими», – заверил нас сотрудник парка. Мы последовали его совету, сели на заднее сиденье в какое-то подобие лодки и начали сплавляться по искусственной реке. Довольно-таки приятная процедура – 450 метров спуска вдоль живописных берегов с бьющими то там то здесь фонтанами, да еще и под музыку, и все бы ничего, если бы не 11-метровый водопад в конце. В нем, несомненно, тоже есть своя прелесть – острое ощущение, но есть и оборотная сторона: сотрудник парка нас обманул – на водопаде в лодку с обеих сторон хлынула вода. Мне повезло с местом и скоростью реакции: я сидела в серединке и подпрыгнула при первых же брызгах. Мои спутники оказались не такими расторопными, и в результате весь остаток дня они ходили с мокрыми задами, словно хорошо наделали в штаны.

5 июля 2006 года в парке произошел несчастный случай. Шестилетний бельгийский ребенок утонул, выпав из круглой шлюпки аттракциона «Спуск по Стиксу». Ребенок приехал с группой пионерского лагеря, и воспитатель был в соседней шлюпке. На время расследования прокурор запретил дальнейшую эксплуатацию аттракциона, и хотя все обвинения с дирекции парка впоследствии были сняты, аттракцион откроется теперь только в 2008 году под другим названием и с повышенными мерами предосторожности: ремнями безопасности, камерами слежения, спасательными жилетами у берегов реки. А у нас, в одном из Самарских лагерей, несколько лет назад утонули сразу три ребенка, и что-то не было слышно, чтобы лагерь из-за этого закрыли…

Кроме аттракционов в парке можно посетить различные шоу. Мы смотрели иллюзионное шоу и шоу дельфинов и морских котиков.

НОЧНЫЕ ЗАВЕДЕНИЯ ПАРИЖА

Раз уж затронули тему развлечений, тут не обойтись и без ночных клубов. Тот, в котором я побывала – дискотека «Мемфис», расположенная в 10-ом округе. «Дискотека для всех возрастов и на все вкусы», – так отзываются о ней французы. Гардероб, бар, два танцпола, столики и диваны по краям – все как обычно. Входной билет включает один напиток. Дискотека была полна народу. В верхнем зале звучала музыка 80-90 годов, а в нижнем – современная, причем и та и другая наполовину на французском языке. Я была немало удивлена, услышав такой известный хит, как «D.I.S.C.O.» группы Ottawan во французском переводе.

«Не смотри по сторонам и не улыбайся», – то и дело говорил мне спутник. Я же в хорошем настроении имела обыкновение улыбаться. Через некоторое время парень из соседнего круга начал крутиться передо мной, недвусмысленно выражая свой интерес. Один из моих друзей тут же что-то ему объяснил, и тот отошел обратно, впрочем, не теряя надежды и продолжая улыбаться издалека. В «Мемфисе» мы провели почти всю ночь. Потом, по пути к машине, мне прочитали целую лекцию на тему: «Как нельзя себя вести на дискотеке». Дело в том, что улыбка на лице девушки во время танца воспринимается как призыв к интиму даже (а может быть, особенно) если она в компании мужчин. «Француженки, когда танцуют, обычно делают обиженно-независимую физиономию, а если хотят с кем-то познакомиться, то невзначай бросают ленивый взгляд в сторону понравившегося парня, при этом как бы его и не замечая», – объяснили мне. «Ага, значит, стреляют глазками», – заключила я. Впрочем, результат примерно тот же: дискотечные знакомства редко приводят к романам.

Есть в Париже еще одно место, где редко заводятся романы. Это стрип-бар Ларри Флинта под названием Hustler club, расположенный в двух шагах от Елисейских полей. Этот клуб был торжественно открыт в 2002 году в честь 60-летия самого Ларри Флинта, который лично приезжал из США ради такого события. Король порно, король провокаций и непристойностей – Ларри честно заслужил все эти «титулы», всю жизнь борясь против цензуры в любом ее проявлении. Обвиняемый в непристойности, организованной преступности, клевете на ФБР, осквернении американского флага, Ларри был неоднократно приговорен к тюремному заключению, но фактически провел в тюрьме только 6 месяцев, зато получил пулю от одного из фанатов, благодаря чему теперь ездит в инвалидном кресле из чистого золота, не переставая эпатировать публику. В 2003 году он даже выдвигал свою кандидатуру на пост губернатора Калифорнии.

