Есть мнение, что государственную границу лучше переходить ночью. Особенно, когда нет визы. Но я придерживаюсь иной точки зрения. Нужно идти с открытым забралом, в наглую, в полдень, в разгар трудового дня, когда пограничники спят после сытного солдатского обеда. Утром на оживленных КПП полно народу. Днём – тишина, прерываемая мирным похрапыванием, как в ночь на 22 июня…

Визу Бенина в Москве получить затруднительно. В посольстве просят оригиналы документов, которых попросту может не оказаться, особенно если путешествовать по суше, а не самолетом лететь напрямую в Бенин. Визу на границе ставят на несколько дней, а потом её нужно продлевать в визовом центре в Котону, а эта процедура может затянуться на неопределенный срок. Получается, что заедешь в страну на три дня, а визу ждать придется неделю. Нелогично. А в деле безвизового проникновения в визовую страну нужна железная логика.

После окончания путешествия по Мали и Буркина-Фасо у нас оставалась ровно одна неделя на короткое посещение Бенина и Того. Выбрав Бенин в качестве первой страны я руководствовался соображением, что виза на северной границе Бенина ставится на 7 дней, а на южных границах, при въезде из Того или Нигерии – на 48 часов. На Бенин у нас уйдет 3 или 4 дня, поэтому из Буркина-Фасо отправимся сразу в Бенин.

Транспорт нам пришлось сменить – автобус, который вёз нас из Мопти, вышел из строя и понуро стоял во дворе нашей гостиницы «Экселанс» в Уагадугу. Вместо него нам пригнали микроавтобус «Тойота», гораздо более резвый, чем наш прежний шарабан, хоть и гораздо менее просторный. На нем в первый же день мы доехали в городок Фадан-Гурма – столица области, населенный народом гурма. Климат здесь более засушливый, чем в западной части Буркина-Фасо. Ландшафт всё более напоминает степной. Местные бортники собирают вкусный темный мёд, так называемый «мёд гурма». Впрочем, как ни печально, по дороге никаких продавцов мёда нам не попадалось.

Так, не испив мёду, приехали мы на границу с Бенином. Пограничники отдыхали в шезлонгах и вовсе не ожидали увидеть в это время дня одинокий автобус с белыми. Однако, отсутствие визы Бенина в наших паспортах их не удивило.

— Бенин является визовой страной, и за то, что вы въехали в нашу страну без визы, с вас полагается взять особую плату – 5000 франков… — спокойно сказал старший пограничник.

Заполнять анкеты нас не заставили, записали только наши данные в особый кондуит. Один из пограничников говорил по-русски; слава Богу, никаких скабрезных шуточек в адрес африканцев мы не отпускали (в странах африканского экс-социализма лучше фильтровать лингвистический маркет, то есть «следить за базаром» — СССР подготовил слишком много кадров для Африки в наших вузах в свое время). Когда дошла очередь до меня, мой род занятий («профессия» в анкете) привел пограничников в некоторое замешательство. Обычно пишут в качестве «цели визита» «tourism», я же пишу это также в графе «профессия». «А чем вы по жизни занимаетесь?» — спрашивают. «Туризмом, — отвечаю. – Есть такая профессия – турист. Раньше не было, а теперь вот есть». Верят на слово.

Нам поставили штампы в паспорта. Из-за размытости букв ничего нельзя было разобрать. Была видна только цифра «7», что однозначно указывало на то, что в стране нам разрешено находиться неделю. Как оказалось потом, мы получили визу Бенина так же, как визы «Антанты» в Бобо-Диуласо. Нам просто поставили штамп о въезде в Бенин, так же, как выдали вместо «единой» западноафриканской визы простую визу Буркина-Фасо. Это выяснилось только на выезде из Бенина. Забегая вперед, скажу, что никаких неприятных последствий для нас это не имело, несмотря на то, что в Бенине установлен по сути мягкий диктаторский режим президента Томаса Яйи Бони. Нас никто не расстрелял и даже не бросил в душные застенки бенинской тюрьмы. В стране существует многопартийная система, но общий курс определяет всё-таки Бони.

