В коридоре стоял штендер: картонный Индиана Джонс в полный рост указывал пальчиком куда-то в левую сторону. Лёва отметил про себя явно незаконное использование чужого художественного образа в коммерческих целях. Подойдя к массивной дубовой двери, он нажал на кнопку звонка. Через минуту щелкнул замок, и Лёва ступил в просторную прихожую. Она оказалась заставленной какими-то ящиками, как будто из-под снарядов. Один из них был намеренно небрежно приоткрыт, и в чреве его виднелись какие-то черепки.
Гостя никто не вышел встречать, хотя из глубины квартиры доносился приглушенный женский голос; очевидно говорили по телефону. Прихожая была отделена от основного помещения тяжелой зеленой бархатной портьерой. За нею располагался коридор, напоминающий скорее лавку старьевщика. Дорожные кожаные сундуки, пара старых патефонов, заржавелое кремневое ружье и винчестер, копья и щиты, шкура крокодила во всю стену, шкура анаконды, африканский тамтам в половину человеческого роста, - это те предметы, которые первыми попались Лёве на глаза, но были еще другие, более мелкие, выложенные в небольших витринах вдоль стен. Там были минералы, ракушки, наконечники стрел, черепки керамики с затейливыми узорами. Лёва отметил про себя, что хозяева подошли к обустройству своего офиса очень творчески и явно не пожалели средств на покупку антикварного антуража. Дела у фирмы шли неплохо; очевидно, в неё работали спецы высшего разряда по «разводу» доверчивых туристов.
Коридор заканчивался дверным проемом, также завешенным портьерами, и Лёва интуитивно догадался, что там и находится «святая святых». Он осторожно раздвинул половинки архаичной портьеры и оказался в просторном кабинете, обстановка которого подтолкнула его на еще более глубокие размышления.
В кабинете никого не было. Прямо напротив входа располагался грузный и широкий стол под зеленым сукном, на котором стояла лампа под зеленым абажуром, массивный бронзовый пюпитр с орлом, видавший виды глобус и черный телефон, которым пользовались, очевидно, еще первые хозяева квартиры. За столом стояли высоченные напольные часы, в по обеим сторонам от них - стеллажи с книгами, многие из них - с золочеными корешками. Слева в стену был встроен широкий камин, на котором были расставлены разные любопытные предметы: ракушки, африканские бронзовые статуэтки и американские керамические сосуды с изображением людей и животных. Стена с одной стороны от камина была завешена барометрами всех видов и форм, а с другой - оружием всех времен и народов. Остальное пространство было отведено старинным картам в рамах, коллекциям экзотических бабочек и гербариям.
У правой стены стояли инкрустированный секретер, диван и некое подобие буфета. Кресла были столь же старинные, как и диван с буфетом, или, по крайней мере, искусно состарены. Пахло кожей и кофе.
Лёва ненадолго поддался очарованию уюта, но прагматик в его душе быстро уступил место романтику. Он прекрасно понимал, что весь этот «антураж» создавался фактически за счет вовлеченных в деятельность «секты» туристов. Наверняка все эти книги в золотых переплетах были простым муляжом, а «старинный» секретер был состряпан каким-нибудь умельцем пару лет назад, глобус выменян на бутылку водки у какого-нибудь алкаша, а черепки приобретены задешево у черных археологов. Лёва подошел к стеллажу с книгами и притянул за корешок одну из них. Это был Жюль Верн, «Школа Робинзонов», французское издание начала 1900-х годов. Лёва быстро пролистал книжку, даже понюхал её: она была самой настоящей, никакой не муляж и даже не репринт. Невозможно задешево подделать старую бумагу, глубину шрифта и цветные литографии. Эпоха модерна дыхнула на Лёву непередаваемым книжным шармом. В этот момент запах кофе неожиданно усилился, часы громко пробили полдень, и кто-то резко кашлянул у Лёвы за спиной.
Об авторе /5 (0)