Сам стрип-бар – один из трех самых крупных и престижных в Париже, занимает площадь 800 кв.м, на которой расположены два бара, две сцены, VIP – зона и сама зона отдыха для гостей с диванами и столиками. Входной билет стоит 30 евро и включает один напиток, форма одежды – свободная, не допускаются только шорты и спортивная одежда. Я там была, кажется, единственной дамой-посетительницей, хотя мне сказали, что дамы иногда тоже заходят со своими спутниками. В клубе постоянно играет музыка и на двух сценах с шестами постоянно танцуют стриптизерши, сменяя друг друга. Впрочем, скорее это даже не танцы, а импровизация на заданную тему, т.к. сюжет у всех один и тот же, только выполняется он разными девушками и под разную музыку: они выходят в длинном платье с откровенным разрезом и постепенно от этого платья избавляются. Сами девушки, конечно же, достойны внимания, здесь есть на любой вкус: и пополнее, и поизящнее, высокие и не очень, блондинки, брюнетки, рыжие – всего – более 50 танцовщиц. Все как одна танцуют в босоножках на огро-о-омной платформе с высоченными каблуками, я на таких и ходить бы не смогла. Положительные моменты: девушки все симпатичные, с хорошей фигурой и хорошей пластикой. Отрицательные: у большинства – скучающее выражение лица и почти полное отсутствие мимики в танце. Кстати, в печати были сообщения о том, что груди у большинства девушек силиконовые. « Paris deviendrait-elle la nouvelle silicone vallée ? » (Станет ли Париж новой силиконовой долиной?), – опасается автор статьи об открытии клуба. И автор другой статьи подтверждает (пишу сразу перевод): «… Более 50-ти девушек с силиконовыми грудями готовы исполнить римейк 9 ½ недель». А вот цитата уже третьего автора: «… Концепция та же: красивые девушки с гладкой кожей и силиконовыми грудями…»

Особенностью же этого заведения можно назвать приватные и полуприватные танцы. В то время, как одни девушки танцуют стриптиз на сцене, другие как бы между прочим проходят по залу, иногда подходят к компаниям за столиками и заводят беседу. По залу также ходит девушка со светящейся сумочкой: она продает купоны, 1 купон – 28 евро. За один купон можно заказать «танец за столиком». Клиент подзывает к себе понравившуюся танцовщицу, отдает ей купон, удобно располагается на диване, а она в течение трех минут танцует только для него в непосредственной близости, слегка касаясь его обнаженными ягодицами или грудями, извиваясь при этом всем телом. «Интим без всякого интима», – называют такие танцы сами французы. Причем посетители, сидящие за соседними столиками наблюдают эту картину со стороны, и, более того, некоторые мужчины, заказавшие танец, остаются на диване в компании друзей, а девушка танцует в окружении целой компании, но… только для него одного. Мне было немного странно наблюдать реакцию мужчин, купивших такой танец. Большинство из них смотрели не столько на танцовщицу, крутящую перед ним бедрами, сколько оглядывались на своих друзей, похихикивая и делая им знаки руками, типа «Здорово!» или показывая мимикой «Ну надо же!». А компания в ответ ему кивала, типа: «Держись!». Я не удержалась и спросила своих спутников, один из которых, кстати, заказал такой танец, в чем здесь смысл. «Просто прикольно», – ответили мне. Чтобы было не просто прикольно, надо, видимо, заказать приватный танец в отдельной комнате (3 купона, т.е. 84 евро) или полчаса в приватной комнате с танцовщицей и шампанским (460 евро), хотя секс как таковой запрещен и в этих случаях.

Политика клуба такова, что танцовщицы – англичанки и американки – меняются каждый месяц. Они работают по контракту и постоянно переезжают из клуба в клуб. Это делается, чтобы клиенты не привязывались к какой-то одной девушке, но приходили каждый раз посмотреть на новых и разнообразили таким образом свои сексуальные фантазии.

РОМАНТИКА В МЕЧТАХ И НАЯВУ

В эту поездку я побывала в одном романтическом месте, о котором никогда раньше даже не слышала. Это аллея, «висящая» над Avenue Daumesnil (Авеню Домениль) протяженностью более километра. На самом деле она, конечно, не висит, как сады Семирамиды, а покоится на неком сооружении мостового типа, где с 1858 по 1969 год действовала железная дорога. Потом это сооружение перестроили: внизу оборудовали аркады с ремесленными лавками, а сверху проложили эту аллею с деревьями и кустарниками, газонами и даже искусственным каналом. Она располагается на высоте около десяти метров над землей, а по обе стороны стоят обычные, ничем не примечательные дома, и с аллеи можно наблюдать их верхние этажи и крыши. Не повезло, наверно, жителям этих домов: вроде и этаж не первый, а люди ходят почти под окнами! Зато повезло туристам, которые теперь могут обозревать Париж сверху еще и с «висящей» аллеи.

Возвращение домой после трех месяцев пребывания в Париже оказалось эмоциональным потрясением. Ведь за это время он стал почти что «второй Родиной». В аэропорту Шарля де Голля улыбчивые стройные сотрудницы паспортного контроля пожелали приятного полета, потом во Франкфурте, где была пересадка, немецкие сотрудницы пожелали счастливого пути, и вот самолет приземлился в родной Самаре рано утром. На паспортном контроле сидела женщина средних лет с таким видом, словно только что и не до конца очнулась от кошмарного сна. «Есть иностранные граждане?» – строго спросила она, оглядывая толпу. Двое мужчин приблизились к ней и подали паспорта. Она уставилась в них затуманенным взором. «Юа велком», – наконец произнесла она такой интонацией, какой обычно говорят: «Да идите вы на…» А на выходе из здания аэровокзала тут же подскочили вездесущие таксисты и начали наперебой тараторить: «Такси! Такси! В город недорого!» И тут я окончательно осознала, что вернулась домой.

Бродя по улицам родного города в своей привычной задумчивости, я еще долго вздрагивала, услышав обрывки разговора прохожих, и про себя бессознательно отмечала: «Вот, снова русские мимо прошли… Как много в Париже русских…» и снова погружалась в свои мысли. И долго еще вечерами бездумно искала на небе лучи прожекторов Эйфелевой башни…