ИЗ СООБЩЕНИЙ СМИ:

«Переход к демократической форме правления обеспечил Бенину благожелательное отношение со стороны США. В 2006 году он получил 13,7 миллиардов долларов помощи от США. Кроме того, Бенин входит в число 9 африканских стран, которым предоставлено финансирование в рамках программы «Вызов тысячелетия», предусматривающей финансовую помощь в обмен на политически и экономические реформы. В рамках этой программы в 2006 году Бенину было предоставлено 307 миллионов долларов, которые правительство намеревается потратить на улучшение инфраструктуры и повышение уровня иностранных инвестиций в экономику Бенина. Благодаря этим мерам правительство Бенина надеется улучшить материальное положение 250000 бенинцев к 2015 году».

Это США.

А это – наше:

«Союз Советских Социалистических Республик положительно относится к проводимым в Народной Республике Бенин прогрессивным социально-экономическим преобразованиям, оказывая политическую и материальную поддержку усилиям бенинского народа в его справедливой борьбе за освобождение от засилья международного империализма и претворение в жизнь Решений II очередного национального съезда его авангардной партии — Партии народной революции Бенина.

Народная Республика Бенин поддерживает принятую XXVII съездом КПСС программу ускорения социально-экономического развития советского общества, одобренный съездом внешнеполитический курс, осуществление которого будет способствовать упрочению позиций сил мира и прогресса на международной арене». (ДЕКЛАРАЦИЯ О ДРУЖБЕ И СОТРУДНИЧЕСТВЕ МЕЖДУ СОЮЗОМ СОВЕТСКИХ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ РЕСПУБЛИК И НАРОДНОЙ РЕСПУБЛИКОЙ БЕНИН, 25 ноября 1986 г.

Эта декларация была принята в ходе визита президента Бенина Матье Кереку в пока еще не обреченный СССР. Когда в 1975 году Кереку (в чине майора дагомейской армии захвативший за два года до этого власть в стране) провозгласил начало строительства социализма в Бенине (Дагомея была переименована в Бенин в том же 1975 году), в СССР потирали руки. В самом деле, это была удача: Бенин обладал первоклассным портом Котону. Когда Буркина-Фасо в свою очередь при Томасе Санкаре провозгласила «курс на социализм», в Западной Африке сложился «красный пояс» из Мали, Буркина-Фасо, Ганы и Бенина. С распадом СССР он расплёлся сам собой. Однако, в том же Котону существует «Ассоциация бенинских выпускников советских ВУЗов», пограничники в Бенине говорят по-русски, и даже нынешний президент Мали учился в СССР.

Президент же Кереку, в отличие от Горбачева, оказался политическим долгожителем. После 1991 года в стране началось строительство многопартийной системы, проводилась приватизация госпредприятий. Последний раз на пост главы государства Кереку был избран в 2001 году.

* * * * *

Насчет качества дороги я имел самые противоречивые сведения. Путеводители пятилетней давности вряд ли могли пролить достаточно света на настоящее положение вещей. Однако на деле оказалось, что дорога до Абомея вполне сносная и не такая уж загруженная автотраснпортом. Для автотранспорта Бенина, похоже, настали суровые времена. Поначалу я думал, что пузатые бутыли с коричневатой жидкостью, рядами стоявшие вдоль дороги, это местный самогон. Но не может же экономика все страны так зависеть от пальмового самогона! То, что все жители Бенина поголовно гонят «напиток богов» явствовало из количества бутылей на дорогах. Но нет! Всё гораздо прозаичнее, хоть и не менее драматично: в стране жесточайший топливный кризис (на момент нашего посещения – ноябрь 2007 года). Нормальный, качественный бензин достать невозможно – на многих автозаправочных станциях его попросту нет. Поэтому население разводит дешевый бензин до небензинообразного состояния и в таком вот виде продает проезжающим. Когда заправляешь этой жидкостью дешевый мопед, то даже его жалко. Но нашего водителя такие реалии привели в шок. В конце концов, за микроавтобус он отвечает перед хозяином, а сможет ли он его вернуть после такого «автопробега по безбензинью» — большой вопрос.

Бенин напоминает очертаниями стаканчик мороженого с оплывшими тремя шариками. Мы въехали в Бенин у городка Порга в северо-западной части страны, недалеко от национального парка Пенджари. Здесь живут народы бариба и сомба. Последние являются родственниками народа тамберма в соседнем Того. Живут они на склонах невысоких (до 635 м.) гор Атакора – самых высоких в Бенине. Сомба строят хутора в виде замков; по крайней мере, издали они производят именно такое впечатление. Сомба гор Атакора живут в стороне от главных дорог, но мы обязательно посетим их родичей тамберма в Того на обратном пути.

Сомба, бариба, пила-пила, берба относятся к народам т.н. вольтской языковой подгруппы. Южнее их живут народы гвинейской подгруппы. Прежде всего, это народ фон, который, по сути, и создал бенинскую (дагомейскую) государственность.

———

КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ДАГОМЕИ:

Относительно подробную историю Дагомеи можно проследить начиная с XVI века. Мы знаем, что примерно в это время на территорию нынешних государств Бенин и Того с территории йоруба (в Нигерии) проникает группа племен, которые образуют две большие группы: фон и эве. Собственно говоря, именно фон и можно считать дагомейцами. Формирование чёткой государственной структуры завершается к середине XVIII века. Фон создают три небольших государства. В начале XVII века они основывают государство Аллада, а затем – Абомей и Аджаче (переименованное португальцами в Порто-Ново).

Государство Абомей было основано около 1625 года. Абомей сумел одержать верх над йорубами, хотя на протяжении всей истории Абомея йорубы то и дело брали реванш. В абомейском фольклоре йорубы представали в образе исконных врагов абомейцев-дагомейцев. Этими «кровожадными злодеями» пугали маленьких детей… Хотя сами дагомейцы отнюдь не отличались человеколюбием, если не считать, конечно, пристрастия к ритуальному каннибализму в особо торжественных случаях.

В начале XVIII века Абомей «поглощает» Алладу, Уиду и получает новое официальное название «Дагомея». Эта страна управлялась двумя «королями» — один правил днём, другой ночью. Дагомея поглощала всё больше своих слабых соседей на протяжении всего XVIII и XIX века. Впрочем, границы Дагомеи лишь слегка заходили за границы нынешнего Бенина. Поэтому не стоит считать Дагомею какой-то сверхдержавой вроде Империи Мали. Северные рубежи Дагомеи вообще не были четко обозначены. Своим последующим расцветом она обязана работорговле. Португальцы основались на Гвинейском побережье еще в начале XVII века и стали деловыми партнерами причудливой дагомейской монархии, опиравшейся на отряды женщин-амазонок, и отправлявшей мрачные ритуалы, оставлявшие после себя груды человеческих черепов во дворе королевского дворца в Абомее.

Пришедшие на смену португальцам французы заключили серию торговых и политических договоров в 1841, 1858, 1868 и 1878 годах, покуда король Беханзин не осознал наконец, что «исчислил Господь царствие» его. Сопротивление Беханзина было сломлено в 1890 году военной экспедицией Терильона. Ровно на 70 лет Дагомея стала французской колонией.

* * * * * *

Дата основания Дагомеи – 1625 год – достаточно спорна. Некоторые историки считают, что возникновение дагомейской государственности следует относить к периоду между 1650 и 1680 годами, во время правления князя Уагбаджи. Именно при нем в обиходе входит название Дан-хоме – Дагомея. Откуда взялось оно? По одной версии, название страны переводится как «Чрево Даха (Дана)» или чрево змеи. По другой, один из военачальников при осаде города Канны дал обет принести в жертву своего короля по имени Дах, что он и сделал, обмакнув в его распоротое брюхо закладной камень города Абомея. Честно говоря, версия со змеей кажется более убедительной, учитывая культ священных питонов в Уиде. Но есть еще один вариант: «дан» — это жизненная энергия в мифологии фон и эве. Скорее всего, именно она имелась в виду. Правда, географ Лев Африканский (1491-1540 гг.) упоминает какое-то государство Даума в этих краях, но нет никаких доказательств того, что он подразумевал Дагомею.

В XVII веке главным городом региона была Аллада. В 1724 году дагомейцы его разрушили и убили всех жителей, что не помешало впоследствии объявить это место священным. Отныне главным городом становится Абомей. В 1725 году дагомейцы предпринимают успешный поход в сторону побережья и подчиняют королевство Айюду со столицей Сави (португальское «Ксавье») главным портом Фидой (Уидой). Название Айюда – португальское. Дагомейцы звали этот город Глеуэ. Уида стала символом скорби: отсюда в Америку ежегодно отправлялись десятки тысяч людей в трюмах кораблей. После обретения Бенином независимости на песчаном берегу, в самом конце «дороги рабов» был поставлен памятник – «Ворота невозвращения». Уида стала некоронованной столицей Невольничьего Берега, а Дагомея – его самым процветающим государством, затмив королевство Ашанти на западе и Эгбу на востоке, на земле йорубов.

Поскольку рабы были основой экспорта Дагомеи, постепенная отмена рабства стала причиной её ослабления уже начиная с начала XIX века. От Дагомеи отделились области Анло и Крепи, причем не без участия французов и немцев, чьи торговые фактории начинали преобразовываться в нечто большее. Порто-Ново стал французским протекторатом, хоть и управлялся формально одним из дагомейских «принцев». На севере область Махис со столицей в Савалу отвоевала полную независимость от Дагомеи. Из нигерийского Лагоса мутили воду англичане…

Что же представляла из себя Дагомея накануне своего падения?

В основе религии народа фон лежал культ предков. Этот культ был по сути государственной религией. Во дворе королевского дворца периодически отправлялся ритуал, целью которого было пополнение «обслуживающего персонала» умерших королей Дагомеи – людей умерщвляли с тем, чтобы они служили высокочтимым предкам в загробном мире в качестве слуг, причем вместе с «челядью» на тот свет отправлялся кто-то из знатного рода, чтобы служить «официальным послом умершего короля». Помимо этих повседневных обрядов проводилось массовое заклание жертв в дни похорон королей, которых хоронили тут же, на территории дворца. Жертвы должны были нести в руках связки ракушек каури и калебасы с брагой «тафией» в качестве «платы за переезд» в другой, лучший мир. «Простых людей» было положено хоронить под тем ложем, на котором они скончались. При этом хорошим тоном считалось перерезать горло ребенку и положить эту жертву вместе с усопшим. Впрочем, тела совсем простых и никому не нужных дагомейцев просто выбрасывались в степь или в лес на съедение диким зверям.

На побережье отправлялся другой культ, культ Змея, который персонифицировался в «священного питона». Храм «священного питона» и поныне существует в Уиде, как раз напротив католической церкви. Он не требовал человеческих жертвоприношений. Повседневно и повсеместно дагомейцы приносили менее драматичные жертвы; фетишизм по сию пору процветает в городах и селениях Бенина, и трудно пройти по их улочках, не наткнувшись ненароком на «священное дерево» или глиняный бугорок с глазками из ракушек каури – родовой фетиш живущей в соседнем доме семьи.

Впоследствии сонм дагомейских духов, божков и божеств оформился в культ Вуду (или водун), который более всего популярен и известен в американской обработке, произошедшей на землях Гаити и Бразилии. Вуду и Бенин стали почти синонимами. Действительно, «фестивали» Вуду проводятся каждые две недели в Уиде: собираются жрецы, режут кур, впадают в транс, воскрешают мертвецов (иногда). Культ Вуду практикуется также в Того и в Гане, но Бенин по праву считается его «прародиной».

Главой законодательной, исполнительной и вообще всей власти в Дагомее был «король». Ниже стояли «минган» (премьер-министр), два «мео» (вице-премьеры), а также их заместители. В Уиде короля представляли «наместники» из числа его самых преданных рабов – «йевогхан» и «агор». Подобно римским цезарям, король Дагомеи считался живым божеством, «Абомейским львом», «Братом леопарда» и т.д. Никто не мог лицезреть, как король принимает пищу, а донесения своих подданных он выслушивал как пастор в исповедальне – за отдельным пологом, недоступный взорам простых смертных. Удивительно, как ни у кого не возникало соблазна взять и подменить короля! Тем более, что считалось, будто бы вместе с королем царствует его «астральный двойник», король-дух, который и отдает основные распоряжения.

Несмотря на то, что в Дагомее была одна королева, помимо этой официальной жены король мог содержать сколько угодно жен в своем гареме. При этом принцами крови становились только сыновья «официальной» королевы, а сыновьям неосновных жен доставались роли пажей или мелких дворянчиков, которые при этом должны были тщательно скрывать, кто их отец. В гареме было также своеобразное «разделение труда». Одна из жен поддерживала огонь в очагах, другая была хранительницей и «носительницей» королевской плевательницы. Но в основном жены короля занимались кухней, поэтому не стоит думать, что они целый день проводили в неге.

Но женщин в Дагомее использовали не только в качестве посудомоек, хранительниц плевательниц и наложниц. Подобно женскому батальону, охранявшему Зимний в тот злополучный вечер, дворец королей Дагомеи охраняли несколько сотен элегантно одетых девственниц-амазонок, готовых сложить головы за своего правителя. Эти дагомейские весталки, впрочем, не давали обета оставаться в девстве пожизненно и рубить головы мужикам. Они могли уйти со службы и завести семью. Я думаю, что они были даже завидными невестами, хотя вряд ли видавший виды гренадер в юбке мог бы стать хорошей и доброй женой; малейшая ссора с ней могла бы закончиться однозначно в её пользу.

В XIX веке личная гвардия короля, помимо «женского батальона», состояла примерно из двух тысяч стрелков, вооруженных кремневыми ружьями. В случае войны войско можно было быстро увеличить в шесть-семь раз. Для подчинения маленьких племенных союзов и микро-государств этого было достаточно, но недостаточно для противостояния с европейскими державами.

Для того, чтобы предотвратить их фатальное проникновение в Дагомею, была избрана оригинальная тактика – в стране не прокладывались дороги и не строились каналы, хотя для этого были все предпосылки. Да, европейцы дружили с Дагомеей. Сначала им нужны были рабы, затем – пальмовое масло, и если раньше военные экспедиции дагомейцев снаряжались в основном за «экспортными» рабами, то теперь – за рабами на плантации масличной пальмы. Интересно отметить, что побережье Дагомеи номинально находилось под протекторатом Португалии аж до 1886 года. В 1877 году англичане подтолкнули несколько дагомейских уездов к отделению и «добровольному» присоединению к Лагосу. Но настоящими хозяевами в стране становились французы. Французы появились в Дагомее еще в XVII веке и известно, что еще в 1670 году правитель Аллады отправил посла к Людовику XIV. Однако в следующем веке отношения с Францией пришли в упадок, и только в 1844 году в Уиде был открыт французский торговый дом фирмы «Режи & Фабр» с разрешения короля Гезо, деда последнего дагомейского короля Беханзина. В 1863 году племянник Гезо – принц Дасси – стал королем Порто-Ново под именем Тоффы. Он первым заключил договор с французами о протекторате. В 1868 и 1878 годах король Гле-Гле заключил договора с Францией уже от имени Дагомеи. Французы утвердились в Котону, Годоме и Абомее-Калаве, несмотря на тщетные протесты со стороны Португалии.

На французов точили зуб не только португальцы. Немцы, обосновавшиеся в 1884 году в Того с дипломатической помощью выдающегося немецкого путешественника и специалиста по Африке Густава Нахтигаля, мечтали вытеснить французов из Дагомеи. Когда в 1889 году Гле-Гле решил обложить иностранных коммерсантов в Котону и Уиде дополнительными налогами, Франция возмутилась, но Гле-Гле нашел неожиданных союзников в лице немцев и англичан. Для того, чтобы исправить ситуацию, Париж направил в Абомей своего посланника – лейтенанта Жана Байоля, губернатора Гвинеи (со столицей в Конакри). Прибыв в Котону, лейтенант отправил королю Гле-Гле свой жезл. По всей видимости, Гле-Гле намеревался увидеть не жезл, а шпагу в качестве смиренного подношения. Прием, который был оказан Байолю в Абомее, был не очень любезен. Лейтенанта продержали под стражей 36 дней, заставили подписать договор об отмене французского протектората над Котону (по сути, о возвращении Котону Дагомее), а под конец, для того, видимо, чтобы доставить незадачливому дипломату больше моральных страданий, вынудили присутствовать в качестве «почетного гостя» на церемонии человеческих жертвоприношений. Особенно усердствовал в глумлении над французским послом принц Кондо. Когда же наконец лейтенант Байоль выбрался из Абомея, он узнал, что спустя два дня по его отъезду Глее-Гле скончался. Королем стал принц Кондо под именем Беханзин…

Байоль поведал о своих мучениях своему руководству, и в 1890 году в Дагомею отправились две роты сенегальских стрелков и полурота габонских стрелков под началом Терильона. В общей сложности, «экспедиционный корпус» французов состоял из 320 человек. 20 февраля 1890 года они взяли Котону и провозгласили его французской территорией. 23 февраля, в день Советской Армии и Флота, дагомейская армия понесла еще одно поражение от французов. Однако уже 1 марта атака дагомейских амазонок-мужеистребительниц отбросила французов обратно к Котону. Французские торговцы в Уиде были частью убиты, частью закованы в кандалы и отправлены вглубь страны. Терильон потерял сорок человек убитыми и ранеными, а армия Беханзина насчитывала как минимум две тысячи стрелков. Пусть ружья у них были большей частью кремневые, но пуля – дура, сами понимаете, нас Суворов этому учил. Однако Беханзин повел себя странно. Он объявил, что не намерен отвоевывать Котону, а хочет захватить Порто-Ново и посчитаться со своим братом Тоффой. Французская канонерка «Изумруд» 28 марта пришла на помощь Тоффе. Она прошла вверх по реке Веме и расстреляла несколько дагомейских деревень. Уже в апреле французская эскадра у берегов Дагомеи насчитывает шесть кораблей, а сухопутный контингент – 895 человек. Решающая битва разворачивается у деревни Атиупа 18 апреля. Убиты 1500 дагомейцев и 8 французов. Армия дагомейцев рассредоточивается, собираясь с силами для последующей борьбы, но наступает сезон дождей и лихорадок. Не до войны. Новый командующий французским корпусом полковник Клипфель предлагает снова послать эскадру вверх по Веме и в одну кампанию захватить Абомей. Однако осуществление этого плана решено отложить.

Начинаются переговоры. Король Беханзин пытается задобрить французов. Он отпускает пленников из Абомея, и подобно Александру Ярославичу Невскому посылает с ними «звуковое письмо»: «На вас, бусурман французских, зла не держим. Дворян наших дагомейских из полону отпустите, города наши Котону и Порто-Ново верните, супостата Тоффу отдайте нам на суд». К Беханзину отправляют переговорщиков, но он уже занят войной с йорубами, и явно дает понять, что ему пока не до них. Только третий посланник, священник отец Доржер, добивается успеха, и 3 октября 1890 года в Уиде подписывается договор, по которому Беханзин обязывается уважать права французов на Порто-Ново и Котону. Более того, Франция обязала Беханзина прекратить человеческие жертвоприношения.

Дагомея недолго оставалась свободной. В 28 мая 1893 года во главе французских войск становится полковник Доддс. Именно этому человеку суждено было поставить точку в истории Дагомеи. 19 сентября он бьет дагомейцев у Догбы, 4 октября – у Погессы, 6 октября – у Адегона. 6 ноября взята Канна, и, наконец, 17 ноября – Абомей, столица Дагомеи. Однако, как говаривал Де Голль, «проиграна битва, но не проиграна война». Правда, сказал он это много позже, когда немцы уже маршировали по Парижу в очередной раз… Эта аналогия вполне к месту: Беханзин помогали продолжать сопротивление немецкие добровольцы из соседнего Того. В Абомее им даже поставлен памятник. Однако, всё это уже не имело смысла. В январе 1894 года Доддс берет Беханзина в плен.

… Границы новой колонии Франции были определены франко-германской конвенцией 23 июля 1893 года и англо-французской конвенцией 12 февраля 1898 года. В 1919 году к Французской Дагомее была присоединена восточная часть бывшего Германского Того.

Беханзин вместе с несколькими женами был отправлен в ссылку сначала на Мартинику, потом в Алжир, где и скончался в 1906 году. В Абомее Беханзину поставлен памятник как национальному герою. Такой же памятник поставлен Тоффе в Порто-Ново. Оставляя за скобками вопрос об исторической справедливости, хочу только отметить, что Мартиника – не самое плохое место для почетной ссылки.

* * * * *

Поскольку дорога гладкая, а наш микроавтобус быстр, мы решаем ехать до упора. Теоретически мы могли бы проехать за один день от границы до самого Абомея, т.е. практически пересечь с севера на юг всю страну, но решаем не рисковать и не ездить в темноте. А то еще вмажемся на полном ходу в ряды бутылей с полу-бензином; будет красиво, но потом очень больно и грустно. Останавливаемся в городе Савалу, в маленьком скромном отеле. До царского Абомея осталось езды от силы два часа, и у нас целая ночь на то, чтобы как следует выспаться под видавшими виды противомоскитными сетками, в комнатах, окрашенных в зловещий темно-коричневый цвет…

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…

Радуга-Змей. Часть 2